Страница:
– Он… ушел?
– Кто? – Стивен успокаивающе похлопал женщину по руке.
– Их высочество. Он собственной персоной стоял там. – Она указала пальцем в угол. – На расстоянии шага от моей кровати. Он до смерти напугал меня. После этого я уже никогда больше не смогу готовить вкусную еду.
Стивен воздержался от замечания насчет того, что миссис Поттер, по-видимому, вообще не знала, что значит готовить, решив, что сейчас не самое подходящее время критиковать ее кулинарные способности, так как она все еще дрожала, как флажок на ветру.
– Уверяю вас, лорд Марсден сегодня ночью не появлялся, вам просто приснился страшный сон.
– Ну да! Я говорила мистеру Хэмпсону, что буду готовить, но больше ни за что не останусь здесь ночевать.
– Ш-ш, – успокоил ее Стивен. – Такая умная женщина, как вы, конечно, не может верить в привидения. Во всяком случае, на остаток ночи вы можете расположиться вместе с мисс Рафферти в ее комнате. – Вопросительно взглянув на Фиби, которая кивнула в ответ, Стивен отошел к спинке кровати и обратился к остальным присутствующим: – Решено. Элизабет, будь добра, помоги миссис Поттер собрать вещи, а мы с Уинстоном тем временем кое-что проверим. Идите к себе, Фиби. Завтра мы разберемся с этой несуразицей.
– Пойдем, детка, пойдем спать, – позвала ее Ди.
Заметив, какими взглядами обменялись Ди и Стивен, Фиби пожалела, что не ушла из комнаты пять минут назад. Ей совсем не хотелось ни отвечать на вопросы, ни выслушивать наставления или предостережения от кого бы то ни было, особенно сегодня ночью. Стивен дал ей богатую пищу, для размышлений. Не имея сил спорить, Фиби просто круто развернулась и направилась к лестнице, отчетливо представляя себе вопросы, вертевшиеся в голове Ди.
– Должна тебя успокоить, – бросила она на ходу, – иначе ты всю ночь будешь ворочаться и метаться и не дашь мне спать. Поэтому скажу тебе вот что: ничего не произошло, во всяком случае, того, о чем ты думаешь.
Проворно поднимаясь с Фиби по лестнице, Ди взяла ее за руку.
– Я это знаю, Сладкий Горошек. – Она сжала руку девушки. – Я просто проверяю этого мужчину.
Фиби улыбнулась в ответ на это признание, хотя оно ни в коей мере не удивило ее. Зевнув, она сняла халат и, забравшись на бугристый соломенный матрац, потыкала его там и сям, но, бросив бесплодные попытки разровнять его, в конце концов улеглась.
– Что ты хмуришься? – Ди заботливо натянула одеяло до самого подбородка Фиби.
– Ди, я стараюсь, правда, очень стараюсь, но сейчас трудно найти даже радугу, а не то что горшок с золотом. Как же я смогу найти приличного мужчину, который женится на мне с таким приданым, как это поместье?
– Не сдавайтесь, мисс Фиби. – Ди убрала завиток со лба Фиби, как делала это тысячу раз прежде. – Чудеса, большие и малые, происходят каждый день. Спи, детка. При дневном свете все будет выглядеть не так мрачно.
Глава 12
Глава 13
– Кто? – Стивен успокаивающе похлопал женщину по руке.
– Их высочество. Он собственной персоной стоял там. – Она указала пальцем в угол. – На расстоянии шага от моей кровати. Он до смерти напугал меня. После этого я уже никогда больше не смогу готовить вкусную еду.
Стивен воздержался от замечания насчет того, что миссис Поттер, по-видимому, вообще не знала, что значит готовить, решив, что сейчас не самое подходящее время критиковать ее кулинарные способности, так как она все еще дрожала, как флажок на ветру.
– Уверяю вас, лорд Марсден сегодня ночью не появлялся, вам просто приснился страшный сон.
– Ну да! Я говорила мистеру Хэмпсону, что буду готовить, но больше ни за что не останусь здесь ночевать.
– Ш-ш, – успокоил ее Стивен. – Такая умная женщина, как вы, конечно, не может верить в привидения. Во всяком случае, на остаток ночи вы можете расположиться вместе с мисс Рафферти в ее комнате. – Вопросительно взглянув на Фиби, которая кивнула в ответ, Стивен отошел к спинке кровати и обратился к остальным присутствующим: – Решено. Элизабет, будь добра, помоги миссис Поттер собрать вещи, а мы с Уинстоном тем временем кое-что проверим. Идите к себе, Фиби. Завтра мы разберемся с этой несуразицей.
– Пойдем, детка, пойдем спать, – позвала ее Ди.
Заметив, какими взглядами обменялись Ди и Стивен, Фиби пожалела, что не ушла из комнаты пять минут назад. Ей совсем не хотелось ни отвечать на вопросы, ни выслушивать наставления или предостережения от кого бы то ни было, особенно сегодня ночью. Стивен дал ей богатую пищу, для размышлений. Не имея сил спорить, Фиби просто круто развернулась и направилась к лестнице, отчетливо представляя себе вопросы, вертевшиеся в голове Ди.
– Должна тебя успокоить, – бросила она на ходу, – иначе ты всю ночь будешь ворочаться и метаться и не дашь мне спать. Поэтому скажу тебе вот что: ничего не произошло, во всяком случае, того, о чем ты думаешь.
Проворно поднимаясь с Фиби по лестнице, Ди взяла ее за руку.
– Я это знаю, Сладкий Горошек. – Она сжала руку девушки. – Я просто проверяю этого мужчину.
Фиби улыбнулась в ответ на это признание, хотя оно ни в коей мере не удивило ее. Зевнув, она сняла халат и, забравшись на бугристый соломенный матрац, потыкала его там и сям, но, бросив бесплодные попытки разровнять его, в конце концов улеглась.
– Что ты хмуришься? – Ди заботливо натянула одеяло до самого подбородка Фиби.
– Ди, я стараюсь, правда, очень стараюсь, но сейчас трудно найти даже радугу, а не то что горшок с золотом. Как же я смогу найти приличного мужчину, который женится на мне с таким приданым, как это поместье?
– Не сдавайтесь, мисс Фиби. – Ди убрала завиток со лба Фиби, как делала это тысячу раз прежде. – Чудеса, большие и малые, происходят каждый день. Спи, детка. При дневном свете все будет выглядеть не так мрачно.
Глава 12
Проснувшись на следующее утро, Фиби обнаружила, что при дневном свете все вокруг выглядело еще более грязным и более ветхим. Особняк пришел в полный упадок, а престарелые Хэмпсон и Уиболт были не в состоянии выполнять серьезную работу, и горшок с золотом не появился, как но волшебству, у конца радуги. Слова Стивена – правдивые и одновременно вызывающие раздражение – снова и снова приходили Фиби на ум. Что ей теперь делать? Кто клюнет на такую приманку, как поместье Марсден, чтобы жениться на ней?
Не находя себе места и пытаясь получить ответы на эти вопросы, Фиби, отказавшись от завтрака, отправилась бродить по дому к при виде каждой порванной шторы, каждой пустой комнаты приходила все в большее уныние. Наконец она добралась до противоречивой коллекции портретов своих предков. Среди смотревших на нее лиц были отталкивающие, самодовольные, но были и приветливые, открытые. Фиби почти никого из этих людей не знала, а портреты, запечатлевшие нежную улыбку ее матери и добрые глаза деда, только усилили ее тоску.
– Ваша матушка была чудесная молодая женщина. – Обернувшись, Фиби увидела Хэмпсона в вычищенной и отутюженной ливрее, потертой на локтях и коленях, со строгим лицом стоявшего в дальнем конце коридора. Глядя на него, она никак не могла представить себе, чтобы он вынашивал план похищения ее наследства.
– Сколько ей тогда было лет? – Фиби снова взглянула па портрет, где ее мать была изображена сидящей на каменном балконе на фоне ярко-синего, уходящего за горизонт океана.
– Восемнадцать. Портрет был закончен всего за два месяца до того, как она уплыла с вашим отцом. Она была так счастлива. Ваш дедушка много лет держал этот портрет на чердаке, а когда она умерла, вернул его на прежнее место как постоянное напоминание о своей нелепой гордыне. Он часто стоял здесь, как вы сейчас, и смотрел на портрет. Он так никогда и не простил себя.
– Она умерла, когда мне было всего шесть. Я помню все, что она рассказывала, но мне хотелось бы побольше узнать о ее жизни, о ее детстве. Папа никогда не говорил об этом, воспоминания причиняли ему боль.
– Если позволите, мисс, я, пожалуй, мог бы вам помочь. – Заинтригованная, Фиби последовала за Хэмпсоном по длинному коридору. Время от времени прерывая свой рассказ, он широко распахнул перед ней окно в жизнь ее предков, с которой она раньше не была знакома. Фиби узнала, что ее прадедушка, часть жизни посвятивший благородному пиратству, построил это поместье Марсден из-за любви к морю. Свою жену – прабабушку Фиби – он похитил. Разгорелся скандал, который можно было погасить только свадьбой. Всю жизнь они беззаветно любили друг друга. Двоюродный дедушка Фиби, Герберт, у которого был необычайно большой нос, любил охотиться. Ее двоюродная бабушка Розалинд вопреки желанию мужа построила в Лондоне сиротский приют, а бабушка была великолепной наездницей.
Приобщившись ко вновь обретенной семье, Фиби неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. Приободренная, она подошла к Хэмпсону, ждущему ее у дверей, за которыми оказался длинный балкон, расположенный в сотне футов над сапфирово-синим океаном. Когда Фиби ступила на него, перед ней открылась такая невиданная красота, что у нее перехватило дыхание.
Волны, набегая и разбиваясь о скалы с шумом, далеко разносимым эхом, гипнотизировали Фиби своим ритмом; бодрящий свежий ветер доносил до ее кожи соленые брызги; чайки с криками парили над утесами, во всеуслышание радуясь своей свободе. Вокруг была безбрежная пустота, в точности как предрекал Стивен, но Фиби была очарована ею.
– Ваша мама была необычайно впечатлительна. – Хэмпсон подошел к каменным перилам. – Она часами просиживала здесь, наблюдая за купающимися у берега или беспомощной, потерявшей управление лодкой, и всегда была готова броситься на помощь любому.
– Она рассказывала мне захватывающие истории о пиратах и их кораблях, полных золота.
– Эти истории, без сомнения, достались ей от вашего прадедушки-пирата. – Хэмпсон продолжал рассказывать, и его голос все больше оживлялся, – Обычно они с вашим дедушкой пили здесь чай. Они сидели рядом и фантазировали о своих путешествиях вокруг света, а когда уставали от этой игры, развлекали друг друга самыми невероятными историями.
Сцену, которую описывал Хэмпсон, было легко себе представить, и Фиби, заметив в небольшой нише балкона маленький металлический стол и два стула, требовавшие покраски, села на ближайший из них и, пытаясь воспроизвести крошечную частицу жизни своей матери, положила локти на стол и устремила взгляд в море, как, вероятно, делала и она.
– Вы, должно быть, хорошо ее знали.
– Да она родилась у меня на руках. – Старик даже немного обиделся.
– И любили. – Фиби улыбнулась ему. – Как и я. Спасибо вам. Сегодня вы преподнесли мне самый драгоценный в моей жизни подарок.
Покраснев от удовольствия, он неожиданно нахмурился и, подойдя к каменной скамейке, повернутой к океану, стал смотреть вдаль. Боль, отразившаяся на лице Хэмпсона, обеспокоила Фиби, но она молча ждала, что будет дальше. Спустя некоторое время с величайшей осторожностью он вытащил из-за пазухи коричневый тряпичный сверток, развязал его и, достав чудесную восковую куклу, положил ее на стол:
– Я сохранил ее для вас.
– Удивительно, что дедушка позволил вам сохранить что-то из маминых вещей. – Фиби прижала к груди маленькую фигурку, и слезы навернулись ей на глаза.
– Правду сказать, мисс Фиби, он любил вашу маму больше жизни. Когда она умерла, радость исчезла из его души. – От этих слов на его плечи словно навалился тяжкий груз, его глаза померкли, и он показался Фиби еще более хрупким, чем раньше. Он вытащил из кармана кусок белой бумаги, похожий на письмо, и протянул его Фиби. – Глубоко сожалею, что не в состоянии лучше следить за этим поместьем. Когда вы и лорд Бэдрик будете готовы, я отвечу на все ваши вопросы. – И, не сказав больше ни слова, Хэмпсон покинул балкон.
Не понимая, что могло так резко изменить настроение Хэмпсона, Фиби вертела в руках конверт, будто искала ключ к разгадке его содержимого. Наконец, набравшись мужества, она вскрыла конверт, взглянула на почерк, а затем прочитала записку один раз, потом еще раз.
Новости остались такими же ошеломляющими и угнетающими, как и при первом чтении. Фиби прижала к груди куклу матери, положила голову на стол и закрыла глаза.
В поисках Фиби Стивен вышел через дверь, о которой слышал от Хэмпсона, и перед ним открылся воистину великолепный вид. Тот, кто выбирал место для строительства, выбрал его очень удачно; к сожалению, потомки перестали поддерживать в порядке старинный особняк.
Увидев, что Фиби сидит, положив руки на стол и опустив на них голову, Стивен решил, что бедняжка очень устала, и ничуть этому не удивился, потому что прошедшая ночь была утомительной для всех. Раздумывая, стоит ли подойти к ней или дать ей возможность отдохнуть – ей это было крайне необходимо, – Стивен заметил, что у нее в руке зажат листок бумаги. Приблизившись к ней, он не смог устоять и легонько поцеловал Фиби в ухо.
– Доброе утро.
– Доброе утро. – Фиби подняла голову и, поставив локти на стол, подперла руками подбородок.
Стивен, сев на свободный стул, в первый раз взглянул Фиби в лицо – в это утро она была не просто уставшей, ее кожа казалась полупрозрачной, а глаза утратили свою обычную живость. Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась совсем не веселой; короче говоря, она выглядела мрачной и расстроенной.
– Что случилось? – Стивен приподнял к себе ее лицо. – Судя по вашему бледному лицу, можно подумать, что вы получили смертный приговор.
Отвернувшись, Фиби протянула ему помятый листок бумаги, и Стивен мог бы поклясться, что на бумаге были следы слез. Прочтя записку, он скомкал бумагу в маленький плотный шарик; понятно, отчего у Фиби такое настроение. Поместье Марсден не только разваливалось, но было все в долгах, и немедленно требовалось выплатить весьма внушительную сумму.
– Просто не знаю, что сказать.
– Я чувствую себя марионеткой в руках кого-то, кто дергает веревочки каждый раз, когда я думаю, что приближаюсь к решению проблемы. Нэнни Ди говорит, что борьба с трудностями закаляет характер. Что ж, значит, моей силы воли хватит на всю оставшуюся жизнь. Во всяком случае, теперь я поняла смысл странного письма, которое прислал мой поверенный. Это, – она указала на записку, – кажется разумной суммой?
– Сказать довольно сложно, все зависит от последнего взноса, который сделал ваш поверенный, и от оценки имущества. А помимо дюжины всяких поборов, мы платим еще налоги за слуг и за землю. Кроме того, существует церковная десятина в пользу церкви, а ваш церковный приход требует денег на дороги и для неимущих. В бухгалтерских книгах, если они ведутся, можно найти подробные расчеты. Что вы намерены делать?
– Скала довольно высокая, но при моей везучести я приземлюсь на единственное песчаное место на всем побережье. Я шучу, – быстро добавила она, почувствовав себя несколько виноватой при виде его растерянности. – Я совершенно подавлена, но обещаю, что это настроение скоро пройдет, – я не из тех, кого можно надолго выбить из колеи. Кроме того, скучно сидеть без дела. Хэмпсон готов объяснить все подробно. А после этого я решу, что нужно делать.
Самое прискорбное, что в голосе Фиби звучала беспомощность. Острое желание оградить и защитить девушку накатилось на Стивена, как волка, разбивающаяся внизу о скалы. С тех пор как он в последний раз чувствовал потребность защитить женщину, прошли многие годы. Его вторая жена Луиза никогда не пробуждала в нем мыслей о самопожертвовании, никогда не задевала его душевных струн или совести, как это делала Фиби. Он приказал исчезнуть донимавшим его мыслям, потому что не был готов предложить Фиби то, чего ей хотелось на самом деле, а если бы он стал предлагать ей совет, то скорее всего она сбросила бы со скалы его. Сейчас ей необходимо было отвлечься на что-нибудь, что заставило бы ее забыть о долгах, о неприятностях и о состоянии поместья; ей нужно было какое-то приключение. Все утро Стивен ждал, когда он сможет заняться поисками для подтверждения своих открытий, сделанных прошлой ночью. Сейчас Уиболт ушел в деревню, Уинстон и его жена были заняты своими делами – местный доктор должен был прийти осмотреть Элизабет, а миссис Поттер, Ди и Хэмпсон наверху приводили в порядок комнаты для слуг. Если подозрения Стивена подтвердятся, у них будут гораздо более серьезные претензии к Хэмпсону, чем просто состояние имущества.
– А сейчас я предлагаю вам заняться кое-чем другим. Пойдемте. – Отодвинув ее стул, он взял Фиби за руку.
– Куда?
– В комнату кухарки.
– Для чего?
– Могу поспорить на свою лучшую кобылу, что наш полуночный посетитель самый настоящий человек, кто-то из работающих здесь.
Осторожно, стараясь никому не попасться на глаза, они направились к северной части особняка, а когда оказались в комнате кухарки, Стивен закрыл дверь, чтобы им не помешали, и начал методически осматривать ее точно так же, как ночью обследовал музыкальную комнату.
– Вы все еще верите, что в доме существуют тайные ходы? – спросила Фиби, рассматривая жалкую обстановку и радуясь предложенному Стивеном занятию.
– Это вполне вероятно. Мне показалось странным, что в некоторых комнатах для прислуги есть такие же полки, как эта. – Прижав ухо к стене, он пальцем постукивал по деревянному обрамлению встроенных в нишу полок, пока откуда-то изнутри не послышался тихий, но отчетливый щелчок. – Вот оно. – Стивен надавил плечом на деревяшку, вся полка целиком отодвинулась, и перед ними открылась лестница, спускающаяся на нижний этаж. – Посмотрим, куда она ведет. – Стивен быстро зажег стоявшую рядом свечу и скользнул в проем.
– Ну? – Фиби видела, что он опустил голову и согнулся, а его плечи почти коснулись старых каменных стен. – Вниз? Идем одни?
– Я бы хотел кое-что разузнать еще до нашего разговора с Хэмпсоном, – едва сдерживая нетерпение, ответил Стивен. – Интересно, что он тогда скажет.
Фиби шагнула на верхнюю ступеньку и посмотрела вниз в темноту, откуда на нее пахнуло сыростью и затхлостью; она ненавидела темноту и замкнутые пространства и почувствовала, что ее ладони покрываются потом.
– По-вашему, это означает, что Хэмпсон изображает привидение, – вытерев руки о платье, произнесла она твердым голосом. – Но я не могу понять, зачем ему нас пугать. Безусловно, он знает, что ничего не получит, если я уеду. Вероятнее всего, это был Уиболт, ведь ночью он так и не появился, но он кажется таким милым. Если вы считаете их в чем-то виноватыми, не опасно ли нам одним спускаться туда? Может быть, стоит позвать Уинстона? – Фиби почувствовала, как Стивен взял ее рукой за подбородок.
– Сомневаюсь, что любой из этих двух людей способен на насилие, – глядя ей в глаза, мягко успокоил он Фиби. – Но раз уж вы заговорили об этом, будет лучше, если вы останетесь здесь и проследите, чтобы никто не помешал мне.
Великодушный человек, он не рассмеялся, не отчитал ее и не съязвил; он просто понял ее страхи и предложил способ сохранить достоинство. Мысль о том, что придется протискиваться по загадочному туннелю, ведущему неизвестно куда, с единственной хилой свечой, была, прямо скажем, не очень привлекательна. Однако, взглянув на все с другой стороны, Фиби призналась себе, что самой большой опасностью, которая им угрожает, может оказаться встреча с парой мышей. Поддерживаемая верой в то, что Стивен не оставит ее в беде, она приободрилась и постаралась храбро улыбнуться.
– Вы защитите меня?
– Не пожалею жизни.
После такой клятвы она подошла ближе, как тисками, сжала локоть Стивена и, когда он двинулся вперед, шагнула вслед за ним. Маленький туннель, казалось, годился разве что для ребенка, но чувствовалось, что взрослые люди время от времени пользовались этим подземным ходом. Внизу лестница выходила в просторный зал, из которого в противоположных направлениях уходили два очень темных, наводящих ужас коридора. У Фиби от страха заурчало в животе, а когда ей удалось немного успокоиться, она вдруг заметила, как несколько крыс нырнули в темноту, скребя лапками пол и стены в стремлении поскорее спастись, а один заблудившийся грызун даже быстро перебежал через ее туфлю. Едва сдержав крик, она чуть не наткнулась на спину Стивена.
Притянув Фиби к себе, Стивен поднял свечу повыше в воздух и посветил ею в оба прохода, а затем, достав из носового платка кусочек угля, пометил стрелкой левую стену.
– Если я правильно рассчитал, этот ход выведет нас к музыкальной комнате.
– А вы отлично подготовились! – Толстые стены приглушили голос Фиби.
Взволнованный этим небольшим приключением, Стивен продолжай медленно двигаться вперед, время от времени рукой или ногой проверяя надежность их дорожки и ни на секунду не отпуская от себя Фиби. Они миновали еще две развилки, такие же неприглядные, как и первая, и каждый раз Стивен помечал значком выбранный ими коридор. Чем дальше продвигались исследователи, тем все более заброшенными становились ходы и тем рискованнее было в них заходить. Стивен в очередной раз сделал на стене пометку, и спустя несколько бесконечно долгих минут они вышли в небольшую комнату шириной около восьми футов и увидели перед собой белый халат, висевший на деревянном колышке, и деревянный ящик, на котором лежал запас свечей и стояла жестяная коробка с пудрой. Неподалеку от ящика на соломенном матраце лежали шерстяные одеяла. К верхнему перекрытию помещения вела деревянная лестница из четырех ступенек.
– Поразительно, – пробормотал Стивен, рассматривая комнату.
– Что? Расскажите, – с нетерпением попросила Фиби. – Мы под музыкальной комнатой?
– Думаю, да. – Он поднялся по ступенькам и похлопал рукой по дереву. – А здесь, вероятно, кушетка возле окна, на которой вы сидели ночью. Мне тогда и в голову не пришло проверить под ней пол. Задумано очень хитро. – Безуспешно пытаясь найти какой-либо запор, Стивен изо всех сил налег на перекрытие.
– Вот черт, выход, видимо, заставлен или заперт с другой стороны. Но посмотрите. – Он провел пальцем по следу руки на перилах, судя по размеру, оставленному мужчиной, и, подняв в воздух палец, показал налет белой пудры. – Думаю, это доказывает, что ваше привидение просто обыкновенный человек.
– Все-таки я не понимаю, зачем Хэмпсону или Уиболту это делать.
– И я тоже, но давайте попробуем это выяснить.
Фиби чувствовала, что, будь Стивен один, он еще остался бы здесь, чтобы обследовать все более детально, но она ухватилась за первую представившуюся возможность выбраться отсюда. Они вместе отправились обратно к тому месту, откуда начала свое путешествие. Фиби удивило, что около лестницы, ведущей в комнату кухарки, стало совсем темно, когда же они подошли к самой лестнице, стало ясно, почему наступила темнота, – выход наверху был закрыт. Стивен давил, толкал, колотил, но все напрасно. Они оказались в ловушке в лабиринте старинного особняка.
Волна предчувствия самого худшего накатилась на Фиби. Было даже не столь важно, есть ли причины для ее опасений. Она не могла прогнать от себя детские воспоминания о том, как однажды попала в западню, и сейчас даже присутствие Стивена не помогало ей успокоиться.
– А теперь что вы предлагаете делать? – спросила Фиби, постучав по дереву, и, глубоко втянув в себя воздух, постаралась расслабиться. – Делайте же что-нибудь, – потребовала она, видя, что Стивен спокойно продолжает обследовать стену, и считая это совершенно бессмысленным.
– Фиби. – Взяв ее руки, он прижал их к своей груди. – Мы нечаянно закрыли дверь в спальню. Миссис Поттер больше не будет ночевать в этой комнате, и ни у кого нет причины заходить туда.
– Конечно, это радует. Но что же нам теперь делать? – Ее голос задрожал и стал на октаву выше.
– Есть несколько вариантов. Можно ждать здесь, сидя на ступеньках, а можно вернуться туда, где мы были. Гораздо больше шансов, что нас услышат, если мы будем под музыкальной комнатой, к тому же там много свечей и есть на чем сидеть. Я оставил Уинстону записку, он будет знать, что нужно искать нас.
– А как же другие ходы?
– Лучше не рисковать. Похоже, что большинством из них давно не пользовались, и они, возможно, не в порядке, да я и не знаю, куда они могут вывести.
– Я вот что скажу. – Нервы Фиби немного успокоились, потому что в доводах Стивена был определенный смысл. – Когда вы хотите отвлечь даму от мрачных мыслей, вы, конечно, держите свое слово.
– Доверьтесь мне, дорогая. – Прижав к груди голову Фиби, он погладил девушку по затылку успокаивающими и одновременно дразнящими движениями. – Уинстон разыщет нас. Кроме того, если мы оба не придем на ленч или к чаю, Ди организует поиск и даст фору целой армии агентов с Боу-стрит. Она не успокоится, пока слуги не найдут нас, а пока обещаю вам свою защиту.
От теплоты его объятий и нежных прикосновений у Фиби стало легче на душе. Этот мужчина оказывал на нее магическое воздействие, и она ему доверяла. Подняв голову, чтобы сказать об этом Стивену, Фиби заметила, как блестят его глаза, и дрожь возбуждения пробежала у нее по коже: а кто же защитит ее от него?
Снова оказавшись под музыкальной комнатой и отчетливо понимая, что они, возможно, застряли здесь не на один час, Фиби осмотрела их скудные запасы.
– Я замерзла и хочу есть, – тоном капризного ребенка заявила она. Господи, сейчас было глупо думать о таких вещах, как еда и тепло, но Фиби была голодна, она сегодня отказалась от завтрака, а вчерашний ужин едва ли можно было назвать едой; а холод, исходивший от каменных стен, пронизывал ее до костей.
Стивен зажег свечи, и настроение Фиби немного улучшилось. Расстелив на соломенном матраце халат, который они нашли, и шерстяные одеяла, Стивен сел и протянул Фиби руки. Она, стуча зубами, с готовностью скользнула к нему, стремясь вобрать в себя частицу его тепла. Он энергично растер ей руки выше локтей, и Фиби немного согрелась. Потянувшись, зевнула.
– Почему бы вам не попробовать уснуть? Могут пройти часы, пока нас не качнут искать. Если я услышу кого-нибудь, буду колотить в потолок и подниму такой шум, что нас нельзя будет не найти.
Она сочла его предложение нереальным и, лежа на матраце при отблесках неровного света, пляшущих на стенах, как дюжина огненных танцоров, снова зевнула, не собираясь, однако, закрывать глаза, но тепло, исходившее от Стивена, и успокаивающие поглаживания убаюкали ее, а почти бессонная прошедшая ночь довершила дело. Через несколько мгновений Фиби погрузилась в сон.
Не находя себе места и пытаясь получить ответы на эти вопросы, Фиби, отказавшись от завтрака, отправилась бродить по дому к при виде каждой порванной шторы, каждой пустой комнаты приходила все в большее уныние. Наконец она добралась до противоречивой коллекции портретов своих предков. Среди смотревших на нее лиц были отталкивающие, самодовольные, но были и приветливые, открытые. Фиби почти никого из этих людей не знала, а портреты, запечатлевшие нежную улыбку ее матери и добрые глаза деда, только усилили ее тоску.
– Ваша матушка была чудесная молодая женщина. – Обернувшись, Фиби увидела Хэмпсона в вычищенной и отутюженной ливрее, потертой на локтях и коленях, со строгим лицом стоявшего в дальнем конце коридора. Глядя на него, она никак не могла представить себе, чтобы он вынашивал план похищения ее наследства.
– Сколько ей тогда было лет? – Фиби снова взглянула па портрет, где ее мать была изображена сидящей на каменном балконе на фоне ярко-синего, уходящего за горизонт океана.
– Восемнадцать. Портрет был закончен всего за два месяца до того, как она уплыла с вашим отцом. Она была так счастлива. Ваш дедушка много лет держал этот портрет на чердаке, а когда она умерла, вернул его на прежнее место как постоянное напоминание о своей нелепой гордыне. Он часто стоял здесь, как вы сейчас, и смотрел на портрет. Он так никогда и не простил себя.
– Она умерла, когда мне было всего шесть. Я помню все, что она рассказывала, но мне хотелось бы побольше узнать о ее жизни, о ее детстве. Папа никогда не говорил об этом, воспоминания причиняли ему боль.
– Если позволите, мисс, я, пожалуй, мог бы вам помочь. – Заинтригованная, Фиби последовала за Хэмпсоном по длинному коридору. Время от времени прерывая свой рассказ, он широко распахнул перед ней окно в жизнь ее предков, с которой она раньше не была знакома. Фиби узнала, что ее прадедушка, часть жизни посвятивший благородному пиратству, построил это поместье Марсден из-за любви к морю. Свою жену – прабабушку Фиби – он похитил. Разгорелся скандал, который можно было погасить только свадьбой. Всю жизнь они беззаветно любили друг друга. Двоюродный дедушка Фиби, Герберт, у которого был необычайно большой нос, любил охотиться. Ее двоюродная бабушка Розалинд вопреки желанию мужа построила в Лондоне сиротский приют, а бабушка была великолепной наездницей.
Приобщившись ко вновь обретенной семье, Фиби неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. Приободренная, она подошла к Хэмпсону, ждущему ее у дверей, за которыми оказался длинный балкон, расположенный в сотне футов над сапфирово-синим океаном. Когда Фиби ступила на него, перед ней открылась такая невиданная красота, что у нее перехватило дыхание.
Волны, набегая и разбиваясь о скалы с шумом, далеко разносимым эхом, гипнотизировали Фиби своим ритмом; бодрящий свежий ветер доносил до ее кожи соленые брызги; чайки с криками парили над утесами, во всеуслышание радуясь своей свободе. Вокруг была безбрежная пустота, в точности как предрекал Стивен, но Фиби была очарована ею.
– Ваша мама была необычайно впечатлительна. – Хэмпсон подошел к каменным перилам. – Она часами просиживала здесь, наблюдая за купающимися у берега или беспомощной, потерявшей управление лодкой, и всегда была готова броситься на помощь любому.
– Она рассказывала мне захватывающие истории о пиратах и их кораблях, полных золота.
– Эти истории, без сомнения, достались ей от вашего прадедушки-пирата. – Хэмпсон продолжал рассказывать, и его голос все больше оживлялся, – Обычно они с вашим дедушкой пили здесь чай. Они сидели рядом и фантазировали о своих путешествиях вокруг света, а когда уставали от этой игры, развлекали друг друга самыми невероятными историями.
Сцену, которую описывал Хэмпсон, было легко себе представить, и Фиби, заметив в небольшой нише балкона маленький металлический стол и два стула, требовавшие покраски, села на ближайший из них и, пытаясь воспроизвести крошечную частицу жизни своей матери, положила локти на стол и устремила взгляд в море, как, вероятно, делала и она.
– Вы, должно быть, хорошо ее знали.
– Да она родилась у меня на руках. – Старик даже немного обиделся.
– И любили. – Фиби улыбнулась ему. – Как и я. Спасибо вам. Сегодня вы преподнесли мне самый драгоценный в моей жизни подарок.
Покраснев от удовольствия, он неожиданно нахмурился и, подойдя к каменной скамейке, повернутой к океану, стал смотреть вдаль. Боль, отразившаяся на лице Хэмпсона, обеспокоила Фиби, но она молча ждала, что будет дальше. Спустя некоторое время с величайшей осторожностью он вытащил из-за пазухи коричневый тряпичный сверток, развязал его и, достав чудесную восковую куклу, положил ее на стол:
– Я сохранил ее для вас.
– Удивительно, что дедушка позволил вам сохранить что-то из маминых вещей. – Фиби прижала к груди маленькую фигурку, и слезы навернулись ей на глаза.
– Правду сказать, мисс Фиби, он любил вашу маму больше жизни. Когда она умерла, радость исчезла из его души. – От этих слов на его плечи словно навалился тяжкий груз, его глаза померкли, и он показался Фиби еще более хрупким, чем раньше. Он вытащил из кармана кусок белой бумаги, похожий на письмо, и протянул его Фиби. – Глубоко сожалею, что не в состоянии лучше следить за этим поместьем. Когда вы и лорд Бэдрик будете готовы, я отвечу на все ваши вопросы. – И, не сказав больше ни слова, Хэмпсон покинул балкон.
Не понимая, что могло так резко изменить настроение Хэмпсона, Фиби вертела в руках конверт, будто искала ключ к разгадке его содержимого. Наконец, набравшись мужества, она вскрыла конверт, взглянула на почерк, а затем прочитала записку один раз, потом еще раз.
Новости остались такими же ошеломляющими и угнетающими, как и при первом чтении. Фиби прижала к груди куклу матери, положила голову на стол и закрыла глаза.
В поисках Фиби Стивен вышел через дверь, о которой слышал от Хэмпсона, и перед ним открылся воистину великолепный вид. Тот, кто выбирал место для строительства, выбрал его очень удачно; к сожалению, потомки перестали поддерживать в порядке старинный особняк.
Увидев, что Фиби сидит, положив руки на стол и опустив на них голову, Стивен решил, что бедняжка очень устала, и ничуть этому не удивился, потому что прошедшая ночь была утомительной для всех. Раздумывая, стоит ли подойти к ней или дать ей возможность отдохнуть – ей это было крайне необходимо, – Стивен заметил, что у нее в руке зажат листок бумаги. Приблизившись к ней, он не смог устоять и легонько поцеловал Фиби в ухо.
– Доброе утро.
– Доброе утро. – Фиби подняла голову и, поставив локти на стол, подперла руками подбородок.
Стивен, сев на свободный стул, в первый раз взглянул Фиби в лицо – в это утро она была не просто уставшей, ее кожа казалась полупрозрачной, а глаза утратили свою обычную живость. Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась совсем не веселой; короче говоря, она выглядела мрачной и расстроенной.
– Что случилось? – Стивен приподнял к себе ее лицо. – Судя по вашему бледному лицу, можно подумать, что вы получили смертный приговор.
Отвернувшись, Фиби протянула ему помятый листок бумаги, и Стивен мог бы поклясться, что на бумаге были следы слез. Прочтя записку, он скомкал бумагу в маленький плотный шарик; понятно, отчего у Фиби такое настроение. Поместье Марсден не только разваливалось, но было все в долгах, и немедленно требовалось выплатить весьма внушительную сумму.
– Просто не знаю, что сказать.
– Я чувствую себя марионеткой в руках кого-то, кто дергает веревочки каждый раз, когда я думаю, что приближаюсь к решению проблемы. Нэнни Ди говорит, что борьба с трудностями закаляет характер. Что ж, значит, моей силы воли хватит на всю оставшуюся жизнь. Во всяком случае, теперь я поняла смысл странного письма, которое прислал мой поверенный. Это, – она указала на записку, – кажется разумной суммой?
– Сказать довольно сложно, все зависит от последнего взноса, который сделал ваш поверенный, и от оценки имущества. А помимо дюжины всяких поборов, мы платим еще налоги за слуг и за землю. Кроме того, существует церковная десятина в пользу церкви, а ваш церковный приход требует денег на дороги и для неимущих. В бухгалтерских книгах, если они ведутся, можно найти подробные расчеты. Что вы намерены делать?
– Скала довольно высокая, но при моей везучести я приземлюсь на единственное песчаное место на всем побережье. Я шучу, – быстро добавила она, почувствовав себя несколько виноватой при виде его растерянности. – Я совершенно подавлена, но обещаю, что это настроение скоро пройдет, – я не из тех, кого можно надолго выбить из колеи. Кроме того, скучно сидеть без дела. Хэмпсон готов объяснить все подробно. А после этого я решу, что нужно делать.
Самое прискорбное, что в голосе Фиби звучала беспомощность. Острое желание оградить и защитить девушку накатилось на Стивена, как волка, разбивающаяся внизу о скалы. С тех пор как он в последний раз чувствовал потребность защитить женщину, прошли многие годы. Его вторая жена Луиза никогда не пробуждала в нем мыслей о самопожертвовании, никогда не задевала его душевных струн или совести, как это делала Фиби. Он приказал исчезнуть донимавшим его мыслям, потому что не был готов предложить Фиби то, чего ей хотелось на самом деле, а если бы он стал предлагать ей совет, то скорее всего она сбросила бы со скалы его. Сейчас ей необходимо было отвлечься на что-нибудь, что заставило бы ее забыть о долгах, о неприятностях и о состоянии поместья; ей нужно было какое-то приключение. Все утро Стивен ждал, когда он сможет заняться поисками для подтверждения своих открытий, сделанных прошлой ночью. Сейчас Уиболт ушел в деревню, Уинстон и его жена были заняты своими делами – местный доктор должен был прийти осмотреть Элизабет, а миссис Поттер, Ди и Хэмпсон наверху приводили в порядок комнаты для слуг. Если подозрения Стивена подтвердятся, у них будут гораздо более серьезные претензии к Хэмпсону, чем просто состояние имущества.
– А сейчас я предлагаю вам заняться кое-чем другим. Пойдемте. – Отодвинув ее стул, он взял Фиби за руку.
– Куда?
– В комнату кухарки.
– Для чего?
– Могу поспорить на свою лучшую кобылу, что наш полуночный посетитель самый настоящий человек, кто-то из работающих здесь.
Осторожно, стараясь никому не попасться на глаза, они направились к северной части особняка, а когда оказались в комнате кухарки, Стивен закрыл дверь, чтобы им не помешали, и начал методически осматривать ее точно так же, как ночью обследовал музыкальную комнату.
– Вы все еще верите, что в доме существуют тайные ходы? – спросила Фиби, рассматривая жалкую обстановку и радуясь предложенному Стивеном занятию.
– Это вполне вероятно. Мне показалось странным, что в некоторых комнатах для прислуги есть такие же полки, как эта. – Прижав ухо к стене, он пальцем постукивал по деревянному обрамлению встроенных в нишу полок, пока откуда-то изнутри не послышался тихий, но отчетливый щелчок. – Вот оно. – Стивен надавил плечом на деревяшку, вся полка целиком отодвинулась, и перед ними открылась лестница, спускающаяся на нижний этаж. – Посмотрим, куда она ведет. – Стивен быстро зажег стоявшую рядом свечу и скользнул в проем.
– Ну? – Фиби видела, что он опустил голову и согнулся, а его плечи почти коснулись старых каменных стен. – Вниз? Идем одни?
– Я бы хотел кое-что разузнать еще до нашего разговора с Хэмпсоном, – едва сдерживая нетерпение, ответил Стивен. – Интересно, что он тогда скажет.
Фиби шагнула на верхнюю ступеньку и посмотрела вниз в темноту, откуда на нее пахнуло сыростью и затхлостью; она ненавидела темноту и замкнутые пространства и почувствовала, что ее ладони покрываются потом.
– По-вашему, это означает, что Хэмпсон изображает привидение, – вытерев руки о платье, произнесла она твердым голосом. – Но я не могу понять, зачем ему нас пугать. Безусловно, он знает, что ничего не получит, если я уеду. Вероятнее всего, это был Уиболт, ведь ночью он так и не появился, но он кажется таким милым. Если вы считаете их в чем-то виноватыми, не опасно ли нам одним спускаться туда? Может быть, стоит позвать Уинстона? – Фиби почувствовала, как Стивен взял ее рукой за подбородок.
– Сомневаюсь, что любой из этих двух людей способен на насилие, – глядя ей в глаза, мягко успокоил он Фиби. – Но раз уж вы заговорили об этом, будет лучше, если вы останетесь здесь и проследите, чтобы никто не помешал мне.
Великодушный человек, он не рассмеялся, не отчитал ее и не съязвил; он просто понял ее страхи и предложил способ сохранить достоинство. Мысль о том, что придется протискиваться по загадочному туннелю, ведущему неизвестно куда, с единственной хилой свечой, была, прямо скажем, не очень привлекательна. Однако, взглянув на все с другой стороны, Фиби призналась себе, что самой большой опасностью, которая им угрожает, может оказаться встреча с парой мышей. Поддерживаемая верой в то, что Стивен не оставит ее в беде, она приободрилась и постаралась храбро улыбнуться.
– Вы защитите меня?
– Не пожалею жизни.
После такой клятвы она подошла ближе, как тисками, сжала локоть Стивена и, когда он двинулся вперед, шагнула вслед за ним. Маленький туннель, казалось, годился разве что для ребенка, но чувствовалось, что взрослые люди время от времени пользовались этим подземным ходом. Внизу лестница выходила в просторный зал, из которого в противоположных направлениях уходили два очень темных, наводящих ужас коридора. У Фиби от страха заурчало в животе, а когда ей удалось немного успокоиться, она вдруг заметила, как несколько крыс нырнули в темноту, скребя лапками пол и стены в стремлении поскорее спастись, а один заблудившийся грызун даже быстро перебежал через ее туфлю. Едва сдержав крик, она чуть не наткнулась на спину Стивена.
Притянув Фиби к себе, Стивен поднял свечу повыше в воздух и посветил ею в оба прохода, а затем, достав из носового платка кусочек угля, пометил стрелкой левую стену.
– Если я правильно рассчитал, этот ход выведет нас к музыкальной комнате.
– А вы отлично подготовились! – Толстые стены приглушили голос Фиби.
Взволнованный этим небольшим приключением, Стивен продолжай медленно двигаться вперед, время от времени рукой или ногой проверяя надежность их дорожки и ни на секунду не отпуская от себя Фиби. Они миновали еще две развилки, такие же неприглядные, как и первая, и каждый раз Стивен помечал значком выбранный ими коридор. Чем дальше продвигались исследователи, тем все более заброшенными становились ходы и тем рискованнее было в них заходить. Стивен в очередной раз сделал на стене пометку, и спустя несколько бесконечно долгих минут они вышли в небольшую комнату шириной около восьми футов и увидели перед собой белый халат, висевший на деревянном колышке, и деревянный ящик, на котором лежал запас свечей и стояла жестяная коробка с пудрой. Неподалеку от ящика на соломенном матраце лежали шерстяные одеяла. К верхнему перекрытию помещения вела деревянная лестница из четырех ступенек.
– Поразительно, – пробормотал Стивен, рассматривая комнату.
– Что? Расскажите, – с нетерпением попросила Фиби. – Мы под музыкальной комнатой?
– Думаю, да. – Он поднялся по ступенькам и похлопал рукой по дереву. – А здесь, вероятно, кушетка возле окна, на которой вы сидели ночью. Мне тогда и в голову не пришло проверить под ней пол. Задумано очень хитро. – Безуспешно пытаясь найти какой-либо запор, Стивен изо всех сил налег на перекрытие.
– Вот черт, выход, видимо, заставлен или заперт с другой стороны. Но посмотрите. – Он провел пальцем по следу руки на перилах, судя по размеру, оставленному мужчиной, и, подняв в воздух палец, показал налет белой пудры. – Думаю, это доказывает, что ваше привидение просто обыкновенный человек.
– Все-таки я не понимаю, зачем Хэмпсону или Уиболту это делать.
– И я тоже, но давайте попробуем это выяснить.
Фиби чувствовала, что, будь Стивен один, он еще остался бы здесь, чтобы обследовать все более детально, но она ухватилась за первую представившуюся возможность выбраться отсюда. Они вместе отправились обратно к тому месту, откуда начала свое путешествие. Фиби удивило, что около лестницы, ведущей в комнату кухарки, стало совсем темно, когда же они подошли к самой лестнице, стало ясно, почему наступила темнота, – выход наверху был закрыт. Стивен давил, толкал, колотил, но все напрасно. Они оказались в ловушке в лабиринте старинного особняка.
Волна предчувствия самого худшего накатилась на Фиби. Было даже не столь важно, есть ли причины для ее опасений. Она не могла прогнать от себя детские воспоминания о том, как однажды попала в западню, и сейчас даже присутствие Стивена не помогало ей успокоиться.
– А теперь что вы предлагаете делать? – спросила Фиби, постучав по дереву, и, глубоко втянув в себя воздух, постаралась расслабиться. – Делайте же что-нибудь, – потребовала она, видя, что Стивен спокойно продолжает обследовать стену, и считая это совершенно бессмысленным.
– Фиби. – Взяв ее руки, он прижал их к своей груди. – Мы нечаянно закрыли дверь в спальню. Миссис Поттер больше не будет ночевать в этой комнате, и ни у кого нет причины заходить туда.
– Конечно, это радует. Но что же нам теперь делать? – Ее голос задрожал и стал на октаву выше.
– Есть несколько вариантов. Можно ждать здесь, сидя на ступеньках, а можно вернуться туда, где мы были. Гораздо больше шансов, что нас услышат, если мы будем под музыкальной комнатой, к тому же там много свечей и есть на чем сидеть. Я оставил Уинстону записку, он будет знать, что нужно искать нас.
– А как же другие ходы?
– Лучше не рисковать. Похоже, что большинством из них давно не пользовались, и они, возможно, не в порядке, да я и не знаю, куда они могут вывести.
– Я вот что скажу. – Нервы Фиби немного успокоились, потому что в доводах Стивена был определенный смысл. – Когда вы хотите отвлечь даму от мрачных мыслей, вы, конечно, держите свое слово.
– Доверьтесь мне, дорогая. – Прижав к груди голову Фиби, он погладил девушку по затылку успокаивающими и одновременно дразнящими движениями. – Уинстон разыщет нас. Кроме того, если мы оба не придем на ленч или к чаю, Ди организует поиск и даст фору целой армии агентов с Боу-стрит. Она не успокоится, пока слуги не найдут нас, а пока обещаю вам свою защиту.
От теплоты его объятий и нежных прикосновений у Фиби стало легче на душе. Этот мужчина оказывал на нее магическое воздействие, и она ему доверяла. Подняв голову, чтобы сказать об этом Стивену, Фиби заметила, как блестят его глаза, и дрожь возбуждения пробежала у нее по коже: а кто же защитит ее от него?
Снова оказавшись под музыкальной комнатой и отчетливо понимая, что они, возможно, застряли здесь не на один час, Фиби осмотрела их скудные запасы.
– Я замерзла и хочу есть, – тоном капризного ребенка заявила она. Господи, сейчас было глупо думать о таких вещах, как еда и тепло, но Фиби была голодна, она сегодня отказалась от завтрака, а вчерашний ужин едва ли можно было назвать едой; а холод, исходивший от каменных стен, пронизывал ее до костей.
Стивен зажег свечи, и настроение Фиби немного улучшилось. Расстелив на соломенном матраце халат, который они нашли, и шерстяные одеяла, Стивен сел и протянул Фиби руки. Она, стуча зубами, с готовностью скользнула к нему, стремясь вобрать в себя частицу его тепла. Он энергично растер ей руки выше локтей, и Фиби немного согрелась. Потянувшись, зевнула.
– Почему бы вам не попробовать уснуть? Могут пройти часы, пока нас не качнут искать. Если я услышу кого-нибудь, буду колотить в потолок и подниму такой шум, что нас нельзя будет не найти.
Она сочла его предложение нереальным и, лежа на матраце при отблесках неровного света, пляшущих на стенах, как дюжина огненных танцоров, снова зевнула, не собираясь, однако, закрывать глаза, но тепло, исходившее от Стивена, и успокаивающие поглаживания убаюкали ее, а почти бессонная прошедшая ночь довершила дело. Через несколько мгновений Фиби погрузилась в сон.
Глава 13
Глядя на спящую Фиби, Стивен мучительно старался припомнить, когда в последний раз он вот так держал на руках женщину но, кроме самой первой брачной ночи, ни один подобный случай не приходил ему в голову; после занятий любовью он обычно или одевался и шел заниматься другими делами, или отправлялся к себе в кровать.
Слепая преданность Эмили насытила его юношеское самомнение и укрепила его уверенность в себе; их занятия любовью доставляли удовольствие, но были лишены настоящей страсти. Его вторая жена была страстной женщиной, но ей не хватало сердечности, их отношения основывались исключительно на ненасытности и вожделении. Стивен не помнил, чтобы когда-нибудь всю ночь целиком провел в постели Луизы. Фиби была и нежной, и страстной, в ней была изюминка, которой обладают лишь немногие женщины. Если бы он и Фиби были вместе, то он вряд ли позволил бы ей спать где-нибудь, кроме его объятий.
Эта цепочка рассуждений была не самой благоразумной, тем более если учесть, что они с Фиби были здесь в полном одиночестве. Все его благие намерения куда-то подевались, все попытки не реагировать на присутствие Фиби стали совершенно бесполезными, а когда она теснее прижалась к его груди, он ясно понял, в каком положении они оказались, и почувствовал острую тревогу.
Опустив голову, Стивен сделал глубокий вдох, вобрав в себя запах лаванды, исходивший от волос Фиби, и, не отводя взгляда от ее лица, провел рукой по лбу, погладив каждую бровь, а потом обвел пальцем контур ее губ. Фиби, шевельнувшись, потерлась о Стивена, как котенок, просящий, чтобы его приласкали, и влажное теплое дыхание коснулось щеки герцога.
– Я голодна. – Находясь в состоянии полусна, полуреальности, Фиби открыла глаза и одарила Стивена медленной улыбкой.
Слепая преданность Эмили насытила его юношеское самомнение и укрепила его уверенность в себе; их занятия любовью доставляли удовольствие, но были лишены настоящей страсти. Его вторая жена была страстной женщиной, но ей не хватало сердечности, их отношения основывались исключительно на ненасытности и вожделении. Стивен не помнил, чтобы когда-нибудь всю ночь целиком провел в постели Луизы. Фиби была и нежной, и страстной, в ней была изюминка, которой обладают лишь немногие женщины. Если бы он и Фиби были вместе, то он вряд ли позволил бы ей спать где-нибудь, кроме его объятий.
Эта цепочка рассуждений была не самой благоразумной, тем более если учесть, что они с Фиби были здесь в полном одиночестве. Все его благие намерения куда-то подевались, все попытки не реагировать на присутствие Фиби стали совершенно бесполезными, а когда она теснее прижалась к его груди, он ясно понял, в каком положении они оказались, и почувствовал острую тревогу.
Опустив голову, Стивен сделал глубокий вдох, вобрав в себя запах лаванды, исходивший от волос Фиби, и, не отводя взгляда от ее лица, провел рукой по лбу, погладив каждую бровь, а потом обвел пальцем контур ее губ. Фиби, шевельнувшись, потерлась о Стивена, как котенок, просящий, чтобы его приласкали, и влажное теплое дыхание коснулось щеки герцога.
– Я голодна. – Находясь в состоянии полусна, полуреальности, Фиби открыла глаза и одарила Стивена медленной улыбкой.