Вот дело и сделано. Руля нет. Его близких придурков тоже. Марк может спать спокойно до следующего наезда... А наезжать на бензинового босса будут еще не раз. Но, как народ уже успел убедиться, наехать-то наедут, а вот после ответных визитов почему-то долго не живут.
Глава двенадцатая
Я подготовился к дороге насколько смог. С машинами мы решили пока отложить все вопросы. В стране начался настоящий металлический бум. Этакое эльдорадо на металлоломе.
Я и Серега поездом укатили на Урал. Но поездка прошла безрезультатно. Отчасти, конечно. Уральские заводы уже плотно накрыли братки из Москвы, да и своих хищников там хватает. С директорами заводов ни о чем договориться уже невозможно. Поэтому вернулись обратно с пустыми руками. Ничего страшного, будет металл и у нас.
Половина моей бригады сейчас рыскает по городу и области, вынюхивая реальные места с медью и прочим дерьмом. Наши подопечные коммерсанты в порядке, и дело процветает. Хватает, конечно, мелких вопросов и стычек, но это решают теперь сами бойцы. Я вмешиваюсь редко, только когда возникают непонятки на поделенных территориях. Волков в Питере значительно прибавилось, и народ шмаляет почти ежедневно. "Стрелки" между командами становятся все более кровавыми. Такая тенденция вряд ли кого устраивает, но поделать с этим пока нечего нельзя.
Я перебрался из своей квартиры в более спокойное место, нежели центр города. Кстати, за квартиры сейчас также идет мясорубка. Цены на жилье подскочили до астрономических сумм. Но я в те дела не лезу. Мне не интересно. У нас, правда, есть под контролем два агентства недвижимости, но мы это дело не форсируем. Я купил себе классный коттедж за городом. Место очень тихое, малолюдное, а главное, у меня хватает теперь жизненного пространства. Я не о доме, который больше пятисот квадратов: заборчик у меня огораживает два гектара земли. И не просто земли. Есть хороший сад и даже нечто вроде небольшого парка, где растут сосны и ели. Этот дом строил себе один еврейчик, руководивший у нас в Питере неким оборонным заводом. Не знаю, чего он там наворовал, но, видимо, решил, что хватит искушать судьбу, и свинтил по-тихому за бугор. Дом я купил по дешевке, чем теперь и доволен. Вначале я думал вообще закопать еврея, но, поговорив с ним, передумал. Этот хитрый живчик, которому перевалило за полтинник, оказался неплохим парнем. Уехал он свободно и, кстати, не без моей помощи.
Я использовал кое-какие хорошие связи во власти, иначе еврею, руководившему оборонным предприятием, было бы практически не выбраться. За это хозяин дома скинул мне цену вполовину, так что я заплатил лишь за материалы, за строительство да за обстановку в доме. Есть у меня теперь и квартирка в городе, в совсем не престижном районе. Сегодня с утра я как раз в ней и просыпаюсь.
Сегодня у меня выходной и никаких, к чертям, дел. Хочу найти себе какую-нибудь нормальную телку. Что значит нормальную? А то и значит, что не шлюху и не беззаветную блядь.
Одеваюсь в джинсовый костюм и белую рубашку. Никаких драгоценных наворотов. Мне хочется найти девчонку, которая останется со мной не из-за денег. Мою "БМВ" отогнали в коттедж, и я чешу по улице пешком. Не в смысле, что без ботинок, а в общем и так все ясно.
Озерки недалеко. Середина лета, и жара стоит невыносимая. Даже не жара, а питерская влажная духота. Серега хотел мне приставить пастухов, но я заверил его, что если увижу машину охраны, вид он будет иметь совсем несчастный. Серега посмеялся, но мне поверил. Никаких машин сопровождения не обнаруживаю.
Черт побери! Давно ли я так гулял?! Вышвырнув окурок на пыльную обочину, запрыгиваю в трамвай. Это что-то! Транспорт, твою мать! Трамвай почти пустой. На лето полгорода сваливает на хер за озоном в область. Разводят огурцы и балдеют на природе. В городе остается уж совсем неимущая толпа или заядлые горожане вроде меня. На первом озере народу - не продохнуть. Нужно смотреть в оба, чтобы на ходу не наступить кому-нибудь на голову или на какие другие места. Я хочу искупаться, а затем следовать дальше. Даже не верится самому, что можно вот так взять и беззаботно отдыхать, забыв обо всем. С великим трудом нахожу себе кусочек свободного от тел и шмоток пространства. Раздеваюсь до плавок. Вхожу в воду и ныряю. Вода нагрелась, словно парное молоко. Просто мокро, но не охлаждает. Наверное, стоит все-таки выбраться за город, а может, даже слетать на море. Неплохая, кстати, идея!
Больше получаса провожу в воде. Затем, выбравшись на берег, отдыхаю, не присаживаясь. Народ загорает, курит, глушит пиво. Из озерной мутной воды торчат сотни людских голов. Дети играют на песке рядом с водой. Как бы хреново в нашей стране не было, но жизнь продолжается, и это радует.
Одеваюсь и на выходе покупаю себе мороженое. Многоголосый пляжный гвалт остается далеко позади. "Вспомни-ка, Антоныч, когда ты в последний раз ел вот так мороженое..." - усмехаюсь я про себя.
Иду пешком в сторону Удельной. Что-то на меня накатывает. Идея! Просто ошалеть можно, какие мысли приходят мне в этот день... Ловлю такси и еду в центр. Покупаю билет в Эрмитаж.
Я был в этом музее еще маленьким. Брожу по залам, с интересом присматриваясь ко всему. И ведь действительно, именно сейчас мне все здесь интересно. Толпы туристов прячутся от духоты и зноя в прохладе музейных залов. Прямо из Эрмитажа направляюсь в Русский музей. Еще только три часа, и телку вечером я себе все равно найду. Почему бы и не предаться пока созерцанию того, что действительно красиво.
Картины, которые мы в самом начале своей деятельности в городе грабанули у коллекционера, я спрятал в своем доме, решив, что русское должно оставаться в России. Впрочем, фламандцев это не коснулось.
Хожу по залам и с удовлетворением отмечаю, что вот такой у меня художник в подлиннике есть, и другой тоже. Наверное, это уже чувство коллекционера, собирающего краденые вещи...
Из Русского музея иду к Невскому. От скверика возле памятника, где фотографируются туристы, смотрю в сторону проспекта и передумываю идти в людскую суету главной артерии города. Чего я там не видел? Асфальт - и духота! Направляюсь к каналу Грибоедова. Интересно, когда же все-таки снимут леса со Спаса на Крови? Тут реставрация ведется вроде как двадцать лет. Н-да...
После Эрмитажа и Русского музея выставленные на продажу туристам картины юных мазил не то что не смотрятся, но никак не воспринимаются, ни глазом, ни душой. Я не художник и не искусствовед, но и мне понятно, что точность выписанных домов, пейзажная или наоборот, черт поймешь с какой стороны нужно на это смотреть, не может претендовать на звание творения. Тяп, ляп, лишь бы была картинка на продажу. Таким натуралистам лучше было бы взять фотоаппарат, а фантазии на тему хрен поймешь чего разрешить малевать на холсте своей собаке. Нет в этих работах души, и ничего не поделаешь. Мне кажется, в картине не важен замысел, работать без сердца и чувства - все равно что построить сортир без очка. Вроде и красиво, а облегчиться невозможно.
Иду дальше и забредаю в Летний сад. Здесь, под сенью высоких деревьев, уютно и прохладно. Это творение Петра было основано еще в тысяча семьсот четвертом году, у истока речки Безымянный Ерик. Теперь же это Фонтанка. Назывался сад "Летним дворцом царя". Но сам Петр в шутку именовал его "огородом". У наших дачников таких огородов никак не предвидится. Именно здесь, в будущем Летнем саду, впервые в России были устроены фонтаны. Петр мечтал, чтобы его творение затмило своей пышностью все существующие дворы в Европе. Мраморные скульптуры заказывались в Италии. Со всей России сюда свозились редкие породы деревьев и всевозможные сорта цветов. Сам Летний дворец Петра Первого закрыт, и я захожу в Кофейный домик, на небольшую выставку народного творчества. Этот павильон называют еще и павильоном Росси.
Наконец я немного устал. Присаживаюсь на скамейку перекурить. Бездумно дымлю, глядя, как по Фонтанке проходят небольшие частные катера, обслуживающие туристов. Возникает мысль прикупить себе катерок. Хороший катерок, чтобы в нем было не меньше трех кают. Мысль ценная, и стоит ее воплотить в жизнь. Можно тогда смотаться и на Ладогу порыбачить. Удивляюсь, какие мирные мысли приходят мне в голову...
Выбросив в воду сигарету и прикрыв глаза, откидываюсь на спинку скамейки. Ветерок от канала приятно освежает, и хочется подремать.
- Извините, - слышу чей-то мужской голос. Открываю глаза. Передо мной два молодых мента. Патрульные. Во мне совершенно ничего не колыхнулось. Невозможны в такой чудесный день даже мелкие неприятности.
- Слушаю вас, сержант, - отвечаю я лениво.
- Извините, - повторяет мент. - Вы не угостите сигаретой?
- Без проблем.
Угощаю милиционеров табаком. Те благодарят и идут своей дорогой. Я вновь пытаюсь подремать.
- Извините, - на этот раз голос принадлежит девушке.
Смотрю на нее: молодая коза в коротенькой юбчонке и с симпатичной фигуркой. Крашена, и взгляд блядский. Я остаюсь сидеть. Лень встречать таких дам стоя. У нее работа такая, чтобы не мужик вставал, а у него... Ночных бабочек узнаю за версту. Эту девчонку можно трахать, но, опять же, без души и за бабки. Такое мне не подходит.
- Ты о чем, малышка? - улыбаюсь ей. Девушка улыбается в ответ и присаживается на скамейку боком. Я так и остаюсь в положении легкого развала. Я сейчас очень добрый и выслушаю спокойно даже нашего главного мента, и мне не захочется вогнать ему в башню маслину. Такой вот у меня выходной день...
- Вы не могли бы угостить меня сигаретой? - просит девушка.
Интересно, почему я похож на табачную фабрику? Девчонка ведет себя слишком скованно, но я на такое дело не клюну. Свою невинность она сохраняла лет до пятнадцати. Достаю сигареты, и приходится поменять положение, чтобы дать девушке прикурить. Закуриваю и сам.
- С "котом" работаешь? - интересуюсь у нее дружелюбно.
Она нисколько не удивляется моему вопросу.
- Угу, но у меня вообще-то это плохо получается, - признается она вдруг очень спокойно и совершенно искренне, как если бы разговаривала с подружкой. Вы ведь, мужики, хотите трахнуть во все, что только можно... А я так не умею. Дура, наверное, старомодная...
Смеюсь от подобного признания, и она тоже.
- Хорошо здесь... - говорю я просто так.
- Ага, - тут же соглашается девушка. Она не изменила позы и курит мелкими затяжками. - Я сюда часто сейчас прихожу. Не за клиентами, конечно, для себя. Я училась в художественном училище, хотела быть знаменитой, - девушка слабо улыбается. - Вот и стала.
- Почему же не доучилась?
- Бог его знает! Нужно было на что-то жить. Я ведь детдомовская. Нас тогда рано взрослыми сделали. Меня воспитатель в одиннадцать лет трахнул. За несколько шоколадных конфет.
Смотрю на нее уже слегка другими глазами. Если она не рассказывает сказки, то передо мной еще одна раздавленная судьба. Мне искренне жаль девушку и нравится, что она умеет так вот спокойно поговорить, не тая задних мыслей. Почему-то я почти не сомневаюсь, что она говорит мне правду.
- И где теперь пашешь? - интересуюсь. Девушка отмахивается:
- А-а... На Невском. У парфюма фирменного... Иногда в гостиницах, но это все-таки редко.
- И сколько у тебя стажа?
- Пять месяцев.
Я усмехаюсь. Девушка удивлена моей реакции.
- И что я такого сказала? - не понимает она.
- Ты, выходит, недавно ушла из института?
- Нет. Почему недавно? Я год работала продавцом, но мне там приписали недостачу и повесили долг. Я-то знаю почему. Директор хотел, чтобы я обязательно с ним переспала, а магазин там элитный, все стоит безумно дорого. Я отшила этого урода сразу и навсегда. Ну, он мне и сделал...
- Это где ты работала?
Девушка называет магазин.
- А вы сами кто, из братков? - наивно спрашивает она.
Пожимаю плечами и вдыхаю полной грудью свежий ветерок, потянувшийся с Невы.
- Я сам по себе.
- Так, наверное, лучше, - одобряет девчонка. - Пусть денег меньше, зато без проблем. Но у вас, наверное, есть где жить? Вы ведь здешний?
Я киваю.
- Тогда так и надо, - соглашается она окончательно.
Мы снова закуриваем.
- У тебя ведь такая доходная работа, а ты сигарет купить себе не можешь? - интересуюсь я.
- Ой! Вы извините меня, правда! - теряется девчонка.
- Да я не к тому, - уверяю ее. - Просто странно, что с твоей работой ты не дымишь импортные.
Девушка вздыхает:
- У меня же не такой большой процент. Зажимают. Квартира снята, ну и долги, конечно, есть. Деньги ведь у меня "кот" получает, а от него лишней копейки не дождешься. Скорее отпинает по пьяни, чтобы зря не доставала с деньгами. Видимо, судьба у меня такая. Я все надеюсь, может, попадется какой иностранец, да и увезет отсюда. Ведь бывали же такие случаи. Мне девчонки рассказывали. Ну, а если не повезет, то хотя бы веревку для себя найду.
Молчим, курим.
- Согласен, не всем в жизни фарт выпадает, - говорю я после молчания.
- Правда, - соглашается она. - Тебе ведь тоже, наверное, не сладко... Я же вижу, вон какой у тебя костюмчик древний.
Это точно. Джинсуху я у Сереги взял, не хотелось надевать новое. В новом себя не так чувствуешь.
- Подумаешь, - неопределенно говорю я, как бы сам для себя.
- На заводе работаешь? - участливо интересуется девчонка.
- С чего ты взяла?
- А сигареты у тебя рабочие.
Сигареты я специально сменил на этот день.
- На заводе, - вру я, тяжело вздохнув. - Варилой, на Кировском.
- Это как это, "Варилой"? - не понимает она.
- Сварщиком! - смеюсь я. - Нам деньги уже три месяца не платят, гады...
Девчонка почему-то хохочет
- Смешной ты! - улыбается она. - Если хочешь, приходи сюда завтра. Ты не подумай, я не для того. Просто посидим, поболтаем. У меня это время дня свободное. Я тебя такими сигаретами угощу, закачаешься! - Она вздыхает, - Ну вот, поговорили. Пойду я. Скоро на вахту.
Она поднимается, встаю и я.
- Удачи тебе, - говорю ей на прощанье. - А завтра, может, и увидимся. Я тоже люблю гулять. Нас сейчас в отпуск за свой счет распустили на две недели. Это чтобы вообще не платить.
- Ну, ты не расстраивайся, - утешает она и быстро поправляет мне воротник рубашки. - Найдешь себе работу получше, а там, глядишь, и детишек заведешь.
- Так есть уже, - улыбаюсь ей.
- Правда? - восклицает она. - Сколько?
- Один пока.
- Здорово! Не сомневаюсь, что и жена у тебя красивая! А ты говоришь, что все так плохо! Я знаешь как мечтала завести детей! Чтоб много было! И я бы их никогда не обижала, как нас в детдоме... Детям любовь нужна, ласка... Ну, так ты если будешь завтра где-то рядом, приходи сюда. У меня ты вроде как безличный друг получаешься...
- А тебя как зовут?
- Не важно, - отмахивается она. - У шлюх нет имени... Ну, я побежала?
Улыбнувшись мне еще раз, она уходит по дорожке. Смотрю ей вслед. Шагов через десять она оборачивается и машет мне рукой. Отвечаю ей тем же.
Падаю снова на скамейку. Что там говорить, тронула меня эта девчонка. День проходит, но это не заметно. Все еще светло, и солнце может жарить часов до девяти вечера, если не натянет облаков.
Посидев еще немного, решаю сходить куда-нибудь поесть. Бреду в центр через Михайловский сад. Всюду гуляет народ. На газонах сидят парочки и компании молодняка. Несколько человек играют в волейбол, и я, продолжая идти, засматриваюсь на прыгающую за мячом девушку. Спотыкаюсь и падаю на землю. Сгруппировавшись, приземляюсь правильно, но головой втыкаюсь в чьи-то ноги и сбиваю собой еще кого-то. Вижу, как порхает юбка, и женская туфля попадает мне в лоб. Вот тебе и раз!
Я уже на ногах, а на газоне на пятой точке сидит удивленная девчонка. Сумочка у нее улетела в одну сторону, а небольшая книжка карманного формата в другую.
- Извините, - потираю ушибленный лоб. - Я не хотел вас обидеть.
Мне кисло улыбаются. Подаю девушке руку и поднимаю ее на ноги. Подбираю с песчаной дорожки ее сумочку и книжку.
- Я так испугалась, - признается она, приходя в себя.
Я подаю ей вещи. Книга - сборник Петрарки. Мы разговорились и идем по саду. Девчонка ничем особенно не выделяется. Фигура у нее неплохая и лицо простое, но в то же время притягивающее взгляд правильностью черт. Девушку зовут Катя, и она перешла на третий курс филфака университета. Катя любит поэзию. Когда-то я читал немало. Особенно на зоне глотал все подряд. Так что у нас с Катей есть о чем поговорить. Гуляем мы долго и не замечаем, как пролетают два часа...
Девушка живет в центре, недалеко от Литейного проспекта. Но, как она говорит, дома ей скучно, там повседневный быт и стенания родителей об отсутствии надлежащих доходов, все это гонит ее из дома.
Мне в общем-то понятны мысли ее родичей, но об этом я молчу. У Кати пока еще свой, не совсем реальный мир, и не стоит его тревожить идиотскими поучениями. Вместо этого предлагаю ей поужинать со мной в ресторане или сходить в клуб и потанцевать на ночь глядя. Катя недолго думая соглашается. Мы едем в ресторан. Ужин затягивается. Мне уже надоело слушать рассуждения Кати о жизни, которой она не знает, и внутренне усмехаться ее наивности. По сравнению с той девушкой, которую я встретил в Летнем саду, Катя вообще ни черта не рубит в том, что творится в этом мире. Старые поэты ей тех знаний не дадут. Мы гуляем по городу, по набережным. Катя слегка захмелела от выпитого шампанского и читает мне наизусть стихи. Потом мы долго целуемся на гранитных ступенях, ведущих к воде потемневшей Невы.
Везу Катю на такси к себе на Гражданку. Она замерла, прижавшись ко мне, и ей, судя по всему, хорошо. Я же думаю сейчас о той, которая пашет в эту ночь на "кота", и мне делается чертовски грустно. Пытаюсь себя развеселить, и вроде это слегка получается.
В постели Катя такой же романтик. С ней неинтересно. В Кате нет азарта. Может, она и счастлива сейчас подо мной, когда я работаю на совесть, но, по сути, мне плевать на эту книжную дурочку. Дожидаюсь, когда девушка в сладкой истоме засыпает у меня на плече. Тихо выбираюсь из кровати и курю на кухне. Гляжу в июльские сумерки и думаю о другой.
Глава тринадцатая
С утра пораньше, пока Катя еще спит, я отзвонился всем своим и предупредил, что буду отдыхать. Беру, так сказать, отпуск. Я его заслужил. Пацаны не возражают. Готовлю завтрак из яичницы с ветчиной и бужу Катю. После завтрака, как я ей обещал, мы едем в Петродворец на метеоре. Катя звонила домой и предупредила родителей, что будет только вечером.
К четырем возвращаемся в город. Отвожу Катю на такси к ней домой. Она, наверное, ожидала от меня нового приглашения и продолжения нашего романа, но на фиг мне это нужно? Я, конечно, пообещал ей звонить и даже дал свой телефон, хотя вряд ли она по нему сможет дозвониться. Девушка огорчена, но такова жизнь - се ля ви!
Спешу в Летний сад. У меня ведь назначено свидание с... Неважно. Свидание с девушкой. Настоящей девушкой, и уверен, не ошибусь, если так скажу. Она ждет меня на той же скамейке и, уже издали увидев, весело машет мне рукой. Подхожу, сдержанно здороваюсь. Я ей рад; вижу, что она мне тоже.
- Как у тебя? - интересуется девушка. - Все в порядке?
- Норма, - киваю я. - А у тебя?
- Сейчас! - улыбаясь, она лезет в сумочку и достает американские сигареты. - Вот, угощайся.
Закуриваем. Сигаретки тонкие, конечно же дамские, но это не важно. Смотрим на воды канала.
- Как у тебя-то? - повторяю я свой вопрос.
- Да так, ничего, - кивает она. - Не хорошо и не плохо. Вчера после работы мой сутенер, правда, слегка попинал меня ногами, но это все ерунда. Главное, он никогда не бьет по лицу. Ну, чтоб товарный вид был в порядке, невесело усмехается она.
- Слушай, - не выдерживаю я. - Давай, пойдем и я ему при тебе башку отверну!
- Да ты что?! - чуть не подпрыгивает она на месте. - У тебя семья! Ты даже и не думай об этом! Они знаешь какие? Убьют и не поморщатся! Спасибо тебе, конечно, но не лезь в это дело, оно не для тебя, и я тебя об этом прошу! Дура я, что такое тебе сказала, ты ведь парень вроде честный, не лезь! - Она успокаивается и устало откидывается на спинку скамейки. - Хорошо здесь! меняет девушка тему, как ни в чем не бывало. - Правда?!
- Точно, - хмуро соглашаюсь с ней. Молчим, курим. Затем девушка рассказывает мне какие-то смешные истории, которые совершенно не касаются ее работы. Это все взято из детства и из короткой студенческой жизни. Время пролетает быстро. С удовольствием отмечаю про себя, что мне не хотелось бы, чтобы эта девушка куда-то уходила. Тем более на свою барщину. Но сказать ей об этом я не могу. Она пока не поймет.
- Пора мне, - вдруг говорит она. - Спасибо тебе, что нашел время и для меня.
- Да ладно тебе.
- Нет, ну правда, спасибо. Знаешь, я тут... - она лезет в сумочку и вытаскивает сто долларов. - Ты только ничего не говори! - тут же приказывает она, видя мой взгляд. - Это не то, о чем ты думаешь. Понимаешь... Я просто прошу... Ты купи своему ребенку что-нибудь и от меня. Жене купи. Поешьте там... Я ведь знаешь, как сама в ресторанах питаюсь! Да тебе такое и не снилось! - Она быстро сует мне доллары в карман куртки. - Все. Я побежала... - слабая улыбка, хлопок длинных ресниц - и тонкие каблучки зацокали по каменным плиткам. Распахнулись пышными крыльями мягкие, пушистые волосы над тонкими плечами. Отбежав, она обернулась, чтобы помахать мне рукой.
- Прощай, "варила"! - кричит она и убегает.
Валюсь на скамейку. Что за дерьмо, твою мать, происходит?! Достаю из кармана сто долларов, подаренные мне девушкой. Разглаживаю купюру на колене. Девчонка даже сигареты оставила на скамейке. И самое сейчас главное, я уверен, она больше не придет. А значит, я ее уже не увижу. Курю ее сигареты. Нет, так дело не пойдет. Какие там вонючие сутенеры? Смешно даже о них серьезно говорить! Вылетаю из сада и ловлю такси. Несемся на Гражданку. Быстро переодеваюсь, принимая свой повседневный облик. Еду в офис к Марку. Народ еще здесь. Беру парней, и валим на Невский. Со мной идут три машины с бойцами. Заруливаем в переулок. Здесь дежурят те сутенеры, о которых говорила моя новая знакомая, и чуть в стороне стоят несколько машин с девчонками. Вот здесь их и выбирают...
Выхожу из "БМВ", движением пальца подзываю к себе "кота". Он уже и так уяснил, какие люди к ним пожаловали, и четко знает, что медлить здесь нельзя.
- Где твои девчонки? - интересуюсь. К нам подходят еще двое сутенеров.
- Сейчас будут! - кивает один из них. - Вон там, в тачках. Выбирайте. А вам сколько надо?
Не отвечаю на вопрос. Двое "котов" уже спешат к машинам, чтобы выгнать девочек наружу и построить. Вижу среди них и ту, за которой я, собственно, приехал. Она сначала меня не узнает, мазнув безразличным взглядом, но вот девушка что-то увидела и вновь поднимает на меня глаза. Они у нее раскрываются широко, медленно и до невероятных размеров.
- Вот эта... - киваю на нее.
Мне нужно выяснить, кто у нее "котяра". Ко мне подходит довольно рослый парень, который торчал до этого слегка в стороне.
- Полтаха, - хмуро называет он цену. Некоторое время смотрю на него молча, затем от души прикладываю парню в челюсть. "Котяра" улетает на асфальт. Его дружки замирают в нерешительности. В этот момент стоящие поодаль наши две тачки вылетают на улицу и резко тормозят рядом с нами. Из машин высыпают боевики. Мои парни мгновенно загораживают собой все пространство около меня. Сутенеры охренели от страха и жалко притираются друг к другу.
- Антоныч, - представляюсь я. Лица парней, и без того вытянутые, смертельно бледнеют. На джинсах одного из них начинает проступать мокрое пятно. Парень обоссался только от того, что ему стало известно, кто я есть. Репутация в городе у меня еще та...
- Я... - пробует лепетать "кот". - Мы...
- Заткнись! - спокойно говорю ему. - Вот этого уберите отсюда... киваю своим на вырубленного мною "кота". - Это был твой? - улыбнувшись, спрашиваю у своей знакомой. Она не может сказать в ответ ни слова и лишь кивает головой.
- Пойдем со мной, - прошу ее. - Я хочу, чтобы ты с сегодняшнего дня никогда не выходила на улицу в подобном качестве.
Девчонка только кивает, не сводя с меня изумленных глаз.
Везу ее к себе в коттедж. Всю дорогу она просидела, прижавшись ко мне, на заднем сиденье "БМВ". Я обнял ее и тоже молчал. Слов пока и не надо. Уже перед самым домом она все-таки спросила, не поднимая головы:
- А что будет с тем? - она имеет в виду своего бывшего "кота".
- Ты его больше никогда не увидишь.
Девушка немного помолчала.
- А ты на самом деле тот Антоныч?
- На самом. Но о моих делах тебе знать совсем не нужно, - улыбаюсь я.
- Не могу в это поверить, - она вновь утыкается мне лицом в пиджак.
Мою новую знакомую зовут Сюзанна. Не знаю, насколько точно имена соответствуют своим владельцам, но этой девушке ее имя очень идет. Оно мне так же приятно, как и она сама. Показываю Сюзанне дом, в котором она, если захочет, будет жить. Не знаю в каком качестве, пусть решит сама. Я лично ее не выгоню ни под каким предлогом. Так ей об этом и говорю. На лице девушки отражается вся гамма чувств, от недоверия до восхищения. Я понимаю, что ей сейчас трудно во все сразу поверить, но она к этому скоро привыкнет.
Гуляем по моему парку, пока нам готовят ужин.
Глава двенадцатая
Я подготовился к дороге насколько смог. С машинами мы решили пока отложить все вопросы. В стране начался настоящий металлический бум. Этакое эльдорадо на металлоломе.
Я и Серега поездом укатили на Урал. Но поездка прошла безрезультатно. Отчасти, конечно. Уральские заводы уже плотно накрыли братки из Москвы, да и своих хищников там хватает. С директорами заводов ни о чем договориться уже невозможно. Поэтому вернулись обратно с пустыми руками. Ничего страшного, будет металл и у нас.
Половина моей бригады сейчас рыскает по городу и области, вынюхивая реальные места с медью и прочим дерьмом. Наши подопечные коммерсанты в порядке, и дело процветает. Хватает, конечно, мелких вопросов и стычек, но это решают теперь сами бойцы. Я вмешиваюсь редко, только когда возникают непонятки на поделенных территориях. Волков в Питере значительно прибавилось, и народ шмаляет почти ежедневно. "Стрелки" между командами становятся все более кровавыми. Такая тенденция вряд ли кого устраивает, но поделать с этим пока нечего нельзя.
Я перебрался из своей квартиры в более спокойное место, нежели центр города. Кстати, за квартиры сейчас также идет мясорубка. Цены на жилье подскочили до астрономических сумм. Но я в те дела не лезу. Мне не интересно. У нас, правда, есть под контролем два агентства недвижимости, но мы это дело не форсируем. Я купил себе классный коттедж за городом. Место очень тихое, малолюдное, а главное, у меня хватает теперь жизненного пространства. Я не о доме, который больше пятисот квадратов: заборчик у меня огораживает два гектара земли. И не просто земли. Есть хороший сад и даже нечто вроде небольшого парка, где растут сосны и ели. Этот дом строил себе один еврейчик, руководивший у нас в Питере неким оборонным заводом. Не знаю, чего он там наворовал, но, видимо, решил, что хватит искушать судьбу, и свинтил по-тихому за бугор. Дом я купил по дешевке, чем теперь и доволен. Вначале я думал вообще закопать еврея, но, поговорив с ним, передумал. Этот хитрый живчик, которому перевалило за полтинник, оказался неплохим парнем. Уехал он свободно и, кстати, не без моей помощи.
Я использовал кое-какие хорошие связи во власти, иначе еврею, руководившему оборонным предприятием, было бы практически не выбраться. За это хозяин дома скинул мне цену вполовину, так что я заплатил лишь за материалы, за строительство да за обстановку в доме. Есть у меня теперь и квартирка в городе, в совсем не престижном районе. Сегодня с утра я как раз в ней и просыпаюсь.
Сегодня у меня выходной и никаких, к чертям, дел. Хочу найти себе какую-нибудь нормальную телку. Что значит нормальную? А то и значит, что не шлюху и не беззаветную блядь.
Одеваюсь в джинсовый костюм и белую рубашку. Никаких драгоценных наворотов. Мне хочется найти девчонку, которая останется со мной не из-за денег. Мою "БМВ" отогнали в коттедж, и я чешу по улице пешком. Не в смысле, что без ботинок, а в общем и так все ясно.
Озерки недалеко. Середина лета, и жара стоит невыносимая. Даже не жара, а питерская влажная духота. Серега хотел мне приставить пастухов, но я заверил его, что если увижу машину охраны, вид он будет иметь совсем несчастный. Серега посмеялся, но мне поверил. Никаких машин сопровождения не обнаруживаю.
Черт побери! Давно ли я так гулял?! Вышвырнув окурок на пыльную обочину, запрыгиваю в трамвай. Это что-то! Транспорт, твою мать! Трамвай почти пустой. На лето полгорода сваливает на хер за озоном в область. Разводят огурцы и балдеют на природе. В городе остается уж совсем неимущая толпа или заядлые горожане вроде меня. На первом озере народу - не продохнуть. Нужно смотреть в оба, чтобы на ходу не наступить кому-нибудь на голову или на какие другие места. Я хочу искупаться, а затем следовать дальше. Даже не верится самому, что можно вот так взять и беззаботно отдыхать, забыв обо всем. С великим трудом нахожу себе кусочек свободного от тел и шмоток пространства. Раздеваюсь до плавок. Вхожу в воду и ныряю. Вода нагрелась, словно парное молоко. Просто мокро, но не охлаждает. Наверное, стоит все-таки выбраться за город, а может, даже слетать на море. Неплохая, кстати, идея!
Больше получаса провожу в воде. Затем, выбравшись на берег, отдыхаю, не присаживаясь. Народ загорает, курит, глушит пиво. Из озерной мутной воды торчат сотни людских голов. Дети играют на песке рядом с водой. Как бы хреново в нашей стране не было, но жизнь продолжается, и это радует.
Одеваюсь и на выходе покупаю себе мороженое. Многоголосый пляжный гвалт остается далеко позади. "Вспомни-ка, Антоныч, когда ты в последний раз ел вот так мороженое..." - усмехаюсь я про себя.
Иду пешком в сторону Удельной. Что-то на меня накатывает. Идея! Просто ошалеть можно, какие мысли приходят мне в этот день... Ловлю такси и еду в центр. Покупаю билет в Эрмитаж.
Я был в этом музее еще маленьким. Брожу по залам, с интересом присматриваясь ко всему. И ведь действительно, именно сейчас мне все здесь интересно. Толпы туристов прячутся от духоты и зноя в прохладе музейных залов. Прямо из Эрмитажа направляюсь в Русский музей. Еще только три часа, и телку вечером я себе все равно найду. Почему бы и не предаться пока созерцанию того, что действительно красиво.
Картины, которые мы в самом начале своей деятельности в городе грабанули у коллекционера, я спрятал в своем доме, решив, что русское должно оставаться в России. Впрочем, фламандцев это не коснулось.
Хожу по залам и с удовлетворением отмечаю, что вот такой у меня художник в подлиннике есть, и другой тоже. Наверное, это уже чувство коллекционера, собирающего краденые вещи...
Из Русского музея иду к Невскому. От скверика возле памятника, где фотографируются туристы, смотрю в сторону проспекта и передумываю идти в людскую суету главной артерии города. Чего я там не видел? Асфальт - и духота! Направляюсь к каналу Грибоедова. Интересно, когда же все-таки снимут леса со Спаса на Крови? Тут реставрация ведется вроде как двадцать лет. Н-да...
После Эрмитажа и Русского музея выставленные на продажу туристам картины юных мазил не то что не смотрятся, но никак не воспринимаются, ни глазом, ни душой. Я не художник и не искусствовед, но и мне понятно, что точность выписанных домов, пейзажная или наоборот, черт поймешь с какой стороны нужно на это смотреть, не может претендовать на звание творения. Тяп, ляп, лишь бы была картинка на продажу. Таким натуралистам лучше было бы взять фотоаппарат, а фантазии на тему хрен поймешь чего разрешить малевать на холсте своей собаке. Нет в этих работах души, и ничего не поделаешь. Мне кажется, в картине не важен замысел, работать без сердца и чувства - все равно что построить сортир без очка. Вроде и красиво, а облегчиться невозможно.
Иду дальше и забредаю в Летний сад. Здесь, под сенью высоких деревьев, уютно и прохладно. Это творение Петра было основано еще в тысяча семьсот четвертом году, у истока речки Безымянный Ерик. Теперь же это Фонтанка. Назывался сад "Летним дворцом царя". Но сам Петр в шутку именовал его "огородом". У наших дачников таких огородов никак не предвидится. Именно здесь, в будущем Летнем саду, впервые в России были устроены фонтаны. Петр мечтал, чтобы его творение затмило своей пышностью все существующие дворы в Европе. Мраморные скульптуры заказывались в Италии. Со всей России сюда свозились редкие породы деревьев и всевозможные сорта цветов. Сам Летний дворец Петра Первого закрыт, и я захожу в Кофейный домик, на небольшую выставку народного творчества. Этот павильон называют еще и павильоном Росси.
Наконец я немного устал. Присаживаюсь на скамейку перекурить. Бездумно дымлю, глядя, как по Фонтанке проходят небольшие частные катера, обслуживающие туристов. Возникает мысль прикупить себе катерок. Хороший катерок, чтобы в нем было не меньше трех кают. Мысль ценная, и стоит ее воплотить в жизнь. Можно тогда смотаться и на Ладогу порыбачить. Удивляюсь, какие мирные мысли приходят мне в голову...
Выбросив в воду сигарету и прикрыв глаза, откидываюсь на спинку скамейки. Ветерок от канала приятно освежает, и хочется подремать.
- Извините, - слышу чей-то мужской голос. Открываю глаза. Передо мной два молодых мента. Патрульные. Во мне совершенно ничего не колыхнулось. Невозможны в такой чудесный день даже мелкие неприятности.
- Слушаю вас, сержант, - отвечаю я лениво.
- Извините, - повторяет мент. - Вы не угостите сигаретой?
- Без проблем.
Угощаю милиционеров табаком. Те благодарят и идут своей дорогой. Я вновь пытаюсь подремать.
- Извините, - на этот раз голос принадлежит девушке.
Смотрю на нее: молодая коза в коротенькой юбчонке и с симпатичной фигуркой. Крашена, и взгляд блядский. Я остаюсь сидеть. Лень встречать таких дам стоя. У нее работа такая, чтобы не мужик вставал, а у него... Ночных бабочек узнаю за версту. Эту девчонку можно трахать, но, опять же, без души и за бабки. Такое мне не подходит.
- Ты о чем, малышка? - улыбаюсь ей. Девушка улыбается в ответ и присаживается на скамейку боком. Я так и остаюсь в положении легкого развала. Я сейчас очень добрый и выслушаю спокойно даже нашего главного мента, и мне не захочется вогнать ему в башню маслину. Такой вот у меня выходной день...
- Вы не могли бы угостить меня сигаретой? - просит девушка.
Интересно, почему я похож на табачную фабрику? Девчонка ведет себя слишком скованно, но я на такое дело не клюну. Свою невинность она сохраняла лет до пятнадцати. Достаю сигареты, и приходится поменять положение, чтобы дать девушке прикурить. Закуриваю и сам.
- С "котом" работаешь? - интересуюсь у нее дружелюбно.
Она нисколько не удивляется моему вопросу.
- Угу, но у меня вообще-то это плохо получается, - признается она вдруг очень спокойно и совершенно искренне, как если бы разговаривала с подружкой. Вы ведь, мужики, хотите трахнуть во все, что только можно... А я так не умею. Дура, наверное, старомодная...
Смеюсь от подобного признания, и она тоже.
- Хорошо здесь... - говорю я просто так.
- Ага, - тут же соглашается девушка. Она не изменила позы и курит мелкими затяжками. - Я сюда часто сейчас прихожу. Не за клиентами, конечно, для себя. Я училась в художественном училище, хотела быть знаменитой, - девушка слабо улыбается. - Вот и стала.
- Почему же не доучилась?
- Бог его знает! Нужно было на что-то жить. Я ведь детдомовская. Нас тогда рано взрослыми сделали. Меня воспитатель в одиннадцать лет трахнул. За несколько шоколадных конфет.
Смотрю на нее уже слегка другими глазами. Если она не рассказывает сказки, то передо мной еще одна раздавленная судьба. Мне искренне жаль девушку и нравится, что она умеет так вот спокойно поговорить, не тая задних мыслей. Почему-то я почти не сомневаюсь, что она говорит мне правду.
- И где теперь пашешь? - интересуюсь. Девушка отмахивается:
- А-а... На Невском. У парфюма фирменного... Иногда в гостиницах, но это все-таки редко.
- И сколько у тебя стажа?
- Пять месяцев.
Я усмехаюсь. Девушка удивлена моей реакции.
- И что я такого сказала? - не понимает она.
- Ты, выходит, недавно ушла из института?
- Нет. Почему недавно? Я год работала продавцом, но мне там приписали недостачу и повесили долг. Я-то знаю почему. Директор хотел, чтобы я обязательно с ним переспала, а магазин там элитный, все стоит безумно дорого. Я отшила этого урода сразу и навсегда. Ну, он мне и сделал...
- Это где ты работала?
Девушка называет магазин.
- А вы сами кто, из братков? - наивно спрашивает она.
Пожимаю плечами и вдыхаю полной грудью свежий ветерок, потянувшийся с Невы.
- Я сам по себе.
- Так, наверное, лучше, - одобряет девчонка. - Пусть денег меньше, зато без проблем. Но у вас, наверное, есть где жить? Вы ведь здешний?
Я киваю.
- Тогда так и надо, - соглашается она окончательно.
Мы снова закуриваем.
- У тебя ведь такая доходная работа, а ты сигарет купить себе не можешь? - интересуюсь я.
- Ой! Вы извините меня, правда! - теряется девчонка.
- Да я не к тому, - уверяю ее. - Просто странно, что с твоей работой ты не дымишь импортные.
Девушка вздыхает:
- У меня же не такой большой процент. Зажимают. Квартира снята, ну и долги, конечно, есть. Деньги ведь у меня "кот" получает, а от него лишней копейки не дождешься. Скорее отпинает по пьяни, чтобы зря не доставала с деньгами. Видимо, судьба у меня такая. Я все надеюсь, может, попадется какой иностранец, да и увезет отсюда. Ведь бывали же такие случаи. Мне девчонки рассказывали. Ну, а если не повезет, то хотя бы веревку для себя найду.
Молчим, курим.
- Согласен, не всем в жизни фарт выпадает, - говорю я после молчания.
- Правда, - соглашается она. - Тебе ведь тоже, наверное, не сладко... Я же вижу, вон какой у тебя костюмчик древний.
Это точно. Джинсуху я у Сереги взял, не хотелось надевать новое. В новом себя не так чувствуешь.
- Подумаешь, - неопределенно говорю я, как бы сам для себя.
- На заводе работаешь? - участливо интересуется девчонка.
- С чего ты взяла?
- А сигареты у тебя рабочие.
Сигареты я специально сменил на этот день.
- На заводе, - вру я, тяжело вздохнув. - Варилой, на Кировском.
- Это как это, "Варилой"? - не понимает она.
- Сварщиком! - смеюсь я. - Нам деньги уже три месяца не платят, гады...
Девчонка почему-то хохочет
- Смешной ты! - улыбается она. - Если хочешь, приходи сюда завтра. Ты не подумай, я не для того. Просто посидим, поболтаем. У меня это время дня свободное. Я тебя такими сигаретами угощу, закачаешься! - Она вздыхает, - Ну вот, поговорили. Пойду я. Скоро на вахту.
Она поднимается, встаю и я.
- Удачи тебе, - говорю ей на прощанье. - А завтра, может, и увидимся. Я тоже люблю гулять. Нас сейчас в отпуск за свой счет распустили на две недели. Это чтобы вообще не платить.
- Ну, ты не расстраивайся, - утешает она и быстро поправляет мне воротник рубашки. - Найдешь себе работу получше, а там, глядишь, и детишек заведешь.
- Так есть уже, - улыбаюсь ей.
- Правда? - восклицает она. - Сколько?
- Один пока.
- Здорово! Не сомневаюсь, что и жена у тебя красивая! А ты говоришь, что все так плохо! Я знаешь как мечтала завести детей! Чтоб много было! И я бы их никогда не обижала, как нас в детдоме... Детям любовь нужна, ласка... Ну, так ты если будешь завтра где-то рядом, приходи сюда. У меня ты вроде как безличный друг получаешься...
- А тебя как зовут?
- Не важно, - отмахивается она. - У шлюх нет имени... Ну, я побежала?
Улыбнувшись мне еще раз, она уходит по дорожке. Смотрю ей вслед. Шагов через десять она оборачивается и машет мне рукой. Отвечаю ей тем же.
Падаю снова на скамейку. Что там говорить, тронула меня эта девчонка. День проходит, но это не заметно. Все еще светло, и солнце может жарить часов до девяти вечера, если не натянет облаков.
Посидев еще немного, решаю сходить куда-нибудь поесть. Бреду в центр через Михайловский сад. Всюду гуляет народ. На газонах сидят парочки и компании молодняка. Несколько человек играют в волейбол, и я, продолжая идти, засматриваюсь на прыгающую за мячом девушку. Спотыкаюсь и падаю на землю. Сгруппировавшись, приземляюсь правильно, но головой втыкаюсь в чьи-то ноги и сбиваю собой еще кого-то. Вижу, как порхает юбка, и женская туфля попадает мне в лоб. Вот тебе и раз!
Я уже на ногах, а на газоне на пятой точке сидит удивленная девчонка. Сумочка у нее улетела в одну сторону, а небольшая книжка карманного формата в другую.
- Извините, - потираю ушибленный лоб. - Я не хотел вас обидеть.
Мне кисло улыбаются. Подаю девушке руку и поднимаю ее на ноги. Подбираю с песчаной дорожки ее сумочку и книжку.
- Я так испугалась, - признается она, приходя в себя.
Я подаю ей вещи. Книга - сборник Петрарки. Мы разговорились и идем по саду. Девчонка ничем особенно не выделяется. Фигура у нее неплохая и лицо простое, но в то же время притягивающее взгляд правильностью черт. Девушку зовут Катя, и она перешла на третий курс филфака университета. Катя любит поэзию. Когда-то я читал немало. Особенно на зоне глотал все подряд. Так что у нас с Катей есть о чем поговорить. Гуляем мы долго и не замечаем, как пролетают два часа...
Девушка живет в центре, недалеко от Литейного проспекта. Но, как она говорит, дома ей скучно, там повседневный быт и стенания родителей об отсутствии надлежащих доходов, все это гонит ее из дома.
Мне в общем-то понятны мысли ее родичей, но об этом я молчу. У Кати пока еще свой, не совсем реальный мир, и не стоит его тревожить идиотскими поучениями. Вместо этого предлагаю ей поужинать со мной в ресторане или сходить в клуб и потанцевать на ночь глядя. Катя недолго думая соглашается. Мы едем в ресторан. Ужин затягивается. Мне уже надоело слушать рассуждения Кати о жизни, которой она не знает, и внутренне усмехаться ее наивности. По сравнению с той девушкой, которую я встретил в Летнем саду, Катя вообще ни черта не рубит в том, что творится в этом мире. Старые поэты ей тех знаний не дадут. Мы гуляем по городу, по набережным. Катя слегка захмелела от выпитого шампанского и читает мне наизусть стихи. Потом мы долго целуемся на гранитных ступенях, ведущих к воде потемневшей Невы.
Везу Катю на такси к себе на Гражданку. Она замерла, прижавшись ко мне, и ей, судя по всему, хорошо. Я же думаю сейчас о той, которая пашет в эту ночь на "кота", и мне делается чертовски грустно. Пытаюсь себя развеселить, и вроде это слегка получается.
В постели Катя такой же романтик. С ней неинтересно. В Кате нет азарта. Может, она и счастлива сейчас подо мной, когда я работаю на совесть, но, по сути, мне плевать на эту книжную дурочку. Дожидаюсь, когда девушка в сладкой истоме засыпает у меня на плече. Тихо выбираюсь из кровати и курю на кухне. Гляжу в июльские сумерки и думаю о другой.
Глава тринадцатая
С утра пораньше, пока Катя еще спит, я отзвонился всем своим и предупредил, что буду отдыхать. Беру, так сказать, отпуск. Я его заслужил. Пацаны не возражают. Готовлю завтрак из яичницы с ветчиной и бужу Катю. После завтрака, как я ей обещал, мы едем в Петродворец на метеоре. Катя звонила домой и предупредила родителей, что будет только вечером.
К четырем возвращаемся в город. Отвожу Катю на такси к ней домой. Она, наверное, ожидала от меня нового приглашения и продолжения нашего романа, но на фиг мне это нужно? Я, конечно, пообещал ей звонить и даже дал свой телефон, хотя вряд ли она по нему сможет дозвониться. Девушка огорчена, но такова жизнь - се ля ви!
Спешу в Летний сад. У меня ведь назначено свидание с... Неважно. Свидание с девушкой. Настоящей девушкой, и уверен, не ошибусь, если так скажу. Она ждет меня на той же скамейке и, уже издали увидев, весело машет мне рукой. Подхожу, сдержанно здороваюсь. Я ей рад; вижу, что она мне тоже.
- Как у тебя? - интересуется девушка. - Все в порядке?
- Норма, - киваю я. - А у тебя?
- Сейчас! - улыбаясь, она лезет в сумочку и достает американские сигареты. - Вот, угощайся.
Закуриваем. Сигаретки тонкие, конечно же дамские, но это не важно. Смотрим на воды канала.
- Как у тебя-то? - повторяю я свой вопрос.
- Да так, ничего, - кивает она. - Не хорошо и не плохо. Вчера после работы мой сутенер, правда, слегка попинал меня ногами, но это все ерунда. Главное, он никогда не бьет по лицу. Ну, чтоб товарный вид был в порядке, невесело усмехается она.
- Слушай, - не выдерживаю я. - Давай, пойдем и я ему при тебе башку отверну!
- Да ты что?! - чуть не подпрыгивает она на месте. - У тебя семья! Ты даже и не думай об этом! Они знаешь какие? Убьют и не поморщатся! Спасибо тебе, конечно, но не лезь в это дело, оно не для тебя, и я тебя об этом прошу! Дура я, что такое тебе сказала, ты ведь парень вроде честный, не лезь! - Она успокаивается и устало откидывается на спинку скамейки. - Хорошо здесь! меняет девушка тему, как ни в чем не бывало. - Правда?!
- Точно, - хмуро соглашаюсь с ней. Молчим, курим. Затем девушка рассказывает мне какие-то смешные истории, которые совершенно не касаются ее работы. Это все взято из детства и из короткой студенческой жизни. Время пролетает быстро. С удовольствием отмечаю про себя, что мне не хотелось бы, чтобы эта девушка куда-то уходила. Тем более на свою барщину. Но сказать ей об этом я не могу. Она пока не поймет.
- Пора мне, - вдруг говорит она. - Спасибо тебе, что нашел время и для меня.
- Да ладно тебе.
- Нет, ну правда, спасибо. Знаешь, я тут... - она лезет в сумочку и вытаскивает сто долларов. - Ты только ничего не говори! - тут же приказывает она, видя мой взгляд. - Это не то, о чем ты думаешь. Понимаешь... Я просто прошу... Ты купи своему ребенку что-нибудь и от меня. Жене купи. Поешьте там... Я ведь знаешь, как сама в ресторанах питаюсь! Да тебе такое и не снилось! - Она быстро сует мне доллары в карман куртки. - Все. Я побежала... - слабая улыбка, хлопок длинных ресниц - и тонкие каблучки зацокали по каменным плиткам. Распахнулись пышными крыльями мягкие, пушистые волосы над тонкими плечами. Отбежав, она обернулась, чтобы помахать мне рукой.
- Прощай, "варила"! - кричит она и убегает.
Валюсь на скамейку. Что за дерьмо, твою мать, происходит?! Достаю из кармана сто долларов, подаренные мне девушкой. Разглаживаю купюру на колене. Девчонка даже сигареты оставила на скамейке. И самое сейчас главное, я уверен, она больше не придет. А значит, я ее уже не увижу. Курю ее сигареты. Нет, так дело не пойдет. Какие там вонючие сутенеры? Смешно даже о них серьезно говорить! Вылетаю из сада и ловлю такси. Несемся на Гражданку. Быстро переодеваюсь, принимая свой повседневный облик. Еду в офис к Марку. Народ еще здесь. Беру парней, и валим на Невский. Со мной идут три машины с бойцами. Заруливаем в переулок. Здесь дежурят те сутенеры, о которых говорила моя новая знакомая, и чуть в стороне стоят несколько машин с девчонками. Вот здесь их и выбирают...
Выхожу из "БМВ", движением пальца подзываю к себе "кота". Он уже и так уяснил, какие люди к ним пожаловали, и четко знает, что медлить здесь нельзя.
- Где твои девчонки? - интересуюсь. К нам подходят еще двое сутенеров.
- Сейчас будут! - кивает один из них. - Вон там, в тачках. Выбирайте. А вам сколько надо?
Не отвечаю на вопрос. Двое "котов" уже спешат к машинам, чтобы выгнать девочек наружу и построить. Вижу среди них и ту, за которой я, собственно, приехал. Она сначала меня не узнает, мазнув безразличным взглядом, но вот девушка что-то увидела и вновь поднимает на меня глаза. Они у нее раскрываются широко, медленно и до невероятных размеров.
- Вот эта... - киваю на нее.
Мне нужно выяснить, кто у нее "котяра". Ко мне подходит довольно рослый парень, который торчал до этого слегка в стороне.
- Полтаха, - хмуро называет он цену. Некоторое время смотрю на него молча, затем от души прикладываю парню в челюсть. "Котяра" улетает на асфальт. Его дружки замирают в нерешительности. В этот момент стоящие поодаль наши две тачки вылетают на улицу и резко тормозят рядом с нами. Из машин высыпают боевики. Мои парни мгновенно загораживают собой все пространство около меня. Сутенеры охренели от страха и жалко притираются друг к другу.
- Антоныч, - представляюсь я. Лица парней, и без того вытянутые, смертельно бледнеют. На джинсах одного из них начинает проступать мокрое пятно. Парень обоссался только от того, что ему стало известно, кто я есть. Репутация в городе у меня еще та...
- Я... - пробует лепетать "кот". - Мы...
- Заткнись! - спокойно говорю ему. - Вот этого уберите отсюда... киваю своим на вырубленного мною "кота". - Это был твой? - улыбнувшись, спрашиваю у своей знакомой. Она не может сказать в ответ ни слова и лишь кивает головой.
- Пойдем со мной, - прошу ее. - Я хочу, чтобы ты с сегодняшнего дня никогда не выходила на улицу в подобном качестве.
Девчонка только кивает, не сводя с меня изумленных глаз.
Везу ее к себе в коттедж. Всю дорогу она просидела, прижавшись ко мне, на заднем сиденье "БМВ". Я обнял ее и тоже молчал. Слов пока и не надо. Уже перед самым домом она все-таки спросила, не поднимая головы:
- А что будет с тем? - она имеет в виду своего бывшего "кота".
- Ты его больше никогда не увидишь.
Девушка немного помолчала.
- А ты на самом деле тот Антоныч?
- На самом. Но о моих делах тебе знать совсем не нужно, - улыбаюсь я.
- Не могу в это поверить, - она вновь утыкается мне лицом в пиджак.
Мою новую знакомую зовут Сюзанна. Не знаю, насколько точно имена соответствуют своим владельцам, но этой девушке ее имя очень идет. Оно мне так же приятно, как и она сама. Показываю Сюзанне дом, в котором она, если захочет, будет жить. Не знаю в каком качестве, пусть решит сама. Я лично ее не выгоню ни под каким предлогом. Так ей об этом и говорю. На лице девушки отражается вся гамма чувств, от недоверия до восхищения. Я понимаю, что ей сейчас трудно во все сразу поверить, но она к этому скоро привыкнет.
Гуляем по моему парку, пока нам готовят ужин.