Уиллис Конни. Гостиница

Шерон закрыла дверь и пошла к восточному входу, которым пользовались
только во время воскресной службы, потом - снова к северному. Ничего.
Крупа, ветер и ледяной воздух.
Что же теперь? Они шли из Назарета в Вифлеем и где-то повернули не
туда. Но как? Где? Шерон даже не знает, в каком направлении они шли. "В
глубь страны". Иосиф шел из Назарета в глубь страны, это значит на север,
и в Евангелии от Матфея сказано, что звезда была на северо-западе.
Нужна карта. Кабинеты священников заперты, но в воскресной школе для
взрослых на нижней полке под витриной лежат книги. Может, там есть атлас?
Атласа не оказалось. Одни только книги по самопомощи - как преодолеть
горе, о взаимной поддержке, о подростковой беременности, а в дальнем углу
- древнего вида алфавитный указатель к Библии и Библейский словарь.
На последних страницах Библейского словаря помещались карты.
Древнееврейские поселения в Ханаане, Ассирийское царство, исход древних
евреев по пустыне. Шерон листала дальше. Путешествия апостола Павла. Она
перевернула еще страницу. Палестина во времена Нового Завета.
Шерон без труда нашла Иерусалим, а Вифлеем должен быть к северо-западу
от Иерусалима. Вот Назарет, откуда вышли Мария и Иосиф, значит, Вифлеем
дальше к северу.
Вифлеема не было. Шерон водила пальцем по карте, читая крошечные
надписи. Вот Кана, вот Вифсаида, а Вифлеема нет. Ерунда какая-то! Он
должен быть здесь. Шерон начала с севера, обводя ногтем каждый город...
Вифлеем оказался совсем не там, где она думала. "И они тоже", - пришло
ей в голову. Вифлеем стоял к юго-западу от Иерусалима, так близко,
каких-то несколько миль.
Шерон посмотрела на масштаб и увидела вклейку: "Путешествие Марии и
Иосифа в Вифлеем" - путь обозначен красным пунктиром.
Вифлеем находился почти прямо к югу от Назарета, но они шли на восток
до реки Иордан, а потом к югу вдоль берега. У Иерихона они свернули на
запад к Иерусалиму и пошли через закрашенное на карте коричневым
пространство, которое значилось как пустыня.
А не здесь ли они заблудились? Может, ослик пошел искать воду, а они за
ним, вот и сбились с дороги. Если так, значит, путь назад лежит к
юго-западу, но в церкви нет дверей, открывающихся в этом направлении, а
даже если б и были, все равно там падал бы снег и виднелась автостоянка
двадцатого века, а не Палестина первого.
Как они сюда попали? Нет, карта не могла подсказать, что произошло во
время путешествия.
Шерон положила словарь на место и вытащила алфавитный указатель к
Библии.
Послышался звук поворачивающегося в замке ключа: кто-то открывал дверь.
Шерон захлопнула книгу, быстро сунула ее на полку и вышла в коридор. У
двери стояла перепуганная преподобная Фаррисон.
- Ох, это вы, Шерон. - Она приложила руку к груди. - Что вы здесь
делаете так поздно? Вы меня до полусмерти перепугали.
"А вы меня".
- Мне надо было порепетировать, - сказала Шерон. - Я обещала Розе, что
запру двери. Что случилось? Почему вы вернулись?
- Мне позвонили из приюта, - открывая дверь канцелярии, сказала
преподобная Фаррисон. - Из нашей церкви их просили забрать бездомную пару,
но когда они приехали, на улице никого не оказалось.
Она вошла в канцелярию и заглянула в угол за письменный стол, туда, где
были выдвижные ящики.
- Я беспокоюсь, что бездомные проникли в церковь. Не хватает только,
чтобы кто-нибудь осквернил храм за два дня до Рождества. - Она заперла
дверь канцелярии. - Вы все двери проверили?
"Да, - подумала Шерон. - И ни одна никуда не ведет".
- Да, - сказала она. - Все двери заперты. И потом, я бы услышала, если
бы кто-нибудь пытался войти. Я ведь слышала, как вы открывали дверь.
Преподобная Фаррисон заглянула в каминную.
- Они могли проскользнуть внутрь и спрятаться, когда все уходили домой.
Она осмотрела сваленные в кучу складные стулья и, закрыв дверь, пошла
по коридору к лестнице.
- Я все проверила, всю церковь, - следуя за ней, говорила Шерон.
Преподобная Фаррисон остановилась на лестнице и задумчиво посмотрела
вниз.
- Когда я осталась одна, мне сделалось не по себе, - в отчаянии
повторила Шерон, - я везде включила свет и проверила все комнаты для
занятий воскресной школы, хора и ванные. Там никого нет.
Преподобная Фаррисон подняла голову и посмотрела в конец коридора:
- А в храме?
- Что в храме? - тупо переспросила Шерон.
Но преподобная Фаррисон уже шла по коридору, и Шерон вслед за ней. Она
почувствовала облегчение и внезапную надежду. Может быть, там есть дверь,
которую она пропустила. Дверь храма, выходящая на юго-запад.
- Разве там есть дверь?
Преподобная Фаррисон была раздосадована.
- Если кто-нибудь вышел из восточной двери, они могли войти и
спрятаться в храме. Вы проверили скамьи? В последнее время мы столько
натерпелись от бездомных, которые спали на скамьях. Вы идите по той
стороне, а я по этой. - Преподобная Фаррисон устремилась по боковому
проходу. Она шла вдоль рядов обитых тканью скамей, наклонялась и
заглядывала под каждую. - В церкви Скорбящей Божьей Матери утащили серебро
общины прямо с алтаря.
"Серебро общины", - пробираясь между рядами, подумала Шерон. Она и
забыла о потире.
Преподобная Фаррисон подошла к первой скамье. Открыла дверь цветочной
комнаты, заглянула внутрь, закрыла и вошла в алтарь.
- Вы проверили воскресную школу для взрослых? - нагибаясь и заглядывая
под стулья, спросила она.
- Там никто не мог спрятаться. Там было устроено угощение для младшей
группы хора. - Шерон понимала, что говорить бесполезно.
Преподобная Фаррисон все равно будет настаивать на проверке каждой
комнаты, и, когда обнаружит, что витрина открыта, а потир пропал, она одну
за другой начнет обыскивать все остальные комнаты. Пока не доберется до
детской.
- Вы думаете, мы правильно поступаем? - попробовала остановить ее
Шерон. - Я хочу сказать, что, если кто-то проник в церковь, это могут быть
опасные люди. Мне кажется, надо подождать. Я позвоню мужу, и, когда он
приедет, мы втроем обыщем...
- Я вызвала полицию, - сходя со ступеней алтаря и направляясь к
центральному проходу, проговорила преподобная Фаррисон. - Машина приедет с
минуты на минуту.
Полицию! А они здесь, прячутся в детской, хулиган с бородкой и
беременная девочка, и их поймают на месте преступления с серебром общины.
Преподобная Фаррисон вышла в коридор.
- Я не проверила зал общины, - нашлась наконец Шерон. - То есть я
закрыла дверь, но я не включала свет, а там все эти подарки для
бездомных...
Она повела преподобную Фаррисон по коридору мимо лестницы.
- Они могли во время репетиции войти в северную дверь и спрятаться под
столом.
Преподобная Фаррисон остановилась у щита с выключателями, щелкнула
каким-то - свет в храме погас, но загорелась лампа над лестницей.
"Третий сверху, - отметила Шерон, следя за действиями преподобной
Фаррисон. - Пожалуйста. Не надо включать свет в воскресной школе для
взрослых!"
Лампы в канцелярии зажглись, в коридоре погасли.
- После Рождества нужно первым делом пометить выключатели, - сказала
преподобная Фаррисон. В зале общины загорелся свет.
Шерон дошла с ней до самой двери и, как только преподобная Фаррисон
вошла в зал, сказала:
- Вы посмотрите здесь. А я проверю воскресную школу для взрослых, - и
прикрыла дверь.
Подойдя к двери воскресной школы для взрослых, она отперла ее,
чуть-чуть помедлила, затем снова тихо закрыла. Проскользнула по коридору к
щиту с выключателями, погасила свет на лестнице и в темноте кинулась по
ступенькам вниз и дальше по коридору, в детскую.
Дети уже встали. Чтобы было легче подняться на ноги, Мария уцепилась за
сиденье кресла-качалки, и кресло пришло в движение, но Мария не отпускала
руку.
- Пойдемте со мной, - схватив потир, прошептала Шерон.
Чаша была наполовину полна, Шерон оглянулась, потом выплеснула воду на
ковер и зажала потир под мышкой.
- Скорей! - открывая дверь, прошептала Шерон, но поняла, что нет нужды
торопить их и прикладывать палец к губам.
Они молча быстрым шагом пошли за ней по коридору; Мария, наклонив
голову, Иосиф, готовый прийти ей на помощь и защитить.
Они приближались к лестнице, и Шерон боялась даже подумать о том, как
они будут подниматься. Она было подумала спрятать их в комнате хора и
запереть. У нее есть ключ, и она может попробовать убедить преподобную
Фаррисон, что проверила эту комнату и заперла, чтобы никто туда не вошел.
Нет, не годится, Иосиф и Мария окажутся в ловушке. Придется подняться с
ними по лестнице.
У подножия лестницы она задержалась, оглядела лестничную площадку и
прислушалась.
- Надо спешить. - Шерон взялась за перила, чтобы показать им, как идти
вверх по ступенькам, и пошла.
Сейчас у них получалось гораздо лучше, они все еще хватались ладонями
за верхние ступеньки, но двигались быстро. Преодолев три четверти пути,
Иосиф даже взялся за перила.
Шерон тоже почувствовала себя гораздо лучше, она спокойно размышляла,
что сказать полиции и где спрятать детей.
Только не в каминной, хотя преподобная Фаррисон туда уже наведывалась.
Это слишком близко к двери, а полиция начнет с коридора. И не в храме. Там
все на виду.
Шерон остановилась, не доходя нескольких ступенек до верха, и сделала
знак Марии и Иосифу, они сразу же застыли в темноте. Почему их все
понимают - знаки предостерегающие, призывающие к молчанию или к бегству?
"Потому что мир полон опасностей во все времена, - подумала Шерон, - и
никогда не знаешь, что ждет впереди". Царь Ирод и бегство в Египет. И
Иуда. И полиция.
Прокравшись наверх, она посмотрела в сторону храма, а затем на дверь.
Преподобная Фаррисон, наверное, все еще в зале общины. В коридоре ее не
было. Если бы она отправилась в воскресную школу для взрослых, то
обнаружила бы пропажу потира и подняла бы крик.
Шерон закусила губу и подумала, успеет ли она вернуть потир на место.
Для этого нужно решиться оставить детей на лестнице, прошмыгнуть в комнату
и поставить чашу в витрину. Нет, слишком поздно. Полиция уже здесь. Шерон
увидела через витражное стекло лиловые отблески фар. Через минуту
полицейские постучат в дверь, преподобная Фаррисон выйдет из зала общины.
Нет, времени не осталось.
Придется спрятать детей в храме, пока преподобная Фаррисон пойдет с
полицией вниз, а потом перейти с Марией и Иосифом, но куда? В каминную?
Слишком близко к двери. В зал общины?
Шерон помахала, чтобы они поднялись наверх (жест Джона Уэйна
[американский киноактер (1907-1979), снимался в вестернах и военных
фильмах] в одном из военных фильмов), и повела их по коридору. Преподобная
Фаррисон выключила лампы, но света, идущего от креста на алтаре, было
достаточно. Шерон положила потир на последнюю скамью и прошла с Марией и
Иосифом вдоль заднего ряда в боковой проход, затем пропустила их вперед, а
сама прислушалась, не стучат ли.
Иосиф шел впереди, опустив глаза, словно ожидая, что сейчас снова
появятся ступеньки, а Мария подняла голову и устремила взгляд к алтарю.
Она смотрела на крест.
"Не смотри туда, - мысленно сказала Шерон. - Не смотри туда". И
заспешила к двери цветочной.
Раздался приглушенный звук, словно отдаленный гром, с шумом
захлопнулась какая-то дверь.
- Сюда, - прошептала Шерон, открывая дверь цветочной.
Когда преподобная Фаррисон проверяла эту комнату, Шерон стояла на
другом конце храма. Теперь она поняла, почему преподобная Фаррисон так
быстро вышла. В цветочной и раньше было тесно, а теперь сюда впихнули еще
пальмы и ясли и в них свалили остальной реквизит: фонарь трактирщика,
одеяло младенца. Шерон отодвинула ясли, их сбитые крест-накрест ножки
задели пюпитр, и он опрокинулся. Шерон подхватила его, поставила и,
прислушиваясь, замерла.
В коридоре стук. Хлопнула дверь. Голоса. Шерон отодвинула пюпитр и
стала проталкиваться с Марией и Иосифом в глубь комнаты; чуть не опрокинув
еще один пюпитр, она наконец пробилась с Марией в угол к кусту роз.
Шерон показала Иосифу, чтобы он встал с другой стороны, и прижалась к
пальме, пропуская его, потом закрыла дверь и тут же поняла, что совершила
ошибку.
Они не могут неподвижно стоять в темноте, а достаточно им пошевелиться,
как все кругом с грохотом полетит на пол. И Марии неудобно долго стоять,
скорчившись в углу.
Надо было оставить дверь приоткрытой; свет, струящийся от креста,
позволял бы им все видеть, и она услышала бы приближение полиции. А с
закрытой дверью ничего не слышно, кроме легкого дыхания детей, да еще,
когда Шерон попыталась встать поудобнее, задребезжал фонарь. Опять открыть
дверь очень опасно, ведь, возможно, Шерон уже ищут. Ей нужно было запереть
Марию и Иосифа здесь, вернуться и придумать, как сбить с толку полицию. А
теперь преподобная Фаррисон вот-вот хватится ее, а если не найдет,
посчитает это еще одним доказательством пребывания в церкви преступников и
уж не успокоится, пока полиция не облазит все закутки.
"Может, удастся пройти через хоры, - подумала Шерон, - надо только
отодвинуть пюпитры или переставить вещи так, чтобы Мария и Иосиф могли за
ними спрятаться, но в такой темноте ничего не получится".
Шерон медленно, осторожно, стараясь держаться прямо, опустилась на
колени и нащупала сзади себя ясли. Она водила ладонью по колючей соломе,
пока не нашла одеяло младенца. Должно быть, волхвы бросили в ясли свои
флаконы благовоний. Когда Шерон вытаскивала одеяло, стекло зазвенело.
Она нагнулась пониже и засунула одеяло в узкую щель под дверью. Затем
осторожно выпрямилась и стала искать на стене выключатель.
Нащупала его. "Пожалуйста, - молилась Шерон, - пусть свет зажжется
здесь, а не где-нибудь еще". Она щелкнула выключателем.
Они не сдвинулись, даже не пошевелились. Прижатая к розам Мария затаила
дыхание, а потом медленно выдохнула, как будто до этого вообще не дышала.
Они наблюдали, как Шерон, стоя на коленях, засовывает под дверь угол
одеяла, а затем медленно поворачивается к ним. Вот она протянула руку,
взяла один из пюпитров и пододвинула его к стене. Она действовала так
неспешно и осторожно, словно обезвреживала бомбу. Шерон снова протянула
руку через ясли, подняла пюпитр, поставила его на солому так, чтобы можно
было отодвинуть ясли подальше и освободить побольше места. Пюпитр
наклонился, и Иосиф помог его выпрямить.
Подняв одну из картонных пальм, она открепила фанерный ствол и
поставила его в ясли, а пальму прислонила к стене около Марии. Сделала то
же самое с еще одной пальмой.
Немного места освободилось. Остальные пюпитры так и останутся стоять:
их металлические каркасы сцеплены. У внешней стены был высокий
металлический шкаф, перед которым наставили горшков с лилиями. Лилии по
крайней мере можно поднять на шкаф.
С минуту Шерон внимательно слушала, приложив ухо к двери, а затем
осторожно переступила через ясли и подошла к лилиям. Наклонилась, взяла
один горшок, поставила на шкаф, но вдруг нахмурилась и остановилась. Потом
снова нагнулась и стала водить рукой по полу, будто рисуя полукруг.
Из-за шкафа потянуло холодом. Шерон приподнялась на носки и заглянула
за шкаф.
- Здесь дверь, - прошептала она. - Наружу.
- Шерон! - звал приглушенный голос.
Мария оцепенела, Иосиф встал между ней и дверью. Шерон ждала,
прислушиваясь, положив руку на выключатель.
- Миссис Энглерт! - снова позвал мужской голос.
Другой мужчина откуда-то издалека сказал:
- Ее машина еще здесь.
А потом раздался голос преподобной Фаррисон:
- Может, она пошла вниз?
Тишина. Шерон прижалась ухом к двери, послушала, а затем боком
пробралась мимо Иосифа к шкафу и снова заглянула за него. Дверь
открывалась на улицу. Шкаф не придется особенно двигать, только немного,
чтобы можно было протиснуться и открыть дверь. Тогда все пройдут, даже
Мария. С этой стороны около церкви растут кусты. Можно спрятаться, пока не
уедет полиция.
Шерон сделала знак Иосифу, чтобы он ей помог, и вдвоем они слегка
отодвинули шкаф от стены. Один горшок с лилией упал, Мария неловко
наклонилась, подняла горшок и взяла его в руки, как младенца.
Шерон и Иосиф вновь толкнули шкаф. Теперь внутри что-то забренчало,
точно там было полно вешалок, и Шерон показалось, что она опять слышит
голоса. Но делать было уже нечего. Она пролезла в узкий проход, подумала:
а вдруг заперто... И открыла дверь.
За дверью было тепло. Темное, усеянное звездами чистое небо.
- Что это... - глядя себе под ноги, как-то глуповато произнесла Шерон.
Земля была каменистая. Дул легкий ветерок, донося запах пыли и чего-то
сладкого. Может, апельсинов?
Шерон повернулась, чтобы сказать: "Я нашла ее. Я нашла дверь", - но
Иосиф уже отодвинул побольше шкаф, сделал проход пошире и повел через него
Марию. Мария все еще несла лилию, Шерон взяла у Марии горшок, подперла им
дверь, чтобы не закрылась, и вышла в темноту.
Свет из открытой двери падал на землю, по краю освещенного пространства
пролегла узкая полоска, которую Шерон приняла за тропинку. Подойдя
поближе, она увидела, что это пересохшее русло ручья. За ним круто
вздымался скалистый склон. Должно быть, сейчас они в нижней части бассейна
реки, и Шерон подумала, не здесь ли Мария и Иосиф заблудились.
- Ботт лом? - сказал позади Шерон Иосиф.
Она обернулась.
- Ботт лом? - разводя руками, как в детской, снова спросил он.
Куда идти?
Шерон понятия не имела. Дверь выходила на запад. Если они действительно
находятся в Пустыне, Вифлеем - к юго-западу отсюда.
- Туда. - Шерон показала на самый крутой склон. - Мне кажется, вам надо
идти туда.
Они не сдвинулись с места. Они стояли и смотрели на нее, Иосиф немного
впереди Марии; они ждали, что Шерон их поведет.
- Я не могу... - начала Шерон и осеклась.
Бросить их здесь - все равно что бросить в каминной. Или под снегом.
Шерон оглянулась на дверь, почти желая, чтобы появилась преподобная
Фаррисон с полицией... И пошла на юго-запад; она неуклюже карабкалась по
склону, туфли скользили на камнях.
Как это им удается, да еще с осликом, цепляясь за пучки высохшей травы,
удивлялась Шерон. Сможет ли Мария подняться по этому склону? Шерон в
тревоге обернулась.
Мария и Иосиф шли легко и уверенно, как Шерон по лестнице.
А что, если, поднявшись, они увидят такой же склон или обрыв? И никакой
тропинки? Втыкая в землю носки туфель, Шерон поднималась все выше.
Неожиданно послышался какой-то звук. Шерон быстро оглянулась на дверь,
но та по-прежнему была полуоткрыта, раму подпирал горшок с лилией, за ним
стояли ясли.
Снова раздался скрип, теперь ближе, Шерон услышала шарканье, а потом
резкий крик.
- Это ослик, - сказала она, и он засеменил к ней, словно был рад
увидеть ее.
Шерон протянула руку и поискала поводья. Их заменяла старая веревка.
Ослик подошел еще на шаг и закричал Шерон в ухо: "И-и!" - а потом
взвизгнул: "А-а" - и это было похоже на смех.
Шерон тоже рассмеялась и погладила его по шее.
- Не заблудитесь снова, - сказала она, подводя ослика к Иосифу, который
ждал там, где Шерон их оставила. - Держитесь тропинки. - И она стала
взбираться дальше на вершину холма, уже не сомневаясь, что тропа именно
там.
Тропы не было, но это не имело значения. Потому что на юго-западе лежал
Иерусалим; далекий и сверкающий белизной в свете звезд, он был озарен
огнем сотен очагов и тысяч лампад, а за ним, немного к западу, низко на
небе стояли три звезды, расположенные так близко, что почти касались друг
друга.
Мария и Иосиф подошли к Шерон и встали рядом с ней.
- Ботт лом, - показывая пальцем, сказала Шерон. - Вон туда, где звезда.
Иосиф снова пошарил за поясом и вытащил кожаный мешочек.
- Нет, - отстраняя мешочек, сказала Шерон. - Он вам понадобится в
Вифлееме, в гостинице.
Иосиф неохотно положил мешочек обратно, и Шерон вдруг пожалела, что ей
нечего им подарить. У нее нет ни ладана, ни мирры.
"И-а", - крикнул ослик и начал спускаться с холма. Иосиф схватил
веревку и пошел за осликом, Мария, опустив голову, - за ними.
- Будьте осторожны, - сказала Шерон. - Берегитесь царя Ирода.
Она подняла руку и помахала им на прощание, рукав ее балахона
развевался от ветерка, подобно крылу, но Мария и Иосиф не увидели
прощального приветствия. Они спускались с холма, Иосиф чуточку впереди,
Мария, придерживаясь за ослика. Когда они уже почти спустились, Иосиф
остановился, показал на землю, и они с осликом пропали из поля зрения
Шерон. Но она знала, что они нашли тропу.
Шерон немного постояла наверху, наслаждаясь свежим воздухом и глядя на
три звезды, почти слившиеся в одну, а затем спустилась, то и дело скользя
по камням и комкам грязи, взяла горшок с лилией и закрыла дверь. Подвинула
на место шкаф, вытащила из-под двери одеяло, выключила свет и вышла в
темный храм.
Там никого не было. Шерон взяла потир, спрятала его в широкий рукав
балахона и выглянула в коридор. В коридоре тоже никого. Она прошла в
воскресную школу для взрослых, поставила потир обратно в витрину и
спустилась по лестнице.
- Где вы пропадали? - спросила преподобная Фаррисон.
Из детской вышли двое полицейских в форме, с карманными фонариками в
руках.
Шерон скинула с себя балахон.
- Я проверяла серебро общины, - сказала она. - Все на месте.
Прошла в комнату хора, повесила балахон.
- Мы заглядывали туда. - Преподобная Фаррисон шла за ней по пятам. -
Вас там не было.
- Да, я, кажется, слышала ваши голоса у двери, - ответила Шерон.


Когда второй куплет хорала "О город Вифлеем" подошел к концу, Мария с
Иосифом преодолели лишь три четверти пути.
- Такими темпами они не приплетутся в Вифлеем и к Пасхе, - прошептала
Ди. - Неужели они не могут побыстрее?
- Они придут вовремя, - наблюдая за ними, прошептала Шерон.
Мария с Иосифом медленно шли вдоль прохода, не сводя глаз с алтаря.
- "В тиши, - пела Шерон, - в тиши чудесный дар приходит".
Мария с Иосифом миновали вторую скамью и исчезли из поля зрения хора.
На верхнюю ступень алтаря вышел хозяин гостиницы с фонарем, вид у него был
мрачный и решительный.

Так Бог дает людским сердцам
Небесное благословение.

- Куда они делись? - вытягивая шею, чтобы разглядеть Марию и Иосифа,
прошептала Вирджиния. - Они проскользнули в заднюю дверь или куда-нибудь
еще?
Мария и Иосиф вновь появились, неторопливым, степенным шагом
направляясь к пальмам и яслям. Хозяин гостиницы стал спускаться по
ступенькам, изо всех сил стараясь показать, что он их не ждал и не так уж
рад их видеть.

Пускай его не слышен шаг,
Но в мир греха и слез...

Позади, гремя своими клюшками, собрались пастухи, Мириам подала волхвам
шкатулку с драгоценностями и флаконы с благовониями. Элизабет поправила
парчовый венчик.

Для утешенья кротких душ
Приходит к нам Христос.

Иосиф и Мария вышли на середину площадки и остановились. Стоящий чуть
впереди Иосиф постучал в воображаемую дверь, и хозяин гостиницы, широко
улыбаясь, пошел открывать.