Ей совсем не хотелось выходить из машины, когда он наконец подъехал к дому и остановился на усыпанной гравием площадке у белого парадного входа.
– Ну же, Кэсси, – ласково сказал он, открывая дверцу. – Вам правда не о чем беспокоиться, даю слово.
В ее характере не осталось и следа прежней ершистости, призналась себе Кэсси, шагая к дому. Она стала совершенно другим человеком и теперь с трудом вспоминала, какой была. Она чувствовала себя беззащитной, напуганной и в любую минуту могла расплакаться.
– Я сейчас разожгу камин, – сказал Джордан, помогая ей снять пальто. – А вы пока просто побродите по дому. Мне бы хотелось, чтобы вы заглянули в каждую щелку, в каждый угол и затем вернулись с многочисленными жалобами и предложениями. Я сделаю все, как вы скажете.
Он мягко подтолкнул ее к двери из холла, и Кэсси начала осмотр с нижних помещений, намеренно не заходя в гостиную. Связанные с нею воспоминания были все еще болезненно свежи. Сначала нужно как следует взять себя в руки.
Дом был большой и просторный, обставленный уютной красивой мебелью, с прекрасной кухней и не менее великолепным вторым этажом. Кэсси вдруг стало ужасно одиноко, будто она очутилась здесь не по праву (да ведь так оно и было!), и когда она неожиданно вошла в спальню Джордана, то почувствовала, как испуганно забилось сердце. Все в этой комнате говорило о нем: краски, картины, настольная лампа, – и она не удивилась, увидев двуспальную кровать. Он бы просто не уместился на обычной кровати. Ей вспомнилось, как он ночевал в ее квартире на маленькой кушетке, вспомнились его чуткость и доброта. Ну а сейчас? Разве сейчас он не так же добр и внимателен к ней? До чего же хочется вернуть то время с его спокойными товарищескими отношениями, но, увы, все это в прошлом.
Спустившись вниз, она застала Джордана в гостиной, пришлось собраться с духом и присоединиться к нему.
– Ой, вы уже убрали елку! – воскликнула она и тут же залилась краской под его насмешливо-ироничным взглядом.
– Разумеется, – спокойно ответил он. – Я знаю все, что положено делать в таких случаях. Моя мать научила меня заботиться о прелестных феях, живущих в дальнем конце сада. Все украшения я аккуратно убрал, ветки падуба сжег, а елку нужно посадить в землю, но расти она не должна. По-моему, я ничего не упустил.
Кэсси с улыбкой кивнула и села в кресло у камина, глядя не на Джордана, а на пляшущие языки жаркого пламени. На мгновенье повисла напряженная тишина, затем он спросил:
– Скажите, что мне следует изменить?
– Ничего! – Взглянув на него, Кэсси тут же отвернулась, чтобы не видеть этих серебристых глаз, в которых отражался огонь камина. – Здесь так чудесно. Я в восторге от кухни, а ванные комнаты просто бесподобны. Кэсси снова замолчала, и Джордан, поняв, что она больше ничего не скажет, неожиданно деловито проговорил:
– Экономки у меня нет. Только приходящая прислуга, она каждый день убирает дом. Но если вы пожелаете…
– Нет, – быстро сказала Кэсси. – Я привыкла обходиться без этого. Мне нравится готовить, и после работы я спокойно смогу…
– О работе отныне не может быть и речи, – твердо заявил он, пристально глядя на Кэсси, лицо которой выражало удивление. – Когда я сказал Гаю, что вы в редакцию не придете, я имел в виду именно это. Сегодня утром, отвезя вас на вашу квартиру и вернувшись в газету, я навел справки и выяснил, что можно получить специальное разрешение и зарегистрировать наш брак в конце следующей недели. До тех пор я хочу, чтобы вы оставались здесь и привели эту берлогу в жилой вид.
– Вы говорили, что мне не придется ни от чего отказываться, – с обидой напомнила Кэсси, но Джордан лишь посмотрел на нее безмятежным взглядом.
– Это было до того, как мы узнали о вашей беременности, – заметил он.
– Вам нет никакой необходимости работать, и я хочу, чтобы вы отнеслись к этому спокойно. Это не значит, что вы станете затворницей. У вас будет своя машина и полная свобода делать все что угодно.
– За исключением того, что я действительно хочу делать! – съязвила Кэсси.
– Если вы имеете в виду ежедневные поездки в "Хералд", то да, – твердо сказал Джордан. – Я хочу, чтобы это холостяцкое жилище стало настоящим уютным домом, куда мы вернемся после свадьбы. У меня самого нет ни времени, ни возможности привести его в надлежащий вид. – Внезапно его голос смягчился. – Разве вам не хочется, чтобы у нашего ребенка был настоящий дом, Кэсси? – тихо спросил он.
Кэсси молча кивнула и отвернулась. Весь ее гнев куда-то исчез. Она действительно хотела этого. Может быть, даже слишком хотела, принимая во внимание свое не очень счастливое детство.
– Комнату, которая смотрит на холмы, – быстро сказала она, – ту, что в задней части дома, можно переоборудовать в детскую. И я могла бы устроиться там. Если вы разрешите кое-что в ней поменять…
– Делайте все, что считаете нужным, – холодно сказал он. – Я уже говорил, вы можете поступать по вашему усмотрению. Вообще-то именно этого я от вас и жду. Сейчас я сварю кофе, а потом отвезу вас домой. Послезавтра у вас будет своя машина, тогда вы сможете приезжать сюда днем. Надеюсь, вы умеете водить?
Кэсси в ответ лишь кивнула, не удивляясь, что чувствует себя здесь чужой. Все-таки она совершенно не знает Джордана. Здесь, в этом доме, слушая, как он строит планы ее будущей жизни, она вдруг почувствовала страх, и вполне обоснованный, ведь Джордан наверняка будет полон сожаления и досады, но никогда не скажет об этом вслух.
Что ж, по крайней мере у нее будет своя комната. Очевидно, он и не ожидал, что она будет спать у него. Возможно, после рождения ребенка он согласится на развод, и они придут к полюбовному соглашению. Для нее это был единственный мыслимый выход из сложившейся ситуации, который бы дал свободу Джордану и не причинил боли никому, кроме нее самой.
Глава 10
– Ну же, Кэсси, – ласково сказал он, открывая дверцу. – Вам правда не о чем беспокоиться, даю слово.
В ее характере не осталось и следа прежней ершистости, призналась себе Кэсси, шагая к дому. Она стала совершенно другим человеком и теперь с трудом вспоминала, какой была. Она чувствовала себя беззащитной, напуганной и в любую минуту могла расплакаться.
– Я сейчас разожгу камин, – сказал Джордан, помогая ей снять пальто. – А вы пока просто побродите по дому. Мне бы хотелось, чтобы вы заглянули в каждую щелку, в каждый угол и затем вернулись с многочисленными жалобами и предложениями. Я сделаю все, как вы скажете.
Он мягко подтолкнул ее к двери из холла, и Кэсси начала осмотр с нижних помещений, намеренно не заходя в гостиную. Связанные с нею воспоминания были все еще болезненно свежи. Сначала нужно как следует взять себя в руки.
Дом был большой и просторный, обставленный уютной красивой мебелью, с прекрасной кухней и не менее великолепным вторым этажом. Кэсси вдруг стало ужасно одиноко, будто она очутилась здесь не по праву (да ведь так оно и было!), и когда она неожиданно вошла в спальню Джордана, то почувствовала, как испуганно забилось сердце. Все в этой комнате говорило о нем: краски, картины, настольная лампа, – и она не удивилась, увидев двуспальную кровать. Он бы просто не уместился на обычной кровати. Ей вспомнилось, как он ночевал в ее квартире на маленькой кушетке, вспомнились его чуткость и доброта. Ну а сейчас? Разве сейчас он не так же добр и внимателен к ней? До чего же хочется вернуть то время с его спокойными товарищескими отношениями, но, увы, все это в прошлом.
Спустившись вниз, она застала Джордана в гостиной, пришлось собраться с духом и присоединиться к нему.
– Ой, вы уже убрали елку! – воскликнула она и тут же залилась краской под его насмешливо-ироничным взглядом.
– Разумеется, – спокойно ответил он. – Я знаю все, что положено делать в таких случаях. Моя мать научила меня заботиться о прелестных феях, живущих в дальнем конце сада. Все украшения я аккуратно убрал, ветки падуба сжег, а елку нужно посадить в землю, но расти она не должна. По-моему, я ничего не упустил.
Кэсси с улыбкой кивнула и села в кресло у камина, глядя не на Джордана, а на пляшущие языки жаркого пламени. На мгновенье повисла напряженная тишина, затем он спросил:
– Скажите, что мне следует изменить?
– Ничего! – Взглянув на него, Кэсси тут же отвернулась, чтобы не видеть этих серебристых глаз, в которых отражался огонь камина. – Здесь так чудесно. Я в восторге от кухни, а ванные комнаты просто бесподобны. Кэсси снова замолчала, и Джордан, поняв, что она больше ничего не скажет, неожиданно деловито проговорил:
– Экономки у меня нет. Только приходящая прислуга, она каждый день убирает дом. Но если вы пожелаете…
– Нет, – быстро сказала Кэсси. – Я привыкла обходиться без этого. Мне нравится готовить, и после работы я спокойно смогу…
– О работе отныне не может быть и речи, – твердо заявил он, пристально глядя на Кэсси, лицо которой выражало удивление. – Когда я сказал Гаю, что вы в редакцию не придете, я имел в виду именно это. Сегодня утром, отвезя вас на вашу квартиру и вернувшись в газету, я навел справки и выяснил, что можно получить специальное разрешение и зарегистрировать наш брак в конце следующей недели. До тех пор я хочу, чтобы вы оставались здесь и привели эту берлогу в жилой вид.
– Вы говорили, что мне не придется ни от чего отказываться, – с обидой напомнила Кэсси, но Джордан лишь посмотрел на нее безмятежным взглядом.
– Это было до того, как мы узнали о вашей беременности, – заметил он.
– Вам нет никакой необходимости работать, и я хочу, чтобы вы отнеслись к этому спокойно. Это не значит, что вы станете затворницей. У вас будет своя машина и полная свобода делать все что угодно.
– За исключением того, что я действительно хочу делать! – съязвила Кэсси.
– Если вы имеете в виду ежедневные поездки в "Хералд", то да, – твердо сказал Джордан. – Я хочу, чтобы это холостяцкое жилище стало настоящим уютным домом, куда мы вернемся после свадьбы. У меня самого нет ни времени, ни возможности привести его в надлежащий вид. – Внезапно его голос смягчился. – Разве вам не хочется, чтобы у нашего ребенка был настоящий дом, Кэсси? – тихо спросил он.
Кэсси молча кивнула и отвернулась. Весь ее гнев куда-то исчез. Она действительно хотела этого. Может быть, даже слишком хотела, принимая во внимание свое не очень счастливое детство.
– Комнату, которая смотрит на холмы, – быстро сказала она, – ту, что в задней части дома, можно переоборудовать в детскую. И я могла бы устроиться там. Если вы разрешите кое-что в ней поменять…
– Делайте все, что считаете нужным, – холодно сказал он. – Я уже говорил, вы можете поступать по вашему усмотрению. Вообще-то именно этого я от вас и жду. Сейчас я сварю кофе, а потом отвезу вас домой. Послезавтра у вас будет своя машина, тогда вы сможете приезжать сюда днем. Надеюсь, вы умеете водить?
Кэсси в ответ лишь кивнула, не удивляясь, что чувствует себя здесь чужой. Все-таки она совершенно не знает Джордана. Здесь, в этом доме, слушая, как он строит планы ее будущей жизни, она вдруг почувствовала страх, и вполне обоснованный, ведь Джордан наверняка будет полон сожаления и досады, но никогда не скажет об этом вслух.
Что ж, по крайней мере у нее будет своя комната. Очевидно, он и не ожидал, что она будет спать у него. Возможно, после рождения ребенка он согласится на развод, и они придут к полюбовному соглашению. Для нее это был единственный мыслимый выход из сложившейся ситуации, который бы дал свободу Джордану и не причинил боли никому, кроме нее самой.
Глава 10
Для родителей Джордана известие об их свадьбе оказалось столь же ошеломляющим, сколь и по-настоящему радостным. После звонка сына оба они потребовали к телефону Кэсси, и ей было очень трудно держаться естественно в присутствии стоявшего рядом Джордана, пытающегося скрыть свое мрачное настроение. Она передала ему трубку, когда слезы перехватили горло, и невольно восхитилась тем, как легко и непринужденно звучал его голос, тогда как лицо оставалось совершенно неподвижным.
Его родители были в восторге, что свадебный кортеж отправится из их дома, и, как Джордан и предвидел, Дороти Рис немедля занялась предсвадебными хлопотами. Со вздохом облегчения Кэсси подумала, что, скорее всего, прекрасная и знаменитая Лавиния Престон не приедет.
А вот отец удивил ее своим энтузиазмом. Судя по голосу, он радовался не меньше, чем Хэролд Рис. Расспрашивал о мельчайших подробностях. И лишь позже Кэсси подумала о том, что никто из них не выразил удивления по поводу всех этих спешных приготовлений в столь неурочное для свадеб время года. Ну что ж, в конце концов они все узнают. Не нужно большого ума, чтобы сложить два и два.
В день свадьбы было довольно холодно. Они с Джорданом приехали накануне утром, хотя могли сделать это и раньше. Как подозревала Кэсси, Джордан хотел избежать лишних вопросов, вдобавок ему не очень-то улыбалось весь день изображать счастливого жениха, а ведь это было необходимо!
– Может, лучше бы подождать и сшить белое подвенечное платье, дорогая? – спросила Дороти Рис, помогая Кэсси одеться. – Ты выглядишь прелестно, я ничего не хочу сказать, но знаешь, ведь каждая мечтает о белом свадебном платье в такой день, тем более в феврале, в эту ужасную погоду.
Кэсси взглянула на себя в зеркало. Что касается девичьих представлений о том, как должна выглядеть новобрачная, то она постаралась максимально к ним приблизиться. Кремовый шерстяной костюм с вышитым золотом воротничком, длинные волосы подколоты на затылке и украшены узким венком из свежих цветов, оттенки кремового и розового приятно контрастируют с блестящими темно-рыжими волосами. Вообще-то она не думала, что ее подвенечное платье должно непременно быть белым. Любовь к Джордану пришла так неожиданно, что у нее просто не было времени помечтать о свадьбе. Да если бы и нашлось время помечтать, она же знала, какое будущее ждет Джордана. В этом будущем для нее все равно места нет. Если не считать той вспышки слепой страсти, Джордан ее никогда не любил. Более того, всегда относился к ней с неприязнью. Глаза ее наполнились слезами, и в то же мгновение она почувствовала ласково обнимающую ее руку Дороти.
– Ты замечательно выглядишь, Кэсси, – мягко сказала она. – Ты очень красива. Мы все так любим тебя. Если я заставила тебя плакать…
– Нет, – улыбнулась Кэсси. – Я думаю, это от волнения. – Внезапно ей захотелось, чтобы радом оказался друг, просто друг; она посмотрела в теплые, улыбающиеся глаза матери Джордана и тихо сказала: – Я беременна. Говоря это, Кэсси совершенно не представляла себе, как встретит эту новость Дороти. Ее собственная мать наверняка обозвала бы ее дурой. Минуту-другую Дороти стояла в безмолвном оцепенении, затем ее лицо озарилось счастливой улыбкой.
– Кэсси! Дорогая моя! Я так рада! Хэролд будет на седьмом небе от счастья, разумеется, если ты позволишь мне ему сказать… – Внезапно на ее лице отразилась тревога. – Кэсси, ты действительно хочешь?..
– Конечно! – просто ответила Кэсси, чувствуя, как громадный камень упал у нее с души. Конечно, она мечтает иметь ребенка от Джордана. Ее лицо снова порозовело. Бледность, все утро так тревожившая мать Джордана, внезапно исчезла, и Дороти с ласковой улыбкой посмотрела ей в глаза. – В таком случае нам пора отправляться в церковь! – радостно сказала она.
Два месяца спустя единственной радостью, согревавшей Кэсси душу и сердце, была растущая в ней таинственная и теплая новая жизнь. С самого начала Джордан был к ней не более чем внимателен. Он вел себя так же отчужденно, как и тогда, когда они встретились впервые, и было совершенно очевидно, что хочет он только одного – держаться от нее подальше и видеться по возможности реже.
Кэсси вела дом как образцовая хозяйка, на это у нее и уходила большая часть времени. В деньгах Джордан ее не стеснял, и она занялась покупкой картин, декоративных безделушек, новой и более удобной мебели, отдавшись единственной цели – наполнить их дом настоящим теплом и уютом, в чем и преуспела. Дом становился все более красивым и удобным, но атмосфера в нем – все более холодной.
Джордан работал. Иначе не скажешь. Он уходил еще до того, как Кэсси просыпалась, хотя она по привычке вставала в тот же час, что и раньше, когда ей нужно было ходить на работу. Вечерами он неизменно хвалил ее за все то новое, что она успевала сделать за день в доме, восхищался ее кулинарными подвигами, а затем удалялся в свой кабинет, где допоздна стучал на машинке. Что он печатал, Кэсси не видела. Утром кабинет был уже аккуратно прибран, ящики рабочего стола заперты на ключ.
Если ему предстояло задержаться из-за делового ужина, он звонил и как примерный муж сообщал ей об этом или же оставлял на видном месте записку. У Кэсси было такое чувство, будто она делит жилье с необычайно воспитанным квартирантом, и поэтому она ощущала себя в доме досадной обузой.
Если бы не машина, Кэсси бы, наверное, просто сошла с ума. Она регулярно ездила в город и нередко встречалась там со своими знакомыми. Джин устроила так, что они часто могли вместе обедать, и благодаря этому Кэсси была в курсе всех редакционных новостей и сплетен.
Однажды, едва расставшись с Джин, она тут же столкнулась с Гаем Мередитом, которого не видела с тех пор, как ушла из газеты.
– Кэсс! – окликнул он и, подбежав, заключил ее в объятия. – Ну как ты, дорогая? – сердечно спросил он и, не дожидаясь ответа, потащил ее назад, в тот самый ресторан, из которого она только что вышла. – Я буду есть, а ты рассказывай, – решительно заявил он в ответ на ее протесты, что она только что пообедала и о еще одной трапезе не может быть и речи. Кэсси так рада была его видеть, что охотно согласилась. – Надеюсь, ты не очень занята? – вдруг встревожился он после того, как чуть ли не насильно усадил ее на стул. Кэсси ответила ему невеселой улыбкой.
– Нет, не очень. – В конце концов есть предел даже такому приятному занятию, как устройство собственного жилища. – Кстати, поздравляю с получением моей работы!
– Можешь взять ее обратно в любое время, – буркнул Гай. – Джордан…
– Он осекся в замешательстве и покраснел. Кэсси понимающе усмехнулась.
– От меня таиться незачем, Гай. Я по-прежнему свой парень!
– Он работает так, будто решил загнать себя в могилу, – хмуро сказал Гай. – Пойми меня правильно, это, конечно, его дело, и мужик он крепкий, должен выдюжить, хотя в последнее время он стал, по-моему, малость сдавать. Беда в том, что он в газете единственный супермен и не замечает, что способен и нас загнать до смерти в этой гонке. И, вероятнее всего, первыми жертвами будем именно мы. – Бросив на нее быстрый взгляд, Гай снова занялся своим обедом. – Жаль, что ты ушла, Кэсс. Мне правда кажется, что с твоим уходом он просто возненавидел всех нас.
Это было не так, но ведь истинную причину Гаю не объяснишь. Джордан возненавидел работу из-за того, что очутился в пожизненной ловушке. Она уже толком не слушала Гая. Все-таки она права, нельзя лишать Джордана надежды. Пора наконец найти выход из этой невозможной ситуации.
После обеда Гай проводил ее до машины. Он явно повеселел и с ласковой улыбкой смотрел, как она отпирает дверцу, собираясь сесть за руль.
– Хочешь, скажу тебе кое-что, Кэсс? – спросил он.
– Давай! – рассмеялась она.
– Я серьезно. – До того как появился Джордан, я почти все время только и думал что о тебе, Кэсс. Мечтал, что в один прекрасный день ты выйдешь за меня замуж. Думаю, что сделал бы тебе предложение, если бы не боялся твоего острого язычка. Хотя мне и в голову не приходило, что вы с Джорданом…
– Ох, Гай! – Кэсси опять подошла к нему, Гай машинально взял ее руку в свою. – Я ведь ничего не знала! Если я причинила тебе боль…
– Нет, Кэсс, – мягко сказал он. – Просто оставайся моим другом, вот и все.
– Хорошо, Гай, – тихо сказала Кэсси. Гай потянулся к ней, собираясь поцеловать в щеку, и в этот миг она увидела в проезжавшем мимо "порше" Джордана. Глаза у него были холодные, похожие на ледяные озера, как говорил Луиджи.
Когда Кэсси подъехала к дому, "порше" стоял у парадного входа. Джордан был на кухне, готовил себе кофе.
– Я не знала, что ты вернешься к обеду, – быстро сказала она, жалея, что не успела ничего приготовить.
– Я не собираюсь обедать, – не глядя на нее, бросил он. – Я приехал переодеться. Во второй половине у меня совещание в "Газетт", а Потом еще одно. Я не успею вернуться к ужину.
– Мы поужинаем позднее… – начала было Кэсси, но он резко оборвал ее:
– Я поем в городе!
Он быстро вышел из кухни, так и не притронувшись к кофе. Кэсси потерянно смотрела ему вслед, как вдруг он обернулся и посмотрел на нее.
– Если уж ты встречаешься с Мередитом, будь добра, не делай это так откровенно!
Кэсси вспыхнула.
– Я вовсе не встречаюсь с Гаем!
– У меня отличное зрение! – отчеканил Джордан, устремив на нее ледяной взгляд. – Поцелуи со старыми знакомыми на улице – совсем не то, что мне хотелось бы видеть.
– Мы с ним встретились совершенно случайно, – возмущенно запротестовала Кэсси. – Я не видела его с тех пор… с тех пор…
– …с тех пор, как грохнулась в обморок в редакции и он побежал за мной! – закончил Джордан и холодно добавил: – Надеюсь, ты объяснила ему, что уже замужем и он несколько запоздал со своими ухаживаниями?
– Гаю объяснять ничего не нужно, – с горечью сказала Кэсси. – Он прекрасно знает, что я замужем, и любой, у кого есть глаза, не может не видеть, что я беременна!
Джордан окинул ее холодным взглядом, губы скривились в подобии улыбки.
– Прошло еще не так много времени. Твоя беременность не настолько заметна, как ты стараешься меня уверить! – гневно бросил он.
От незаслуженной обиды глаза Кэсси наполнились слезами, и она поспешно отвернулась. Очевидно, ему доставляет удовольствие мучить ее и мучиться самому.
– Кэсси! – Джордан шагнул к ней, но она быстро отпрянула назад и спокойно посмотрела ему в лицо.
– Я не хочу задерживать тебя, – сказала она с той же холодной сдержанностью, с какой только что говорил он сам. – По словам Гая, ты работаешь с одержимостью самоубийцы, – намеренно добавила она. – И я не стану тебе мешать!
Джордан вышел, бледный и мрачный, сел в свой "порше" и укатил в город. Впервые после свадьбы они по-настоящему поссорились, и почему-то Кэсси стало легче. Она предпочитала видеть Джордана скорее разъяренным, чем холодно-вежливым. Когда он вернется, она сообщит ему о своем решении.
Вернулся он в одиннадцать, но Кэсси еще не ложилась. Она накинула халат, собираясь спуститься вниз, чтобы поговорить с мужем. Этот халат она купила совсем недавно. Старый скоро станет слишком тесен. Пока что беременность была заметна разве только для нее самой, но Кэсси не хотелось, чтобы ее чуть пополневшая фигура бросалась в глаза Джордану. Незачем постоянно напоминать ему, но она поймала его в ловушку. Халат был широкий, просторный и мягко обтекал ее фигуру. Окинув себя быстрым придирчивым взглядом, Кэсси пошла вниз.
Войдя в гостиную, она увидела, как Джордан наливает себе виски. Он явно не ожидал ее появления.
– Я хочу поговорить с тобой, Джордан, – решительно начала она, опасаясь, что нервы у нее могут сдать.
– Это что, срочно? – досадливо скривился он, бросив быстрый взгляд на ее лицо. – Работать с одержимостью самоубийцы довольно утомительно, как ты понимаешь, – усмехнулся он.
Кэсси залилась краской, но тем не менее решила довести дело до конца, здесь и сейчас, не откладывая до завтра.
– Это не займет много времени, – холодно сказала она. В ответ он молча кивнул на стул, по всей видимости приглашая ее сесть. Но, не доверяя своей выдержке, Кэсси осталась стоять. – Сразу же после рождения ребенка, – спокойно сказала она, – я хочу получить развод!
Секунду он молча смотрел на нее – лицо было как каменное, только в глазах читалось странное выражение, не на шутку испугавшее Кэсси.
– Если бы не ребенок, – быстро продолжила она, – мы бы никогда не стали мужем и женой, и по сути ничего ведь и не изменилось. Совершенно ясно, что мы относимся друг к другу как раньше, и, по-моему, нет смысла мучиться вдвоем всю жизнь.
– Я сделал тебе предложение, еще ни о чем не зная, – напомнил Джордан слишком уж спокойным тоном. – К тому же тебе известно, я буду бороться за ребенка. Я и об этом тебе говорят.
– Ты проиграешь, – постаравшись придать своему голосу твердость, сказала Кэсси, – да и нужды в этом нет. Ты сможешь видеть его, когда пожелаешь. Может, если мы не будем женаты, мы… мы останемся друзьями и… – У тебя уже есть друг! – выпалил Джордан. – Или, может, Мередит претендует стать чем-то большим после этого мифического развода? Скажи ему, пусть не надеется. Он упустил свой шанс.
– Гай тут совершенно ни при чем! – в отчаянии воскликнула Кэсси. Она хотела помочь Джордану, дать ему возможность уйти от нее, а он уцепился за беднягу Гая. Как это похоже на мужчин – не желать расстаться даже с тем, что им не нужно.
– Ну что ж, зато я при чем, и я отвечаю "нет"! – объявил Джордан. Если тебе надоело притворяться заботливой женой, заведи экономку! Если ты думаешь, что я позволю тебе уйти, а потом ты будешь оставлять ребенка одного, а сама станешь рыскать в поисках сенсаций, то ты жестоко ошибаешься. Надеюсь, ты успела покончить с привычками швейцарской школы! Беспощадность этих слов так ошеломила Кэсси, что она молча отвернулась и пошла к двери, ничего не видя от слез.
– Кэсси! – Внезапно он очутился рядом и, схватив ее за плечи, повернул к себе лицом. – Прости. Я не должен был так говорить!
Впервые после свадьбы он прикоснулся к ней, и Кэсси ощутила неодолимое желание прижаться к нему, крепко-крепко. По ее щекам текли слезы, и Джордан ласково гладил ее лицо, вытирая соленые ручейки.
– Прости меня, Кэсси, – тихо сказал он. Она чувствовала, что он напрягся как струна, и прекрасно знала почему. Стоя рядом, он не мог не заметить очевидных признаков беременности, изменивших ее фигуру, хотя она сделала все, чтобы это скрыть. Высвободившись из его объятий, Кэсси быстро направилась к выходу.
– С резкими словами я как-нибудь справлюсь, – без всякого выражения проговорила она. – Только, пожалуйста, не прикасайся ко мне.
Он не сказал ни слова и не бросился вслед за нею. Кэсси убежала в свою комнату и заперла за собою дверь, думая только об одном: как ей прожить оставшиеся несколько месяцев в его доме?
На следующее утро Кэсси вновь застала Джордана на кухне. Прислуга в этот день была выходная, и Кэсси быстро спустилась вниз, чтобы поскорее управиться с мелкими делами, не терпящими отлагательства. Увидев Джордана, который, сидя за кухонным столом, пил чай, Кэсси неожиданно смутилась и покраснела.
Он смотрел прямо на нее, а она не знала, что сказать. На ней была юбка, которую она почти перестала росить, так как та стала слишком тесна в талии. Кэсси даже не могла ее как следует застегнуть. Блузка тоже сидела чересчур в обтяжку на располневшей груди. Впервые за последние месяцы Джордан застал ее врасплох. Рука Кэсси машинально потянулась к молнии на юбке, что не укрылось от его зоркого взгляда.
– Слишком узкая? – насмешливо спросил он.
От этих слов она еще больше покраснела и выбежала из кухни, чтобы укрыться до его ухода в своей комнате.
Никогда больше она не даст застать себя врасплох, поклялась себе Кэсси, швыряя блузку на кровать. Конечно, рано или поздно ее полнота все равно станет заметной, но к тому времени она привыкнет к пренебрежительному тону и холодности Джордана и уже не будет так нервничать. Скинув юбку, она бросила ее рядом с блузкой, и в эту самую минуту в комнату без стука вошел Джордан.
– Что я такого сказал? – раздраженно начал он и тотчас осекся, увидев перепуганную Кэсси, на которой не было ничего, кроме лифчика и трусиков. Бледная как мел, она схватила юбку, чтобы хоть как-то прикрыться, а Джордан медленно шагнул вперед, не отрывая от нее своих серебристых глаз. – Ты все еще стесняешься меня? – с удивлением спросил он Кэсси. -Оказывается, ты застенчива? Потому и убежала от меня вчера вечером?
– Нет! Нет… я… – Она почувствовала, что снова краснеет, и беспомощно смотрела, как он медленно подходит ближе. – Пожалуйста, Джордан, оставь меня. Ну пожалуйста! Я…
– Ты в самом деле не знаешь, до чего ты хороша? – мягко спросил он, вовсе не собираясь уходить. – Не понимаешь, что беременность сделала тебя еще привлекательнее? Кожа прямо светится изнутри, волосы блестят еще Лучше прежнего, в глазах тепло и мягкость. Впервые с тех пор, как я тебя узнал, ты выглядишь такой хрупкой и нежной. – Он взял из безвольных пальцев Кэсси юбку, бросил на кровать. – С каждым днем ты буквально расцветаешь на глазах, – прошептал он. – С каждым днем в тебе распускается таинственный мистический цветок, имя которому – женщина.
Его взгляд, чувственный и напряженный, жадно скользил по ее телу. Кэсси стояла не шевелясь. Сердце ее бешено заколотилось, когда он расстегнул бюстгальтер и тот бесшумно упал на пол.
– Ты даже не представляешь, как ты сейчас хороша… – хрипло выдохнул Джордан. Его руки скользнули вверх и бережно обхватили ее груди. Он посмотрел на Кэсси затуманенными от желания глазами. – Я никогда еще так не хотел тебя, – прошептал он.
Кэсси вся дрожала, глухой от страсти голос Джордана проникал в самую глубь ее естества, прикосновения его горячих рук будили ответное желание. Точно во сне, она накрыла ладонями ласкающие ее руки и посмотрела на него широко открытыми, удивленными, вопрошающими глазами.
– Джордан, я не хочу… – Она хотела сказать, что не хочет держать его в ловушке, но он неправильно истолковал ее слова, хотя даже это не остановило его и не вернуло к реальности.
– Зато я хочу, – пробормотал он, – и если не сделаю этого, то тихо сойду с ума!
Он потянул ее к кровати и, опустив на прохладные простыни, яростно обрывая пуговицы, стянул через голову рубашку. Впервые она видела, как он раздевается, продолжая неотрывно пожирать ее глазами. Она забыла обо всем, сердце бешено колотилось, готовое выскочить из груди. А он уже был рядом и, глядя на Кэсси темными от страсти глазами, медленно снял то последнее, что укрывало ее от его лихорадочно горящего взора.
– Кэсси! – услышала она хриплый, срывающийся голос. – Скажи, что ты хочешь этого. Я хочу знать. Не заставляй меня снова думать, что я хитростью заманят тебя. Мне нужно знать, Кэсси!
– Джордан! – Она крепко прижалась к нему, чувствуя силу его желания, стала жадно ласкать его пылающее неистовой страстью тело. Джордан жадно приник к ее губам, и она чуть не задохнулась в его объятиях.
– Помоги мне быть нежным, – простонал он. – Я безумно хочу тебя, Кэсси!
А ей вовсе не хотелось, чтобы он был нежным. Мгновение спустя она уже была как в огне, и ее пылкий порыв отозвался в нем стоном невыразимого блаженства и одновременно протеста. Он обхватил губами ее сосок, и оба они, подхваченные ураганом желания, тут же забыли о ее беременности. Джордан шептал ее имя, стараясь нежной лаской сдержать огненный вихрь, уносивший Кэсси на край земли, откуда странным далеким эхом звал ее голос. Глаза Кэсси заворожено смотрели в раскаленную серебряную лаву его зрачков, и Джордан наконец овладел ею с тем свирепым самозабвением, которого она так ждала и которое повергло ее в темную пучину, озарявшуюся неистовыми вспышками слепящего света.
Его родители были в восторге, что свадебный кортеж отправится из их дома, и, как Джордан и предвидел, Дороти Рис немедля занялась предсвадебными хлопотами. Со вздохом облегчения Кэсси подумала, что, скорее всего, прекрасная и знаменитая Лавиния Престон не приедет.
А вот отец удивил ее своим энтузиазмом. Судя по голосу, он радовался не меньше, чем Хэролд Рис. Расспрашивал о мельчайших подробностях. И лишь позже Кэсси подумала о том, что никто из них не выразил удивления по поводу всех этих спешных приготовлений в столь неурочное для свадеб время года. Ну что ж, в конце концов они все узнают. Не нужно большого ума, чтобы сложить два и два.
В день свадьбы было довольно холодно. Они с Джорданом приехали накануне утром, хотя могли сделать это и раньше. Как подозревала Кэсси, Джордан хотел избежать лишних вопросов, вдобавок ему не очень-то улыбалось весь день изображать счастливого жениха, а ведь это было необходимо!
– Может, лучше бы подождать и сшить белое подвенечное платье, дорогая? – спросила Дороти Рис, помогая Кэсси одеться. – Ты выглядишь прелестно, я ничего не хочу сказать, но знаешь, ведь каждая мечтает о белом свадебном платье в такой день, тем более в феврале, в эту ужасную погоду.
Кэсси взглянула на себя в зеркало. Что касается девичьих представлений о том, как должна выглядеть новобрачная, то она постаралась максимально к ним приблизиться. Кремовый шерстяной костюм с вышитым золотом воротничком, длинные волосы подколоты на затылке и украшены узким венком из свежих цветов, оттенки кремового и розового приятно контрастируют с блестящими темно-рыжими волосами. Вообще-то она не думала, что ее подвенечное платье должно непременно быть белым. Любовь к Джордану пришла так неожиданно, что у нее просто не было времени помечтать о свадьбе. Да если бы и нашлось время помечтать, она же знала, какое будущее ждет Джордана. В этом будущем для нее все равно места нет. Если не считать той вспышки слепой страсти, Джордан ее никогда не любил. Более того, всегда относился к ней с неприязнью. Глаза ее наполнились слезами, и в то же мгновение она почувствовала ласково обнимающую ее руку Дороти.
– Ты замечательно выглядишь, Кэсси, – мягко сказала она. – Ты очень красива. Мы все так любим тебя. Если я заставила тебя плакать…
– Нет, – улыбнулась Кэсси. – Я думаю, это от волнения. – Внезапно ей захотелось, чтобы радом оказался друг, просто друг; она посмотрела в теплые, улыбающиеся глаза матери Джордана и тихо сказала: – Я беременна. Говоря это, Кэсси совершенно не представляла себе, как встретит эту новость Дороти. Ее собственная мать наверняка обозвала бы ее дурой. Минуту-другую Дороти стояла в безмолвном оцепенении, затем ее лицо озарилось счастливой улыбкой.
– Кэсси! Дорогая моя! Я так рада! Хэролд будет на седьмом небе от счастья, разумеется, если ты позволишь мне ему сказать… – Внезапно на ее лице отразилась тревога. – Кэсси, ты действительно хочешь?..
– Конечно! – просто ответила Кэсси, чувствуя, как громадный камень упал у нее с души. Конечно, она мечтает иметь ребенка от Джордана. Ее лицо снова порозовело. Бледность, все утро так тревожившая мать Джордана, внезапно исчезла, и Дороти с ласковой улыбкой посмотрела ей в глаза. – В таком случае нам пора отправляться в церковь! – радостно сказала она.
Два месяца спустя единственной радостью, согревавшей Кэсси душу и сердце, была растущая в ней таинственная и теплая новая жизнь. С самого начала Джордан был к ней не более чем внимателен. Он вел себя так же отчужденно, как и тогда, когда они встретились впервые, и было совершенно очевидно, что хочет он только одного – держаться от нее подальше и видеться по возможности реже.
Кэсси вела дом как образцовая хозяйка, на это у нее и уходила большая часть времени. В деньгах Джордан ее не стеснял, и она занялась покупкой картин, декоративных безделушек, новой и более удобной мебели, отдавшись единственной цели – наполнить их дом настоящим теплом и уютом, в чем и преуспела. Дом становился все более красивым и удобным, но атмосфера в нем – все более холодной.
Джордан работал. Иначе не скажешь. Он уходил еще до того, как Кэсси просыпалась, хотя она по привычке вставала в тот же час, что и раньше, когда ей нужно было ходить на работу. Вечерами он неизменно хвалил ее за все то новое, что она успевала сделать за день в доме, восхищался ее кулинарными подвигами, а затем удалялся в свой кабинет, где допоздна стучал на машинке. Что он печатал, Кэсси не видела. Утром кабинет был уже аккуратно прибран, ящики рабочего стола заперты на ключ.
Если ему предстояло задержаться из-за делового ужина, он звонил и как примерный муж сообщал ей об этом или же оставлял на видном месте записку. У Кэсси было такое чувство, будто она делит жилье с необычайно воспитанным квартирантом, и поэтому она ощущала себя в доме досадной обузой.
Если бы не машина, Кэсси бы, наверное, просто сошла с ума. Она регулярно ездила в город и нередко встречалась там со своими знакомыми. Джин устроила так, что они часто могли вместе обедать, и благодаря этому Кэсси была в курсе всех редакционных новостей и сплетен.
Однажды, едва расставшись с Джин, она тут же столкнулась с Гаем Мередитом, которого не видела с тех пор, как ушла из газеты.
– Кэсс! – окликнул он и, подбежав, заключил ее в объятия. – Ну как ты, дорогая? – сердечно спросил он и, не дожидаясь ответа, потащил ее назад, в тот самый ресторан, из которого она только что вышла. – Я буду есть, а ты рассказывай, – решительно заявил он в ответ на ее протесты, что она только что пообедала и о еще одной трапезе не может быть и речи. Кэсси так рада была его видеть, что охотно согласилась. – Надеюсь, ты не очень занята? – вдруг встревожился он после того, как чуть ли не насильно усадил ее на стул. Кэсси ответила ему невеселой улыбкой.
– Нет, не очень. – В конце концов есть предел даже такому приятному занятию, как устройство собственного жилища. – Кстати, поздравляю с получением моей работы!
– Можешь взять ее обратно в любое время, – буркнул Гай. – Джордан…
– Он осекся в замешательстве и покраснел. Кэсси понимающе усмехнулась.
– От меня таиться незачем, Гай. Я по-прежнему свой парень!
– Он работает так, будто решил загнать себя в могилу, – хмуро сказал Гай. – Пойми меня правильно, это, конечно, его дело, и мужик он крепкий, должен выдюжить, хотя в последнее время он стал, по-моему, малость сдавать. Беда в том, что он в газете единственный супермен и не замечает, что способен и нас загнать до смерти в этой гонке. И, вероятнее всего, первыми жертвами будем именно мы. – Бросив на нее быстрый взгляд, Гай снова занялся своим обедом. – Жаль, что ты ушла, Кэсс. Мне правда кажется, что с твоим уходом он просто возненавидел всех нас.
Это было не так, но ведь истинную причину Гаю не объяснишь. Джордан возненавидел работу из-за того, что очутился в пожизненной ловушке. Она уже толком не слушала Гая. Все-таки она права, нельзя лишать Джордана надежды. Пора наконец найти выход из этой невозможной ситуации.
После обеда Гай проводил ее до машины. Он явно повеселел и с ласковой улыбкой смотрел, как она отпирает дверцу, собираясь сесть за руль.
– Хочешь, скажу тебе кое-что, Кэсс? – спросил он.
– Давай! – рассмеялась она.
– Я серьезно. – До того как появился Джордан, я почти все время только и думал что о тебе, Кэсс. Мечтал, что в один прекрасный день ты выйдешь за меня замуж. Думаю, что сделал бы тебе предложение, если бы не боялся твоего острого язычка. Хотя мне и в голову не приходило, что вы с Джорданом…
– Ох, Гай! – Кэсси опять подошла к нему, Гай машинально взял ее руку в свою. – Я ведь ничего не знала! Если я причинила тебе боль…
– Нет, Кэсс, – мягко сказал он. – Просто оставайся моим другом, вот и все.
– Хорошо, Гай, – тихо сказала Кэсси. Гай потянулся к ней, собираясь поцеловать в щеку, и в этот миг она увидела в проезжавшем мимо "порше" Джордана. Глаза у него были холодные, похожие на ледяные озера, как говорил Луиджи.
Когда Кэсси подъехала к дому, "порше" стоял у парадного входа. Джордан был на кухне, готовил себе кофе.
– Я не знала, что ты вернешься к обеду, – быстро сказала она, жалея, что не успела ничего приготовить.
– Я не собираюсь обедать, – не глядя на нее, бросил он. – Я приехал переодеться. Во второй половине у меня совещание в "Газетт", а Потом еще одно. Я не успею вернуться к ужину.
– Мы поужинаем позднее… – начала было Кэсси, но он резко оборвал ее:
– Я поем в городе!
Он быстро вышел из кухни, так и не притронувшись к кофе. Кэсси потерянно смотрела ему вслед, как вдруг он обернулся и посмотрел на нее.
– Если уж ты встречаешься с Мередитом, будь добра, не делай это так откровенно!
Кэсси вспыхнула.
– Я вовсе не встречаюсь с Гаем!
– У меня отличное зрение! – отчеканил Джордан, устремив на нее ледяной взгляд. – Поцелуи со старыми знакомыми на улице – совсем не то, что мне хотелось бы видеть.
– Мы с ним встретились совершенно случайно, – возмущенно запротестовала Кэсси. – Я не видела его с тех пор… с тех пор…
– …с тех пор, как грохнулась в обморок в редакции и он побежал за мной! – закончил Джордан и холодно добавил: – Надеюсь, ты объяснила ему, что уже замужем и он несколько запоздал со своими ухаживаниями?
– Гаю объяснять ничего не нужно, – с горечью сказала Кэсси. – Он прекрасно знает, что я замужем, и любой, у кого есть глаза, не может не видеть, что я беременна!
Джордан окинул ее холодным взглядом, губы скривились в подобии улыбки.
– Прошло еще не так много времени. Твоя беременность не настолько заметна, как ты стараешься меня уверить! – гневно бросил он.
От незаслуженной обиды глаза Кэсси наполнились слезами, и она поспешно отвернулась. Очевидно, ему доставляет удовольствие мучить ее и мучиться самому.
– Кэсси! – Джордан шагнул к ней, но она быстро отпрянула назад и спокойно посмотрела ему в лицо.
– Я не хочу задерживать тебя, – сказала она с той же холодной сдержанностью, с какой только что говорил он сам. – По словам Гая, ты работаешь с одержимостью самоубийцы, – намеренно добавила она. – И я не стану тебе мешать!
Джордан вышел, бледный и мрачный, сел в свой "порше" и укатил в город. Впервые после свадьбы они по-настоящему поссорились, и почему-то Кэсси стало легче. Она предпочитала видеть Джордана скорее разъяренным, чем холодно-вежливым. Когда он вернется, она сообщит ему о своем решении.
Вернулся он в одиннадцать, но Кэсси еще не ложилась. Она накинула халат, собираясь спуститься вниз, чтобы поговорить с мужем. Этот халат она купила совсем недавно. Старый скоро станет слишком тесен. Пока что беременность была заметна разве только для нее самой, но Кэсси не хотелось, чтобы ее чуть пополневшая фигура бросалась в глаза Джордану. Незачем постоянно напоминать ему, но она поймала его в ловушку. Халат был широкий, просторный и мягко обтекал ее фигуру. Окинув себя быстрым придирчивым взглядом, Кэсси пошла вниз.
Войдя в гостиную, она увидела, как Джордан наливает себе виски. Он явно не ожидал ее появления.
– Я хочу поговорить с тобой, Джордан, – решительно начала она, опасаясь, что нервы у нее могут сдать.
– Это что, срочно? – досадливо скривился он, бросив быстрый взгляд на ее лицо. – Работать с одержимостью самоубийцы довольно утомительно, как ты понимаешь, – усмехнулся он.
Кэсси залилась краской, но тем не менее решила довести дело до конца, здесь и сейчас, не откладывая до завтра.
– Это не займет много времени, – холодно сказала она. В ответ он молча кивнул на стул, по всей видимости приглашая ее сесть. Но, не доверяя своей выдержке, Кэсси осталась стоять. – Сразу же после рождения ребенка, – спокойно сказала она, – я хочу получить развод!
Секунду он молча смотрел на нее – лицо было как каменное, только в глазах читалось странное выражение, не на шутку испугавшее Кэсси.
– Если бы не ребенок, – быстро продолжила она, – мы бы никогда не стали мужем и женой, и по сути ничего ведь и не изменилось. Совершенно ясно, что мы относимся друг к другу как раньше, и, по-моему, нет смысла мучиться вдвоем всю жизнь.
– Я сделал тебе предложение, еще ни о чем не зная, – напомнил Джордан слишком уж спокойным тоном. – К тому же тебе известно, я буду бороться за ребенка. Я и об этом тебе говорят.
– Ты проиграешь, – постаравшись придать своему голосу твердость, сказала Кэсси, – да и нужды в этом нет. Ты сможешь видеть его, когда пожелаешь. Может, если мы не будем женаты, мы… мы останемся друзьями и… – У тебя уже есть друг! – выпалил Джордан. – Или, может, Мередит претендует стать чем-то большим после этого мифического развода? Скажи ему, пусть не надеется. Он упустил свой шанс.
– Гай тут совершенно ни при чем! – в отчаянии воскликнула Кэсси. Она хотела помочь Джордану, дать ему возможность уйти от нее, а он уцепился за беднягу Гая. Как это похоже на мужчин – не желать расстаться даже с тем, что им не нужно.
– Ну что ж, зато я при чем, и я отвечаю "нет"! – объявил Джордан. Если тебе надоело притворяться заботливой женой, заведи экономку! Если ты думаешь, что я позволю тебе уйти, а потом ты будешь оставлять ребенка одного, а сама станешь рыскать в поисках сенсаций, то ты жестоко ошибаешься. Надеюсь, ты успела покончить с привычками швейцарской школы! Беспощадность этих слов так ошеломила Кэсси, что она молча отвернулась и пошла к двери, ничего не видя от слез.
– Кэсси! – Внезапно он очутился рядом и, схватив ее за плечи, повернул к себе лицом. – Прости. Я не должен был так говорить!
Впервые после свадьбы он прикоснулся к ней, и Кэсси ощутила неодолимое желание прижаться к нему, крепко-крепко. По ее щекам текли слезы, и Джордан ласково гладил ее лицо, вытирая соленые ручейки.
– Прости меня, Кэсси, – тихо сказал он. Она чувствовала, что он напрягся как струна, и прекрасно знала почему. Стоя рядом, он не мог не заметить очевидных признаков беременности, изменивших ее фигуру, хотя она сделала все, чтобы это скрыть. Высвободившись из его объятий, Кэсси быстро направилась к выходу.
– С резкими словами я как-нибудь справлюсь, – без всякого выражения проговорила она. – Только, пожалуйста, не прикасайся ко мне.
Он не сказал ни слова и не бросился вслед за нею. Кэсси убежала в свою комнату и заперла за собою дверь, думая только об одном: как ей прожить оставшиеся несколько месяцев в его доме?
На следующее утро Кэсси вновь застала Джордана на кухне. Прислуга в этот день была выходная, и Кэсси быстро спустилась вниз, чтобы поскорее управиться с мелкими делами, не терпящими отлагательства. Увидев Джордана, который, сидя за кухонным столом, пил чай, Кэсси неожиданно смутилась и покраснела.
Он смотрел прямо на нее, а она не знала, что сказать. На ней была юбка, которую она почти перестала росить, так как та стала слишком тесна в талии. Кэсси даже не могла ее как следует застегнуть. Блузка тоже сидела чересчур в обтяжку на располневшей груди. Впервые за последние месяцы Джордан застал ее врасплох. Рука Кэсси машинально потянулась к молнии на юбке, что не укрылось от его зоркого взгляда.
– Слишком узкая? – насмешливо спросил он.
От этих слов она еще больше покраснела и выбежала из кухни, чтобы укрыться до его ухода в своей комнате.
Никогда больше она не даст застать себя врасплох, поклялась себе Кэсси, швыряя блузку на кровать. Конечно, рано или поздно ее полнота все равно станет заметной, но к тому времени она привыкнет к пренебрежительному тону и холодности Джордана и уже не будет так нервничать. Скинув юбку, она бросила ее рядом с блузкой, и в эту самую минуту в комнату без стука вошел Джордан.
– Что я такого сказал? – раздраженно начал он и тотчас осекся, увидев перепуганную Кэсси, на которой не было ничего, кроме лифчика и трусиков. Бледная как мел, она схватила юбку, чтобы хоть как-то прикрыться, а Джордан медленно шагнул вперед, не отрывая от нее своих серебристых глаз. – Ты все еще стесняешься меня? – с удивлением спросил он Кэсси. -Оказывается, ты застенчива? Потому и убежала от меня вчера вечером?
– Нет! Нет… я… – Она почувствовала, что снова краснеет, и беспомощно смотрела, как он медленно подходит ближе. – Пожалуйста, Джордан, оставь меня. Ну пожалуйста! Я…
– Ты в самом деле не знаешь, до чего ты хороша? – мягко спросил он, вовсе не собираясь уходить. – Не понимаешь, что беременность сделала тебя еще привлекательнее? Кожа прямо светится изнутри, волосы блестят еще Лучше прежнего, в глазах тепло и мягкость. Впервые с тех пор, как я тебя узнал, ты выглядишь такой хрупкой и нежной. – Он взял из безвольных пальцев Кэсси юбку, бросил на кровать. – С каждым днем ты буквально расцветаешь на глазах, – прошептал он. – С каждым днем в тебе распускается таинственный мистический цветок, имя которому – женщина.
Его взгляд, чувственный и напряженный, жадно скользил по ее телу. Кэсси стояла не шевелясь. Сердце ее бешено заколотилось, когда он расстегнул бюстгальтер и тот бесшумно упал на пол.
– Ты даже не представляешь, как ты сейчас хороша… – хрипло выдохнул Джордан. Его руки скользнули вверх и бережно обхватили ее груди. Он посмотрел на Кэсси затуманенными от желания глазами. – Я никогда еще так не хотел тебя, – прошептал он.
Кэсси вся дрожала, глухой от страсти голос Джордана проникал в самую глубь ее естества, прикосновения его горячих рук будили ответное желание. Точно во сне, она накрыла ладонями ласкающие ее руки и посмотрела на него широко открытыми, удивленными, вопрошающими глазами.
– Джордан, я не хочу… – Она хотела сказать, что не хочет держать его в ловушке, но он неправильно истолковал ее слова, хотя даже это не остановило его и не вернуло к реальности.
– Зато я хочу, – пробормотал он, – и если не сделаю этого, то тихо сойду с ума!
Он потянул ее к кровати и, опустив на прохладные простыни, яростно обрывая пуговицы, стянул через голову рубашку. Впервые она видела, как он раздевается, продолжая неотрывно пожирать ее глазами. Она забыла обо всем, сердце бешено колотилось, готовое выскочить из груди. А он уже был рядом и, глядя на Кэсси темными от страсти глазами, медленно снял то последнее, что укрывало ее от его лихорадочно горящего взора.
– Кэсси! – услышала она хриплый, срывающийся голос. – Скажи, что ты хочешь этого. Я хочу знать. Не заставляй меня снова думать, что я хитростью заманят тебя. Мне нужно знать, Кэсси!
– Джордан! – Она крепко прижалась к нему, чувствуя силу его желания, стала жадно ласкать его пылающее неистовой страстью тело. Джордан жадно приник к ее губам, и она чуть не задохнулась в его объятиях.
– Помоги мне быть нежным, – простонал он. – Я безумно хочу тебя, Кэсси!
А ей вовсе не хотелось, чтобы он был нежным. Мгновение спустя она уже была как в огне, и ее пылкий порыв отозвался в нем стоном невыразимого блаженства и одновременно протеста. Он обхватил губами ее сосок, и оба они, подхваченные ураганом желания, тут же забыли о ее беременности. Джордан шептал ее имя, стараясь нежной лаской сдержать огненный вихрь, уносивший Кэсси на край земли, откуда странным далеким эхом звал ее голос. Глаза Кэсси заворожено смотрели в раскаленную серебряную лаву его зрачков, и Джордан наконец овладел ею с тем свирепым самозабвением, которого она так ждала и которое повергло ее в темную пучину, озарявшуюся неистовыми вспышками слепящего света.