Страница:
– Повелением Азрада Шестого, правителя Этшара Пряностей, триумвира Гегемонии Трех Этшаров, командующего Священным Флотом и Защитника Богов, настоящим ты обязываешься немедленно покинуть город Этшар: через час ты должен находиться за городскими стенами. Ты обязан взять с собой всех и каждого из своего окружения, кто хоть в какой-то мере поражен магией, именуемой «чародейством». Отныне и впредь до получения собственноручного разрешения правителя тебе воспрещается появление в стенах города, какие бы ни были тому причины. Собственность, оставленная тобой в городе будет продана и чистый доход отправлен в место твоей ссылки. Я здесь, чтобы препроводить вас к одним из городских ворот или к отбывающему судну. Отказ повиноваться сему приказу карается смертью – тогда и так, когда и как будет удобно.
Капитан умудрился сказать всю речь громким голосом на одном дыхании. Ханнер восхитился сим подвигом и удивился, как это Наралю удалось произнести официальную формулу, включая вставленную фразу о чародеях, ни разу не запнувшись и не замявшись. Остальной текст был обычным вердиктом об изгнании; Ханнеру приходилось слышать его и раньше, правда, там за «в течение часа» сразу следовало «отныне и впредь».
– Ты не можешь говорить этого всерьез, – сказал лорд Фаран, изящно опираясь о косяк двери.
– Я совершенно серьезен, милорд, – ответил Нараль. – Лорд Азрад желает выдворить вас из города немедленно.
– Лорд Азрад может отправляться к демонам.
Половина услышавших это задохнулась; другая половина застыла на месте.
– Вот, слышали? – придя в себя, заявил Нараль. – Уверен, именно нечто подобное и вывело из себя лорда Азрада. – Он обнажил меч. – Милорд, я препровожу тебя к воротам; миром или силой – выбирать тебе. Полагаю, Западные Врата тебя устроят?
– Я не иду никуда. – Фаран вскинул голову, и меч Нараля внезапно вырвался из его руки и упал на мостовую за оградой.
Нараль быстро наклонился и подобрал его.
– Капитан, – заговорил Фаран, – я чародей, и дом этот полон чародеев. С тобой я легко управлюсь и один. Со всеми твоими солдатами, может, и не справиться, но кто-нибудь из прочих наверняка с удовольствием мне поможет.
– Только никого не убивай, – прошептал Ханнер в спину дядюшке.
– Я и не собираюсь, – не поворачивая головы, ответил Фаран так тихо, что никто не услышал бы его и в двух шагах.
Ханнер повернулся, окидывая взглядом других чародеев. Сам он стоял за дядиным правым плечом; Манрин был слева, Ульпен – позади Манрина. Вид у юноши был совершенно несчастный. Другие стояли поодаль; Рудира – ближе всех, всего в шаге от Ханнера, еще с дюжину собралось в прилегающих комнатах, глядя из окон или слушая у дверей.
Если и обращаться к кому за помощью, то – к Рудире; Ханнер знал ее, верил, что она сможет держать себя в руках, да и вообще – она была самым сильным из всех собравшихся здесь чародеев.
– Рудира, – шепотом позвал он. – Иди сюда: дяде может потребоваться помощь.
Рудира, приподнявшись над полом, подплыла к Ханнеру и выглянула в дверь из-за спин мужчин.
– Не убивай их, – сказал Ханнер. – Они просто выполняют приказ.
Рудира кивнула.
Нараль явно обдумывал положение, но в конце концов прокричал:
– Лорд Фаран, прошу вас, одумайтесь. Я просто выполняю приказ. Меня вы, возможно, и остановите, но со всем городом вам не справиться!
– Вряд ли нам придется это делать, – улыбнулся Фаран. – Но коли придется, я, знаете ли, сомневаюсь, что нам такое не удастся. Мы и сами еще не знаем, что может чародей. Мы еще только начали учиться. Ты уверен, что нам не остановить горожан?..
Нараль вздохнул.
– У меня приказ, – обреченно проговорил он. – Так вы пойдете своей волей?
– Я не пойду вообще. – Фаран выпрямился и шагнул назад, в глубь дома.
Он не смог закрыть дверь: помешал Манрин, ручка была за его спиной. Маг рассматривал стражников и не сразу заметил взгляд Фарана; еще мгновение ушло у него на то, чтобы понять этот взгляд. Он охнул и шагнул в сторону.
Но было поздно: Нараль повел своих в атаку, стражники, вопя во все горло, разом рванулись к воротам. Толпа подбадривала их радостным криком.
Фаран и Манрин растерялись, Ханнер понятия не имел, что делать, но все это не имело значения. Рудира взмахнула рукой – и солдаты повалились с ног, покатились назад, словно накрытые гигантской волной, мечи и копья падали из их рук.
Вопль смолк; радостный рев толпы оборвался, и с минуту только и было слышно, что ругань падающих солдат, треск их кирас и лязг оружия.
Потом на мгновение воцарилась полная тишина, лишь вдали деловито шумел город.
Фаран, Манрин и Ханнер смотрели на распростертых стражников; они неуверенно пытались сесть, некоторые еще лежали, боясь неосторожным движением вызвать новый удар.
– Убирайтесь! – крикнула через головы мужчин Рудира, и голос ее показался Ханнеру невероятно громким. – Мы – маги, и мы требуем к себе должного уважения! Здесь вам не кабак, а мы – не пьяная шваль, чтобы врываться сюда с мечами и копьями!
Ханнер подавил истерический смех. Он был совершенно уверен, что слова Рудиры основаны на личном опыте, что она не раз видела, как разбираются стражники в кабаках с пьяной швалью.
Капитан Нараль осторожно поднялся на ноги, отряхнул пыль с одежды, поднял меч, протер его, потом обернулся и оглядел своих людей. Большая их часть уже сидела; кое-кто даже поднял оружие.
Нараль повернулся к дверям.
– Лорд Фаран, – произнес он.
– Капитан Нараль, – поклонился Фаран.
– Похоже, если вы намерены пренебречь приказом правителя, мы не в силах принудить вас.
– Капитан, мы могли бы с легкостью убить всех вас. Прошу, не вынуждайте нас доказывать это.
Нараль поднял руку.
– Не стану, – сказал он. – Но я обязан доложить обо всем лорду Азраду, и в следующий раз он, возможно, будет куда более суров.
– Рад буду побеседовать с его представителями; я понимаю, здесь на кон поставлено очень многое, и мне хотелось бы разойтись с ним миром.
– Ну конечно. – Нараль поколебался, но все же добавил: – Покинь вы город – вот бы миром и разошлись.
– Боюсь, такое мирное решение меня не устроит. Надеюсь, мы отыщем другое.
– Я тоже надеюсь, милорд. -Нараль повернулся и заревел на своих: – Эй вы, а ну-ка встать, живо! Привести себя в порядок! Стройся!
Стоя рядом с Фараном, Ханнер молча следил, как солдаты встают, строятся и идут прочь. Замыкал шествие Нараль.
– Погодите! – закричал на улице прежний настырный старик. Теперь он выглядел не довольным, а растерянным. – Вы не можете сдаться! Хватайте их! Арестуйте! У меня сын две ночи как пропал, и виноваты в том они!
– Мы тут ни при чем! – крикнул в ответ Ханнер. Капитан Нараль, демонстративно ни на что не обращая внимания, повел свой отряд прочь.
Ханнер смотрел, как они уходят, и в то же время наблюдал за горожанами на улице; лица их были большей частью мрачные и злые, хотя по-настоящему разъярен был только один – тот самый старик.
238
На какое-то время чародеи избавились от стражников и избегли изгнания, но друзей себе не приобрели, подумал Ханнер.
– Спасибо, Рудира. – Фаран мягко отстранил Ханнера и закрыл наконец дверь. – Сделано было точно и ловко – а уж как вовремя!..
Рудира улыбнулась и сделала реверанс – быстрый девчоночий книксен, а не глубокий, полный изящного достоинства поклон знатной дамы. Наверняка ведь она выучилась этому, чтобы веселить клиентов, подумалось Ханнеру, простой люд редко заботит подобная вежливость.
– Дядя, – сказал он, – они возвратятся с магами.
– Знаю, – кивнул Фаран. – Надеюсь, поскольку меня там нет и торопить его некому, Азрад не станет спешить – ты ведь знаешь, какие они лентяи, что он, что Илдирин, что все остальные.
– Но если лорд Азрад злится...
– Да. Тогда он захочет покончить со всем как можно быстрее. – Фаран повернулся к Манрину: – Какие чары тебе еще повинуются?
Манрин фыркнул.
– Не многие. И даже если я смогу быть уверенным в них, где мне раздобыть составляющие для чего-то более действенного, чем Фельшеново Первое Усыпляющее?
– Наверху, – ответил Фаран. – У меня должно быть все, что тебе нужно.
С минуту Манрин молча смотрел на него.
– М-да, – произнес он наконец.
Ханнер слушал, но пока ничего не говорил. Он начинал понимать, насколько глубока пропасть, через которую перешагнул Фаран. Дядюшка сжигал за собой мосты: бросил вызов правителю и Гильдии магов, оказал неповиновение городской страже и открыто признался в занятиях запрещенной магией. К прежнему лорду Фарану возврата не было: или он одержит победу, став кем-то новым, предводителем чародеев, не связанным старыми правилами, или почти наверняка умрет – как предатель и преступный маг.
Ханнеру оставалось только надеяться, что если Фаран потерпит поражение, он не потянет за собой всю семью. В Гегемонии Трех Этшаров не было принято наказывать семью преступника за его дела, но дядя Фаран – случай особый: второй по положению человек в городе, совершивший страшнейшие из преступлений.
А Ханнер и Альрис с ним и помогают ему...
Более чем когда-либо Ханнеру захотелось оказаться сейчас с Неррой, дома, в своих дворцовых покоях – и не быть чародеем.
– Составляющие для магических заклятий хранятся в комнатах западного крыла на третьем этаже, – объяснял между тем Фаран. – Все тщательнейше переписано; список – в тех тетрадях в комнате, где мы беседовали. – Казалось, его вниманием целиком завладел Манрин, но Ханнер слишком хорошо знал своего дядюшку, чтобы не понимать, что тот еще и играет на публику. Рудира, Ульпен и еще с полдюжины чародеев жадно внимали его словам.
Фаран давал им понять, и что сам он смыслит в магии, и что маг Манрин на их стороне – это, по его мысли, должно было придать им сил, ведь теперь правитель узнал, где они, и наверняка пожелает их уничтожить. Пускай же знают, что у них есть не только их собственная таинственная и неприрученная сила.
Неприрученная. Ханнер обдумал это.
– Дядя, – окликнул он, когда Манрин и Ульпен пошли к лестнице и Фаран двинулся за ними.
Фаран повернулся к племяннику.
– Да?
– По-моему, лучше оставить магию магам. Ты ведь ждешь столкновений – так, может, выясним, каковы наши силы.
– У нас полон дом чародеев.
– Так-то оно так, но не стоит ли посчитать их? И узнать заодно, кто из них что умеет. Мы ведь не знаем, на что они действительно способны. – Ханнер указал на Рудиру. – Остановить на бегу стражников, как она, смогут наверняка не многие. Но, возможно, кто-нибудь сумеет сделать что-нибудь иное.
Фаран взглянул на Ханнера, на сбившихся в кучки чародеев, на уходящих Манрина и Ульпена...
– Ты прав, – признал он. – Это надо сделать. Армия лучше толпы, так? – Он махнул рукой и крикнул: – Слушайте все! Сейчас идем в столовую, выяснять кто есть кто.
Не успели чародеи двинуться в указанном направлении, как в дверь постучали – так тихо, что шарканье ног почти заглушило стук. Ханнер переглянулся с Фараном.
Им обоим слышны были крики на улице – но не рядом с дверью.
Фаран взглянул на Рудиру, та отбросила с лица волосы и кивнула:
– Я готова.
Ханнер прикусил нижнюю губу. Фаран и Рудира, очевидно, ожидали появления нового врага, но Ханнер думал, что скорее всего это Берн, руки которого заняты покупками и который не может открыть дверь ключом. Или еще один прибывший чародей.
Но кругом околачивались эти зеваки – следили, вынюхивали... Так что, может, и правильно держать Рудиру наготове: а вдруг придется защищать дом?
Фаран кивнул, и Ханнер отворил дверь. Выкрики стали громче, и в первый раз Ханнер разобрал слова.
– Где мой муж? Что вы, чародеи, с ним сделали?! – вопила женщина.
Однако она была далеко от двери. Крикуны все сгрудились за оградой, на улице. А рядом с дверью, занеся для стука кулачок, стояла черноволосая девочка лет тринадцати-четырнадцати в выцветшем сером платье
Рудира коротко фыркнула и отвернулась. Ее резкость не понравилась Ханнеру и он решил загладить грубость.
– Добрый день, – проговорил он. – Я лорд Ханнер. Чем могу служить?
– Я – Шелла-Подмастерье, – сказала девочка. – Вы... здесь принимают чародеев?
– Да, конечно. – Ханнер распахнул дверь пошире. – Входи!
– Спасибо, – прошептала Шелла. Она шагнула внутрь и застыла, пораженная богатым убранством и разношерстным людом, направлявшимся в столовую.
– В каком цехе ты подмастерье? – вежливо поинтересовался Ханнер, закрывая дверь: пусть девочка отвлечется и успокоится.
– В ведьмовском, – ответила она.
Дядя Фаран, который, не обращая внимания на девочку, устраивал в столовой других гостей, внезапно обернулся и одарил ее взглядом.
Ханнер улыбнулся.
– Проходи сразу сюда. – И он повел ее мимо дядюшки к местам во главе стола.
Глава 26
Капитан умудрился сказать всю речь громким голосом на одном дыхании. Ханнер восхитился сим подвигом и удивился, как это Наралю удалось произнести официальную формулу, включая вставленную фразу о чародеях, ни разу не запнувшись и не замявшись. Остальной текст был обычным вердиктом об изгнании; Ханнеру приходилось слышать его и раньше, правда, там за «в течение часа» сразу следовало «отныне и впредь».
– Ты не можешь говорить этого всерьез, – сказал лорд Фаран, изящно опираясь о косяк двери.
– Я совершенно серьезен, милорд, – ответил Нараль. – Лорд Азрад желает выдворить вас из города немедленно.
– Лорд Азрад может отправляться к демонам.
Половина услышавших это задохнулась; другая половина застыла на месте.
– Вот, слышали? – придя в себя, заявил Нараль. – Уверен, именно нечто подобное и вывело из себя лорда Азрада. – Он обнажил меч. – Милорд, я препровожу тебя к воротам; миром или силой – выбирать тебе. Полагаю, Западные Врата тебя устроят?
– Я не иду никуда. – Фаран вскинул голову, и меч Нараля внезапно вырвался из его руки и упал на мостовую за оградой.
Нараль быстро наклонился и подобрал его.
– Капитан, – заговорил Фаран, – я чародей, и дом этот полон чародеев. С тобой я легко управлюсь и один. Со всеми твоими солдатами, может, и не справиться, но кто-нибудь из прочих наверняка с удовольствием мне поможет.
– Только никого не убивай, – прошептал Ханнер в спину дядюшке.
– Я и не собираюсь, – не поворачивая головы, ответил Фаран так тихо, что никто не услышал бы его и в двух шагах.
Ханнер повернулся, окидывая взглядом других чародеев. Сам он стоял за дядиным правым плечом; Манрин был слева, Ульпен – позади Манрина. Вид у юноши был совершенно несчастный. Другие стояли поодаль; Рудира – ближе всех, всего в шаге от Ханнера, еще с дюжину собралось в прилегающих комнатах, глядя из окон или слушая у дверей.
Если и обращаться к кому за помощью, то – к Рудире; Ханнер знал ее, верил, что она сможет держать себя в руках, да и вообще – она была самым сильным из всех собравшихся здесь чародеев.
– Рудира, – шепотом позвал он. – Иди сюда: дяде может потребоваться помощь.
Рудира, приподнявшись над полом, подплыла к Ханнеру и выглянула в дверь из-за спин мужчин.
– Не убивай их, – сказал Ханнер. – Они просто выполняют приказ.
Рудира кивнула.
Нараль явно обдумывал положение, но в конце концов прокричал:
– Лорд Фаран, прошу вас, одумайтесь. Я просто выполняю приказ. Меня вы, возможно, и остановите, но со всем городом вам не справиться!
– Вряд ли нам придется это делать, – улыбнулся Фаран. – Но коли придется, я, знаете ли, сомневаюсь, что нам такое не удастся. Мы и сами еще не знаем, что может чародей. Мы еще только начали учиться. Ты уверен, что нам не остановить горожан?..
Нараль вздохнул.
– У меня приказ, – обреченно проговорил он. – Так вы пойдете своей волей?
– Я не пойду вообще. – Фаран выпрямился и шагнул назад, в глубь дома.
Он не смог закрыть дверь: помешал Манрин, ручка была за его спиной. Маг рассматривал стражников и не сразу заметил взгляд Фарана; еще мгновение ушло у него на то, чтобы понять этот взгляд. Он охнул и шагнул в сторону.
Но было поздно: Нараль повел своих в атаку, стражники, вопя во все горло, разом рванулись к воротам. Толпа подбадривала их радостным криком.
Фаран и Манрин растерялись, Ханнер понятия не имел, что делать, но все это не имело значения. Рудира взмахнула рукой – и солдаты повалились с ног, покатились назад, словно накрытые гигантской волной, мечи и копья падали из их рук.
Вопль смолк; радостный рев толпы оборвался, и с минуту только и было слышно, что ругань падающих солдат, треск их кирас и лязг оружия.
Потом на мгновение воцарилась полная тишина, лишь вдали деловито шумел город.
Фаран, Манрин и Ханнер смотрели на распростертых стражников; они неуверенно пытались сесть, некоторые еще лежали, боясь неосторожным движением вызвать новый удар.
– Убирайтесь! – крикнула через головы мужчин Рудира, и голос ее показался Ханнеру невероятно громким. – Мы – маги, и мы требуем к себе должного уважения! Здесь вам не кабак, а мы – не пьяная шваль, чтобы врываться сюда с мечами и копьями!
Ханнер подавил истерический смех. Он был совершенно уверен, что слова Рудиры основаны на личном опыте, что она не раз видела, как разбираются стражники в кабаках с пьяной швалью.
Капитан Нараль осторожно поднялся на ноги, отряхнул пыль с одежды, поднял меч, протер его, потом обернулся и оглядел своих людей. Большая их часть уже сидела; кое-кто даже поднял оружие.
Нараль повернулся к дверям.
– Лорд Фаран, – произнес он.
– Капитан Нараль, – поклонился Фаран.
– Похоже, если вы намерены пренебречь приказом правителя, мы не в силах принудить вас.
– Капитан, мы могли бы с легкостью убить всех вас. Прошу, не вынуждайте нас доказывать это.
Нараль поднял руку.
– Не стану, – сказал он. – Но я обязан доложить обо всем лорду Азраду, и в следующий раз он, возможно, будет куда более суров.
– Рад буду побеседовать с его представителями; я понимаю, здесь на кон поставлено очень многое, и мне хотелось бы разойтись с ним миром.
– Ну конечно. – Нараль поколебался, но все же добавил: – Покинь вы город – вот бы миром и разошлись.
– Боюсь, такое мирное решение меня не устроит. Надеюсь, мы отыщем другое.
– Я тоже надеюсь, милорд. -Нараль повернулся и заревел на своих: – Эй вы, а ну-ка встать, живо! Привести себя в порядок! Стройся!
Стоя рядом с Фараном, Ханнер молча следил, как солдаты встают, строятся и идут прочь. Замыкал шествие Нараль.
– Погодите! – закричал на улице прежний настырный старик. Теперь он выглядел не довольным, а растерянным. – Вы не можете сдаться! Хватайте их! Арестуйте! У меня сын две ночи как пропал, и виноваты в том они!
– Мы тут ни при чем! – крикнул в ответ Ханнер. Капитан Нараль, демонстративно ни на что не обращая внимания, повел свой отряд прочь.
Ханнер смотрел, как они уходят, и в то же время наблюдал за горожанами на улице; лица их были большей частью мрачные и злые, хотя по-настоящему разъярен был только один – тот самый старик.
238
На какое-то время чародеи избавились от стражников и избегли изгнания, но друзей себе не приобрели, подумал Ханнер.
– Спасибо, Рудира. – Фаран мягко отстранил Ханнера и закрыл наконец дверь. – Сделано было точно и ловко – а уж как вовремя!..
Рудира улыбнулась и сделала реверанс – быстрый девчоночий книксен, а не глубокий, полный изящного достоинства поклон знатной дамы. Наверняка ведь она выучилась этому, чтобы веселить клиентов, подумалось Ханнеру, простой люд редко заботит подобная вежливость.
– Дядя, – сказал он, – они возвратятся с магами.
– Знаю, – кивнул Фаран. – Надеюсь, поскольку меня там нет и торопить его некому, Азрад не станет спешить – ты ведь знаешь, какие они лентяи, что он, что Илдирин, что все остальные.
– Но если лорд Азрад злится...
– Да. Тогда он захочет покончить со всем как можно быстрее. – Фаран повернулся к Манрину: – Какие чары тебе еще повинуются?
Манрин фыркнул.
– Не многие. И даже если я смогу быть уверенным в них, где мне раздобыть составляющие для чего-то более действенного, чем Фельшеново Первое Усыпляющее?
– Наверху, – ответил Фаран. – У меня должно быть все, что тебе нужно.
С минуту Манрин молча смотрел на него.
– М-да, – произнес он наконец.
Ханнер слушал, но пока ничего не говорил. Он начинал понимать, насколько глубока пропасть, через которую перешагнул Фаран. Дядюшка сжигал за собой мосты: бросил вызов правителю и Гильдии магов, оказал неповиновение городской страже и открыто признался в занятиях запрещенной магией. К прежнему лорду Фарану возврата не было: или он одержит победу, став кем-то новым, предводителем чародеев, не связанным старыми правилами, или почти наверняка умрет – как предатель и преступный маг.
Ханнеру оставалось только надеяться, что если Фаран потерпит поражение, он не потянет за собой всю семью. В Гегемонии Трех Этшаров не было принято наказывать семью преступника за его дела, но дядя Фаран – случай особый: второй по положению человек в городе, совершивший страшнейшие из преступлений.
А Ханнер и Альрис с ним и помогают ему...
Более чем когда-либо Ханнеру захотелось оказаться сейчас с Неррой, дома, в своих дворцовых покоях – и не быть чародеем.
– Составляющие для магических заклятий хранятся в комнатах западного крыла на третьем этаже, – объяснял между тем Фаран. – Все тщательнейше переписано; список – в тех тетрадях в комнате, где мы беседовали. – Казалось, его вниманием целиком завладел Манрин, но Ханнер слишком хорошо знал своего дядюшку, чтобы не понимать, что тот еще и играет на публику. Рудира, Ульпен и еще с полдюжины чародеев жадно внимали его словам.
Фаран давал им понять, и что сам он смыслит в магии, и что маг Манрин на их стороне – это, по его мысли, должно было придать им сил, ведь теперь правитель узнал, где они, и наверняка пожелает их уничтожить. Пускай же знают, что у них есть не только их собственная таинственная и неприрученная сила.
Неприрученная. Ханнер обдумал это.
– Дядя, – окликнул он, когда Манрин и Ульпен пошли к лестнице и Фаран двинулся за ними.
Фаран повернулся к племяннику.
– Да?
– По-моему, лучше оставить магию магам. Ты ведь ждешь столкновений – так, может, выясним, каковы наши силы.
– У нас полон дом чародеев.
– Так-то оно так, но не стоит ли посчитать их? И узнать заодно, кто из них что умеет. Мы ведь не знаем, на что они действительно способны. – Ханнер указал на Рудиру. – Остановить на бегу стражников, как она, смогут наверняка не многие. Но, возможно, кто-нибудь сумеет сделать что-нибудь иное.
Фаран взглянул на Ханнера, на сбившихся в кучки чародеев, на уходящих Манрина и Ульпена...
– Ты прав, – признал он. – Это надо сделать. Армия лучше толпы, так? – Он махнул рукой и крикнул: – Слушайте все! Сейчас идем в столовую, выяснять кто есть кто.
Не успели чародеи двинуться в указанном направлении, как в дверь постучали – так тихо, что шарканье ног почти заглушило стук. Ханнер переглянулся с Фараном.
Им обоим слышны были крики на улице – но не рядом с дверью.
Фаран взглянул на Рудиру, та отбросила с лица волосы и кивнула:
– Я готова.
Ханнер прикусил нижнюю губу. Фаран и Рудира, очевидно, ожидали появления нового врага, но Ханнер думал, что скорее всего это Берн, руки которого заняты покупками и который не может открыть дверь ключом. Или еще один прибывший чародей.
Но кругом околачивались эти зеваки – следили, вынюхивали... Так что, может, и правильно держать Рудиру наготове: а вдруг придется защищать дом?
Фаран кивнул, и Ханнер отворил дверь. Выкрики стали громче, и в первый раз Ханнер разобрал слова.
– Где мой муж? Что вы, чародеи, с ним сделали?! – вопила женщина.
Однако она была далеко от двери. Крикуны все сгрудились за оградой, на улице. А рядом с дверью, занеся для стука кулачок, стояла черноволосая девочка лет тринадцати-четырнадцати в выцветшем сером платье
Рудира коротко фыркнула и отвернулась. Ее резкость не понравилась Ханнеру и он решил загладить грубость.
– Добрый день, – проговорил он. – Я лорд Ханнер. Чем могу служить?
– Я – Шелла-Подмастерье, – сказала девочка. – Вы... здесь принимают чародеев?
– Да, конечно. – Ханнер распахнул дверь пошире. – Входи!
– Спасибо, – прошептала Шелла. Она шагнула внутрь и застыла, пораженная богатым убранством и разношерстным людом, направлявшимся в столовую.
– В каком цехе ты подмастерье? – вежливо поинтересовался Ханнер, закрывая дверь: пусть девочка отвлечется и успокоится.
– В ведьмовском, – ответила она.
Дядя Фаран, который, не обращая внимания на девочку, устраивал в столовой других гостей, внезапно обернулся и одарил ее взглядом.
Ханнер улыбнулся.
– Проходи сразу сюда. – И он повел ее мимо дядюшки к местам во главе стола.
Глава 26
– Я стояла там долго-долго, все старалась набраться смелости, – тихонько объясняла Ханнеру Шелла. Лорд Фаран предоставил заниматься ею племяннику: она говорила так тихо, что нужно было делать усилие, чтобы вести беседу, а тут еще чародеи расшумелись, когда Фаран попытался построить их. В общем, дел дядюшке хватало пока что и без новенькой. – Когда я увидела, как вы отделались от солдат, то подумала: может, хоть вы меня защитите.
– Защитим. Но от чего?
– От всего. – Девочка неопределенно помахала рукой. – Я хочу сказать, это для любого плохо – стать чародеем, но если ты к тому же ведьма... ну, это ведь против правил Гильдии? Мой наставник думает, именно так. Он думает, это против правил и Сестринства тоже.
– Не думаю, что у Сестринства появились уже какие-нибудь правила против чародеев, – заметил Ханнер. Ом мало знал о довольно свободной организации ведьм, но и того, что он знал, было довольно: ему не верилось, что они способны принять хоть какие-то правила всего за два дня. – А кроме того, тебе не обязательно вступать в Сестринство, если ты этого не хочешь.
– Но... разве их правила не обязательны для всех, как в Гильдии магов?
– Вовсе нет, – принялся объяснять Ханнер. – Если ты маг, то обязан вступить в Гильдию, и они убивают всякого, кто нарушает их запреты, но Сестринство – дело другое. Я вообще не уверен, что у них есть правила, а если и есть, то касаются они лишь самих сестер. И потом, сестры никого не убивают, во всяком случае, так я слышал. Это скорее объединение, чем гильдия.
– У Братства правила есть, – с сомнением сказала Шелла. – Наставник перечислял их мне. Он был в Братстве.
– Но сейчас уже нет?
– Нет. Он вышел оттуда. Им не понравилось, что он взял в подмастерья девочку.
– Но они его не убили, ведь правда?
Она задумалась – и словно солнышко начало выходить из-за туч.
– Нет...
Тучи набежали снова.
– Но Гильдия все равно запрещает смешивать магию.
– А правитель вообще не желает видеть чародеев в городе, – добавил Ханнер. – Вот мы и собираемся драться.
Шелла кивнула, но на личике ее так и застыло выражение неуверенности и тревоги.
– Ну, ладно. – Ханнер сменил тему, надеясь подбодрить ее – и себя. – А кто твой наставник? Он знает, где ты?
– Келдер из Крукволла, – сказала она. – Вряд ли он знает, где я, – да вряд ли и хочет знать. – Она быстро заморгала, губы ее задрожали, и Ханнер понял, что она вот-вот заплачет. – Он вышвырнул меня вон.
– Да как же он мог! – возмутился Ханнер. – Наставник отвечает за подмастерье!
Шелла шмыгнула носом, вытерла его рукавом, потом приложила тот же рукав к глазам.
– А вот смог. Сказал, я больше не ведьма и никогда ею не буду.
– Потому, что ты чародейка?
Девочка молча кивнула.
И тут Ханнера поразила одна мысль.
Чародеи передвигали предметы, не касаясь их; большинство чародеев – и он в том числе – как раз и обнаружили, кем стали, именно обнаружив у себя этот дар.
Но ведьмы тоже передвигали предметы, не касаясь их. Само слово «чародейство» возникло из-за сходства новой силы с каким-то древним ведьмовством. Правда, у них летали только маленькие предметы. Что же такое передвинула эта девочка?
– Откуда он узнал, что ты – чародейка?
– По тому, что я сделала, – прошептала Шелла так тихо, что Ханнер едва расслышал ее.
– Ханнер, мальчик мой, – позвал Фаран. – Не могли бы ты и твоя подружка обратить на нас внимание? Мы начинаем.
Ханнер оглянулся.
– Минутку, дядя, – попросил он и снова повернулся к Шелле. – Так что же ты сделала?
– Превратила Теллеша-Мясника в чародея.
Ханнер моргнул.
– Ханнер, – уже настойчивее позвал Фаран.
Ханнер поднял руку.
– Так что ты сделала?
– Я пыталась его исцелить! – почти прокричала Шелла. Потом голос ее снова сделался привычным чуть слышным бормотанием, но слова хлынули таким потоком, что Ханнеру стоило огромного труда уловить смысл. – Он поранил себя, а потом поскользнулся в крови и стукнулся головой о стену, и наставник Келдер сказал, мне пора учиться целительству; мы вместе остановили кровь Теллешу, и хозяин велел мне посмотреть голову Теллешу и сказать, есть ли там что делать, я попыталась, но мое ведьмовское зрение работало плохо... и тогда я сделала что-то, не знаю что, – и увидела, но по-другому, я просто смотрела внутрь головы Теллеша и сравнивала со своей, потому что у меня-то все должно было быть правильно... и я снова сделала что-то, мне трудно объяснить что, но это было словно открыть кран, только я не смогла снова его закрыть... А потом Теллеш сел, чувствовал он себя лучше, только немного странно, и сказал, что слышит голоса, а потом потянулся к кошельку, и тот сам прыгнул ему в ладонь, а мастер Келдер посмотрел на нас обоих и сказа-а-ал... – Тут она наконец расплакалась, быстро, тихонько всхлипывая и вздыхая.
– Ханнер! – рявкнул Фаран.
Ханнер поднял взгляд.
– Прости, дядя, – сказал он. – Я отведу ее в гостиную и успокою. Мы быстро.
Фаран ожег его взглядом.
– Так ступай!
Обняв Шеллу за плечи, Ханнер провел ее по коридору в переднюю гостиную, по дороге плотно прикрыв за собой дверь столовой.
Если то, что сказала Шелла, – правда, это может быть весьма ценным. До сих пор Ханнер, да и все остальные, считали, что чародеи, ставшие таковыми в Ночь Безумия, – единственные в мире, и больше их не появится, если то загадочное событие не повторится и не породит новых.
Но если чародеи могут творить новых чародеев, так же как ведьмы – обучать учениц, а маги – помогать подмастерьям делать ритуальные клинки, чтобы те стали истинными магами, тогда... тогда лорду Азраду окажется не так уж легко уничтожить чародеев, и вполне возможно, что именно они – настоящие маги.
Ханнер видел, как Мави спустилась вниз, но уходить не торопилась, возможно, рассчитывала, что он снова проводит ее. Они с Альрис, беседуя, сидели в передней гостиной; когда вошли Ханнер и Шелла, девушки умолкли.
– Что, дядюшка выставил вас, как и всех прочих нечародеев? – спросила Альрис.
Заметив следы слез на щеках девочки Мави поднялась и шагнула к ней, но Шелла отшатнулась, и Мави замерла.
– Я привел сюда Шеллу, чтобы успокоить – объяснил Ханнер. – У нее был очень тяжелый день. Ее выгнал наставник.
– Она чародейка? – спросила у Ханнера Альрис.
– Как ты? – спросила у Шеллы Мави.
– Она чародейка, – отвечал Ханнер, а Мави взяла девочку за руку.
– Может, тогда ей лучше побыть с другими чародеями? – осведомилась Альрис.
– Возможно, когда ей станет легче, – отрезал Ханнер. Он раньше думал, что Альрис, быть может, обрадует появление Шеллы – они ведь были почти ровесницами, – но, похоже, это не сработало.
Мави тепло улыбнулась.
– Я Мави, – сказала она.
Шелла сглотнула и перестала всхлипывать ровно настолько, чтобы выговорить:
– А я – Шелла.
– А это – леди Альрис, – продолжала Мави. – Она – сестра лорда Ханнера.
Шелла взглянула на Альрис, потом снова пристально посмотрела на Мави.
Ханнеру вдруг стало тревожно. Что-то происходило, он чувствовал это, но не знал – что.
– Ты не чародейка, – сказала Шелла. Это не был вопрос.
– Нет, – согласилась Мави. – Как и леди Альрис, и лорд Ханнер. Просто они жили во дворце, а правитель отказался пустить их туда, потому что боится чародеев, вот они и поселились здесь, у своего дяди. А я всего лишь у них в гостях. Я живу близ Нового рынка.
– Но... – Шелла бросила на Ханнера острый, озадаченный взгляд. Слез как не бывало.
«Она знает, – понял Ханнер. – Знает, что я – чародей».
– Я потом объясню, – быстро произнес он.
– Что объяснишь? – тут же влезла Альрис.
– Не твое дело, – бросил Ханнер.
Альрис посмотрела на Ханнера, перевела взгляд на Мави и заявила:
– А я и так знаю. Только не понимаю, почему ты сказал ей, а не мне, твоей сестре!
Мави вздрогнула.
– Нет, Альрис, это не то... в смысле, мы не... – Ее голос прерывался от смущения.
– Альрис, заткнись, – устало сказал Ханнер. Он не ожидал застать в гостиной эту парочку, и, как бы ни радовало его присутствие Мави, сейчас он от всей души желал, чтобы ее здесь не было. Он повернулся к Шелле.
– Ты рассказывала, что случилось после того, как ты исцелила Теллеша, – напомнил он.
– Ага... Ну, мастер Келдер попробовал исправить то, что я сделала, но не смог, и я тоже не смогла, потому что не понимала, что делать, так что в конце концов он отослал Теллеша домой, и мы немного поговорили, а потом он велел мне собрать вещи и убираться, я ведь больше не ведьма и со мной опасно быть в одном доме... Наверное, он думал, что это заразно.
– И ты ушла?
– Я даже не забрала свой посох. Слишком я расстроилась. Просто выбежала из долгу. А потом ходила, слушала, что говорят, и расспрашивала сама, а потом услышала про Дом Чародеев и пришла посмотреть.
– Дом Чародеев? – удивилась Альрис.
– Так его называют, – кивнула Шелла.
– Ты хотела сказать – этот дом, – уточнил Ханнер.
– Вот именно.
– Значит, с секретами покончено, – сказала Альрис.
Ханнер понадеялся, что слова ее не станут пророческими: он хотел бы, чтобы его секреты оставались секретами и впредь, но место, где находится ставший убежищем чародеев дом дяди Фарана, не было такой тайной.
– Стража уже нашла нас, – заметил он. – А есть ведь еще все те люди на улице.
– Ты все еще ведьма? – поинтересовалась у Шеллы Мави.
– Нет, – покачала головой девочка. – По крайней мере я так думаю. Когда я пытаюсь колдовать, все... ну... ощущается иначе, мне кажется, я вместо этого занимаюсь чародейством. А кое-чего я вообще делать не могу, читать в умах, например. И я не устаю, наоборот, становлюсь сильнее.
Все это вполне укладывалось в то, что Ханнер успел узнать о чародействе.
– Когда это началось? – спросил он.
– Не знаю. – Шелла пожала плечами. – Вчера я себя весь день как-то странно чувствовала, но вроде до сегодняшнего утра все было в порядке.
– Прошлой ночью странных снов тебе не снилось?
Удивленная, она взглянула на Ханнера, и ее глаза широко раскрылись.
– Какие сны?
– Про полеты, падения, погребение заживо...
– Вы про них знаете? – ахнула Шелла.
– Расскажи нам, – попросила Мави.
– Это было... нет, не прошлой ночью, а позапрошлой. Мне снилось, что я лечу по воздуху и горю, а потом падаю, проваливаюсь под землю, и меня засыпает, и я задыхаюсь... И все время я чувствовала, что должна что-то сделать, вот только не знала что. – Она содрогнулась. – Я знаю, сон был волшебным, но что это за чары и кто их навел – понятия не имею.
– Тот самый сон, – вздохнула Альрис. – Только и слышу, как все его обсуждают. Все чародеи, кто спал в Ночь Безумия, увидели его тогда – и проснулись; но кое-кому он снился опять.
Ханнер взглянул на нее.
– А тебе он не снился?
– Мне? – Альрис прижала руку к груди. – Я не чародейка! Разумеется, ничего подобного мне не снилось. – Она фыркнула. – Но теперь непременно приснится, и не из-за какого-то волшебства, а просто потому, что вы только об этом и говорите.
На миг Ханнер задержал взгляд на лице сестры, пытаясь понять, не слишком ли подчеркнуто она возмущалась, но потом решил – нет. Скорее всего она говорила правду, а нарочито это звучало просто потому, что ей всего тринадцать.
И все же странно, что она так настроена против чародейства. Она так долго стремилась учиться магии, и ее не смущала жизнь под одной с чародеями крышей – у нее было достаточно друзей, у кого она могла бы поселиться, если бы действительно этого хотела, – однако она очень настойчиво отвергала саму идею чародейства.
Ханнер этого понять не мог, так что прекратил попытки. Он вновь обратился к Шелле.
– Не думаю, чтобы тебе стоило особенно тревожиться. Ты теперь чародейка, вот и все. А через это – сны, трудности с прежними чарами, странные силы – прошли все чародеи. Через все – кроме того, что ты сделала с Теллешем; такого не делал больше никто.
– А ведьмы среди этих других есть?
– Нет, – признал Ханнер, – но двое из них маги.
У Шеллы перехватило дыхание, глаза ее снова широко раскрылись.
– Маги могут быть чародеями?
– Более или менее. Их прежняя магия взаимодействует с чародейством так же, как твое ведьмовство. Или почти так: они по-прежнему способны творить заклятия, хоть и немногие.
– Как странно!
Ханнер вздохнул.
– Еще бы Ну а теперь, если ты можешь выдержать многолюдье, думаю, нам стоило бы вернуться в столовую: там мой дядя лорд Фаран устраивает смотр сил.
– Защитим. Но от чего?
– От всего. – Девочка неопределенно помахала рукой. – Я хочу сказать, это для любого плохо – стать чародеем, но если ты к тому же ведьма... ну, это ведь против правил Гильдии? Мой наставник думает, именно так. Он думает, это против правил и Сестринства тоже.
– Не думаю, что у Сестринства появились уже какие-нибудь правила против чародеев, – заметил Ханнер. Ом мало знал о довольно свободной организации ведьм, но и того, что он знал, было довольно: ему не верилось, что они способны принять хоть какие-то правила всего за два дня. – А кроме того, тебе не обязательно вступать в Сестринство, если ты этого не хочешь.
– Но... разве их правила не обязательны для всех, как в Гильдии магов?
– Вовсе нет, – принялся объяснять Ханнер. – Если ты маг, то обязан вступить в Гильдию, и они убивают всякого, кто нарушает их запреты, но Сестринство – дело другое. Я вообще не уверен, что у них есть правила, а если и есть, то касаются они лишь самих сестер. И потом, сестры никого не убивают, во всяком случае, так я слышал. Это скорее объединение, чем гильдия.
– У Братства правила есть, – с сомнением сказала Шелла. – Наставник перечислял их мне. Он был в Братстве.
– Но сейчас уже нет?
– Нет. Он вышел оттуда. Им не понравилось, что он взял в подмастерья девочку.
– Но они его не убили, ведь правда?
Она задумалась – и словно солнышко начало выходить из-за туч.
– Нет...
Тучи набежали снова.
– Но Гильдия все равно запрещает смешивать магию.
– А правитель вообще не желает видеть чародеев в городе, – добавил Ханнер. – Вот мы и собираемся драться.
Шелла кивнула, но на личике ее так и застыло выражение неуверенности и тревоги.
– Ну, ладно. – Ханнер сменил тему, надеясь подбодрить ее – и себя. – А кто твой наставник? Он знает, где ты?
– Келдер из Крукволла, – сказала она. – Вряд ли он знает, где я, – да вряд ли и хочет знать. – Она быстро заморгала, губы ее задрожали, и Ханнер понял, что она вот-вот заплачет. – Он вышвырнул меня вон.
– Да как же он мог! – возмутился Ханнер. – Наставник отвечает за подмастерье!
Шелла шмыгнула носом, вытерла его рукавом, потом приложила тот же рукав к глазам.
– А вот смог. Сказал, я больше не ведьма и никогда ею не буду.
– Потому, что ты чародейка?
Девочка молча кивнула.
И тут Ханнера поразила одна мысль.
Чародеи передвигали предметы, не касаясь их; большинство чародеев – и он в том числе – как раз и обнаружили, кем стали, именно обнаружив у себя этот дар.
Но ведьмы тоже передвигали предметы, не касаясь их. Само слово «чародейство» возникло из-за сходства новой силы с каким-то древним ведьмовством. Правда, у них летали только маленькие предметы. Что же такое передвинула эта девочка?
– Откуда он узнал, что ты – чародейка?
– По тому, что я сделала, – прошептала Шелла так тихо, что Ханнер едва расслышал ее.
– Ханнер, мальчик мой, – позвал Фаран. – Не могли бы ты и твоя подружка обратить на нас внимание? Мы начинаем.
Ханнер оглянулся.
– Минутку, дядя, – попросил он и снова повернулся к Шелле. – Так что же ты сделала?
– Превратила Теллеша-Мясника в чародея.
Ханнер моргнул.
– Ханнер, – уже настойчивее позвал Фаран.
Ханнер поднял руку.
– Так что ты сделала?
– Я пыталась его исцелить! – почти прокричала Шелла. Потом голос ее снова сделался привычным чуть слышным бормотанием, но слова хлынули таким потоком, что Ханнеру стоило огромного труда уловить смысл. – Он поранил себя, а потом поскользнулся в крови и стукнулся головой о стену, и наставник Келдер сказал, мне пора учиться целительству; мы вместе остановили кровь Теллешу, и хозяин велел мне посмотреть голову Теллешу и сказать, есть ли там что делать, я попыталась, но мое ведьмовское зрение работало плохо... и тогда я сделала что-то, не знаю что, – и увидела, но по-другому, я просто смотрела внутрь головы Теллеша и сравнивала со своей, потому что у меня-то все должно было быть правильно... и я снова сделала что-то, мне трудно объяснить что, но это было словно открыть кран, только я не смогла снова его закрыть... А потом Теллеш сел, чувствовал он себя лучше, только немного странно, и сказал, что слышит голоса, а потом потянулся к кошельку, и тот сам прыгнул ему в ладонь, а мастер Келдер посмотрел на нас обоих и сказа-а-ал... – Тут она наконец расплакалась, быстро, тихонько всхлипывая и вздыхая.
– Ханнер! – рявкнул Фаран.
Ханнер поднял взгляд.
– Прости, дядя, – сказал он. – Я отведу ее в гостиную и успокою. Мы быстро.
Фаран ожег его взглядом.
– Так ступай!
Обняв Шеллу за плечи, Ханнер провел ее по коридору в переднюю гостиную, по дороге плотно прикрыв за собой дверь столовой.
Если то, что сказала Шелла, – правда, это может быть весьма ценным. До сих пор Ханнер, да и все остальные, считали, что чародеи, ставшие таковыми в Ночь Безумия, – единственные в мире, и больше их не появится, если то загадочное событие не повторится и не породит новых.
Но если чародеи могут творить новых чародеев, так же как ведьмы – обучать учениц, а маги – помогать подмастерьям делать ритуальные клинки, чтобы те стали истинными магами, тогда... тогда лорду Азраду окажется не так уж легко уничтожить чародеев, и вполне возможно, что именно они – настоящие маги.
Ханнер видел, как Мави спустилась вниз, но уходить не торопилась, возможно, рассчитывала, что он снова проводит ее. Они с Альрис, беседуя, сидели в передней гостиной; когда вошли Ханнер и Шелла, девушки умолкли.
– Что, дядюшка выставил вас, как и всех прочих нечародеев? – спросила Альрис.
Заметив следы слез на щеках девочки Мави поднялась и шагнула к ней, но Шелла отшатнулась, и Мави замерла.
– Я привел сюда Шеллу, чтобы успокоить – объяснил Ханнер. – У нее был очень тяжелый день. Ее выгнал наставник.
– Она чародейка? – спросила у Ханнера Альрис.
– Как ты? – спросила у Шеллы Мави.
– Она чародейка, – отвечал Ханнер, а Мави взяла девочку за руку.
– Может, тогда ей лучше побыть с другими чародеями? – осведомилась Альрис.
– Возможно, когда ей станет легче, – отрезал Ханнер. Он раньше думал, что Альрис, быть может, обрадует появление Шеллы – они ведь были почти ровесницами, – но, похоже, это не сработало.
Мави тепло улыбнулась.
– Я Мави, – сказала она.
Шелла сглотнула и перестала всхлипывать ровно настолько, чтобы выговорить:
– А я – Шелла.
– А это – леди Альрис, – продолжала Мави. – Она – сестра лорда Ханнера.
Шелла взглянула на Альрис, потом снова пристально посмотрела на Мави.
Ханнеру вдруг стало тревожно. Что-то происходило, он чувствовал это, но не знал – что.
– Ты не чародейка, – сказала Шелла. Это не был вопрос.
– Нет, – согласилась Мави. – Как и леди Альрис, и лорд Ханнер. Просто они жили во дворце, а правитель отказался пустить их туда, потому что боится чародеев, вот они и поселились здесь, у своего дяди. А я всего лишь у них в гостях. Я живу близ Нового рынка.
– Но... – Шелла бросила на Ханнера острый, озадаченный взгляд. Слез как не бывало.
«Она знает, – понял Ханнер. – Знает, что я – чародей».
– Я потом объясню, – быстро произнес он.
– Что объяснишь? – тут же влезла Альрис.
– Не твое дело, – бросил Ханнер.
Альрис посмотрела на Ханнера, перевела взгляд на Мави и заявила:
– А я и так знаю. Только не понимаю, почему ты сказал ей, а не мне, твоей сестре!
Мави вздрогнула.
– Нет, Альрис, это не то... в смысле, мы не... – Ее голос прерывался от смущения.
– Альрис, заткнись, – устало сказал Ханнер. Он не ожидал застать в гостиной эту парочку, и, как бы ни радовало его присутствие Мави, сейчас он от всей души желал, чтобы ее здесь не было. Он повернулся к Шелле.
– Ты рассказывала, что случилось после того, как ты исцелила Теллеша, – напомнил он.
– Ага... Ну, мастер Келдер попробовал исправить то, что я сделала, но не смог, и я тоже не смогла, потому что не понимала, что делать, так что в конце концов он отослал Теллеша домой, и мы немного поговорили, а потом он велел мне собрать вещи и убираться, я ведь больше не ведьма и со мной опасно быть в одном доме... Наверное, он думал, что это заразно.
– И ты ушла?
– Я даже не забрала свой посох. Слишком я расстроилась. Просто выбежала из долгу. А потом ходила, слушала, что говорят, и расспрашивала сама, а потом услышала про Дом Чародеев и пришла посмотреть.
– Дом Чародеев? – удивилась Альрис.
– Так его называют, – кивнула Шелла.
– Ты хотела сказать – этот дом, – уточнил Ханнер.
– Вот именно.
– Значит, с секретами покончено, – сказала Альрис.
Ханнер понадеялся, что слова ее не станут пророческими: он хотел бы, чтобы его секреты оставались секретами и впредь, но место, где находится ставший убежищем чародеев дом дяди Фарана, не было такой тайной.
– Стража уже нашла нас, – заметил он. – А есть ведь еще все те люди на улице.
– Ты все еще ведьма? – поинтересовалась у Шеллы Мави.
– Нет, – покачала головой девочка. – По крайней мере я так думаю. Когда я пытаюсь колдовать, все... ну... ощущается иначе, мне кажется, я вместо этого занимаюсь чародейством. А кое-чего я вообще делать не могу, читать в умах, например. И я не устаю, наоборот, становлюсь сильнее.
Все это вполне укладывалось в то, что Ханнер успел узнать о чародействе.
– Когда это началось? – спросил он.
– Не знаю. – Шелла пожала плечами. – Вчера я себя весь день как-то странно чувствовала, но вроде до сегодняшнего утра все было в порядке.
– Прошлой ночью странных снов тебе не снилось?
Удивленная, она взглянула на Ханнера, и ее глаза широко раскрылись.
– Какие сны?
– Про полеты, падения, погребение заживо...
– Вы про них знаете? – ахнула Шелла.
– Расскажи нам, – попросила Мави.
– Это было... нет, не прошлой ночью, а позапрошлой. Мне снилось, что я лечу по воздуху и горю, а потом падаю, проваливаюсь под землю, и меня засыпает, и я задыхаюсь... И все время я чувствовала, что должна что-то сделать, вот только не знала что. – Она содрогнулась. – Я знаю, сон был волшебным, но что это за чары и кто их навел – понятия не имею.
– Тот самый сон, – вздохнула Альрис. – Только и слышу, как все его обсуждают. Все чародеи, кто спал в Ночь Безумия, увидели его тогда – и проснулись; но кое-кому он снился опять.
Ханнер взглянул на нее.
– А тебе он не снился?
– Мне? – Альрис прижала руку к груди. – Я не чародейка! Разумеется, ничего подобного мне не снилось. – Она фыркнула. – Но теперь непременно приснится, и не из-за какого-то волшебства, а просто потому, что вы только об этом и говорите.
На миг Ханнер задержал взгляд на лице сестры, пытаясь понять, не слишком ли подчеркнуто она возмущалась, но потом решил – нет. Скорее всего она говорила правду, а нарочито это звучало просто потому, что ей всего тринадцать.
И все же странно, что она так настроена против чародейства. Она так долго стремилась учиться магии, и ее не смущала жизнь под одной с чародеями крышей – у нее было достаточно друзей, у кого она могла бы поселиться, если бы действительно этого хотела, – однако она очень настойчиво отвергала саму идею чародейства.
Ханнер этого понять не мог, так что прекратил попытки. Он вновь обратился к Шелле.
– Не думаю, чтобы тебе стоило особенно тревожиться. Ты теперь чародейка, вот и все. А через это – сны, трудности с прежними чарами, странные силы – прошли все чародеи. Через все – кроме того, что ты сделала с Теллешем; такого не делал больше никто.
– А ведьмы среди этих других есть?
– Нет, – признал Ханнер, – но двое из них маги.
У Шеллы перехватило дыхание, глаза ее снова широко раскрылись.
– Маги могут быть чародеями?
– Более или менее. Их прежняя магия взаимодействует с чародейством так же, как твое ведьмовство. Или почти так: они по-прежнему способны творить заклятия, хоть и немногие.
– Как странно!
Ханнер вздохнул.
– Еще бы Ну а теперь, если ты можешь выдержать многолюдье, думаю, нам стоило бы вернуться в столовую: там мой дядя лорд Фаран устраивает смотр сил.