Страница:
– И ты ему веришь? – искренне изумилась я.– Да твои россказни на сказку смахивают…
Диггер помрачнел еще сильнее:
– Неважно, верю или нет, но такие деньги на дороге не валяются… Так что ты идешь со мной, добровольно или через ее труп.– Он насмешливо дернул Галку за капюшон куртки.– Все понятно, блонди?
– Понятно,– угрюмо ответила я.– Ну и сволочи же вы оба!
– Уж какие есть.– Игорь цинично сплюнул мне под ноги.– Чай, не в рыцарские времена живем, благородство сегодня штука неприбыльная, а кушать хочется всегда.
– Игоречек, миленький,– сглатывая слезы, неразборчиво зачастила Галка,– отпусти ты нас, бога ради, а? Я тебе еще денег дам, а Стасу скажешь, будто мы и не пришли вовсе…
Лоб диггера прорезала морщинка недолгого размышления. Я с интересом наблюдала за мимикой парня, стремясь понять сомнения, терзающие его мелкую продажную душонку.
– Нет,– наконец категорично выдал Игорь, сжимая кулаки так, словно он силился подстегнуть самого себя.– Так не пойдет! Мы с Евой лезем в подземелье, я Стаса не предам.
В универе нам читали краткий курс физиономистики, мотивируя это тем, что каждый хороший журналист просто обязан разбираться в подспудных душевных движениях своего собеседника или оппонента. Стоит упомянуть, что сей, отнюдь не бесполезный, предмет у нас вела именно та самая незабвенная Эмма Эдуардовна, всегда умевшая отлично разбираться в людях и сразу разглядевшая во мне бойцовский характер.
– Запомни, Ева,– неоднократно поучала меня мудрая академическая дама,– лгать способны все, причем многие – весьма виртуозно. Никогда не верь словам и интонациям, не верь слезам и клятвам, ибо они могут оказаться поддельными. Учись правильно понимать язык тела, и уж он-то не обманет тебя никогда!
Вот и сейчас, вовремя вспомнив науку любимого преподавателя, я внимательно следила за мельчайшими жестами своего врага. Распинаясь в истинной верности другу, Игорь гневно раздул крылья носа, а уголки его губ печально опустились вниз, образовав две глубокие морщинки, шедшие к подбородку. Мышцы шеи напряглись, кадык тяжело дернулся…
«Ба-а-а,– осенило меня,– вот это номер! Да тут дружбой даже и не пахнет! Ты его ненавидишь и боишься, причем боишься так сильно, как не страшился еще ничего в жизни!»
– Тогда не будем терять время,– я приглашающе махнула рукой, первой направляясь к провалу недостроенной станции метрополитена,– спустимся вниз.
– Ага! – даже растерялся от неожиданности Игорь.– И ты больше ни о чем меня не спросишь?
– Не-а,– иронично хмыкнула я.– На фиг мне твое очередное вранье сдалось? Я уже поняла: этот ваш Ночной дозор – липа от начала и до конца. Впрочем, как там говорится: поехали на рыбалку, а поймали триппер? Вот-вот, и у нас примерно то же самое получается… – Я бестрепетно поставила ногу на первую ступеньку деревянного трапа, заменяющего лестницу и спускающегося в глубь выкопанного строителями тоннеля. «Не спорь с мужчинами,– мысленно воспитывала себя я,– все равно они никогда не бывают правы…»
– Я с вами,– обреченно взвыла Галка, вцепляясь в мою руку и семеня следом мелкими шажками нетрезвой гейши.– Не прогоняй меня, Ева!
А я и не собиралась этого делать, рассудив так: пока она находится рядом, мне легче за ней присматривать. Мало ли на какие еще хитрости пустится мой загадочный противник Стас. Но в то же время, попытавшись мысленно совместить все уже известные мне факты, я запуталась окончательно. Почему Игорек так панически боится Стаса? За какую такую неведомую Грань он собрался меня отвести? Что за артефакт мы ищем и при чем тут тот странный, окутанный снегом мужчина, повстречавшийся нам на дороге? И хотя все произошедшие со мной события пока упрямо не желали складываться воедино, напоминая кусочки донельзя сложной, хаотически перемешавшейся головоломки, я твердо верила – каким-то образом они закономерно связаны между собой, являясь составными частями одной большой загадки. Мне нужно лишь проявить терпение и суметь разложить их правильно, пошагово восстанавливая ту логическую цепочку событий, в которую я оказалась вовлечена. Причем вовлечена целенаправленно и преднамеренно. И похоже, у меня и впрямь не оставалось иного выхода, чем последовать за диггером, потому что разгадка этой фантастической шарады кроется именно там – под землей.
Значительно опередившие нас парни давно уже скрылись из виду, когда наша отнюдь не дружная троица кое-как преодолела ступеньки наклонно уложенного на откос котлована трапа и спустилась в неправильной формы яму, от которой отходил широкий, отделанный бетоном тоннель. Его начало находилось прямо перед нами, а конец терялся в темноте где-то далеко впереди. Попав под землю и уже не опасаясь, что нас заметят снаружи, мы включили фонарики.
– Дилетанты,– снисходительно проворчал диггер, извлекая из своего рюкзака три резиновые ленты необычной формы, надевая одну из них себе на голову и протягивая нам остальные.– Это специально для фонариков. Вставьте их в крепление.– Он ловко проделал нужную процедуру и помог нам.– Ну вот, совсем другое дело.– Он довольно усмехнулся.– Великая штука – опыт, сын ошибок трудных… А теперь у вас и руки свободны, и полоса света правильно расположена…
– А опыт по части шантажа и плесень на совести у тебя тоже на практике приобретены? – не сдержалась от подколки я, в глубине души признав – задумка с лентами просто великолепна. Недаром умные люди утверждают, будто все гениальное – просто.
– Поговори еще,– брюзгливо пробурчал Игорь, бросая мне зажигалку и баллончик лака для волос.– Спрячь все это в нагрудный карман куртки, и предупреждаю,– он показал мне кулак,– не вздумай со мной спорить…
– О’кей! – неразборчиво бормотнула я, запихивая в карман жестяную тубу с «Прелестью».– Плесень распространяется спорами, поэтому спорить с ней – бесполезно.
– Умная шибко, как я погляжу! – блеснул зубами диггер, второй баллончик с лаком подавая Галке.– Сначала в оружии разбираться научись!
– Это оружие? – недоверчиво хихикнула мадам Ковалева, кажется уже отошедшая от последствий недавнего стресса.– Да это же просто гадость! Учти, если что, я эту дрянь не стану брызгать себе на волосы даже под угрозой расстрела!
– Ой, блин! – Парень страдальчески возвел глаза к округлому своду тоннеля.– Угораздило же меня связаться с блондинками! Если бы не этикет, предписывающий гуманное обращение с дамами, то я бы еще полчаса назад вам обеим морды набил…
– Пистолеты и захват заложников в правила этикета не входят! – ерничала Галка, оценивающе разглядывая глину, налипшую на тонкие каблучки ее щегольских сапожек, совершенно не подходящих для предстоящего нам похода. Я потратила немало времени, уговаривая подругу надеть что-нибудь поудобнее, но поиски, произведенные в недрах ее обувного шкафа, успехом не увенчались. По-моему, у Галки даже валенки были на шпильках.
– Если ты достиг совершенства в этикете, то попробуй съесть стакан семечек с использованием ножа и вилки,– с ехидством посоветовала я.– А когда…
– Молчать! – рявкнул бесповоротно выведенный из себя диггер.– Нет, я сейчас точно тебе по губам добавлю! Пошла… – Он развернул меня спиной к себе и наградил увесистым пинком по ягодицам.
Я проглотила вертевшееся на языке оскорбление и сделала первый шаг во тьму, нехотя расступающуюся под напором трех лучей света, бьющих из наших фонариков…
Мы преодолели неровную серую полосу, в дальнейшем предназначенную стать пассажирской платформой, а пока представлявшую из себя всего лишь стальную, залитую бетоном сетку. Упрятанная под землю коробка новой станции оказалась не очень велика, но от нее отходил укрепленный распорками коридор, по которому в будущем проложат рельсы и пустят поезда. Игорь уверенно вел нас за собой, продвигаясь по свежевыкопанному тоннелю, отпугивающему непрезентабельным зрелищем сочащейся по стенам влаги и обдающему нас волнами промозглого холода.
– Жуткое место.– Я зябко запахнула на груди воротник куртки, до самого подбородка застегивая молнию.– Окоченеем же…
– Ничего с тобой не сделается, неженка! – насмешливо сообщил диггер, оглядываясь на меня, шедшую на шаг позади него.– Глубже под землей температура намного выше. Вы, главное, держитесь у меня за спиной и вперед батьки…
– …в пекло не лезьте! – язвительно отрапортовала я.– Теперь ясно, кто эту фразу придумал.
– Правильно,– довольно ухмыльнулся Игорь, игриво мне подмигивая. Похоже, к нему хотя бы частично, но вернулось прежнее балагурское настроение.– Вот видишь, при правильном подходе – дрессировке поддаются все без исключения, включая дурочек типа вас. А все-таки жаль,– он раздосадованно прищелкнул языком,– что мы с тобой не успели в койке покувыркаться…
– Перетопчешься! – негодующе фыркнула я, уклоняясь от свисающих со стены корней деревьев.– Ну и где твой проход? Далеко еще?
– Не нервничай, пришли уже.– Игорь махнул рукой, указывая вправо.
Я повернула голову, направляя в нужную сторону луч своего фонарика, тут же высветившего небольшой проем в стене, метра на полтора поднятый над уровнем пола.
– Они прокладывали шахту, предназначенную для движения поезда,– объяснял диггер, вскарабкиваясь наверх и подавая мне руку,– но случайно пробили стену и обнаружили за ней сеть заброшенных канализационных коммуникаций.– Он втащил меня в провал.
– Фу, канализация! – брезгливо сморщила носик Галка, втянутая к нам.– Вот мерзость-то!
– Настоящие мерзости нас ждут дальше,– щедро пообещал диггер, расплываясь в ослепительной улыбке.– А пока,– он гостеприимно развел руки так, словно мы снова очутились у него в квартире,– наслаждайтесь ландшафтом!
Я заинтересованно вертела головой, оглядываясь по сторонам. Мы находились в довольно просторном высоком коридоре, сухом и тихом. Его стены выстилал растрескавшийся от старости бетон, под потолком шли толстые, оплетенные в гофрированный металл кабели.
– Где мы? – потрясенно спросила я, приоткрывая рот от изумления и, кажется, даже не дыша.– Вот это размах!
Игорь хохотал так восторженно, будто я сделала комплимент не подземелью, а ему самому. Видимо, он правда безумно увлекался этими своими диггерскими примочками, безусловно жутко опасными, а не посвященному в них человеку казавшимися совершенно непонятными.
– Это подземная часть Екатеринбурга, его нулевой уровень, главная артерия, клоака и нервная система одновременно! – Фанатик подземелий покровительственно ущипнул меня за щеку.– Добро пожаловать в город Зеро, блондинка!
Любой город является не только планомерным сочетанием мостов, улиц, домов и прочих архитектурных сооружений, но еще и неким самостоятельным организмом, живущим собственной, невидимой для людей жизнью. Возводя города, по мере их расширения и достраивания, человеческое сообщество всегда наслаивает один на другой новые пласты культуры, зачастую напрочь забывая о похороненных ниже тайнах, несущих в себе явственный отголосок пережитого им прошлого. И возможно, происходит так, что, стремясь изменить себя или открещиваясь от невыгодного для них темного прошлого, люди сознательно отсекают корни своей памяти, уходящие в глубину городского коллектора. Кто сейчас вспомнит, сколь огромное количество роковых тайн, неблаговидных поступков и угрызений нечистой совести безвозвратно погребено под тоннами строительного мусора, засыпавшего подвалы и подземелья каждого города? А тот факт, что свой нижний, подземный, уровень имеют все города без исключения, не вызывает сомнения ни у историков, ни у простых обывателей. Впрочем, его наличия никогда не скрывали ни люди, ни тем более сами города.
Наблюдательный, не страдающий предрассудками человек, с интересом относящийся к истории своих предков, всегда воспользуется возможностью получить как можно больше информации о том городе, в котором он родился, и, возможно, не только проживет всю жизнь, но и умрет, смиренно упокоясь на одном из принадлежащих ему кладбищ. Проблема состоит в том, что в своих познавательных изысканиях мы крайне редко выходим за пределы библиотечных полок, предпочитая замечать лишь внешнюю, глянцево-лубочную сторону существования города. Означает ли сей факт сознательное примирение со своей второстепенной ролью, да еще подсознательную боязнь узнать нечто грандиозное, начисто опровергающее идею нашего безусловного лидерства? Возможно, да! Ибо, как оказывается в итоге, все человечество, гордо именующее себя «царем природы», неприглядно мало и слабо по сравнению с мощью многовекового каменного монстра, снисходительно взирающего на жалкие потуги копошащихся в нем существ.
С самого момента своего зачатия и вплоть до скорбного мига погружения в кладбищенскую землю все мы по большому счету, представляем собой крохотную частицу города, связанную с ним как физическими, так и духовными узами. Мы ежедневно вносим свой посильный вклад в функционирование его зримой части, почти не задумываясь о навязанном нами симбиозе. Притом мы почему-то никогда не рассматриваем город как равноправного партнера в этом сложном нравственно-бытовом контакте, по аналогии с нами точно так же спящего, бодрствующего, поглощающего пищу и извергающего из себя отходы жизнедеятельности. И подобно тому как публично игнорируем мы некие низменные функции своего физического бытия, так не замечают люди и другие, абсолютно естественные процессы, ежеминутно происходящие в бездонном чреве города, в отличие от нас совершенно не стыдящегося быть безобразным, ранимым и прожорливым. Города не умеют лгать, манерничать и притворяться, в противовес людям всегда оставаясь только самими собой.
Столица Урала, город Екатеринбург, имеет полное право называться городом уникальным, воистину загадочным и неоспоримо замечательным во всех отношениях. Заложенный когда-то по указке Петра Первого как железоделательный завод, город, чрезвычайно удачно расположенный и в территориальном, и в стратегическом отношении, служил также дозорной крепостью, охраняющей рубежи России. Славился он и как центр золотых промыслов… Сейчас, спустя более двухсот восьмидесяти лет существования, Екатеринбург конечно же разительно изменился, похорошел, разросся, став огромным современным мегаполисом, в котором проживают более полутора миллионов человек. И хотя сегодня город застроен многоэтажными красивыми домами, офисами из стекла, стали и бетона, тем не менее, выросший на месте тех самых старинных редутов, бастионов и рвов, сокрытых под толщей земли, он хранит в своих подземельях многовековые тайны истории, которые только еще предстоит раскрыть.
Спустившись в подземелье под городом, мы очутились в совсем другом мире – непонятном и пугающем. Здесь не работал сотовый телефон, воздух был застоявшийся, фонарики светили куда более робко, чем на поверхности, и, кажется, даже время, неумолимый страж и судья наших поступков и мыслей, текло как-то иначе – медленно и не линейно. Ощущение реальности сместилось, властно подсказывая: «Величие города – незыблемо, а вы всего лишь жалкие людишки, слишком много мнящие о себе. Вы ничто пред лицом времени и вечности, и, если потребуется, я уничтожу вас, не задумываясь!» Распростертый над нашими головами каменный монстр давил, будто могильная плита, заставляя испуганно ухать сжавшееся от робости сердце и превращая участившийся пульс в дикий перестук кастаньет. И вместе с городом на нас взирала сама вечность – небрежно, высокомерно, отрешенно…
Я растерянно передернула плечами и взглянула на свои наручные часы. Клянусь памятью деда, в тот момент я пребывала в состоянии твердой уверенности, что мы провели в этих богом забытых подземельях не менее суток, но, к моему безмерному удивлению, неторопливые стрелки отмерили всего лишь три часа с тех пор, как мы покинули внешний мир, кажущийся мне теперь таким родным и уютным. Все познается в сравнении.
Все это время мы передвигались по сравнительно сухому и чистому тоннелю, выглядевшему вполне современным и ухоженным. Никакой тебе мистики и ужасов в стиле романов Стивена Кинга – обычная городская канализация, конечно, немного подзапущенная, но отнюдь не заброшенная. В общем, ничего такого, что хоть смутно намекнуло бы на конечную цель нашего путешествия.
– Отдохнуть бы,– заканючила уставшая Галка, враскачку ковыляющая на своих каблуках,– ноги отваливаются!
Игорь неодобрительно покосился на ее белые лаковые сапожки и осуждающе покачал рыжей головой.
– Папочка, купи мне кроссовки, ведь лето уже на дворе,– тоненьким фальцетом пропел он, довольно правдоподобно имитируя жалобный голосок ребенка-попрошайки,– ну пожалуйста! – И тут же добавил наигранно басовито: – Нет, сынку, ты еще коньки не износил!
Не сдержавшись, я прыснула, оценив адекватность его юмора.
Галка обиженно надула губы.
– И че куксимся? – насмешливо осведомился диггер, одновременно заговорщицки подмигивая мне.– Ты бы, блин, еще лыжи надела!
– Так нет у меня другой обуви.– Галка подняла на него страдальчески распахнутые голубые глаза, набрякшие крупными слезами.– Не выпускают ее нынче без каблуков…
– Ох, бабы! – философски буркнул наш похититель, умудрившись вложить в эту короткую фразу целую массу противоречивых эмоций.– И с вами нехорошо, и без вас – плохо. Садись… – Он бросил на пол свой рюкзак и приглашающе взмахнул рукой.– Снимай сапоги и давай их мне…
Я посмотрела на диггера недоуменно.
– А ты чего вылупилась? – хмыкнул он.– Сами же привал просили.– Игорь чиркнул ногтем по голенищу моего сапожка – удобного, на устойчивой плоской платформе.– Ладно, хоть ты оказалась чуточку умнее своей товарки.– Он вытащил из рюкзака плитку горького шоколада и термос с горячим чаем.– Самая подходящая в походе еда! Да садись уже, клуша! – сердито прикрикнул он на нерешительно переминающуюся Галку.– Я, конечно, в моде ничего не смыслю, но кое-что исправить могу…
Он сунул мне термос, силой усадил Галину, мигом стянул с ее ног дорогущие финские сапоги и вытащил из укрепленных на поясе ножен здоровенный армейский тесак, с вделанным в рукоятку компасом. Я с усмешкой следила за его действиями, уже догадываясь о том, что сейчас произойдет…
Игорь ловко пристроил Галкины сапожки на выступ бетонной плиты и двумя меткими ударами начисто оттяпал им каблуки.
– Злыдень! – шокированно взвыла подруга, прижимая к груди изуродованную обувку.– Да ты хоть понимаешь, сколько они стоят…
– На! – Диггер небрежно перебросил ей восьмисантиметровые кусочки белого каучука.– Потом сдашь в ремонтную мастерскую, чтобы тебе их обратно присопливили, делов-то…
Мы наспех перекусили шоколадкой, компанейски передавая друг другу латунный стаканчик с чаем и запивая импровизированный обед обжигающе горячим напитком. Опытный диггер оказался прав – от подобного сочетания продуктов у нас сразу прибавилось сил, а по телу разлилась теплая волна бодрости и оптимизма. Мы немного посмеялись над вразвалку вышагивающей Галиной, вынужденной по-балетному расставлять в стороны задравшиеся кверху носки сапог, но тем не менее темп нашего движения возрос в разы, неумолимо приближая к искомой цели.
– А куда мы идем-то? – миролюбиво поинтересовалась я, подстраиваясь под размашистую походку неутомимого диггера.
Игорь, пару глотков хлебнувший из спрятанной на груди фляжки с коньяком и, видимо, потому заметно подобревший, ответил мне милостивой улыбкой.
– Сама скоро все увидишь,– ответил он.– Этот коллектор ведет к площади Тысяча девятьсот пятого года, до революции называвшейся Кафедральной. Сейчас мы находимся в безопасной части подземелий, именно в той, которую Они и называют городом Зеро…
– Они? – не поняла я.– Это кто?
– Скоро узнаешь! – повторно пообещал диггер, наслаждаясь моим любопытством.– А знаешь,– он поощрительно похлопал меня по плечу,– ты вполне ничего! Из тебя мог бы получиться неплохой изыскатель. Не ноешь, умеешь держать темп и не дура. Да и симпатичная. При других обстоятельствах,– тут он вздохнул с неподдельным сожалением,– я бы и впрямь не отказался замутить с тобой романчик. Но, увы…
«Господи! – мысленно ахнула я.– Что за обреченность? Уж не на убой ли он меня ведет?» – Но внешне я постаралась ничем не выдать овладевшего мною страха, ибо паника самый верный путь к гибели.
– А зачем нам нужны эти Они? – как ни в чем не бывало продолжила расспросы я.– Я думала, ты и сам дорогу знаешь?
– Понимаешь, я за Грань никогда раньше ходить не отваживался,– нехотя признался Игорь, смущенно отводя глаза и краснея так, словно я уличила его в недостойной мужчины трусости.– Опасно там очень,– он помолчал,– ну да сегодня нам все равно туда сунуться придется…
– И?..– выжидательно подначила я.
– Чего «и»-то? – назидательно хмыкнул он.– Вот сейчас придем на место, поговорим с Летописцем и вызнаем, как за Грань попасть можно с минимальным риском для жизни…
– Слушай,– демонстративно обиделась я,– ты, похоже, меня совсем за дурочку держишь, да еще и брешешь не переставая. Город Зеро, Грань, Летописец, Они… – я драматично понизила голос,– еще хоббитов с эльфами ушастыми сюда приплети. Тоже мне, Толкиен недоделанный! Надеешься, я в твои сказки поверю? Так мне, чай, уже не десять лет…
– А мне фиолетово, поверишь или нет! – ответно огрызнулся обозленный моим скептицизмом диггер.– Да только не привираю я ни капли. Смотри сама.– Он протянул руку, выставленным пальцем указывая вперед.– Убедилась?
Я глянула в указанном им направлении, прищурилась и… увидела!
Тоннель заканчивался весьма просторным круглым помещением с высоким потолком, там и сям подпертым мощными четырехгранными колоннами. Подземный зал освещался мутным светом нескольких фонарей, установленных прямо на полу. Большую часть свободного пространства занимали хаотично разбросанные матрасы и одеяла, на которых вповалку лежали и сидели грязные, неряшливо одетые люди, а в стенах помещения я заметила глубокие ниши, занавешенные цветастыми драными занавесками. В спертом воздухе подземелья витал запах несвежей пищи и нездоровых, давно не мытых человеческих тел. Галка брезгливо зажала нос, изумленно разглядывая этот приют страданий, вместивший в себя отребье человеческого общества. Я же, наоборот, жадно разглядывала представшую перед нами картину, прикидывая, насколько шумный фурор способна произвести статья о нижнем ярусе нашего полуторамиллионного города. Да мой главред просто кипятком писать будет! Трудно сказать, испытывала ли я тогда искреннюю жалость к этим людям, поправшим главный жизненный принцип – не сдаваться никогда и ни при каких обстоятельствах… Чаще всего случается так: каждый из нас лично отвечает за собственную судьбу и собственноручно кует свое счастье или несчастье.
«А ведь ясно, что те, кто комфортабельно проживает наверху, даже и не догадываются о творящемся у них под ногами кошмаре,– возбужденно думала я, наблюдая за Игорем, без малейшего смущения бродящим между подземными жителями, непринужденно с ними болтающим да раздающим сигареты и дешевые леденцы.– Здесь обитают злосчастные неудачники, не сумевшие противостоять необузданной мощи города-спрута, запутавшиеся в удушающих объятиях его щупалец и смирившиеся с ролью слабых жертв!» Я невольно содрогнулась, в полной мере постигнув неприглядную истину, представшую передо мной во всей своей катастрофичности: вот оно, последнее прибежище, ожидающее любого из нас – оступившегося и не сумевшего вскарабкаться по лестнице успеха. Или, как весьма образно говаривала мудрая Эмма Эдуардовна, от подиума до панели всего один шаг, а вот в обратном направлении – бездонная пропасть…
– Идем! – зычно скомандовал диггер, приглашающе взмахивая рукой и выводя меня из созерцательного состояния.– Летописец согласился нас принять…
Повинуясь его призыву, я медленно пошла вперед, вынужденная лавировать между растянувшимися на полу телами, полностью лишенными каких-либо комплексов, образующихся под влиянием морали или навязанных обществом социальных норм. Попутно я с любопытством заглядывала за мало что скрывающие занавески, каждый раз невольно поражаясь и ужасаясь жизненным сценкам, разыгрывающимся в глубине уединенных ниш. Голенький ребенок, едва ли более месяца от роду, сосал синюшную грудь полуголой, пьяно посапывающей бабищи, сплошь покрытой синяками и кровоподтеками. Два обнаженных тела, мужское и женское, распухшие, покрытые незаживающими чирьями, сплелись в однозначной позе, являющей собой омерзительную пародию на акт любви. Почти раздетая светловолосая женщина, еще довольно молодая и сохранившая следы былой привлекательности, тянула набухшую узловатыми венами руку навстречу закопченному шприцу с мутной жидкостью, а рядом уже торопливо расстегивал ширинку высоченный, покрытый татуировками бугай. И еще много чего, категорически отказывающегося укладываться в мое потрясенное сознание, увидела я. Большей глубины падения и худшего уровня деградации разумных существ, уже полностью утративших чувство собственного достоинства, я и представить себе не могла…
Диггер помрачнел еще сильнее:
– Неважно, верю или нет, но такие деньги на дороге не валяются… Так что ты идешь со мной, добровольно или через ее труп.– Он насмешливо дернул Галку за капюшон куртки.– Все понятно, блонди?
– Понятно,– угрюмо ответила я.– Ну и сволочи же вы оба!
– Уж какие есть.– Игорь цинично сплюнул мне под ноги.– Чай, не в рыцарские времена живем, благородство сегодня штука неприбыльная, а кушать хочется всегда.
– Игоречек, миленький,– сглатывая слезы, неразборчиво зачастила Галка,– отпусти ты нас, бога ради, а? Я тебе еще денег дам, а Стасу скажешь, будто мы и не пришли вовсе…
Лоб диггера прорезала морщинка недолгого размышления. Я с интересом наблюдала за мимикой парня, стремясь понять сомнения, терзающие его мелкую продажную душонку.
– Нет,– наконец категорично выдал Игорь, сжимая кулаки так, словно он силился подстегнуть самого себя.– Так не пойдет! Мы с Евой лезем в подземелье, я Стаса не предам.
В универе нам читали краткий курс физиономистики, мотивируя это тем, что каждый хороший журналист просто обязан разбираться в подспудных душевных движениях своего собеседника или оппонента. Стоит упомянуть, что сей, отнюдь не бесполезный, предмет у нас вела именно та самая незабвенная Эмма Эдуардовна, всегда умевшая отлично разбираться в людях и сразу разглядевшая во мне бойцовский характер.
– Запомни, Ева,– неоднократно поучала меня мудрая академическая дама,– лгать способны все, причем многие – весьма виртуозно. Никогда не верь словам и интонациям, не верь слезам и клятвам, ибо они могут оказаться поддельными. Учись правильно понимать язык тела, и уж он-то не обманет тебя никогда!
Вот и сейчас, вовремя вспомнив науку любимого преподавателя, я внимательно следила за мельчайшими жестами своего врага. Распинаясь в истинной верности другу, Игорь гневно раздул крылья носа, а уголки его губ печально опустились вниз, образовав две глубокие морщинки, шедшие к подбородку. Мышцы шеи напряглись, кадык тяжело дернулся…
«Ба-а-а,– осенило меня,– вот это номер! Да тут дружбой даже и не пахнет! Ты его ненавидишь и боишься, причем боишься так сильно, как не страшился еще ничего в жизни!»
– Тогда не будем терять время,– я приглашающе махнула рукой, первой направляясь к провалу недостроенной станции метрополитена,– спустимся вниз.
– Ага! – даже растерялся от неожиданности Игорь.– И ты больше ни о чем меня не спросишь?
– Не-а,– иронично хмыкнула я.– На фиг мне твое очередное вранье сдалось? Я уже поняла: этот ваш Ночной дозор – липа от начала и до конца. Впрочем, как там говорится: поехали на рыбалку, а поймали триппер? Вот-вот, и у нас примерно то же самое получается… – Я бестрепетно поставила ногу на первую ступеньку деревянного трапа, заменяющего лестницу и спускающегося в глубь выкопанного строителями тоннеля. «Не спорь с мужчинами,– мысленно воспитывала себя я,– все равно они никогда не бывают правы…»
– Я с вами,– обреченно взвыла Галка, вцепляясь в мою руку и семеня следом мелкими шажками нетрезвой гейши.– Не прогоняй меня, Ева!
А я и не собиралась этого делать, рассудив так: пока она находится рядом, мне легче за ней присматривать. Мало ли на какие еще хитрости пустится мой загадочный противник Стас. Но в то же время, попытавшись мысленно совместить все уже известные мне факты, я запуталась окончательно. Почему Игорек так панически боится Стаса? За какую такую неведомую Грань он собрался меня отвести? Что за артефакт мы ищем и при чем тут тот странный, окутанный снегом мужчина, повстречавшийся нам на дороге? И хотя все произошедшие со мной события пока упрямо не желали складываться воедино, напоминая кусочки донельзя сложной, хаотически перемешавшейся головоломки, я твердо верила – каким-то образом они закономерно связаны между собой, являясь составными частями одной большой загадки. Мне нужно лишь проявить терпение и суметь разложить их правильно, пошагово восстанавливая ту логическую цепочку событий, в которую я оказалась вовлечена. Причем вовлечена целенаправленно и преднамеренно. И похоже, у меня и впрямь не оставалось иного выхода, чем последовать за диггером, потому что разгадка этой фантастической шарады кроется именно там – под землей.
Значительно опередившие нас парни давно уже скрылись из виду, когда наша отнюдь не дружная троица кое-как преодолела ступеньки наклонно уложенного на откос котлована трапа и спустилась в неправильной формы яму, от которой отходил широкий, отделанный бетоном тоннель. Его начало находилось прямо перед нами, а конец терялся в темноте где-то далеко впереди. Попав под землю и уже не опасаясь, что нас заметят снаружи, мы включили фонарики.
– Дилетанты,– снисходительно проворчал диггер, извлекая из своего рюкзака три резиновые ленты необычной формы, надевая одну из них себе на голову и протягивая нам остальные.– Это специально для фонариков. Вставьте их в крепление.– Он ловко проделал нужную процедуру и помог нам.– Ну вот, совсем другое дело.– Он довольно усмехнулся.– Великая штука – опыт, сын ошибок трудных… А теперь у вас и руки свободны, и полоса света правильно расположена…
– А опыт по части шантажа и плесень на совести у тебя тоже на практике приобретены? – не сдержалась от подколки я, в глубине души признав – задумка с лентами просто великолепна. Недаром умные люди утверждают, будто все гениальное – просто.
– Поговори еще,– брюзгливо пробурчал Игорь, бросая мне зажигалку и баллончик лака для волос.– Спрячь все это в нагрудный карман куртки, и предупреждаю,– он показал мне кулак,– не вздумай со мной спорить…
– О’кей! – неразборчиво бормотнула я, запихивая в карман жестяную тубу с «Прелестью».– Плесень распространяется спорами, поэтому спорить с ней – бесполезно.
– Умная шибко, как я погляжу! – блеснул зубами диггер, второй баллончик с лаком подавая Галке.– Сначала в оружии разбираться научись!
– Это оружие? – недоверчиво хихикнула мадам Ковалева, кажется уже отошедшая от последствий недавнего стресса.– Да это же просто гадость! Учти, если что, я эту дрянь не стану брызгать себе на волосы даже под угрозой расстрела!
– Ой, блин! – Парень страдальчески возвел глаза к округлому своду тоннеля.– Угораздило же меня связаться с блондинками! Если бы не этикет, предписывающий гуманное обращение с дамами, то я бы еще полчаса назад вам обеим морды набил…
– Пистолеты и захват заложников в правила этикета не входят! – ерничала Галка, оценивающе разглядывая глину, налипшую на тонкие каблучки ее щегольских сапожек, совершенно не подходящих для предстоящего нам похода. Я потратила немало времени, уговаривая подругу надеть что-нибудь поудобнее, но поиски, произведенные в недрах ее обувного шкафа, успехом не увенчались. По-моему, у Галки даже валенки были на шпильках.
– Если ты достиг совершенства в этикете, то попробуй съесть стакан семечек с использованием ножа и вилки,– с ехидством посоветовала я.– А когда…
– Молчать! – рявкнул бесповоротно выведенный из себя диггер.– Нет, я сейчас точно тебе по губам добавлю! Пошла… – Он развернул меня спиной к себе и наградил увесистым пинком по ягодицам.
Я проглотила вертевшееся на языке оскорбление и сделала первый шаг во тьму, нехотя расступающуюся под напором трех лучей света, бьющих из наших фонариков…
Мы преодолели неровную серую полосу, в дальнейшем предназначенную стать пассажирской платформой, а пока представлявшую из себя всего лишь стальную, залитую бетоном сетку. Упрятанная под землю коробка новой станции оказалась не очень велика, но от нее отходил укрепленный распорками коридор, по которому в будущем проложат рельсы и пустят поезда. Игорь уверенно вел нас за собой, продвигаясь по свежевыкопанному тоннелю, отпугивающему непрезентабельным зрелищем сочащейся по стенам влаги и обдающему нас волнами промозглого холода.
– Жуткое место.– Я зябко запахнула на груди воротник куртки, до самого подбородка застегивая молнию.– Окоченеем же…
– Ничего с тобой не сделается, неженка! – насмешливо сообщил диггер, оглядываясь на меня, шедшую на шаг позади него.– Глубже под землей температура намного выше. Вы, главное, держитесь у меня за спиной и вперед батьки…
– …в пекло не лезьте! – язвительно отрапортовала я.– Теперь ясно, кто эту фразу придумал.
– Правильно,– довольно ухмыльнулся Игорь, игриво мне подмигивая. Похоже, к нему хотя бы частично, но вернулось прежнее балагурское настроение.– Вот видишь, при правильном подходе – дрессировке поддаются все без исключения, включая дурочек типа вас. А все-таки жаль,– он раздосадованно прищелкнул языком,– что мы с тобой не успели в койке покувыркаться…
– Перетопчешься! – негодующе фыркнула я, уклоняясь от свисающих со стены корней деревьев.– Ну и где твой проход? Далеко еще?
– Не нервничай, пришли уже.– Игорь махнул рукой, указывая вправо.
Я повернула голову, направляя в нужную сторону луч своего фонарика, тут же высветившего небольшой проем в стене, метра на полтора поднятый над уровнем пола.
– Они прокладывали шахту, предназначенную для движения поезда,– объяснял диггер, вскарабкиваясь наверх и подавая мне руку,– но случайно пробили стену и обнаружили за ней сеть заброшенных канализационных коммуникаций.– Он втащил меня в провал.
– Фу, канализация! – брезгливо сморщила носик Галка, втянутая к нам.– Вот мерзость-то!
– Настоящие мерзости нас ждут дальше,– щедро пообещал диггер, расплываясь в ослепительной улыбке.– А пока,– он гостеприимно развел руки так, словно мы снова очутились у него в квартире,– наслаждайтесь ландшафтом!
Я заинтересованно вертела головой, оглядываясь по сторонам. Мы находились в довольно просторном высоком коридоре, сухом и тихом. Его стены выстилал растрескавшийся от старости бетон, под потолком шли толстые, оплетенные в гофрированный металл кабели.
– Где мы? – потрясенно спросила я, приоткрывая рот от изумления и, кажется, даже не дыша.– Вот это размах!
Игорь хохотал так восторженно, будто я сделала комплимент не подземелью, а ему самому. Видимо, он правда безумно увлекался этими своими диггерскими примочками, безусловно жутко опасными, а не посвященному в них человеку казавшимися совершенно непонятными.
– Это подземная часть Екатеринбурга, его нулевой уровень, главная артерия, клоака и нервная система одновременно! – Фанатик подземелий покровительственно ущипнул меня за щеку.– Добро пожаловать в город Зеро, блондинка!
Любой город является не только планомерным сочетанием мостов, улиц, домов и прочих архитектурных сооружений, но еще и неким самостоятельным организмом, живущим собственной, невидимой для людей жизнью. Возводя города, по мере их расширения и достраивания, человеческое сообщество всегда наслаивает один на другой новые пласты культуры, зачастую напрочь забывая о похороненных ниже тайнах, несущих в себе явственный отголосок пережитого им прошлого. И возможно, происходит так, что, стремясь изменить себя или открещиваясь от невыгодного для них темного прошлого, люди сознательно отсекают корни своей памяти, уходящие в глубину городского коллектора. Кто сейчас вспомнит, сколь огромное количество роковых тайн, неблаговидных поступков и угрызений нечистой совести безвозвратно погребено под тоннами строительного мусора, засыпавшего подвалы и подземелья каждого города? А тот факт, что свой нижний, подземный, уровень имеют все города без исключения, не вызывает сомнения ни у историков, ни у простых обывателей. Впрочем, его наличия никогда не скрывали ни люди, ни тем более сами города.
Наблюдательный, не страдающий предрассудками человек, с интересом относящийся к истории своих предков, всегда воспользуется возможностью получить как можно больше информации о том городе, в котором он родился, и, возможно, не только проживет всю жизнь, но и умрет, смиренно упокоясь на одном из принадлежащих ему кладбищ. Проблема состоит в том, что в своих познавательных изысканиях мы крайне редко выходим за пределы библиотечных полок, предпочитая замечать лишь внешнюю, глянцево-лубочную сторону существования города. Означает ли сей факт сознательное примирение со своей второстепенной ролью, да еще подсознательную боязнь узнать нечто грандиозное, начисто опровергающее идею нашего безусловного лидерства? Возможно, да! Ибо, как оказывается в итоге, все человечество, гордо именующее себя «царем природы», неприглядно мало и слабо по сравнению с мощью многовекового каменного монстра, снисходительно взирающего на жалкие потуги копошащихся в нем существ.
С самого момента своего зачатия и вплоть до скорбного мига погружения в кладбищенскую землю все мы по большому счету, представляем собой крохотную частицу города, связанную с ним как физическими, так и духовными узами. Мы ежедневно вносим свой посильный вклад в функционирование его зримой части, почти не задумываясь о навязанном нами симбиозе. Притом мы почему-то никогда не рассматриваем город как равноправного партнера в этом сложном нравственно-бытовом контакте, по аналогии с нами точно так же спящего, бодрствующего, поглощающего пищу и извергающего из себя отходы жизнедеятельности. И подобно тому как публично игнорируем мы некие низменные функции своего физического бытия, так не замечают люди и другие, абсолютно естественные процессы, ежеминутно происходящие в бездонном чреве города, в отличие от нас совершенно не стыдящегося быть безобразным, ранимым и прожорливым. Города не умеют лгать, манерничать и притворяться, в противовес людям всегда оставаясь только самими собой.
Столица Урала, город Екатеринбург, имеет полное право называться городом уникальным, воистину загадочным и неоспоримо замечательным во всех отношениях. Заложенный когда-то по указке Петра Первого как железоделательный завод, город, чрезвычайно удачно расположенный и в территориальном, и в стратегическом отношении, служил также дозорной крепостью, охраняющей рубежи России. Славился он и как центр золотых промыслов… Сейчас, спустя более двухсот восьмидесяти лет существования, Екатеринбург конечно же разительно изменился, похорошел, разросся, став огромным современным мегаполисом, в котором проживают более полутора миллионов человек. И хотя сегодня город застроен многоэтажными красивыми домами, офисами из стекла, стали и бетона, тем не менее, выросший на месте тех самых старинных редутов, бастионов и рвов, сокрытых под толщей земли, он хранит в своих подземельях многовековые тайны истории, которые только еще предстоит раскрыть.
Спустившись в подземелье под городом, мы очутились в совсем другом мире – непонятном и пугающем. Здесь не работал сотовый телефон, воздух был застоявшийся, фонарики светили куда более робко, чем на поверхности, и, кажется, даже время, неумолимый страж и судья наших поступков и мыслей, текло как-то иначе – медленно и не линейно. Ощущение реальности сместилось, властно подсказывая: «Величие города – незыблемо, а вы всего лишь жалкие людишки, слишком много мнящие о себе. Вы ничто пред лицом времени и вечности, и, если потребуется, я уничтожу вас, не задумываясь!» Распростертый над нашими головами каменный монстр давил, будто могильная плита, заставляя испуганно ухать сжавшееся от робости сердце и превращая участившийся пульс в дикий перестук кастаньет. И вместе с городом на нас взирала сама вечность – небрежно, высокомерно, отрешенно…
Я растерянно передернула плечами и взглянула на свои наручные часы. Клянусь памятью деда, в тот момент я пребывала в состоянии твердой уверенности, что мы провели в этих богом забытых подземельях не менее суток, но, к моему безмерному удивлению, неторопливые стрелки отмерили всего лишь три часа с тех пор, как мы покинули внешний мир, кажущийся мне теперь таким родным и уютным. Все познается в сравнении.
Все это время мы передвигались по сравнительно сухому и чистому тоннелю, выглядевшему вполне современным и ухоженным. Никакой тебе мистики и ужасов в стиле романов Стивена Кинга – обычная городская канализация, конечно, немного подзапущенная, но отнюдь не заброшенная. В общем, ничего такого, что хоть смутно намекнуло бы на конечную цель нашего путешествия.
– Отдохнуть бы,– заканючила уставшая Галка, враскачку ковыляющая на своих каблуках,– ноги отваливаются!
Игорь неодобрительно покосился на ее белые лаковые сапожки и осуждающе покачал рыжей головой.
– Папочка, купи мне кроссовки, ведь лето уже на дворе,– тоненьким фальцетом пропел он, довольно правдоподобно имитируя жалобный голосок ребенка-попрошайки,– ну пожалуйста! – И тут же добавил наигранно басовито: – Нет, сынку, ты еще коньки не износил!
Не сдержавшись, я прыснула, оценив адекватность его юмора.
Галка обиженно надула губы.
– И че куксимся? – насмешливо осведомился диггер, одновременно заговорщицки подмигивая мне.– Ты бы, блин, еще лыжи надела!
– Так нет у меня другой обуви.– Галка подняла на него страдальчески распахнутые голубые глаза, набрякшие крупными слезами.– Не выпускают ее нынче без каблуков…
– Ох, бабы! – философски буркнул наш похититель, умудрившись вложить в эту короткую фразу целую массу противоречивых эмоций.– И с вами нехорошо, и без вас – плохо. Садись… – Он бросил на пол свой рюкзак и приглашающе взмахнул рукой.– Снимай сапоги и давай их мне…
Я посмотрела на диггера недоуменно.
– А ты чего вылупилась? – хмыкнул он.– Сами же привал просили.– Игорь чиркнул ногтем по голенищу моего сапожка – удобного, на устойчивой плоской платформе.– Ладно, хоть ты оказалась чуточку умнее своей товарки.– Он вытащил из рюкзака плитку горького шоколада и термос с горячим чаем.– Самая подходящая в походе еда! Да садись уже, клуша! – сердито прикрикнул он на нерешительно переминающуюся Галку.– Я, конечно, в моде ничего не смыслю, но кое-что исправить могу…
Он сунул мне термос, силой усадил Галину, мигом стянул с ее ног дорогущие финские сапоги и вытащил из укрепленных на поясе ножен здоровенный армейский тесак, с вделанным в рукоятку компасом. Я с усмешкой следила за его действиями, уже догадываясь о том, что сейчас произойдет…
Игорь ловко пристроил Галкины сапожки на выступ бетонной плиты и двумя меткими ударами начисто оттяпал им каблуки.
– Злыдень! – шокированно взвыла подруга, прижимая к груди изуродованную обувку.– Да ты хоть понимаешь, сколько они стоят…
– На! – Диггер небрежно перебросил ей восьмисантиметровые кусочки белого каучука.– Потом сдашь в ремонтную мастерскую, чтобы тебе их обратно присопливили, делов-то…
Мы наспех перекусили шоколадкой, компанейски передавая друг другу латунный стаканчик с чаем и запивая импровизированный обед обжигающе горячим напитком. Опытный диггер оказался прав – от подобного сочетания продуктов у нас сразу прибавилось сил, а по телу разлилась теплая волна бодрости и оптимизма. Мы немного посмеялись над вразвалку вышагивающей Галиной, вынужденной по-балетному расставлять в стороны задравшиеся кверху носки сапог, но тем не менее темп нашего движения возрос в разы, неумолимо приближая к искомой цели.
– А куда мы идем-то? – миролюбиво поинтересовалась я, подстраиваясь под размашистую походку неутомимого диггера.
Игорь, пару глотков хлебнувший из спрятанной на груди фляжки с коньяком и, видимо, потому заметно подобревший, ответил мне милостивой улыбкой.
– Сама скоро все увидишь,– ответил он.– Этот коллектор ведет к площади Тысяча девятьсот пятого года, до революции называвшейся Кафедральной. Сейчас мы находимся в безопасной части подземелий, именно в той, которую Они и называют городом Зеро…
– Они? – не поняла я.– Это кто?
– Скоро узнаешь! – повторно пообещал диггер, наслаждаясь моим любопытством.– А знаешь,– он поощрительно похлопал меня по плечу,– ты вполне ничего! Из тебя мог бы получиться неплохой изыскатель. Не ноешь, умеешь держать темп и не дура. Да и симпатичная. При других обстоятельствах,– тут он вздохнул с неподдельным сожалением,– я бы и впрямь не отказался замутить с тобой романчик. Но, увы…
«Господи! – мысленно ахнула я.– Что за обреченность? Уж не на убой ли он меня ведет?» – Но внешне я постаралась ничем не выдать овладевшего мною страха, ибо паника самый верный путь к гибели.
– А зачем нам нужны эти Они? – как ни в чем не бывало продолжила расспросы я.– Я думала, ты и сам дорогу знаешь?
– Понимаешь, я за Грань никогда раньше ходить не отваживался,– нехотя признался Игорь, смущенно отводя глаза и краснея так, словно я уличила его в недостойной мужчины трусости.– Опасно там очень,– он помолчал,– ну да сегодня нам все равно туда сунуться придется…
– И?..– выжидательно подначила я.
– Чего «и»-то? – назидательно хмыкнул он.– Вот сейчас придем на место, поговорим с Летописцем и вызнаем, как за Грань попасть можно с минимальным риском для жизни…
– Слушай,– демонстративно обиделась я,– ты, похоже, меня совсем за дурочку держишь, да еще и брешешь не переставая. Город Зеро, Грань, Летописец, Они… – я драматично понизила голос,– еще хоббитов с эльфами ушастыми сюда приплети. Тоже мне, Толкиен недоделанный! Надеешься, я в твои сказки поверю? Так мне, чай, уже не десять лет…
– А мне фиолетово, поверишь или нет! – ответно огрызнулся обозленный моим скептицизмом диггер.– Да только не привираю я ни капли. Смотри сама.– Он протянул руку, выставленным пальцем указывая вперед.– Убедилась?
Я глянула в указанном им направлении, прищурилась и… увидела!
Тоннель заканчивался весьма просторным круглым помещением с высоким потолком, там и сям подпертым мощными четырехгранными колоннами. Подземный зал освещался мутным светом нескольких фонарей, установленных прямо на полу. Большую часть свободного пространства занимали хаотично разбросанные матрасы и одеяла, на которых вповалку лежали и сидели грязные, неряшливо одетые люди, а в стенах помещения я заметила глубокие ниши, занавешенные цветастыми драными занавесками. В спертом воздухе подземелья витал запах несвежей пищи и нездоровых, давно не мытых человеческих тел. Галка брезгливо зажала нос, изумленно разглядывая этот приют страданий, вместивший в себя отребье человеческого общества. Я же, наоборот, жадно разглядывала представшую перед нами картину, прикидывая, насколько шумный фурор способна произвести статья о нижнем ярусе нашего полуторамиллионного города. Да мой главред просто кипятком писать будет! Трудно сказать, испытывала ли я тогда искреннюю жалость к этим людям, поправшим главный жизненный принцип – не сдаваться никогда и ни при каких обстоятельствах… Чаще всего случается так: каждый из нас лично отвечает за собственную судьбу и собственноручно кует свое счастье или несчастье.
«А ведь ясно, что те, кто комфортабельно проживает наверху, даже и не догадываются о творящемся у них под ногами кошмаре,– возбужденно думала я, наблюдая за Игорем, без малейшего смущения бродящим между подземными жителями, непринужденно с ними болтающим да раздающим сигареты и дешевые леденцы.– Здесь обитают злосчастные неудачники, не сумевшие противостоять необузданной мощи города-спрута, запутавшиеся в удушающих объятиях его щупалец и смирившиеся с ролью слабых жертв!» Я невольно содрогнулась, в полной мере постигнув неприглядную истину, представшую передо мной во всей своей катастрофичности: вот оно, последнее прибежище, ожидающее любого из нас – оступившегося и не сумевшего вскарабкаться по лестнице успеха. Или, как весьма образно говаривала мудрая Эмма Эдуардовна, от подиума до панели всего один шаг, а вот в обратном направлении – бездонная пропасть…
– Идем! – зычно скомандовал диггер, приглашающе взмахивая рукой и выводя меня из созерцательного состояния.– Летописец согласился нас принять…
Повинуясь его призыву, я медленно пошла вперед, вынужденная лавировать между растянувшимися на полу телами, полностью лишенными каких-либо комплексов, образующихся под влиянием морали или навязанных обществом социальных норм. Попутно я с любопытством заглядывала за мало что скрывающие занавески, каждый раз невольно поражаясь и ужасаясь жизненным сценкам, разыгрывающимся в глубине уединенных ниш. Голенький ребенок, едва ли более месяца от роду, сосал синюшную грудь полуголой, пьяно посапывающей бабищи, сплошь покрытой синяками и кровоподтеками. Два обнаженных тела, мужское и женское, распухшие, покрытые незаживающими чирьями, сплелись в однозначной позе, являющей собой омерзительную пародию на акт любви. Почти раздетая светловолосая женщина, еще довольно молодая и сохранившая следы былой привлекательности, тянула набухшую узловатыми венами руку навстречу закопченному шприцу с мутной жидкостью, а рядом уже торопливо расстегивал ширинку высоченный, покрытый татуировками бугай. И еще много чего, категорически отказывающегося укладываться в мое потрясенное сознание, увидела я. Большей глубины падения и худшего уровня деградации разумных существ, уже полностью утративших чувство собственного достоинства, я и представить себе не могла…