Страница:
Одной из важнейших новостроек 1970-х гг. была линия Тюмень – Сургут – Нижневартовск (свыше 900 км), проложившая рельсовый путь к богатейшим месторождениям Западной Сибири. Продолжающееся здесь железнодорожное строительство ускоряет вовлечение в эксплуатацию месторождений нефти и газа.
С 1974 г. широким фронтом развернулись работы на БайкалоАмурской магистрали протяженностью 3500 км. Магистраль сокращает пробег грузов к портам Тихого океана и становится базой строительства новых дорог в восточных районах страны, вовлечения в народнохозяйственный оборот богатейших сырьевых и топливно-энергетических ресурсов обширного региона. В октябре 1984 г., было уложено последнее звено в главный путь на всем протяжения БАМа. Всего эа 1974–1984 гг. здесь были уложены 5000 км главных и станционных путей.
История проектирования и строительства БАМ является весьма поучительной.
Первые предложения и проекты транспортного освоения Забайкалья и Приамурья появились в первой половине XIX в. А впервые о железнодорожном строительстве в этом районе заговорили сосланные в Сибирь декабристы, среди которых были М. Бестужев, Г. Батеньков, Д. Завалишин др.
В начале XX в. севернее Байкала начали проводить изыскательские работы, которые возглавляли В. Половников (19071909 гг.) и Э. Михайловский (1914 г.).
В 1924–1930 гг. стали выдвигаться смелые проекты строительства дорог Тайшет – Аян, Тайшет – Охотск и Северной Тихоокеанской железнодорожной магистрали.
В апреле 1932 г. появилось и вошло в употребление название «Байкало-Амурская магистраль». В 1935 г. построена линия БАМ – Тында, в месте стыка которой с Транссибом возник поселок БАМ.
Во второй половине 1930-х гг. была создана и начала свою работу специализированная проектно-изыскательская организация «БАМтранспроект», которую возглавил инженер Ф. Гвоздовский.
В мае 1943 г. Госкомитет обороны принял постановление о строительстве железной дороги Комсомольск – Советская Гавань.
В 1947 г. открылось движение на линии Тайшет – Братск.
В июле 1951 г. прошли первые поезда от Тайшета до станции Лена (город Усть-Кут). Это ускорило строительство Братской ГЭС и крупных промышленных объектов в Братске и Усть-Илиме.
В мае 1974 г. начали широким фронтом развертываться строительные работы на трассе БАМ.
В декабре 1975 г. прошел первый поезд от Усть-Кута до поселка Звездный.
В ноябре 1976 г. был сдан во временную эксплуатацию участок БАМ – Тында.
В октябре 1977 г. прошел первый поезд от Тынды к Беркакиту.
В октябре 1979 г. первый рабочий поезд прибыл в Северобай-кальск по ветке, проложенной в обход Байкальского тоннеля.
В январе 1981 г. была организована Байкало-Амурская железная дорога с местонахождением управления дороги в г. Тында.
В состав Байкало-Амурской дороги вошли: линия Бамовская – Тында – Беркакит, участок Известковая – Ургал – Чегдомын и находившийся во временной эксплуатации участок Березовка (Дуки) – Комсомольск-на-Амуре Дальневосточной дороги; участки Усть-Кут (Лена) – Северобайкальск, Ургал – Березовка (Дуки), находящиеся во временной эксплуатации Министерства транспортного строительства.
На Байкало-Амурской железной дороге созданы три отделения – Ургальское, Тындинское, Северобайкальское.
Границы Байкало-Амурской дороги установлены:
– с Восточно-Сибирской дорогой – до станции Лена-Восточная включительно;
– с Забайкальской дорогой – до станции БАМ;
– с Дальневосточной дорогой – до станции Известковая и Комсомольск-на-Амуре.
Больше внимание на железнодорожном транспорте уделялось использованию достижений научно-технического прогресса, совершенствованию технологии и организации перевозок, улучшению управления производственной деятельностью отрасли. Железнодорожники участвовали в подготовке и реализации ряда общесоюзных программ, обеспечивавших – создание и производство технических средств для механизации подъемно-транспортных, погрузочно-разгрузочных и складских работ, сокращавших ручной труд; разработку более мощных и совершенных локомотивов, вагонов и путевых машин.
Одновременно осуществлялась разработка и реализация отраслевых программ по охране труда, модернизации имевшихся технических средств, использованию автоматики и телемеханики. В конце 1970-х гг. было начато массовое внедрение прогрессивных технологических процессов и прежде всего тяжеловесного и скоростного движения поездов. Решение этой сложной технической и организационной проблемы потребовало разработки дистанционной системы управления тягой и торможением с головного локомотива, специальной подготовки пути, искусственных сооружений, устройств электроснабжения, станционного хозяйства.
В совершенствовании графика движения поездов был достигнут прогресс. Главное внимание уделялось стабилизации графика, повышению его надежности. Для этого выделялись поезда постоянного обращения, предусматривался ускоренный пропуск маршрутов с углем, рудой и некоторым другими грузами, а также маршрутов из порожних вагонов по специализированным ниткам. Появилась возможность расширить технологические перерывы – «окна». В результате не только повысилась производительность труда локомотивных бригад, но и обеспечивались более благоприятные условия для текущего содержания пути, а на электрифицированных линиях – и контактной сети. Разрабатывались и внедрялись программы составления графиков движения поездов с помощью ЭВМ как на однопутных, так и на двухпутных линиях.
Сокращению времени переработки и повышению транзитности вагонопотоков способствовало совершенствование системы их организации. Повысилась роль календарного планирования погрузки по назначениям плана формирования поездов, а это на 2–5% увеличило перерабатывающую способность станций, заметно снизило объем маневровой работы на грузовых станциях и подъездных путях грузоотправителей. Стали лучше использоваться резервы маршрутизации перевозок с мест погрузки, при которой поезда следовали без переработок через 5–8 попутных технических станций. Благодаря маршрутизации перевозок на 18–20 % снизилось время переработки вагонов, а это позволило дополнительно перевозить ежегодно до 7,5 млн т различных народнохозяйственных грузов.
Серьезная попытка усилить рычаги экономического регулирования, перейти на экономические методы управления отраслями народного хозяйства, включая железнодорожный транспорт, государством была предпринята в середине 1960-х гг. Сентябрьским (1965 г.) Пленумом ЦК КПСС был взят курс на новую экономическую политику. Ограничивалась сфера административных методов управления, расширялась экономическая самостоятельность предприятий, упрощался механизм планирования и сокращалось число плановых показателей. Однако эта попытка не привела к заметному улучшению дел в экономике. Введение платы за производственные основные фонды и повышение экономической самостоятельности предприятий железнодорожного транспорта не смогли переломить негативную тенденцию к снижению рентабельности перевозок.
Большие надежды возлагались на кампанию по перестройке экономики страны. С января 1988 г. основой государственного планирования стали контрольные цифры, государственные заказы, лимиты и экономические нормативы. По МПС государственный заказ составлял около 60 % общего объема перевозок (отправления) грузов. Остальные 40 % охватывались прямыми договорами с клиентурой. В состав государственного заказа включались также пассажирооборот железнодорожного и воздушного транспорта, чистая валютная выручка от заграничных перевозок грузов и пассажиров морским транспортом. Заказы на работу автомобильного транспорта общего пользования и речного транспорта формировались советами министров союзных республик.
Лимиты определяли предельный размер государственных капитальных вложений, централизованно распределявшихся материальных ресурсов и иностранной валюты.
Особую роль в государственном регулировании занимали экономические нормативы, включенные в механизм хозяйственного расчета, призванного обеспечить производство и развитие предприятий на собственной экономической основе за счет самофинансирования и самоокупаемости.
Однако эта многообещающая попытка увязать интересы государства и трудовых коллективов посредством установления рациональных пропорций в распределении прибыли между предприятием, ведомством (вышестоящей организацией) и государственным бюджетом оказалась искусственно прерванной начавшимся развалом Советского Союза.
Значительное развитие железнодорожный транспорт получил в годы одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.). Капитальные вложения, направленные на усиление материальнотехнической базы, возросли по сравнению с предыдущей пятилеткой на 16,5 %. В этот период были введены в эксплуатацию свыше 3 тыс. км новых железных дорог, уложены 4 тыс. км вторых путей, 4,6 тыс. км участков переведены на электрическую тягу. Вступили в строй действующих линии: Погромное – Пугачевск (300 км), Масис – Курнус в Армении, Батево – Ужгород в Закарпатье. На линии Сургут – Уренгой – Ягельное (650 км) в Западной Сибири было открыто рабочее движение. Сквозное движение поездов на БАМе позволило приступить к хозяйственному освоению зоны этой дороги.
На участках грузонапряженных направлений Центр – Средняя Азия, Сибирь – Центр, Центр – Северо-Запад и других уложены вторые пути. Переведены на электрическую тягу линии Орша – Барановичи – Брест, Дружинино – Янаул – Юдино – Сергач – Черусти, Караганда – Моинты – Чу и др.
Эти меры, в сочетании с большой работой по совершенствованию организации и технологии перевозок, привели к заметному улучшению деятельности железных дорог. План перевозок в 1985 г., был перевыполнен. Повысилась производительность грузового вагона примерно на 5,5 %, средняя масса грузового поезда возросла более чем на 7 %, или на 100 т в год. Положительное влияние на работу дорог оказало устранение «узких» мест, окончание строительства и реконструкции ряда линий, начатых в десятой пятилетке. Начались перевозки по Средне-Сибирской магистрали с выходом в Поволжье; было открыто движение поездов до газоконденсатного месторождения в Уренгое; ускорилось продвижение вагонопотоков на направлениях, соединяющих Среднюю Азию с Сибирью и Поволжьем, Центр с Северо-Западом и Уралом и др.
Опыт развития железнодорожного транспорта в СССР показывает, что курс на концентрацию грузопотоков на магистралях, планомерно и систематически усиливаемых на основе использования новейшей технической базы, в целом был правильным. Путь интенсивного технического перевооружения железных дорог позволял многократно поднять пропускную и провозную способность линий при капитальных вложениях и себестоимости перевозок меньше тех, которых потребовало бы экстенсивное развитие сети. Идея сверхмагистрализации путей сообщения Советского Союза, выдвинутая еще в 1920-е гг. в связи с разработкой плана ГОЭЛРО, была практически воплощена в жизнь. Более того, этот курс оказался объективно необходимым и, видимо, единственно возможным в тех конкретных политических и социально-экономических условиях, в которых находилась страна в годы первых пятилеток и в первый послевоенный период.
Развитие железнодорожного транспорта внесло существенные изменения в наши представления о возможностях рельсового пути. В начале 1920-х гг. полагали, что сверхмагистраль – это железнодорожная линия, на которой благодаря смягчению плана и профиля пути, применению локомотивов повышенной мощности (до 1620 кВт) возможен ускоренный пропуск поездов массой до 3–5 тыс. т. Максимальная грузонапряженность таких дорог, по расчетам специалистов, должна была достигать в год 9-10 млн т на 1 км эксплуатационной длины дороги при средней грузонапряженности 5–6 млн т в год. Работа дорог с такими параметрами в тот период казалась далекой труднодостижимой целью. В середине 1980-х гг. «средний» железнодорожный участок нашей сети имел грузонапряженность в 4–5 раз более высокую, нежели сверхмагистраль в представлениях 1920-х гг. Средняя масса брутто грузового поезда превысила 3000 т, а мощность наиболее распространенных локомотивов составляла 3000–5200 кВт. Интенсификация использования технических средств железных дорог была одной из главных особенностей развития отечественного транспорта как в довоенные, так и в послевоенные годы.
На всех этапах развития страны ни одна крупномасштабная общегосударственная задача не решалась и не решается без участия железных дорог. Достигнутые железнодорожным транспортом успехи в освоении грузовых и пассажирских перевозок неоспоримы, но далось это ценой огромных усилий нашего народа и подкреплено планомерным и пропорциональным развитием всех отраслей народного хозяйства.
Рис. 13. В конце 1970-х гг. грузонапряженность линий значительно повысилась
С начала 1970-х гг., однако, в условиях роста грузонапряженности линий и дальности перевозок, снижения резервов пропускной способности решающих направлений сети, а также качества организации перевозочного процесса и управления им, выполнение некоторых важных показателей работы дорог стало неустойчивым. Замедлился оборот грузовых вагонов на ряде дорог и по всей сети. Снизились среднесуточные пробеги вагонов и локомотивов, ухудшилось использование основных фондов. Это привело к затруднениям в транспортном обеспечении ряда отраслей народного хозяйства. Уровень транспортного обслуживания народного хозяйства начал отставать от потребностей экономики.
Замедление оборота вагона происходило в условиях непрерывного совершенствования технического оснащения дорог, внедрения более современной технологии перевозок и в целом при более высоком трудовом напряжении коллективов дорог. Следовательно, причины замедления оборота грузового вагона следовало искать в общеэксплуатационной обстановке, которая сложилась в те годы на дорогах сети.
Анализ эксплуатационных условий показывает, что одна из серьезных причин замедления оборота вагона – рост в условиях недостатка пропускной способности линий задержек вагонов на станциях и подходах к станциям в связи с более высокой интенсивностью подвода вагонопотоков с участков на сортировочные и грузовые станции. В результате складывались новые условия, иной режим работы всей сети, и к этому изменившемуся режиму многие дороги оказались недостаточно подготовленными.
Основными направлениями экономического и социального развития страны на двенадцатую пятилетку (1986–1990 гг.) и последующий период намечалось совершенствование организации эксплуатационной работы железных дорог, значительное повышение производительности локомотивов и вагонов, увеличение скорости движения поездов, ускорение оборота вагонов.
Планировалось ввести в эксплуатацию за пятилетие 2,3 тыс. км новых железнодорожных линий, не менее 4 тыс. км вторых путей, 8 тыс. км электрифицированных линий, поставить 400 тыс. грузовых вагонов, 3500 электровозов, 7500 секций тепловозов, 16 тыс. пассажирских вагонов. Была разработана программа реконструкции станций и узлов. Осуществление этих мероприятий позволяло увеличить объем перевозок грузов на 8-10 %, а пассажирообо-рота – на 7–9%. Производительность труда работников, занятых на перевозках, повышалась на 10–12 %.
Одним из главных факторов дальнейшего подъема работы железнодорожного транспорта, обеспечения растущих потребностей народного хозяйства и населения в перевозках являлся научно-технический процесс. За 20 лет, предшествующих 12-й пятилетке, на основе научно-технического прогресса было получено около 75 % всего прироста пропускной способности железных дорог, более 90 % роста производительности труда, примерно 75 % экономии эксплуатационных расходов. При планировании мероприятий научно-технического прогресса необходимо было устранить диспропорции прежде всего в развитии подвижного состава и постоянных устройств. Известно, что локомотивный и вагонный парки развивались в целом более успешно, чем наращивала свою мощность железнодорожная сеть.
Новое железнодорожное строительство намечалось преимущественно в районах Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Строительство в 1985–1995 гг. железнодорожной линии, соединяющей БАМ с Якутском, обеспечивало устойчивые транспортные связи Якутской АССР с другими районами страны. Линия Уренгой – Ямбург давала выход с Северного Урала к Ямбургскому газоконденсатному месторождению.
Крупнейшей стройкой будущих лет считалась перевальная железная дорога через главный Кавказский хребет протяженностью 180 км. Эта линия примерно на 1000 км сокращала дальность следования грузов и пассажиров из районов Центра, Северного Кавказа и Поволжья в Закавказье. Строительство этой дороги требовало сооружения тоннеля длиной 23 км через Ар-хотский перевал Кавказского хребта. Однако реализация этого стратегически важного проекта в намечавшиеся сроки оказалась невозможной в связи с развалом СССР.
Большой экономический и социальный эффект обещало улучшение качества существующей железнодорожной сети – в частности, изменение ее структуры путем специализации линий: по видам перевозок (пассажирские и грузовые), видам сообщений (дальнее и пригородное) и режимам движения (ускоренный и обычный). Возможность и целесообразность решения этой задачи исподволь подготавливались строительством разгружающих и спрямляющих линий, железнодорожных обходов и подъездных путей.
Выделение в структуре сети опорных сверхмагистралей в современном значении этого термина позволило бы на важнейших направлениях пропускать без помех для других видов движения грузовые поезда массой до 20–30 тыс. т.
Около 15 % всего грузооборота железных дорог в тот период составляли сельскохозяйственная продукция и грузы для удовлетворения потребностей сельского хозяйства. В перспективе их доля еще более повышалась и, по оценке специалистов, достигла 20 %. А это значит, что перевозки, связанные с обслуживанием сельского хозяйства, приближались к 800–900 млрд ткм, что почти в 2,5 раза больше общего грузооборота железных дорог страны в 1940 г. Сельское хозяйство не должно было испытывать трудностей с перевозками своей продукции. Все выращенное на полях и фермах страны должно было вовремя, без потерь и снижения качества доставляться потребителям. В этом работники железнодорожного транспорта видели свой долг и вклад в решение важной государственной, общенародной задачи – создания в стране изобилия продуктов питания.
Оценивая опыт государственного регулирования в этот период, можно сделать ряд выводов, имеющих принципиальный характер.
Хозрасчет с товарно-денежными отношениями с начала 1920-х гг. укоренился в нашей экономике как средство контроля, как мера труда и потребления. Товарную продукцию выпускали все отрасли народного хозяйства СССР, включая транспорт, на протяжении многих десятилетий. Признавалось, как известно, и действие закона стоимости как регулятора некоторых сфер общественного производства. На необходимость работать рентабельно, осуществлять строгий финансовый контроль за мерой труда и потребления неоднократно указывали руководители советского государства. Правда, рентабельность в социалистическом производстве не возводилась в абсолют: экономика и политика рассматривались в их диалектическом взаимодействии и развитии, как единое целое. Такой подход, по мнению тогдашних идеологов, обеспечивал гармонизацию производственных отношений, т. е. отношений товарищеской взаимопомощи и сотрудничества, исключающих конкуренцию (которая, кстати, в условиях разбалансированности всей системы государственного управления, неразвитости институтов гражданского общества, отсутствия четких целей социальноэкономического развития, как показал более чем 20-летний период реформ в России, также не является единственной панацеей в повышении эффективности экономики и не дает видимого эффекта) и анархию производства. Рентабельность нам нужна, как было сказано в середине 1930-х гг., но «не до бесчувствия».
Такая экономическая политика обеспечивала высокие темпы развития народного хозяйства, все больше удовлетворяя материальные и духовные потребности народа. Это исторический факт, который трудно оспаривать.
Так было до начала 1970-х гг., когда возникли первые серьезные симптомы неблагополучия в нашем хозяйстве. Именно в тот период было признано официально, что транспорт не справлялся с перевозками, не удовлетворял полностью потребностям народного хозяйства и населения.
Не вдаваясь в детальный анализ причин, вызвавших к середине 1980-х гг. резкий спад в экономическом и социальном развитии страны, скажем лишь, что этот спад являлся следствием несостоятельности тогдашнего курса на сверхцентрализацию государственного управления в области экономики и социального развития общества и ослабления внимания к хозрасчету, игнорирования общемирового экономического развития, пренебрегательно-лицемерного отношения к нуждам людей, необходимости развития рыночных отношений с конкуренцией в сферах производства и распределения. Страна и общество, находившиеся в состоянии «холодной войны», стали заложниками безответственного и ненаучного, непрофессионального отношения партийных и хозяйственных руководителей к развитию теории и практики управления народным хозяйством. Несправедливое распределение материальных благ, аморальность верхушки партийно-государственной элиты СССР, разрыв между декларируемой идеологией «служения народу» и реалиями жизни советских граждан привели к нравственной деградации всего общества, лишили людей не только материальных, но прежде всего моральных стимулов к активному социально значимому труду и служению Отечеству.
Первые годы перестройки с призывами ускорить научно-технический прогресс, перейти на самоокупаемость и самофинансирование не дали положительных результатов. Разгосударствление народного хозяйства, рыночная экономика с государственным регулированием, а еще и «шоковая терапия» (по рецептам американского экономиста Дж. Сакса) окончательно дезорганизовали производство.
Железнодорожников упрекали в слабой подготовленности к рыночным отношениям и даже в нежелании принять эти отношения. Утверждали, что на железнодорожном транспорте раньше, чем в других отраслях хозяйства, зародилась и укрепилась система «внеэкономического принуждения». Вспоминали даже, что в годы революции был разгромлен профсоюз железнодорожников, действовали железнодорожный трибунал, собственные гауптвахты и дисциплинарный устав.
Да, все это было. История развития железнодорожного транспорта России является частью истории всего государства, и в ней были не только светлые и героические страницы. Но железные дороги всегда выполняли и геостратегическую роль сохранения единства, стабильности и развития страны. В том числе, благодаря развитию железных дорог в значительной степени была сохранена целостность государства и обеспечено его независимое существование как мировой державы в течение более семи десятилетий. Беспрекословное подчинение единой воле было для железных дорог объективно необходимым. Командный стиль управления был в тот период, очевидно, единственно возможным.
Опыт двух последующих десятилетий показал, что вопрос о переходе железнодорожного транспорта к «нормальным» рыночным отношениям не так прост, как казалось на первых этапах реформирования. Железные дороги – по существу во всех развитых странах мира – являются важной составной частью государственного управления, центральным звеном производственной и социальной инфраструктуры, где действие рыночных отношений ограничено. Отсюда вытекает, с одной стороны, необходимость и в государственном заказе на продукцию железнодорожного транспорта, и в бюджетном финансировании, и в регулируемых государством тарифах на перевозки; с другой – необходимость в обеспечении организационно-экономического единства всей сети железных дорог, что недостижимо в условиях дерегулирования, когда каждая станция, отделение и дорога будут думать прежде всего о собственной выгоде. В этих условиях существование единой транспортной системы становится невозможным.
Любой рынок – это стихия, но, как показал анализ последствий Великой депрессии (1929–1933 гг.) и современного глобального финансово-экономического кризиса 2008– (?) гг., передовые рыночные экономики функционируют в условиях безусловного наличия определенных государственных и общественных регуляторов, как экономических (тарифы, например), так и моральных, нравственных ограничителей жадности и эгоизма этой стихии. А в условиях «переходной» экономической модели это тем более необходимо. Даже в «странах-образцах» рыночной экономики (ФРГ, Франция, Великобритания и др.) железные дороги являются особыми элементами рынка, регулярно получая миллиардные дотации из государственных и местных бюджетов. Но конкуренция существует, поскольку производственные мощности государственных и частных дорог накапливались там в течение полутора веков и к 2010 г. в 2–3 раза перекрыли реальный спрос на перевозки.
Крайне неконструктивным оказалось противопоставление рынку вообще принципов государственного планирования и управления. Сама идея планового ведения хозяйства (ее элементы позаимствовали у нас многие капиталистические страны) в основном себя оправдала, и об этом лучше всего свидетельствуют исторические факты. Механизм планового хозяйства коренным образом изменил облик страны, внес много положительных сдвигов в размещение производительных сил и уровень жизни народа.
С 1974 г. широким фронтом развернулись работы на БайкалоАмурской магистрали протяженностью 3500 км. Магистраль сокращает пробег грузов к портам Тихого океана и становится базой строительства новых дорог в восточных районах страны, вовлечения в народнохозяйственный оборот богатейших сырьевых и топливно-энергетических ресурсов обширного региона. В октябре 1984 г., было уложено последнее звено в главный путь на всем протяжения БАМа. Всего эа 1974–1984 гг. здесь были уложены 5000 км главных и станционных путей.
История проектирования и строительства БАМ является весьма поучительной.
Первые предложения и проекты транспортного освоения Забайкалья и Приамурья появились в первой половине XIX в. А впервые о железнодорожном строительстве в этом районе заговорили сосланные в Сибирь декабристы, среди которых были М. Бестужев, Г. Батеньков, Д. Завалишин др.
В начале XX в. севернее Байкала начали проводить изыскательские работы, которые возглавляли В. Половников (19071909 гг.) и Э. Михайловский (1914 г.).
В 1924–1930 гг. стали выдвигаться смелые проекты строительства дорог Тайшет – Аян, Тайшет – Охотск и Северной Тихоокеанской железнодорожной магистрали.
В апреле 1932 г. появилось и вошло в употребление название «Байкало-Амурская магистраль». В 1935 г. построена линия БАМ – Тында, в месте стыка которой с Транссибом возник поселок БАМ.
Во второй половине 1930-х гг. была создана и начала свою работу специализированная проектно-изыскательская организация «БАМтранспроект», которую возглавил инженер Ф. Гвоздовский.
В мае 1943 г. Госкомитет обороны принял постановление о строительстве железной дороги Комсомольск – Советская Гавань.
В 1947 г. открылось движение на линии Тайшет – Братск.
В июле 1951 г. прошли первые поезда от Тайшета до станции Лена (город Усть-Кут). Это ускорило строительство Братской ГЭС и крупных промышленных объектов в Братске и Усть-Илиме.
В мае 1974 г. начали широким фронтом развертываться строительные работы на трассе БАМ.
В декабре 1975 г. прошел первый поезд от Усть-Кута до поселка Звездный.
В ноябре 1976 г. был сдан во временную эксплуатацию участок БАМ – Тында.
В октябре 1977 г. прошел первый поезд от Тынды к Беркакиту.
В октябре 1979 г. первый рабочий поезд прибыл в Северобай-кальск по ветке, проложенной в обход Байкальского тоннеля.
В январе 1981 г. была организована Байкало-Амурская железная дорога с местонахождением управления дороги в г. Тында.
В состав Байкало-Амурской дороги вошли: линия Бамовская – Тында – Беркакит, участок Известковая – Ургал – Чегдомын и находившийся во временной эксплуатации участок Березовка (Дуки) – Комсомольск-на-Амуре Дальневосточной дороги; участки Усть-Кут (Лена) – Северобайкальск, Ургал – Березовка (Дуки), находящиеся во временной эксплуатации Министерства транспортного строительства.
На Байкало-Амурской железной дороге созданы три отделения – Ургальское, Тындинское, Северобайкальское.
Границы Байкало-Амурской дороги установлены:
– с Восточно-Сибирской дорогой – до станции Лена-Восточная включительно;
– с Забайкальской дорогой – до станции БАМ;
– с Дальневосточной дорогой – до станции Известковая и Комсомольск-на-Амуре.
Больше внимание на железнодорожном транспорте уделялось использованию достижений научно-технического прогресса, совершенствованию технологии и организации перевозок, улучшению управления производственной деятельностью отрасли. Железнодорожники участвовали в подготовке и реализации ряда общесоюзных программ, обеспечивавших – создание и производство технических средств для механизации подъемно-транспортных, погрузочно-разгрузочных и складских работ, сокращавших ручной труд; разработку более мощных и совершенных локомотивов, вагонов и путевых машин.
Одновременно осуществлялась разработка и реализация отраслевых программ по охране труда, модернизации имевшихся технических средств, использованию автоматики и телемеханики. В конце 1970-х гг. было начато массовое внедрение прогрессивных технологических процессов и прежде всего тяжеловесного и скоростного движения поездов. Решение этой сложной технической и организационной проблемы потребовало разработки дистанционной системы управления тягой и торможением с головного локомотива, специальной подготовки пути, искусственных сооружений, устройств электроснабжения, станционного хозяйства.
В совершенствовании графика движения поездов был достигнут прогресс. Главное внимание уделялось стабилизации графика, повышению его надежности. Для этого выделялись поезда постоянного обращения, предусматривался ускоренный пропуск маршрутов с углем, рудой и некоторым другими грузами, а также маршрутов из порожних вагонов по специализированным ниткам. Появилась возможность расширить технологические перерывы – «окна». В результате не только повысилась производительность труда локомотивных бригад, но и обеспечивались более благоприятные условия для текущего содержания пути, а на электрифицированных линиях – и контактной сети. Разрабатывались и внедрялись программы составления графиков движения поездов с помощью ЭВМ как на однопутных, так и на двухпутных линиях.
Сокращению времени переработки и повышению транзитности вагонопотоков способствовало совершенствование системы их организации. Повысилась роль календарного планирования погрузки по назначениям плана формирования поездов, а это на 2–5% увеличило перерабатывающую способность станций, заметно снизило объем маневровой работы на грузовых станциях и подъездных путях грузоотправителей. Стали лучше использоваться резервы маршрутизации перевозок с мест погрузки, при которой поезда следовали без переработок через 5–8 попутных технических станций. Благодаря маршрутизации перевозок на 18–20 % снизилось время переработки вагонов, а это позволило дополнительно перевозить ежегодно до 7,5 млн т различных народнохозяйственных грузов.
Серьезная попытка усилить рычаги экономического регулирования, перейти на экономические методы управления отраслями народного хозяйства, включая железнодорожный транспорт, государством была предпринята в середине 1960-х гг. Сентябрьским (1965 г.) Пленумом ЦК КПСС был взят курс на новую экономическую политику. Ограничивалась сфера административных методов управления, расширялась экономическая самостоятельность предприятий, упрощался механизм планирования и сокращалось число плановых показателей. Однако эта попытка не привела к заметному улучшению дел в экономике. Введение платы за производственные основные фонды и повышение экономической самостоятельности предприятий железнодорожного транспорта не смогли переломить негативную тенденцию к снижению рентабельности перевозок.
Большие надежды возлагались на кампанию по перестройке экономики страны. С января 1988 г. основой государственного планирования стали контрольные цифры, государственные заказы, лимиты и экономические нормативы. По МПС государственный заказ составлял около 60 % общего объема перевозок (отправления) грузов. Остальные 40 % охватывались прямыми договорами с клиентурой. В состав государственного заказа включались также пассажирооборот железнодорожного и воздушного транспорта, чистая валютная выручка от заграничных перевозок грузов и пассажиров морским транспортом. Заказы на работу автомобильного транспорта общего пользования и речного транспорта формировались советами министров союзных республик.
Лимиты определяли предельный размер государственных капитальных вложений, централизованно распределявшихся материальных ресурсов и иностранной валюты.
Особую роль в государственном регулировании занимали экономические нормативы, включенные в механизм хозяйственного расчета, призванного обеспечить производство и развитие предприятий на собственной экономической основе за счет самофинансирования и самоокупаемости.
Однако эта многообещающая попытка увязать интересы государства и трудовых коллективов посредством установления рациональных пропорций в распределении прибыли между предприятием, ведомством (вышестоящей организацией) и государственным бюджетом оказалась искусственно прерванной начавшимся развалом Советского Союза.
Значительное развитие железнодорожный транспорт получил в годы одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.). Капитальные вложения, направленные на усиление материальнотехнической базы, возросли по сравнению с предыдущей пятилеткой на 16,5 %. В этот период были введены в эксплуатацию свыше 3 тыс. км новых железных дорог, уложены 4 тыс. км вторых путей, 4,6 тыс. км участков переведены на электрическую тягу. Вступили в строй действующих линии: Погромное – Пугачевск (300 км), Масис – Курнус в Армении, Батево – Ужгород в Закарпатье. На линии Сургут – Уренгой – Ягельное (650 км) в Западной Сибири было открыто рабочее движение. Сквозное движение поездов на БАМе позволило приступить к хозяйственному освоению зоны этой дороги.
На участках грузонапряженных направлений Центр – Средняя Азия, Сибирь – Центр, Центр – Северо-Запад и других уложены вторые пути. Переведены на электрическую тягу линии Орша – Барановичи – Брест, Дружинино – Янаул – Юдино – Сергач – Черусти, Караганда – Моинты – Чу и др.
Эти меры, в сочетании с большой работой по совершенствованию организации и технологии перевозок, привели к заметному улучшению деятельности железных дорог. План перевозок в 1985 г., был перевыполнен. Повысилась производительность грузового вагона примерно на 5,5 %, средняя масса грузового поезда возросла более чем на 7 %, или на 100 т в год. Положительное влияние на работу дорог оказало устранение «узких» мест, окончание строительства и реконструкции ряда линий, начатых в десятой пятилетке. Начались перевозки по Средне-Сибирской магистрали с выходом в Поволжье; было открыто движение поездов до газоконденсатного месторождения в Уренгое; ускорилось продвижение вагонопотоков на направлениях, соединяющих Среднюю Азию с Сибирью и Поволжьем, Центр с Северо-Западом и Уралом и др.
Опыт развития железнодорожного транспорта в СССР показывает, что курс на концентрацию грузопотоков на магистралях, планомерно и систематически усиливаемых на основе использования новейшей технической базы, в целом был правильным. Путь интенсивного технического перевооружения железных дорог позволял многократно поднять пропускную и провозную способность линий при капитальных вложениях и себестоимости перевозок меньше тех, которых потребовало бы экстенсивное развитие сети. Идея сверхмагистрализации путей сообщения Советского Союза, выдвинутая еще в 1920-е гг. в связи с разработкой плана ГОЭЛРО, была практически воплощена в жизнь. Более того, этот курс оказался объективно необходимым и, видимо, единственно возможным в тех конкретных политических и социально-экономических условиях, в которых находилась страна в годы первых пятилеток и в первый послевоенный период.
Развитие железнодорожного транспорта внесло существенные изменения в наши представления о возможностях рельсового пути. В начале 1920-х гг. полагали, что сверхмагистраль – это железнодорожная линия, на которой благодаря смягчению плана и профиля пути, применению локомотивов повышенной мощности (до 1620 кВт) возможен ускоренный пропуск поездов массой до 3–5 тыс. т. Максимальная грузонапряженность таких дорог, по расчетам специалистов, должна была достигать в год 9-10 млн т на 1 км эксплуатационной длины дороги при средней грузонапряженности 5–6 млн т в год. Работа дорог с такими параметрами в тот период казалась далекой труднодостижимой целью. В середине 1980-х гг. «средний» железнодорожный участок нашей сети имел грузонапряженность в 4–5 раз более высокую, нежели сверхмагистраль в представлениях 1920-х гг. Средняя масса брутто грузового поезда превысила 3000 т, а мощность наиболее распространенных локомотивов составляла 3000–5200 кВт. Интенсификация использования технических средств железных дорог была одной из главных особенностей развития отечественного транспорта как в довоенные, так и в послевоенные годы.
На всех этапах развития страны ни одна крупномасштабная общегосударственная задача не решалась и не решается без участия железных дорог. Достигнутые железнодорожным транспортом успехи в освоении грузовых и пассажирских перевозок неоспоримы, но далось это ценой огромных усилий нашего народа и подкреплено планомерным и пропорциональным развитием всех отраслей народного хозяйства.
Рис. 13. В конце 1970-х гг. грузонапряженность линий значительно повысилась
С начала 1970-х гг., однако, в условиях роста грузонапряженности линий и дальности перевозок, снижения резервов пропускной способности решающих направлений сети, а также качества организации перевозочного процесса и управления им, выполнение некоторых важных показателей работы дорог стало неустойчивым. Замедлился оборот грузовых вагонов на ряде дорог и по всей сети. Снизились среднесуточные пробеги вагонов и локомотивов, ухудшилось использование основных фондов. Это привело к затруднениям в транспортном обеспечении ряда отраслей народного хозяйства. Уровень транспортного обслуживания народного хозяйства начал отставать от потребностей экономики.
Замедление оборота вагона происходило в условиях непрерывного совершенствования технического оснащения дорог, внедрения более современной технологии перевозок и в целом при более высоком трудовом напряжении коллективов дорог. Следовательно, причины замедления оборота грузового вагона следовало искать в общеэксплуатационной обстановке, которая сложилась в те годы на дорогах сети.
Анализ эксплуатационных условий показывает, что одна из серьезных причин замедления оборота вагона – рост в условиях недостатка пропускной способности линий задержек вагонов на станциях и подходах к станциям в связи с более высокой интенсивностью подвода вагонопотоков с участков на сортировочные и грузовые станции. В результате складывались новые условия, иной режим работы всей сети, и к этому изменившемуся режиму многие дороги оказались недостаточно подготовленными.
Основными направлениями экономического и социального развития страны на двенадцатую пятилетку (1986–1990 гг.) и последующий период намечалось совершенствование организации эксплуатационной работы железных дорог, значительное повышение производительности локомотивов и вагонов, увеличение скорости движения поездов, ускорение оборота вагонов.
Планировалось ввести в эксплуатацию за пятилетие 2,3 тыс. км новых железнодорожных линий, не менее 4 тыс. км вторых путей, 8 тыс. км электрифицированных линий, поставить 400 тыс. грузовых вагонов, 3500 электровозов, 7500 секций тепловозов, 16 тыс. пассажирских вагонов. Была разработана программа реконструкции станций и узлов. Осуществление этих мероприятий позволяло увеличить объем перевозок грузов на 8-10 %, а пассажирообо-рота – на 7–9%. Производительность труда работников, занятых на перевозках, повышалась на 10–12 %.
Одним из главных факторов дальнейшего подъема работы железнодорожного транспорта, обеспечения растущих потребностей народного хозяйства и населения в перевозках являлся научно-технический процесс. За 20 лет, предшествующих 12-й пятилетке, на основе научно-технического прогресса было получено около 75 % всего прироста пропускной способности железных дорог, более 90 % роста производительности труда, примерно 75 % экономии эксплуатационных расходов. При планировании мероприятий научно-технического прогресса необходимо было устранить диспропорции прежде всего в развитии подвижного состава и постоянных устройств. Известно, что локомотивный и вагонный парки развивались в целом более успешно, чем наращивала свою мощность железнодорожная сеть.
Новое железнодорожное строительство намечалось преимущественно в районах Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Строительство в 1985–1995 гг. железнодорожной линии, соединяющей БАМ с Якутском, обеспечивало устойчивые транспортные связи Якутской АССР с другими районами страны. Линия Уренгой – Ямбург давала выход с Северного Урала к Ямбургскому газоконденсатному месторождению.
Крупнейшей стройкой будущих лет считалась перевальная железная дорога через главный Кавказский хребет протяженностью 180 км. Эта линия примерно на 1000 км сокращала дальность следования грузов и пассажиров из районов Центра, Северного Кавказа и Поволжья в Закавказье. Строительство этой дороги требовало сооружения тоннеля длиной 23 км через Ар-хотский перевал Кавказского хребта. Однако реализация этого стратегически важного проекта в намечавшиеся сроки оказалась невозможной в связи с развалом СССР.
Большой экономический и социальный эффект обещало улучшение качества существующей железнодорожной сети – в частности, изменение ее структуры путем специализации линий: по видам перевозок (пассажирские и грузовые), видам сообщений (дальнее и пригородное) и режимам движения (ускоренный и обычный). Возможность и целесообразность решения этой задачи исподволь подготавливались строительством разгружающих и спрямляющих линий, железнодорожных обходов и подъездных путей.
Выделение в структуре сети опорных сверхмагистралей в современном значении этого термина позволило бы на важнейших направлениях пропускать без помех для других видов движения грузовые поезда массой до 20–30 тыс. т.
Около 15 % всего грузооборота железных дорог в тот период составляли сельскохозяйственная продукция и грузы для удовлетворения потребностей сельского хозяйства. В перспективе их доля еще более повышалась и, по оценке специалистов, достигла 20 %. А это значит, что перевозки, связанные с обслуживанием сельского хозяйства, приближались к 800–900 млрд ткм, что почти в 2,5 раза больше общего грузооборота железных дорог страны в 1940 г. Сельское хозяйство не должно было испытывать трудностей с перевозками своей продукции. Все выращенное на полях и фермах страны должно было вовремя, без потерь и снижения качества доставляться потребителям. В этом работники железнодорожного транспорта видели свой долг и вклад в решение важной государственной, общенародной задачи – создания в стране изобилия продуктов питания.
Оценивая опыт государственного регулирования в этот период, можно сделать ряд выводов, имеющих принципиальный характер.
Хозрасчет с товарно-денежными отношениями с начала 1920-х гг. укоренился в нашей экономике как средство контроля, как мера труда и потребления. Товарную продукцию выпускали все отрасли народного хозяйства СССР, включая транспорт, на протяжении многих десятилетий. Признавалось, как известно, и действие закона стоимости как регулятора некоторых сфер общественного производства. На необходимость работать рентабельно, осуществлять строгий финансовый контроль за мерой труда и потребления неоднократно указывали руководители советского государства. Правда, рентабельность в социалистическом производстве не возводилась в абсолют: экономика и политика рассматривались в их диалектическом взаимодействии и развитии, как единое целое. Такой подход, по мнению тогдашних идеологов, обеспечивал гармонизацию производственных отношений, т. е. отношений товарищеской взаимопомощи и сотрудничества, исключающих конкуренцию (которая, кстати, в условиях разбалансированности всей системы государственного управления, неразвитости институтов гражданского общества, отсутствия четких целей социальноэкономического развития, как показал более чем 20-летний период реформ в России, также не является единственной панацеей в повышении эффективности экономики и не дает видимого эффекта) и анархию производства. Рентабельность нам нужна, как было сказано в середине 1930-х гг., но «не до бесчувствия».
Такая экономическая политика обеспечивала высокие темпы развития народного хозяйства, все больше удовлетворяя материальные и духовные потребности народа. Это исторический факт, который трудно оспаривать.
Так было до начала 1970-х гг., когда возникли первые серьезные симптомы неблагополучия в нашем хозяйстве. Именно в тот период было признано официально, что транспорт не справлялся с перевозками, не удовлетворял полностью потребностям народного хозяйства и населения.
Не вдаваясь в детальный анализ причин, вызвавших к середине 1980-х гг. резкий спад в экономическом и социальном развитии страны, скажем лишь, что этот спад являлся следствием несостоятельности тогдашнего курса на сверхцентрализацию государственного управления в области экономики и социального развития общества и ослабления внимания к хозрасчету, игнорирования общемирового экономического развития, пренебрегательно-лицемерного отношения к нуждам людей, необходимости развития рыночных отношений с конкуренцией в сферах производства и распределения. Страна и общество, находившиеся в состоянии «холодной войны», стали заложниками безответственного и ненаучного, непрофессионального отношения партийных и хозяйственных руководителей к развитию теории и практики управления народным хозяйством. Несправедливое распределение материальных благ, аморальность верхушки партийно-государственной элиты СССР, разрыв между декларируемой идеологией «служения народу» и реалиями жизни советских граждан привели к нравственной деградации всего общества, лишили людей не только материальных, но прежде всего моральных стимулов к активному социально значимому труду и служению Отечеству.
Первые годы перестройки с призывами ускорить научно-технический прогресс, перейти на самоокупаемость и самофинансирование не дали положительных результатов. Разгосударствление народного хозяйства, рыночная экономика с государственным регулированием, а еще и «шоковая терапия» (по рецептам американского экономиста Дж. Сакса) окончательно дезорганизовали производство.
Железнодорожников упрекали в слабой подготовленности к рыночным отношениям и даже в нежелании принять эти отношения. Утверждали, что на железнодорожном транспорте раньше, чем в других отраслях хозяйства, зародилась и укрепилась система «внеэкономического принуждения». Вспоминали даже, что в годы революции был разгромлен профсоюз железнодорожников, действовали железнодорожный трибунал, собственные гауптвахты и дисциплинарный устав.
Да, все это было. История развития железнодорожного транспорта России является частью истории всего государства, и в ней были не только светлые и героические страницы. Но железные дороги всегда выполняли и геостратегическую роль сохранения единства, стабильности и развития страны. В том числе, благодаря развитию железных дорог в значительной степени была сохранена целостность государства и обеспечено его независимое существование как мировой державы в течение более семи десятилетий. Беспрекословное подчинение единой воле было для железных дорог объективно необходимым. Командный стиль управления был в тот период, очевидно, единственно возможным.
Опыт двух последующих десятилетий показал, что вопрос о переходе железнодорожного транспорта к «нормальным» рыночным отношениям не так прост, как казалось на первых этапах реформирования. Железные дороги – по существу во всех развитых странах мира – являются важной составной частью государственного управления, центральным звеном производственной и социальной инфраструктуры, где действие рыночных отношений ограничено. Отсюда вытекает, с одной стороны, необходимость и в государственном заказе на продукцию железнодорожного транспорта, и в бюджетном финансировании, и в регулируемых государством тарифах на перевозки; с другой – необходимость в обеспечении организационно-экономического единства всей сети железных дорог, что недостижимо в условиях дерегулирования, когда каждая станция, отделение и дорога будут думать прежде всего о собственной выгоде. В этих условиях существование единой транспортной системы становится невозможным.
Любой рынок – это стихия, но, как показал анализ последствий Великой депрессии (1929–1933 гг.) и современного глобального финансово-экономического кризиса 2008– (?) гг., передовые рыночные экономики функционируют в условиях безусловного наличия определенных государственных и общественных регуляторов, как экономических (тарифы, например), так и моральных, нравственных ограничителей жадности и эгоизма этой стихии. А в условиях «переходной» экономической модели это тем более необходимо. Даже в «странах-образцах» рыночной экономики (ФРГ, Франция, Великобритания и др.) железные дороги являются особыми элементами рынка, регулярно получая миллиардные дотации из государственных и местных бюджетов. Но конкуренция существует, поскольку производственные мощности государственных и частных дорог накапливались там в течение полутора веков и к 2010 г. в 2–3 раза перекрыли реальный спрос на перевозки.
Крайне неконструктивным оказалось противопоставление рынку вообще принципов государственного планирования и управления. Сама идея планового ведения хозяйства (ее элементы позаимствовали у нас многие капиталистические страны) в основном себя оправдала, и об этом лучше всего свидетельствуют исторические факты. Механизм планового хозяйства коренным образом изменил облик страны, внес много положительных сдвигов в размещение производительных сил и уровень жизни народа.