Страница:
После омовения в ванне Винкас опустил в карман несколько медяков, плотно поел и, лишний раз напомнив Мьюригаму, что производить уборку в комнате мага в отсутствие самого мага было бы не слишком мудрым занятием (Мьюригам, впрочем, и сам прекрасно это знал), поспешно пересек улицу, надеясь, что коллеги заняли для него любимое кресло.
Едва переступив порог таверны, Винкас сразу подумал, что местная волшебница Тран, соперничавшая в искусстве создания иллюзий с самим Такатой, превзошла самое себя. В воздухе висел легкий серебристый туман, который нисколько не мешал видеть, но смягчал выражения лиц и дарил каждому посетителю уют и уединение. В дюйме от досок потолка плавало несколько светящихся золотых колец, каждое из которых представляло собой увеличенную копию Золотого Тора - главного приза Состязания. Кроме них зал освещало несколько массивных канделябров, перевернутых так, что острые язычки пламени указывали вниз, а капли расплавленного воска бежали по толстым свечам вверх. Винкас, впрочем, сразу догадался, что светящиеся кольца были не чем иным, как весьма распространенным видом домашних светлячков, которых волшебница заставила летать по кругу. Что касалось перевернутых свечей, то это были либо те же светляки, либо местная разновидность огнедышащих ящериц, известных под названием «дракониц».
За восьмиугольным столом под самым большим канделябром сидели пять величайших в мире магов и какой-то человек в мантии ученого, и Винкас направился туда, с удовольствием отметив, что его любимое кресло действительно свободно. Первым заметил его приближение маг Мокшананда - средних лет мужчина с лицом, сплошь заросшим густой черной бородой. Он был столь могущественным волшебником, что, как утверждали некоторые, светился в темноте. Улыбнувшись, Мокшананда почтительно поднялся навстречу Винка-су и отодвинул от стола свободное кресло.
Поблагодарив мага, Винкас сел и посмотрел на ученого, которого видел впервые в жизни. Тот был молод, невысок, но широкоплеч; курчавые темно-каштановые волосы росли на его черепе какими-то неаккуратными кустиками, а в удлиненной мочке каждого уха болталось по золотой Звезде Давида. Мария Джинетти, Первая Магиня Уэстморлендская, представила их друг другу, поскольку всех остальных Винкас давно знал:
- Рада видеть тебя в добром здравии, Винк. Позволь представить тебе Шломо Леви, который приехал к нам из далекого Зо-Хара в Новом Израиле. Познакомься, Шломо - эта великолепная старая развалина и есть знаменитый маг Винкас Аполло.
Глаза Шломо Леви ярко блеснули в полутьме.
- Даже в моей далекой стране знают о вас, мастер. Позвольте заверить вас, что мы высоко ценим ваше искусство. Ваш великолепный трактат под названием «Сколько импов могут поместиться на кончике иглы и другие вопросы магической топологии» является обязательным для изучения членами моего Ордена. Знакомство с вами - большая честь для меня.
Винкас смерил израильтянина взглядом, в котором смешались уважение и некоторая озабоченность. До него уже давно доходили слухи, что несколько лет назад легендарный еврейский мудрец Моше Авраам выкопал из земли какое-то новое и весьма могущественное магическое устройство. И вот теперь этот израильский ученый появляется в Зен-Лу буквально накануне Состязания… Не исключено, что и сам Винкас, и другие маги могут столкнуться с непредвиденными трудностями.
Тем не менее он протянул через стол руку, чтобы по новоизраильскому обычаю обменяться с ученым рукопожатием.
- Я тоже польщен знакомством с вами, адон Леви, - сказал он. - Или я должен называть вас мистер Леви?
Глаза израильтянина удивленно расширились.
- У вас потрясающая интуиция, мастер! Я действительно переехал в Новый Израиль из Амуруки - из Ту-сенса, где родился и вырос.
Винкас откинулся на спинку кресла.
- Вы мне льстите. Интуиция почти ни при чем - просто в вашей речи мне почудился знакомый аридзонский акцент. Вы приехали сюда, чтобы участвовать в Состязании?
- Да, но не как претендент на главный приз.
- Нет? Насколько я слышал, плод победы может вырасти и на Древе Жизни
Израильтянин улыбнулся и слегка пожал плечами.
- Я тоже слышал теории, согласно которым иные каббалистические практики позволяют несколько расширить возможности импов, но это не для меня: я не отличаю одну клипу
- В таком случае, - сказал Винкас, - я буду с нетерпением ожидать вашего выступления, после которого с удовольствием побеседую с вами приватно. А сейчас, с вашего позволения, я должен поприветствовать своих старых друзей.
И он улыбнулся сидевшим за столом магам. Мария Джинетти и Мокшананда улыбнулись в ответ, мулла Нур, Хан Пенгью и Глин Тан ограничились простым кивком. При этом Винкасу показалось, что зеленые, как перезрелые лаймы, глаза Глина Тана заблестели, словно маг смаковал про себя какую-то отменную шутку.
Тут к ним подошла сама Адити Чандрасекар. Винкас попросил чашку чая, и хозяйка быстро, но с достоинством удалилась, чтобы выполнить заказ.
Мария Джинетти откинула со лба свои густые, золотисто-каштановые волосы, в которых только начинала проглядывать седина.
- Ты выглядишь на редкость здоровым и бодрым, дорогой, - проговорила она, пристально глядя на Винкаса.
- Только в здешней богатой энергией обстановке и в таком милом обществе, - галантно ответил маг.
Мария покраснела от удовольствия, и ямочки на ее щеках сделались глубже.
- Тогда что же заставляет тебя каждый раз покидать общество, которое ты находишь столь… вдохновляющим?
- Точно такой же вопрос задал мне позавчера наш общий знакомый Кирстану. Я ответил, что мои правнуки и праправнуки наделены обаянием, которое превосходит все, что способна дать любая Энергетическая Станция.
Израильтянин амуруканского происхождения подался вперед.
- Кирстану, вы сказали? Я знаю одного младшего мага, который носит такое имя. Вот уже три зимы подряд он постигает науки под водительством лучших специалистов нашего Ордена. Может, мы говорим об одном и том же человеке?
- Высокий, худой, и лицо, как нос корабля… - начал Винкас.
- Это он! Точно!
- Поразительно… И что же именно он изучает в вашем Ордене?
- Компьютеры и древние компьютерные Сети.
- Вот как? А что такое компьютеры? Леви чуть заметно улыбнулся.
- С вашего позволения, мастер, вы узнаете это завтра.
- В прошлом году, - меланхолично проговорил мулла Нур своим тихим голосом, - Кирстану подменил весь мой запас кофейных зерен мешочком маленьких золотистых ос. Должен сказать, напиток из них получился… ниже всякой критики, - закончил он после небольшой паузы.
- Надеюсь, в этом году с вами не произойдет ничего подобного, почтенный мулла! - раздался из-за спины Винкаса глубокий бас, заставивший всю компанию вздрогнуть от неожиданности.
Это был сам лама Го, одетый в шафранного цвета дхоти. С широких плеч свисал такого же цвета плащ - атрибут высокого сана. Широкое, круглое лицо придавало ему сходство с пандой. Руки ламы были такими могучими, что казалось, он способен завязать узлом стальную трубу.
- И еще я надеюсь, - добавил лама мрачно, - что уважаемый маг Винкас встретил этого негодника Кирстану вдали от города.
Винкас слегка прикрыл глаза ладонью, словно пытаясь рассмотреть что-то вдали.
- О, нет, - сказал он. - Когда я встретил Кирстану, он мчался в направлении Хволи-Оук со всей скоростью, какую только способны развить сцинки-гологлазы.
- Отлично! И… доброго вечера вам всем, - прогудел лама и удалился, шелестя плащом.
Винкас раздумывал о том, что он узнал о Кирстану от израильтянина, пока его не отвлек Глин Тан. Подняв худую, бледную руку, маг вырастил из кончика пальца пышный голубой цветок и, завладев таким образом всеобщим вниманием, проговорил негромко:
- Я бы настоятельно советовал всем никоим образом не злить мастера-распорядителя. Власяница ответственности натерла ему плечи.
- Твой совет, как всегда, хорош, - заметил Хан Пенгью своеобычным двусмысленным тоном. - Но час уже поздний, и поскольку перед завтрашней схваткой мне необходим отдых, я желаю всем крепкого, освежающего сна.
Вскоре после этого маги разошлись, и в таверне остались только Винкас и Мария Джинетти. Не дожидаясь просьбы хозяйки, они перебрались из-за большого стола за маленький столик в углу и, заказав лучший белый чай, долго беседовали вполголоса. Винкас поинтересовался, устраивал ли Глин Тан закрытый просмотр своего выступления, как он делал в прошлые годы. Мария ответила, что, по слухам, устраивал, но ее туда почему-то не пригласили. Как ни странно, из всех общих знакомых на предварительном просмотре побывал только Кирстану, но против обыкновения ни словом не обмолвился о секретах Тана.
Потом Винкас поделился с Марией своими тревогами. Он боялся, что если Панкс будет и дальше отказываться от сотрудничества, ему придется вовсе оставить магию, но Мария сказала, что он не одинок и многие мастера тоже жалуются на своих импов.
Наконец она собралась спать, и Винкас настоял на том, чтобы заплатить за чай. Не такое уж это тяжкое бремя - полный кошелек, подумалось ему. Однако, доставая из кармана медяки, маг заметил, что одна монета была значительно теплее других, а проходя мимо большого стола, за которым они сидели всей компанией, он невольно обратил внимание на то, что в очертаниях висевших под потолком перевернутых свечей проступили сквозь призрачный воск чешуйчатые лапы. Это показалось ему странным. Винкас знал, что созданные Тран иллюзии держатся намного дольше.
Но на этом странности не закончились. Когда Винкас вернулся в гостиницу, ему показалось, что блеск украшавших ее огненных опалов несколько потускнел. Поначалу он решил, что ему это просто мерещится из-за наступившей темноты и чересчур яркого лунного света. Кроме того, Винкас привык ложиться намного раньше, поэтому не исключено, что злую шутку сыграли с ним уставшие за день глаза. Но войдя в вестибюль гостиницы, он застал там самого мастера иллюзий Такату, который напряженным шепотом обсуждал что-то с Мьюрига-мом, сменившим кафтан на ночной халат. Заметив второго мага, Мьюригам поклонился обоим и, усевшись за свой рабочий стол, погрузился в свои бухгалтерские книги.
- Винкас! - негромко воскликнул Таката. - Как хорошо, что ты пришел! Мне необходимы твой острый ум и проницательность.
- Мои скромные возможности к твоим услугам, мастер. Но прежде позволь выразить тебе мое восхищение тем, как ты украсил город к предстоящему Состязанию. Нигде и никогда я не видел ничего подобного.
- Я счастлив, что сумел доставить тебе удовольствие, мастер Винкас. Мне очень приятна твоя похвала, но, боюсь, я ее не заслужил. Проблема в том, что мои заклинания теряют силу, хотя я рассчитывал, что они продержатся как минимум до конца недели.
- Как странно!.. Вся эта красота… Ты, должно быть, ужасно огорчен, мой друг? Удалось ли тебе установить причину?
Таката сокрушенно покачал головой.
- В том-то и дело, что нет. Я теряюсь в догадках. Быть может, моих скромных способностей и достаточно, чтобы приносить мне некоторый доход, но в качестве инструмента анализа они совершенно не годятся.
- Понятно… - Упоминание о доходе заставило Винкаса вновь задуматься о нагретой монете. В душе мага зародилось страшное подозрение. - Скажи, твои заклинания теряют силу во всем городе или в какой-то определенной его части? - спросил он.
- Насколько я могу судить, эпицентр находится где-то здесь, но болезнь быстро распространяется.
Старый маг нахмурился и повернулся к владельцу гостиницы.
- Любезный Мьюригам, - начал он, - простите, что отвлекаю вас от ваших занятий, но мне необходимо задать вам один вопрос.
- Конечно, мастер, спрашивайте.
- У вас остались еще какие-то монеты из тех, что я дал вам по приезде?
Хозяин на мгновение замер, потом сверился со счетом, который вытащил из целой пачки подобных документов, записанных на коже ящерицы.
- Навряд ли, мастер. За сегодняшний вечер я разменял десять солнц, двенадцать лун, сорок серебряных и семь золотых монет. Кроме того, я на несколько дней раньше срока заплатил своим работникам, чтобы они могли как следует погулять на завтрашнем празднике. На это ушла почти вся медная разменная монета.
- Вы очень заботливый и великодушный хозяин, Мьюригам.
- Может быть, вы хотите, чтобы я вернул вам часть вашего аванса, мастер?
- Разумеется, нет, - сказал Винкас.
Лицо хозяина гостиницы выразило такое облегчение, что старый маг едва не рассмеялся. Лишь в последний момент он спохватился и сделал вид, что откашливается.
- Разумеется, нет, - повторил он. - Я просто хотел провести, э-э… небольшой эксперимент.
Таката вежливо тронул его за рукав.
- У тебя появилась какая-то теория?
- Ничего определенного, друг мой, пока ничего определенного. Я только собирался исключить одно из возможных объяснений.
Таката был слишком хорошо воспитан, чтобы задать свой вопрос вслух, но в его глазах появилось выражение такого жгучего нетерпения, что старый маг машинально кивнул.
- Существует вероятность, - признал он, - что все мы сделались жертвами одного весьма хитроумного розыгрыша. Вы оба знакомы с Кирстану и знаете, какая у него репутация… Только человек вполне определенного сорта способен регулярно проделывать шутки вроде той, какую Кирстану сыграл с уважаемым ламой Го… - В этом месте магу снова захотелось смеяться, и он еще раз принужден был сделать вид, будто поперхнулся. - А теперь я расскажу, как вышло, что в этом году я нисколько не стеснен в средствах. По пути сюда мне встретился именно Кирстану, который сказал, что хочет вернуть мне какой-то старинный долг. Честно говоря, я не помню, чтобы когда-нибудь давал ему взаймы, но это не исключено, к тому же я привык доверять людям. Как бы там ни было, Кирстану настаивал, и в конце концов я взял у него деньги…
Таката побледнел.
- Ты считаешь, что на деньгах Кирстану лежало что-то вроде заклятия, направленного против… против моих иллюзий? Но как неодушевленные предметы могут нести столь мощный магический заряд?
- Понятия не имею. Впрочем, я не очень хорошо представляю, как можно украшать иллюзиями дома и превращать в мираж насекомых и ящериц. Досконально мне известен только один вид иллюзий - тот, который передается непосредственно от одного джинна к другому.
- Я и сам не знаю, как это возможно, - вздохнул Таката. - С точки зрения исполнения мое искусство не представляет никаких сложностей, но что касается теории… темный лес! - Он снова вздохнул.
- Я пока никого ни в чем не подозреваю, - строго сказал Винкас. - Но мне кажется, что было бы только разумно проверить монеты, которые находятся у меня в кармане. А чтобы окончательно снять этот вопрос, было бы неплохо проверить и те, которые успели перейти от меня к другим людям.
- Но если дело в деньгах, которые подсунул тебе Кирстану, то каким образом мы можем предотвратить последствия? Ведь нельзя же исключить из обращения всю медь, к тому же кто сказал, что эта… инфекция не передается от монеты к монете?
Винкас подергал себя за бороду.
- Я дал себе слово приложить все усилия, чтобы выиграть в этом году Золотой Тор. И это будет весьма и весьма непросто. Глин Тан держится победителем, Мария Джинетти буквально излучает уверенность, к тому же в этом году нас посетил заморский гость - израильтянин, от которого не знаешь, чего ждать. Да и Мокшананда что-то чересчур приветлив…
- К чему ты клонишь, мастер Вин?
- Ни к чему. Просто я пока не знаю, в какой мере могу позволить себе заняться решением твоей проблемы, Таката-сан. В силу возраста мои возможности крайне ограничены, так что… Прими мои глубочайшие извинения, мой друг, но мне кажется, что если монеты Кирстану немного испортят твои блестящие декорации, на само Состязание это никак не повлияет. Но не унывай!.. Мне не хотелось бы, чтобы хоть что-то омрачило праздник, поэтому я должен подумать… И если мне посчастливится найти решение, дальше я стану действовать так, как подскажет мне совесть. В конце концов будет только справедливо, если человек, который - пусть сам того не подозревая - принес в город эту странную болезнь, возьмет на себя часть ответственности и попытается исправить зло, которое он невольно причинил…
- Буду весьма тебе признателен, Вин. Сделай, что сможешь, а уж я постараюсь отблагодарить тебя за твою доброту! - воскликнул Та-ката.
Винкас слегка погрозил ему пальцем.
- Не нужно никакой благодарности, коль скоро в случае моего успеха выиграют все. А сейчас с твоего позволения я хотел бы подняться к себе. Прежде чем начать действовать, мне необходимо решить одну сложную этическую проблему…
Оказавшись у себя в комнате, маг опустился на бирманский шелковый коврик, покрытый затейливым орнаментом из цветов зеленовато-голубого, синего, коричневого и кремового оттенков, и принялся раскладывать перед собой содержимое своего дорожного мешка. Потом маг сделал три глубоких вдоха и обратился к той проблеме, о которой упомянул в разговоре с мастером иллюзий. Он обещал Панксу, что не будет тревожить его просьбами два дня, то есть до завтра; больше того, Винкас собирался сдержать слово, зная, что без помощи импа ему вряд ли удастся добиться успеха на Состязании. С другой стороны, ему необходима обостренная чувствительность микроимпа, чтобы оценить, верна ли его догадка насчет опасности полученных от Кирстану монет. Наконец, с третьей стороны, - виртуальной, о которой можно было говорить лишь в непосредственной близости от импа, - Винкас мог попытаться использовать органы чувств Панкса, не привлекая к работе его самого. В конце концов, разве не был Панкс всего лишь частью джинна? Правда, микроимп был управляющим центром этой высокочувствительной биоэлектрической сети, но ведь сам джинн являлся частью тела Винкаса! И чтобы задействовать джинна самостоятельно, ему нужна была лишь небольшая помощь со стороны.
Закрыв глаза, маг ощутил присутствие Пагмаса. Больше того, он почти увидел его как теплое, золотисто-оранжевое сияние, встающее над холмами к юго-западу от города. В своем воображении Винкас уже потянулся к нему, как вдруг услышал внутри себя холодный, до отвращения знакомый голос:
- Доброе утро, или день, или что там у нас сейчас, маг! Судя по тому, что на нас пролилась манна небесная, мы находимся в Плесте, Хей-вене, Уэстморленде или Зен-Лу. Я угадал?
- Извини, Панкс, я не хотел тебя беспокоить…
- Ты меня не беспокоил - я побеспокоился сам. Так где же мы?Неужто в Плесте?..
Винкас растерялся. Последние пять лет его имп не проявлял ни особого дружелюбия, ни стремления шутить.
- Мы находимся в Зен-Лу, - сказал он.
- Ах вот оно что! Значит, в этом году ты все-таки решил принять участие в Состязании?
- Да, но только если мы с тобой сумеем договориться. Состязание, кстати, состоится завтра, а сейчас в городе поздний вечер. Кроме того, Зен-Лу, похоже, подвергся магической атаке…
Последовала короткая пауза.
- Я не ощущаю никакой враждебной магии, -сообщил имп.
- Возможно, она слишком хорошо замаскирована или еще не заработала в полную силу. Ее действие проявляется пока лишь в том, что иллюзии, которыми Таката Хаи украсил город к празднику, слишком быстро рассеиваются в воздухе. Я подозреваю, что корень зла в заколдованных монетах, которые всучил мне полумаг Кирстану. Ты его, возможно, помнишь.
- Я помню его импа - Кюрта. Человек не произвел на меня особого впечатления.
Винкас нахмурился.
- Как бы там ни было, я собирался воспользоваться помощью Пагмаса, чтобы проверить оставшиеся у меня монеты.
- В этом нет необходимости. Энергия, присутствующая в окружающей среде, вливается в меня широким потоком, и я чувствую себя полным сил. Мне не терпится пустить их в дело. Давай сюда свои монеты и одолжи мне ненадолго твое зрение. Через секунду я скажу тебе все, что ты хочешь знать.
Маг подчинился, хотя все еще испытывал некоторые сомнения. Захватив в ладонь как можно больше медяков из лежащей перед ним кучки (в том, что среди них попадется хотя бы одна монета Кирстану, он не сомневался), Винкас поднес их к глазам и расслабился, предоставляя импу возможность воспользоваться его зрением. Как всегда в подобных случаях, его зрительный рефлекс отключился; глазные яблоки начали сохнуть и чесаться, но Винкас терпел, зная, что Пан-ксу не понадобится много времени, чтобы вынести свой приговор.
В этот раз, однако, имп возился дольше обычного. Маг уже собирался спросить, в чем дело, когда Панкс сказал:
- Разменная монета - кровь городов. Удивительные штучки - эти маленькие медные кружочки, но я не обнаруживаю в них ничего волшебного, кроме, быть может, покупательной способности, которой их наделяют люди. Кроме того, на поверхности монет присутствуют обычная грязь, микробы и следы биологических выделений… но это совсем не то, что тебя интересует. Повторяю: никакой магии в них нет. Кстати, можешь посмотреть…
- Спасибо. - Винкас несколько раз моргнул и почувствовал, как его глаза наполняются слезами. - Ты уверен, что они не заколдованы?
- Я всегда уверен в том, что говорю. А насчет завтрашнего дня не беспокойся: мне приятно сотрудничать с тобой. Мы снова будем работать вместе, как в старое доброе время, и постараемся завоевать этот их дурацкий приз!
Винкас медленно уложил обратно в мешок свое имущество, оставив только туалетные принадлежности и ночную рубашку. Заодно он убедился, что Кирстану не подсунул ему вместе с деньгами еще что-то. Ничего не обнаружив, маг, однако, не успокоился. Хуже того, несмотря на все уверения импа, его подозрения относительно монет еще больше усилились, однако он не осмелился высказать свои сомнения вслух, чтобы не раздражать Панкса, добровольно предложившего ему свою помощь.
Жаль разочаровывать Такату, подумал Винкас, но удовольствие, которое хотелось бы доставить маленькой Алинде, намного дороже необходимости избавить город от постигших его неприятностей. Состязание - штука непростая, так что лучше не отвлекаться на пустяки… Быть может, потом, когда все закончится, он соберет коллег-магов, и вместе они что-нибудь придумают.
Приняв такое решение, Винкас поскорее лег в постель, но сон долго не приходил. Наконец он все-таки заснул, но спал беспокойно, тревожно. Ему снилось, что он любуется аквариумом, в котором живут изящные маленькие крабы и колышутся похожие на волосы водоросли. Внезапно аквариум раздвинулся, и Винкас очутился внутри него. Стоя на песчаном дне, он слышал, как где-то в отдалении поют русалки, но их чудесное пение заглушали маленькие крабы, у которых были теперь человеческие лица и которые тоже пытались издавать какие-то музыкальные звуки, но лишь наполняли подводный эфир бесконечными жалобами и абсурдными требованиями. Винкасу захотелось спеть вместе с русалками, и он открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха и заглушить крабью какофонию, однако вместо воздуха ему в горло хлынула соленая морская вода. Чувствуя, что он вот-вот захлебнется, Винкас в панике оттолкнулся ногами от дна и рванулся к поверхности, но крабы вцепились в него своими клешнями и тянули вниз, вниз…
Винкас проснулся от удушья. Ночная рубашка насквозь пропиталась холодным потом. «Что значит этот сон?» - спросил он себя, немного отдышавшись и успокоившись. Неужели какая-то потаенная часть его души страдает, не в силах найти выход? И стоило Винкасу сформулировать вопрос, как он тотчас понял очевидное: это был не его сон.
Второй раз Винкас проснулся уже на рассвете. Все кости ломило, как после тяжелой работы; совесть тоже была неспокойна, точно желудок после кружки начавшего скисать молока. Все же он пересилил себя и отправился в ванную. После купания, дыхательной гимнастики Баг Хон Дао, нескольких потягиваний и пары упражнений на концентрацию внимания, маг надел лучший костюм и спустился в вестибюль отеля, где уже собралось немало таких же, как он, ранних пташек. Все разговоры, правда, велись вполголоса, однако в воздухе ясно чувствовались волнение и растерянность, к которым примешивалось легкое беспокойство. Горничные и коридорные приносили из кухни и раздавали плетеные ивовые корзиночки с завтраком тем из постояльцев, кто торопился в парк, чтобы занять лучшие места. Изысканные ароматы, тянувшиеся от корзиночек, заставили Винкаса несколько раз сглотнуть слюну, однако усилием воли он сумел сосредоточиться на предстоявшей ему нелегкой задаче. Сегодня Мьюригам выложил на табльдот
Едва переступив порог таверны, Винкас сразу подумал, что местная волшебница Тран, соперничавшая в искусстве создания иллюзий с самим Такатой, превзошла самое себя. В воздухе висел легкий серебристый туман, который нисколько не мешал видеть, но смягчал выражения лиц и дарил каждому посетителю уют и уединение. В дюйме от досок потолка плавало несколько светящихся золотых колец, каждое из которых представляло собой увеличенную копию Золотого Тора - главного приза Состязания. Кроме них зал освещало несколько массивных канделябров, перевернутых так, что острые язычки пламени указывали вниз, а капли расплавленного воска бежали по толстым свечам вверх. Винкас, впрочем, сразу догадался, что светящиеся кольца были не чем иным, как весьма распространенным видом домашних светлячков, которых волшебница заставила летать по кругу. Что касалось перевернутых свечей, то это были либо те же светляки, либо местная разновидность огнедышащих ящериц, известных под названием «дракониц».
За восьмиугольным столом под самым большим канделябром сидели пять величайших в мире магов и какой-то человек в мантии ученого, и Винкас направился туда, с удовольствием отметив, что его любимое кресло действительно свободно. Первым заметил его приближение маг Мокшананда - средних лет мужчина с лицом, сплошь заросшим густой черной бородой. Он был столь могущественным волшебником, что, как утверждали некоторые, светился в темноте. Улыбнувшись, Мокшананда почтительно поднялся навстречу Винка-су и отодвинул от стола свободное кресло.
Поблагодарив мага, Винкас сел и посмотрел на ученого, которого видел впервые в жизни. Тот был молод, невысок, но широкоплеч; курчавые темно-каштановые волосы росли на его черепе какими-то неаккуратными кустиками, а в удлиненной мочке каждого уха болталось по золотой Звезде Давида. Мария Джинетти, Первая Магиня Уэстморлендская, представила их друг другу, поскольку всех остальных Винкас давно знал:
- Рада видеть тебя в добром здравии, Винк. Позволь представить тебе Шломо Леви, который приехал к нам из далекого Зо-Хара в Новом Израиле. Познакомься, Шломо - эта великолепная старая развалина и есть знаменитый маг Винкас Аполло.
Глаза Шломо Леви ярко блеснули в полутьме.
- Даже в моей далекой стране знают о вас, мастер. Позвольте заверить вас, что мы высоко ценим ваше искусство. Ваш великолепный трактат под названием «Сколько импов могут поместиться на кончике иглы и другие вопросы магической топологии» является обязательным для изучения членами моего Ордена. Знакомство с вами - большая честь для меня.
Винкас смерил израильтянина взглядом, в котором смешались уважение и некоторая озабоченность. До него уже давно доходили слухи, что несколько лет назад легендарный еврейский мудрец Моше Авраам выкопал из земли какое-то новое и весьма могущественное магическое устройство. И вот теперь этот израильский ученый появляется в Зен-Лу буквально накануне Состязания… Не исключено, что и сам Винкас, и другие маги могут столкнуться с непредвиденными трудностями.
Тем не менее он протянул через стол руку, чтобы по новоизраильскому обычаю обменяться с ученым рукопожатием.
- Я тоже польщен знакомством с вами, адон Леви, - сказал он. - Или я должен называть вас мистер Леви?
Глаза израильтянина удивленно расширились.
- У вас потрясающая интуиция, мастер! Я действительно переехал в Новый Израиль из Амуруки - из Ту-сенса, где родился и вырос.
Винкас откинулся на спинку кресла.
- Вы мне льстите. Интуиция почти ни при чем - просто в вашей речи мне почудился знакомый аридзонский акцент. Вы приехали сюда, чтобы участвовать в Состязании?
- Да, но не как претендент на главный приз.
- Нет? Насколько я слышал, плод победы может вырасти и на Древе Жизни
[1].
Израильтянин улыбнулся и слегка пожал плечами.
- Я тоже слышал теории, согласно которым иные каббалистические практики позволяют несколько расширить возможности импов, но это не для меня: я не отличаю одну клипу
[2]от другой. Нет, я здесь для того, чтобы поделиться с вами некоторыми недавними удивительными открытиями, сделанными членами моего Ордена. Мы называем их Научными Откровениями.
- В таком случае, - сказал Винкас, - я буду с нетерпением ожидать вашего выступления, после которого с удовольствием побеседую с вами приватно. А сейчас, с вашего позволения, я должен поприветствовать своих старых друзей.
И он улыбнулся сидевшим за столом магам. Мария Джинетти и Мокшананда улыбнулись в ответ, мулла Нур, Хан Пенгью и Глин Тан ограничились простым кивком. При этом Винкасу показалось, что зеленые, как перезрелые лаймы, глаза Глина Тана заблестели, словно маг смаковал про себя какую-то отменную шутку.
Тут к ним подошла сама Адити Чандрасекар. Винкас попросил чашку чая, и хозяйка быстро, но с достоинством удалилась, чтобы выполнить заказ.
Мария Джинетти откинула со лба свои густые, золотисто-каштановые волосы, в которых только начинала проглядывать седина.
- Ты выглядишь на редкость здоровым и бодрым, дорогой, - проговорила она, пристально глядя на Винкаса.
- Только в здешней богатой энергией обстановке и в таком милом обществе, - галантно ответил маг.
Мария покраснела от удовольствия, и ямочки на ее щеках сделались глубже.
- Тогда что же заставляет тебя каждый раз покидать общество, которое ты находишь столь… вдохновляющим?
- Точно такой же вопрос задал мне позавчера наш общий знакомый Кирстану. Я ответил, что мои правнуки и праправнуки наделены обаянием, которое превосходит все, что способна дать любая Энергетическая Станция.
Израильтянин амуруканского происхождения подался вперед.
- Кирстану, вы сказали? Я знаю одного младшего мага, который носит такое имя. Вот уже три зимы подряд он постигает науки под водительством лучших специалистов нашего Ордена. Может, мы говорим об одном и том же человеке?
- Высокий, худой, и лицо, как нос корабля… - начал Винкас.
- Это он! Точно!
- Поразительно… И что же именно он изучает в вашем Ордене?
- Компьютеры и древние компьютерные Сети.
- Вот как? А что такое компьютеры? Леви чуть заметно улыбнулся.
- С вашего позволения, мастер, вы узнаете это завтра.
- В прошлом году, - меланхолично проговорил мулла Нур своим тихим голосом, - Кирстану подменил весь мой запас кофейных зерен мешочком маленьких золотистых ос. Должен сказать, напиток из них получился… ниже всякой критики, - закончил он после небольшой паузы.
- Надеюсь, в этом году с вами не произойдет ничего подобного, почтенный мулла! - раздался из-за спины Винкаса глубокий бас, заставивший всю компанию вздрогнуть от неожиданности.
Это был сам лама Го, одетый в шафранного цвета дхоти. С широких плеч свисал такого же цвета плащ - атрибут высокого сана. Широкое, круглое лицо придавало ему сходство с пандой. Руки ламы были такими могучими, что казалось, он способен завязать узлом стальную трубу.
- И еще я надеюсь, - добавил лама мрачно, - что уважаемый маг Винкас встретил этого негодника Кирстану вдали от города.
Винкас слегка прикрыл глаза ладонью, словно пытаясь рассмотреть что-то вдали.
- О, нет, - сказал он. - Когда я встретил Кирстану, он мчался в направлении Хволи-Оук со всей скоростью, какую только способны развить сцинки-гологлазы.
- Отлично! И… доброго вечера вам всем, - прогудел лама и удалился, шелестя плащом.
Винкас раздумывал о том, что он узнал о Кирстану от израильтянина, пока его не отвлек Глин Тан. Подняв худую, бледную руку, маг вырастил из кончика пальца пышный голубой цветок и, завладев таким образом всеобщим вниманием, проговорил негромко:
- Я бы настоятельно советовал всем никоим образом не злить мастера-распорядителя. Власяница ответственности натерла ему плечи.
- Твой совет, как всегда, хорош, - заметил Хан Пенгью своеобычным двусмысленным тоном. - Но час уже поздний, и поскольку перед завтрашней схваткой мне необходим отдых, я желаю всем крепкого, освежающего сна.
Вскоре после этого маги разошлись, и в таверне остались только Винкас и Мария Джинетти. Не дожидаясь просьбы хозяйки, они перебрались из-за большого стола за маленький столик в углу и, заказав лучший белый чай, долго беседовали вполголоса. Винкас поинтересовался, устраивал ли Глин Тан закрытый просмотр своего выступления, как он делал в прошлые годы. Мария ответила, что, по слухам, устраивал, но ее туда почему-то не пригласили. Как ни странно, из всех общих знакомых на предварительном просмотре побывал только Кирстану, но против обыкновения ни словом не обмолвился о секретах Тана.
Потом Винкас поделился с Марией своими тревогами. Он боялся, что если Панкс будет и дальше отказываться от сотрудничества, ему придется вовсе оставить магию, но Мария сказала, что он не одинок и многие мастера тоже жалуются на своих импов.
Наконец она собралась спать, и Винкас настоял на том, чтобы заплатить за чай. Не такое уж это тяжкое бремя - полный кошелек, подумалось ему. Однако, доставая из кармана медяки, маг заметил, что одна монета была значительно теплее других, а проходя мимо большого стола, за которым они сидели всей компанией, он невольно обратил внимание на то, что в очертаниях висевших под потолком перевернутых свечей проступили сквозь призрачный воск чешуйчатые лапы. Это показалось ему странным. Винкас знал, что созданные Тран иллюзии держатся намного дольше.
Но на этом странности не закончились. Когда Винкас вернулся в гостиницу, ему показалось, что блеск украшавших ее огненных опалов несколько потускнел. Поначалу он решил, что ему это просто мерещится из-за наступившей темноты и чересчур яркого лунного света. Кроме того, Винкас привык ложиться намного раньше, поэтому не исключено, что злую шутку сыграли с ним уставшие за день глаза. Но войдя в вестибюль гостиницы, он застал там самого мастера иллюзий Такату, который напряженным шепотом обсуждал что-то с Мьюрига-мом, сменившим кафтан на ночной халат. Заметив второго мага, Мьюригам поклонился обоим и, усевшись за свой рабочий стол, погрузился в свои бухгалтерские книги.
- Винкас! - негромко воскликнул Таката. - Как хорошо, что ты пришел! Мне необходимы твой острый ум и проницательность.
- Мои скромные возможности к твоим услугам, мастер. Но прежде позволь выразить тебе мое восхищение тем, как ты украсил город к предстоящему Состязанию. Нигде и никогда я не видел ничего подобного.
- Я счастлив, что сумел доставить тебе удовольствие, мастер Винкас. Мне очень приятна твоя похвала, но, боюсь, я ее не заслужил. Проблема в том, что мои заклинания теряют силу, хотя я рассчитывал, что они продержатся как минимум до конца недели.
- Как странно!.. Вся эта красота… Ты, должно быть, ужасно огорчен, мой друг? Удалось ли тебе установить причину?
Таката сокрушенно покачал головой.
- В том-то и дело, что нет. Я теряюсь в догадках. Быть может, моих скромных способностей и достаточно, чтобы приносить мне некоторый доход, но в качестве инструмента анализа они совершенно не годятся.
- Понятно… - Упоминание о доходе заставило Винкаса вновь задуматься о нагретой монете. В душе мага зародилось страшное подозрение. - Скажи, твои заклинания теряют силу во всем городе или в какой-то определенной его части? - спросил он.
- Насколько я могу судить, эпицентр находится где-то здесь, но болезнь быстро распространяется.
Старый маг нахмурился и повернулся к владельцу гостиницы.
- Любезный Мьюригам, - начал он, - простите, что отвлекаю вас от ваших занятий, но мне необходимо задать вам один вопрос.
- Конечно, мастер, спрашивайте.
- У вас остались еще какие-то монеты из тех, что я дал вам по приезде?
Хозяин на мгновение замер, потом сверился со счетом, который вытащил из целой пачки подобных документов, записанных на коже ящерицы.
- Навряд ли, мастер. За сегодняшний вечер я разменял десять солнц, двенадцать лун, сорок серебряных и семь золотых монет. Кроме того, я на несколько дней раньше срока заплатил своим работникам, чтобы они могли как следует погулять на завтрашнем празднике. На это ушла почти вся медная разменная монета.
- Вы очень заботливый и великодушный хозяин, Мьюригам.
- Может быть, вы хотите, чтобы я вернул вам часть вашего аванса, мастер?
- Разумеется, нет, - сказал Винкас.
Лицо хозяина гостиницы выразило такое облегчение, что старый маг едва не рассмеялся. Лишь в последний момент он спохватился и сделал вид, что откашливается.
- Разумеется, нет, - повторил он. - Я просто хотел провести, э-э… небольшой эксперимент.
Таката вежливо тронул его за рукав.
- У тебя появилась какая-то теория?
- Ничего определенного, друг мой, пока ничего определенного. Я только собирался исключить одно из возможных объяснений.
Таката был слишком хорошо воспитан, чтобы задать свой вопрос вслух, но в его глазах появилось выражение такого жгучего нетерпения, что старый маг машинально кивнул.
- Существует вероятность, - признал он, - что все мы сделались жертвами одного весьма хитроумного розыгрыша. Вы оба знакомы с Кирстану и знаете, какая у него репутация… Только человек вполне определенного сорта способен регулярно проделывать шутки вроде той, какую Кирстану сыграл с уважаемым ламой Го… - В этом месте магу снова захотелось смеяться, и он еще раз принужден был сделать вид, будто поперхнулся. - А теперь я расскажу, как вышло, что в этом году я нисколько не стеснен в средствах. По пути сюда мне встретился именно Кирстану, который сказал, что хочет вернуть мне какой-то старинный долг. Честно говоря, я не помню, чтобы когда-нибудь давал ему взаймы, но это не исключено, к тому же я привык доверять людям. Как бы там ни было, Кирстану настаивал, и в конце концов я взял у него деньги…
Таката побледнел.
- Ты считаешь, что на деньгах Кирстану лежало что-то вроде заклятия, направленного против… против моих иллюзий? Но как неодушевленные предметы могут нести столь мощный магический заряд?
- Понятия не имею. Впрочем, я не очень хорошо представляю, как можно украшать иллюзиями дома и превращать в мираж насекомых и ящериц. Досконально мне известен только один вид иллюзий - тот, который передается непосредственно от одного джинна к другому.
- Я и сам не знаю, как это возможно, - вздохнул Таката. - С точки зрения исполнения мое искусство не представляет никаких сложностей, но что касается теории… темный лес! - Он снова вздохнул.
- Я пока никого ни в чем не подозреваю, - строго сказал Винкас. - Но мне кажется, что было бы только разумно проверить монеты, которые находятся у меня в кармане. А чтобы окончательно снять этот вопрос, было бы неплохо проверить и те, которые успели перейти от меня к другим людям.
- Но если дело в деньгах, которые подсунул тебе Кирстану, то каким образом мы можем предотвратить последствия? Ведь нельзя же исключить из обращения всю медь, к тому же кто сказал, что эта… инфекция не передается от монеты к монете?
Винкас подергал себя за бороду.
- Я дал себе слово приложить все усилия, чтобы выиграть в этом году Золотой Тор. И это будет весьма и весьма непросто. Глин Тан держится победителем, Мария Джинетти буквально излучает уверенность, к тому же в этом году нас посетил заморский гость - израильтянин, от которого не знаешь, чего ждать. Да и Мокшананда что-то чересчур приветлив…
- К чему ты клонишь, мастер Вин?
- Ни к чему. Просто я пока не знаю, в какой мере могу позволить себе заняться решением твоей проблемы, Таката-сан. В силу возраста мои возможности крайне ограничены, так что… Прими мои глубочайшие извинения, мой друг, но мне кажется, что если монеты Кирстану немного испортят твои блестящие декорации, на само Состязание это никак не повлияет. Но не унывай!.. Мне не хотелось бы, чтобы хоть что-то омрачило праздник, поэтому я должен подумать… И если мне посчастливится найти решение, дальше я стану действовать так, как подскажет мне совесть. В конце концов будет только справедливо, если человек, который - пусть сам того не подозревая - принес в город эту странную болезнь, возьмет на себя часть ответственности и попытается исправить зло, которое он невольно причинил…
- Буду весьма тебе признателен, Вин. Сделай, что сможешь, а уж я постараюсь отблагодарить тебя за твою доброту! - воскликнул Та-ката.
Винкас слегка погрозил ему пальцем.
- Не нужно никакой благодарности, коль скоро в случае моего успеха выиграют все. А сейчас с твоего позволения я хотел бы подняться к себе. Прежде чем начать действовать, мне необходимо решить одну сложную этическую проблему…
Оказавшись у себя в комнате, маг опустился на бирманский шелковый коврик, покрытый затейливым орнаментом из цветов зеленовато-голубого, синего, коричневого и кремового оттенков, и принялся раскладывать перед собой содержимое своего дорожного мешка. Потом маг сделал три глубоких вдоха и обратился к той проблеме, о которой упомянул в разговоре с мастером иллюзий. Он обещал Панксу, что не будет тревожить его просьбами два дня, то есть до завтра; больше того, Винкас собирался сдержать слово, зная, что без помощи импа ему вряд ли удастся добиться успеха на Состязании. С другой стороны, ему необходима обостренная чувствительность микроимпа, чтобы оценить, верна ли его догадка насчет опасности полученных от Кирстану монет. Наконец, с третьей стороны, - виртуальной, о которой можно было говорить лишь в непосредственной близости от импа, - Винкас мог попытаться использовать органы чувств Панкса, не привлекая к работе его самого. В конце концов, разве не был Панкс всего лишь частью джинна? Правда, микроимп был управляющим центром этой высокочувствительной биоэлектрической сети, но ведь сам джинн являлся частью тела Винкаса! И чтобы задействовать джинна самостоятельно, ему нужна была лишь небольшая помощь со стороны.
Закрыв глаза, маг ощутил присутствие Пагмаса. Больше того, он почти увидел его как теплое, золотисто-оранжевое сияние, встающее над холмами к юго-западу от города. В своем воображении Винкас уже потянулся к нему, как вдруг услышал внутри себя холодный, до отвращения знакомый голос:
- Доброе утро, или день, или что там у нас сейчас, маг! Судя по тому, что на нас пролилась манна небесная, мы находимся в Плесте, Хей-вене, Уэстморленде или Зен-Лу. Я угадал?
- Извини, Панкс, я не хотел тебя беспокоить…
- Ты меня не беспокоил - я побеспокоился сам. Так где же мы?Неужто в Плесте?..
Винкас растерялся. Последние пять лет его имп не проявлял ни особого дружелюбия, ни стремления шутить.
- Мы находимся в Зен-Лу, - сказал он.
- Ах вот оно что! Значит, в этом году ты все-таки решил принять участие в Состязании?
- Да, но только если мы с тобой сумеем договориться. Состязание, кстати, состоится завтра, а сейчас в городе поздний вечер. Кроме того, Зен-Лу, похоже, подвергся магической атаке…
Последовала короткая пауза.
- Я не ощущаю никакой враждебной магии, -сообщил имп.
- Возможно, она слишком хорошо замаскирована или еще не заработала в полную силу. Ее действие проявляется пока лишь в том, что иллюзии, которыми Таката Хаи украсил город к празднику, слишком быстро рассеиваются в воздухе. Я подозреваю, что корень зла в заколдованных монетах, которые всучил мне полумаг Кирстану. Ты его, возможно, помнишь.
- Я помню его импа - Кюрта. Человек не произвел на меня особого впечатления.
Винкас нахмурился.
- Как бы там ни было, я собирался воспользоваться помощью Пагмаса, чтобы проверить оставшиеся у меня монеты.
- В этом нет необходимости. Энергия, присутствующая в окружающей среде, вливается в меня широким потоком, и я чувствую себя полным сил. Мне не терпится пустить их в дело. Давай сюда свои монеты и одолжи мне ненадолго твое зрение. Через секунду я скажу тебе все, что ты хочешь знать.
Маг подчинился, хотя все еще испытывал некоторые сомнения. Захватив в ладонь как можно больше медяков из лежащей перед ним кучки (в том, что среди них попадется хотя бы одна монета Кирстану, он не сомневался), Винкас поднес их к глазам и расслабился, предоставляя импу возможность воспользоваться его зрением. Как всегда в подобных случаях, его зрительный рефлекс отключился; глазные яблоки начали сохнуть и чесаться, но Винкас терпел, зная, что Пан-ксу не понадобится много времени, чтобы вынести свой приговор.
В этот раз, однако, имп возился дольше обычного. Маг уже собирался спросить, в чем дело, когда Панкс сказал:
- Разменная монета - кровь городов. Удивительные штучки - эти маленькие медные кружочки, но я не обнаруживаю в них ничего волшебного, кроме, быть может, покупательной способности, которой их наделяют люди. Кроме того, на поверхности монет присутствуют обычная грязь, микробы и следы биологических выделений… но это совсем не то, что тебя интересует. Повторяю: никакой магии в них нет. Кстати, можешь посмотреть…
- Спасибо. - Винкас несколько раз моргнул и почувствовал, как его глаза наполняются слезами. - Ты уверен, что они не заколдованы?
- Я всегда уверен в том, что говорю. А насчет завтрашнего дня не беспокойся: мне приятно сотрудничать с тобой. Мы снова будем работать вместе, как в старое доброе время, и постараемся завоевать этот их дурацкий приз!
Винкас медленно уложил обратно в мешок свое имущество, оставив только туалетные принадлежности и ночную рубашку. Заодно он убедился, что Кирстану не подсунул ему вместе с деньгами еще что-то. Ничего не обнаружив, маг, однако, не успокоился. Хуже того, несмотря на все уверения импа, его подозрения относительно монет еще больше усилились, однако он не осмелился высказать свои сомнения вслух, чтобы не раздражать Панкса, добровольно предложившего ему свою помощь.
Жаль разочаровывать Такату, подумал Винкас, но удовольствие, которое хотелось бы доставить маленькой Алинде, намного дороже необходимости избавить город от постигших его неприятностей. Состязание - штука непростая, так что лучше не отвлекаться на пустяки… Быть может, потом, когда все закончится, он соберет коллег-магов, и вместе они что-нибудь придумают.
Приняв такое решение, Винкас поскорее лег в постель, но сон долго не приходил. Наконец он все-таки заснул, но спал беспокойно, тревожно. Ему снилось, что он любуется аквариумом, в котором живут изящные маленькие крабы и колышутся похожие на волосы водоросли. Внезапно аквариум раздвинулся, и Винкас очутился внутри него. Стоя на песчаном дне, он слышал, как где-то в отдалении поют русалки, но их чудесное пение заглушали маленькие крабы, у которых были теперь человеческие лица и которые тоже пытались издавать какие-то музыкальные звуки, но лишь наполняли подводный эфир бесконечными жалобами и абсурдными требованиями. Винкасу захотелось спеть вместе с русалками, и он открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха и заглушить крабью какофонию, однако вместо воздуха ему в горло хлынула соленая морская вода. Чувствуя, что он вот-вот захлебнется, Винкас в панике оттолкнулся ногами от дна и рванулся к поверхности, но крабы вцепились в него своими клешнями и тянули вниз, вниз…
Винкас проснулся от удушья. Ночная рубашка насквозь пропиталась холодным потом. «Что значит этот сон?» - спросил он себя, немного отдышавшись и успокоившись. Неужели какая-то потаенная часть его души страдает, не в силах найти выход? И стоило Винкасу сформулировать вопрос, как он тотчас понял очевидное: это был не его сон.
Второй раз Винкас проснулся уже на рассвете. Все кости ломило, как после тяжелой работы; совесть тоже была неспокойна, точно желудок после кружки начавшего скисать молока. Все же он пересилил себя и отправился в ванную. После купания, дыхательной гимнастики Баг Хон Дао, нескольких потягиваний и пары упражнений на концентрацию внимания, маг надел лучший костюм и спустился в вестибюль отеля, где уже собралось немало таких же, как он, ранних пташек. Все разговоры, правда, велись вполголоса, однако в воздухе ясно чувствовались волнение и растерянность, к которым примешивалось легкое беспокойство. Горничные и коридорные приносили из кухни и раздавали плетеные ивовые корзиночки с завтраком тем из постояльцев, кто торопился в парк, чтобы занять лучшие места. Изысканные ароматы, тянувшиеся от корзиночек, заставили Винкаса несколько раз сглотнуть слюну, однако усилием воли он сумел сосредоточиться на предстоявшей ему нелегкой задаче. Сегодня Мьюригам выложил на табльдот
[3]сладкий рулет, фрукты, фруктовые соки, китайские булочки, соевые сосиски, паровую спаржу и вареные сморчки, козий сыр, кофе и несколько сортов чая, но Винкас позволил себе лишь чашечку сенчи, полагая, что голод обострит его восприятие и придаст силу и четкость заклинаниям. Впрочем, на случай если ему понадобится срочно повысить уровень сахара в крови, он сунул в мешок пару спелых персиков и, торопясь избавиться от суматохи и шума, выскользнул из вестибюля через черный ход.