Что же касается Гюстава Эйфеля, то его за мошенничество и злоупотребление чужим доверием приговорили к двум годам тюрьмы. Ведь именно создатель знаменитой башни являлся главным поставщиком компании Панамского канала. Правда, за решетку изобретатель и инженер не попал: его защитники подали петицию в кассационный суд, и наказание было отменено. Тогда французский парламент потребовал лишить Эйфеля ордена Почетного легиона – награды за строительство символа Парижа. Но и тут вышла осечка, поскольку национальный совет по награждению орденом не пожелал подчиниться данному распоряжению и в знак протеста против давления сверху вышел в отставку полным составом. К слову, Шарль де Лессепс, которому «светило» пять лет отсидки, тоже попал под амнистию и отделался только испугом.
Французы на этом примере столкнулись с проблемой безнаказанности за аферу и очень возмутились этим фактом. Ведь в скандале оказались замешаны первые лица государства, и понятно, что они всячески стремились замять возникшую «неприятность». В этом случае общественное мнение поворачивалось не только против самих аферистов, но и против республики как таковой, а национальность банкиров – советников Лессепса – спровоцировала рост антисемитских настроений в стране. Это могло скомпрометировать страну, что заставляло правящие круги еще старательнее заботиться о закрытии дела. Но сделать это оказалось достаточно сложно. Ведь тот же барон де Райнах после разгромной статьи Дрюмона… признался во всех своих грехах. В том числе и в том, что он лично передал министру общественных работ миллион франков для обеспечения голосования в пользу общества Лессепса. Вслед за этим барон, не вынеся позора, пустил себе пулю в лоб. Хотя это самоубийство произошло при весьма подозрительных обстоятельствах и депутаты даже требовали проведения аутопсии, но дело быстро замяли.
А прочие участники этой грандиозной махинации так и остались безнаказанными, поскольку свалили всю вину на «стрелочников» (два других банкира, субсидировавших Лессепа, – Вилли Кримье и Корнелиус Герц – вообще ловко ушли из-под удара и в деле почти не фигурировали). Зато пострадал некто Артон – один из служащих динамитной компании, клиентом которой было общество Панамского канала. Через него передавались значительные суммы. Дело в итоге повернули так, что выходило: деньги «уплывали» куда-то на сторону, не доходя до адресата. Как ни удивительно, Артон во всем сознался, получив от Фемиды восемь лет тюремного заключения. Однако, судя по всему, он просто спасал свою шкуру и одновременно получал неплохую плату за хорошо исполненную роль зиц-председателя Фунта. Недаром Артон постоянно подчеркивал: он является лишь исполнителем. Но суд предпочел не придать значения этим словам. Тем не менее, после выхода на свободу несчастный служащий принял яд: буквально вся Франция считала его виновным, а «засветившиеся» в этой истории высокопоставленные лица были рады спихнуть ответственность на подвернувшегося под руку козла отпущения. Взяточники (кроме министра общественных работ, который честно отсидел назначенные ему судом пять лет в одной из французских тюрем) возмущенно отрицали свою причастность к афере. А если существовали свидетельские показания о даче взятки или в деле фигурировали расписки, то политики обычно отговаривались тем, что деньги они получали вовсе не от общества Панамского канала, а от динамитной компании; средства эти, мол, давно ушли на нужды государственной безопасности и обороны. Удобная отговорка, поскольку соображения государственной безопасности требуют соблюдения тайны и политик не имеет права отчитываться, куда в данном случае были потрачены средства. В то время к границе с Францией Германия стягивала свои войска, поэтому суды, коснувшись скользкой темы, предпочли не вдаваться в подробности.
В итоге картинка вышла удивительная: Артона посадили по обвинению в растрате средств динамитной компании, которое никаким боком нельзя было связать с подкупами должностных лиц, взятками и обществом Панамского канала. И если бы не откровения барона Ренажа, одного из банкиров, который субсидировал Лессепса, все концы благополучно были спрятаны бы в воду, заставив французов недоумевать, что все это значит и куда же, в итоге, делись их деньги. Однако правосудие постаралось, чтобы в сознании граждан не осталось связи между самоубийством банкира и громким делом о финансовых злоупотреблениях в динамитной компании.
Ошибка Лессепса заключалась, прежде всего, в том, что он недооценил природные и географические особенности Колумбии, из-за чего стоимость прокладки канала намного превышала аналогичные работы при строительстве Суэцкого канала. Кроме того, убийственный колумбийский климат сильно ограничивал производственные успехи. Не меньшую роль сыграло общее ухудшение положения Франции после франко-прусской войны 1870–1871 годов, гибель Второй империи. Сложная международная обстановка и излишняя самоуверенность «отца» Суэцкого канала также сыграли в крахе компании немаловажную роль. Правда, в 1894 году была предпринята попытка продолжить дело Лессепса (начало работу общество «Новая компания Панамского канала»), но она закончилась окончательным развалом проекта.
Но что удивительно – оказалось, что история многострадального Панамского канала только начинается! Теперь настало время выйти на арену Соединенным Штатам Америки, которые в 1898 году одержали победу в войне с Испанией. В 1901 году Вашингтон наконец-то добился пересмотра прежнего договора с Великобританией и подписал новый документ (договор Хея – Паунсфорта), согласно которому Америка приобретала исключительное право на сооружение межокеанской артерии. На руку Вашингтону была и политическая ситуация. Панамский народ начал борьбу за отделение от Колумбии; осенью 1903 года Штаты приняли решение поддержать повстанцев и направили им на помощь свой военно-морской флот. А уже 3 ноября Дядя Сэм признал новую Республику Панаму. Понятно, что свежеобразованное государство не стало спорить, когда в качестве «компенсации» Вашингтон затребовал территорию для строительства канала, продолжив тем самым выполнять работы, начатые Лессепсом. Америка заплатила Панаме скромные отступные в размере 40 миллионов долларов, а впоследствии вообще добилась разрешения на эксплуатацию канала и содержание там своих вооруженных сил.
Работы на Панамском перешейке возобновились в 1904 году, а спустя 10 лет, 15 августа 1914 года, через новую водную артерию прошло первое судно. Что же касается официального открытия канала, то оно состоялось лишь 12 июня 1920 года. За это время США потратили на строительство водной артерии 386 миллионов долларов и загубили в Панаме 20 000 рабочих. Значительную часть заключительных работ выполняла молодая компания «Дженерал электрик», впервые получившая крупный правительственный заказ. Именно она разработала и создала около 1500 моторов для системы открытия и закрытия шлюзов. В данном проекте была использована одна из новейших разработок – специальные панели управления с переключателями, способными предупреждать ошибки оператора.
Подводя итог, можно констатировать: все действующие лица этого грандиозного спектакля прогорели финансово. Это касается и Фердинанда де Лессепса, и президента Франклина Делано Рузвельта, и рядовых французских вкладчиков, и налогоплательщиков Соединенных Штатов. Зато на этой афере сказочно нагрели руки оставшиеся «за сценой» настоящие гении афер: Корнелиус Герц, Жак де Райнах, Филипп Бюно-Варийа, Джесси Зелигман, Джей Пи Морган.
Наверное, наиболее загадочная фигура в этом перечне – Корнелиус Герц. Начинал свою карьеру он в США скромным шарлатаном от медицины: лечил практически все болезни посредством электрического тока. Наконец, терпеливое американское законодательство не выдержало (на счету горе-доктора уже числилось несколько десятков загубленных жизней), и предприимчивый аферист перебрался от греха подальше в Европу, во Францию, где сумел добиться высочайшего общественного положения и стать лучшим другом будущего премьер-министра и издателя ведущей газеты Жоржа Клемансо. Вскоре Герц был на «ты» со всеми министрами и половиной депутатов парламента. С самого начала этот человек играл одну из центральных ролей в распределении финансовых потоков Всеобщей компании Панамского межокеанского канала. Его рекомендовал Лессепсу сам премьер Франции.
На побегушках у Герца состоял барон де Райнах, который, собственно, и распределял взятки в правительстве и парламенте. Подчиненное положение барона в этом дуэте объясняется просто. Оказывается, еще в молодости он выдал французские государственные секреты британскому министерству иностранных дел, о чем неведомыми путями узнал Герц. Стараниями этой парочки в Панамскую канализацию к шестому году строительства ухнул 1 миллиард 400 миллионов (!) золотых франков. При этом следует сказать, что точную сумму прямых инвестиций в строительство знали только Герц и Райнах, и они не торопились делиться своими сведениями с общественностью.
После провала аферы Герц быстренько перебрался в Англию, откуда французское правосудие безуспешно пыталось «достать» его в течение девяти долгих лет. В июне 1893 года стало ясно, что это дохлый номер, поскольку специальная медицинская комиссия констатировала абсолютную невозможность экстрадиции гражданина Герца по причине многочисленных физических недомоганий. Каковые, к слову, не помешали злому гению французской экономики со вкусом прожить еще пять лет.
Временная Переходная компания вместо того, чтобы продолжить строительство злополучного канала, долго тянула резину, а затем стала искать, кому бы сбыть это гибельное дело. И тут на сцену вышел бывший главный инженер Панамского канала, некий Филипп Бюно-Варийа. После краха начинания Великого Француза он вернулся в Париж, где вместе с братом некоторое время издавал газету «Утро». Именно это издание, к слову, стало первым в мире, напечатавшим доказательство, которое суд над Альфредом Дрейфусом счел неопровержимым, после чего многострадальный капитан был освобожден из-под стражи. Бюно тут же превратился в героя; ему вновь предложили вернуться к работе над Панамским каналом. Но француз сделал неутешительный вывод: его соотечественникам такой проект не по карману, так как государство в нем не заинтересовано. Тем временем только силами державы можно было «поднять» подобное строительство. А значит, требовался новый «спонсор». Им могли стать только Соединенные Штаты, в которых интересы французской Международной компании представлял банкир Джесси Зелигман. Репутация последнего в результате скандала сильно пострадала, и финансист, чтобы обелить свое имя, сам вышел на Бюно-Варийа. Предполагается, что на француза давно положили глаз и Зелигман, и Герц, которые надеялись руками бывшего инженера снова восстановить контроль над Панамским каналом.
Итак, Бюно возвратился во Францию и начал сотрудничать с Переходной компанией, а в 1901 году отправился в длительное путешествие по Штатам (поездку спонсировал все тот же Зелигман). Этот вояж стал первым толчком для появления на карте мира нового государства. Бюно-Варийа также подтолкнул правительство США принять проект прокладки канала там, где этого хотел Великий Француз, и отказаться от идеи прорыть водную артерию через территорию Никарагуа. В мае 1902 года там произошло крупное извержение вулкана Момотомбо, и предприимчивый инженер тут же отправил всем конгрессменам письма, снабженные маркой с изображением этого извержения. Так что Конгресс тут же решил «копать на старом месте»… А в конце 1903 года Бюно профинансировал «камерную» революцию, в результате которой возникла суверенная Панама, на территорию которой для поддержки нового режима возможность ввести войска получили Соединенные Штаты. Новая держава тут же дала Америке разрешение на проведение работ. Когда через Панамский канал из Атлантического океана в Тихий проследовало первое судно «Кристобаль», на его борту находился и Бюно-Варийа, маленький человек, изменивший историю.
И Суэцкий, и Панамский каналы благополучно действуют до сих пор. Последний контролировался США до 31 декабря 1999 года, после чего был передан правительству Панамы. По последним данным, на реконструкцию этого канала понадобится 8 лет и 5 млрд долларов. Ирония судьбы: удобством морских сообщений между континентами мы обязаны «величайшему авантюристу века». Кстати, сын Лессепса, Шарль, дожил до 1923 года, увидел Панамский канал в действии и узнал о восстановлении доброго имени своего отца – Великого Француза…
Афера Флика
Фридрих Карл Флик
В большинстве европейских стран политические партии обязаны публиковать отчеты о поступивших в их фонды крупных взносах – с указанием лица или организации, предоставившей средства. Но многие крупные промышленники или банки предпочитают анонимность. Им вовсе ни к чему огласка собственных политических предпочтений. В подобных случаях партии нередко идут на нарушение принципов гласности, проводя деньги через «черные» счета, о которых широкая общественность не подозревает. Если же подробности сделки выплывают наружу, это, как правило, заканчивается громким скандалом – как в случае с аферой Флика, раскрытой в начале 1980-х годов известным журналом «Шпигель».
Нашумевший скандал получил название по фамилии миллиардера Фридриха Карла Флика, в общей сложности заплатившего политическим партиям более 25 миллионов марок. Этот человек был известен в Германии еще до Второй мировой войны. Именно Флик стоял во главе группы военно-промышленных баронов, которая на встрече 27 января 1932 года в Дюссельдорфе заключила союз с нацистами и способствовала их приходу к власти. А первой партией, финансированием которой занялся Флик, была Национал-социалистическая рабочая партия Германии, которую позже называли просто фашистской. Денежный вклад Флика в партийную кассу НСДАП был даже больше, чем пожертвования Круппа, Тиссена и других магнатов, и составил 7 миллионов 650 тысяч марок. Но, по его мнению, игра стоила свеч. Во время Второй мировой войны миллиардер многократно умножил свое и без того колоссальное состояние, поставляя для нужд гитлеровского вермахта сталь, уголь, пушки, танки и «юнкерсы». Во время серии процессов о преступлениях фашизма выяснился еще один факт: Гиммлер подарил или продал Флику по дешевке (6 марок за голову) 50 тысяч узников концлагерей для использования в качестве рабов на его заводах. Казалось бы, после окончания войны Флик должен был навсегда проститься и со своим богатством, и со свободой – ведь он был одним из главных лиц, способствовавших приходу к власти в Германии «коричневой чумы». Но магнат сумел выйти сухим из воды и свести потери к минимуму. В декабре 1947 года американский военный трибунал приговорил Флика к семи годам тюрьмы. Но, не проведя за решеткой и трех лет, 25 августа 1950 года Флик вышел на свободу. На тот момент ему было 67 лет, а от его некогда могущественной промышленной империи осталось не больше четверти. Но Флик был полон решимости вернуть себе бразды правления и прежнее богатство. Через двадцать лет он вновь стал финансовым лидером и превратился в одну из самых заметных и влиятельных фигур в ФРГ. Один из членов специальной комиссии бундестага по расследованию аферы Флика Отто Шили недоумевал: «В рамках следственной комиссии меня прежде всего занимал вопрос, как это возможно, чтобы один человек, Фридрих Флик, сколотивший свое первое гигантское состояние в сотрудничестве с преступным нацистским режимом, сумел возродить свои старые права в новом государстве, вновь создать колоссальное богатство и оказывать влияние на политиков. Это возможно, на мой взгляд, потому, что в общественной структуре ФРГ налицо значительный дефицит демократии». Но дефицит демократии объяснялся на удивление просто: все решали деньги, которых у Флика было в избытке.
Как выяснилось позже, в ходе расследования, Флик решил сделать ставку на Христианско-демократический союз. Эта партия в 1969 году проиграла на выборах социал-демократической коалиции и оказалась отстраненной от власти. Вначале монополисты во главе с Фликом при поддержке политической реакции, которую возглавлял Штраус, попытались «свалить» новое правительство Брандта – Шееля открыто. Но этот план потерпел неудачу. Тогда заговорщики перешли к другому плану. В апреле 1972 года в бундестаг был внесен так называемый конструктивный вотум недоверия правительству социал– и свободных демократов. Христианские демократы выставили своего кандидата Вилли Брандта на роль канцлера. Чтобы добиться его победы, необходимо было набрать большинство голосов на парламентском голосовании, и усердно «подкармливаемые» Фликом представители ХДС/ХСС занялись покупкой голосов депутатов-конкурентов. Но результат голосования все еще вызывал сомнения, и тогда Флик добился замены Барцеля новой фигурой – Гельмутом Колем. Все это время никто не подозревал об участии Флика в политической игре. Правда выяснилась лишь через 11 лет, уже после его смерти. Кончина же основателя концерна вовсе не означала ослабления позиции промышленной империи: сын Флика проводил ту же политику, что и его отец. Благодаря подкупам и взяткам концерн располагал всей необходимой информацией не только о деловых и кадровых решениях ХДС, но и о планах назначения на высокие государственные посты. Таким образом, концерн Флика практически полностью контролировал всю внутриполитическую деятельность ФРГ. Помимо этого, он пользовался значительными налоговыми льготами. Скажем, приобретя часть акций американской фирмы «Грейс», промышленный магнат не только получил 20 млн марок спекулятивной прибыли, но и уклонился от выплаты налога на доход в сумме 750 млн марок. В общем, такое положение вещей могло сохраняться долго – если бы не усилия Клауса Ферстера, начальника инспекции по расследованию финансовых преступлений в небольшом городке под Бонном. Этот человек сыграл важную роль в раскрытии «аферы Флика», но не только не был оценен по заслугам, но и в полной мере почувствовал, к чему могут привести поиски справедливости…
Французы на этом примере столкнулись с проблемой безнаказанности за аферу и очень возмутились этим фактом. Ведь в скандале оказались замешаны первые лица государства, и понятно, что они всячески стремились замять возникшую «неприятность». В этом случае общественное мнение поворачивалось не только против самих аферистов, но и против республики как таковой, а национальность банкиров – советников Лессепса – спровоцировала рост антисемитских настроений в стране. Это могло скомпрометировать страну, что заставляло правящие круги еще старательнее заботиться о закрытии дела. Но сделать это оказалось достаточно сложно. Ведь тот же барон де Райнах после разгромной статьи Дрюмона… признался во всех своих грехах. В том числе и в том, что он лично передал министру общественных работ миллион франков для обеспечения голосования в пользу общества Лессепса. Вслед за этим барон, не вынеся позора, пустил себе пулю в лоб. Хотя это самоубийство произошло при весьма подозрительных обстоятельствах и депутаты даже требовали проведения аутопсии, но дело быстро замяли.
А прочие участники этой грандиозной махинации так и остались безнаказанными, поскольку свалили всю вину на «стрелочников» (два других банкира, субсидировавших Лессепа, – Вилли Кримье и Корнелиус Герц – вообще ловко ушли из-под удара и в деле почти не фигурировали). Зато пострадал некто Артон – один из служащих динамитной компании, клиентом которой было общество Панамского канала. Через него передавались значительные суммы. Дело в итоге повернули так, что выходило: деньги «уплывали» куда-то на сторону, не доходя до адресата. Как ни удивительно, Артон во всем сознался, получив от Фемиды восемь лет тюремного заключения. Однако, судя по всему, он просто спасал свою шкуру и одновременно получал неплохую плату за хорошо исполненную роль зиц-председателя Фунта. Недаром Артон постоянно подчеркивал: он является лишь исполнителем. Но суд предпочел не придать значения этим словам. Тем не менее, после выхода на свободу несчастный служащий принял яд: буквально вся Франция считала его виновным, а «засветившиеся» в этой истории высокопоставленные лица были рады спихнуть ответственность на подвернувшегося под руку козла отпущения. Взяточники (кроме министра общественных работ, который честно отсидел назначенные ему судом пять лет в одной из французских тюрем) возмущенно отрицали свою причастность к афере. А если существовали свидетельские показания о даче взятки или в деле фигурировали расписки, то политики обычно отговаривались тем, что деньги они получали вовсе не от общества Панамского канала, а от динамитной компании; средства эти, мол, давно ушли на нужды государственной безопасности и обороны. Удобная отговорка, поскольку соображения государственной безопасности требуют соблюдения тайны и политик не имеет права отчитываться, куда в данном случае были потрачены средства. В то время к границе с Францией Германия стягивала свои войска, поэтому суды, коснувшись скользкой темы, предпочли не вдаваться в подробности.
В итоге картинка вышла удивительная: Артона посадили по обвинению в растрате средств динамитной компании, которое никаким боком нельзя было связать с подкупами должностных лиц, взятками и обществом Панамского канала. И если бы не откровения барона Ренажа, одного из банкиров, который субсидировал Лессепса, все концы благополучно были спрятаны бы в воду, заставив французов недоумевать, что все это значит и куда же, в итоге, делись их деньги. Однако правосудие постаралось, чтобы в сознании граждан не осталось связи между самоубийством банкира и громким делом о финансовых злоупотреблениях в динамитной компании.
Ошибка Лессепса заключалась, прежде всего, в том, что он недооценил природные и географические особенности Колумбии, из-за чего стоимость прокладки канала намного превышала аналогичные работы при строительстве Суэцкого канала. Кроме того, убийственный колумбийский климат сильно ограничивал производственные успехи. Не меньшую роль сыграло общее ухудшение положения Франции после франко-прусской войны 1870–1871 годов, гибель Второй империи. Сложная международная обстановка и излишняя самоуверенность «отца» Суэцкого канала также сыграли в крахе компании немаловажную роль. Правда, в 1894 году была предпринята попытка продолжить дело Лессепса (начало работу общество «Новая компания Панамского канала»), но она закончилась окончательным развалом проекта.
Но что удивительно – оказалось, что история многострадального Панамского канала только начинается! Теперь настало время выйти на арену Соединенным Штатам Америки, которые в 1898 году одержали победу в войне с Испанией. В 1901 году Вашингтон наконец-то добился пересмотра прежнего договора с Великобританией и подписал новый документ (договор Хея – Паунсфорта), согласно которому Америка приобретала исключительное право на сооружение межокеанской артерии. На руку Вашингтону была и политическая ситуация. Панамский народ начал борьбу за отделение от Колумбии; осенью 1903 года Штаты приняли решение поддержать повстанцев и направили им на помощь свой военно-морской флот. А уже 3 ноября Дядя Сэм признал новую Республику Панаму. Понятно, что свежеобразованное государство не стало спорить, когда в качестве «компенсации» Вашингтон затребовал территорию для строительства канала, продолжив тем самым выполнять работы, начатые Лессепсом. Америка заплатила Панаме скромные отступные в размере 40 миллионов долларов, а впоследствии вообще добилась разрешения на эксплуатацию канала и содержание там своих вооруженных сил.
Работы на Панамском перешейке возобновились в 1904 году, а спустя 10 лет, 15 августа 1914 года, через новую водную артерию прошло первое судно. Что же касается официального открытия канала, то оно состоялось лишь 12 июня 1920 года. За это время США потратили на строительство водной артерии 386 миллионов долларов и загубили в Панаме 20 000 рабочих. Значительную часть заключительных работ выполняла молодая компания «Дженерал электрик», впервые получившая крупный правительственный заказ. Именно она разработала и создала около 1500 моторов для системы открытия и закрытия шлюзов. В данном проекте была использована одна из новейших разработок – специальные панели управления с переключателями, способными предупреждать ошибки оператора.
Подводя итог, можно констатировать: все действующие лица этого грандиозного спектакля прогорели финансово. Это касается и Фердинанда де Лессепса, и президента Франклина Делано Рузвельта, и рядовых французских вкладчиков, и налогоплательщиков Соединенных Штатов. Зато на этой афере сказочно нагрели руки оставшиеся «за сценой» настоящие гении афер: Корнелиус Герц, Жак де Райнах, Филипп Бюно-Варийа, Джесси Зелигман, Джей Пи Морган.
Наверное, наиболее загадочная фигура в этом перечне – Корнелиус Герц. Начинал свою карьеру он в США скромным шарлатаном от медицины: лечил практически все болезни посредством электрического тока. Наконец, терпеливое американское законодательство не выдержало (на счету горе-доктора уже числилось несколько десятков загубленных жизней), и предприимчивый аферист перебрался от греха подальше в Европу, во Францию, где сумел добиться высочайшего общественного положения и стать лучшим другом будущего премьер-министра и издателя ведущей газеты Жоржа Клемансо. Вскоре Герц был на «ты» со всеми министрами и половиной депутатов парламента. С самого начала этот человек играл одну из центральных ролей в распределении финансовых потоков Всеобщей компании Панамского межокеанского канала. Его рекомендовал Лессепсу сам премьер Франции.
На побегушках у Герца состоял барон де Райнах, который, собственно, и распределял взятки в правительстве и парламенте. Подчиненное положение барона в этом дуэте объясняется просто. Оказывается, еще в молодости он выдал французские государственные секреты британскому министерству иностранных дел, о чем неведомыми путями узнал Герц. Стараниями этой парочки в Панамскую канализацию к шестому году строительства ухнул 1 миллиард 400 миллионов (!) золотых франков. При этом следует сказать, что точную сумму прямых инвестиций в строительство знали только Герц и Райнах, и они не торопились делиться своими сведениями с общественностью.
После провала аферы Герц быстренько перебрался в Англию, откуда французское правосудие безуспешно пыталось «достать» его в течение девяти долгих лет. В июне 1893 года стало ясно, что это дохлый номер, поскольку специальная медицинская комиссия констатировала абсолютную невозможность экстрадиции гражданина Герца по причине многочисленных физических недомоганий. Каковые, к слову, не помешали злому гению французской экономики со вкусом прожить еще пять лет.
Временная Переходная компания вместо того, чтобы продолжить строительство злополучного канала, долго тянула резину, а затем стала искать, кому бы сбыть это гибельное дело. И тут на сцену вышел бывший главный инженер Панамского канала, некий Филипп Бюно-Варийа. После краха начинания Великого Француза он вернулся в Париж, где вместе с братом некоторое время издавал газету «Утро». Именно это издание, к слову, стало первым в мире, напечатавшим доказательство, которое суд над Альфредом Дрейфусом счел неопровержимым, после чего многострадальный капитан был освобожден из-под стражи. Бюно тут же превратился в героя; ему вновь предложили вернуться к работе над Панамским каналом. Но француз сделал неутешительный вывод: его соотечественникам такой проект не по карману, так как государство в нем не заинтересовано. Тем временем только силами державы можно было «поднять» подобное строительство. А значит, требовался новый «спонсор». Им могли стать только Соединенные Штаты, в которых интересы французской Международной компании представлял банкир Джесси Зелигман. Репутация последнего в результате скандала сильно пострадала, и финансист, чтобы обелить свое имя, сам вышел на Бюно-Варийа. Предполагается, что на француза давно положили глаз и Зелигман, и Герц, которые надеялись руками бывшего инженера снова восстановить контроль над Панамским каналом.
Итак, Бюно возвратился во Францию и начал сотрудничать с Переходной компанией, а в 1901 году отправился в длительное путешествие по Штатам (поездку спонсировал все тот же Зелигман). Этот вояж стал первым толчком для появления на карте мира нового государства. Бюно-Варийа также подтолкнул правительство США принять проект прокладки канала там, где этого хотел Великий Француз, и отказаться от идеи прорыть водную артерию через территорию Никарагуа. В мае 1902 года там произошло крупное извержение вулкана Момотомбо, и предприимчивый инженер тут же отправил всем конгрессменам письма, снабженные маркой с изображением этого извержения. Так что Конгресс тут же решил «копать на старом месте»… А в конце 1903 года Бюно профинансировал «камерную» революцию, в результате которой возникла суверенная Панама, на территорию которой для поддержки нового режима возможность ввести войска получили Соединенные Штаты. Новая держава тут же дала Америке разрешение на проведение работ. Когда через Панамский канал из Атлантического океана в Тихий проследовало первое судно «Кристобаль», на его борту находился и Бюно-Варийа, маленький человек, изменивший историю.
И Суэцкий, и Панамский каналы благополучно действуют до сих пор. Последний контролировался США до 31 декабря 1999 года, после чего был передан правительству Панамы. По последним данным, на реконструкцию этого канала понадобится 8 лет и 5 млрд долларов. Ирония судьбы: удобством морских сообщений между континентами мы обязаны «величайшему авантюристу века». Кстати, сын Лессепса, Шарль, дожил до 1923 года, увидел Панамский канал в действии и узнал о восстановлении доброго имени своего отца – Великого Француза…
Афера Флика
Фридрих Карл Флик
Тема влияния крутого капитала на политику стара как мир. Но хотя многие представители политической элиты и стараются делать вид, что проблемы не существует, время от времени всплывают имена тех, кто оказался вовлечен в финансовые отношения с промышленными магнатами – иными словами, был куплен на корню. Афера Флика – самый громкий скандал, связанный с подкупом высокопоставленных политических деятелей. В него оказалось вовлечено большинство германских политиков. Концерн промышленника Фридрих Карл Флик Флика не скупился на щедрые пожертвования всем основным партиям Германии в обмен на предоставление льгот в сфере бизнеса. Скандал закончился отставкой двух министров и спикера бундестага (высшего законодательного органа страны), а общее количество открытых криминальных дел, связанных с финансированием политических кампаний, достигло рекордной для Европы отметки – 1800.Политика – дело весьма и весьма дорогостоящее. Предвыборная агитация, различные партийные мероприятия, издание собственных газет и листовок и выстраивание имиджа партии требуют огромных финансовых затрат. Разумеется, членские взносы рядовых партийцев не способны наполнить партийную кассу настолько, чтобы успешно решать все эти (и целый ряд других) вопросы. Гораздо более крупные денежные средства партии получают в результате пожертвований от разного рода коммерческих фирм и различных организаций – разумеется, в обмен на защиту их интересов. Скажем, в США Национальная стрелковая ассоциация активно субсидирует партии и отдельных кандидатов на выборах и тем самым эффективно влияет на непринятие закона об ужесточении контроля за торговлей оружием. Ситуация с финансированием партий в большинстве стран довольно запутана. С одной стороны, все понимают необходимость пополнения партийных фондов. Но с другой – избиратели хотят знать, из какого источника пополняется касса той или иной партии.
В большинстве европейских стран политические партии обязаны публиковать отчеты о поступивших в их фонды крупных взносах – с указанием лица или организации, предоставившей средства. Но многие крупные промышленники или банки предпочитают анонимность. Им вовсе ни к чему огласка собственных политических предпочтений. В подобных случаях партии нередко идут на нарушение принципов гласности, проводя деньги через «черные» счета, о которых широкая общественность не подозревает. Если же подробности сделки выплывают наружу, это, как правило, заканчивается громким скандалом – как в случае с аферой Флика, раскрытой в начале 1980-х годов известным журналом «Шпигель».
Нашумевший скандал получил название по фамилии миллиардера Фридриха Карла Флика, в общей сложности заплатившего политическим партиям более 25 миллионов марок. Этот человек был известен в Германии еще до Второй мировой войны. Именно Флик стоял во главе группы военно-промышленных баронов, которая на встрече 27 января 1932 года в Дюссельдорфе заключила союз с нацистами и способствовала их приходу к власти. А первой партией, финансированием которой занялся Флик, была Национал-социалистическая рабочая партия Германии, которую позже называли просто фашистской. Денежный вклад Флика в партийную кассу НСДАП был даже больше, чем пожертвования Круппа, Тиссена и других магнатов, и составил 7 миллионов 650 тысяч марок. Но, по его мнению, игра стоила свеч. Во время Второй мировой войны миллиардер многократно умножил свое и без того колоссальное состояние, поставляя для нужд гитлеровского вермахта сталь, уголь, пушки, танки и «юнкерсы». Во время серии процессов о преступлениях фашизма выяснился еще один факт: Гиммлер подарил или продал Флику по дешевке (6 марок за голову) 50 тысяч узников концлагерей для использования в качестве рабов на его заводах. Казалось бы, после окончания войны Флик должен был навсегда проститься и со своим богатством, и со свободой – ведь он был одним из главных лиц, способствовавших приходу к власти в Германии «коричневой чумы». Но магнат сумел выйти сухим из воды и свести потери к минимуму. В декабре 1947 года американский военный трибунал приговорил Флика к семи годам тюрьмы. Но, не проведя за решеткой и трех лет, 25 августа 1950 года Флик вышел на свободу. На тот момент ему было 67 лет, а от его некогда могущественной промышленной империи осталось не больше четверти. Но Флик был полон решимости вернуть себе бразды правления и прежнее богатство. Через двадцать лет он вновь стал финансовым лидером и превратился в одну из самых заметных и влиятельных фигур в ФРГ. Один из членов специальной комиссии бундестага по расследованию аферы Флика Отто Шили недоумевал: «В рамках следственной комиссии меня прежде всего занимал вопрос, как это возможно, чтобы один человек, Фридрих Флик, сколотивший свое первое гигантское состояние в сотрудничестве с преступным нацистским режимом, сумел возродить свои старые права в новом государстве, вновь создать колоссальное богатство и оказывать влияние на политиков. Это возможно, на мой взгляд, потому, что в общественной структуре ФРГ налицо значительный дефицит демократии». Но дефицит демократии объяснялся на удивление просто: все решали деньги, которых у Флика было в избытке.
Как выяснилось позже, в ходе расследования, Флик решил сделать ставку на Христианско-демократический союз. Эта партия в 1969 году проиграла на выборах социал-демократической коалиции и оказалась отстраненной от власти. Вначале монополисты во главе с Фликом при поддержке политической реакции, которую возглавлял Штраус, попытались «свалить» новое правительство Брандта – Шееля открыто. Но этот план потерпел неудачу. Тогда заговорщики перешли к другому плану. В апреле 1972 года в бундестаг был внесен так называемый конструктивный вотум недоверия правительству социал– и свободных демократов. Христианские демократы выставили своего кандидата Вилли Брандта на роль канцлера. Чтобы добиться его победы, необходимо было набрать большинство голосов на парламентском голосовании, и усердно «подкармливаемые» Фликом представители ХДС/ХСС занялись покупкой голосов депутатов-конкурентов. Но результат голосования все еще вызывал сомнения, и тогда Флик добился замены Барцеля новой фигурой – Гельмутом Колем. Все это время никто не подозревал об участии Флика в политической игре. Правда выяснилась лишь через 11 лет, уже после его смерти. Кончина же основателя концерна вовсе не означала ослабления позиции промышленной империи: сын Флика проводил ту же политику, что и его отец. Благодаря подкупам и взяткам концерн располагал всей необходимой информацией не только о деловых и кадровых решениях ХДС, но и о планах назначения на высокие государственные посты. Таким образом, концерн Флика практически полностью контролировал всю внутриполитическую деятельность ФРГ. Помимо этого, он пользовался значительными налоговыми льготами. Скажем, приобретя часть акций американской фирмы «Грейс», промышленный магнат не только получил 20 млн марок спекулятивной прибыли, но и уклонился от выплаты налога на доход в сумме 750 млн марок. В общем, такое положение вещей могло сохраняться долго – если бы не усилия Клауса Ферстера, начальника инспекции по расследованию финансовых преступлений в небольшом городке под Бонном. Этот человек сыграл важную роль в раскрытии «аферы Флика», но не только не был оценен по заслугам, но и в полной мере почувствовал, к чему могут привести поиски справедливости…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента