Страница:
– Тайное общество охраны порядка и традиций. Вообще, название еще длиннее, но мне его полностью учить было необязательно… вот я и не учил.
– Допустим. И чем страшны эти… топтуны?
– О, топтуны!
Из дальнейшей лекции стало понятно, что мне посчастливилось нарваться на странную помесь инквизиции с царской охранкой. Сочетание функций охотников на ведьм и жандармерии, присматривающей за неблагонадежными, показалось странным. Впрочем, учитывая магию, которая в Великом Патронате, похоже, дело обычное…
С полянки мы все-таки ушли, и теперь я спотыкалась о корни деревьев и путалась босоножками в траве, двигаясь без какой-либо системы. Роща приятно порадовала меня отсутствием бумажек, кострищ, покрышек и прочего мусора. А разочаровала наличием мощного подлеска, в котором шуршали птицы (я заметила парочку) и кто-то еще. Причем кто – медведь или мышь – не разобрать. По крайней мере для меня шум, издаваемый загадочными лесными обитателями, звучал очень похоже. И очень зловеще.
Не парк культуры и отдыха, однозначно. В такой чащобе труп сто лет искать можно, разве что с собакой… Яна, прекрати психовать, какой труп? «Мой», – мрачно ответствовало пылкое воображение. Невольно я ускорила шаг, продолжая слушать леденящую кровь историю о топтунах.
– Хорошо, чем занята эта контора, поняла. И что же ты сделал?
– Перенес нас в другой мир. Только из-за спешки не понял еще, в какой именно. А сил выяснить пока нет. Но не волнуйтесь, госпожа! Перемещаться совсем в незнакомые миры я не умею. Рано или поздно все выяснится!
– Лучше бы выяснилось пораньше, – пробормотала я, но, увидав огорченную мордашку Айсуо, потратила некоторое время на восхваление его способностей и смекалки. В конце концов, из заварушки он нас действительно вытащил. А что мимоходом втравил в другую – так это в порядке вещей. Легко отделаться можно только от зарплаты, да и то не всегда.
Успокоив мальчишку, я решила успокоиться сама. Другой мир, подумать только! Тут из родного города в отпуск сто лет не выезжала… так, похоже, меня несет куда-то не туда. Стресс чересчур силен. Вдох-выдох, вдох-выдох…
Другой мир. Вот так просто, без таможен и ну хоть чего-нибудь, отдаленно напоминающего трудности. Какие, однако, опасные ребята из Великого-как-его-там! Патроната, ага. А ведь совершенное ими на территории нашего города преступление так просто не расследуешь. И непросто тоже. Вообще никак не расследуешь, потому что субъект будет уже за тридевять миров.
Ладно, раз уж угораздило вляпаться, значит, угораздило. Будем выляпываться по мере сил и возможностей.
Полянка номер два возникла неожиданно. Вот что значит городской человек! Просто брела себе, увидала просвет между деревьями – и нате вам, травка зеленеет, солнышко блестит, посреди травы журчит водичка… А родничок вполне себе обустроенный! Я спросила у Айсуо, можно ли пить здешнюю воду – и лишь потом спохватилась: откуда ему знать? Но призрак нырнул в прохладную струю, высунул голову и сообщил, что вода очень даже хороша. Конечно, мальчишка мог ошибаться, но пить хотелось неимоверно. Как и есть. Но со вторым, похоже, придется обождать.
А напиться и умыться было очень кстати.
– Дальше куда?
Айсуо смущенно пожал плечами. Да я и сама уже сообразила, что нашла кого спрашивать. Впрочем, призрак тут же радостно сообщил:
– Раз мы с Дейвином здесь бывали, значит, поблизости город! Мы никогда не уходили далеко от жилья.
Тоже городские, стало быть… Ну, ладно.
Другой мир мне, откровенно говоря, не нравился. Хотелось в N-ск, где все знакомо, где можно в крайнем случае скрыться и пересидеть грозу в парочке мест… Или в область уехать, там тоже спрятаться есть у кого. А здесь… Да я даже язык местный вряд ли знаю! Сильно сомневаюсь, что в другом мире говорят по-русски. Украинский и английский, увы, тоже едва ли подойдут. А одежда? Хорошо, если меня запрут в местный аналог психушки, а ведь могут отвести и в аналог КГБ…
И доказывай потом, что я не шпион врагов отчизны.
В наличии у любой отчизны врагов сомневаться не приходится.
Оглядеться все равно стоит. Посему я скинула босоножки, подумав, аккуратно положила рядом пиджак и полезла на дерево. Смола тут же заляпала рубашку, кора поцарапала руки, но в целом инструкторы по физподготовке могли мною гордиться. Наверху были ветки, так что лезть стало значительно легче. Более-менее устроившись, я аккуратно повертела головой.
Ну, город не город, а дорога имелась. И по ней двигались повозки, запряженные… кем-то. Лошади? Быки? Аллах ведает, нечто тягловое, запряженное, как правило, попарно и понуро везущее телеги. Эти оказались без изысков: четыре колеса, верх иногда открытый, иногда затянутый какой-то тканью. Бо́льшая часть повозок направлялась в одну сторону, туда, где дорога упиралась в холм. Подземный туннель там, что ли?
– Гертинга, – сказал усевшийся на соседнюю ветку Айсуо. Я чуть с дерева не свалилась. Парень, похоже, не заметил.
Стыдно, Яна, ох, как стыдно! Ты ведь могла попросить призрака осмотреться! Почему же даже не подумала об этом? Привыкла к его беспомощности? Не доверяешь до конца? Просто слишком самостоятельна?
Все вместе, наверное.
И это сейчас не важно.
– Гертинга? Что за место?
Айсуо задумался, поболтал ногами в воздухе. Я чуть не рявкнула: «Осторожней!» – затем опомнилась. Не убьется, зараза малолетняя. А все равно страшно.
Вспомнилась мама: «Яночка, а не пора ли уже?..» Ох, мам, да куда мне своих – в однокомнатную ведомственную? А воспитывать их будет почтальон Печкин?
И о чем я думаю в полусотне метров от земли, посреди другого мира?
Совсем плохая стала.
– Городок такой… Намного меньше того, в котором живет госпожа, но здесь его считают очень большим. Гертинга стоит на пересечении дорог, так что здесь проходит ежегодная ярмарка. Из других стран тоже торговцы приезжают. Когда в стране мир, я имею в виду.
Ну, что происходит с городком на пересечении дорог в военную годину, можно догадаться даже с одного раза. Но, наверное, прибыль стоит риска. Даже наверняка стоит. Иначе бы город просто забросили.
Увиденные телеги не смахивали на военный обоз, а торговцами могли быть запросто. Ярмарка – это хорошо. Это можно затеряться в толпе приезжих. Если ну хоть немного походить на иностранку.
– Айсуо, думаю, нам стоит зайти в твою Гертингу.
– Она не моя, госпожа. Ею владеет мирньерд Халлистер Гор, человек благородный и известный своим гостеприимством.
Зануда.
– Что такое мирньерд? Давай так: я лезу вниз, а ты летишь рядом и объясняешь.
Сопоставить здешних мирньердов с земными правителями было сложновато. Что-то вроде правителя федеративной республики… Нет, федеративной монархии, как бы дико оно ни звучало. Вассал Великого Патроната с очень, ну очень широкими полномочиями, которого не прижали к ногтю из-за отдаленности земель. И не прижмут, пока он честно платит налоги. Ну или не очень честно, но с виду правильно.
«Гостеприимство» же мирньерда Гора тоже расшифровывалось… ммм… интересно. Этот тип давал приют всем, кто готов был отстегнуть долю в добыче и не пакостить на его территории. А, да, еще одно условие: хозяин земель не должен знать, кто у него гостит. В смысле, разыскивают, к примеру, Василия Пупкина, а на въезде в город упомянутый Василий представляется Александром Пушкиным. И все довольны, даже если у ворот висит изображение морды Пупкина с назначенной за голову наградой.
Награду получить можно. Если Пупкин в Гертинге чего-нибудь натворит. Тогда «бдительная стража» его тут же узнает и препроводит к топтунам. Или снимет с него штраф… а потом препроводит…
В общем, в землях мирньерда Гора лучше не баловаться. То, что мне надо.
– Госпожа, если ты хочешь пойти в город, нужно… ну… переодеться. Здесь не принято так ходить.
Да, я думаю, не принято. И кого мы обворуем?
– Моих сил хватит, чтобы придать твоему… костюму… подобающий вид. И еще – меня следует спрятать. Женщина с мечом…
– Заметна так же, как мужик в кокошнике. Не важно, что это, шутка такая. Идеи насчет маскировки есть?
– Есть…
Спустя пару минут я путалась не только в траве, но и в собственной юбке. А на руках посапывал младенец. Розовощекий, прелестный до невозможности (Яна, тебе не пора своих заводить, не пора…), словно передранный с поздравительной открытки. Живьем я таких не видела, наверное, их выводят специально для показа в сериалах и съемок в рекламе.
Нет, определенно, женщин-воительниц не существовало потому, что юбка до лодыжек очень мешает двигаться… да и вообще существовать. В ней жарко, блин! И она норовит зацепиться за каждый встречный куст. И почему в лесу столько кустов?
А лиф, выставляющий грудь чуть ли не на всеобщее обозрение? Эй, Айсуо, поскромнее наряда не видел? Нет? Это обычный вид горожанки? Чем в Гертинге горожанки занимаются? Ты не красней, ты на вопрос отвечай!
Впрочем, можешь не отвечать. Город торговый, я понимаю.
Младенца очень хотелось перекинуть за спину и нести, как тюк с провизией. Но нельзя, пора привыкать к роли счастливой мамаши. Баю-бай, мой сладенький, треснуть бы тебя об дерево, да опять запутаюсь в юбке…
Куда делась чертова дорога? Мы, вообще, не заблудились?
Сколько брела – не знаю. Вычислять время по солнцу в институте не учили, а если учили, то эту лекцию я благополучно прогуляла. Ребенок время от времени агукал – видать, тоже вживался в образ. Есть хотелось все сильнее, и на кусты с ягодами, попадавшиеся на пути, я смотрела уже с неприкрытым интересом. Останавливало лишь воспоминание о соотношении ядовитых растений с неядовитыми. С моим счастьем бросишь ягодку в рот – и топтуны могут не беспокоиться.
Наконец, выбрались на дорогу. С одной стороны, идти стало легче, с другой – пыль набивалась повсюду, лезла даже в рот и в глаза. Вот когда раскаленный по сорокаградусной жаре асфальт вспомнился добрым словом! Ветерка на лесной дороге ожидать было глупо, солнце жарило вовсю, а пыль поднималась при каждом шаге, будто вверх взмывал клубок змей. И жалил.
Сколько, там, человек может прожить без еды? Вроде долго. До города точно сможет, поняла, Яночка?
А что в городе? Денег нет, связей нет. Милостыню просить? Так ребенок уж больно здоровенький. Или «сами мы не местные, злобные разбойники напали, отца семейства убили, брата убили, вас тоже убьют, если денег не дадите, посему помогите, кто чем может…»?
Размышляя над столь высокими материями, я не заметила, как очутилась возле городской стены. Ребенок пробормотал:
– Ой, тут же входную подать берут…
Младенец, четко выговаривающий слова, смотрелся дико. Хорошо, что рядом никого не было: купцы отчаянно ругались с напоказ зевающими стражниками, а рыжей дворняге, мочившейся на оставленную кем-то алебарду, было все равно.
Подать, значит. Входная. Как мило.
Я прикинула высоту стен. Не маленький заборчик, но, честно скажем, и не Эверест. Правда, нужно будет дождаться ночи. Тетка в развевающейся юбке, штурмующая городскую стену, – картина, достойная или кисти живописца, или стрелы в спину. Судя по ободранным воротам, тут и маляров-то хороших нет. А вот лучники наверняка имеются.
Да чего там, я б и сама стрельнула. В целях профилактики преступности.
– Есть один подкоп, госпожа. Под стену. Ну, был, когда мы с Дейвином гостили тут в последний раз.
Естественно, с таким разгильдяйским отношением города к безопасности – ни черта не смыслю в фортификации, но если это серьезная стена, то я Великий Патрон собственной персоной. Впрочем, учитывая здешнее мнение о топтунах и прочих любопытствующих государственных конторах, может, все правильно. Если кому-нибудь придется удирать от Рыцарей Трона или других умников, то для этого у беглеца будет масса возможностей. А потом можно вернуться в гостеприимный город.
Некоторые места остаются неприкосновенными лишь из-за того, что они давно уже куплены и проданы. С потрохами.
Странно, что всего один подкоп. Хотя, может, родственнику главы Патроната больше и не показали. Рылом благородным не вышел.
– Веди.
Думаю, за проход под стеной не дерут дороже, чем за официальный вход в город. Впрочем, какая разница, если денег все равно нет?
Ход начинался в кустарнике у речки. Спелые ягоды вызывали уже не просто слюноотделение, а настоящий водопад. Умный человек был Павлов, я это еще в школе знала, а за годы практики в милиции убедилась окончательно. Условные и безусловные рефлексы – наше все.
У дыры скучал широкоплечий мужик с окладистой черной бородищей. Похоже, здешняя охрана. Вневедомственная, так сказать.
Воображение тут же нарисовало картину подхода захватчиков к Гертинге. И услужливых местных жителей, радостно ведущих офонаревших вояк в кустики – и называющих плату за вход. Интересно, что раньше упадет – цены или полуобморочные завоеватели?
Ты прекрасно знаешь, шепнул внутренний голос. Первыми упадут головы. Они всегда падают первыми.
Настроение резко испортилось. Ладно же, надо действовать, пока собственная башка не покатилась в канаву вкупе с остальными органами – от банальной голодухи.
Попыток договориться миром я предпринимать не стала – толку? Ну, предложат мне расплатиться не деньгами, а… альтернативно. И что, соглашусь? Все равно дело обернется дракой. А лицо мужик уже разглядит. Я совершенно не желала ссориться с местными, поэтому подкралась тихонечко сзади, благо земля была довольно утоптанной. Странные здесь представления о маскировке… Правда, юбку пришлось предварительно задрать и завязать узлом на пояснице – движениям она сильно мешала. Айсуо вытаращил глаза, но смолчал. И правильно сделал. Ты у нас, красавчик, сейчас делом займешься. Я аккуратно перевернула меч, тут же порезалась – острый, зараза! Но удержать можно. Рукоять у него уж больно хорошая. Увесистая.
Тюк! – и никакой ссоры с местными не будет. Мужик тихонько загорает в удобной позе, а я, пыхтя, упихиваюсь в нору. Подкоп, блин! Да за такие подкопы приплачивать надо, чтобы в них залезали. Ни черта здешние жители не понимают в евросервисе.
Выцарапалась из-под земли вся испачканная, всклокоченная и матерящаяся. Да, вот теперь милостыню просить не стыдно. Только юбку развяжу – и вперед. На кой ляд я узел таким тугим сделала? Ну, еще одно, последнее сказанье – и юбочка расправлена моя. А что помялась – не беда: нищенкам утюг взять негде.
Нора выходила прямо на помойку. Возле городской стены! Которую вроде как нужно оборонять! Забавно, забавно… Даже жаль, что я – не глава армии захватчиков, а спасающийся бегством от иномирных спецназовцев мент.
Гертинга раскинулась передо мною во всей своеобразной красе.
Надо сказать, вид с мусорной кучи открывался действительно неплохой. Улочки кривоватенькие, пахнет дурно… ну так у нас в Заботке и похуже вещи можно унюхать. Не морщись, ищейка, ты теперь дичь.
Безумно хотелось закурить. Но, во-первых, пару месяцев назад я в очередной раз завязала, а во-вторых, денег нет все равно, и когда появятся, лучше их потратить на более нужные вещи. Есть еще «в-третьих»: неизвестно, какую дрянь здесь вообще курят. А то как затянешься, в святой уверенности, что родным табаком, а потом – в небесах открылся люк, не пугайся, это глюк.
Что еще? Домишки низенькие, большинство одноэтажные, выше четырех этажей пока не видно ни одного, крыши не слишком острые… покрыты не черепицей, а какой-то странной буро-коричневой дранкой. Ну, не солома – и спасибо. Проверить, можно ли по ним уходить, сто́ит, но сейчас не первоочередное.
А главное – никто не обращает на меня внимания. Стоит себе чумазая дура с ребенком – и ладно. Может, кавалера выглядывает. Точно дура.
Желудок снова забурчал. Да помню я, помню – хочется есть. Всем хочется, потерпи. Сильно хочется, понимаю, но все равно потерпи.
Еду можно раздобыть двумя способами – украсть и заработать. Второе дольше и не совсем понятно, как. И чего мне снова в голову проституция лезет? А, ну да, мне Мишка Корженюк из отдела «по борьбе с нравственностью» сто баксов должен, с этой зарплаты обещался отдать. Эх, где теперь тот Мишка, у кого теперь та сотня…
Я шла по улице, думала о пище, еде, жрачке, хавчике, источнике калорий, желательно с повышенным содержанием белка. Пыталась заглушить нытье желудка мыслями о доме, приглядывалась к лавкам и ожидала ночи. Все равно раньше никуда лезть не стоит. Честно говоря, лезть вообще никуда не стоит, ментовская честь вопила нечто плохо слышное, но крайне матерное, однако живот ее затыкал. Вон та хлебная лавчонка вроде ничего. Замок обычный амбарный, вряд ли внутри злоумышленника поджидает злая собака… а вот какая-нибудь непроданная снедь вполне может заваляться.
Мои мечты грубо прервали. Ладно, не грубо, можно сказать, деликатно, но руку на поясе, где висел пустой кошель – бывшая кобура, – я почувствовала. Пистолет нынче находился в корсаже. Очень полезная штука для тех, у кого грудь скромного размера: позволяет спрятать хоть ворованную курицу. Опять я о еде!
Воришка деловито ощупывал кошель, а я дивилась его наглости и тупости. Неужели меня можно спутать с богатой фифой, топающей к ювелиру за двадцать третьим браслетом? А остальные двадцать два – на руках, ага-ага.
Ладно, пора зарабатывать на хлеб насущный трудом неправедным. Похоже, я поем еще до ночи.
«Исчезни», – прошептала я любимому мечу. Младенец понятливо агукнул и растворился в воздусях. Я же ухватила воришку за руку. Как раз, когда его пальцы шарили в кошельке. Преступление, так сказать, налицо. Ласково поглядела в ошалелые глаза и зашипела:
– Будем договариваться или мне орать погромче? Стража неподалеку, я видела.
Ничего я, само собой, не видела, однако ситуация явно требовала нагнетания драматизма. Воришка дернулся, но я вцепилась в него мертвой хваткой, усвоенной еще на втором курсе. И лишь потом подумала: а как он меня поймет? Русский-то здесь в качестве международного не используется! И английский с украинским тоже…
Понял. И что самое забавное, я тоже вполне разобрала злобный вопрос: «Сколько?»
– Свой кошель давай, там разберемся.
Два медяка я парню оставила. Нужно быть великодушной.
– И на каком языке здесь разговаривают?
– На виссали, госпожа. Я подумал, что нелишне будет наложить на тебя заклятие всепонимания.
– Правильно подумал. А что означает «все» в этом твоем «понимании»?
Ребенок грустно вздохнул:
– Увы, только речь. И грамоту… если повезет. Я не очень хорошо умею творить волшбу, да и сил мало осталось.
Интересно, сил у него все меньше, а получается все больше. Наверное, когда Айсуо совсем обессилеет, в этом мире случится Армагеддон.
– Замечательно получилось. Спасибо.
Малыш приободрился. Черт побери, мне нетрудно похвалить, глотка не сломается. В свое время препод по ОРД, сиречь, оперативно-разыскной деятельности, полковник в отставке, говорил: «Запомните, курсанты: негласных сотрудников нужно подбадривать, время от времени напоминать им, какие они хорошие люди, которые служат великой цели. Не вытирайте ноги о стукачей лишь за то, что они по большей части полные мерзавцы. Тогда кое-кто будет стараться не только за деньги, но и за ласковое слово. А если решат кинуть, пользуясь вашей добротой, – тоже хорошо: расслабятся, могут сделать ошибку». Опыт у мужика был большой и ну очень практический. Теорию на экзамены приходилось учить самостоятельно, зато правила работы с агентурой он в нас вдолбил накрепко.
С Айсуо даже платить не нужно. Доброе слово и призраку приятно.
Я шла, стараясь не слишком пялиться по сторонам. Может, сами мы и не местные, и глаза у нас очень честные, но мне ли не знать, как одним неосторожным движением провоцируются драки? Так что я девочка скромная, и ребенок у меня тихий, и мозги на месте.
По дороге мне встречались… люди. Наверное. Большей частью. В любом случае, откровенных нелюдей в узких улочках, по которым я шла, не было.
А в харчевне – были.
Лучше бы я купила булку в той лавке, которую намеревалась обокрасть. Или корзину с фруктами. Так нет: захотелось посидеть «по-человечески». Ну, захотелось – получай.
Выбрать заведение, где можно беспроблемно отужинать, – задача та еще. Особенно в незнакомом городе. Особенно если ты не знаешь здешних порядков. Да еще и учитывая, что место откровенно… ммм… беспокойное.
Я честно, памятуя о прошлых ошибках, спросила совета у Айсуо. Он указал на ресторацию, фасад которой, украшенный золоченой вывеской, казалось, просто кричал: «Здесь проводят досуг богатые люди!» Ну, естественно: Дейвин не испытывал недостатка в деньгах. А мне сразу вспомнился анекдот про официанта и бублик, заказанный клиентом. Я не хотела бублика, как-то маловато будет. Это ежели меня туда вообще впустят: уж больно наряд для почтенного ресторана неподходящий.
В злачные места нищенку пустят без разговоров, но выпустят ли? Вопрос, как говорится, интересный. Практическим путем находить ответ не хотелось.
Как результат – достаточно пристойного вида безымянная харчевня, расположенная далеко от главной торговой площади. Не ахти какие прибыли, ради которых нужно потрудиться. Рядом – много мелких ремесленных лавок, но вряд ли их хозяева, даже получив хороший барыш, уйдут далеко от ярмарочных палаток. То есть нынче у хозяев забегаловки не сезон, посему на приблуду-замарашку с ребенком, может, и покосятся нехорошо, но взашей не вытолкают.
Не вытолкали, тут я оказалась права. Даже молока малышу предложили. Бесплатно. Я согласилась: отчасти из вредности, отчасти следуя роли. Негоже бедной женщине воротить нос от халявной еды. Да и на физиономию «ребеночка» поглядеть стоило: Айсуо подобных напитков явно не пробовал уже давно. Скривился так, что пришлось быстренько его закачивать, шепча нежно-ласково: «Не выделывайся, а то…» Соответствующее наказание придумывать было лень; призрак и без этого все понял. Умный он у меня… Подзабытое чувство нежности испугало. Уж больно не вовремя.
Уселась в уголке, спиной к нагретой деревянной стене. Похлебку служанка с хитрющими глазами принесла вполне приличную. Не раньше, впрочем, чем увидела деньги. Айсуо помог определиться со здешней валютой. Выходило, что хватит на пристойный ужин, ночлег «вот прям тут, на лавке» и еще позавтракать останется.
Хорошее это место – крайний стол. Сидят там люди небогатые, безызвестные, то есть те, на кого внимания особо не обращают. А обзор вполне приличный. Во всяком случае, я не пропустила момента, когда в харчевню вошло трое… трое, в общем. Вошло.
Двое из них было ящерами. Уж извините, другого определения не подберу. Поставьте обычную зеленую ящерицу на задние лапы, снабдите ее человеческим позвоночником, на передних лапах вообразите себе по пять длинных, извивающихся пальцев. Увеличьте получившееся чудовище примерно до размеров невысокого человека. Затем оденьте его в некое подобие африканской юбочки из лоскутов материи разного цвета и нацепите бронзовый нагрудник, из-под которого торчит воротник грубой рубахи. Дополните картину висящей на боку кривой саблей. Поверьте – картинка выйдет жутковатенькая. К тому же зубы у этих созданий устрашающие, да и немигающие желтые глаза производят впечатление.
Третий – человек, по самый нос укутанный в плащ. Я бы у такого спросила документы просто за подозрительную внешность. Разумеется, вначале вызвав патруль. А то ну их, этих придурков. Еще укусят. И сабли носят вряд ли для красоты. Телохранители? Иностранные туристы с экскурсоводом? Нет, похоже, человек в компании главный.
Яночка, да какая тебе разница? Ты тут не на работе. Ты, можно сказать, отдыхаешь.
Один из ящеров, свистя и глотая звуки, затребовал еды. Человек не знает языка? Фигушки: вон, кивает еле заметно, соглашаясь с выбором. Снобски не желает разговаривать с простонародьем? Тогда выбрал бы не эту таверну. Значит, просто не хочет светить голос. Или немой.
В любом случае, не твое дело, подруга.
Хозяин таверны новых гостей определенно побаивался. Жесты слишком плавные, обслуживает лично. Хотя пошлешь тут служанок, если у них руки с перепугу трясутся, будто у запойных. Одна пиво на поднос расплескала, клиент завопил, но бросил взгляд на вошедших – и заткнулся. Так и запишем: ящеров население боится. Или их дружка?
Почему-то очень не хотелось сейчас разговаривать с Айсуо. Что я знаю о слухе ящериц? Змеи практически глухие, из школьного курса помню, очень тогда удивилась, а эти?
Я кликнула служанку, сунула ей самую мелкую монетку, «чтоб за стол никого не сажали». Выяснила заодно, где отхожее место. На улице перед таверной – м-да, а я считала N-ск некультурным городом… Девочка предложила побаюкать малыша; я отказалась. Дескать, однажды сыночка чуть не украли, теперь боюсь. Служанка покивала понимающе, отстала.
Едва мы вышли, Айсуо испуганно забубнил:
– Это кехчи. Жуткие создания, очень жуткие…
– А как у них со слухом?
– Просто великолепно!
– Н-да, радует… Что еще скажешь?
Говорить Айсуо мог долго. Об абсолютной аморальности кехчи, об их беспримерной верности избранному предводителю (интересно, как оно сочетается?), о твердой руке и холодном боевом расчете… На выходе получался идеальный воин. И почему же человеческая раса не лижет этим красавцам пятки?
– Допустим. И чем страшны эти… топтуны?
– О, топтуны!
Из дальнейшей лекции стало понятно, что мне посчастливилось нарваться на странную помесь инквизиции с царской охранкой. Сочетание функций охотников на ведьм и жандармерии, присматривающей за неблагонадежными, показалось странным. Впрочем, учитывая магию, которая в Великом Патронате, похоже, дело обычное…
С полянки мы все-таки ушли, и теперь я спотыкалась о корни деревьев и путалась босоножками в траве, двигаясь без какой-либо системы. Роща приятно порадовала меня отсутствием бумажек, кострищ, покрышек и прочего мусора. А разочаровала наличием мощного подлеска, в котором шуршали птицы (я заметила парочку) и кто-то еще. Причем кто – медведь или мышь – не разобрать. По крайней мере для меня шум, издаваемый загадочными лесными обитателями, звучал очень похоже. И очень зловеще.
Не парк культуры и отдыха, однозначно. В такой чащобе труп сто лет искать можно, разве что с собакой… Яна, прекрати психовать, какой труп? «Мой», – мрачно ответствовало пылкое воображение. Невольно я ускорила шаг, продолжая слушать леденящую кровь историю о топтунах.
– Хорошо, чем занята эта контора, поняла. И что же ты сделал?
– Перенес нас в другой мир. Только из-за спешки не понял еще, в какой именно. А сил выяснить пока нет. Но не волнуйтесь, госпожа! Перемещаться совсем в незнакомые миры я не умею. Рано или поздно все выяснится!
– Лучше бы выяснилось пораньше, – пробормотала я, но, увидав огорченную мордашку Айсуо, потратила некоторое время на восхваление его способностей и смекалки. В конце концов, из заварушки он нас действительно вытащил. А что мимоходом втравил в другую – так это в порядке вещей. Легко отделаться можно только от зарплаты, да и то не всегда.
Успокоив мальчишку, я решила успокоиться сама. Другой мир, подумать только! Тут из родного города в отпуск сто лет не выезжала… так, похоже, меня несет куда-то не туда. Стресс чересчур силен. Вдох-выдох, вдох-выдох…
Другой мир. Вот так просто, без таможен и ну хоть чего-нибудь, отдаленно напоминающего трудности. Какие, однако, опасные ребята из Великого-как-его-там! Патроната, ага. А ведь совершенное ими на территории нашего города преступление так просто не расследуешь. И непросто тоже. Вообще никак не расследуешь, потому что субъект будет уже за тридевять миров.
Ладно, раз уж угораздило вляпаться, значит, угораздило. Будем выляпываться по мере сил и возможностей.
Полянка номер два возникла неожиданно. Вот что значит городской человек! Просто брела себе, увидала просвет между деревьями – и нате вам, травка зеленеет, солнышко блестит, посреди травы журчит водичка… А родничок вполне себе обустроенный! Я спросила у Айсуо, можно ли пить здешнюю воду – и лишь потом спохватилась: откуда ему знать? Но призрак нырнул в прохладную струю, высунул голову и сообщил, что вода очень даже хороша. Конечно, мальчишка мог ошибаться, но пить хотелось неимоверно. Как и есть. Но со вторым, похоже, придется обождать.
А напиться и умыться было очень кстати.
– Дальше куда?
Айсуо смущенно пожал плечами. Да я и сама уже сообразила, что нашла кого спрашивать. Впрочем, призрак тут же радостно сообщил:
– Раз мы с Дейвином здесь бывали, значит, поблизости город! Мы никогда не уходили далеко от жилья.
Тоже городские, стало быть… Ну, ладно.
Другой мир мне, откровенно говоря, не нравился. Хотелось в N-ск, где все знакомо, где можно в крайнем случае скрыться и пересидеть грозу в парочке мест… Или в область уехать, там тоже спрятаться есть у кого. А здесь… Да я даже язык местный вряд ли знаю! Сильно сомневаюсь, что в другом мире говорят по-русски. Украинский и английский, увы, тоже едва ли подойдут. А одежда? Хорошо, если меня запрут в местный аналог психушки, а ведь могут отвести и в аналог КГБ…
И доказывай потом, что я не шпион врагов отчизны.
В наличии у любой отчизны врагов сомневаться не приходится.
Оглядеться все равно стоит. Посему я скинула босоножки, подумав, аккуратно положила рядом пиджак и полезла на дерево. Смола тут же заляпала рубашку, кора поцарапала руки, но в целом инструкторы по физподготовке могли мною гордиться. Наверху были ветки, так что лезть стало значительно легче. Более-менее устроившись, я аккуратно повертела головой.
Ну, город не город, а дорога имелась. И по ней двигались повозки, запряженные… кем-то. Лошади? Быки? Аллах ведает, нечто тягловое, запряженное, как правило, попарно и понуро везущее телеги. Эти оказались без изысков: четыре колеса, верх иногда открытый, иногда затянутый какой-то тканью. Бо́льшая часть повозок направлялась в одну сторону, туда, где дорога упиралась в холм. Подземный туннель там, что ли?
– Гертинга, – сказал усевшийся на соседнюю ветку Айсуо. Я чуть с дерева не свалилась. Парень, похоже, не заметил.
Стыдно, Яна, ох, как стыдно! Ты ведь могла попросить призрака осмотреться! Почему же даже не подумала об этом? Привыкла к его беспомощности? Не доверяешь до конца? Просто слишком самостоятельна?
Все вместе, наверное.
И это сейчас не важно.
– Гертинга? Что за место?
Айсуо задумался, поболтал ногами в воздухе. Я чуть не рявкнула: «Осторожней!» – затем опомнилась. Не убьется, зараза малолетняя. А все равно страшно.
Вспомнилась мама: «Яночка, а не пора ли уже?..» Ох, мам, да куда мне своих – в однокомнатную ведомственную? А воспитывать их будет почтальон Печкин?
И о чем я думаю в полусотне метров от земли, посреди другого мира?
Совсем плохая стала.
– Городок такой… Намного меньше того, в котором живет госпожа, но здесь его считают очень большим. Гертинга стоит на пересечении дорог, так что здесь проходит ежегодная ярмарка. Из других стран тоже торговцы приезжают. Когда в стране мир, я имею в виду.
Ну, что происходит с городком на пересечении дорог в военную годину, можно догадаться даже с одного раза. Но, наверное, прибыль стоит риска. Даже наверняка стоит. Иначе бы город просто забросили.
Увиденные телеги не смахивали на военный обоз, а торговцами могли быть запросто. Ярмарка – это хорошо. Это можно затеряться в толпе приезжих. Если ну хоть немного походить на иностранку.
– Айсуо, думаю, нам стоит зайти в твою Гертингу.
– Она не моя, госпожа. Ею владеет мирньерд Халлистер Гор, человек благородный и известный своим гостеприимством.
Зануда.
– Что такое мирньерд? Давай так: я лезу вниз, а ты летишь рядом и объясняешь.
Сопоставить здешних мирньердов с земными правителями было сложновато. Что-то вроде правителя федеративной республики… Нет, федеративной монархии, как бы дико оно ни звучало. Вассал Великого Патроната с очень, ну очень широкими полномочиями, которого не прижали к ногтю из-за отдаленности земель. И не прижмут, пока он честно платит налоги. Ну или не очень честно, но с виду правильно.
«Гостеприимство» же мирньерда Гора тоже расшифровывалось… ммм… интересно. Этот тип давал приют всем, кто готов был отстегнуть долю в добыче и не пакостить на его территории. А, да, еще одно условие: хозяин земель не должен знать, кто у него гостит. В смысле, разыскивают, к примеру, Василия Пупкина, а на въезде в город упомянутый Василий представляется Александром Пушкиным. И все довольны, даже если у ворот висит изображение морды Пупкина с назначенной за голову наградой.
Награду получить можно. Если Пупкин в Гертинге чего-нибудь натворит. Тогда «бдительная стража» его тут же узнает и препроводит к топтунам. Или снимет с него штраф… а потом препроводит…
В общем, в землях мирньерда Гора лучше не баловаться. То, что мне надо.
– Госпожа, если ты хочешь пойти в город, нужно… ну… переодеться. Здесь не принято так ходить.
Да, я думаю, не принято. И кого мы обворуем?
– Моих сил хватит, чтобы придать твоему… костюму… подобающий вид. И еще – меня следует спрятать. Женщина с мечом…
– Заметна так же, как мужик в кокошнике. Не важно, что это, шутка такая. Идеи насчет маскировки есть?
– Есть…
Спустя пару минут я путалась не только в траве, но и в собственной юбке. А на руках посапывал младенец. Розовощекий, прелестный до невозможности (Яна, тебе не пора своих заводить, не пора…), словно передранный с поздравительной открытки. Живьем я таких не видела, наверное, их выводят специально для показа в сериалах и съемок в рекламе.
Нет, определенно, женщин-воительниц не существовало потому, что юбка до лодыжек очень мешает двигаться… да и вообще существовать. В ней жарко, блин! И она норовит зацепиться за каждый встречный куст. И почему в лесу столько кустов?
А лиф, выставляющий грудь чуть ли не на всеобщее обозрение? Эй, Айсуо, поскромнее наряда не видел? Нет? Это обычный вид горожанки? Чем в Гертинге горожанки занимаются? Ты не красней, ты на вопрос отвечай!
Впрочем, можешь не отвечать. Город торговый, я понимаю.
Младенца очень хотелось перекинуть за спину и нести, как тюк с провизией. Но нельзя, пора привыкать к роли счастливой мамаши. Баю-бай, мой сладенький, треснуть бы тебя об дерево, да опять запутаюсь в юбке…
Куда делась чертова дорога? Мы, вообще, не заблудились?
Сколько брела – не знаю. Вычислять время по солнцу в институте не учили, а если учили, то эту лекцию я благополучно прогуляла. Ребенок время от времени агукал – видать, тоже вживался в образ. Есть хотелось все сильнее, и на кусты с ягодами, попадавшиеся на пути, я смотрела уже с неприкрытым интересом. Останавливало лишь воспоминание о соотношении ядовитых растений с неядовитыми. С моим счастьем бросишь ягодку в рот – и топтуны могут не беспокоиться.
Наконец, выбрались на дорогу. С одной стороны, идти стало легче, с другой – пыль набивалась повсюду, лезла даже в рот и в глаза. Вот когда раскаленный по сорокаградусной жаре асфальт вспомнился добрым словом! Ветерка на лесной дороге ожидать было глупо, солнце жарило вовсю, а пыль поднималась при каждом шаге, будто вверх взмывал клубок змей. И жалил.
Сколько, там, человек может прожить без еды? Вроде долго. До города точно сможет, поняла, Яночка?
А что в городе? Денег нет, связей нет. Милостыню просить? Так ребенок уж больно здоровенький. Или «сами мы не местные, злобные разбойники напали, отца семейства убили, брата убили, вас тоже убьют, если денег не дадите, посему помогите, кто чем может…»?
Размышляя над столь высокими материями, я не заметила, как очутилась возле городской стены. Ребенок пробормотал:
– Ой, тут же входную подать берут…
Младенец, четко выговаривающий слова, смотрелся дико. Хорошо, что рядом никого не было: купцы отчаянно ругались с напоказ зевающими стражниками, а рыжей дворняге, мочившейся на оставленную кем-то алебарду, было все равно.
Подать, значит. Входная. Как мило.
Я прикинула высоту стен. Не маленький заборчик, но, честно скажем, и не Эверест. Правда, нужно будет дождаться ночи. Тетка в развевающейся юбке, штурмующая городскую стену, – картина, достойная или кисти живописца, или стрелы в спину. Судя по ободранным воротам, тут и маляров-то хороших нет. А вот лучники наверняка имеются.
Да чего там, я б и сама стрельнула. В целях профилактики преступности.
– Есть один подкоп, госпожа. Под стену. Ну, был, когда мы с Дейвином гостили тут в последний раз.
Естественно, с таким разгильдяйским отношением города к безопасности – ни черта не смыслю в фортификации, но если это серьезная стена, то я Великий Патрон собственной персоной. Впрочем, учитывая здешнее мнение о топтунах и прочих любопытствующих государственных конторах, может, все правильно. Если кому-нибудь придется удирать от Рыцарей Трона или других умников, то для этого у беглеца будет масса возможностей. А потом можно вернуться в гостеприимный город.
Некоторые места остаются неприкосновенными лишь из-за того, что они давно уже куплены и проданы. С потрохами.
Странно, что всего один подкоп. Хотя, может, родственнику главы Патроната больше и не показали. Рылом благородным не вышел.
– Веди.
Думаю, за проход под стеной не дерут дороже, чем за официальный вход в город. Впрочем, какая разница, если денег все равно нет?
Ход начинался в кустарнике у речки. Спелые ягоды вызывали уже не просто слюноотделение, а настоящий водопад. Умный человек был Павлов, я это еще в школе знала, а за годы практики в милиции убедилась окончательно. Условные и безусловные рефлексы – наше все.
У дыры скучал широкоплечий мужик с окладистой черной бородищей. Похоже, здешняя охрана. Вневедомственная, так сказать.
Воображение тут же нарисовало картину подхода захватчиков к Гертинге. И услужливых местных жителей, радостно ведущих офонаревших вояк в кустики – и называющих плату за вход. Интересно, что раньше упадет – цены или полуобморочные завоеватели?
Ты прекрасно знаешь, шепнул внутренний голос. Первыми упадут головы. Они всегда падают первыми.
Настроение резко испортилось. Ладно же, надо действовать, пока собственная башка не покатилась в канаву вкупе с остальными органами – от банальной голодухи.
Попыток договориться миром я предпринимать не стала – толку? Ну, предложат мне расплатиться не деньгами, а… альтернативно. И что, соглашусь? Все равно дело обернется дракой. А лицо мужик уже разглядит. Я совершенно не желала ссориться с местными, поэтому подкралась тихонечко сзади, благо земля была довольно утоптанной. Странные здесь представления о маскировке… Правда, юбку пришлось предварительно задрать и завязать узлом на пояснице – движениям она сильно мешала. Айсуо вытаращил глаза, но смолчал. И правильно сделал. Ты у нас, красавчик, сейчас делом займешься. Я аккуратно перевернула меч, тут же порезалась – острый, зараза! Но удержать можно. Рукоять у него уж больно хорошая. Увесистая.
Тюк! – и никакой ссоры с местными не будет. Мужик тихонько загорает в удобной позе, а я, пыхтя, упихиваюсь в нору. Подкоп, блин! Да за такие подкопы приплачивать надо, чтобы в них залезали. Ни черта здешние жители не понимают в евросервисе.
Выцарапалась из-под земли вся испачканная, всклокоченная и матерящаяся. Да, вот теперь милостыню просить не стыдно. Только юбку развяжу – и вперед. На кой ляд я узел таким тугим сделала? Ну, еще одно, последнее сказанье – и юбочка расправлена моя. А что помялась – не беда: нищенкам утюг взять негде.
Нора выходила прямо на помойку. Возле городской стены! Которую вроде как нужно оборонять! Забавно, забавно… Даже жаль, что я – не глава армии захватчиков, а спасающийся бегством от иномирных спецназовцев мент.
Гертинга раскинулась передо мною во всей своеобразной красе.
Надо сказать, вид с мусорной кучи открывался действительно неплохой. Улочки кривоватенькие, пахнет дурно… ну так у нас в Заботке и похуже вещи можно унюхать. Не морщись, ищейка, ты теперь дичь.
Безумно хотелось закурить. Но, во-первых, пару месяцев назад я в очередной раз завязала, а во-вторых, денег нет все равно, и когда появятся, лучше их потратить на более нужные вещи. Есть еще «в-третьих»: неизвестно, какую дрянь здесь вообще курят. А то как затянешься, в святой уверенности, что родным табаком, а потом – в небесах открылся люк, не пугайся, это глюк.
Что еще? Домишки низенькие, большинство одноэтажные, выше четырех этажей пока не видно ни одного, крыши не слишком острые… покрыты не черепицей, а какой-то странной буро-коричневой дранкой. Ну, не солома – и спасибо. Проверить, можно ли по ним уходить, сто́ит, но сейчас не первоочередное.
А главное – никто не обращает на меня внимания. Стоит себе чумазая дура с ребенком – и ладно. Может, кавалера выглядывает. Точно дура.
Желудок снова забурчал. Да помню я, помню – хочется есть. Всем хочется, потерпи. Сильно хочется, понимаю, но все равно потерпи.
Еду можно раздобыть двумя способами – украсть и заработать. Второе дольше и не совсем понятно, как. И чего мне снова в голову проституция лезет? А, ну да, мне Мишка Корженюк из отдела «по борьбе с нравственностью» сто баксов должен, с этой зарплаты обещался отдать. Эх, где теперь тот Мишка, у кого теперь та сотня…
Я шла по улице, думала о пище, еде, жрачке, хавчике, источнике калорий, желательно с повышенным содержанием белка. Пыталась заглушить нытье желудка мыслями о доме, приглядывалась к лавкам и ожидала ночи. Все равно раньше никуда лезть не стоит. Честно говоря, лезть вообще никуда не стоит, ментовская честь вопила нечто плохо слышное, но крайне матерное, однако живот ее затыкал. Вон та хлебная лавчонка вроде ничего. Замок обычный амбарный, вряд ли внутри злоумышленника поджидает злая собака… а вот какая-нибудь непроданная снедь вполне может заваляться.
Мои мечты грубо прервали. Ладно, не грубо, можно сказать, деликатно, но руку на поясе, где висел пустой кошель – бывшая кобура, – я почувствовала. Пистолет нынче находился в корсаже. Очень полезная штука для тех, у кого грудь скромного размера: позволяет спрятать хоть ворованную курицу. Опять я о еде!
Воришка деловито ощупывал кошель, а я дивилась его наглости и тупости. Неужели меня можно спутать с богатой фифой, топающей к ювелиру за двадцать третьим браслетом? А остальные двадцать два – на руках, ага-ага.
Ладно, пора зарабатывать на хлеб насущный трудом неправедным. Похоже, я поем еще до ночи.
«Исчезни», – прошептала я любимому мечу. Младенец понятливо агукнул и растворился в воздусях. Я же ухватила воришку за руку. Как раз, когда его пальцы шарили в кошельке. Преступление, так сказать, налицо. Ласково поглядела в ошалелые глаза и зашипела:
– Будем договариваться или мне орать погромче? Стража неподалеку, я видела.
Ничего я, само собой, не видела, однако ситуация явно требовала нагнетания драматизма. Воришка дернулся, но я вцепилась в него мертвой хваткой, усвоенной еще на втором курсе. И лишь потом подумала: а как он меня поймет? Русский-то здесь в качестве международного не используется! И английский с украинским тоже…
Понял. И что самое забавное, я тоже вполне разобрала злобный вопрос: «Сколько?»
– Свой кошель давай, там разберемся.
Два медяка я парню оставила. Нужно быть великодушной.
– И на каком языке здесь разговаривают?
– На виссали, госпожа. Я подумал, что нелишне будет наложить на тебя заклятие всепонимания.
– Правильно подумал. А что означает «все» в этом твоем «понимании»?
Ребенок грустно вздохнул:
– Увы, только речь. И грамоту… если повезет. Я не очень хорошо умею творить волшбу, да и сил мало осталось.
Интересно, сил у него все меньше, а получается все больше. Наверное, когда Айсуо совсем обессилеет, в этом мире случится Армагеддон.
– Замечательно получилось. Спасибо.
Малыш приободрился. Черт побери, мне нетрудно похвалить, глотка не сломается. В свое время препод по ОРД, сиречь, оперативно-разыскной деятельности, полковник в отставке, говорил: «Запомните, курсанты: негласных сотрудников нужно подбадривать, время от времени напоминать им, какие они хорошие люди, которые служат великой цели. Не вытирайте ноги о стукачей лишь за то, что они по большей части полные мерзавцы. Тогда кое-кто будет стараться не только за деньги, но и за ласковое слово. А если решат кинуть, пользуясь вашей добротой, – тоже хорошо: расслабятся, могут сделать ошибку». Опыт у мужика был большой и ну очень практический. Теорию на экзамены приходилось учить самостоятельно, зато правила работы с агентурой он в нас вдолбил накрепко.
С Айсуо даже платить не нужно. Доброе слово и призраку приятно.
Я шла, стараясь не слишком пялиться по сторонам. Может, сами мы и не местные, и глаза у нас очень честные, но мне ли не знать, как одним неосторожным движением провоцируются драки? Так что я девочка скромная, и ребенок у меня тихий, и мозги на месте.
По дороге мне встречались… люди. Наверное. Большей частью. В любом случае, откровенных нелюдей в узких улочках, по которым я шла, не было.
А в харчевне – были.
Лучше бы я купила булку в той лавке, которую намеревалась обокрасть. Или корзину с фруктами. Так нет: захотелось посидеть «по-человечески». Ну, захотелось – получай.
Выбрать заведение, где можно беспроблемно отужинать, – задача та еще. Особенно в незнакомом городе. Особенно если ты не знаешь здешних порядков. Да еще и учитывая, что место откровенно… ммм… беспокойное.
Я честно, памятуя о прошлых ошибках, спросила совета у Айсуо. Он указал на ресторацию, фасад которой, украшенный золоченой вывеской, казалось, просто кричал: «Здесь проводят досуг богатые люди!» Ну, естественно: Дейвин не испытывал недостатка в деньгах. А мне сразу вспомнился анекдот про официанта и бублик, заказанный клиентом. Я не хотела бублика, как-то маловато будет. Это ежели меня туда вообще впустят: уж больно наряд для почтенного ресторана неподходящий.
В злачные места нищенку пустят без разговоров, но выпустят ли? Вопрос, как говорится, интересный. Практическим путем находить ответ не хотелось.
Как результат – достаточно пристойного вида безымянная харчевня, расположенная далеко от главной торговой площади. Не ахти какие прибыли, ради которых нужно потрудиться. Рядом – много мелких ремесленных лавок, но вряд ли их хозяева, даже получив хороший барыш, уйдут далеко от ярмарочных палаток. То есть нынче у хозяев забегаловки не сезон, посему на приблуду-замарашку с ребенком, может, и покосятся нехорошо, но взашей не вытолкают.
Не вытолкали, тут я оказалась права. Даже молока малышу предложили. Бесплатно. Я согласилась: отчасти из вредности, отчасти следуя роли. Негоже бедной женщине воротить нос от халявной еды. Да и на физиономию «ребеночка» поглядеть стоило: Айсуо подобных напитков явно не пробовал уже давно. Скривился так, что пришлось быстренько его закачивать, шепча нежно-ласково: «Не выделывайся, а то…» Соответствующее наказание придумывать было лень; призрак и без этого все понял. Умный он у меня… Подзабытое чувство нежности испугало. Уж больно не вовремя.
Уселась в уголке, спиной к нагретой деревянной стене. Похлебку служанка с хитрющими глазами принесла вполне приличную. Не раньше, впрочем, чем увидела деньги. Айсуо помог определиться со здешней валютой. Выходило, что хватит на пристойный ужин, ночлег «вот прям тут, на лавке» и еще позавтракать останется.
Хорошее это место – крайний стол. Сидят там люди небогатые, безызвестные, то есть те, на кого внимания особо не обращают. А обзор вполне приличный. Во всяком случае, я не пропустила момента, когда в харчевню вошло трое… трое, в общем. Вошло.
Двое из них было ящерами. Уж извините, другого определения не подберу. Поставьте обычную зеленую ящерицу на задние лапы, снабдите ее человеческим позвоночником, на передних лапах вообразите себе по пять длинных, извивающихся пальцев. Увеличьте получившееся чудовище примерно до размеров невысокого человека. Затем оденьте его в некое подобие африканской юбочки из лоскутов материи разного цвета и нацепите бронзовый нагрудник, из-под которого торчит воротник грубой рубахи. Дополните картину висящей на боку кривой саблей. Поверьте – картинка выйдет жутковатенькая. К тому же зубы у этих созданий устрашающие, да и немигающие желтые глаза производят впечатление.
Третий – человек, по самый нос укутанный в плащ. Я бы у такого спросила документы просто за подозрительную внешность. Разумеется, вначале вызвав патруль. А то ну их, этих придурков. Еще укусят. И сабли носят вряд ли для красоты. Телохранители? Иностранные туристы с экскурсоводом? Нет, похоже, человек в компании главный.
Яночка, да какая тебе разница? Ты тут не на работе. Ты, можно сказать, отдыхаешь.
Один из ящеров, свистя и глотая звуки, затребовал еды. Человек не знает языка? Фигушки: вон, кивает еле заметно, соглашаясь с выбором. Снобски не желает разговаривать с простонародьем? Тогда выбрал бы не эту таверну. Значит, просто не хочет светить голос. Или немой.
В любом случае, не твое дело, подруга.
Хозяин таверны новых гостей определенно побаивался. Жесты слишком плавные, обслуживает лично. Хотя пошлешь тут служанок, если у них руки с перепугу трясутся, будто у запойных. Одна пиво на поднос расплескала, клиент завопил, но бросил взгляд на вошедших – и заткнулся. Так и запишем: ящеров население боится. Или их дружка?
Почему-то очень не хотелось сейчас разговаривать с Айсуо. Что я знаю о слухе ящериц? Змеи практически глухие, из школьного курса помню, очень тогда удивилась, а эти?
Я кликнула служанку, сунула ей самую мелкую монетку, «чтоб за стол никого не сажали». Выяснила заодно, где отхожее место. На улице перед таверной – м-да, а я считала N-ск некультурным городом… Девочка предложила побаюкать малыша; я отказалась. Дескать, однажды сыночка чуть не украли, теперь боюсь. Служанка покивала понимающе, отстала.
Едва мы вышли, Айсуо испуганно забубнил:
– Это кехчи. Жуткие создания, очень жуткие…
– А как у них со слухом?
– Просто великолепно!
– Н-да, радует… Что еще скажешь?
Говорить Айсуо мог долго. Об абсолютной аморальности кехчи, об их беспримерной верности избранному предводителю (интересно, как оно сочетается?), о твердой руке и холодном боевом расчете… На выходе получался идеальный воин. И почему же человеческая раса не лижет этим красавцам пятки?