Страница:
— И я того же мнения, — согласилась Тори.
Черный «Зил» ждал их у входа.
Капитан открыл дверь в машину, пригласил садиться и сам сел впереди, а Тори с Расселом поместились на заднем сиденье.
— Предлагаю вам немного проехаться по Москве, прежде чем машина доставит вас в посольство на улицу Чайковского, — предложил американцам капитан. Еще раньше он уговорился об этом с водителем.
Тори перевела слова капитана Расселу, а потом сказала:
— Благодарим вас, капитан. Мы в Москве впервые и с удовольствием посмотрим город.
— В таком случае, я постараюсь, чтобы Москва вам запомнилась, — пообещал капитан, а Тори опять подумала о том, что человек этот ведет себя очень подозрительно.
Они поехали на Ленинские горы, потом к Московскому университету, от университета — к Парку Горького, нарядному и зеленому в летний день. У лотков с мороженым толпились ребятишки с родителями, и вообще народу у входа в парк было много.
— Сейчас замечательное время года, — сказал капитан. — Вам повезло, что вы прилетели в Москву летом.
— Везение здесь ни при чем. Мы подчиняемся приказам Госдепартамента, — ответила Тори.
— Разумеется, — капитан повернулся назад и посмотрел на свою собеседницу. Ему было несколько непривычно иметь дело с женщиной, но, поскольку ее спутник не говорил по-русски, другого выбора пока не было.
— Не хотите перекусить? Я что-то проголодался, да и вы, думаю, тоже. Путь-то неблизкий, как-никак вы сутки провели в самолете.
— Большое спасибо, но лучше мы поедем в посольство. Нас там заждались.
— Ничего страшного не случится, если вы задержитесь еще ненадолго. Вы уже задержались в аэропорту и, если бы не моя помощь, просидели бы в иммиграционной службе целый день. Сейчас время обеда, и я отвезу вас в лучший московский ресторан.
Тори ничего не ответила, и капитан расценил ее молчание как согласие. Машина повернула и скоро выехала на Краснокурсантскую улицу. Тори поняла, что они едут в Лефортово, где, как она знала, находилась знаменитая в Москве тюрьма. Вскоре показалось и здание тюрьмы, знакомое и Тори, и Расселу по фотографиям. Увидев Лефортовскую тюрьму, Рассел сердито спросил у Тори:
— Что за черт?
Капитан рассмеялся.
— Не думаете ли вы, что я везу вас туда? — игриво заметил он. — Там содержатся в заключении шпионы и преступники. — Машина пересекла улицу. — Я угощу вас обедом в ресторане «Лефортово».
Машина остановилась.
— Очень мило, — сказала Тори, выходя из автомобиля. Тротуар под ногами был мокрый из-за недавно прошедшего дождя.
— Не очень, — согласился капитан, не обращая внимания на иронию Тори. — Место малосимпатичное, зато готовят здесь превосходно. А обслуживание еще лучше, чем еда, — заметьте, для Москвы такая вещь имеет особое значение. Кроме того, берут в этом ресторане недорого, что тоже хорошо; мы люди военные и зарплата у нас невысокая, так что рублики считаем. — Все трое вошли в ресторан. — Думаю, вы тоже деньгами не сорите.
— Это почему вы так думаете? — спросила Тори. Капитан промолчал, снял фуражку и сунул ее под мышку, подозвал к себе метрдотеля, сказал ему несколько слов, после чего его и гостей проводили к столику в углу.
— Мне кажется, мисс, — вернулся капитан к прерванному разговору, — что государственные службы всех типов во всех странах оплачиваются не очень высоко. Или я ошибаюсь?
Тори сочла за лучшее не отвечать на этот вопрос. И, в свою очередь, спросила:
— Почему вы привели нас именно в этот ресторан, капитан? Я уверена, вы прекрасно знаете, что это место не может вызвать у нас ничего, кроме отрицательных эмоций.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, и прошу меня простить, — К столику подошел официант, и капитан заказал всем водки. — Но мне необходимо обсудить с вами одно дело, и для переговоров этот ресторан подходит лучше других.
— Переговоров? О чем?
— Что он говорит? — спросил Рассел у Тори, и она перевела ему слова капитана. — И что нужно от нас этому болвану?
— Этот болван, — сказал капитан на прекрасном английском языке, — намерен сделать вам предложение.
Наступило неловкое молчание, и Тори так яростно стрельнула глазами в сторону Рассела, что, будь у нее вместо глаз лазеры, Рассел, наверное, остался бы без головы. Капитан кашлянул. Ему, по всей видимости, было так же неуютно, как и его гостям. Тут подошел официант с водкой — как нельзя кстати. Капитан поднял рюмку:
— За что будем пить?
— За то, чтобы исчезла Лефортовская тюрьма, — предложила Тори.
— Маловероятно, конечно, но... — капитан опрокинул рюмку. Рассел и Тори тоже выпили. Однако неловкость оставалась: капитан Николаев работал в службе безопасности, и ему что-то было нужно, но вот что? Тори попробовала прощупать энергетическое поле капитана, но не почувствовала ничего, кроме напряженности. Причем эта напряженность отличалась от напряженности Рассела, она была более интенсивной, темной, многослойной. Кажется, он боится, но вот кого?
Не успели Тори и Рассел ступить на территорию неприятеля, как оказались в обществе одного из врагов. Но враг ли капитан Николаев? От принципиального решения этого вопроса зависело многое: самым важным качеством разведчика всегда считалось умение распознавать врагов и друзей, правильно выбирать людей, на которых можно положиться, которым можно довериться. Компьютеры ничего подобного делать не могут, поэтому и в век всеобщей механизации и компьютеризации разведслужбы не потеряли своего значения. И если кто-то терпел неудачу, — один разведчик, или целый отдел, или даже государство, происходило это главным образом потому, что лицо, которому доверяли, оказывалось в стане врагов.
— Я попытаюсь объяснить вам, — прервал молчание капитан. — Посмотрите вокруг себя. Вы везде увидите здесь военных, я имею в виду в этом ресторане. И на близлежащих улицах, кстати, тоже. Большинство тех людей, которых вы видите, мне знакомы, но мы, разумеется, не друзья, просто знаем друг друга. Мы ни разу вместе не собирались за одним столом, наши дети не дружат. Но в этот ресторан я могу спокойно привести любого своего знакомого, и никто не будет обсуждать это, сплетничать, следить за нами, потому что сюда я привожу только своих друзей, гостей или деловых знакомых. Вы понимаете мою мысль?
— Я, возможно, и понимаю, но мистер Слейд — вряд ли. Он не такой сообразительный, как я, — ответила Тори.
— Странно, — обратился капитан к Расселу, — я, видимо, недостаточно хорошо изъясняюсь на английском.
— С произношением у вас неплохо, — вмешалась Тори, не давая Расселу ответить, а вот грамматику вашу оценит мистер Слейд.
— Юмор я люблю, — рассмеялся Николаев, — особенно, если шутит женщина. Хорошо, когда у женщины есть чувство юмора, правда?
— Правда. Только юмор у людей разный.
— Согласен. — Капитан внимательно посмотрел на Тори, перевел взгляд на Рассела. — Вы наверное думаете о том, чего я от вас хочу, не так ли, мистер Слейд? Кстати, что значит слово «bozo», которым вы меня назвали? «Болван?»
— Не совсем так, — сказал Рассел. — Это синоним слова «клоун». На жаргоне.
— Понятно, — капитан слегка нахмурился, но тут принесли первое блюдо, и он повеселел. — Угощайтесь. Надеюсь, вы не очень огорчились из-за того, что я сам, не спрашивая вас, сделал заказ?
— А что нам огорчаться? В России ко всему приходится привыкать, — съязвила Тори.
Обед прошел в молчании. Когда с последним блюдом было покончено и тарелки унесли, капитан спросил у своих гостей:
— Ну как? Понравился обед?
— Вполне, — ответил Рассел, бросая кусок сахара в стакан с крепким чаем.
— Вот и прекрасно. Думаю, все мы чувствуем себя лучше после еды.
— Не уверен насчет всех, — сказал Рассел.
— Мистер Слейд хочет сказать, — поспешила объяснить Тори, — что мы несколько озадачены. Вы чего-то от нас хотите, это ясно, но мы и понятия не имеем о том, чего именно.
— Хорошо. Мы провели вместе какое-то время и сейчас, немного узнав друг друга, могли бы побеседовать.
— Смотря о чем беседовать. Может, и не стоит, — заметил Рассел.
Капитан посмотрел на него долгим взглядом, словно решаясь на что-то; вытащил носовой платок и, вытерев вспотевший лоб, наконец сказал:
— Доверие — вот что важно. Я не знаю, могу ли я вам доверять.
Рассел, пивший в этот момент чай, от этих слов поперхнулся и закашлялся, а Тори уставилась на капитана так, словно он у нее на глазах сошел с ума.
— Я что-то не то сказал? — удивленно обратился капитан к своим гостям.
— Не прикидывайтесь, — заявила Тори.
— Вы, капитан, самый потрясающий экземпляр из всех русских, которых я когда-либо встречал, — ответил Рассел.
— Что ж, я принимаю ваши слова как комплимент.
— Вы раньше говорили о каком-то предложении с вашей стороны, — напомнила Тори.
— Вы можете пообещать мне, что выслушаете меня до конца?
— Говорите, — ободрил Рассел. — Что за предложение?
— Э-э, я предлагаю обменяться некоторой информацией.
— Что ж, но ты будешь говорить первым, Иван, — сказал Рассел.
— Рассел! — возмущенно вскричала Тори.
— Оставь, Тори, — осадил ее Рассел, — ты разве забыла, где мы находимся? В стране, где человеку выносят приговор раньше, чем предъявляют какие-либо обвинения. Все, что мы скажем или сделаем, начиная с настоящего момента, будет использовано против нас, и мы окажемся в приятном местечке вроде того, что находится здесь неподалеку. Начать разговор с этим... господином равносильно самоубийству. Все равно что ступить в зыбучий песок. Он такой же чокнутый, как Дэффи Дак.
— А кто такой Дэффи Дак? Тоже клоун? — поинтересовался капитан.
Тори рассмеялась, потом сказала:
— Нам нечего скрывать, и я хочу, чтобы вы хорошо себе это уяснили. Капитан кивнул.
— Далее, — продолжала Тори, — ни я, ни мистер Слейд не знаем, стоите ли вы нашего доверия.
— Тори, ради Бога... — вмешался Рассел.
— Мне кажется, я вас понимаю, — сказал капитан голосом, в котором послышалось облегчение.
— Давайте не будем ходить вокруг да около, — сказала Тори и положила руки на стол ладонями вверх. — Продолжайте, капитан.
— Я хотел бы сделать вам предложение, но не здесь.
— Где?
— В одном месте, на Ленинских горах.
— Но, капитан, постарайтесь взглянуть на ситуацию с нашей точки зрения. Почему мы должны снова ехать с вами в незнакомое место? Какие у нас гарантии того, что вы не завезете нас куда-нибудь...
— Я говорю с вами по-английски, а сотрудники службы безопасности всегда скрывают свое знание иностранных языков, чтобы выведать побольше сведений.
— На мой взгляд, — сказал Рассел, — для гарантии этого маловато.
— Не спеши, Расс, — возразила Тори, — мы-то пока ему вообще ничего не предлагаем, Капитан, — обратилась она к Николаеву, — мы согласны выслушать ваше предложение, или информацию, которую вы хотите нам сообщить, но только выслушать. Не более.
Капитан в ответ кивнул.
Рассел недовольно поморщился:
— И зачем мы сами лезем в пасть льву?
— Я уже начал беспокоиться, — сказал он. — Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями, верь мне, я искренне и глубоко признателен тебе за ту информацию о Бондаренко и Маяковой, но сейчас Бондаренко находится на свободе, и я, не получая от тебя никаких известий, приготовился к худшему. Собирался даже заявить в милицию, но неожиданно появилась ты сама. Как удачно!
— Конечно, удачно, — согласилась Ирина, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не звучал страх. Если Марс продолжает притворяться, значит, она ему еще нужна. — Сотрудники службы безопасности уже побывали на квартире у Валерия. Они чуть не схватили меня.
— Видишь, как хорошо, что я здесь, с тобой. Дождь не прекращался, и потоки воды стекали по стеклу. Ирина смотрела на Марса и видела свое будущее — крохотную серую тюремную камеру. Украдкой она взглянула на компьютер — на месте ли он, — чемоданчик лежал там, куда она его положила. Она отвернулась к окну.
— А где дворники?
— Их украли. Последний раз я забыла их снять.
Марс равнодушно пожал плечами:
— В багажнике есть другие. Пойду принесу.
Он открыл дверь, вышел и подошел к багажнику машины, открыл его. Ирина положила руки на руль, хотела включить зажигание, но побоялась. Пока Марс возился у багажника, ей достаточно было нажать на газ и машина рванулась бы с места, оставив далеко позади и Марса, и его страшную тюрьму. Однако Ирина все же не решилась уехать. Где находятся другие сотрудники безопасности, обыскивавшие квартиру Валерия? Наверняка недалеко, Марс не может быть один. И что тогда? Дадут ли ей спокойно уехать?
Хлопнула крышка багажника, и Ирина увидела, как Марс подошел к лобовому стеклу с дворниками в руках. Он проворно укрепил их, орудуя одной рукой, затем открыл переднюю дверцу и сел рядом с Ириной, поставив компьютер Валерия между ног.
Ирина посмотрела на руки Марса и в его правой руке увидела пистолет. Марс заметил ее взгляд и поспешно объяснил:
— На улице мне показалось, что ко мне приближается один из сотрудников службы безопасности. Между мной и Валерием теперь война, ты понимаешь. — Он убрал пистолет, — И ты очень рисковала, так как находилась между двух огней.
— Я старалась выполнить твое задание, — сказала Ирина, отчаянно надеясь на то, что ее голос не сорвется на крик, — Кое-что я все-таки выяснила.
— Да-да, конечно, я уже говорил тебе, что ты мне здорово помогла. Наши отношения с Валерием дошли уже до последней степени противостояния, мы ведем бой ни на жизнь, а на смерть. — Марс улыбнулся Ирине. — А тут появилась ты, словно добрый ангел. За знакомство с тобой я благодарен судьбе.
В машине стало душно, и Марс опустил окно до половины. Крупные тяжелые капли дождя забарабанили по краю стекла, и брызги полетели в лицо Марса, но он этого не замечал.
— Однако, признаюсь тебе честно, Ирина, ты меня сильно удивила. Мне непонятно, чего ради ты пошла в квартиру Бондаренко?
— Чтобы найти какие-нибудь сведения о «Белой Звезде». — Ирина повернула голову к Марсу. «Неужели ты собственными руками мучил Наташу, выпытывал у нее все, что она знала о Валерии и организации? Сволочь!» — думала Ирина, глядя Марсу в глаза. — Ты сам меня об этом просил.
— И ты что-нибудь нашла?
— Я обыскала всю квартиру сверху донизу, но ничего не нашла.
— Кроме этого, — Марс показал глазами на компьютер. — Что это?
— Компьютер Валерия.
— Прекрасно. А почему ты взяла его персональный компьютер?
Ирина лихорадочно искала ответ, но мысли ее путались, страх мешал ей сосредоточиться, и она никак не могла найти подходящий ответ.
— Правда, я и сам могу тебе сказать, — донесся до Ирины, словно издалека, голос Марса. — Ты подумала, что в компьютере может содержаться информация о «Белой Звезде».
— Да, — промямлила Ирина. Что еще ей оставалось?
Марс вздохнул, оперся головой о верх сиденья спинки, закрыл глаза. Губы его растянулись в улыбку.
— Ты догадливая девочка. Покопаемся в компьютере, может, и найдем что, а?
Ирина слишком поздно поняла свою ошибку. Ей следовало выбросить компьютер, пока была такая возможность. Лучше бы он бесследно исчез, но не попал в руки Марсу. У Ирины сердце разрывалось от жалости к Валерию, Наташе, себе, потому что этот проклятый монстр — Марс Волков — выиграл. И она догадывалась, чего он от нее хотел. Проклиная себя за свою недогадливость, Ирина включила дворники, и они дружно заработали, очищая стекло от воды, нажала на педаль газа, спросила:
— Так куда мы поедем, к тебе домой?
— Нет. Мы поедем в Звездный городок.
— Что это с Арбатом? — удивилась Лара.
— Не знаю, — сказал Виктор. — Подожди-ка. Он защелкал, и дельфин, прекратив делать нервные круги по воде, приподнял нос, тоже издал множество щелкающих звуков.
— Что-то случилось, — Виктор был явно обеспокоен.
— Что?
— Он точно не знает. Но произошло нечто ужасное, страшное.
— Значит, Марс Волков.
— Вполне возможно. Это ведь он у нас главный злодей.
Виктор подплыл к дельфину, обнял животное за шею, и оно ткнулось носом в лицо своего друга.
— Ты не волнуйся, — прошептал Виктор, а потом повторил эти слова на языке дельфина.
Только сейчас Лара поняла, как сильно переживает космонавт. Он больше пытался утешить себя, чем животное. Она подплыла ближе к Виктору, успокаивающим голосом сказала:
— Может быть, нам не стоит так бояться Волкова, особенно после того спектакля, когда ты изображал превращение в нечто неземное.
Виктор улыбнулся.
— Интересно тогда получилось. И ты ловко царапнула его за ногу под водой.
— А ты сыграл свою роль вообще замечательно.
— Спасибо господину Волкову, у меня было время потренироваться.
Лара дотронулась рукой до Виктора, лицо ее стало серьезным:
— Шутки шутками, но я о другом думаю. Как повлияла на твой организм космическая радиация?
— А что мы чувствуем после того, как умираем? — спросил Виктор, в его голосе послышалась горькая ирония. — Это все вопросы, не имеющие ответа. И вопросы, безусловно, крайне волнующие, интересные, жаль только, что некому на них ответить. Нам остается только ждать, а там будет видно. Узнаем когда-нибудь.
— Как ты думаешь, у Ирины хватит смелости быть с тобой до конца?
— Точно не скажу, — признался Виктор. — Я попытался ей объяснить, что мог и как мог, но есть вещи труднообъяснимые.
— Ты любишь ее?
Виктор долго молчал, наконец сказал:
— Я люблю свет среди звезд. Мои мысли там, а не здесь. Я живу в мире, где время не имеет границ; но мне показали лишь частичку того мира, и теперь я мечтаю снова вернуться туда и узнать его больше и глубже.
— Ты не подумай, что я спросила из ревности. Ни я, ни Татьяна, мы ни за что не предадим тебя после того, что ты для нас сделал. Ты многое объяснил нам в этой непонятной жизни, мы относимся к тебе как к члену семьи.
— Если я и люблю Ирину, — а это так, — то я все равно не могу объяснить вам, что это за чувство. Это не та любовь, к которой привыкли люди.
— Я видела, ты разговариваешь с ней без слов.
— Совершенно верно.
— И точно так же ты разговаривал с тем существом, которое встретил в космосе?
— Да.
— Расскажи, как это было.
— Я же рассказывал тебе миллион раз.
— Опять расскажи. Для меня это как сказка, которую мама в детстве рассказывала мне на ночь, ее хочется слушать снова и снова.
— Не знаю, как бы тебе все понятнее объяснить? Я находился в космосе, причем так далеко, как никто до меня. А когда между мной и этим существом начался контакт, я понял, что путешествовал в такую невообразимую даль лишь для того, чтобы попасть в центр мира, я окунулся в такую глубину, что обнаружил другую вселенную.
— В глубину чего ты окунулся?
— Не знаю. Может быть, в глубину Времени, а может быть, и нет.
— Как бы мне хотелось понять это.
— И мне бы этого хотелось, Лара.
— А дельфин понимает?
— Конечно, но дельфин — существо необыкновенное.
— А Ирина? Она ведь тоже понимает?
Виктор открыл глаза, и они сверкнули, подобно двум ярким звездам, и излучали не только свет, но и тепло.
— Ирина понимает, как я разговаривал с существом.
— Я завидую ей, правда.
Дельфин подплыл к ним, нетерпеливо ткнулся носом в руку Виктора; послышался громкий всплеск, и через минуту к ним уже подплывала Татьяна.
— Приехал Волков, — сообщила она. — С ним Ирина. У Волкова — персональный компьютер Валерия.
— О, Господи! — воскликнул космонавт таким голосом, что обе женщины похолодели от ужаса.
— В этом доме живет мой начальник, — сказал капитан. — Руководитель Отдела N службы безопасности Марс Волков.
— У него большие полномочия, у этого человека?
— Да, очень. Считайте это еще одной гарантией с моей стороны. Я страшно рискую, находясь здесь.
Капитан посмотрел на американцев, вытащил ключ, отпер дверь квартиры. В прихожей он показал им места, где были спрятаны микрофоны. В комнате гостиной он подошел к бару, внутри которого, за фальшивой стеной, был встроен двухбобинный магнитофон, используемый в прослушивающих устройствах. Капитан снял с магнитофона бобины.
— Могут быть еще нательные микрофоны, — заметил Рассел. — Предлагаю всем раздеться.
Капитан засмеялся, посмотрев на Тори:
— Я буду польщен.
Американцы переглянулись, и Николаев спросил:
— Я опять что-то не то сказал?
— Просто вы выражаетесь немного старомодно, — фыркнула Тори.
Нательных микрофонов ни у кого не нашли, и капитан усадил гостей на безвкусный диван, обитый темно-коричневой тканью, принес водки. Капитан явно нервничал и не знал, как себя держать. Тори и Рассел водку пить не стали, а капитан свою порцию выпил и налил себе еще. Тори почувствовала, что нервное напряжение Николаева еще больше возросло, и беспокойно ерзала на месте.
— В мире, полном лжи, как можно найти правду? — начал разговор капитан.
— Только с помощью доверия, — ответила Тори.
— А с доверием в вашей стране плоховато, — добавил Рассел.
Все помолчали, потом капитан попытался продолжить свою мысль:
— Марсу Волкову, руководителю Отдела N, даны полномочия использовать любые средства для выявления членов организации «Белая Звезда» и уничтожения их, равно как и самой организации.
— Сказано яснее некуда, — заметил Рассел.
— Я пытаюсь доказать вам, что мне можно доверять. — Капитан глубоко вздохнул, набрав в грудь побольше воздуха. — И, прежде чем мы пойдем дальше, я хотел бы узнать у вас одно: вы прилетели в Москву в ответ на просьбу о помощи, которую отправила в Токио «Белая Звезда»?
— Это и есть ваше предложение?
— Нет. Начало обмена информацией. — Капитан выглядел не лучшим образом — ему разговор давался тяжело. — Поймите, я пошел на смертельный риск.
— Все мы смертельно рискуем, — сказала Тори.
— Я хочу осмотреть квартиру, — Рассел поднялся и вышел из гостиной, оставив Тори и капитана вдвоем настороженно следить друг за другом, как гладиаторам, не знающим, начать ли им поединок между собой или объединиться, чтобы убить хозяина.
— А мистер Слейд — крутой мужчина. Свое дело хорошо знает.
— За это ему и платят.
— А вам за что платят, мисс Нан?
Вместо ответа Тори встала, прошлась по комнате, подошла к капитану и остановилась напротив него, глядя ему прямо в глаза.
— Мне платят за умение отличать друзей от врагов. Капитан взглянул на сильные, мускулистые руки Тори, облизнул пересохшие губы.
— А что вы делаете с теми, кого считаете вашими врагами?
— Я их убиваю, — ответила Тори, надеясь, что слова ее не прозвучали чересчур кровожадно.
— Я друг, мисс Нан, Вы мне верите?
Тори молчала. Вернулся Рассел, и капитан спросил у него:
— Что вы, собственно, искали?
— Смотрел, не спрятались ли в доме сотрудники службы безопасности.
— Итак, вы убедились, что здесь никого нет. Теперь ответьте на мой вопрос, только тогда я смогу продолжить нашу беседу. Я должен знать, имеете ли вы отношение к «Белой Звезде».
— Да, — сказала Тори.
— Господи! — воскликнул Рассел, явно недовольный. — Что ты говоришь, Тори?!
— Ничего особенного, — Тори сверлила капитана взглядом. — Капитан пока находится в полном неведении. Мы ведь можем работать и на Марса Волкова, И по его поручению завлечь капитана в ловушку, с тем чтобы его начальник смог обвинить его в государственной измене. — Тори одарила капитана очаровательной улыбкой. — Что вы на это скажете?
— Все возможно.
— Так или иначе, ставки сделаны и смертельная игра началась. Вы получили ответ на свой вопрос. Следующий ход ваш.
Капитан опустил голову, уставился пустым взглядом в свою рюмку.
— Я пришел не восхвалять Цезаря, а убить его.
— Что? — не понял Рассел.
— Я чувствую себя сейчас так, как, наверное, чувствовал себя Брут. Извините за лирическое отступление.
Тори стояла близко от капитана и физически ощущала, как в нем борются совершенно противоположные чувства. Если он ведет двойную игру, у него хорошо получается. Капитан поднялся с места, прошел к окну, посмотрел на раскинувшиеся вдали Ленинские горы; его плечи приподнялись, и весь он как-то съежился, будто ждал удара в спину.
— На Лубянке разработали план, который одобрили и в Министерстве обороны. План этот заключается в том, чтобы силой заставить Латвию и Литву присоединиться к России. И этот безумный план очень скоро начнет претворяться в жизнь, хотя о нем никто ничего не знает, даже наш президент. — Капитан повернулся к американцам и они увидели, что он еще очень молод, совсем юноша, с мягким пушком над губой вместо усов. — Я понимаю, что мне не поздоровится за то, что я выдал вам этот план. Пусть так. Мне все равно. Главное — то, что военная кампания против Прибалтийских республик начнется через тринадцать часов. Завтра на рассвете. Поймите, погибнут люди, много людей. Народу будет преподнесена официальная версия: Прибалтийские страны хотят вступить в НАТО, что представляет непосредственную угрозу для России. Поэтому надо сделать все, чтобы ее предотвратить.
Черный «Зил» ждал их у входа.
Капитан открыл дверь в машину, пригласил садиться и сам сел впереди, а Тори с Расселом поместились на заднем сиденье.
— Предлагаю вам немного проехаться по Москве, прежде чем машина доставит вас в посольство на улицу Чайковского, — предложил американцам капитан. Еще раньше он уговорился об этом с водителем.
Тори перевела слова капитана Расселу, а потом сказала:
— Благодарим вас, капитан. Мы в Москве впервые и с удовольствием посмотрим город.
— В таком случае, я постараюсь, чтобы Москва вам запомнилась, — пообещал капитан, а Тори опять подумала о том, что человек этот ведет себя очень подозрительно.
Они поехали на Ленинские горы, потом к Московскому университету, от университета — к Парку Горького, нарядному и зеленому в летний день. У лотков с мороженым толпились ребятишки с родителями, и вообще народу у входа в парк было много.
— Сейчас замечательное время года, — сказал капитан. — Вам повезло, что вы прилетели в Москву летом.
— Везение здесь ни при чем. Мы подчиняемся приказам Госдепартамента, — ответила Тори.
— Разумеется, — капитан повернулся назад и посмотрел на свою собеседницу. Ему было несколько непривычно иметь дело с женщиной, но, поскольку ее спутник не говорил по-русски, другого выбора пока не было.
— Не хотите перекусить? Я что-то проголодался, да и вы, думаю, тоже. Путь-то неблизкий, как-никак вы сутки провели в самолете.
— Большое спасибо, но лучше мы поедем в посольство. Нас там заждались.
— Ничего страшного не случится, если вы задержитесь еще ненадолго. Вы уже задержались в аэропорту и, если бы не моя помощь, просидели бы в иммиграционной службе целый день. Сейчас время обеда, и я отвезу вас в лучший московский ресторан.
Тори ничего не ответила, и капитан расценил ее молчание как согласие. Машина повернула и скоро выехала на Краснокурсантскую улицу. Тори поняла, что они едут в Лефортово, где, как она знала, находилась знаменитая в Москве тюрьма. Вскоре показалось и здание тюрьмы, знакомое и Тори, и Расселу по фотографиям. Увидев Лефортовскую тюрьму, Рассел сердито спросил у Тори:
— Что за черт?
Капитан рассмеялся.
— Не думаете ли вы, что я везу вас туда? — игриво заметил он. — Там содержатся в заключении шпионы и преступники. — Машина пересекла улицу. — Я угощу вас обедом в ресторане «Лефортово».
Машина остановилась.
— Очень мило, — сказала Тори, выходя из автомобиля. Тротуар под ногами был мокрый из-за недавно прошедшего дождя.
— Не очень, — согласился капитан, не обращая внимания на иронию Тори. — Место малосимпатичное, зато готовят здесь превосходно. А обслуживание еще лучше, чем еда, — заметьте, для Москвы такая вещь имеет особое значение. Кроме того, берут в этом ресторане недорого, что тоже хорошо; мы люди военные и зарплата у нас невысокая, так что рублики считаем. — Все трое вошли в ресторан. — Думаю, вы тоже деньгами не сорите.
— Это почему вы так думаете? — спросила Тори. Капитан промолчал, снял фуражку и сунул ее под мышку, подозвал к себе метрдотеля, сказал ему несколько слов, после чего его и гостей проводили к столику в углу.
— Мне кажется, мисс, — вернулся капитан к прерванному разговору, — что государственные службы всех типов во всех странах оплачиваются не очень высоко. Или я ошибаюсь?
Тори сочла за лучшее не отвечать на этот вопрос. И, в свою очередь, спросила:
— Почему вы привели нас именно в этот ресторан, капитан? Я уверена, вы прекрасно знаете, что это место не может вызвать у нас ничего, кроме отрицательных эмоций.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, и прошу меня простить, — К столику подошел официант, и капитан заказал всем водки. — Но мне необходимо обсудить с вами одно дело, и для переговоров этот ресторан подходит лучше других.
— Переговоров? О чем?
— Что он говорит? — спросил Рассел у Тори, и она перевела ему слова капитана. — И что нужно от нас этому болвану?
— Этот болван, — сказал капитан на прекрасном английском языке, — намерен сделать вам предложение.
Наступило неловкое молчание, и Тори так яростно стрельнула глазами в сторону Рассела, что, будь у нее вместо глаз лазеры, Рассел, наверное, остался бы без головы. Капитан кашлянул. Ему, по всей видимости, было так же неуютно, как и его гостям. Тут подошел официант с водкой — как нельзя кстати. Капитан поднял рюмку:
— За что будем пить?
— За то, чтобы исчезла Лефортовская тюрьма, — предложила Тори.
— Маловероятно, конечно, но... — капитан опрокинул рюмку. Рассел и Тори тоже выпили. Однако неловкость оставалась: капитан Николаев работал в службе безопасности, и ему что-то было нужно, но вот что? Тори попробовала прощупать энергетическое поле капитана, но не почувствовала ничего, кроме напряженности. Причем эта напряженность отличалась от напряженности Рассела, она была более интенсивной, темной, многослойной. Кажется, он боится, но вот кого?
Не успели Тори и Рассел ступить на территорию неприятеля, как оказались в обществе одного из врагов. Но враг ли капитан Николаев? От принципиального решения этого вопроса зависело многое: самым важным качеством разведчика всегда считалось умение распознавать врагов и друзей, правильно выбирать людей, на которых можно положиться, которым можно довериться. Компьютеры ничего подобного делать не могут, поэтому и в век всеобщей механизации и компьютеризации разведслужбы не потеряли своего значения. И если кто-то терпел неудачу, — один разведчик, или целый отдел, или даже государство, происходило это главным образом потому, что лицо, которому доверяли, оказывалось в стане врагов.
— Я попытаюсь объяснить вам, — прервал молчание капитан. — Посмотрите вокруг себя. Вы везде увидите здесь военных, я имею в виду в этом ресторане. И на близлежащих улицах, кстати, тоже. Большинство тех людей, которых вы видите, мне знакомы, но мы, разумеется, не друзья, просто знаем друг друга. Мы ни разу вместе не собирались за одним столом, наши дети не дружат. Но в этот ресторан я могу спокойно привести любого своего знакомого, и никто не будет обсуждать это, сплетничать, следить за нами, потому что сюда я привожу только своих друзей, гостей или деловых знакомых. Вы понимаете мою мысль?
— Я, возможно, и понимаю, но мистер Слейд — вряд ли. Он не такой сообразительный, как я, — ответила Тори.
— Странно, — обратился капитан к Расселу, — я, видимо, недостаточно хорошо изъясняюсь на английском.
— С произношением у вас неплохо, — вмешалась Тори, не давая Расселу ответить, а вот грамматику вашу оценит мистер Слейд.
— Юмор я люблю, — рассмеялся Николаев, — особенно, если шутит женщина. Хорошо, когда у женщины есть чувство юмора, правда?
— Правда. Только юмор у людей разный.
— Согласен. — Капитан внимательно посмотрел на Тори, перевел взгляд на Рассела. — Вы наверное думаете о том, чего я от вас хочу, не так ли, мистер Слейд? Кстати, что значит слово «bozo», которым вы меня назвали? «Болван?»
— Не совсем так, — сказал Рассел. — Это синоним слова «клоун». На жаргоне.
— Понятно, — капитан слегка нахмурился, но тут принесли первое блюдо, и он повеселел. — Угощайтесь. Надеюсь, вы не очень огорчились из-за того, что я сам, не спрашивая вас, сделал заказ?
— А что нам огорчаться? В России ко всему приходится привыкать, — съязвила Тори.
Обед прошел в молчании. Когда с последним блюдом было покончено и тарелки унесли, капитан спросил у своих гостей:
— Ну как? Понравился обед?
— Вполне, — ответил Рассел, бросая кусок сахара в стакан с крепким чаем.
— Вот и прекрасно. Думаю, все мы чувствуем себя лучше после еды.
— Не уверен насчет всех, — сказал Рассел.
— Мистер Слейд хочет сказать, — поспешила объяснить Тори, — что мы несколько озадачены. Вы чего-то от нас хотите, это ясно, но мы и понятия не имеем о том, чего именно.
— Хорошо. Мы провели вместе какое-то время и сейчас, немного узнав друг друга, могли бы побеседовать.
— Смотря о чем беседовать. Может, и не стоит, — заметил Рассел.
Капитан посмотрел на него долгим взглядом, словно решаясь на что-то; вытащил носовой платок и, вытерев вспотевший лоб, наконец сказал:
— Доверие — вот что важно. Я не знаю, могу ли я вам доверять.
Рассел, пивший в этот момент чай, от этих слов поперхнулся и закашлялся, а Тори уставилась на капитана так, словно он у нее на глазах сошел с ума.
— Я что-то не то сказал? — удивленно обратился капитан к своим гостям.
— Не прикидывайтесь, — заявила Тори.
— Вы, капитан, самый потрясающий экземпляр из всех русских, которых я когда-либо встречал, — ответил Рассел.
— Что ж, я принимаю ваши слова как комплимент.
— Вы раньше говорили о каком-то предложении с вашей стороны, — напомнила Тори.
— Вы можете пообещать мне, что выслушаете меня до конца?
— Говорите, — ободрил Рассел. — Что за предложение?
— Э-э, я предлагаю обменяться некоторой информацией.
— Что ж, но ты будешь говорить первым, Иван, — сказал Рассел.
— Рассел! — возмущенно вскричала Тори.
— Оставь, Тори, — осадил ее Рассел, — ты разве забыла, где мы находимся? В стране, где человеку выносят приговор раньше, чем предъявляют какие-либо обвинения. Все, что мы скажем или сделаем, начиная с настоящего момента, будет использовано против нас, и мы окажемся в приятном местечке вроде того, что находится здесь неподалеку. Начать разговор с этим... господином равносильно самоубийству. Все равно что ступить в зыбучий песок. Он такой же чокнутый, как Дэффи Дак.
— А кто такой Дэффи Дак? Тоже клоун? — поинтересовался капитан.
Тори рассмеялась, потом сказала:
— Нам нечего скрывать, и я хочу, чтобы вы хорошо себе это уяснили. Капитан кивнул.
— Далее, — продолжала Тори, — ни я, ни мистер Слейд не знаем, стоите ли вы нашего доверия.
— Тори, ради Бога... — вмешался Рассел.
— Мне кажется, я вас понимаю, — сказал капитан голосом, в котором послышалось облегчение.
— Давайте не будем ходить вокруг да около, — сказала Тори и положила руки на стол ладонями вверх. — Продолжайте, капитан.
— Я хотел бы сделать вам предложение, но не здесь.
— Где?
— В одном месте, на Ленинских горах.
— Но, капитан, постарайтесь взглянуть на ситуацию с нашей точки зрения. Почему мы должны снова ехать с вами в незнакомое место? Какие у нас гарантии того, что вы не завезете нас куда-нибудь...
— Я говорю с вами по-английски, а сотрудники службы безопасности всегда скрывают свое знание иностранных языков, чтобы выведать побольше сведений.
— На мой взгляд, — сказал Рассел, — для гарантии этого маловато.
— Не спеши, Расс, — возразила Тори, — мы-то пока ему вообще ничего не предлагаем, Капитан, — обратилась она к Николаеву, — мы согласны выслушать ваше предложение, или информацию, которую вы хотите нам сообщить, но только выслушать. Не более.
Капитан в ответ кивнул.
Рассел недовольно поморщился:
— И зачем мы сами лезем в пасть льву?
* * *
Марс Волков обнял Ирину и долго держал ее в своих объятиях. Затем отодвинул от себя, посмотрел в глаза.— Я уже начал беспокоиться, — сказал он. — Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями, верь мне, я искренне и глубоко признателен тебе за ту информацию о Бондаренко и Маяковой, но сейчас Бондаренко находится на свободе, и я, не получая от тебя никаких известий, приготовился к худшему. Собирался даже заявить в милицию, но неожиданно появилась ты сама. Как удачно!
— Конечно, удачно, — согласилась Ирина, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не звучал страх. Если Марс продолжает притворяться, значит, она ему еще нужна. — Сотрудники службы безопасности уже побывали на квартире у Валерия. Они чуть не схватили меня.
— Видишь, как хорошо, что я здесь, с тобой. Дождь не прекращался, и потоки воды стекали по стеклу. Ирина смотрела на Марса и видела свое будущее — крохотную серую тюремную камеру. Украдкой она взглянула на компьютер — на месте ли он, — чемоданчик лежал там, куда она его положила. Она отвернулась к окну.
— А где дворники?
— Их украли. Последний раз я забыла их снять.
Марс равнодушно пожал плечами:
— В багажнике есть другие. Пойду принесу.
Он открыл дверь, вышел и подошел к багажнику машины, открыл его. Ирина положила руки на руль, хотела включить зажигание, но побоялась. Пока Марс возился у багажника, ей достаточно было нажать на газ и машина рванулась бы с места, оставив далеко позади и Марса, и его страшную тюрьму. Однако Ирина все же не решилась уехать. Где находятся другие сотрудники безопасности, обыскивавшие квартиру Валерия? Наверняка недалеко, Марс не может быть один. И что тогда? Дадут ли ей спокойно уехать?
Хлопнула крышка багажника, и Ирина увидела, как Марс подошел к лобовому стеклу с дворниками в руках. Он проворно укрепил их, орудуя одной рукой, затем открыл переднюю дверцу и сел рядом с Ириной, поставив компьютер Валерия между ног.
Ирина посмотрела на руки Марса и в его правой руке увидела пистолет. Марс заметил ее взгляд и поспешно объяснил:
— На улице мне показалось, что ко мне приближается один из сотрудников службы безопасности. Между мной и Валерием теперь война, ты понимаешь. — Он убрал пистолет, — И ты очень рисковала, так как находилась между двух огней.
— Я старалась выполнить твое задание, — сказала Ирина, отчаянно надеясь на то, что ее голос не сорвется на крик, — Кое-что я все-таки выяснила.
— Да-да, конечно, я уже говорил тебе, что ты мне здорово помогла. Наши отношения с Валерием дошли уже до последней степени противостояния, мы ведем бой ни на жизнь, а на смерть. — Марс улыбнулся Ирине. — А тут появилась ты, словно добрый ангел. За знакомство с тобой я благодарен судьбе.
В машине стало душно, и Марс опустил окно до половины. Крупные тяжелые капли дождя забарабанили по краю стекла, и брызги полетели в лицо Марса, но он этого не замечал.
— Однако, признаюсь тебе честно, Ирина, ты меня сильно удивила. Мне непонятно, чего ради ты пошла в квартиру Бондаренко?
— Чтобы найти какие-нибудь сведения о «Белой Звезде». — Ирина повернула голову к Марсу. «Неужели ты собственными руками мучил Наташу, выпытывал у нее все, что она знала о Валерии и организации? Сволочь!» — думала Ирина, глядя Марсу в глаза. — Ты сам меня об этом просил.
— И ты что-нибудь нашла?
— Я обыскала всю квартиру сверху донизу, но ничего не нашла.
— Кроме этого, — Марс показал глазами на компьютер. — Что это?
— Компьютер Валерия.
— Прекрасно. А почему ты взяла его персональный компьютер?
Ирина лихорадочно искала ответ, но мысли ее путались, страх мешал ей сосредоточиться, и она никак не могла найти подходящий ответ.
— Правда, я и сам могу тебе сказать, — донесся до Ирины, словно издалека, голос Марса. — Ты подумала, что в компьютере может содержаться информация о «Белой Звезде».
— Да, — промямлила Ирина. Что еще ей оставалось?
Марс вздохнул, оперся головой о верх сиденья спинки, закрыл глаза. Губы его растянулись в улыбку.
— Ты догадливая девочка. Покопаемся в компьютере, может, и найдем что, а?
Ирина слишком поздно поняла свою ошибку. Ей следовало выбросить компьютер, пока была такая возможность. Лучше бы он бесследно исчез, но не попал в руки Марсу. У Ирины сердце разрывалось от жалости к Валерию, Наташе, себе, потому что этот проклятый монстр — Марс Волков — выиграл. И она догадывалась, чего он от нее хотел. Проклиная себя за свою недогадливость, Ирина включила дворники, и они дружно заработали, очищая стекло от воды, нажала на педаль газа, спросила:
— Так куда мы поедем, к тебе домой?
— Нет. Мы поедем в Звездный городок.
* * *
Дельфин беспокойно вертелся в воде, плавал кругами.— Что это с Арбатом? — удивилась Лара.
— Не знаю, — сказал Виктор. — Подожди-ка. Он защелкал, и дельфин, прекратив делать нервные круги по воде, приподнял нос, тоже издал множество щелкающих звуков.
— Что-то случилось, — Виктор был явно обеспокоен.
— Что?
— Он точно не знает. Но произошло нечто ужасное, страшное.
— Значит, Марс Волков.
— Вполне возможно. Это ведь он у нас главный злодей.
Виктор подплыл к дельфину, обнял животное за шею, и оно ткнулось носом в лицо своего друга.
— Ты не волнуйся, — прошептал Виктор, а потом повторил эти слова на языке дельфина.
Только сейчас Лара поняла, как сильно переживает космонавт. Он больше пытался утешить себя, чем животное. Она подплыла ближе к Виктору, успокаивающим голосом сказала:
— Может быть, нам не стоит так бояться Волкова, особенно после того спектакля, когда ты изображал превращение в нечто неземное.
Виктор улыбнулся.
— Интересно тогда получилось. И ты ловко царапнула его за ногу под водой.
— А ты сыграл свою роль вообще замечательно.
— Спасибо господину Волкову, у меня было время потренироваться.
Лара дотронулась рукой до Виктора, лицо ее стало серьезным:
— Шутки шутками, но я о другом думаю. Как повлияла на твой организм космическая радиация?
— А что мы чувствуем после того, как умираем? — спросил Виктор, в его голосе послышалась горькая ирония. — Это все вопросы, не имеющие ответа. И вопросы, безусловно, крайне волнующие, интересные, жаль только, что некому на них ответить. Нам остается только ждать, а там будет видно. Узнаем когда-нибудь.
— Как ты думаешь, у Ирины хватит смелости быть с тобой до конца?
— Точно не скажу, — признался Виктор. — Я попытался ей объяснить, что мог и как мог, но есть вещи труднообъяснимые.
— Ты любишь ее?
Виктор долго молчал, наконец сказал:
— Я люблю свет среди звезд. Мои мысли там, а не здесь. Я живу в мире, где время не имеет границ; но мне показали лишь частичку того мира, и теперь я мечтаю снова вернуться туда и узнать его больше и глубже.
— Ты не подумай, что я спросила из ревности. Ни я, ни Татьяна, мы ни за что не предадим тебя после того, что ты для нас сделал. Ты многое объяснил нам в этой непонятной жизни, мы относимся к тебе как к члену семьи.
— Если я и люблю Ирину, — а это так, — то я все равно не могу объяснить вам, что это за чувство. Это не та любовь, к которой привыкли люди.
— Я видела, ты разговариваешь с ней без слов.
— Совершенно верно.
— И точно так же ты разговаривал с тем существом, которое встретил в космосе?
— Да.
— Расскажи, как это было.
— Я же рассказывал тебе миллион раз.
— Опять расскажи. Для меня это как сказка, которую мама в детстве рассказывала мне на ночь, ее хочется слушать снова и снова.
— Не знаю, как бы тебе все понятнее объяснить? Я находился в космосе, причем так далеко, как никто до меня. А когда между мной и этим существом начался контакт, я понял, что путешествовал в такую невообразимую даль лишь для того, чтобы попасть в центр мира, я окунулся в такую глубину, что обнаружил другую вселенную.
— В глубину чего ты окунулся?
— Не знаю. Может быть, в глубину Времени, а может быть, и нет.
— Как бы мне хотелось понять это.
— И мне бы этого хотелось, Лара.
— А дельфин понимает?
— Конечно, но дельфин — существо необыкновенное.
— А Ирина? Она ведь тоже понимает?
Виктор открыл глаза, и они сверкнули, подобно двум ярким звездам, и излучали не только свет, но и тепло.
— Ирина понимает, как я разговаривал с существом.
— Я завидую ей, правда.
Дельфин подплыл к ним, нетерпеливо ткнулся носом в руку Виктора; послышался громкий всплеск, и через минуту к ним уже подплывала Татьяна.
— Приехал Волков, — сообщила она. — С ним Ирина. У Волкова — персональный компьютер Валерия.
— О, Господи! — воскликнул космонавт таким голосом, что обе женщины похолодели от ужаса.
* * *
Автомобиль остановился у одного из красных особняков на Ленинских горах. Капитан Николаев, Тори и Рассел вышли из машины, поднялись по ступенькам к входной двери.— В этом доме живет мой начальник, — сказал капитан. — Руководитель Отдела N службы безопасности Марс Волков.
— У него большие полномочия, у этого человека?
— Да, очень. Считайте это еще одной гарантией с моей стороны. Я страшно рискую, находясь здесь.
Капитан посмотрел на американцев, вытащил ключ, отпер дверь квартиры. В прихожей он показал им места, где были спрятаны микрофоны. В комнате гостиной он подошел к бару, внутри которого, за фальшивой стеной, был встроен двухбобинный магнитофон, используемый в прослушивающих устройствах. Капитан снял с магнитофона бобины.
— Могут быть еще нательные микрофоны, — заметил Рассел. — Предлагаю всем раздеться.
Капитан засмеялся, посмотрев на Тори:
— Я буду польщен.
Американцы переглянулись, и Николаев спросил:
— Я опять что-то не то сказал?
— Просто вы выражаетесь немного старомодно, — фыркнула Тори.
Нательных микрофонов ни у кого не нашли, и капитан усадил гостей на безвкусный диван, обитый темно-коричневой тканью, принес водки. Капитан явно нервничал и не знал, как себя держать. Тори и Рассел водку пить не стали, а капитан свою порцию выпил и налил себе еще. Тори почувствовала, что нервное напряжение Николаева еще больше возросло, и беспокойно ерзала на месте.
— В мире, полном лжи, как можно найти правду? — начал разговор капитан.
— Только с помощью доверия, — ответила Тори.
— А с доверием в вашей стране плоховато, — добавил Рассел.
Все помолчали, потом капитан попытался продолжить свою мысль:
— Марсу Волкову, руководителю Отдела N, даны полномочия использовать любые средства для выявления членов организации «Белая Звезда» и уничтожения их, равно как и самой организации.
— Сказано яснее некуда, — заметил Рассел.
— Я пытаюсь доказать вам, что мне можно доверять. — Капитан глубоко вздохнул, набрав в грудь побольше воздуха. — И, прежде чем мы пойдем дальше, я хотел бы узнать у вас одно: вы прилетели в Москву в ответ на просьбу о помощи, которую отправила в Токио «Белая Звезда»?
— Это и есть ваше предложение?
— Нет. Начало обмена информацией. — Капитан выглядел не лучшим образом — ему разговор давался тяжело. — Поймите, я пошел на смертельный риск.
— Все мы смертельно рискуем, — сказала Тори.
— Я хочу осмотреть квартиру, — Рассел поднялся и вышел из гостиной, оставив Тори и капитана вдвоем настороженно следить друг за другом, как гладиаторам, не знающим, начать ли им поединок между собой или объединиться, чтобы убить хозяина.
— А мистер Слейд — крутой мужчина. Свое дело хорошо знает.
— За это ему и платят.
— А вам за что платят, мисс Нан?
Вместо ответа Тори встала, прошлась по комнате, подошла к капитану и остановилась напротив него, глядя ему прямо в глаза.
— Мне платят за умение отличать друзей от врагов. Капитан взглянул на сильные, мускулистые руки Тори, облизнул пересохшие губы.
— А что вы делаете с теми, кого считаете вашими врагами?
— Я их убиваю, — ответила Тори, надеясь, что слова ее не прозвучали чересчур кровожадно.
— Я друг, мисс Нан, Вы мне верите?
Тори молчала. Вернулся Рассел, и капитан спросил у него:
— Что вы, собственно, искали?
— Смотрел, не спрятались ли в доме сотрудники службы безопасности.
— Итак, вы убедились, что здесь никого нет. Теперь ответьте на мой вопрос, только тогда я смогу продолжить нашу беседу. Я должен знать, имеете ли вы отношение к «Белой Звезде».
— Да, — сказала Тори.
— Господи! — воскликнул Рассел, явно недовольный. — Что ты говоришь, Тори?!
— Ничего особенного, — Тори сверлила капитана взглядом. — Капитан пока находится в полном неведении. Мы ведь можем работать и на Марса Волкова, И по его поручению завлечь капитана в ловушку, с тем чтобы его начальник смог обвинить его в государственной измене. — Тори одарила капитана очаровательной улыбкой. — Что вы на это скажете?
— Все возможно.
— Так или иначе, ставки сделаны и смертельная игра началась. Вы получили ответ на свой вопрос. Следующий ход ваш.
Капитан опустил голову, уставился пустым взглядом в свою рюмку.
— Я пришел не восхвалять Цезаря, а убить его.
— Что? — не понял Рассел.
— Я чувствую себя сейчас так, как, наверное, чувствовал себя Брут. Извините за лирическое отступление.
Тори стояла близко от капитана и физически ощущала, как в нем борются совершенно противоположные чувства. Если он ведет двойную игру, у него хорошо получается. Капитан поднялся с места, прошел к окну, посмотрел на раскинувшиеся вдали Ленинские горы; его плечи приподнялись, и весь он как-то съежился, будто ждал удара в спину.
— На Лубянке разработали план, который одобрили и в Министерстве обороны. План этот заключается в том, чтобы силой заставить Латвию и Литву присоединиться к России. И этот безумный план очень скоро начнет претворяться в жизнь, хотя о нем никто ничего не знает, даже наш президент. — Капитан повернулся к американцам и они увидели, что он еще очень молод, совсем юноша, с мягким пушком над губой вместо усов. — Я понимаю, что мне не поздоровится за то, что я выдал вам этот план. Пусть так. Мне все равно. Главное — то, что военная кампания против Прибалтийских республик начнется через тринадцать часов. Завтра на рассвете. Поймите, погибнут люди, много людей. Народу будет преподнесена официальная версия: Прибалтийские страны хотят вступить в НАТО, что представляет непосредственную угрозу для России. Поэтому надо сделать все, чтобы ее предотвратить.