Совершив свое дело, пламя угаснет. Мятеж будет подавлен, дабы он уже никогда не потревожил счастливую вселенную. Исчезнет грех, а вместе с ним смерть, боль и страдание. Планету, очищенную огнем от всякой скверны, Бог даст своему народу как вечное жилище. Обновленная, чистая и прекрасная, какой была в начале, она уже никогда не будет осквернена. Все Божье творение будет находиться в гармонии, в которой никогда не прозвучит ни одной фальшивой ноты!
   Друг мой, время завершает свой бег, и мы уже слышим звон ключей. Скажи, думаешь ли ты о будущем? Надеюсь, что да. Спаситель кое-что задумал для тебя. Я обращаюсь к вам, Иван, Мария, Лиза, Петр, — кто бы вы ни были и где бы ни находились. Подумайте, каким разочарованием наполнится сердце нашего Спасителя, если Он не встретит вас на небесах. Ведь никто никогда не сможет вас заменить — ни из того великого множества, которое спасется, ни из воздающих поклонение ангелов, ни из великого сонма служащих Богу. Он хочет, чтобы там оказался именно ты — так неужели ты Его разочаруешь?

Сдерживая ветры

   Целых три дня тянулось томительное ожидание. Рейс номер 316 откладывался, и самолет с шестьюдесятью восемью пассажирами на борту по-прежнему стоял на взлетной полосе в международном аэропорту Кеннеди. Что произошло? Какая-нибудь неисправность? А может быть, непогода? Террористы? Нет, дело было в другом: просто власти Соединенных Штатов решили удостовериться, что пассажир, находящийся на борту, действительно покидает страну по своей воле.
   И вот теперь, в присутствии представителей обоих государств, эта женщина говорит: «Да, я люблю своего мужа, но он решил остаться здесь, а я — улететь».
   Свободно ли она говорила? Не под давлением ли это было сказано? «Не могу сказать с уверенностью, — пояснил адвокат ее мужа. — Я не имел возможности поговорить с нею, да к тому же она актриса».
   Актриса или нет, но решение принято, и через семьдесят два часа прожектора гаснут, репортеры спешат к телефонам, праздные туристы начинают искать новых зрелищ, а самолет под номером 316 поднимается в вечернее небо.
   Таков и Бог. Он тоже откладывает «полет», отводит беду, не дает урагану и наводнению разразиться в полную силу, сдерживает ветры насилия, террора и войны, опрокидывает песочные часы, чтобы не успела упасть последняя песчинка, удерживает историю от последнего шага и не торопится положить конец, пока каждый из нас не решит, хотим мы быть свободными или нет.
   Мы часто видим, что именно так и происходит: готовимся к самому худшему, даже к концу света, но он почему-то не наступает.
   Когда надвигался ураган «Ален», метеорологи оповестили, что его сила будет немалой, что вообще это будет ураган столетия. Эвакуировали целый округ, однако разрушения оказались гораздо меньше, чем ожидались.
   Уже не раз ураган надвигался прямо на нашу столицу, но почти всегда менял направление, и Вашингтон отделывался лишь сильным ливнем.
   Почему? Кто удерживает бурю? Кто сдерживает ветры?
   Вы никогда не задумывались о том, что бы произошло, если бы арабы выиграли священную войну у израильтян? Что было бы, если бы израильтяне начали использовать атомное оружие — тем более, что слухи об этом действительно ходили?
   Что было бы, если бы шаха Ирана свергли на двадцать пять лет раньше? Быть может, история развивалась бы совсем по-другому?
   Что было бы, если бы злополучная попытка освободить американских заложников в Иране удалась? Что, если бы в ту ночь над иранской пустыней не было пыльных бурь? Если бы три вертолета не потерпели неудачу? Если бы пламя горящего самолета не осветило иранское небо?
   Может быть, заложников убили бы? А вдруг их все-таки удалось бы освободить, если бы этот добрый замысел оказался успешным? Не привело бы это к третьей мировой войне? Я не знаю. Я только знаю, что Бог по-прежнему властвует над миром и что гораздо чаще, чем нам кажется, история изменяет свой ход благодаря Божественному вмешательству. Бог часто делает так, что ружья не стреляют. Чтобы защитить от врагов, Он насылает туман, и вообще у Него есть тысяча других способов, которые нам самим никогда не приходят в голову. Если бы Он не удерживал ветры международного терроризма, Армагеддон давно бы захватил нас.
   Как морским волнам, так и военным ветрам Он говорит, чтобы они бушевали лишь до известного предела.
   Но скоро наступит день, когда Он перестанет удерживать эти ветры, и они задуют с неистовой яростью. Тогда придется эвакуировать не один какой-то округ, а всю планету!
   Но что происходит сейчас, когда этот день еще не наступил? Ключ к разгадке дает все та же Книга Откровение: «И после сего видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево» (Откр. 7:1).
   Вот так. Ангелам ведено удерживать ветры. Но почему? «И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего» (Откр. 7:2—4).
   Итак, ангелы должны удерживать ветры, не давать им дуть, пока Бог не положит печати на чело тех, кто Ему верен. Что же произойдет? Что-то такое, что можно увидеть? Нет. Печать будет незримой, но многие так полюбят Иисуса, что скажут: «Господи, хочу, чтобы Ты навсегда запечателел меня как одного из Своих детей!»
   Но найдется множество других людей — и, к сожалению, их будет большинство, — кто в своем сердце или делами своими скажут: «Спасибо, Господи, не надо. Я знаю, что Ты умер, чтобы спасти меня, но я не хочу спасаться. Я сам выбираю свой путь».
   И когда каждый примет решение, задуют ветры, и начнется время такой скорби, какой этот мир еще не знал. Последняя песчинка упадет на дно песочных часов, и Иисус вернется на землю!
   Однажды в журнале я увидел на развороте прекрасный и довольно интригующий плакат. Великолепное облако на фоне ярко-голубого неба. Над облаком в левой стороне написаны слова Иисуса: «Гряду скоро», а справа, на фоне неба, добавлены три слова: «Быть может, сегодня».
   Быть может, сегодня! Да, мы должны жить так, как будто Господь может появиться в любой момент, но возможно ли, чтобы Он явился прямо сегодня, не дав вам дочитать эту книгу? Или, быть может, сначала должны исполниться какие-нибудь библейские пророчества?
   Задумывались ли вы, сколько раз в этих пророчествах говорится о каком-нибудь конкретном хронологическом периоде? С какой точностью они исполняются? Давайте посмотрим.
   Когда Ной жил на этой земле, у всех, кто находился вместе с ним, было целых сто двадцать лет, чтобы внять его словам, достойно пройти испытание и спастись от потопа. Потоп должен был начаться через семь дней после того, как Ной войдет в построенный им ковчег, а ливень продолжаться сорок дней и сорок ночей. Так и произошло.
   Призвав Авраама, Бог открыл ему, что четыреста лет его потомков будут притеснять в какой-то чужой стране. Да, так оно и было — в Палестине и Египте. Однако через четыреста тридцать лет после того, как было дано обетование, и спустя четыреста лет после того, как началось угнетение, Бог «в этот самый день» (как говорит Писание) вывел иудеев из Египта. Бог использовал также и Иосифа, который жил в Египте. Он помог ему точно предсказать, что произойдет с фараоновым виночерпием и хлебодаром. Кроме того, с Божьей помощью Иосиф истолковал фараону и его сон, в котором образно говорилось о наступлении семи лет голода.
   Когда, подойдя к обетованной земле, израильтяне не осмелились войти в нее, им было сказано, что как посланные соглядатаи сорок дней разведывали эту землю, так весь Израильский народ сорок лет будет бродить по пустыне — год за день. Так и произошло.
   Мы помним, как пророк Илия сказал Ахаву, что «в сии годы не будет ни росы, ни дождя», и знаем, что голод продолжался три с половиной года.
   Видите, как точно исполнились все эти пророчества? За то, что народ Божий непрестанно восставал против своего Господа, Он сделал иудеев пленниками вавилонян. Плен длился семьдесят лет, и когда этот срок окончился, Господь вернул пленников в свою землю. Пророк Даниил в точности предсказал, что горделивый вавилонский царь лишится своего престола и что его уничижение будет продолжаться «семь времен», то есть семь лет. Однако есть и более интересные пророчества. В Книге Даниила Бог открыл, что будет испытывать еврейский народ семьдесят седмин, или четыреста девяносто лет (надеюсь, вы помните, что в символических пророчествах день символизирует год, и, следовательно, семьдесят седмин составляют четыреста девяносто лет). В конце данного периода, то есть в 34 году по Р. X., Евангелие начало проповедоваться язычником, и это свидетельствовало о точном исполнении пророчества. Но примечательнее то, что в этом же пророчестве точно указывается время начала Иисусова служения (27-й год по Р. X.) и год его крестной смерти (31-й год по Р. X.). Вы, конечно, понимаете, что мы сделали лишь краткий обзор библейских пророчеств.
   Итак, вы видите, с какой изумительной точностью исполнились упомянутые пророчества. Не хочется ли вам отыскать в Писании какое-нибудь предсказание о конце этого мира? Неужели Бог, несмотря на всю значимость этого события, оставил нас в неведении?
   Мы не знаем, когда именно вернется Господь, и для нас это очевидно, потому что Иисус сказал: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф. 24:36).
   Итак, мы не знаем ни дня, ни часа, но и библейским пророкам, и нам Сам Иисус дал много знамений, по которым можно определить, что Он скоро придет. Эти знамения совершаются у нас на глазах.
   Но интересно, есть ли в Библии пророчество, которое с хронологической точностью указывает на наступление последних дней и благодаря которому мы можем знать, что эти дни действительно наступили?
   Да, такое пророчество есть, причем оно крайне важно, а временной период, о котором в нем говорится, столь существенен, что о нем в Библии упоминается семь раз: два раза в Книге Даниила и пять раз в Откровении. Этот период измеряется в пророческих днях, в пророческих месяцах и пророческих годах. Дважды о нем сказано как о тысяче двухстах шестидесяти днях, дважды — как о сорока двух месяцах и трижды — как о трех с половиной годах. Все они указывают на один и тот же временной отрезок, который составляет тысячу двести шестьдесят лет (если вспомнить, что в символическом пророчестве день символизирует год).
   Рассматриваемый период начался в 538 году по Р. X. и продолжался до 1798 года, в общем и целом соответствуя времени средневековых гонений. Дата его завершения — 1798 год — свидетельствует о начале того, что Даниил называет «последним временем».
   Говоря об этом тяжком времени, Иисус сказал: «Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет» (Мф. 24:21). Но Бог милосерд, и, будучи таковым. Он не допустит, чтобы гонение и горе продолжались до самого конца. Этот период уменьшится: «И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни» (Мф. 24:22),
   А теперь давайте посмотрим, что произойдет. В том же пророчестве говорится: «И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются» (Мф. 24:29).Гонения прекратились около 1776 года, когда была принята Американская Декларация независимости. Через четыре года, в 1780 году, то есть когда указанный период еще продолжался, но преследований уже не было, наступило знаменитое солнечное затмение, наблюдавшееся по всей Новой Англии. Странная темнота, длившаяся весь день, сменилась, как и предсказал Иисус, такой же странной, темной ночью. Многие поняли, что Господь скоро вернется, и многим показалось, что конец мира наступил уже тогда — темным утром 19 мая. Прошло еще немного лет, и 13 ноября 1833 года исполнилось предсказание о том, что «звезды падут с неба», — в этот день наблюдался самый сильный метеоритный дождь.
   Вы понимаете, что происходит? По мере способностей и возможностей исследовав библейские хронологические пророчества, мы выяснили, что в 1798 году началось последнее время, что последний из признаков конца можно было наблюдать в 1833 году и что у нас остается только одиннадцать лет.
   Одиннадцать лет. Поскольку то самое пророчество, в котором был точно указан год распятия Иисуса, пророчество, которое вобрало в себя временной период свыше двух тысяч трехсот лет и которое, с хронологической точки зрения, является самым продолжительным во всей Библии, — это пророчество завершается в 1844 году. Мы уже говорили, что в этом году, готовясь вернуться на землю и отделить праведных от грешников, Иисус начал исследовать те небесные книги, в которых запечатлена наша жизнь. Итак, 1844 год. В Библии нет никакого другого пророчества, которое позволило бы говорить о какой-либо позднейшей дате. Вы понимаете, что это означает? Это значит, что после 1844 года Иисус может вернуться на землю в любое время. Ему уже не надо ждать завершения какого-нибудь другого пророческого периода, никакая пророческая хронология теперь не сдерживает Его. Но тогда почему Он до сих пор не пришел? Ведь уже без малого двести лет мы живем в последнее время. Почему Его нет с нами? Посмотрим, что говорит Писание: «Не медлит Господь исполнениемобетования, как некоторые почитают томедлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Петр. 3:9).
   Вы понимаете, почему Он не приходит? Исполненный сострадания, наш дорогой Господь, наш любимый Спаситель не хочет, чтобы кто-нибудь погиб, и потому как бы откладывает наступление конца, замедляет ход истории — ведь еще есть люди, не принявшие решения, а Он не желает ничьей гибели!
   Обратимся к отрывку, который мы уже читали: «И после сего видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли… И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам… не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего» (Откр. 7:1—3).
   Теперь вы понимаете, почему ветры горя и страха, ветры мировой войны еще не задули во всю силу, почему поединок, вспыхнувший на Ближнем Востоке, не вверг нас в третью мировую войну, почему ураганы так часто меняют свое направление и почему ужасный, последний день этой ничего не подозревающей планеты еще не начался, пока не начался.
   Но так будет не всегда. Сегодня, когда вы читаете эти слова, ангелы еще остаются на своих местах, но похоже, что они немного ослабили свою удерживающую силу. Сегодня, когда вы читаете эти строки, еще не поздно сделать выбор и обрести вечность. Сегодня, когда вы читаете эти слова, я, опираясь на авторитет Писания, говорю, что Иисус не придет сегодня, потому что еще не все предсказанные события сбылись.
   Но завтра может случиться так, что все, прочитанное вами сегодня, станет ненужным, и, будучи истинными сегодня, завтра эти слова перестанут быть таковыми, ибо завтра рев освобожденных ветров оглушит нас всей своей яростью и неистовством. Как только их перестанут сдерживать, как только время устремится навстречу вечности, величественные события, о которых говорится в Книге Откровение, совершатся — и совершатся так быстро, что у нас захватит дух!
   Ты готов встретить эти ветры? Несешь ли ты на себе печать, которая не видна человеческому глазу, но которая свидетельствует, что ты избрал Господа Иисуса и хочешь пребывать с Ним вовеки? Если ты еще не сделал выбора, сделай его прямо сейчас. Кем бы ты ни был, где бы ни находился, что бы ни совершил и какими бы ужасными ни были твои грехи, ты можешь сделать этот выбор прямо сейчас — сделать и получить прощение, молитвенно прося Господа Иисуса приготовить тебя к этому драгоценному дню, омыть Своей драгоценной Кровью и изгладить твои прегрешения.

Спасение с Ориона

   Это произошло 23 сентября 1922 года. Старый военный корабль США под названием «Миссисипи» бросил якорь в порту Митилини, острова в Эгейском море. И вот серым утром один молодой американец на шлюпке подплыл к нему и попросил встречи с капитаном, а двенадцать часов спустя предъявил греческому правительству ультиматум.
   Дело было так. Всего несколько недель назад молодой человек по имени Эйса Дженнинге вместе со своей семьей от имени молодежной христианской организации прибыл в турецкий город Смирну. Ему было поручено исследовать сложившуюся ситуацию, чтобы потом как-то уладить отношения между турками, армянами, греками и евреями, населявшими этот неспокойный город. События развивались быстро. Вы, наверное, помните, что в награду за участие в первой мировой войне союзники отдали Смирну грекам. И вот, двинувшись к этому городу, греческая армия начала наступление вглубь полуострова, к Анкаре. Призвав отстоять независимость Турции, Ататюрк, ее первый президент, сумел сплотить вокруг себя турецкий народ.
   Греки были уверены в победе. Их войска упорно продвигались к самому сердцу страны, но неожиданно армия Ататюрка отбросила их назад. Греки начали отступать к Смирне, грабя и поджигая все, что попадалось на пути. В своем безудержном отступлении они выгоняли из домов греков и армян и заставляли их бежать к берегу. Все дороги к морю были переполнены беженцами, а потом, хотите — верьте, хотите — нет, думая только о собственной безопасности, греческие солдаты погрузились на корабли и отплыли, бросив беженцев на произвол судьбы.
   И тут внезапно — никто не знает почему — Смирна загорелась. Преследуемые огнем, толпы беженцев бросились к морю. Когда город еще горел, Эйса Дженнинге, пристроив свою маленькую семью на борту американского эсминца, отправился назад, чтобы как-то помочь оставшимся. Ему удалось найти продовольствие, но толпы несчастных, сгрудившихся на причале и мечущихся между водой и огнем, нуждались в большем — им были нужны корабли! И вот на какой-то миг почудилось, что Провидение помогло: двадцать судов, которые эвакуировали греческих солдат, снова бросили якорь у острова. Эйса решил, что все в порядке, и капитаны, конечно же, возьмут на борт всех своих соотечественников. Но не тут-то было — генерал Франкос, руководивший всем караваном, был человеком осторожным и никак не мог принять решения.
   Тогда-то Эйса под покровом утреннего тумана направился к старому американскому эсминцу в своей шлюпке. Он решил действовать через голову генерала Франкоса и начать переговоры напрямую с греческим правительством. Рассказав все командиру эсминца, он попросил послать в Афины зашифрованное сообщение, в котором настаивал, чтобы все корабли, находящиеся неподалеку от Смирны, были переданы в его распоряжение. Было четыре часа утра. Скоро пришел ответ. «Кто вы? — спрашивали в нем.
   Вопрос вполне естественный. В этом регионе Эйса пробыл всего около месяца, и никто о нем не слышал.
   «Я возглавляю американскую миротворческую миссию в Митилини», — ответил он и не стал объяснять, что «возглавлял» ее лишь потому, что был единственным американцем, который там находился.
   Афинские власти оказались осторожнее самого генерала Франкоса, они сообщали, что кабинет примет решение, кабинет еще не заседал, кабинет соберется утром. Можно ли защитить корабли? Будут ли их сопровождать американские эсминцы? Означает ли это, что эсминцы защитят корабли, если турки попытаются напасть на них? И так далее.
   В четыре часа пополудни терпение юного американца иссякло. Связавшись с Афинами, он передал, что если к шести часам он не получит положительного ответа, он начнет вести переговоры в открытую, не пользуясь шифром, и весь мир узнает, что греческое правительство не желает спасать своих соотечественников от верной гибели. Это сработало, и где-то около шести пришло сообщение: «ВСЕ КОРАБЛИ В ЭГЕЙСКОМ МОРЕ ВВЕРЯЮТСЯ ВАШЕМУ КОМАНДОВАНИЮ. ЭВАКУИРУЙТЕ БЕЖЕНЦЕВ ИЗ СМИРНЫ».
   Эти десять слов означали спасение для многих тысяч человек, но они говорили и о том, что молодой, никому не известный американец стал адмиралом греческого флота!
   Дженнингс принял командование. Капитанам двадцати кораблей было передано, чтобы они готовились к полуночи подойти к Смирне. Наступила полночь, Эйса приказал спустить греческий флаг, поднял американский и подал сигнал: «Следуйте за мной». Затем поднялся на капитанский мостик и приказал: «Полный вперед».
   И вот корабли направляются к Смирне, а он стоит на капитанском мостике и смотрит на дымящиеся руины, которые совсем недавно были торговой частью города. Прямо напротив из обуглившихся развалин торчит кирпичный остов некогда прекрасного здания, а у самой воды на несколько километров тянется безжизненная черная полоса. Она казалась безжизненной, но Эйса знал, что это живая цепь боли, ожидания, надежды и молитвы; это те, кто на протяжении многих дней ежеминутно взывали: «Кораблей, кораблей, кораблей!»
   Когда суда приблизились, когда перед глазами Дженнингса раскинулось побережье, ему показалось, что все, кто там стоял, смотрели на них и протягивали к ним руки. Казалось, что все, кто был на берегу, подались вперед, словно силясь схватить их. Воздух наполнился тысячеголосым криком — это был крик такой радости и ликования, что пронимал до костей. Не было нужды объяснять, для чего прибыли корабли, — те, кто днями с тоской вглядывались в морской горизонт, знали, что это помощь, жизнь и спасение!
   Никогда Эйса Дженнингс не был так благодарен Богу и так счастлив, как в то раннее утро, когда наконец понял, что — слава Богу, вовремя — может принести надежду этим отчаявшимся людям!
   Эту историю мне рассказал его сын. Я никогда не смогу позабыть ее, как не смогу отделаться от мысли, что она разительным образом похожа на то, что скоро должно совершиться. Нас ожидает изумительное спасение, которое придет не с моря, а с неба — спасение не трехсот тысяч беженцев на каком-то берегу, а всех людей до единого, если мы только этого захотим; спасение всех, кто находится на этой горящей, бьющейся в судорогах и тонущей в забвении планете. У нее нет иного выхода, кроме надежды на спасение с небес!
   Трудно сказать, когда мы впервые поняли, что она легко может превратиться в непригодную для жизни свалку. Быть может, это произошло тогда, когда Хиросима стала первой жертвой начавшегося атомного века. Может быть, это произошло раньше, на заре первых ядерных испытаний в Лос-Аламосе, когда мы впервые увидели, с чем имеем дело.
   Как решится судьба нашей планеты? Каков будет ее путь, если на выборах победу одержит человек, не скрывающих своих злых намерений; если власть перейдет к какому-нибудь диктатору, погрязшему в интригах; если атомная бомба окажется в руках безумца; если иссякнут запасы продовольствия, кончится нефть, истощится почва, а воздух, вода и даже пыль станут опасными для жизни? Каким будет наш путь, если Статуя Свободы, гордо возвышающаяся в нью-йоркском порту, перестанет быть символом мира и надежды для бедных и измученных? Учитывая все это, мы стали всерьез исследовать вопрос о том, насколько возможно проживание на других планетах, и всерьез заговорили об исходе с Земли.
   Но успеем ли мы это сделать? Довольно быстро люди поняли, что другие планеты слишком далеки от нас и мы не сможем вовремя заселить их, чтобы помочь спастись нашему поколению. Теперь мы говорим о создании гигантских космических платформ или космических колоний, которые дали бы нам возможность жить на орбите нашей Земли.
   Однако даже если эти смелые планы осуществимы, успеем ли мы вовремя претворить их в жизнь? Может быть, когда Господь Иисус вернется на эту Землю, мы все еще будем жить на ней? Давайте снова откроем Книгу Откровение и прочитаем волнующее описание того, как Сын Божий появляется в потрясенных Его пришествием небесах: «И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих; и цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор, и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?» (Откр. 6:14—17).
   Да, когда Творец вернется на эту Землю, не найдется ни одного человека, пусть даже самого богатого и могущественного, который успел бы, как говорится, выскользнуть через заднюю дверь и удрать на Луну. На этот экстренный случай ни у кого не будет возможности улететь в космос, все будут здесь и, захваченные врасплох, станут молить горы и камни, чтобы они сокрыли их от лица отвергнутого ими Спасителя. Друг мой, я согласен, что скоро исход с Земли станет настоятельной необходимостью. Придет день, когда уставшие от страха, измученные и обезумевшие люди в отчаянии возвысят свой голос и станут кричать: «Остановите этот мир! Я хочу выйти!» — и это будет настоящий крик отчаяния, а не реплика на бродвейской сцене.
   Но для Бога это не будет неожиданностью: Господь задумал Свой исход, и он произойдет, и произойдет вовремя. Мне кажется, я никогда не перестану восхищаться словами апостола Павла, который описывает его так: «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем»