Страница:
Так вот. При закрытии люка Яздовским тесемка попала между люком и корпусом. Зажглась одна из лампочек. Вместо того чтобы снова открыть люк, проверить и снова закрыть Яздовский решил применить силу и в результате сломал рычаг штурвала для заворачивания. На этом все его действия и закончились. Он стал выполнять другие операции, даже не доложив инструктору о случившемся.
Воробьев, зная о нетерпимости Яздовского к контролю его действий и тем более к замечаниям, в свою очередь не стал требовать доклада и сам не контролировал его действия. В результате весь «запас воздуха в корабле» был «стравлен» и в реальном полете это означало мгновенную смерть экипажа.
В. Шаталов хорошо относился к Воробьеву и настоял на повторном экзамене. И снова из за самоуверенности инженера прошли грубые ошибки. На разборе инструктор доложил: «По трем ошибкам оценка должна быть ниже тройки».
Яздовский не согласился, упорно настаивая на некомпетентности экзаменаторов. Ему представили запись всех переговоров и данные телеметрии. Его убеждали коллеги. Не помогло. Он остался при своем мнении.
Госкомиссия сняла экипаж с подготовки и в полет ушли дублеры: Климук с Лебедевым старались и добились своего.
Через месяц Яздовский ушел из отряда космонавтов. Через полгода выбыл и Воробьев.
Приведенные примеры говорят о многих сложностях в подготовке и осуществлении космических полетов, но до сих пор многие люди считают, что полет в космос это всего лишь легкая прогулка.
В этом во многом виноваты сами космонавты, которые всегда старались поменьше говорить о трудностях, с которыми им приходилось встречаться.
С другой стороны, авторы многих книг и журналисты чаще всего писали о космосе и космонавтах в явно торжественном стиле. И возможно это было нужно и было правильно в период наших первых полетов. Такой подход отражал дух времени, настроение людей, которые буквально преображались, услышав только одно слово космонавт.
Затем, с началом перестройки, о космосе и космических полетах стали писать все более в критическом тоне, а потом и вообще практически забыли об этой теме. И, если раньше о каждом новом космонавте узнавала вся страна, то сейчаси в Звездном городке фамилии космонавтов знают не все. И это плохо. Да, сейчас космические полеты не являются чем – то необыкновенным. Люди привыкли к ним и, наверное, пришло время сменить тон рассказа о космическом полете с торжественного на чисто деловой, спокойный и обстоятельный. Нужно в более популярной форме рассказывать о многих сторонах нашей космической программы, сделать анализ нашего не столько сегодняшнего дня, сколько прошлого и с явной нацеленностью на будущее. От такого анализа должна быть польза нашим потомкам. Особенно молодежи.
Память человеческая имеет хорошее свойство – забывать, но, к сожалению не только плохое, но и хорошее. Надеюсь, что предлагаемая книга, хоть в какой – то мере поможет заинтересованным читателям разобраться в самых основных понятиях космического полета и подвигнет на дальнейшее познание.
Продолжить рассказ, наверное, нужно с освещения малоизвестных страниц становления и подготовки первого отряда космонавтов.
В 1959 – 1960 годах из нескольких сотен военных летчиков было отобрано 20 человек.
Медики предъявили тогда очень строгие требования к здоровью первых кандидатов. Малейшее подозрение на отклонение в здоровье было причиной немедленного отчисления. Даже в том случае, когда проверяемый летчик много лет и успешно летал на самолетах истребителях. Некоторых кандидатов в космонавты по результатам проверок даже отстраняли от летной работы. И именно этим объясняется тот факт, что некоторые отличные летчики с особой осторожностью подходили к решению вопроса – быть или не быть космонавтом.
В дальнейшем требования к здоровью космонавтов оставались прежними, но подход к решению вопросов отбора в отряд стал более разумным. Это и позволило после второго и даже третьего захода пройти все медицинские препятствия летчикам – космонавтам К. Феоктистову, Г. Береговому и другим.
Дополнительные наборы в отряд космонавтов осуществлялись по мере необходимости в летчиках, инженерах и других специалистов.
Собственно медицинский отбор кандидаты на космический полет начинают в амбулаториях на местах, продолжают в центральных медицинских учреждениях, а затем в отряде вплоть до ухода космонавта из числа действующих.
На первом этапе отбора выявляются явные и скрытые заболевания и такие качества кандидатов, которые делают невозможным их участие в полетах.
В центральных медицинских учреждениях определяются особенности реакции организма на различные нагрузки, проводятся испытания на центрифуге и в барокамере. Проводятся также специальные вестибулярные пробы, которые позволяют более точно оценить работу сердечно – сосудистой системы, вестибулярного аппарата и других физиологических систем кандидата.
Важны также исследования нервно – психологической сферы. Они дают возможность предопределить, как космонавт поведет себя при необычных ситуациях. Будет ли он собран, решителен и уверен в себе.
В связи с тем, что полеты теперь совершаются не в одиночку и длятся долго, важно также предварительно оценить, как поведет себя будущий космонавт в процессе совместной деятельности с другими членами экипажа.
После завершения процедуры отбора пристальное наблюдение и контроль за состоянием здоровья космонавтов, их медико-биологической подготовкой к предстоящим полетам ведутся в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. \ ЦПК \.
Наверное, справедливым нужно признать тот факт, что ни один из существующих видов деятельности не связан с одновременным воздействием на человека столь большого числа неблагоприятных факторов, с которыми сталкиваются космонавты в космическом пространстве.
Вот только некоторые из этих факторов: перегрузки при выводе на орбиту и спуске, шумы и вибрации во время всего полета, вынужденное снижение двигательной активности, искусственная атмосфера, изменение биологических ритмов из – за частой смены привычного земного режима работы, высокая степень разреженности атмосферы, электромагнитное и ионизирующее излучения, невесомость.
Чтобы успешно преодолеть эти факторы, специалисты разработали медико-биологическую программу подготовки, которая включает в себя и меры по укреплению здоровья космонавтов на земле и в космосе. Проводятся также тренировки, повышающие их профессиональную работоспособность и физическую выносливость. Космонавты осваивают принципы и методы медицинского контроля, приобретают навыки проведения многочисленных медицинских экспериментов.
Для выполнения столь обширной программы космонавтам представляется на Земле широкий набор стендов и аппаратуры.
На ортостоле, меняя наклон тела, космонавты тренируют систему кровообращения к работе в невесомости.
Велоэргометр, беговая дорожка, которые имеются и на орбите, помогают космонавтам укреплять физическую выносливость.
Специальные качели, вращающиеся кресла и другие стенды тренируют вестибулярный аппарат космонавтов.
В ЦПК есть также специальная лаборатория, где космонавты осваивают навыки работы с медицинской аппаратурой, которую планируют устанавливать на борту кораблей и станций. Они также учатся делать уколы, брать пробы крови даже из вены, что является по признанию медиков довольно сложной и ответственной процедурой.
Космонавты проходят испытание в сурдокамере и особенно тщательную подготовку в барокамере, где они тренируют свой организм к устойчивому перенесению внезапных разгерметизаций в пределах возможного, чтобы иметь дополнительный резерв времени для надевания скафандров и применения других спасательных средств.
После зачисления в отряд будущие космонавты до своего космического полета проходят два этапа подготовки.
На первом этапе в составе группы они занимаются общекосмической подготовкой и изучают: основы космической навигации, основы космической техники, основы вычислительной техники и ряд других дисциплин, необходимых для освоения профессии.
Они продолжают летать на самолетах, совершенствуя свое мастерство, занимаются парашютной подготовкой.
В этот же период космонавты приобретают первые основополагающие навыки управления космическим кораблем и станцией. Они знакомятся с общей методикой проведения научных исследований, испытаний, учатся четко вести телефонную и телеграфную радиосвязь. Занимаются физкультурой, практикуются в фотографировании.
Завершается общекосмическая подготовка сдачей Государственных экзаменов с присвоением звания «летчик – космонавт» и вручением соответствующего удостоверения.
Только после этого летчики – космонавты получают назначения в группу подготовки для полетов на определенном типе космического корабля, а затем и в составе экипажа.
Начинается второй этап – непосредственная подготовка к конкретному космическому полету по заранее разработанной специалистами программе и с целью приобретения навыков, необходимых для выполнения задач предстоящего космического полета.
В этот период космонавты работают столь старательно, что иногда не учитывают каких – то обстоятельств, переоценивают свои возможности и тогда наступает срыв.
Известно, что по медицинским показателям временно отстранялись от непосредственной подготовки космонавты первого набора В. Горбатко, Г. Шонин, В. Комаров, а А. Карташов и Д. Заикин были даже отчислены из отряда.
Серьезное происшествие выпало на долю П. Беляева. Августовским днем 1961 года вместе с другими космонавтами он завершал очередную программу парашютных прыжков с задержкой раскрытия парашюта на 30 секунд. Самолет «АН – 2» поднял их на высоту 1600 метров, и в паре с А. Леоновым П. Беляев выпрыгнул из самолета. Ветер усилился. Он сносил космонавтов в сторону от аэродрома. Чтобы попасть в расчетную точку, Беляев решил уменьшить снос и немного натянул стропы с одной стороны. Расчет оказался верным, но при этом скорость спуска увеличилась и приземление оказалось неудачным.
Удар о землю был таким сильным, что Беляев не удержался на ногах, а внезапный порыв ветра раздул купол парашюта и протащил его по траве метров пятьдесят. Встать сам П. Беляев не смог. Врачи констатировали: «Закрытый оскольчатый спиральный перелом диафизов обеих костей голени левой ноги со смещением обломков».
Врачи настаивали на хирургическом вмешательстве, но Беляев возражал. Он понимал, что после операции никогда не сможет остаться в строю космонавтов. А надежды побороться за свое место в космосе он еще не потерял. После многочисленных консультаций операцию отменили, но целых 6 месяцев П. Беляев провел на больничной койке. Нога срослась. Однако оказалась чуть длиннее правой.
Снова хирурги предложили операцию. И снова Беляев отказался. Он внимательно выслушал все советы врачей и попросился домой.
Существовал один способ лечения, на применении которого сходились мнения всех специалистов. Нужно было давать на больную ногу большую и постоянную нагрузку в течение длительного времени. Лишь это могло спасти положение.
В квартире Беляевых появились гантели по 20 килограмм. Космонавт брал их в руки, опирался спиной о шкаф или стенку, переносил тяжесть своего веса на левую ногу и стоял на ней по несколько часов.
Прошел месяц и снова Беляев вошел в кабинет хирурга, который с интересом рассматривал только что полученный рентгеновский снимок. Результат оказался хорошим, но еще несколько месяцев Беляеву пришлось провести в госпитале, проходя завершающий курс лечения. Ванны, грязи, упражнения следовали одно за другим, пока медицинская комиссия приняла решение: «Годен».
Да, П. Беляев потерял год подготовки, но доказал свое право остаться в отряде космонавтов. Осенью 1962 года, почти через полтора года после травмы, по настоянию Беляева состоялся и его очередной прыжок с парашютом. И снова он прыгал в паре с А. Леоновым. С ним же он ушел и в свой космический полет в 1965 году.
Похожие ситуации произошли и с летчиками – космонавтами СССР Ю. Малышевым и В. Лебедевым. Все они после лечения слетали в космос.
К сожалению, у медицины были и существенные просчеты. В. Васютин прошел все стадии отбора и подготовки и ушел в свой космический полет. И только на орбите выяснилось, что у него не все благополучно с почками. Приступы боли были настолько сильными, что не помогали ни имеющиеся на борту лекарственные препараты, ни привезенные лично космонавтом, тайно от наблюдавших за ним врачами. Пришлось срочно прекратить его полет, осуществить незапрограммированную замену. А сам Васютин, хотя и получил звание Героя, но звания «полковник» Министр обороны долго ему не присваивал. Ему тоже пришлось уйти из отряда космонавтов.
Вообще, уже из первого отряда космонавтов в 2о человек по медицинским и моральным показателям в разное время было отчислено 7 человек, а самый молодой из них В. Бондаренко скончался в госпитале от ожогового шока, полученного им во время тренировки.
Варламов был отчислен одним из первых по причине травмы шейного позвонка после ныряния в лесное озеро. После лечения он остался в ЦПК и даже стал хорошим инструктором. Но, наверное, очень трудно было ему видеть, как идут к славе его товарищи, как получают почести и награды. Ему же оставалось быть у них безвестным подручным. Он стал злоупотреблять алкоголем и умер достаточно молодым.
Г. Нелюбов, пожалуй, один из лучших первого набора по способностям, был в первой шестерке кандидатов на первый полет. Но первым в полет он не попал, хотя и был вторым дублером Гагарина. Затем по причине строптивого характера он был отодвинут в очереди на полет, а в 1963 году за пьянку в компании с Аникеевым и Филатьевым был отчислен из отряда вместе с ними.
Сейчас трудно разобраться была ли то пьянка или обыкновенный день рождения в ресторане. Скорее всего, это был один из примеров воспитательной работы, который должен был доказать, что требования ко всем космонавтам в отряде равны. А может быть, это отчисление было предостережением тем, кто уже побывал в космосе, почувствовал вседозволенность, и нужно было их предупредить о необходимости соблюдать определенные правила и нормы.
Аникеев и Филатьев нашли свое место в обыкновенной жизни, а вот Нелюбов тоже не вынес груза утраченной славы. Его отправили служить на Дальний восток. Он стал пить и в состоянии алкогольного опьянения упал между колесами поезда дальнего следования. Так гласят милицейские протоколы.
Ушел из отряда весельчак и заводила Марс Рафиков. Не выдержал психологических перегрузок.
Попрощался со всеми и Анатолий Карташов. Во время вращений на центрифуге при больших перегрузках у него стали выступать на теле множественные точечные кровоизлияния. Карташов был летчик «от бога». Он стал летчиком – испытателем.
Последним из отряда ушел Д. Заикин, который на собственном опыте познал, что такое многолетние изнуряющие тренировки и в конечном итоге – крушение мечты. 9 лет он работал вместе со всеми, но в космос так и не слетал.
Из двенадцати космонавтов первого набора, побывавших в космосе, в дальнейшем погибли В. Комаровна космическом корабле «Союз – 1» и Ю. Гагарин, разбившийся во время тренировочного полета на самолете. Умер П. Беляев после операции по поводу язвы желудка, полученной, по мнению специалистов как результат сильнейшего стрессового напряжения во время своего полета.
Не дожили до 2011 года Г. Титов, А. Николаев, П. Попович, Г. Шонин, \все они дослужились до генералов\, Е. Хрунов. Ушли в запас в звании генералов А. Леонов и В. Горбатко. И только Б. Волынов с В. Быковским остались полковниками. Исключительно, как я понимаю, в силу своих неуживчивых характеров. Ведь способности у космонавтов первого набора были практически одинаковыми.
Это подтверждают и материалы отчета инструктора ЦПК полковника Е. Е. Целикина и первых контрольных тренировок космонавтов на тренажере космического корабля «Восток» в октябре – ноябре 1961 года. В этой работе ему помогали : врач майор Ешанов Н. Х, старший инженер капитан Полухин Ю. А, инженер капитан Жуковский М. Р, инженер капитан Тявин И. П. и служащая советской армии медик – лаборант Андрюшина Р. Ф.
Этот этап был непродолжительным по времени, но очень важным для самоутверждения космонавтов. Предстояло из четырнадцати человек по результатам тренировок выбрать кандидатов для непосредственной подготовки к групповому полету на космических кораблях «Восток – 3» и «Восток 4» до которого оставалось 6 – 7 месяцев.
До этого у космонавтов основной группы были лишь ознакомительные тренировки в феврале – марте 1961 года. Космонавты А. Николаев, П. Попович, Г. Нелюбов и В.Быковский хоть и прошли до этого подготовку к двум полетам в случае плохих результатов могли быть отстранены от дальнейшей подготовки. Забронированных мест для будущего полета не было. Шанс был у всех.
По утвержденной программе каждый космонавт должен был выполнить три тренировки.
В первой тренировке, теоретически изучив программу трехсуточного полета, каждому кандидату, одетому в скафандр предстояло в полноразмерном макете корабля выполнить все предполагаемые операции по действиям в трехсуточном полете. Время тренировки 1 час 42 минуты. Как и в предыдущих полетах от космонавтов не требовалось активных действий по управлению космическим кораблем. Все системы работали в автоматическом режиме. Космонавт лишь контролировал работу систем и приборов, постоянно докладывая о своих наблюдениях и самочувствии на Землю. Вручную предусматривалось лишь пробное включение системы ориентации корабля. И лишь в аварийной ситуации космонавт мог взять управление кораблем на себя.
Во второй тренировке космонавтам предстояло выполнить те же операции, но уже без скафандра. Время тренировки 1 час 35 минут. Обстановка в этом случае конечно же была более благоприятной. Получен некоторый опыт после первой тренировки, да и работа предстояла без скафандров. Каждый мог сделать для себя нужные выводы, продумать возможные варианты устранения ранее сделанных ошибок.
Конечно же, работать и во время второй тренировки было трудно, так как снова были туго натянуты привязные ремни, не давая возможности свободно двигаться и принять удобную для работы позу. Такое положение было следствием требования о том, что в целях безопасности на орбите космонавт должен был работать только в скафандре и был крепко прижат к катапультируемому креслу. Боялись, что выскользнув в невесомости из кресла, космонавт не сможет вернуться в него перед посадкой.
Такие условия были у Ю. Гагарина и Г. Титова, который сутки не отделялся от своего кресла. Ныло тело от лямок, неприятно влияла невесомость, а он не имел права покинуть свое место. А ведь в жизни, если нам плохо, мы всегда находим такое положение тела, при котором вроде бы и боль становиться меньше и переносимость ее лучше.
Вот в таких жестких условиях, максимально приближенных к реальным, проходили на первых порах тренировки.
Третья тренировка. И снова скафандр. Каждому предстояло продемонстрировать на практике свои знания и навыки в ручном управлении ориентацией космического корабля в аварийном режиме перед посадкой.
Однако прежде чем перейти к рассказу о самих тренировках, следует дать некоторые дополнительные пояснения.
Дело в том, что именно в период этих первых тренировок уже начали проявляться, и достаточно четко, некоторые недоработки прошедшего два года назад медицинского отбора. В то время врачи сделали главным критерием отбора крепкое здоровье будущего космонавта с учетом ограничений, которые предъявляли к космонавтам разработчики космической техники. Например, отбирали кандидатов не выше определенного роста, так как иначе их нельзя было бы разместить в катапультируемом кресле.
Это действительно было важно. Однако никто не догадался одновременно проверить у каждого кандидата длину рук. В результате, Ване Аникееву, самому маленькому из космонавтов, приходилось труднее всех. Ну, никак он в пристегнутом положении не мог дотянуться до приборной доски, чтобы выдать требуемую команду. Операции по коррекции «Глобуса» доставляли ему неимоверные мучения, хотя внешне суть задания была вроде достаточно проста. От космонавта требовалось по радиосвязи получить данные для корректировки «Глобуса», по которому определялось возможное место приземления космического корабля, доложить на Землю о получении данных и откорректировать «Глобус». Для этого нужно было дотянуться до рукояток прибора хотя бы кончиками пальцев, повернуть их в требуемое положение и затем снова доложить на Землю о выполнении задания.
Многим поначалу такое задание казалось даже слишком простым, а на практике эта работа оказалась более похожей на труд ребенка, который лежит в коляске, подняться не может, а ручонками тянется к игрушкам, висящим на веревочке.
Так и космонавты в своих первых попытках. Они тянулись к прибору и левой и правой рукой. Иногда даже наощупь, почти боком тянули руку, одновременно пытаясь огромным усилием преодолеть прижимающую силу ремней. Им всем очень хотелось с первой попытки дотянуться до прибора, но только Б. Волынову эта операция удалась сразу. Да и то выполнил он ее в несколько заходов, отдыхая после каждой корректировки отдельного параметра. За свою силу он и получил прозвище «Слон».
Пришлось специалистам призвать на помощь техническую мысль. В результате содружества космонавтов и специалистов родилась в последующем идея механической руки – удлинителя. Это была специальная ручка, с помощью которой легче было дотянуться до необходимых кнопок, переключателей и выполнить управляющее действие. Она как бы удлиняла руку, что особенно было важно для работы в скафандрах.
При овладении навыками управления космическим кораблем определенную сложность космонавтам доставляли и некоторые навыки, приобретенные в качестве летчиков и особенно летчиков – истребителей. Абсолютно новая техника требовала и абсолютно новых навыков в управлении ею. что-то из прошлого было просто необходимо в новой профессии, но что – то служило и тормозом в ее освоении. И преодолеть в себе старые представления сложившимся летчикам было не так просто.
Например. Во время полетов на самолетах летчики привыкли к большой доле самостоятельности в своих действиях. Обстановка в полете частенько менялась мгновенно и по воле природы и из-за отказов техники, так что от летчика – истребителя требовались такие же мгновенные ответные действия. До возможного столкновения с Землей часто оставались секунды.
Здесь же, на тренажерах, приступая к непосредственной подготовке к космическому полету, космонавтам приходилось переучиваться. Инструктор на тренажере давал своим подопечным невероятные вводные и требовал в ответ знаний, умений и неторопливых решений и действий. Космический корабль при любой аварии не устремится мгновенно к Земле. Скорее есть опасность надолго задержаться на орбите. И в этой ситуации как бы ни заставляли себя космонавты, особенно на первых порах, они не могли убедить себя в том, что выполняют вроде бы реальный полет. Элемента волнения, критичности времени в принятии решений, как они привыкли, не было. Нужно было как хорошим артистам перед спектаклем по настоящему настраиваться перед тренировкой на свою роль. Иначе ничего не получалось.
Такому спокойствию космонавтов и даже некоторому несерьезному отношению к тренировкам и вводным способствовало и предъявляемое к ним требование инструктора постоянно докладывать по радиосвязи о своих мыслях, переживаниях, предполагаемых действиях. Ни одного серьезного действия без санкции инструктора космонавт не имел права предпринять.
Кроме того. Все действия космонавт должен был выполнять четко по бортовой инструкции, которая сама по себе была еще не совершенна и постоянно находилась в стадии доработки.
Конечно, понятно было желание конструкторов, ученых сразу же выяснить – правильно ли действуют космонавты в той или иной ситуации. Но, с другой стороны, ведь для любого доклада требуется время. Требуется время и на уяснение самой обстановки. Хочет того космонавт или нет, но отвлекается он в этот момент от основной работы, может упустить что – то важное в происходящем процессе управления.
Кроме того. Сам доклад, получение разрешения на те или иные действия, а главное выполнение действий растягиваются по времени. Разработчики утверждают, что не так уж это и страшно. Страшнее неправильные действия космонавтов. И тут помощь разработчиков советом будет как нельзя кстати. В конце концов, космонавт привыкает к этой неторопливости, расслабляется. А это уже само по себе плохо.
Доклады и получение разрешения на дальнейшие действия приводили к иждивенческим настроениям. Зачем, мол, волноваться, насиловать свои нервные клетки? В крайнем случае, во время тренировки инструктор, а во время реального полета Земля в лице целой бригады специалистов, подскажут, что и как надо будет делать. Главное для космонавта – четко выполнить то, что будет предложено Землей.
Воробьев, зная о нетерпимости Яздовского к контролю его действий и тем более к замечаниям, в свою очередь не стал требовать доклада и сам не контролировал его действия. В результате весь «запас воздуха в корабле» был «стравлен» и в реальном полете это означало мгновенную смерть экипажа.
В. Шаталов хорошо относился к Воробьеву и настоял на повторном экзамене. И снова из за самоуверенности инженера прошли грубые ошибки. На разборе инструктор доложил: «По трем ошибкам оценка должна быть ниже тройки».
Яздовский не согласился, упорно настаивая на некомпетентности экзаменаторов. Ему представили запись всех переговоров и данные телеметрии. Его убеждали коллеги. Не помогло. Он остался при своем мнении.
Госкомиссия сняла экипаж с подготовки и в полет ушли дублеры: Климук с Лебедевым старались и добились своего.
Через месяц Яздовский ушел из отряда космонавтов. Через полгода выбыл и Воробьев.
Приведенные примеры говорят о многих сложностях в подготовке и осуществлении космических полетов, но до сих пор многие люди считают, что полет в космос это всего лишь легкая прогулка.
В этом во многом виноваты сами космонавты, которые всегда старались поменьше говорить о трудностях, с которыми им приходилось встречаться.
С другой стороны, авторы многих книг и журналисты чаще всего писали о космосе и космонавтах в явно торжественном стиле. И возможно это было нужно и было правильно в период наших первых полетов. Такой подход отражал дух времени, настроение людей, которые буквально преображались, услышав только одно слово космонавт.
Затем, с началом перестройки, о космосе и космических полетах стали писать все более в критическом тоне, а потом и вообще практически забыли об этой теме. И, если раньше о каждом новом космонавте узнавала вся страна, то сейчаси в Звездном городке фамилии космонавтов знают не все. И это плохо. Да, сейчас космические полеты не являются чем – то необыкновенным. Люди привыкли к ним и, наверное, пришло время сменить тон рассказа о космическом полете с торжественного на чисто деловой, спокойный и обстоятельный. Нужно в более популярной форме рассказывать о многих сторонах нашей космической программы, сделать анализ нашего не столько сегодняшнего дня, сколько прошлого и с явной нацеленностью на будущее. От такого анализа должна быть польза нашим потомкам. Особенно молодежи.
Память человеческая имеет хорошее свойство – забывать, но, к сожалению не только плохое, но и хорошее. Надеюсь, что предлагаемая книга, хоть в какой – то мере поможет заинтересованным читателям разобраться в самых основных понятиях космического полета и подвигнет на дальнейшее познание.
Продолжить рассказ, наверное, нужно с освещения малоизвестных страниц становления и подготовки первого отряда космонавтов.
В 1959 – 1960 годах из нескольких сотен военных летчиков было отобрано 20 человек.
Медики предъявили тогда очень строгие требования к здоровью первых кандидатов. Малейшее подозрение на отклонение в здоровье было причиной немедленного отчисления. Даже в том случае, когда проверяемый летчик много лет и успешно летал на самолетах истребителях. Некоторых кандидатов в космонавты по результатам проверок даже отстраняли от летной работы. И именно этим объясняется тот факт, что некоторые отличные летчики с особой осторожностью подходили к решению вопроса – быть или не быть космонавтом.
В дальнейшем требования к здоровью космонавтов оставались прежними, но подход к решению вопросов отбора в отряд стал более разумным. Это и позволило после второго и даже третьего захода пройти все медицинские препятствия летчикам – космонавтам К. Феоктистову, Г. Береговому и другим.
Дополнительные наборы в отряд космонавтов осуществлялись по мере необходимости в летчиках, инженерах и других специалистов.
Собственно медицинский отбор кандидаты на космический полет начинают в амбулаториях на местах, продолжают в центральных медицинских учреждениях, а затем в отряде вплоть до ухода космонавта из числа действующих.
На первом этапе отбора выявляются явные и скрытые заболевания и такие качества кандидатов, которые делают невозможным их участие в полетах.
В центральных медицинских учреждениях определяются особенности реакции организма на различные нагрузки, проводятся испытания на центрифуге и в барокамере. Проводятся также специальные вестибулярные пробы, которые позволяют более точно оценить работу сердечно – сосудистой системы, вестибулярного аппарата и других физиологических систем кандидата.
Важны также исследования нервно – психологической сферы. Они дают возможность предопределить, как космонавт поведет себя при необычных ситуациях. Будет ли он собран, решителен и уверен в себе.
В связи с тем, что полеты теперь совершаются не в одиночку и длятся долго, важно также предварительно оценить, как поведет себя будущий космонавт в процессе совместной деятельности с другими членами экипажа.
После завершения процедуры отбора пристальное наблюдение и контроль за состоянием здоровья космонавтов, их медико-биологической подготовкой к предстоящим полетам ведутся в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. \ ЦПК \.
Наверное, справедливым нужно признать тот факт, что ни один из существующих видов деятельности не связан с одновременным воздействием на человека столь большого числа неблагоприятных факторов, с которыми сталкиваются космонавты в космическом пространстве.
Вот только некоторые из этих факторов: перегрузки при выводе на орбиту и спуске, шумы и вибрации во время всего полета, вынужденное снижение двигательной активности, искусственная атмосфера, изменение биологических ритмов из – за частой смены привычного земного режима работы, высокая степень разреженности атмосферы, электромагнитное и ионизирующее излучения, невесомость.
Чтобы успешно преодолеть эти факторы, специалисты разработали медико-биологическую программу подготовки, которая включает в себя и меры по укреплению здоровья космонавтов на земле и в космосе. Проводятся также тренировки, повышающие их профессиональную работоспособность и физическую выносливость. Космонавты осваивают принципы и методы медицинского контроля, приобретают навыки проведения многочисленных медицинских экспериментов.
Для выполнения столь обширной программы космонавтам представляется на Земле широкий набор стендов и аппаратуры.
На ортостоле, меняя наклон тела, космонавты тренируют систему кровообращения к работе в невесомости.
Велоэргометр, беговая дорожка, которые имеются и на орбите, помогают космонавтам укреплять физическую выносливость.
Специальные качели, вращающиеся кресла и другие стенды тренируют вестибулярный аппарат космонавтов.
В ЦПК есть также специальная лаборатория, где космонавты осваивают навыки работы с медицинской аппаратурой, которую планируют устанавливать на борту кораблей и станций. Они также учатся делать уколы, брать пробы крови даже из вены, что является по признанию медиков довольно сложной и ответственной процедурой.
Космонавты проходят испытание в сурдокамере и особенно тщательную подготовку в барокамере, где они тренируют свой организм к устойчивому перенесению внезапных разгерметизаций в пределах возможного, чтобы иметь дополнительный резерв времени для надевания скафандров и применения других спасательных средств.
После зачисления в отряд будущие космонавты до своего космического полета проходят два этапа подготовки.
На первом этапе в составе группы они занимаются общекосмической подготовкой и изучают: основы космической навигации, основы космической техники, основы вычислительной техники и ряд других дисциплин, необходимых для освоения профессии.
Они продолжают летать на самолетах, совершенствуя свое мастерство, занимаются парашютной подготовкой.
В этот же период космонавты приобретают первые основополагающие навыки управления космическим кораблем и станцией. Они знакомятся с общей методикой проведения научных исследований, испытаний, учатся четко вести телефонную и телеграфную радиосвязь. Занимаются физкультурой, практикуются в фотографировании.
Завершается общекосмическая подготовка сдачей Государственных экзаменов с присвоением звания «летчик – космонавт» и вручением соответствующего удостоверения.
Только после этого летчики – космонавты получают назначения в группу подготовки для полетов на определенном типе космического корабля, а затем и в составе экипажа.
Начинается второй этап – непосредственная подготовка к конкретному космическому полету по заранее разработанной специалистами программе и с целью приобретения навыков, необходимых для выполнения задач предстоящего космического полета.
В этот период космонавты работают столь старательно, что иногда не учитывают каких – то обстоятельств, переоценивают свои возможности и тогда наступает срыв.
Известно, что по медицинским показателям временно отстранялись от непосредственной подготовки космонавты первого набора В. Горбатко, Г. Шонин, В. Комаров, а А. Карташов и Д. Заикин были даже отчислены из отряда.
Серьезное происшествие выпало на долю П. Беляева. Августовским днем 1961 года вместе с другими космонавтами он завершал очередную программу парашютных прыжков с задержкой раскрытия парашюта на 30 секунд. Самолет «АН – 2» поднял их на высоту 1600 метров, и в паре с А. Леоновым П. Беляев выпрыгнул из самолета. Ветер усилился. Он сносил космонавтов в сторону от аэродрома. Чтобы попасть в расчетную точку, Беляев решил уменьшить снос и немного натянул стропы с одной стороны. Расчет оказался верным, но при этом скорость спуска увеличилась и приземление оказалось неудачным.
Удар о землю был таким сильным, что Беляев не удержался на ногах, а внезапный порыв ветра раздул купол парашюта и протащил его по траве метров пятьдесят. Встать сам П. Беляев не смог. Врачи констатировали: «Закрытый оскольчатый спиральный перелом диафизов обеих костей голени левой ноги со смещением обломков».
Врачи настаивали на хирургическом вмешательстве, но Беляев возражал. Он понимал, что после операции никогда не сможет остаться в строю космонавтов. А надежды побороться за свое место в космосе он еще не потерял. После многочисленных консультаций операцию отменили, но целых 6 месяцев П. Беляев провел на больничной койке. Нога срослась. Однако оказалась чуть длиннее правой.
Снова хирурги предложили операцию. И снова Беляев отказался. Он внимательно выслушал все советы врачей и попросился домой.
Существовал один способ лечения, на применении которого сходились мнения всех специалистов. Нужно было давать на больную ногу большую и постоянную нагрузку в течение длительного времени. Лишь это могло спасти положение.
В квартире Беляевых появились гантели по 20 килограмм. Космонавт брал их в руки, опирался спиной о шкаф или стенку, переносил тяжесть своего веса на левую ногу и стоял на ней по несколько часов.
Прошел месяц и снова Беляев вошел в кабинет хирурга, который с интересом рассматривал только что полученный рентгеновский снимок. Результат оказался хорошим, но еще несколько месяцев Беляеву пришлось провести в госпитале, проходя завершающий курс лечения. Ванны, грязи, упражнения следовали одно за другим, пока медицинская комиссия приняла решение: «Годен».
Да, П. Беляев потерял год подготовки, но доказал свое право остаться в отряде космонавтов. Осенью 1962 года, почти через полтора года после травмы, по настоянию Беляева состоялся и его очередной прыжок с парашютом. И снова он прыгал в паре с А. Леоновым. С ним же он ушел и в свой космический полет в 1965 году.
Похожие ситуации произошли и с летчиками – космонавтами СССР Ю. Малышевым и В. Лебедевым. Все они после лечения слетали в космос.
К сожалению, у медицины были и существенные просчеты. В. Васютин прошел все стадии отбора и подготовки и ушел в свой космический полет. И только на орбите выяснилось, что у него не все благополучно с почками. Приступы боли были настолько сильными, что не помогали ни имеющиеся на борту лекарственные препараты, ни привезенные лично космонавтом, тайно от наблюдавших за ним врачами. Пришлось срочно прекратить его полет, осуществить незапрограммированную замену. А сам Васютин, хотя и получил звание Героя, но звания «полковник» Министр обороны долго ему не присваивал. Ему тоже пришлось уйти из отряда космонавтов.
Вообще, уже из первого отряда космонавтов в 2о человек по медицинским и моральным показателям в разное время было отчислено 7 человек, а самый молодой из них В. Бондаренко скончался в госпитале от ожогового шока, полученного им во время тренировки.
Варламов был отчислен одним из первых по причине травмы шейного позвонка после ныряния в лесное озеро. После лечения он остался в ЦПК и даже стал хорошим инструктором. Но, наверное, очень трудно было ему видеть, как идут к славе его товарищи, как получают почести и награды. Ему же оставалось быть у них безвестным подручным. Он стал злоупотреблять алкоголем и умер достаточно молодым.
Г. Нелюбов, пожалуй, один из лучших первого набора по способностям, был в первой шестерке кандидатов на первый полет. Но первым в полет он не попал, хотя и был вторым дублером Гагарина. Затем по причине строптивого характера он был отодвинут в очереди на полет, а в 1963 году за пьянку в компании с Аникеевым и Филатьевым был отчислен из отряда вместе с ними.
Сейчас трудно разобраться была ли то пьянка или обыкновенный день рождения в ресторане. Скорее всего, это был один из примеров воспитательной работы, который должен был доказать, что требования ко всем космонавтам в отряде равны. А может быть, это отчисление было предостережением тем, кто уже побывал в космосе, почувствовал вседозволенность, и нужно было их предупредить о необходимости соблюдать определенные правила и нормы.
Аникеев и Филатьев нашли свое место в обыкновенной жизни, а вот Нелюбов тоже не вынес груза утраченной славы. Его отправили служить на Дальний восток. Он стал пить и в состоянии алкогольного опьянения упал между колесами поезда дальнего следования. Так гласят милицейские протоколы.
Ушел из отряда весельчак и заводила Марс Рафиков. Не выдержал психологических перегрузок.
Попрощался со всеми и Анатолий Карташов. Во время вращений на центрифуге при больших перегрузках у него стали выступать на теле множественные точечные кровоизлияния. Карташов был летчик «от бога». Он стал летчиком – испытателем.
Последним из отряда ушел Д. Заикин, который на собственном опыте познал, что такое многолетние изнуряющие тренировки и в конечном итоге – крушение мечты. 9 лет он работал вместе со всеми, но в космос так и не слетал.
Из двенадцати космонавтов первого набора, побывавших в космосе, в дальнейшем погибли В. Комаровна космическом корабле «Союз – 1» и Ю. Гагарин, разбившийся во время тренировочного полета на самолете. Умер П. Беляев после операции по поводу язвы желудка, полученной, по мнению специалистов как результат сильнейшего стрессового напряжения во время своего полета.
Не дожили до 2011 года Г. Титов, А. Николаев, П. Попович, Г. Шонин, \все они дослужились до генералов\, Е. Хрунов. Ушли в запас в звании генералов А. Леонов и В. Горбатко. И только Б. Волынов с В. Быковским остались полковниками. Исключительно, как я понимаю, в силу своих неуживчивых характеров. Ведь способности у космонавтов первого набора были практически одинаковыми.
Это подтверждают и материалы отчета инструктора ЦПК полковника Е. Е. Целикина и первых контрольных тренировок космонавтов на тренажере космического корабля «Восток» в октябре – ноябре 1961 года. В этой работе ему помогали : врач майор Ешанов Н. Х, старший инженер капитан Полухин Ю. А, инженер капитан Жуковский М. Р, инженер капитан Тявин И. П. и служащая советской армии медик – лаборант Андрюшина Р. Ф.
Этот этап был непродолжительным по времени, но очень важным для самоутверждения космонавтов. Предстояло из четырнадцати человек по результатам тренировок выбрать кандидатов для непосредственной подготовки к групповому полету на космических кораблях «Восток – 3» и «Восток 4» до которого оставалось 6 – 7 месяцев.
До этого у космонавтов основной группы были лишь ознакомительные тренировки в феврале – марте 1961 года. Космонавты А. Николаев, П. Попович, Г. Нелюбов и В.Быковский хоть и прошли до этого подготовку к двум полетам в случае плохих результатов могли быть отстранены от дальнейшей подготовки. Забронированных мест для будущего полета не было. Шанс был у всех.
По утвержденной программе каждый космонавт должен был выполнить три тренировки.
В первой тренировке, теоретически изучив программу трехсуточного полета, каждому кандидату, одетому в скафандр предстояло в полноразмерном макете корабля выполнить все предполагаемые операции по действиям в трехсуточном полете. Время тренировки 1 час 42 минуты. Как и в предыдущих полетах от космонавтов не требовалось активных действий по управлению космическим кораблем. Все системы работали в автоматическом режиме. Космонавт лишь контролировал работу систем и приборов, постоянно докладывая о своих наблюдениях и самочувствии на Землю. Вручную предусматривалось лишь пробное включение системы ориентации корабля. И лишь в аварийной ситуации космонавт мог взять управление кораблем на себя.
Во второй тренировке космонавтам предстояло выполнить те же операции, но уже без скафандра. Время тренировки 1 час 35 минут. Обстановка в этом случае конечно же была более благоприятной. Получен некоторый опыт после первой тренировки, да и работа предстояла без скафандров. Каждый мог сделать для себя нужные выводы, продумать возможные варианты устранения ранее сделанных ошибок.
Конечно же, работать и во время второй тренировки было трудно, так как снова были туго натянуты привязные ремни, не давая возможности свободно двигаться и принять удобную для работы позу. Такое положение было следствием требования о том, что в целях безопасности на орбите космонавт должен был работать только в скафандре и был крепко прижат к катапультируемому креслу. Боялись, что выскользнув в невесомости из кресла, космонавт не сможет вернуться в него перед посадкой.
Такие условия были у Ю. Гагарина и Г. Титова, который сутки не отделялся от своего кресла. Ныло тело от лямок, неприятно влияла невесомость, а он не имел права покинуть свое место. А ведь в жизни, если нам плохо, мы всегда находим такое положение тела, при котором вроде бы и боль становиться меньше и переносимость ее лучше.
Вот в таких жестких условиях, максимально приближенных к реальным, проходили на первых порах тренировки.
Третья тренировка. И снова скафандр. Каждому предстояло продемонстрировать на практике свои знания и навыки в ручном управлении ориентацией космического корабля в аварийном режиме перед посадкой.
Однако прежде чем перейти к рассказу о самих тренировках, следует дать некоторые дополнительные пояснения.
Дело в том, что именно в период этих первых тренировок уже начали проявляться, и достаточно четко, некоторые недоработки прошедшего два года назад медицинского отбора. В то время врачи сделали главным критерием отбора крепкое здоровье будущего космонавта с учетом ограничений, которые предъявляли к космонавтам разработчики космической техники. Например, отбирали кандидатов не выше определенного роста, так как иначе их нельзя было бы разместить в катапультируемом кресле.
Это действительно было важно. Однако никто не догадался одновременно проверить у каждого кандидата длину рук. В результате, Ване Аникееву, самому маленькому из космонавтов, приходилось труднее всех. Ну, никак он в пристегнутом положении не мог дотянуться до приборной доски, чтобы выдать требуемую команду. Операции по коррекции «Глобуса» доставляли ему неимоверные мучения, хотя внешне суть задания была вроде достаточно проста. От космонавта требовалось по радиосвязи получить данные для корректировки «Глобуса», по которому определялось возможное место приземления космического корабля, доложить на Землю о получении данных и откорректировать «Глобус». Для этого нужно было дотянуться до рукояток прибора хотя бы кончиками пальцев, повернуть их в требуемое положение и затем снова доложить на Землю о выполнении задания.
Многим поначалу такое задание казалось даже слишком простым, а на практике эта работа оказалась более похожей на труд ребенка, который лежит в коляске, подняться не может, а ручонками тянется к игрушкам, висящим на веревочке.
Так и космонавты в своих первых попытках. Они тянулись к прибору и левой и правой рукой. Иногда даже наощупь, почти боком тянули руку, одновременно пытаясь огромным усилием преодолеть прижимающую силу ремней. Им всем очень хотелось с первой попытки дотянуться до прибора, но только Б. Волынову эта операция удалась сразу. Да и то выполнил он ее в несколько заходов, отдыхая после каждой корректировки отдельного параметра. За свою силу он и получил прозвище «Слон».
Пришлось специалистам призвать на помощь техническую мысль. В результате содружества космонавтов и специалистов родилась в последующем идея механической руки – удлинителя. Это была специальная ручка, с помощью которой легче было дотянуться до необходимых кнопок, переключателей и выполнить управляющее действие. Она как бы удлиняла руку, что особенно было важно для работы в скафандрах.
При овладении навыками управления космическим кораблем определенную сложность космонавтам доставляли и некоторые навыки, приобретенные в качестве летчиков и особенно летчиков – истребителей. Абсолютно новая техника требовала и абсолютно новых навыков в управлении ею. что-то из прошлого было просто необходимо в новой профессии, но что – то служило и тормозом в ее освоении. И преодолеть в себе старые представления сложившимся летчикам было не так просто.
Например. Во время полетов на самолетах летчики привыкли к большой доле самостоятельности в своих действиях. Обстановка в полете частенько менялась мгновенно и по воле природы и из-за отказов техники, так что от летчика – истребителя требовались такие же мгновенные ответные действия. До возможного столкновения с Землей часто оставались секунды.
Здесь же, на тренажерах, приступая к непосредственной подготовке к космическому полету, космонавтам приходилось переучиваться. Инструктор на тренажере давал своим подопечным невероятные вводные и требовал в ответ знаний, умений и неторопливых решений и действий. Космический корабль при любой аварии не устремится мгновенно к Земле. Скорее есть опасность надолго задержаться на орбите. И в этой ситуации как бы ни заставляли себя космонавты, особенно на первых порах, они не могли убедить себя в том, что выполняют вроде бы реальный полет. Элемента волнения, критичности времени в принятии решений, как они привыкли, не было. Нужно было как хорошим артистам перед спектаклем по настоящему настраиваться перед тренировкой на свою роль. Иначе ничего не получалось.
Такому спокойствию космонавтов и даже некоторому несерьезному отношению к тренировкам и вводным способствовало и предъявляемое к ним требование инструктора постоянно докладывать по радиосвязи о своих мыслях, переживаниях, предполагаемых действиях. Ни одного серьезного действия без санкции инструктора космонавт не имел права предпринять.
Кроме того. Все действия космонавт должен был выполнять четко по бортовой инструкции, которая сама по себе была еще не совершенна и постоянно находилась в стадии доработки.
Конечно, понятно было желание конструкторов, ученых сразу же выяснить – правильно ли действуют космонавты в той или иной ситуации. Но, с другой стороны, ведь для любого доклада требуется время. Требуется время и на уяснение самой обстановки. Хочет того космонавт или нет, но отвлекается он в этот момент от основной работы, может упустить что – то важное в происходящем процессе управления.
Кроме того. Сам доклад, получение разрешения на те или иные действия, а главное выполнение действий растягиваются по времени. Разработчики утверждают, что не так уж это и страшно. Страшнее неправильные действия космонавтов. И тут помощь разработчиков советом будет как нельзя кстати. В конце концов, космонавт привыкает к этой неторопливости, расслабляется. А это уже само по себе плохо.
Доклады и получение разрешения на дальнейшие действия приводили к иждивенческим настроениям. Зачем, мол, волноваться, насиловать свои нервные клетки? В крайнем случае, во время тренировки инструктор, а во время реального полета Земля в лице целой бригады специалистов, подскажут, что и как надо будет делать. Главное для космонавта – четко выполнить то, что будет предложено Землей.