Маршал Грант побрел прочь, униженный, как потерпевший поражение генерал. За ним вошел старик Шварц. Он тоже пал ниц перед троном и смиренно приложился к левой штанине Муллера.
— Ты звал меня, о Повелитель? — пролепетал он елейным голоском.
— Как тебе известно, твои дружки из «Эльдорадо» с треском провалились. Гипнотизер Мак Досс вообще не вернулся от Витека. Затея Чулкова также окончилась неудачей, хорошо хоть ноги унес. Перкера схватили и в наказание отравили его собственным ядом. У меня в запасе, правда, есть еще Орсаговы бациллы, но Орсаг нужен мне сейчас для другого… Итак, поглядим, на что способен ты! Ты можешь заготовить большое количество своего газа?
— Я выпускаю карманные баллоны, о Повелитель, это доза для одного человека. Я ведь нищий, о Повелитель, нет у меня средств. По доброй воле никому стареть неохота…
— Сколько людей ты можешь состарить одновременно, если будешь выпускать свой СИО большими партиями?
— Весь Муллер-дом, о Повелитель, за одну ночь в богадельню превращу, — захихикал старик.
— Я хочу, чтобы ты применил свой СИО против армии рабов на четыреста девяностом этаже. Речь идет примерно о двадцати тысячах молодых рабов. Сколько времени тебе надо для производства необходимого количества газа?
— Двадцать тысяч человек? Восемнадцать тысяч галлонов, восемьдесят шесть муллдоров. Время роли не играет…
— Значит, завтра?
— Завтра!
— Учти, у рабов есть противогазы — они разворовали наши склады. До сих пор все наши газовые атаки были безуспешны.
— Не велика беда! Пусть наши войска отступят еще на один этаж, а на оставленной территории бросят мехи с газом. Ночью, когда враг уснет…
— Хватит, мастер Шварц! Назначаю тебя главным адъютантом маршала Габлера! Вон!
Старикашка еще раз приложился к левой штанине Муллера, мелкими шажками, руки по швам, попятился и исчез за портьерой.
Его место занял маршал Габлер.
Череп у него был розовый, лысый, словно полированный. Вначале Броку даже показалось, что у этого розового, безупречной формы шара вовсе нет лица. Потом он разглядел по бокам два махоньких уха и, только глянув на Габлера спереди, увидал, что в одном месте идеальная поверхность подпорчена каким-то морщинистым изъяном. Размером он был с ладонь, но на нем весьма оригинальным о6разом разместились крохотные выпуклости и впадины. Что и было лицо Габлера, нового маршала.
— Маршал, — произнес голос, — восемьдесят тысяч человек ждут твоих приказаний.
— О Повелитель!
— Завтра утром к тебе явится твой главный адъютант Шварц.
— О Повелитель!
— Немедленно отправляйся на четыреста девяностый этаж. Войска двинулись по главной лестнице еще ночью. Утром они должны быть на месте! Остальное тебе сообщит Шварц!
— О Повелитель!
— Вон!
XXXIX.
Только Габлер удалился, как из-за черной портьеры за троном вышел принц Ачорген.
Брока его появление ничуть не удивило.
Ачорген сумел избавиться от пут и сразу же пришел к своему хозяину. Стало быть, Муллер уже знает об исчезновении принцессы! Поэтому Броку было до крайности любопытно, что за разговор состоится сейчас между неподвижным Муллером и его коварным секретарем. Вдруг Муллер даже маску снимет, чтобы отдохнуть: ведь от Ачоргена ему наверняка скрывать нечего. Но странное дело! Ачорген молча обошел трон, без малейшего намека на почтительность поднялся по ступенькам к Муллеру, поправил его руку на подлокотнике трона, смахнул белую пушинку с плеча и разгладил бороду.
Брок опешил от изумления. Неужто в этом надутом мешке нет ни капли крови? Лицо из воска, это сразу видно, но неужто все это — только чучело? Значит, не Муллер?! Так отчего же эти негодяи ему поклоняются?
Где же настоящий Муллер?
Может, его вовсе нет на свете?
А как же голос?
Где горло, в котором он рождается?
Или, может, это и вправду Муллер, только разбитый параличом? Может, все его тело парализовано и работают лишь легкие и сердце? А мозг? А рот?
Брок взбежал по ступеням к трону. Приложил, чтобы удостовериться, руку к левой стороне могучей груди. Сердца не было. Наклонился к губам, сложенным в улыбку. Дыхания — тоже!
И еще одна проверка — булавкой в живот! Если он живой, то взовьется от боли!
Как вдруг — и-и-и-и! — тонко запищала проколотая резина.
Муллер на троне начал стремительно худеть. Живот на глазах опадал, головка склонилась набок, маска добродушия вместе с бородой сморщивалась с каждой секундой. В конце концов то, что совсем недавно было человеческой фигурой, превратилось в жалкую кучку черных тряпок.
Принц Ачорген наблюдал за скоропостижной гибелью лже-Муллера с каким-то злорадным удивлением. Но внезапно, будто опомнившись, в испуге закричал:
— Он уже здесь!
В ту же секунду сверху грянул голос:
— Орсаг!
Черная портьера раздвинулась, и из ее складок вынырнул слепой Орсаг. Руки он поднял к вискам, линзы таращились, будто глаза хищной птицы. Вероятно, он стоял там наготове бог знает с каких пор… Было ясно, что Брока здесь ждали! Так, может быть, все это просто новая ловушка?
Брок затаил дыхание. Но отскочить в сторону он не успел — в горло ему вцепились острые когти.
— Помогите! — заорал Орсаг, и словно в ответ сверху послышался пронзительный свист. Потом кто-то крикнул:
— Ачорген!
Но принц не пошевельнулся. В безумной схватке не на жизнь, а на смерть участвовали лишь его глаза. Изумленные, недоверчивые, оплетенные сеткой морщин, они все время меняли цвет и выражение.
Брок и Орсаг вначале дрались стоя, потом рухнули на пол. На толстом ковре Орсаг несколько раз перевалился через своего невидимого противника. Брок сумел отодрать руку Орсага от своего горла, но потратил на это столько энергии, что тот придавил его. Отчаянным рывком Брок высвободил руки, зато Орсаг опять вцепился ему в горло. Собрав последние силы, Брок рванулся, выдернул руки из-под колен Орсага и сорвал с его висков коробочки. Что-то лопнуло. Руки на горле Брока мгновенно разжались. Тело Орсага обмякло.
Брок вскочил на ноги. И очень вовремя! Портьера распахнулась — на фоне черного бархата возникли десятки голов в блестящих шлемах.
Петр Брок бросился к двери, слыша за спиной крик:
— Держите его!
Радужный мост под его ногами отозвался отчаянным аккордом. Между пальмами засверкали шлемы, мост не допел еще свой тревожный диссонанс.
Брок прыгнул в лифт и нажал кнопку номер 490.
XL.
Да! Прежде всего надо спасти 20 000 молодых революционеров от жуткого призрака преждевременной старости! А Муллер? Никуда он не денется! 100-й этаж! Достаточно нажать белую кнопку — и мгновенно окажешься в радужном дворце, где находится Голос.
Наверх!
Однако на этот раз механизм подъемника испортился. Стены отвратительно скрипели, стрелка на табло дергалась, пол ходил ходуном. У Брока закружилась голова.
Может, опять возвращается сон?
На миг, когда накатила дурнота и все потемнело, лифт обернулся странными носилками, на которых лежал… Петр Брок! Два санитара в белом несли его куда-то, и вообще все вокруг было снежно-белым… Но снег этот, мало-помалу тускнея, становился черным, и вот уже воцарилась тьма. Тьма без мыслей, без чувств, без впечатлений.
Но длилось все это лишь мгновение. Лифт резко дернулся, и Брок пришел в себя. Двери открылись… Это уже четыреста девяностый?
Просторный зал превращен в лагерь. По обеим сторонам длинные ряды палаток, слышатся крики, смех, пение. Всюду толпятся воины в прозрачных островерхих шлемах и черных мундирах. За красными поясами торчат револьверы и кинжалы. Грудь крест-накрест перетянута шнурами, на которых черными шишками висят гранаты.
Одни храпят возле палаток, другие пьют «напиток победы», третьи играют в странную игру — складывают из золотых звездочек роковые созвездия. Охрипшими голосами они воспевают легендарные подвиги и сказочные победы божественного воителя Муллера на земле, на морях и на звездах.
Брок обошел несколько рядов — всюду одно и то же: палатки, песни, гранаты на груди и бутылки, призванные разжигать геройство черных вояк.
3а проломом в стене виднелась главная лестница. Выглядела она совсем не так, как в тот раз, когда он проснулся на багровом ковре. Ковер исчез, белые ступени в брызгах запекшейся крови. В подсохших кровавых лужах — обрывки бинтов и клочья ваты. На стенах — царапины и следы пуль. Часть мраморных перил сорвана взрывом, электрические лампы под потолком разбиты. Поле недавнего боя освещают мощные прожекторы.
В нестерпимо ярком свете Брок увидел высокую баррикаду, сооруженную из бочек, разбитых ящиков и мешков.
Возле нее было особенно шумно. Толпа наемников окружила неуклюжий, громоздкий аппарат вроде допотопного пожарного насоса. Одни качают помпу, другие наполняют из рукава с металлическим наконечником мехи и баллоны. На спине этого чудища сидит старик Шварц и, шамкая, отдает распоряжения. Полные сосуды укладывают в бочки и ящики.
Брок сразу все понял: именно здесь Шварц наладил производство своего газа! Здесь наемники спровоцируют наступление рабов, а сами отойдут на один этаж. Рабы захватят эту страшную баррикаду, а потом…
Но ведь он и пришел сюда, чтобы этому помешать!
Предупредить Витека из Витковиц!
Остановить его, пока не поздно!
Петр Брок перелез через баррикаду и зашагал наверх.
Этажом выше чернело другое укрепление. Рабы построили его из железных столбов и балок, гранитных блоков, здоровенных колес и станин от бог знает каких механизмов. Металл и камень сплошь да рядом спеклись воедино. Полурасплавленные, изъеденные плиты свидетельствовали о том, что против баррикады использовали напалм и кислоты.
Как же пройти сквозь страшное спекшееся укрепление? Огонь и тот не справился, а что могу сделать я — голыми руками? Баррикада — до самого потолка!
Но что это? За железной колонной, надвое разрезанной пламенем, прячется маленькая дверца. Она не заперта… За ней — коридорчик, который ведет под стальной панцирь.
Так Петр Брок благополучно оказался в лагере рабов.
Вокруг тьма, озаряемая лишь пламенем факелов. У них нет прожекторов, с сожалением подумал Брок, нет даже лампочек… Однако на лестнице что-то готовится. Факелы деловито снуют вверх и вниз, под ними — багровые пятна человеческих лиц. Тела, одетые в рубище, тонут во мраке.
Брок с трудом пробирался в суматохе факелов. Надо встретиться с Витеком. Но где его найти?…
Лестница кончилась, этаж развалинами стен бежал вдаль. Глаз с трудом привыкает к кровавым языкам факелов, которые, дымясь, капают смолой…
XLI.
Среди опустошения за обвалившейся стеной на груде обломков стоит старик, со всех сторон освещенный языками пламени. Прямо над его головой в потолке зияет дыра, словно в нее только что улетел сам сатана. Старик грозно возвышается над толпой рабов. Он слеп…
Брок вздрогнул. Перед ним был тот самый слепой ветеран э 794. к которому он попал после долгого бесплодного бега по лестнице. В багровом отсвете факелов он как последний апостол, собравший измученную паству в глубине катакомб.
— Десять лет я ждал, — говорит он взволнованно, и слова его жгут огнем, и вот однажды открылась стена… Человеку не дано пройти этим путем!
Это был Он, долгожданный Освободитель, Несущий свет!
Пришел, чтобы вывести нас из этого ада в тысячу этажей!
Горе тебе, Муллер, тысячу раз горе!
Настал час отмщения!
Восстаньте против него, сбросьте оковы рабства!
Ибо Он сказал: Я снова верну вам солнце и любовь, желания и мечты!
Выведу вас из муллердомовского заточения и отведу в дома ваши!
И еще сказал Он: Я сойду к вам и буду трудиться для вас, чтобы вы могли трудиться для меня!
Из толпы раздался голос:
— Раз он так могуществен, этот твой бог, почему он сам не уничтожит Муллера, чтоб мы смогли войти в Гедонию без кровопролития?
— Трусы! — воскликнул старец. — Разве не сказал Он: Ступени озарены будут факелами, а потолки лопнут, как пузыри под ножом!
И будет кровопролитие, какого заезды еще не видывали!
Кровь врагов поднимется выше баррикад и польется по ступеням багровым водопадом…
И снова из толпы послышалось:
— Муллер обещает нам после смерти жизнь на звездах. А что обещает нам в мире ином твой бог?
Старец воздел руку к потолку, откуда сквозь рваную зияющую дыру низвергалась тьма.
— Он сказал: Есть ли для вас что-либо хуже и лучше смерти? Доброй и тихой смерти без сновидений, как сон слепого младенца!
В толпе зароптали:
— Зачем думать о смерти, когда нас ждет райская жизнь в Гедонии? Отправим в рабство обожравшихся небожителей вместо себя. А сами будем наслаждаться в раю на земле!
— Горе вам, — вскричал пророк, — если возжаждали вы создать новых кумиров из чрева своего!
Ибо Он сказал: Вы войдете в его храмы, опочивальни и трапезные, изгоните лжепророков, и торгашей, и сибаритов, и руки ваши останутся неоскверненными!
Вы свергнете идолов Молоха, и тогда я сам уничтожу Молоха живого!
Многие из слушателей с ропотом отходили от этого пророка, присоединяясь к другой толпе. Там проповедовал иной слепец, возвещавший радости, которые ждут их в райских краях Гедонии.
Брок вместе с несколькими верующими остался возле своего старца, с огромным интересом внимая его пророчествам. Удивительно, до чего же умен этот старик — воспользовался случайной с ним встречей и стал провозвестником новой веры, в помощь Витеку из Витковиц! На миг Брока охватило желание заявить о своем присутствии, подтвердить слова слепого прорицателя. Но он поспешил отогнать эту мысль.
Ведь иначе он замешкается тут, не выполнит вовремя свою миссию, ему давно пора вернуться на сотый этаж и завершить начатое дело.
Таблички со стрелками указали ему путь к штабу. По приставным лестницам он сквозь дыры в потолке поднялся несколькими этажами выше и наконец очутился перед дверью, на которой было написано:
Он проскользнул внутрь вместе с запыхавшимся связным, который только что откуда-то вернулся.
За дубовым столом вместе со своим штабом сидел Витек из Витковиц. Перед ним лежала карта военных действий в Муллер-доме.
Это был сухощавый молодой человек с растрепанными, черными как ночь волосами. Серые глаза, бледные, крепко сжатые губы, крупный нос и энергичный, словно высеченный из гранита, подбородок. Он курил одну сигарету за другой, и кончики его пальцев пожелтели от никотина.
— Витек, — воскликнул связной, — пробиться не удалось!
Витек даже бровью не повел. Он склонился над картой — планом 490-го этажа — и в один из квадратов воткнул черный флажок. Там уже чернели три таких флажка…
Связной, с трудом переводя дыхание, продолжал:
— В том месте, где ты указал, рота саперов увязла в песке. Весь подвал под этой опочивальней доверху засыпан песком. А в песке спрятаны мины. Одна из них от удара кирки взорвалась. Двое братьев убито, трое ранено.
Лица сидящих за столом помрачнели.
— Проклятый этаж!
— Это уже в четвертый раз!
— Всюду песок, и только песок.
— Неужели эти негодяи засыпали весь этаж от пола до потолка?
— Похоже, они кое-чему научились, — сказал Витек. — У них во всех помещениях стоит охрана. Как только они слышат удары над головой, мигом поднимают всех по тревоге и засыпают помещение песком, прежде чем мы туда пробьемся.
Вбежал новый связной. Налицо Витека отразилось нетерпеливое ожидание.
— Ну что?
— Песок, — выдохнул связной.
Витек до крови закусил губу. А на карте появился еще один черный флажок.
— Придется сегодня же штурмовать баррикаду, — хмуро сказал он, — другого выхода нет.
Он взял другую карту, длинную и узкую, с изображением вертикального разреза Муллер-дома от основания до самой крыши. Проломы в потолках и главные укрепления на лестнице были обозначены красными флажками.
Военачальники молча склонились над картой, потом заговорили:
— Нелегкая будет работенка!
— А до «Вселенной» еще девяносто восемь этажей!
— Питьевой воды у нас меньше чем на сто сорок четыре часа!
— А вина — на шестьдесят часов!
— А там настанет черед вест-вестерской водки!…
— Сонные порошки, дурманные пилюли и кокаин!
— Горе нам!
— Вся надежда на воздушные корабли «Вселенной»!
— Но до них, братишка, аж девяносто восемь этажей!
— Брут, — обратился Витек к одному из генералов, — сегодня ночью ты атакуешь девятую баррикаду. Оборона у черных очень крепкая, потому что они готовятся к наступлению. Пусть пять тысяч человек ждут моего сигнала!
И в этот миг заговорил Петр Брок:
— Витек из Витковиц!
Все повскакали, озираясь по сторонам.
А Брок между тем продолжал:
— Отложи атаку на один день. Если ты начнешь наступление сегодня ночью, то погубишь свою армию!
Витек опомнился первым и крикнул:
— Чей это голос?
Голос представился:
— Я Петр Брок!
— Так, может быть, ты и есть тот самый бог, о котором возвестил пророк номер семьсот девяносто четыре?
— Я не бог. Я пришел предупредить, чтобы ты не начинал наступления сегодня ночью.
— Почему?
— Не спрашивай! Поверь мне, и завтра во всем убедишься сам!
— Я верю тебе и сделаю, как ты велишь! Наступление будет отложено…
Брок исчез, покинув изумленных и радостных предводителей восстания.
XLIL
Всюду на пути Брока восставшие рабы готовятся ко сну. Главная лестница освещена одним-единственным факелом. Брок быстро проскользнул в дверь в железной баррикаде. Несколько прыжков — и перед ним неприятельские укрепления. Он бесшумно перебрался на ту сторону.
В золотистом конусе света от прожектора сидят на ящиках два человека. Один из них, молодой, смотрит на баррикаду. Второй самодовольно улыбается всеми своими морщинами. Это Шварц.
— Сегодня я могу спать спокойно, — прошамкал он, тряся сморщенной головенкой. — Если они что предпримут, пальнем раз-другой для отвода глаз: вот, мол, как мы сопротивляемся, будто детишек своих защищаем. А потом будем «вынуждены» отступить этажом ниже. Они же тем временем расползутся здесь как вши…
— А вдруг они обнаружат бочонки с вашим газом? Что тогда?
— Не обнаружат, мой мальчик, не обнаружат… Бочонки наполнены винцом, а мехи плавают в вине, и газ будет из них потихоньку уходить… Таких бочонков «на всякий случай» там полным-полно, с виду безобидных, как дитя в пеленочках. Настоящие же газовые бочонки помечены красными треугольниками и стоят в углах. По сигналу…
— Ты, дед, все это здорово придумал, но что, если эти пролетарии улягутся далеко от твоих бочонков?
— Не беспокойся, желторотик, я и это учел… еще до того, как ты на свет божий появился. Они расположатся, как и мы, в районе лестницы! Витек будет держать их возле себя, чтобы они не загуляли по трактирам да барам, смекаешь теперь, несмышленыш?
— А вдруг они устремятся за нами на лифте?
— Не плачь, мой маленький, это у тебя зубки режутся, сейчас я тебе пеленочку переменю… Если б управление лифтом было в их руках, они бы давно шастали отдыхать в Гедонию!… Пеленочку намочил, бедненький мой…
Беззубый рот Шварца разинулся в долгом зевке.
Этим воспользовался Брок. Схватил ком ваты и заткнул им черный провал стариковского рта.
В следующую секунду он рассчитался с любопытным «ребеночком». Не успел тот опомниться, как Брок саданул его кулаком в висок. Парень так и покатился куда-то в темноту.
Между тем старый маразматик хотел было удрать от Брока, да с какой прытью! Но Брок поймал его за ногу и дернул назад. А затем надежно связал длинной веревкой.
— Не беспокойся, дед, — прошептал он прямо в испуганные глазки Шварца, — тебе СИО уже не повредит… Или боишься постареть еще на сто лет?
После этого с помощью кляпа и веревки Брок скрутил и его напарника. А покончив с обоими, осторожно подобрался к палаткам.
Лагерь спал.
Со скучающими часовыми Брок расправился быстро и ловко. И сразу же увидел бочонки, помеченные красными треугольниками. Из-под них торчали резиновые шланги, стянутые веревкой. Брок торопливо принялся их развязывать.
Когда он возился с последним бочонком, у него внезапно закружилась голова. Мозг, точно бритвой, резануло багровым треугольником. Брок чувствовал, что теряет сознание. Напрягая силы, сумел-таки взять себя в руки.
Прочь, прочь отсюда, пока я не состарился!
Шатаясь, он двинулся вперед.
Еще три шага — и лифт!
Еще шаг — и я упаду! В последнюю секунду, когда багровый треугольник терзал рассудок невыносимой болью, Брок ввалился в лифт.
Кнопка 100! 100! 100!
Брок рухнул на пол…
XLIII.
Ему чудилось, что он лежит на прохладных простынях и смотрит в потолок. Потолок сплошь белый, только посередине — красный треугольник. Бессмысленный, невыносимо багровый, он давит на мозг, вызывая ужасную боль. Словно в этом треугольнике есть отверстие и кто-то стремится втиснуть в это отверстие его череп. О, если б не этот треугольник! Как бы здесь было хороню! Потолок белеет, точно сахар, даже во рту сладко становится. Уснувшим бутоном водяной лилии с него свисает матовая лампочка.
И вдруг — толчок!
Что случилось?
Ах да! 100-й этаж!
Открытая дверь лифта, пальмовая роща, мелодичная радуга моста.
Брок хотел перебежать по нему, но вовремя спохватился.
Нельзя!
Ведь он выдаст себя.
Муллер сразу поймет, что незваный гость хочет проникнуть в его святилище. Ведь это не мост, это арфа, на которой должен сыграть мелодию каждый входящий во дворец Муллера!…
Остается только ждать, чтобы слить свои шаги с другими, которые тоже направятся сюда.
Ждать пришлось недолго. Послышались шаги, и среди пальм показался… лорд Гумперлинк! Да-да, он самый, Морская Чайка! Его Брок ожидал увидеть меньше всего! Откуда он взялся? Воспоминание о принцессе обожгло сыщика огнем. Что с ней случилось?
Лорд Гумперлинк без колебаний вступил на мостик. Следом за ним, нога в ногу, двинулся Брок. Мост отозвался грустной мелодией, которая затихла, только когда они остановились у ворот дворца.
Морская Чайка с наслаждением принял все процедуры, предваряющие аудиенцию. В белом одеянии римских патрициев он явился перед идолом.
Дутый Муллер с расчесанной окладистой раздвоенной бородой опять восседал на своем троне, разложив на коленях живот, на лице его снова застыла улыбка.
— О, Повелитель! — воскликнул Гумперлинк, касаясь лбом ковра. — Я исполнил твой приказ!
— Какой приказ? — донеслось как бы изнутри фигуры.
— Отвез принцессу Тамару обратно на родину!
Брок с облегчением вздохнул.
— Это я тебе приказал?! — прогремело по залу.
— Я повиновался твоему голосу, о, Повелитель!
Морская Чайка коротко рассказал, как его разбудили, как он вначале не поверил и с револьвером в руках бросился к дверям, но потом подчинился, убедившись, что голос звучит с потолка.
— Тебя обманули! — злобно прошипел идол. — Обвели вокруг пальца, как мальчишку! Осел ты, а не Морская Чайка! Ты внял голосу не моему, а дьявола! Немедленно назад! Подними по тревоге весь флот! Он к твоим услугам! Но без принцессы не возвращайся! Вон!
Лорд Гумперлинк исчез. В зале остался один Брок. Теперь надо действовать быстро, ибо его принцессе грозит опасность…
Скорее, скорее покончить с этим делом!
Прежде всего надо отыскать Муллера!
Обшарить весь дворец!
Все залы, все ниши осмотреть, простучать все стены, полы, потолки…
Крадучись, он подошел к черной портьере за троном. Отвел ее и увидел стеклянную стену, разделяющую тронный зал на две половины. Брок проскользнул в скрипнувшую дверь на ту сторону. До чего же вторая половина зала не похожа на первую с ее сверкающим троном!
Среди чудовищного беспорядка, как бы в минуту затишья между попойками, здесь валялось с десяток мужчин — этаких полураздетых здоровяков-римлян с мускулистыми, гладко выбритыми лицами. Их прозрачные непробиваемые шлемы и панцири разбросаны тут же, между матрацами, на которых они спят.
Телохранители Огисфера Муллера!
Брок на цыпочках прошел мимо… Длинный, узкий коридор, винтовая лестница и снова дверь:
Стены от пола и до потолка заставлены всевозможными книгами. Некоторые из них толсты, как стволы вековых дубов, и из-за нелепой своей толщины фактически перестали уже быть книгами.
Библиотека Муллера!
— Ты звал меня, о Повелитель? — пролепетал он елейным голоском.
— Как тебе известно, твои дружки из «Эльдорадо» с треском провалились. Гипнотизер Мак Досс вообще не вернулся от Витека. Затея Чулкова также окончилась неудачей, хорошо хоть ноги унес. Перкера схватили и в наказание отравили его собственным ядом. У меня в запасе, правда, есть еще Орсаговы бациллы, но Орсаг нужен мне сейчас для другого… Итак, поглядим, на что способен ты! Ты можешь заготовить большое количество своего газа?
— Я выпускаю карманные баллоны, о Повелитель, это доза для одного человека. Я ведь нищий, о Повелитель, нет у меня средств. По доброй воле никому стареть неохота…
— Сколько людей ты можешь состарить одновременно, если будешь выпускать свой СИО большими партиями?
— Весь Муллер-дом, о Повелитель, за одну ночь в богадельню превращу, — захихикал старик.
— Я хочу, чтобы ты применил свой СИО против армии рабов на четыреста девяностом этаже. Речь идет примерно о двадцати тысячах молодых рабов. Сколько времени тебе надо для производства необходимого количества газа?
— Двадцать тысяч человек? Восемнадцать тысяч галлонов, восемьдесят шесть муллдоров. Время роли не играет…
— Значит, завтра?
— Завтра!
— Учти, у рабов есть противогазы — они разворовали наши склады. До сих пор все наши газовые атаки были безуспешны.
— Не велика беда! Пусть наши войска отступят еще на один этаж, а на оставленной территории бросят мехи с газом. Ночью, когда враг уснет…
— Хватит, мастер Шварц! Назначаю тебя главным адъютантом маршала Габлера! Вон!
Старикашка еще раз приложился к левой штанине Муллера, мелкими шажками, руки по швам, попятился и исчез за портьерой.
Его место занял маршал Габлер.
Череп у него был розовый, лысый, словно полированный. Вначале Броку даже показалось, что у этого розового, безупречной формы шара вовсе нет лица. Потом он разглядел по бокам два махоньких уха и, только глянув на Габлера спереди, увидал, что в одном месте идеальная поверхность подпорчена каким-то морщинистым изъяном. Размером он был с ладонь, но на нем весьма оригинальным о6разом разместились крохотные выпуклости и впадины. Что и было лицо Габлера, нового маршала.
— Маршал, — произнес голос, — восемьдесят тысяч человек ждут твоих приказаний.
— О Повелитель!
— Завтра утром к тебе явится твой главный адъютант Шварц.
— О Повелитель!
— Немедленно отправляйся на четыреста девяностый этаж. Войска двинулись по главной лестнице еще ночью. Утром они должны быть на месте! Остальное тебе сообщит Шварц!
— О Повелитель!
— Вон!
XXXIX.
Снова Ачорген. — Белая пушинка на плече Муллера. — Орсаг бросается на помощь. — Схватка на полу. — «Держите его!… »
Только Габлер удалился, как из-за черной портьеры за троном вышел принц Ачорген.
Брока его появление ничуть не удивило.
Ачорген сумел избавиться от пут и сразу же пришел к своему хозяину. Стало быть, Муллер уже знает об исчезновении принцессы! Поэтому Броку было до крайности любопытно, что за разговор состоится сейчас между неподвижным Муллером и его коварным секретарем. Вдруг Муллер даже маску снимет, чтобы отдохнуть: ведь от Ачоргена ему наверняка скрывать нечего. Но странное дело! Ачорген молча обошел трон, без малейшего намека на почтительность поднялся по ступенькам к Муллеру, поправил его руку на подлокотнике трона, смахнул белую пушинку с плеча и разгладил бороду.
Брок опешил от изумления. Неужто в этом надутом мешке нет ни капли крови? Лицо из воска, это сразу видно, но неужто все это — только чучело? Значит, не Муллер?! Так отчего же эти негодяи ему поклоняются?
Где же настоящий Муллер?
Может, его вовсе нет на свете?
А как же голос?
Где горло, в котором он рождается?
Или, может, это и вправду Муллер, только разбитый параличом? Может, все его тело парализовано и работают лишь легкие и сердце? А мозг? А рот?
Брок взбежал по ступеням к трону. Приложил, чтобы удостовериться, руку к левой стороне могучей груди. Сердца не было. Наклонился к губам, сложенным в улыбку. Дыхания — тоже!
И еще одна проверка — булавкой в живот! Если он живой, то взовьется от боли!
Как вдруг — и-и-и-и! — тонко запищала проколотая резина.
Муллер на троне начал стремительно худеть. Живот на глазах опадал, головка склонилась набок, маска добродушия вместе с бородой сморщивалась с каждой секундой. В конце концов то, что совсем недавно было человеческой фигурой, превратилось в жалкую кучку черных тряпок.
Принц Ачорген наблюдал за скоропостижной гибелью лже-Муллера с каким-то злорадным удивлением. Но внезапно, будто опомнившись, в испуге закричал:
— Он уже здесь!
В ту же секунду сверху грянул голос:
— Орсаг!
Черная портьера раздвинулась, и из ее складок вынырнул слепой Орсаг. Руки он поднял к вискам, линзы таращились, будто глаза хищной птицы. Вероятно, он стоял там наготове бог знает с каких пор… Было ясно, что Брока здесь ждали! Так, может быть, все это просто новая ловушка?
Брок затаил дыхание. Но отскочить в сторону он не успел — в горло ему вцепились острые когти.
— Помогите! — заорал Орсаг, и словно в ответ сверху послышался пронзительный свист. Потом кто-то крикнул:
— Ачорген!
Но принц не пошевельнулся. В безумной схватке не на жизнь, а на смерть участвовали лишь его глаза. Изумленные, недоверчивые, оплетенные сеткой морщин, они все время меняли цвет и выражение.
Брок и Орсаг вначале дрались стоя, потом рухнули на пол. На толстом ковре Орсаг несколько раз перевалился через своего невидимого противника. Брок сумел отодрать руку Орсага от своего горла, но потратил на это столько энергии, что тот придавил его. Отчаянным рывком Брок высвободил руки, зато Орсаг опять вцепился ему в горло. Собрав последние силы, Брок рванулся, выдернул руки из-под колен Орсага и сорвал с его висков коробочки. Что-то лопнуло. Руки на горле Брока мгновенно разжались. Тело Орсага обмякло.
Брок вскочил на ноги. И очень вовремя! Портьера распахнулась — на фоне черного бархата возникли десятки голов в блестящих шлемах.
Петр Брок бросился к двери, слыша за спиной крик:
— Держите его!
Радужный мост под его ногами отозвался отчаянным аккордом. Между пальмами засверкали шлемы, мост не допел еще свой тревожный диссонанс.
Брок прыгнул в лифт и нажал кнопку номер 490.
XL.
Петр Брок решает спасти Витековых рабочих от старости. — «Напиток победы». — Бой на лестнице. — Старик Шварц на спине чудища
Да! Прежде всего надо спасти 20 000 молодых революционеров от жуткого призрака преждевременной старости! А Муллер? Никуда он не денется! 100-й этаж! Достаточно нажать белую кнопку — и мгновенно окажешься в радужном дворце, где находится Голос.
Наверх!
Однако на этот раз механизм подъемника испортился. Стены отвратительно скрипели, стрелка на табло дергалась, пол ходил ходуном. У Брока закружилась голова.
Может, опять возвращается сон?
На миг, когда накатила дурнота и все потемнело, лифт обернулся странными носилками, на которых лежал… Петр Брок! Два санитара в белом несли его куда-то, и вообще все вокруг было снежно-белым… Но снег этот, мало-помалу тускнея, становился черным, и вот уже воцарилась тьма. Тьма без мыслей, без чувств, без впечатлений.
Но длилось все это лишь мгновение. Лифт резко дернулся, и Брок пришел в себя. Двери открылись… Это уже четыреста девяностый?
Просторный зал превращен в лагерь. По обеим сторонам длинные ряды палаток, слышатся крики, смех, пение. Всюду толпятся воины в прозрачных островерхих шлемах и черных мундирах. За красными поясами торчат револьверы и кинжалы. Грудь крест-накрест перетянута шнурами, на которых черными шишками висят гранаты.
Одни храпят возле палаток, другие пьют «напиток победы», третьи играют в странную игру — складывают из золотых звездочек роковые созвездия. Охрипшими голосами они воспевают легендарные подвиги и сказочные победы божественного воителя Муллера на земле, на морях и на звездах.
Брок обошел несколько рядов — всюду одно и то же: палатки, песни, гранаты на груди и бутылки, призванные разжигать геройство черных вояк.
3а проломом в стене виднелась главная лестница. Выглядела она совсем не так, как в тот раз, когда он проснулся на багровом ковре. Ковер исчез, белые ступени в брызгах запекшейся крови. В подсохших кровавых лужах — обрывки бинтов и клочья ваты. На стенах — царапины и следы пуль. Часть мраморных перил сорвана взрывом, электрические лампы под потолком разбиты. Поле недавнего боя освещают мощные прожекторы.
В нестерпимо ярком свете Брок увидел высокую баррикаду, сооруженную из бочек, разбитых ящиков и мешков.
Возле нее было особенно шумно. Толпа наемников окружила неуклюжий, громоздкий аппарат вроде допотопного пожарного насоса. Одни качают помпу, другие наполняют из рукава с металлическим наконечником мехи и баллоны. На спине этого чудища сидит старик Шварц и, шамкая, отдает распоряжения. Полные сосуды укладывают в бочки и ящики.
Брок сразу все понял: именно здесь Шварц наладил производство своего газа! Здесь наемники спровоцируют наступление рабов, а сами отойдут на один этаж. Рабы захватят эту страшную баррикаду, а потом…
Но ведь он и пришел сюда, чтобы этому помешать!
Предупредить Витека из Витковиц!
Остановить его, пока не поздно!
Петр Брок перелез через баррикаду и зашагал наверх.
Этажом выше чернело другое укрепление. Рабы построили его из железных столбов и балок, гранитных блоков, здоровенных колес и станин от бог знает каких механизмов. Металл и камень сплошь да рядом спеклись воедино. Полурасплавленные, изъеденные плиты свидетельствовали о том, что против баррикады использовали напалм и кислоты.
Как же пройти сквозь страшное спекшееся укрепление? Огонь и тот не справился, а что могу сделать я — голыми руками? Баррикада — до самого потолка!
Но что это? За железной колонной, надвое разрезанной пламенем, прячется маленькая дверца. Она не заперта… За ней — коридорчик, который ведет под стальной панцирь.
Так Петр Брок благополучно оказался в лагере рабов.
Вокруг тьма, озаряемая лишь пламенем факелов. У них нет прожекторов, с сожалением подумал Брок, нет даже лампочек… Однако на лестнице что-то готовится. Факелы деловито снуют вверх и вниз, под ними — багровые пятна человеческих лиц. Тела, одетые в рубище, тонут во мраке.
Брок с трудом пробирался в суматохе факелов. Надо встретиться с Витеком. Но где его найти?…
Лестница кончилась, этаж развалинами стен бежал вдаль. Глаз с трудом привыкает к кровавым языкам факелов, которые, дымясь, капают смолой…
XLI.
Пророк э 794. — «…и тогда я уничтожу Молоха живого!» — Главный штаб. — Брок встречается с Витеком из Витковиц. — «Отложи наступпение до завтрашнего дня…»
Среди опустошения за обвалившейся стеной на груде обломков стоит старик, со всех сторон освещенный языками пламени. Прямо над его головой в потолке зияет дыра, словно в нее только что улетел сам сатана. Старик грозно возвышается над толпой рабов. Он слеп…
Брок вздрогнул. Перед ним был тот самый слепой ветеран э 794. к которому он попал после долгого бесплодного бега по лестнице. В багровом отсвете факелов он как последний апостол, собравший измученную паству в глубине катакомб.
— Десять лет я ждал, — говорит он взволнованно, и слова его жгут огнем, и вот однажды открылась стена… Человеку не дано пройти этим путем!
Это был Он, долгожданный Освободитель, Несущий свет!
Пришел, чтобы вывести нас из этого ада в тысячу этажей!
Горе тебе, Муллер, тысячу раз горе!
Настал час отмщения!
Восстаньте против него, сбросьте оковы рабства!
Ибо Он сказал: Я снова верну вам солнце и любовь, желания и мечты!
Выведу вас из муллердомовского заточения и отведу в дома ваши!
И еще сказал Он: Я сойду к вам и буду трудиться для вас, чтобы вы могли трудиться для меня!
Из толпы раздался голос:
— Раз он так могуществен, этот твой бог, почему он сам не уничтожит Муллера, чтоб мы смогли войти в Гедонию без кровопролития?
— Трусы! — воскликнул старец. — Разве не сказал Он: Ступени озарены будут факелами, а потолки лопнут, как пузыри под ножом!
И будет кровопролитие, какого заезды еще не видывали!
Кровь врагов поднимется выше баррикад и польется по ступеням багровым водопадом…
И снова из толпы послышалось:
— Муллер обещает нам после смерти жизнь на звездах. А что обещает нам в мире ином твой бог?
Старец воздел руку к потолку, откуда сквозь рваную зияющую дыру низвергалась тьма.
— Он сказал: Есть ли для вас что-либо хуже и лучше смерти? Доброй и тихой смерти без сновидений, как сон слепого младенца!
В толпе зароптали:
— Зачем думать о смерти, когда нас ждет райская жизнь в Гедонии? Отправим в рабство обожравшихся небожителей вместо себя. А сами будем наслаждаться в раю на земле!
— Горе вам, — вскричал пророк, — если возжаждали вы создать новых кумиров из чрева своего!
Ибо Он сказал: Вы войдете в его храмы, опочивальни и трапезные, изгоните лжепророков, и торгашей, и сибаритов, и руки ваши останутся неоскверненными!
Вы свергнете идолов Молоха, и тогда я сам уничтожу Молоха живого!
Многие из слушателей с ропотом отходили от этого пророка, присоединяясь к другой толпе. Там проповедовал иной слепец, возвещавший радости, которые ждут их в райских краях Гедонии.
Брок вместе с несколькими верующими остался возле своего старца, с огромным интересом внимая его пророчествам. Удивительно, до чего же умен этот старик — воспользовался случайной с ним встречей и стал провозвестником новой веры, в помощь Витеку из Витковиц! На миг Брока охватило желание заявить о своем присутствии, подтвердить слова слепого прорицателя. Но он поспешил отогнать эту мысль.
Ведь иначе он замешкается тут, не выполнит вовремя свою миссию, ему давно пора вернуться на сотый этаж и завершить начатое дело.
Таблички со стрелками указали ему путь к штабу. По приставным лестницам он сквозь дыры в потолке поднялся несколькими этажами выше и наконец очутился перед дверью, на которой было написано:
ГЛАВНЫЙ ШТАБ
Он проскользнул внутрь вместе с запыхавшимся связным, который только что откуда-то вернулся.
За дубовым столом вместе со своим штабом сидел Витек из Витковиц. Перед ним лежала карта военных действий в Муллер-доме.
Это был сухощавый молодой человек с растрепанными, черными как ночь волосами. Серые глаза, бледные, крепко сжатые губы, крупный нос и энергичный, словно высеченный из гранита, подбородок. Он курил одну сигарету за другой, и кончики его пальцев пожелтели от никотина.
— Витек, — воскликнул связной, — пробиться не удалось!
Витек даже бровью не повел. Он склонился над картой — планом 490-го этажа — и в один из квадратов воткнул черный флажок. Там уже чернели три таких флажка…
Связной, с трудом переводя дыхание, продолжал:
— В том месте, где ты указал, рота саперов увязла в песке. Весь подвал под этой опочивальней доверху засыпан песком. А в песке спрятаны мины. Одна из них от удара кирки взорвалась. Двое братьев убито, трое ранено.
Лица сидящих за столом помрачнели.
— Проклятый этаж!
— Это уже в четвертый раз!
— Всюду песок, и только песок.
— Неужели эти негодяи засыпали весь этаж от пола до потолка?
— Похоже, они кое-чему научились, — сказал Витек. — У них во всех помещениях стоит охрана. Как только они слышат удары над головой, мигом поднимают всех по тревоге и засыпают помещение песком, прежде чем мы туда пробьемся.
Вбежал новый связной. Налицо Витека отразилось нетерпеливое ожидание.
— Ну что?
— Песок, — выдохнул связной.
Витек до крови закусил губу. А на карте появился еще один черный флажок.
— Придется сегодня же штурмовать баррикаду, — хмуро сказал он, — другого выхода нет.
Он взял другую карту, длинную и узкую, с изображением вертикального разреза Муллер-дома от основания до самой крыши. Проломы в потолках и главные укрепления на лестнице были обозначены красными флажками.
Военачальники молча склонились над картой, потом заговорили:
— Нелегкая будет работенка!
— А до «Вселенной» еще девяносто восемь этажей!
— Питьевой воды у нас меньше чем на сто сорок четыре часа!
— А вина — на шестьдесят часов!
— А там настанет черед вест-вестерской водки!…
— Сонные порошки, дурманные пилюли и кокаин!
— Горе нам!
— Вся надежда на воздушные корабли «Вселенной»!
— Но до них, братишка, аж девяносто восемь этажей!
— Брут, — обратился Витек к одному из генералов, — сегодня ночью ты атакуешь девятую баррикаду. Оборона у черных очень крепкая, потому что они готовятся к наступлению. Пусть пять тысяч человек ждут моего сигнала!
И в этот миг заговорил Петр Брок:
— Витек из Витковиц!
Все повскакали, озираясь по сторонам.
А Брок между тем продолжал:
— Отложи атаку на один день. Если ты начнешь наступление сегодня ночью, то погубишь свою армию!
Витек опомнился первым и крикнул:
— Чей это голос?
Голос представился:
— Я Петр Брок!
— Так, может быть, ты и есть тот самый бог, о котором возвестил пророк номер семьсот девяносто четыре?
— Я не бог. Я пришел предупредить, чтобы ты не начинал наступления сегодня ночью.
— Почему?
— Не спрашивай! Поверь мне, и завтра во всем убедишься сам!
— Я верю тебе и сделаю, как ты велишь! Наступление будет отложено…
Брок исчез, покинув изумленных и радостных предводителей восстания.
XLIL
Газ из мехов будет уходить потихоньку. — Красный треугольник. — Тоска старика Шварца. — Прежде чем постареть… — Кнопка 100
Всюду на пути Брока восставшие рабы готовятся ко сну. Главная лестница освещена одним-единственным факелом. Брок быстро проскользнул в дверь в железной баррикаде. Несколько прыжков — и перед ним неприятельские укрепления. Он бесшумно перебрался на ту сторону.
В золотистом конусе света от прожектора сидят на ящиках два человека. Один из них, молодой, смотрит на баррикаду. Второй самодовольно улыбается всеми своими морщинами. Это Шварц.
— Сегодня я могу спать спокойно, — прошамкал он, тряся сморщенной головенкой. — Если они что предпримут, пальнем раз-другой для отвода глаз: вот, мол, как мы сопротивляемся, будто детишек своих защищаем. А потом будем «вынуждены» отступить этажом ниже. Они же тем временем расползутся здесь как вши…
— А вдруг они обнаружат бочонки с вашим газом? Что тогда?
— Не обнаружат, мой мальчик, не обнаружат… Бочонки наполнены винцом, а мехи плавают в вине, и газ будет из них потихоньку уходить… Таких бочонков «на всякий случай» там полным-полно, с виду безобидных, как дитя в пеленочках. Настоящие же газовые бочонки помечены красными треугольниками и стоят в углах. По сигналу…
— Ты, дед, все это здорово придумал, но что, если эти пролетарии улягутся далеко от твоих бочонков?
— Не беспокойся, желторотик, я и это учел… еще до того, как ты на свет божий появился. Они расположатся, как и мы, в районе лестницы! Витек будет держать их возле себя, чтобы они не загуляли по трактирам да барам, смекаешь теперь, несмышленыш?
— А вдруг они устремятся за нами на лифте?
— Не плачь, мой маленький, это у тебя зубки режутся, сейчас я тебе пеленочку переменю… Если б управление лифтом было в их руках, они бы давно шастали отдыхать в Гедонию!… Пеленочку намочил, бедненький мой…
Беззубый рот Шварца разинулся в долгом зевке.
Этим воспользовался Брок. Схватил ком ваты и заткнул им черный провал стариковского рта.
В следующую секунду он рассчитался с любопытным «ребеночком». Не успел тот опомниться, как Брок саданул его кулаком в висок. Парень так и покатился куда-то в темноту.
Между тем старый маразматик хотел было удрать от Брока, да с какой прытью! Но Брок поймал его за ногу и дернул назад. А затем надежно связал длинной веревкой.
— Не беспокойся, дед, — прошептал он прямо в испуганные глазки Шварца, — тебе СИО уже не повредит… Или боишься постареть еще на сто лет?
После этого с помощью кляпа и веревки Брок скрутил и его напарника. А покончив с обоими, осторожно подобрался к палаткам.
Лагерь спал.
Со скучающими часовыми Брок расправился быстро и ловко. И сразу же увидел бочонки, помеченные красными треугольниками. Из-под них торчали резиновые шланги, стянутые веревкой. Брок торопливо принялся их развязывать.
Когда он возился с последним бочонком, у него внезапно закружилась голова. Мозг, точно бритвой, резануло багровым треугольником. Брок чувствовал, что теряет сознание. Напрягая силы, сумел-таки взять себя в руки.
Прочь, прочь отсюда, пока я не состарился!
Шатаясь, он двинулся вперед.
Еще три шага — и лифт!
Еще шаг — и я упаду! В последнюю секунду, когда багровый треугольник терзал рассудок невыносимой болью, Брок ввалился в лифт.
Кнопка 100! 100! 100!
Брок рухнул на пол…
XLIII.
100— й этаж. -«Тебя обманули. Морская Чайка!» — Прежде всего отыскать Муллера. — Телохранители Огисфера Муллера. — Его библиотека
Ему чудилось, что он лежит на прохладных простынях и смотрит в потолок. Потолок сплошь белый, только посередине — красный треугольник. Бессмысленный, невыносимо багровый, он давит на мозг, вызывая ужасную боль. Словно в этом треугольнике есть отверстие и кто-то стремится втиснуть в это отверстие его череп. О, если б не этот треугольник! Как бы здесь было хороню! Потолок белеет, точно сахар, даже во рту сладко становится. Уснувшим бутоном водяной лилии с него свисает матовая лампочка.
И вдруг — толчок!
Что случилось?
Ах да! 100-й этаж!
Открытая дверь лифта, пальмовая роща, мелодичная радуга моста.
Брок хотел перебежать по нему, но вовремя спохватился.
Нельзя!
Ведь он выдаст себя.
Муллер сразу поймет, что незваный гость хочет проникнуть в его святилище. Ведь это не мост, это арфа, на которой должен сыграть мелодию каждый входящий во дворец Муллера!…
Остается только ждать, чтобы слить свои шаги с другими, которые тоже направятся сюда.
Ждать пришлось недолго. Послышались шаги, и среди пальм показался… лорд Гумперлинк! Да-да, он самый, Морская Чайка! Его Брок ожидал увидеть меньше всего! Откуда он взялся? Воспоминание о принцессе обожгло сыщика огнем. Что с ней случилось?
Лорд Гумперлинк без колебаний вступил на мостик. Следом за ним, нога в ногу, двинулся Брок. Мост отозвался грустной мелодией, которая затихла, только когда они остановились у ворот дворца.
Морская Чайка с наслаждением принял все процедуры, предваряющие аудиенцию. В белом одеянии римских патрициев он явился перед идолом.
Дутый Муллер с расчесанной окладистой раздвоенной бородой опять восседал на своем троне, разложив на коленях живот, на лице его снова застыла улыбка.
— О, Повелитель! — воскликнул Гумперлинк, касаясь лбом ковра. — Я исполнил твой приказ!
— Какой приказ? — донеслось как бы изнутри фигуры.
— Отвез принцессу Тамару обратно на родину!
Брок с облегчением вздохнул.
— Это я тебе приказал?! — прогремело по залу.
— Я повиновался твоему голосу, о, Повелитель!
Морская Чайка коротко рассказал, как его разбудили, как он вначале не поверил и с револьвером в руках бросился к дверям, но потом подчинился, убедившись, что голос звучит с потолка.
— Тебя обманули! — злобно прошипел идол. — Обвели вокруг пальца, как мальчишку! Осел ты, а не Морская Чайка! Ты внял голосу не моему, а дьявола! Немедленно назад! Подними по тревоге весь флот! Он к твоим услугам! Но без принцессы не возвращайся! Вон!
Лорд Гумперлинк исчез. В зале остался один Брок. Теперь надо действовать быстро, ибо его принцессе грозит опасность…
Скорее, скорее покончить с этим делом!
Прежде всего надо отыскать Муллера!
Обшарить весь дворец!
Все залы, все ниши осмотреть, простучать все стены, полы, потолки…
Крадучись, он подошел к черной портьере за троном. Отвел ее и увидел стеклянную стену, разделяющую тронный зал на две половины. Брок проскользнул в скрипнувшую дверь на ту сторону. До чего же вторая половина зала не похожа на первую с ее сверкающим троном!
Среди чудовищного беспорядка, как бы в минуту затишья между попойками, здесь валялось с десяток мужчин — этаких полураздетых здоровяков-римлян с мускулистыми, гладко выбритыми лицами. Их прозрачные непробиваемые шлемы и панцири разбросаны тут же, между матрацами, на которых они спят.
Телохранители Огисфера Муллера!
Брок на цыпочках прошел мимо… Длинный, узкий коридор, винтовая лестница и снова дверь:
БИБЛИОТЕКА
Стены от пола и до потолка заставлены всевозможными книгами. Некоторые из них толсты, как стволы вековых дубов, и из-за нелепой своей толщины фактически перестали уже быть книгами.
Библиотека Муллера!