Он отвлекся от размышлений, когда Килтан сошел с последних ступеней лестницы и повел их с Риантусом боковым коридором. Здесь почти не было отделки. Зато стены, кое-где сочащиеся каплями конденсата, стекавшего из вентиляционных отдушин, покрывали надписи на гномьем языке. Знания Базела в гномьей письменности были минимальны, если не сказать отсутствовали. Он мог узнать буквы, разобрать одно-два слова, но этого не хватало, чтобы уловить смысл. Он понял только, что речь идет о каких-то направлениях. Об этом можно было догадаться и без слов — под некоторыми словами были нарисованы стрелки.
   Здесь, внизу, было очень тепло, а воздух имел острый металлический привкус. Базел ощутил какие-то вибрации, словно сама скала ворочалась как огромная кошка. Он бросил короткий взгляд на Риантуса, но тот лишь улыбнулся и махнул рукой, указывая на Килтана. Гном остановился у поворота, повернулся и нетерпеливо манил их рукой. Базел пожал плечами и пошел к нему, но тут же замер от изумления.
   Килтан стоял на площадке узкой винтовой лестницы, вьющейся по стене коридора, сравнимого по ширине с Дворвенхеймским Тоннелем. Но если Тоннель был почти пустынным, тихим и по-зимнему сонным, то в этом коридоре все шумело, скрежетало и грохало. По каменному полу тянулись рельсы, крепкие шахтерские лошадки везли по ним тележки, нагруженные невероятным количеством вещей. Базел заметил связки наконечников для копий и горы боевых топоров, увязанных как дрова. Другие тележки сначала показались ему наполненными сверкающей рыбьей чешуей, но он понял, что это отблески света, играющего на кольцах кольчуг. Еще в тележках были острые клинки, мотыги, топоры и молотки и еще десятки видов различных инструментов. На плоских платформах лежали новые метры рельсов, за ними шли отряды рабочих с молотками и кирками, явно собиравшиеся продлить рельсовый путь внутрь горы. Множество тележек ехало и в противоположном направлении, они были нагружены чем-то похожим на уголь. Группы рабочих двигались по тоннелю во всех направлениях, словно Базел с товарищами пришли как раз к новой смене.
   Градани смотрел вниз, завороженный зрелищем, и недоумевал, почему Килтан привел его сюда и позволил увидеть все это. Но тут гном больно пихнул его под ребра и кивнул головой, чтобы тот следовал за ним в узкий лаз, отходивший от площадки. Для разговоров здесь было слишком шумно. Даже звучный бас Базела потерялся бы в этом гуле, поэтому он пошел за гномом, не задавая вопросов, в надежде, что у него будет время и на то, чтобы задать их, и на то, чтобы получить ответы.
   Они минут пятнадцать шли вниз по тропе, миновав еще три широких тоннеля, пока Килтан не зашел в небольшую нишу, распахнул тяжелую дверь и предложил им войти. Базелу пришлось согнуться в три погибели, чтобы пролезть, зато он с облегчением вздохнул, когда весь шум остался за закрытой дверью. Света здесь было меньше, чем снаружи, но только пока Килтан не открыл вторую дверь, приглашая их в очередное удивительное место.
   Длинная, похожая на галерею комната за двойными дверями была выстроена ярусами, чтобы несколько гномов, находившихся в ней, могли без помех видеть огромное окно, целиком занимавшее одну из стен. Базел впервые смог выпрямиться во весь рост, что само по себе было весьма приятно, но ему понравились и двери, заглушавшие звуки. Конечно, двери были сделаны, чтобы гномы могли нормально слышать друг друга и говорить, не напрягаясь, но его уши тоже были рады блаженной тишине.
   Базел понятия не имел, чем заняты гномы, он увидел молодую женщину, склонившуюся над набором лежавших перед ней бронзовых (то есть казавшихся бронзовыми) трубочек. Женщина сняла крышку с одной трубки и подула в нее, потом заговорила размеренным четким голосом. Это выглядело бы смешно… если бы не другой голос, мужской, который донесся из трубки. Слова звучали разборчиво, несмотря на доносившийся вместе с ними шум.
   Но, несмотря на странность происходящего, Базел едва обратил на это внимание. Его взгляд привлекло стекло, отделявшее комнату от огромной пещеры за ним. Конокрад никогда еще не видел такого огромного и такого чистого стекла. Он даже потянулся и потрогал его, чтобы убедиться в том, что оно существует на самом деле. Это действительно оказалось двойное стекло, приглушавшее звуки. Это и хорошо, подумал он смутно. Иначе гномы в этой… смотровой комнате были бы совсем оглушены, потому что грохот за стеклом был гораздо хуже шума, преследовавшего трех друзей, когда они шли по тропе.
   Широкая река, заключенная в выложенный кубическими камнями канал, ревела в помещении за стеклом, с немыслимой силой вращая дюжину самых огромных водяных колес, которые только доводилось видеть Базелу. От колес отходило множество проволок и приводов, передающих энергию воды машинам, о назначении которых Базел не стал и догадываться. Однако даже впечатление, произведенное колесами, не помешало ему расслышать ровный, могучий гул топок. Несмотря на двойное стекло и толстые каменные стены, отделявшие от них комнату, низкое басовитое гудение горнов проникало и сюда. Потоки яростно бурлящей лавы низвергались через отверстия в боках топок. Огромное количество тележек бежало по рельсам к печам, чтобы вывалить в них породу и то, что казалось уже обожженным углем. Килтан шагнул к Базелу.
   — Здесь кокс, смешанный с рудой, — негромко пояснил гном. — Когда-то мы использовали древесный уголь, но потом научились обжигать добытый в шахтах уголь в печах. — Он усмехнулся. — Отличная штука. Ты, наверное, заметил, что здесь, внизу, гораздо больше угля, чем древесины.
   Базел кивнул, но его внимание было сосредоточено на огромном, подвешенном на проложенном под потолком рельсе железном котле, который вдруг поехал, приведенный в движение водяными колесами. Он был чудовищен, в два раза больше Конокрада, и Базел взволнованно сглотнул, когда заметил бурлящий в котле жидкий металл. Он зачарованно смотрел на содержание котла и невольно вздрогнул, когда широкий, веерообразный поток пламени и искр хлынул из другой части механизма.
   — Мы делаем сталь, а не железо, — сказал Килтан так же спокойно. — Это, — указал он на огненный поток, — оттуда, где мы вдуваем в железо струю воздуха. Не буду вдаваться в подробности, но эта технология позволяет нам получать тонны стали… причем гораздо дешевле железа.
   Базел перевел на него взгляд, и гном пожал плечами, потом махнул рукой, указывая за окно.
   — Мы не показываем это кому попало. Дело в том, что это — истинная причина экономического превосходства Империи. Мы сотни лет трудились, чтобы найти наиболее действенный способ выполнять работу, которая здесь производится. После стольких лет исследований мы вовсе не стремимся поделиться нашими секретами с людьми вроде Пурпурных Лордов. — Он помолчал, нахмурился и покачал головой. — Нет, буду честен. Пока мы не вошли в состав Империи, мы не стремились делиться своими секретами ни с кем. Это были наши тайны, тайны гномов, источник нашего богатства и силы. Именно поэтому мы так сомневались, стоит ли нанимать рабочих не из гномов.
   Базел, подавленный и смущенный, заморгал. Он далеко не сразу смог заговорить, но наконец откашлялся и спросил:
   — Вы привезли все это сюда из Контовара, после Падения?
   — Нет. — Килтан стоял рядом с ним, глядя сквозь стекло, взгляд его затуманился. — До Падения почти все, что мы сейчас делаем, производилось с помощью магии. Нам пришлось начать с начала, найти нужный способ заново, шаг за шагом дойти до того, что ты сейчас видишь. Это сложнее, чем было в Контоваре, и нам требуется огромное количество силы воды. Существует не так много мест, где можно найти и ее, и уголь для печей, и железную руду, и медь, и олово. Перевозка занимает основную часть времени от всего процесса, зато когда все компоненты доставлены, мы действительно можем произвести гораздо больше стали и бронзы и в более короткий срок, чем кто-либо до Падения.
   — Но зачем ты показываешь это мне? — спросил Базел.
   — Ради твоего отца, — просто ответил Килтан.
   — Что? — Градани пристально посмотрел на гнома, но тот выдержал его взгляд.
   — Я был весьма польщен, когда ты рассказал мне, что Шарна вмешивается в жизнь Навахка, и попросил моего совета, Базел, только мы уже давно об этом знаем. — Он фыркнул, заметив выражение лица Конокрада. — Разумеется, знаем! Из всех Темных Богов Торфрам больше всего ненавидит Шарну. Конечно, он ненавидит и Финдарка, но Демоново Отродье любит скрываться под землей, а этого Каменная Борода не переносит. Камень и земля — его вотчина, но даже если бы это было не так, ни один человек в здравом рассудке, какому бы богу он ни служил, не захочет терпеть рядом с собой Шарну. Мы мало знаем о новых друзьях покойного Харнака, но и этого достаточно, чтобы желать уничтожения этой заразы и людей, которые распространяют ее, — завершил он угрюмо.
   — Хорошо, — медленно кивнул Базел после минутного размышления. — Это мне ясно, но мне показалось, что ты упоминал моего отца.
   — Упоминал, — согласился Килтан, разглядывая печи и водяные колеса. — Гномы терпеливы, Базел, — продолжал он. — Но они умеют ненавидеть. Наверное, оба эти качества перешли в нашу кровь из каменной крошки. И еще мы слуги Торфрама, поэтому мы с радостью предложили бы тебе армию Дворвенхейма, чтобы сжечь Навахк дотла. К сожалению, мы не можем этого сделать. У нас нет твердых доказательств присутствия там Шарны. Мы могли бы отправиться туда и добыть их силой, но доказательства нужны до того, как мы выступим.
   — Погоди-ка минутку, — прервал Базел. — О каких это «мы» в точности ты толкуешь?
   — Я не могу… — начал Килтан и осекся. — Лучше я объясню так, — продолжил он через мгновение. — Есть люди здесь, в Дворвенхейме, и в Духе Топора, которые понимают, какую опасность представляет поклонение Шарне, и которые при других обстоятельствах могли бы предложить действенные средства, чтобы противостоять угрозе. Но здесь существуют определенные сложности.
   Во-первых, если мы войдем в Навахк по какой бы то ни было причине, это все равно будет вражеским вторжением, и тогда все города Кровавых Мечей встанут на защиту Чернажа.
   Во-вторых, если честно, мысль о сражениях с градани не очень-то нас привлекает, особенно тех, кто хорошо знаком с этим народом.
   В-третьих, противостояние Чернажа и твоего отца достигло такой стадии, когда любое внешнее вмешательство обернется катастрофой с непредсказуемыми последствиями. Мы могли бы уничтожить Чернажа и уйти, оставив дальнейшее на волю принца Бахнака… но тогда он скорее всего, предстанет в глазах соплеменников «орудием» захватчиков. Еще уничтожение Чернажа приведет к распаду союза, созданного твоим отцом, и кланы поднимутся друг на друга. От этого пострадает весь ваш народ, кроме того, если у вас начнется вечная, непрекращающаяся гражданская война, вроде той, что идет в Ференмоссе, это отразится и на всех ваших соседях.
   И в-четвертых, мы не смеем сделать ни одного движения, которое можно расценить как сочувственное по отношению к одной из сторон из-за Сотойи.
   Базел медленно кивал, слушая предыдущие аргументы, но сейчас он замер и пристально посмотрел на гнома.
   — И какое отношение ко всему происходящему имеет Сотойя?
   — Они обеспокоены, — просто пояснил Килтан. — С тех пор как они претендуют на Равнину Ветров, между ними и вами все время происходят стычки и недоразумения, Базел. Уверен, ты знаешь об этом больше меня! — Градани снова кивнул, а Килтан пожал плечами. — И во всем происходящем они способны разглядеть только то, что, пока вы сражаетесь друг с другом, это только на руку вашим соседям. Они и так уже были встревожены, когда твой отец объединил Конокрадов, но если он еще начнет завоевывать и присоединять Кровавых Мечей… это их в конец напугает.
   — Но мы же практически не беспокоили их, совсем не трогали, со времен первой войны с Навахком!
   — Разумеется. Вы были заняты Чернажем и его союзниками. Но если Чернажа не станет, а твой отец будет править всеми северными градани, что он сделает тогда? Троллиная и Вурдалачья Пустоши не позволят ему продвинуться на юг, если же градани пойдут на запад или юго-запад, это приведет к конфликту с Приграничными Королевствами, что вызовет недовольство Империи. Остаются север и северо-восток… и тогда они окажутся как раз как раз на Равнине Ветров рядом с Сотойей, давним врагом.
   — Это чушь! Одно дело набеги, но если бы мы действительно решили захватить Равнину Ветров, Сотойя тут же призвала бы на помощь Империю Топора. Отец знает это так же хорошо, как мы с тобой!
   — Я и не говорил, что эти страхи имеют разумные основания, — терпеливо объяснял Килтан. — Но подумай сам. Если, я сказал «если», принц Бахнак предпримет попытку вторжения, что произойдет прежде, чем Империя сможет ответить на просьбы о помощи? Тот факт, что впоследствии им придется вступить в кровавый бой с нашими объединенными войсками, — я не допускаю возможности, что наездники сумеют справиться сами, — не остановит твоих соплеменников. Они успеют уничтожить многих и многое.
   — Но у нас нет для этого причин!
   — Я это знаю, так же как и большинство советников Короля-Императора. А вот в Сотойе, кажется, этого не понимают. В данный момент король Марко предпочитает выжидать и надеяться на лучшее. Его беспокоит перспектива появления рядом с его страной объединенного королевства градани, но, как мне кажется, он начинает осознавать, что в этом может быть и положительная сторона. Прежде всего ваши Железные Топоры, может быть, и не совершали набегов на Равнину, но это делали другие кланы Конокрадов, когда твой отец еще не мог указать им на место. Подозреваю, Маркос постепенно приходит к пониманию, что единый верховный вождь градани, который может обратиться ко всем кланам или, если необходимо, пригрозить им всем, способен и прекратить дальнейшие набеги, если Маркос сумеет с ним договориться.
   К сожалению, он не единственный человек с Сотойе, озабоченный происходящим. Его собственный двор раздирают противоречия, но в Западных Землях ситуация еще хуже. Они находятся к вам ближе всех остальных, и там лучше всего помнят о вашей вражде, продолжавшейся целые столетия. Барон Теллиан, похоже, выполняет приказы, полученные непосредственно от короля Маркоса, но полной уверенности в этом у нас нет. Но как бы ни был лоялен Теллиан, его вассалы поступают по-своему. С тех пор как зима закрыла дороги, мы почти не получаем информации, но знаем, что многие молодые рыцари в Западных Землях прислушиваются к словам Матиана Красного Шлема, губернатора Гланхарроу. А он яростный противник градани. Все это означает, что если мы двинемся на Навахк, нарушив соотношение сил в пользу твоего отца… — Гном передернул плечами.
   — Ты думаешь, в этом случае они решат напасть как можно быстрее, пока позиции отца еще не окрепли, — подытожил Базел.
   — Это одна из возможностей. Есть еще вероятность, что кто-нибудь вроде Матиана из Гланхарроу решит действовать по собственному усмотрению и поднимет за собой все Королевство, как бы ни возражали Маркос с Теллианом. С другой стороны, большинство из нас, сейчас я говорю о Дворвенхейме, а не об Империи в целом, так же заинтересованы в победе твоего отца, как и он сам. Больше того, мы считаем, что это и в интересах Сотойи, хотя, разумеется, многие из сотойцев пока что этого не понимают. Помнишь, когда мы только познакомились, я сказал, что, похоже, твой отец понимает толк в правлении, а не просто стремится к выгоде? Базел снова кивнул.
   — Да, и я по-прежнему так думаю. Такой вождь — гораздо лучший сосед, чем кучка грызущихся между собой старейшин. И дело не только в этом. Каждый, кто знаком с Бахнаком, знает, что он никогда, ни за что не допустит в своих землях поклонения Шарне и ему подобным. И по этой причине мы хотим его поддержать.
   — Но не открыто, — кивнул Базел.
   — Не открыто. И не сразу, — подтвердил Килтан. — Но я могу распорядиться, чтобы из Даранфела отправились корабли, которые весной подойдут к Дургажу.
   — И что будет на этих кораблях? — безразличным тоном поинтересовался Базел.
   Килтан махнул рукой в сторону окна:
   — Доспехи. Копья. Алебарды. Топоры, мечи и арбалеты.
   — А взамен?
   — Взамен вы с отцом уничтожите приспешников Шарны в Навахке и в остальных землях градани. Бахнак заплатит нам за оружие когда и как сможет. Уверяю тебя, цена будет гораздо ниже цен на наших рынках. Кроме того, он даст обязательство, победив Чернажа, заключить мирные договоры с соседями, включая Сотойю. Кто-то может не поверить ему на слово. Я верю, и верят мои товарищи из Совета Дворвенхейма. В обмен на эти мирные договоры Дворвенхейм тоже подпишет договор — о торговле. На тех же условиях, что существуют между нами и другими народами Империи.
   Базел судорожно сглотнул. Столь щедрого предложения не получали даже Приграничные Королевства. Это означает возможность торговать с купцами Империи Топора без импортно-экспортных пошлин. Принц Бахнак сможет не только увидеть все чудеса, с которыми познакомился Базел за время своего путешествия, но и приобрести их по той цене, за какую их покупают только обитатели Империи!
   — Это лакомый кусок. Килтан, — признал наконец Базел. — Если бы решал я, то сразу же принял бы столь соблазнительное предложение. Но я не могу отвечать за других.
   — Это мы понимаем. Как и то, что в данный момент твои обязательства перед Томанаком важнее даже обязательств перед отцом. Мы не хотим заставлять тебя выбирать между ними и знаем, что ты не должен говорить от имени отца, даже не обсудив с ним наше предложение. Но еще мы уверены, что не можем доверить это поручение никому другому. Твой отец прислушивается к тебе. Если мы обратимся к нему напрямую или через другого посредника, у него могут зародиться сомнения. Мы в состоянии поставить себя на его место. Пока мы будем убеждать его в честности наших намерений, мы потеряем время, а его у нас и так почти нет. Поэтому меня и попросили рассказать все это тебе: ты ведь знаешь меня, и я надеюсь, доверяешь мне. Все, что мы просим, — передать сообщение твоему отцу и полно и искренне ответить на все его вопросы.
   — Гм. — Базел медленно кивнул, снова глядя через стекло и обдумывая сказанное Килтаном. Гному не удалось застать его врасплох. Теперь Конокрад вспоминал о собственных мыслях по поводу той огромной силы, которая скапливалась у него на родине. Он охотно верил, что страхи и подозрения Килтана имели под собой почву, особенно те, что касались Сотойи, какими бы странными они ни казались градани. Базел вполне мог понять, чем было вызвано предложение Килтана. Если быть до конца честным, решил он, это предложение можно назвать и подкупом, но можно и помощью в управлении государством. В конце концов, то, о чем толковал гном, будет стоить ему, Дворвенхейму и Империи не так уж дорого. В итоге прибыль окажется гораздо больше того, что можно сию минуту выгадать на пошлинах. И если соглашение свяжет Бахнака и его потомков с Империей…
   — Ладно, — сказал Базел. — Я передам твое предложение, Килтан. Имей в виду, я не могу обещать, что отец его примет, но я все ему расскажу. И, — он посмотрел сверху вниз на гнома, — лично я надеюсь, что он согласится.
   — Спасибо, — серьезно произнес гном и протянул Базелу руку.

ГЛАВА 18

   — Фу! Какой кошмарный запах!
   Вейжон отпрянул от дымящейся кружки в руке Базела, и Конокрад засмеялся. Его дыхание вырывалось изо рта клубами пара. Густые ели, под которыми они расположились лагерем, бросали темные тени на его торс, тогда как лицо освещали лучи восходящего солнца.
   — Не могу не согласиться, мальчик. Но я слышал, как ты сегодня охал.
   — Да, ты бы тоже охал, если бы никогда не имел дело с этими, Фробус их побери… — начал Вейжон вдохновенно, поглядывая на кружку с видимым отвращением, но тут же умолк. — У тебя тоже ныли бы мышцы, если бы ты никогда не стоял до этого на лыжах, — завершил он с достоинством.
   — Без сомнения, — согласился Базел, благородно не упоминая, что сам он уже больше трех лет не катался на лыжах. А Брандарк и того больше, потому что посреди Навахка заниматься лыжным спортом невозможно, а Брандарк был горожанином. К изумлению Базела, Керита двигалась на лыжах так же легко и грациозно, как она держалась в седле. Немного поразмыслив, он решил, что у него нет повода для удивления. Он мало знал о ее родине, но герцогство Морец было расположено не намного южнее Харграма. Крестьянская девочка вполне могла научиться бегать на лыжах. Да и позже она явно провела немало времени в северных провинциях Империи, а там лыжи были обычным средством передвижения.
   — Если хочешь, — предложила Керита, — можешь ехать на санях. — Молодой человек обернулся, собираясь испепелить ее взглядом, но она лишь сочувственно улыбнулась. — Прийти в форму не просто даже тем, кто имеет навык. А начинающему еще сложнее заставить работать нужные мышцы.
   — Я знаю, госпожа. Просто… — Вейжон снова замолк и покосился на кружку. Осторожно потянув носом, он сморщился, убедившись, что запах не стал лучше. — Но я хотя бы не умру от этого? — поинтересовался он с подозрением.
   — Не умрешь, — заверил его Базел.
   — Не уверен, что меня бы это сильно расстроило, — криво усмехнулся рыцарь-послушник. — Дай это мне. Я больше не буду оттягивать неизбежное.
   Он взял кружку одной рукой, зажав нос пальцами другой, и разом влил в рот ее содержимое.
   — Боги! На вкус это еще хуже! — Он закашлялся. Несколько секунд Вейжон сидел с видом человека, огромным усилием воли заставляющего напиток остаться в желудке, потом передернулся и отдал кружку Базелу. — Ты уверен, что у вас пьют это все время?
   — Что? У нас? — Базел хмыкнул. — Да ни один градани ни за что не станет пить такое! — Он кивнул на горшок, дымящийся на костре. — Если, конечно, у него будет хоть какой-то выбор.
   — Ты же сказал… — возмущенно начал Вейжон, но его перебил Брандарк:
   — Все, что он сказал, Вейжон, — это что горцы Восточной Стены, охотники на оленей и лыжники пьют этот чай, чтобы снять мышечные боли. Он ничего не говорил о градани.
   — Ясно. — Вейжон одарил своего наставника самым мрачным взглядом, на какой только был способен, но уголки его рта дрогнули, в глазах загорелся огонек.
   — Я же должен был в тебя это влить, — пояснил Базел. — Ведь действует, правда?
   — Напомни, чтобы я никогда не покупал у тебя лошадей или земли, господин, — попросил Вейжон, поднимаясь с нарочитым стоном. Он немного постоял, потом попробовал присесть.
   — Должно пройти несколько больше времени, чтобы чай подействовал, — продолжал Базел, наблюдая, как Вейжон поднимается, на этот раз вполне искренне стеная. — Просто немного подвигайся. Разомнись, пока мы сворачиваем лагерь.
   — Я могу помочь, — запротестовал Вейжон.
   — Не дури, — ответила Керита. — Ты же не валяешься в спальном мешке! Кроме того, не исключено, что без тебя мы справимся быстрее, особенно если после разминки ты начнешь ходить бодрее, чем сейчас.
   Вейжон сморщился, но все же согласно кивнул. Он заходил взад-вперед под елками, сначала совсем медленно, а Базел, Брандарк и Керита начали со знанием дела разбирать лагерь.
   Они были уже в нескольких днях пути к югу от Дворвенхейма, почти в Даранфеле. Теперь их отряд стал совсем маленьким, потому что Базел, как и обещал сэру Чарроу, оставил рыцарей в Дворвенхейме. Венсит же отправился по собственным делам на Равнину Ветров. Базел удивился отъезду мага — он был уверен, что тот хочет помочь разобраться с Шарной, но возражать не стал. Венсит Румский ездил куда хотел, и всегда знал, что делает. К тому же Базел помнил, что Кодекс Оттовара запрещает Венситу использовать магию против врагов, если они не начнут применять ее первыми, так что вряд ли волшебник мог оказать градани поддержку чем-то, помимо советов.
   Базел по-настоящему сожалел только об одном — рыцари забрали с собой повозки. Он ни за что не признался бы товарищам (особенно после жалоб Брандарка, которому пришлось оставить все свои драгоценные книги у Килтана), что несколько привык к тем, которые так облегчали путешествие. Но самому себе он не стал лгать. Отряд по-прежнему был экипирован гораздо лучше, чем когда они с Брандарком покинули Навахк. Теперь у них были легкие сани, нагруженные провизией, растопка и инструменты, большая палатка и спальные мешки. Базел с Брандарком тащили сани по очереди. Поначалу Керита с Вейжоном возмущались и настаивали на том, что тоже должны принимать в этом участие, но на второй день их протесты ослабли. Никто не мог сравниться с градани в выносливости — этого нельзя было не признать, глядя, как Базел или Брандарк час за часом тянут сани.
   По меркам градани они двигались не очень быстро. Если бы Вейжон был опытным лыжником, они уже забрались бы гораздо дальше на юг, но Базел все равно был доволен. После отъезда из Серебряных Пещер они уже миновали герцогство Барандир, а через неделю, даже если Вейжон не сможет идти быстрее, чем сейчас, доберутся до Дургажа, ближайшего города Конокрадов.
   При этой мысли он усмехнулся и краем глаза покосился на молодого человека. Вейжон, лицо которого приобрело изумленное выражение после того, как началось действие чая, уже двигался гораздо легче, и Базел издал удовлетворенный возглас. Он понятия не имел, откуда у его народа такая выносливость и способность быстро выздоравливать после ранений, пока этого не объяснил ему Венсит. Это было просто в природе градани.