Хватаясь руками за воздух, Грошек отпрянул назад, оступился и покатился по ступеням вниз. В последнюю секунду он умудрился сгруппироваться, так что, приземлившись на цементный пол подвала, ему удалось сберечь голову и не получить серьезных травм.
Потирая ушибленное колено, детектив встал и прижался спиной к стене – привидение, или кто там оно, не шутило!
Что же делать? Громким криком позвать людей на помощь? Или затаиться? Грошек выбрал последнее. Пусть тот, кто столкнул его с лестницы думает, что расправился с ним. Главное, не дать себя провести во второй раз.
Потекли минуты томительного ожидания.
Прислушиваться к звукам мешал звон в черепной коробке. Видимо, падение с высоты не прошло для детектива даром. «Если бы на моем месте был пан Ольшанский…» – подумал Анджей и осекся. Ведь привидение постучало именно в номер профессора! О том, что его занял новый постоялец знали, пожалуй, еще только супруги Лучинские. Что же в таком случае все это значило? Это значило, что кто-то неведомый покушался на жизнь пана Ольшанского, а не на «сотрудника столичного музея», коим объявил себя Грошек. Вот только почему для этого была выбрана столь одиозная форма покушения? «Чтобы в случае чего списать всё на блуждающий по дому призрак!» – догадался, почти не размышляя, частный детектив. – «Ловко придумано! Если бы профессора с переломанными костями утром нашли в подвале, то решили, что ночью он по своей вине оступился и упал с лестницы, гоняясь за привидением, которого в глаза никто не видел! Возможно, ученому приписали бы старческую шизофрению, а умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью, признали бы обыкновенным несчастным случаем…»
Время шло – ничего не менялось. Вероятно, неведомый ночной гость счел благоразумным покинуть место преступления.
Грошек облизнул губы – за болью в колене и звоном в голове пришла жажда.
«Долго еще здесь торчать? Пожалуй, все-таки надо идти…» – заключил детектив, отделяясь от стены.
Для начала он вооружился. Со стеллажа стянул увесистую деревянную ножку от сломанного стула, после чего вновь приблизился к ступенькам. Однако с воинственно настроенным привидением воевать ему не пришлось – путь наверх оказался свободен.
Осторожно выбравшись из подвала, Грошек огляделся.
Рассвет, проникнув через окна, раскидал по холлу серо-свинцовые махровые тени. На стене все также беззаботно тикали часы. Удалось даже определить время – всего-то половина шестого. А ведь казалось, что Грошек простоял в подвале целый час!
Решение спутать неведомому преступнику все карты возникло совершенно спонтанно. И дело тут было не в тонком расчете, просто возвращаться в номер, словно побитая собачонка, и зализывать свои раны Анджею очень не хотелось – его душа кипела гневом, его душа требовала, если не возмездия, то хотя бы проведения оперативно-следственных мероприятий.
Выбравшись наружу через окно первого этажа, Грошек обогнул угол пансионата. Взобравшись на перила террасы, он дотянулся до бетонного козырька и перебрался на него. Далее оставалось только отсчитать от угла дома третье окно и осторожно постучать по стеклу.
Слава богу, пан Ольшанский проснулся очень быстро, подтверждая расхожее мнение, что старческий сон недолог и очень чуток.
– Это вы?.. – удивленно произнес он полушепотом, запуская Анджея в комнату. – Неужели нельзя было войти через дверь?..
– Не до приличий, профессор! – тоже шепотом отозвался Грошек. – Слушайте меня внимательно. Дело в том, что обстоятельства требуют вашего временного исчезновения. Сейчас вы через окно спуститесь вниз и незаметно покинете пансионат. Я вам помогу. Утренним автобусом вы отправитесь в Сувалки, снимете номер в гостинице – день или два вам предстоит пожить там. Как только всё прояснится, я свяжусь с вами и вы вернетесь…
– Уехать на два дня? – расстроился совсем по-детски профессор. – Я не могу! Это меня сильно выбьет из графика работ…
– Хорошо… – поразмыслив, смилостивился детектив. – Поезжайте в Сувалки и оставайтесь там хотя бы до ужина… Главное, чтобы вас никто не видел!
Пан Ольшанский не стал привередничать и выяснять, чем вызвана необходимость его стремительного отъезда.
– Ладно, – вздохнув, согласился он. – Тогда займусь разборкой текстов. Заодно заскочу в библиотеку – вы знаете, пан Грошек, вчера я наткнулся на один любопытный документ…
– Профессор!.. – взмолился Анджей.
Уже начинало светать. Над озером клубилась легкая дымка тумана, лес пробуждался от спячки веселым щебетаньем птиц.
– Ну, да… Понимаю… – кивнул седовласый ученый и стал молча собираться.
Спустить его с козырька веранды на землю не составило труда. У сторожевой башни профессор растворился в густом как кисель тумане. Он даже не обернулся.
Грошек, зевнув, растянулся на чужой кровати.
Поединок с неведомым преступником был очень похож на партию в шахматы. Пока перевес был не на стороне Анджея, но получив шах, он не ушел в глухую оборону, а контратаковал, вовремя вспомнив о мудрых наставлениях поручика Барича из полицейского комиссариата. Этот знаток криминального мира не раз говаривал, что подозреваемого всегда следует напрягать разными уловками, дабы заставить его нервничать. Ведь, в конце концов, виновный не выдержит и совершит ту единственную ошибку, которая изобличит в нем преступника.
«Утром посмотрим!» – подумал частный детектив. – «Кого-то непременно должно озадачить исчезновение пана Ольшанского!»
К завтраку не вышла пани Фелиция.
Через Геленку Грошек узнал, что дама почувствовала себя неважно и заперлась в своем номере, вытребовав таблетку от головной боли. Так что за столом кроме самого детектива собрались только четверо постояльцев – невозмутимый как всегда Рушальский, понурый Лешек и беззаботная чета Хайнштайнов.
– Что-то профессора не видно… – мельком заметил Рушальский, поглощая омлет из двух яиц. – Раньше он на аппетит не жаловался. Наверное, с утра засел у себя в подвале… Пан Грошек, вы к нему не спускались?
– Да, – живо откликнулся Анджей, искоса наблюдая за Лешеком. – Его там нет. Наверное, он совершает утренний моцион…
– Пан Ольшанский к прогулкам равнодушен, – в ответ покачал головой мужчина. – Тем более, он сюда не отдыхать приехал, а работать. Все время проводит со своими полуистлевшими документами из ларца – одержим идеей добыть для науки новые исторические факты. А какие новые факты в состоянии коренным образом изменить наше представление о прошлом? Ну, положим, найдет он какой-нибудь древний манускрипт. Может быть, подтвердит какую-нибудь одну из нескольких существующих исторических версий. Что это даст? Вам не кажется, что история и археология давно изжили себя?
– В каком смысле? – опешил Грошек.
– В прямом! Ну, какой прок в частных случаях, если уже известна общая закономерность?
– Образованные люди должны знать историю. Ведь она кое-чему учит…
– История учит только тому, что она никого ничему не учит! – отмахнулся Рушальский. – Так… Развлечение для широколобых интеллектуалов! Это во-первых. А во-вторых, я же не против самой истории выступаю, а против обилия частных событий, которыми пичкают нас, простых смертных. Например, откопает какой-нибудь археолог в Месопатамии новый вид горшков и сразу – сенсация! А какая сенсация, если я о древних горшках вообще никакого представления не имею?…
Определенная логика в словах собеседника присутствовала. С одним только Анджей не мог согласиться и как «сотрудник музея», и как просто человек.
– Тем не менее, всё еще существуют белые пятна истории! Их сбрасывать со счета никак нельзя. Взять, к примеру, Атлантиду или… древние народы с их загадочными письменами! Даже специалисты знают об этом очень мало! Вообще, неразработанными остаются целые пласты человеческой цивилизации на Земле…
– Пожалуй, тут вы правы, – кивнул Рушальский. – Так вот на этих направлениях историкам и археологам и следовало бы сосредоточить все усилия. А не распыляться, погрязнув в рутине прошлого…
За спором детектив на какое-то время упустил из виду Лешека, поэтому не стал оппонировать собеседнику, а переключил внимание на подозреваемого.
Парень молча ел, почти не прислушиваясь к разговору за столом. Известие об исчезновении профессора, казалось, его нисколько не взволновало – он только поднял свои красные от недосыпа глаза и мельком посмотрел на каминные часы. После этого вновь погрузился в свои мысли, монотонно двигая вилкой.
– Не желаете партию в теннис после завтрака? – между тем по-приятельски обратился к Грошеку пан Рушальский, допивая кофе.
– Я не большой любитель тенниса, – признался Анджей и перевел взгляд на Лешека. – Может быть, молодой человек вам составит компанию?
Лешек очнулся от раздумий и покачал головой.
– Жаль, – вздохнул Рушальский. – Фрау Моника меня обещала потренировать, но после обеда. Придется подождать, пока Хайнштайны вернутся с конной прогулки…
Услышав свою фамилию, женщина вопросительно поглядела на мужа. Тот ей что-то сказал по-немецки, Грошек не разобрал, но супруга мило улыбнулась и кивнула, видимо, обязуясь перед обществом сдержать свое обещание.
После завтрака чета австрийцев направилась в конюшню, Рушальский, захватив полотенце, пошел на берег озера, а Лешек снова залег в своём логове.
Целый час у детектива ушел на то, чтобы придумать способ, как выкурить парня из здания. Но вопрос решился сам собой – пани Гелена пошла наверх прибираться в номерах постояльцев, и уже через минуту Лешек сам спустился вниз на террасу.
Грошек тут же поднялся на второй этаж и прошел в свою комнату. Из номера подозреваемого доносился надсадный вой пылесоса.
Детектив, не спеша, налил в стакан воды из графина и замер в прихожей. Элементарная шахматная комбинация на тему отвлечения по его расчетам не должна была подвести. Как только хозяйка вышла в коридор, выкатывая за собой компактный агрегат с кишкой, он выпустил стакан из рук, и громкий треск разбитого стекла разнесся по всему второму этажу.
Уже через пару секунд женщина заглянула в его полуоткрытую дверь.
– Вот… разбил стакан, – посетовал Анджей, нагибаясь, якобы для того, чтобы подобрать с пола осколки.
– Не надо, пан Грошек! – остановила его Геленка. – Я все сделаю сама. Мне все равно прибирать в вашем номере…
Детектив виновато улыбнулся, сокрушенно вздохнул и, пропустив её внутрь, вышел из комнаты.
Нет, не зря он устроил спектакль с разбитым стаканом – дверь, ведущая в апартаменты Лешека оказалась незапертой. Конечно, на охране чужого жилища стоял целый свод уголовных законов, но Анджей не стал обращать внимания на такие пустяки и смело проник в номер подозреваемого.
За крохотной прихожей последовала маленькая уютная гостиная.
Диван впритык к стене, полированный письменный стол и корейский телевизор на подставке – в обстановке не было ничего необычного. В спальне стояли шкаф и огромная кровать, на которой бы уместились сразу два Лешека. Открыв дверцу шкафа, Грошек быстро перебрал стопку рубашек, особенно внимательно изучая карманы и манжеты – не осталось ли на них следов или пятен от похищенного у пани Фелиции тюбика с акварельной краской. С этой же целью он вывернул наизнанку карманы новеньких джинсов, аккуратно свисающих с плечиков, но ничего подозрительного не заметил.
Вернувшись в гостиную, Грошек еще раз оглядел всю её по периметру. Обнаружить тюбик с краской он, конечно, не рассчитывал – подозреваемый, наверняка, уже давно избавился от него. Следовало искать другие улики, а время поджимало, и надо было торопиться, чтобы в случае неудачи не нарваться на конфликт. Осторожно выглянув из окна, детектив убедился, что Лешек все еще на террасе, после чего возобновил свои поиски.
Его внимание почти сразу привлек «ноутбук», лежащий на столе. Компьютер оказался подключен к телефонной линии. «Модемная связь!» – догадался Грошек. – «Парень и на отдыхе не может обойтись без Интернета…».
На ознакомление с содержимым электронного кейса только по предварительным расчетам должно было уйти не меньше часа. Тем не менее, Анджей сел за компьютер и сразу же вывел на экран всю электронную почту. Письма его не заинтересовали – стоящей информации там было мало, переписка с друзьями и коллегами по работе касалась исключительно литературных тем. Поскольку еще пани Фелиция сказала о том, что Лешек как-то связан с издательским бизнесом, детектив вышел из почтового сервиса и полез в хранилище адресов сайтов, которые последнее время посещал подозреваемый. Тут удача ему улыбнулась – по незнанию или же для удобства владелец «ноутбука» не удалил ссылки на эти страницы. Их в меню было несколько десятков. Грошек убедился, что основная часть адресов принадлежит каким-то электронным библиотекам и литературным сайтам. Он наугад загрузил один из них, и на экране возникла титульная страница. Это была гостевая книга какого-то графомана, на которой все желающие могли оставить свое мнение о нетленном произведении автора. Оказалось, что Лешек побывал здесь под вымышленным именем «Бравый солдат Швейк», чтобы в самых гнусных и презрительных выражениях раскритиковать рассказ начинающего литератора.
Анджей даже не стал читать критический отзыв до конца – ему всё и так стало ясно. Лешек оказался обыкновенным «гадёнышем». Пользуясь анонимностью, он посещал гостевые молодых авторов и оставлял на них свои подленькие рецензии. К этому можно было бы отнестись с полным равнодушием, но по вине одного такого же «гадёныша» чуть не свела счеты с жизнью двоюродная сестра Грошека. Шестнадцатилетняя восторженная девчонка решилась опубликовать в Интернете свои стихи и жестоко за это поплатилась. Вместо поддержки и дружеских советов она получила от подобных «доброжелателей» столько грязи, что обиженная на весь мир не нашла ничего лучшего, чем выпить целую горсть таблеток снотворного. Её еле откачали врачи…
А тут еще Грошек вдруг припомнил, откуда ему знакомо лицо Лешека. Оно было похоже на лицо князя Юсупова, одного из убийц знаменитого колдуна Распутина. В голове разом всплыли кадры из кинофильма – жиденькая бородка, пухлые щеки, томные маленькие глаза…
Между тем, просматривая адреса сайтов, детектив неожиданно уперся взглядом в одну из строчек. Это была ссылка на сайт, посвященный индуизму и пантеону ведических богов. Без промедления Грошек ударил по адресу курсором «мыши» и на мониторе компьютера высветилась нужная страница. Бегло просмотрев её, Грошек удовлетворенно хмыкнул. В принципе, дело было сделано. Он подошел к дивану и по-хозяйски развалился на нем.
Минут через пять в номер пожаловал и сам Лешек. Увидев постороннего в своих апартаментах, парень чуть не лишился дара речи.
– Что вы тут делаете? – с кислой миной на лице обратился он к «сотруднику музея».
– Ищу привидение! – коротко бросил Грошек.
Ответ озадачил молодого человека.
– А почему здесь? – пробормотал он.
– Хватит валять дурака! – отрезал детектив, поднимаясь с дивана. – Я не знаю, чем вам не угодил профессор. Да это и неважно… Терроризировать его дурацкими розыгрышами я больше вам не позволю!
– Не понимаю… – еле слышно произнес «гаденыш.» – При чем тут я?..
– Сейчас поймете!
Грошек достал из кармана фотографию, переданную ему паном Ольшанским, и развернул «ноутбук» монитором к парню. Затем с прокурорским напором перешел к обвинительной речи:
– Двенадцатого сентября, предварительно отключив свет и, как я полагаю, обмотавшись простыней, вы спустились в подвал, чтобы продефилировать перед профессором под видом блуждающего по дому «привидения». Этот глупый розыгрыш вам удался. Вечером этого же дня вы еще раз проникли в подвал и куском штукатурки оставили на стене угрожающую надпись «МАRANA», что в переводе с санскрита означает «СМЕРТЬ». И тут вам всё сошло с рук. Войдя во вкус, на следующий день после обеда, когда Гелена Лучинская занялась приборкой на втором этаже, вы стащили у пани Фелиции тюбик с краской, зашли в номер профессора и на стене его спальни нарисовали бога смерти Яму. Изображение этого бога вы обнаружили в Интернете – оно сейчас на экране вашего компьютера. Отпираться бесполезно. Это уже неопровержимая улика!
«Гаденыш» мельком взглянул на предъявленные доказательства его преступной деятельности, после чего вновь забормотал:
– Все было совсем не так. Да, бога Яму действительно нарисовал я, чего уж отпираться… Но я не обматывался простыней и не спускался в подвал! И ничего не писал на стенах. Это просто смешно…
– Вот как? – криво усмехнулся Грошек. – А почему я должен вам верить?
Парень наконец-то взял себя в руки и стал горячо убеждать собеседника в своей искренности:
– Я вам все расскажу, как было на самом деле!.. Понимаете, когда сюда приехал профессор со своей дочерью, я решил показать Басе свой рассказ, который написал дня за два до этого. Она девушка образованная и начитанная, мне было важно знать её мнение. Только рассказ Басе очень не понравился. Она так и заявила: «Мысль примитивна как стиральная доска! Слова убоги как ржавые гвозди!.. И вообще, нечистой силы в природе не существует!..». Ну, а еще дня через два пан Ольшанский вдруг сообщил всем, что видел в подвале привидение. Я и смекнул, что можно легко разыграть его и заодно выместить обиду на всей этой бесцеремонной семейке. В Интернете нашел бога Яму. После этого незаметно вытащил у пани Фелиции тюбик с краской, зашел в номер профессора и на стене его спальни нарисовал ведическое божество. Только и всего… Разве это такое уж серьезное преступление?
Грошек задумался – похоже, парень не врал. Тем более, что по прошествии нескольких часов, Анджей уже и сам не был уверен, действительно ли ночью его заманил в подвал человек во плоти и крови. Трудно было согласиться с тем, что кто-то из людей мог улизнуть из совершенно замкнутого пространства прямо перед его носом да так, что он ничего не заметил.
А еще его смущал один факт. Перебирая адреса сайтов, Грошек легко высчитал, что в то время, как он сам прошедшей ночью гонялся за привидением, парень сидел у себя в номере за компьютером и лазил по Интернету. Значит, вовсе не Лешек выманил его в подвал. Но кто?
– Почему для своих художеств вы выбрали бога Яму? – рассеянно поинтересовался детектив.
– Для большей таинственности, – охотно поведал Лешек. – Профессор еще раньше говорил, что эта усадьба принадлежала какому-то пану Жолкевскому…
– Жуевскому! – поправил Анджей молодого человека.
– Ах, да, Жуевскому! А этот пан был большим почитателем восточных древностей, якобы изъездил чуть ли не всю Индию…
Что ж, признания были получены. Надо было принимать решение.
– Значит, так! – властно заявил детектив. – Вы сейчас немедленно покинете пансионат, в свою очередь я обязуюсь не предавать огласке вашу скандальную выходку. Вас это устраивает?
Как будто у Лешека был выбор!
– Хорошо, хорошо… – забормотал он.
Всего через час его сутуловатая фигура мелькнула на тропинке, ведущей в Станички. С террасы он выглядел совсем жалким и беспомощным.
«Что, собственно, произошло?» – с грустью подумал про себя детектив Грошек, наблюдая за парнем. – «Да ничего! Просто на одного подозреваемого стало меньше…»
Глава 5
Потирая ушибленное колено, детектив встал и прижался спиной к стене – привидение, или кто там оно, не шутило!
Что же делать? Громким криком позвать людей на помощь? Или затаиться? Грошек выбрал последнее. Пусть тот, кто столкнул его с лестницы думает, что расправился с ним. Главное, не дать себя провести во второй раз.
Потекли минуты томительного ожидания.
Прислушиваться к звукам мешал звон в черепной коробке. Видимо, падение с высоты не прошло для детектива даром. «Если бы на моем месте был пан Ольшанский…» – подумал Анджей и осекся. Ведь привидение постучало именно в номер профессора! О том, что его занял новый постоялец знали, пожалуй, еще только супруги Лучинские. Что же в таком случае все это значило? Это значило, что кто-то неведомый покушался на жизнь пана Ольшанского, а не на «сотрудника столичного музея», коим объявил себя Грошек. Вот только почему для этого была выбрана столь одиозная форма покушения? «Чтобы в случае чего списать всё на блуждающий по дому призрак!» – догадался, почти не размышляя, частный детектив. – «Ловко придумано! Если бы профессора с переломанными костями утром нашли в подвале, то решили, что ночью он по своей вине оступился и упал с лестницы, гоняясь за привидением, которого в глаза никто не видел! Возможно, ученому приписали бы старческую шизофрению, а умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью, признали бы обыкновенным несчастным случаем…»
Время шло – ничего не менялось. Вероятно, неведомый ночной гость счел благоразумным покинуть место преступления.
Грошек облизнул губы – за болью в колене и звоном в голове пришла жажда.
«Долго еще здесь торчать? Пожалуй, все-таки надо идти…» – заключил детектив, отделяясь от стены.
Для начала он вооружился. Со стеллажа стянул увесистую деревянную ножку от сломанного стула, после чего вновь приблизился к ступенькам. Однако с воинственно настроенным привидением воевать ему не пришлось – путь наверх оказался свободен.
Осторожно выбравшись из подвала, Грошек огляделся.
Рассвет, проникнув через окна, раскидал по холлу серо-свинцовые махровые тени. На стене все также беззаботно тикали часы. Удалось даже определить время – всего-то половина шестого. А ведь казалось, что Грошек простоял в подвале целый час!
Решение спутать неведомому преступнику все карты возникло совершенно спонтанно. И дело тут было не в тонком расчете, просто возвращаться в номер, словно побитая собачонка, и зализывать свои раны Анджею очень не хотелось – его душа кипела гневом, его душа требовала, если не возмездия, то хотя бы проведения оперативно-следственных мероприятий.
Выбравшись наружу через окно первого этажа, Грошек обогнул угол пансионата. Взобравшись на перила террасы, он дотянулся до бетонного козырька и перебрался на него. Далее оставалось только отсчитать от угла дома третье окно и осторожно постучать по стеклу.
Слава богу, пан Ольшанский проснулся очень быстро, подтверждая расхожее мнение, что старческий сон недолог и очень чуток.
– Это вы?.. – удивленно произнес он полушепотом, запуская Анджея в комнату. – Неужели нельзя было войти через дверь?..
– Не до приличий, профессор! – тоже шепотом отозвался Грошек. – Слушайте меня внимательно. Дело в том, что обстоятельства требуют вашего временного исчезновения. Сейчас вы через окно спуститесь вниз и незаметно покинете пансионат. Я вам помогу. Утренним автобусом вы отправитесь в Сувалки, снимете номер в гостинице – день или два вам предстоит пожить там. Как только всё прояснится, я свяжусь с вами и вы вернетесь…
– Уехать на два дня? – расстроился совсем по-детски профессор. – Я не могу! Это меня сильно выбьет из графика работ…
– Хорошо… – поразмыслив, смилостивился детектив. – Поезжайте в Сувалки и оставайтесь там хотя бы до ужина… Главное, чтобы вас никто не видел!
Пан Ольшанский не стал привередничать и выяснять, чем вызвана необходимость его стремительного отъезда.
– Ладно, – вздохнув, согласился он. – Тогда займусь разборкой текстов. Заодно заскочу в библиотеку – вы знаете, пан Грошек, вчера я наткнулся на один любопытный документ…
– Профессор!.. – взмолился Анджей.
Уже начинало светать. Над озером клубилась легкая дымка тумана, лес пробуждался от спячки веселым щебетаньем птиц.
– Ну, да… Понимаю… – кивнул седовласый ученый и стал молча собираться.
Спустить его с козырька веранды на землю не составило труда. У сторожевой башни профессор растворился в густом как кисель тумане. Он даже не обернулся.
Грошек, зевнув, растянулся на чужой кровати.
Поединок с неведомым преступником был очень похож на партию в шахматы. Пока перевес был не на стороне Анджея, но получив шах, он не ушел в глухую оборону, а контратаковал, вовремя вспомнив о мудрых наставлениях поручика Барича из полицейского комиссариата. Этот знаток криминального мира не раз говаривал, что подозреваемого всегда следует напрягать разными уловками, дабы заставить его нервничать. Ведь, в конце концов, виновный не выдержит и совершит ту единственную ошибку, которая изобличит в нем преступника.
«Утром посмотрим!» – подумал частный детектив. – «Кого-то непременно должно озадачить исчезновение пана Ольшанского!»
К завтраку не вышла пани Фелиция.
Через Геленку Грошек узнал, что дама почувствовала себя неважно и заперлась в своем номере, вытребовав таблетку от головной боли. Так что за столом кроме самого детектива собрались только четверо постояльцев – невозмутимый как всегда Рушальский, понурый Лешек и беззаботная чета Хайнштайнов.
– Что-то профессора не видно… – мельком заметил Рушальский, поглощая омлет из двух яиц. – Раньше он на аппетит не жаловался. Наверное, с утра засел у себя в подвале… Пан Грошек, вы к нему не спускались?
– Да, – живо откликнулся Анджей, искоса наблюдая за Лешеком. – Его там нет. Наверное, он совершает утренний моцион…
– Пан Ольшанский к прогулкам равнодушен, – в ответ покачал головой мужчина. – Тем более, он сюда не отдыхать приехал, а работать. Все время проводит со своими полуистлевшими документами из ларца – одержим идеей добыть для науки новые исторические факты. А какие новые факты в состоянии коренным образом изменить наше представление о прошлом? Ну, положим, найдет он какой-нибудь древний манускрипт. Может быть, подтвердит какую-нибудь одну из нескольких существующих исторических версий. Что это даст? Вам не кажется, что история и археология давно изжили себя?
– В каком смысле? – опешил Грошек.
– В прямом! Ну, какой прок в частных случаях, если уже известна общая закономерность?
– Образованные люди должны знать историю. Ведь она кое-чему учит…
– История учит только тому, что она никого ничему не учит! – отмахнулся Рушальский. – Так… Развлечение для широколобых интеллектуалов! Это во-первых. А во-вторых, я же не против самой истории выступаю, а против обилия частных событий, которыми пичкают нас, простых смертных. Например, откопает какой-нибудь археолог в Месопатамии новый вид горшков и сразу – сенсация! А какая сенсация, если я о древних горшках вообще никакого представления не имею?…
Определенная логика в словах собеседника присутствовала. С одним только Анджей не мог согласиться и как «сотрудник музея», и как просто человек.
– Тем не менее, всё еще существуют белые пятна истории! Их сбрасывать со счета никак нельзя. Взять, к примеру, Атлантиду или… древние народы с их загадочными письменами! Даже специалисты знают об этом очень мало! Вообще, неразработанными остаются целые пласты человеческой цивилизации на Земле…
– Пожалуй, тут вы правы, – кивнул Рушальский. – Так вот на этих направлениях историкам и археологам и следовало бы сосредоточить все усилия. А не распыляться, погрязнув в рутине прошлого…
За спором детектив на какое-то время упустил из виду Лешека, поэтому не стал оппонировать собеседнику, а переключил внимание на подозреваемого.
Парень молча ел, почти не прислушиваясь к разговору за столом. Известие об исчезновении профессора, казалось, его нисколько не взволновало – он только поднял свои красные от недосыпа глаза и мельком посмотрел на каминные часы. После этого вновь погрузился в свои мысли, монотонно двигая вилкой.
– Не желаете партию в теннис после завтрака? – между тем по-приятельски обратился к Грошеку пан Рушальский, допивая кофе.
– Я не большой любитель тенниса, – признался Анджей и перевел взгляд на Лешека. – Может быть, молодой человек вам составит компанию?
Лешек очнулся от раздумий и покачал головой.
– Жаль, – вздохнул Рушальский. – Фрау Моника меня обещала потренировать, но после обеда. Придется подождать, пока Хайнштайны вернутся с конной прогулки…
Услышав свою фамилию, женщина вопросительно поглядела на мужа. Тот ей что-то сказал по-немецки, Грошек не разобрал, но супруга мило улыбнулась и кивнула, видимо, обязуясь перед обществом сдержать свое обещание.
После завтрака чета австрийцев направилась в конюшню, Рушальский, захватив полотенце, пошел на берег озера, а Лешек снова залег в своём логове.
Целый час у детектива ушел на то, чтобы придумать способ, как выкурить парня из здания. Но вопрос решился сам собой – пани Гелена пошла наверх прибираться в номерах постояльцев, и уже через минуту Лешек сам спустился вниз на террасу.
Грошек тут же поднялся на второй этаж и прошел в свою комнату. Из номера подозреваемого доносился надсадный вой пылесоса.
Детектив, не спеша, налил в стакан воды из графина и замер в прихожей. Элементарная шахматная комбинация на тему отвлечения по его расчетам не должна была подвести. Как только хозяйка вышла в коридор, выкатывая за собой компактный агрегат с кишкой, он выпустил стакан из рук, и громкий треск разбитого стекла разнесся по всему второму этажу.
Уже через пару секунд женщина заглянула в его полуоткрытую дверь.
– Вот… разбил стакан, – посетовал Анджей, нагибаясь, якобы для того, чтобы подобрать с пола осколки.
– Не надо, пан Грошек! – остановила его Геленка. – Я все сделаю сама. Мне все равно прибирать в вашем номере…
Детектив виновато улыбнулся, сокрушенно вздохнул и, пропустив её внутрь, вышел из комнаты.
Нет, не зря он устроил спектакль с разбитым стаканом – дверь, ведущая в апартаменты Лешека оказалась незапертой. Конечно, на охране чужого жилища стоял целый свод уголовных законов, но Анджей не стал обращать внимания на такие пустяки и смело проник в номер подозреваемого.
За крохотной прихожей последовала маленькая уютная гостиная.
Диван впритык к стене, полированный письменный стол и корейский телевизор на подставке – в обстановке не было ничего необычного. В спальне стояли шкаф и огромная кровать, на которой бы уместились сразу два Лешека. Открыв дверцу шкафа, Грошек быстро перебрал стопку рубашек, особенно внимательно изучая карманы и манжеты – не осталось ли на них следов или пятен от похищенного у пани Фелиции тюбика с акварельной краской. С этой же целью он вывернул наизнанку карманы новеньких джинсов, аккуратно свисающих с плечиков, но ничего подозрительного не заметил.
Вернувшись в гостиную, Грошек еще раз оглядел всю её по периметру. Обнаружить тюбик с краской он, конечно, не рассчитывал – подозреваемый, наверняка, уже давно избавился от него. Следовало искать другие улики, а время поджимало, и надо было торопиться, чтобы в случае неудачи не нарваться на конфликт. Осторожно выглянув из окна, детектив убедился, что Лешек все еще на террасе, после чего возобновил свои поиски.
Его внимание почти сразу привлек «ноутбук», лежащий на столе. Компьютер оказался подключен к телефонной линии. «Модемная связь!» – догадался Грошек. – «Парень и на отдыхе не может обойтись без Интернета…».
На ознакомление с содержимым электронного кейса только по предварительным расчетам должно было уйти не меньше часа. Тем не менее, Анджей сел за компьютер и сразу же вывел на экран всю электронную почту. Письма его не заинтересовали – стоящей информации там было мало, переписка с друзьями и коллегами по работе касалась исключительно литературных тем. Поскольку еще пани Фелиция сказала о том, что Лешек как-то связан с издательским бизнесом, детектив вышел из почтового сервиса и полез в хранилище адресов сайтов, которые последнее время посещал подозреваемый. Тут удача ему улыбнулась – по незнанию или же для удобства владелец «ноутбука» не удалил ссылки на эти страницы. Их в меню было несколько десятков. Грошек убедился, что основная часть адресов принадлежит каким-то электронным библиотекам и литературным сайтам. Он наугад загрузил один из них, и на экране возникла титульная страница. Это была гостевая книга какого-то графомана, на которой все желающие могли оставить свое мнение о нетленном произведении автора. Оказалось, что Лешек побывал здесь под вымышленным именем «Бравый солдат Швейк», чтобы в самых гнусных и презрительных выражениях раскритиковать рассказ начинающего литератора.
Анджей даже не стал читать критический отзыв до конца – ему всё и так стало ясно. Лешек оказался обыкновенным «гадёнышем». Пользуясь анонимностью, он посещал гостевые молодых авторов и оставлял на них свои подленькие рецензии. К этому можно было бы отнестись с полным равнодушием, но по вине одного такого же «гадёныша» чуть не свела счеты с жизнью двоюродная сестра Грошека. Шестнадцатилетняя восторженная девчонка решилась опубликовать в Интернете свои стихи и жестоко за это поплатилась. Вместо поддержки и дружеских советов она получила от подобных «доброжелателей» столько грязи, что обиженная на весь мир не нашла ничего лучшего, чем выпить целую горсть таблеток снотворного. Её еле откачали врачи…
А тут еще Грошек вдруг припомнил, откуда ему знакомо лицо Лешека. Оно было похоже на лицо князя Юсупова, одного из убийц знаменитого колдуна Распутина. В голове разом всплыли кадры из кинофильма – жиденькая бородка, пухлые щеки, томные маленькие глаза…
Между тем, просматривая адреса сайтов, детектив неожиданно уперся взглядом в одну из строчек. Это была ссылка на сайт, посвященный индуизму и пантеону ведических богов. Без промедления Грошек ударил по адресу курсором «мыши» и на мониторе компьютера высветилась нужная страница. Бегло просмотрев её, Грошек удовлетворенно хмыкнул. В принципе, дело было сделано. Он подошел к дивану и по-хозяйски развалился на нем.
Минут через пять в номер пожаловал и сам Лешек. Увидев постороннего в своих апартаментах, парень чуть не лишился дара речи.
– Что вы тут делаете? – с кислой миной на лице обратился он к «сотруднику музея».
– Ищу привидение! – коротко бросил Грошек.
Ответ озадачил молодого человека.
– А почему здесь? – пробормотал он.
– Хватит валять дурака! – отрезал детектив, поднимаясь с дивана. – Я не знаю, чем вам не угодил профессор. Да это и неважно… Терроризировать его дурацкими розыгрышами я больше вам не позволю!
– Не понимаю… – еле слышно произнес «гаденыш.» – При чем тут я?..
– Сейчас поймете!
Грошек достал из кармана фотографию, переданную ему паном Ольшанским, и развернул «ноутбук» монитором к парню. Затем с прокурорским напором перешел к обвинительной речи:
– Двенадцатого сентября, предварительно отключив свет и, как я полагаю, обмотавшись простыней, вы спустились в подвал, чтобы продефилировать перед профессором под видом блуждающего по дому «привидения». Этот глупый розыгрыш вам удался. Вечером этого же дня вы еще раз проникли в подвал и куском штукатурки оставили на стене угрожающую надпись «МАRANA», что в переводе с санскрита означает «СМЕРТЬ». И тут вам всё сошло с рук. Войдя во вкус, на следующий день после обеда, когда Гелена Лучинская занялась приборкой на втором этаже, вы стащили у пани Фелиции тюбик с краской, зашли в номер профессора и на стене его спальни нарисовали бога смерти Яму. Изображение этого бога вы обнаружили в Интернете – оно сейчас на экране вашего компьютера. Отпираться бесполезно. Это уже неопровержимая улика!
«Гаденыш» мельком взглянул на предъявленные доказательства его преступной деятельности, после чего вновь забормотал:
– Все было совсем не так. Да, бога Яму действительно нарисовал я, чего уж отпираться… Но я не обматывался простыней и не спускался в подвал! И ничего не писал на стенах. Это просто смешно…
– Вот как? – криво усмехнулся Грошек. – А почему я должен вам верить?
Парень наконец-то взял себя в руки и стал горячо убеждать собеседника в своей искренности:
– Я вам все расскажу, как было на самом деле!.. Понимаете, когда сюда приехал профессор со своей дочерью, я решил показать Басе свой рассказ, который написал дня за два до этого. Она девушка образованная и начитанная, мне было важно знать её мнение. Только рассказ Басе очень не понравился. Она так и заявила: «Мысль примитивна как стиральная доска! Слова убоги как ржавые гвозди!.. И вообще, нечистой силы в природе не существует!..». Ну, а еще дня через два пан Ольшанский вдруг сообщил всем, что видел в подвале привидение. Я и смекнул, что можно легко разыграть его и заодно выместить обиду на всей этой бесцеремонной семейке. В Интернете нашел бога Яму. После этого незаметно вытащил у пани Фелиции тюбик с краской, зашел в номер профессора и на стене его спальни нарисовал ведическое божество. Только и всего… Разве это такое уж серьезное преступление?
Грошек задумался – похоже, парень не врал. Тем более, что по прошествии нескольких часов, Анджей уже и сам не был уверен, действительно ли ночью его заманил в подвал человек во плоти и крови. Трудно было согласиться с тем, что кто-то из людей мог улизнуть из совершенно замкнутого пространства прямо перед его носом да так, что он ничего не заметил.
А еще его смущал один факт. Перебирая адреса сайтов, Грошек легко высчитал, что в то время, как он сам прошедшей ночью гонялся за привидением, парень сидел у себя в номере за компьютером и лазил по Интернету. Значит, вовсе не Лешек выманил его в подвал. Но кто?
– Почему для своих художеств вы выбрали бога Яму? – рассеянно поинтересовался детектив.
– Для большей таинственности, – охотно поведал Лешек. – Профессор еще раньше говорил, что эта усадьба принадлежала какому-то пану Жолкевскому…
– Жуевскому! – поправил Анджей молодого человека.
– Ах, да, Жуевскому! А этот пан был большим почитателем восточных древностей, якобы изъездил чуть ли не всю Индию…
Что ж, признания были получены. Надо было принимать решение.
– Значит, так! – властно заявил детектив. – Вы сейчас немедленно покинете пансионат, в свою очередь я обязуюсь не предавать огласке вашу скандальную выходку. Вас это устраивает?
Как будто у Лешека был выбор!
– Хорошо, хорошо… – забормотал он.
Всего через час его сутуловатая фигура мелькнула на тропинке, ведущей в Станички. С террасы он выглядел совсем жалким и беспомощным.
«Что, собственно, произошло?» – с грустью подумал про себя детектив Грошек, наблюдая за парнем. – «Да ничего! Просто на одного подозреваемого стало меньше…»
Глава 5
«Смертельный» поворот
К обеду вернулись Хайнштайны.
Вскоре за столом собрались все постояльцы пансионата за исключением Лешека и профессора. Оправилась от недомогания даже пани Фелиция, которая спустилась вниз в элегантном голубом жакете поверх ослепительно белой блузки с кружевами. Пожалуй, только Рушальский пренебрег приличиями и явился в гостиную налегке – в спортивной майке и старых потрепанных джинсах.
Пани Лучинская, вместе с мужем присоединившаяся к трапезе, известила всех о том, что Лешек срочно выехал домой, толком не объяснив причины своего столь спешного отъезда.
– Не правда ли, после этого даже воздух как будто стал чище? – с ехидной улыбкой заметил Рушальский, обращаясь к Грошеку.
Вопрос был риторический, ответа не последовало. Тем более, что Гелена тут же обеспокоилась странным исчезновением из пансионата профессора Ольшанского.
– Мы с мужем спускались в подвал, там все нараспашку. Я попросила Пеперика запереть дверь и поискать профессора. Но его нигде нет…
– Случайно нашего ученого друга не утащило привидение? – вновь с иронией произнес Рушальский.
– Оставьте ваши неуместные шутки! – неожиданно вспылила пана Фелиция. – Может быть, с паном Ольшанским случилась какая-нибудь беда, и он нуждается в нашей помощи… Вы, Геленка, были у него в номере?
Чтобы не накалять обстановку, Грошек вступил в беседу и объяснил всем присутствующим, что профессор с утра уехал в Сувалки, но к ужину обещал вернуться.
– Разве я об этом не говорил? – фальшиво посетовал он на свою забывчивость.
Проницательность пани Фелиции его искренне удивила. Женщина как будто знала что-то о том, о чем не догадывались остальные. Но что именно она могла знать? Только допустив, что она сама постучала в номер профессора и по ошибке заманила Грошека в подвал, можно было предположить, что ей кое-что известно о событиях прошедшей ночи. В таком случае она бы несомненно знала то, что пан Ольшанский скатился по ступенькам лестницы на цементный пол подземелья и, вероятно, сильно разбился. Далее. Отсутствие профессора должно было показаться ей чрезвычайно странным – ведь пан Ольшанский до сих пор не был обнаружен. Его не нашли ни живым ни мертвым – он вообще исчез из пансионата. Тогда становились понятными и её утреннее недомогание и подозрительные намеки на возможное трагическое происшествие.
Рушальский тоже не вызывал доверия, хотя его и обвинить было не в чем. Разве что в безобидном подтрунивании над профессором. Но стоящим материалом для разработки в этом направлении Грошек пока не располагал.
А ведь еще оставалась супружеская пара из Австрии. Может быть, в их семейном шкафу тоже был упрятан свой скелет? Внешняя благопристойность туристов – еще не повод для индульгенций. Тоже самое можно было сказать и о хозяевах особняка, Лучинских. Пожалуй, лишь Пеперик с женой явно выпадали из когорты подозреваемых, своей вечной погруженностью в работу демонстрируя отсутствие иных жизненных устремлений кроме каждодневного монотонного труда. Они и пищу принимали не за общим столом, а на кухне, предпочитая разношерстному обществу свой скромный и уютный мирок.
После обеда не прошло и часа, как из дверей пансионата вышла чета австрийцев. На фрау Хайнштайн была короткая белая юбка и белая спортивная майка. За ней оруженосцем вышагивал муж с баулом на плече. Процессию замыкал Рушальский, воинственно похлопывающий себя теннисной ракеткой по коленкам. Троица прямиком направилась на корт, перебрасываясь между собой короткими фразами на немецком.
«Ого!» – удивился Грошек, сидящий на террасе в шезлонге. – «Оказывается, пану Рушальскому лингвистика не чужда, также как и серьезная литература…». Заинтригованный, он встал и поспешил на спортивную площадку, дабы иметь возможность понаблюдать за предстоящим теннисным поединком.
Герр Хайнштайн, увидев его, приветливо махнул рукой, приглашая занять место в соседнем кресле.
– Проше, пан! – произнес он, старательно избегая неизбежного акцента. – Не желаете маленький спор?…
– Спор? – удивился Анджей.
– Пари на матч! – подобрав нужное словосочетание, игриво улыбнулся Хайнштайн.
Владея информацией от пани Фелиции, которая поведала ему о том, что предыдущая встреча Рушальского с супругой иностранца на теннисном корте закончилась явно не в пользу мужчины, детектив поостерегся ставить на сильный пол. Однако совсем отвергать предложение не стал.
– Думаю,… – поразмыслив, медленно протянул он, – наш общий друг Аполлон должен взять парочку геймов…
– Очень хорошо!.. – радостно кивнул Хайнштайн, не торгуясь. – Ставлю свои двадцать евро против двадцати ваших, если он возьмет хоть один!..
Мужчина уселся в кресле поудобнее и, достав из кармана куртки сигару, предложил её Грошеку. Тот отказался, кислой улыбкой и покачиванием головы отвечая на проявленную любезность. Детектив никак не ожидал, что австриец примет сделку на столь невыгодных условиях.
Тем временем после небольшой разминки Рушальский встал на подачу.
С первых же ударов по мячу выяснилось, кто на корте хозяин. Точнее, хозяйка. Фрау Хайнштайн с поразительной точностью стала разводить своего противника по разным углам, кидать короткие мячи к сетке, так что Рушальский был вынужден хаотически отбиваться, бегать по всей площадке как угорелый и вытирать белым напульсником пот с висков. Несмотря на все его усилия, сладить с мастеровитой соперницей ему не удалось ни разу. Правда, раза три он неплохо приложился по мячу, но только один из этих ударов оказался удачным, принесшим ему рядовое очко. А так до перерыва три первых гейма Рушальский продул вчистую.
– Вы видели её последний смэш? – восхищенно проговорил он, присаживаясь рядом с Грошеком и отфыркиваясь. – Такими ударами выигрывают Уимблдонские турниры!..
То, что с двадцатью евро придется расстаться, Анджей уже смирился. И дальнейший ход поединка подтвердил этот печальный вывод. Несмотря на то, что фрау Хайнштайн из человеколюбия сменила тактику – она стала просто методично и сильно бить Рушальскому под заднюю линию – её превосходство над соперником вылилось в очередные два победные гейма.
Вскоре за столом собрались все постояльцы пансионата за исключением Лешека и профессора. Оправилась от недомогания даже пани Фелиция, которая спустилась вниз в элегантном голубом жакете поверх ослепительно белой блузки с кружевами. Пожалуй, только Рушальский пренебрег приличиями и явился в гостиную налегке – в спортивной майке и старых потрепанных джинсах.
Пани Лучинская, вместе с мужем присоединившаяся к трапезе, известила всех о том, что Лешек срочно выехал домой, толком не объяснив причины своего столь спешного отъезда.
– Не правда ли, после этого даже воздух как будто стал чище? – с ехидной улыбкой заметил Рушальский, обращаясь к Грошеку.
Вопрос был риторический, ответа не последовало. Тем более, что Гелена тут же обеспокоилась странным исчезновением из пансионата профессора Ольшанского.
– Мы с мужем спускались в подвал, там все нараспашку. Я попросила Пеперика запереть дверь и поискать профессора. Но его нигде нет…
– Случайно нашего ученого друга не утащило привидение? – вновь с иронией произнес Рушальский.
– Оставьте ваши неуместные шутки! – неожиданно вспылила пана Фелиция. – Может быть, с паном Ольшанским случилась какая-нибудь беда, и он нуждается в нашей помощи… Вы, Геленка, были у него в номере?
Чтобы не накалять обстановку, Грошек вступил в беседу и объяснил всем присутствующим, что профессор с утра уехал в Сувалки, но к ужину обещал вернуться.
– Разве я об этом не говорил? – фальшиво посетовал он на свою забывчивость.
Проницательность пани Фелиции его искренне удивила. Женщина как будто знала что-то о том, о чем не догадывались остальные. Но что именно она могла знать? Только допустив, что она сама постучала в номер профессора и по ошибке заманила Грошека в подвал, можно было предположить, что ей кое-что известно о событиях прошедшей ночи. В таком случае она бы несомненно знала то, что пан Ольшанский скатился по ступенькам лестницы на цементный пол подземелья и, вероятно, сильно разбился. Далее. Отсутствие профессора должно было показаться ей чрезвычайно странным – ведь пан Ольшанский до сих пор не был обнаружен. Его не нашли ни живым ни мертвым – он вообще исчез из пансионата. Тогда становились понятными и её утреннее недомогание и подозрительные намеки на возможное трагическое происшествие.
Рушальский тоже не вызывал доверия, хотя его и обвинить было не в чем. Разве что в безобидном подтрунивании над профессором. Но стоящим материалом для разработки в этом направлении Грошек пока не располагал.
А ведь еще оставалась супружеская пара из Австрии. Может быть, в их семейном шкафу тоже был упрятан свой скелет? Внешняя благопристойность туристов – еще не повод для индульгенций. Тоже самое можно было сказать и о хозяевах особняка, Лучинских. Пожалуй, лишь Пеперик с женой явно выпадали из когорты подозреваемых, своей вечной погруженностью в работу демонстрируя отсутствие иных жизненных устремлений кроме каждодневного монотонного труда. Они и пищу принимали не за общим столом, а на кухне, предпочитая разношерстному обществу свой скромный и уютный мирок.
После обеда не прошло и часа, как из дверей пансионата вышла чета австрийцев. На фрау Хайнштайн была короткая белая юбка и белая спортивная майка. За ней оруженосцем вышагивал муж с баулом на плече. Процессию замыкал Рушальский, воинственно похлопывающий себя теннисной ракеткой по коленкам. Троица прямиком направилась на корт, перебрасываясь между собой короткими фразами на немецком.
«Ого!» – удивился Грошек, сидящий на террасе в шезлонге. – «Оказывается, пану Рушальскому лингвистика не чужда, также как и серьезная литература…». Заинтригованный, он встал и поспешил на спортивную площадку, дабы иметь возможность понаблюдать за предстоящим теннисным поединком.
Герр Хайнштайн, увидев его, приветливо махнул рукой, приглашая занять место в соседнем кресле.
– Проше, пан! – произнес он, старательно избегая неизбежного акцента. – Не желаете маленький спор?…
– Спор? – удивился Анджей.
– Пари на матч! – подобрав нужное словосочетание, игриво улыбнулся Хайнштайн.
Владея информацией от пани Фелиции, которая поведала ему о том, что предыдущая встреча Рушальского с супругой иностранца на теннисном корте закончилась явно не в пользу мужчины, детектив поостерегся ставить на сильный пол. Однако совсем отвергать предложение не стал.
– Думаю,… – поразмыслив, медленно протянул он, – наш общий друг Аполлон должен взять парочку геймов…
– Очень хорошо!.. – радостно кивнул Хайнштайн, не торгуясь. – Ставлю свои двадцать евро против двадцати ваших, если он возьмет хоть один!..
Мужчина уселся в кресле поудобнее и, достав из кармана куртки сигару, предложил её Грошеку. Тот отказался, кислой улыбкой и покачиванием головы отвечая на проявленную любезность. Детектив никак не ожидал, что австриец примет сделку на столь невыгодных условиях.
Тем временем после небольшой разминки Рушальский встал на подачу.
С первых же ударов по мячу выяснилось, кто на корте хозяин. Точнее, хозяйка. Фрау Хайнштайн с поразительной точностью стала разводить своего противника по разным углам, кидать короткие мячи к сетке, так что Рушальский был вынужден хаотически отбиваться, бегать по всей площадке как угорелый и вытирать белым напульсником пот с висков. Несмотря на все его усилия, сладить с мастеровитой соперницей ему не удалось ни разу. Правда, раза три он неплохо приложился по мячу, но только один из этих ударов оказался удачным, принесшим ему рядовое очко. А так до перерыва три первых гейма Рушальский продул вчистую.
– Вы видели её последний смэш? – восхищенно проговорил он, присаживаясь рядом с Грошеком и отфыркиваясь. – Такими ударами выигрывают Уимблдонские турниры!..
То, что с двадцатью евро придется расстаться, Анджей уже смирился. И дальнейший ход поединка подтвердил этот печальный вывод. Несмотря на то, что фрау Хайнштайн из человеколюбия сменила тактику – она стала просто методично и сильно бить Рушальскому под заднюю линию – её превосходство над соперником вылилось в очередные два победные гейма.