Тайна контактов Третьего рейха с инопланетянами так и остается неразгаданной, хотя многие факты и, главное, не доведенные до конца научно-технические проекты нацистов заставляют вздрогнуть и ужаснуться.
ЯНТАРНЫЙ ПРОЕКТ
«БРЕМЕНСКИЕ МУЗЫКАНТЫ»
ЯНТАРНЫЙ ПРОЕКТ
В 1935 году, на одном из совещаний, Адольф Гитлер впервые высказал мысль о необходимости начала интенсивной подготовки к длительной и серьезной борьбе за мировое господство, в которой арийская нация должна одержать решительную победу.
После совещания Гитлер отвел в сторону «верного Генриха» и сказал рейхсфюреру СС, что только ему он может доверить курирование работ, направленных на поиск супертонизирующих средств для использования их в чисто военных целях.
– Мы начнем немедленно, – заверил Гиммлер.
Рейхсфюрер действительно начал работу над поручением фюрера немедленно, в тот же вечер – он прекрасно понимал всю значимость таких научных изысканий. Имея в распоряжении супертонизаторы, любой сотрудник спецслужбы из подчиненного ему аппарата, разведчик или диверсант и даже обычные офицеры и солдаты в полевых условиях могли без устали воевать и выполнять любую работу, не падая от усталости. Летчики готовы вновь и вновь поднимать в небо самолеты, танкисты вести боевые машины, артиллеристы поражать цели.
Гиммлер вызвал главу службы безопасности Рейнхарда Гейдриха и посвятил его в суть поручения фюрера. Гейдрих, не задумываясь, предложил для непосредственного выполнения задания кандидатуру профессора Вилли Цауга:
– Он имеет медицинское и философское образование. К тому же Цауг прекрасный организатор.
Рейхсфюрер согласился с предложенной Гейдрихом кандидатурой, и Вилли Цауг приступил к выполнению задания государственной важности.
Поставленная руководством СС задача на поверку практикой оказалась весьма сложной, и Цауг убедился в этом очень скоро. Как медик он понимал: ранее разработанные лекарственные препараты, повышающие выносливость, не годились для длительного использования в условиях войны. Все они имели ряд существенных недостатков. Тонизирующие препараты на основе ореха кола требовали частого приема и, следовательно, больших объемов, что в полевых условиях крайне неудобно. И действовал с максимальной эффективностью этот препарат недолго. Неизбежно возникала потребность в значительном увеличении дозы, а это было чревато другими серьезными осложнениями.
Кола отпадала. Возможно, подумать о препаратах на основе кофеина? Однако и кофеин имел слабую сторону, которая могла обернуться трагедией – после кратковременного периода взбадривания, действие препаратов на основе кофеина прекращалось и наступала обратная реакция: человек впадал в депрессию. Чем дольше принимались препараты и чем они были сильнее, тем сильнее и глубже становилась естественная «отдача» – длительное депрессивное состояние. А что такое глубокая депрессия для солдата или разведчика?
Вилли Цауг на деньги РСХА в сжатые сроки организовал секретную лабораторию, оснастив ее самым современным оборудованием. По некоторым данным, ее руководителем стал талантливый врач и биохимик Карл Рудольф Шварцбауэр, имя которого практически неизвестно в научных кругах. Его дальнейшая судьба загадочна, но, скорее всего, Шварцбауэр под другим именем вывезен американцами за океан и там после поражения Германии продолжил работу по специальности в закрытых лабораториях Пентагона или ЦРУ.
Но пока шел 1935 год, и Рейнхард Гейдрих каждую неделю заслушивал доклад профессора Цауга о ходе работ над проектом получения супертонизирующего препарата.
Шварцбауэр понимал, что новый лекарственный препарат должен быть в таблетках, для удобства хранения и приема. Его небольшие дозы должны давать хороший эффект без побочных явлений и действовать долгое время, чтобы не требовалось иметь значительные запасы препарата. Он хотел найти естественное, вполне присущее собственно человеческому организму средство, и Вилли Цауг, как человек имеющий медицинское образование, вполне понимал и поддерживал ученого. Но как получивший ответственное задание эсэсман, свято соблюдавший девиз «черного ордена»: «наша честь – верность», Цауг постоянно нажимал на Шварцбауэра и понукал его работать быстрее.
Гейдрих пока не проявлял неудовольствия, однако Цауг понимал: слишком долго раскачиваться ему не позволят! В результате заинтересованы на самом «верху».
Неожиданно помог случай. Цауг привлек к работам некоего Эдгара Лауфена, знакомого ему историка. Лауфен пользовался доверием службы безопасности и активно сотрудничал в созданных Гиммлером и Гейдрихом секретных институтах.
– Я нашел отправную точку, – через несколько месяцев сообщил Лауфен. – Она в древних хрониках Тевтонского ордена.
– Мне не до средневековых загадок и мистики, – довольно холодно ответил Вилли.
– Вот тут ты не прав, – улыбнулся Эдгар. – Рыцари некогда могущественного Тевтонского ордена считали янтарь камнем удивительным, обладающим магическими свойствами. Они верили, что он способен волшебным образом преображать до неузнаваемости тело и дух человека!
Ради любопытства профессор решил бегло пролистать подготовленный Лауфеном реферат и вскоре не на шутку увлекся. Под Кенигсбергом находились одни из крупнейших в мире залежи янтаря. В XIII веке рыцари Тевтонского ордена, почитавшие камень магическим, объявили все янтарные залежи своей неприкосновенной собственностью и запретили любую добычу без их ведома под страхом смерти. Магистр ордена приказал создать специальные «янтарные суды» – в них рассматривались дела тех, кто пытался нарушить монополию ордена на добычу и торговлю янтарем. Виновных ждала одна кара: смерть! Различались лишь ее способы – повешение, четвертование и тому подобное.
Янтарь давал огромные доходы, и по всему побережью Балтийского моря один за другим стали вырастать каменные громады неприступных рыцарских замков, охранявших богатства ордена и помогавших держать в повиновении покоренные народы. Доходы ордена были столь велики, что на «янтарные деньги» даже снаряжались крестовые походы.
Магистр и рыцарь Тевтонского ордена
Но главное, тевтонские рыцари использовали янтарь как средство тонизации и придания почти неестественных сил в битвах. Как они это делали, теперь никому неизвестно – секрет безвозвратно утерян еще в позднем Средневековье. О том, что тевтонов наголову разбили польско-русские полки, Лауфен даже не упомянул.
Цауг заинтересовался и предложил ознакомиться с рефератом Карлу Шварцбауэру. Тот пришел в восторг.
– Боже, как же я не догадался раньше?!
Карл объяснил, что коль скоро они ищут присущее человеческому организму средств, то дело заключается в сукцинате – особом веществе, грубо говоря, помогающем пище, воде и воздуху превращаться в нашем организме во внутреннюю энергию. А сукцинат получил название от латинского «сукциник», что означает – «янтарь»!
– Янтарь?! – повторил пораженный Цауг. – Вот в чем разгадка силы тевтонов!
Он понял, что ссылка на Тевтонский орден – уже половина успеха – начальство обожает подобные вещи. Теперь дело за «малым» – как на основе янтаря быстро получить новое тонизирующее средство. Работа в секретной лаборатории закипела. Часть экспериментов проводилась в других закрытых научных учреждениях. Цауг и Шварцбауэр лсзли из кожи вон и, наконец, им удалось получить препарат типа сукцината из прусского янтаря.
Полевые испытания первого опытного образца нового тонизатора проводили в 1938 году, в обстановке строгой секретности. Эффект превзошел ожидания – солдаты действительно становились похожими на средневековых тевтонских рыцарей: неутомимость, готовность к борьбе, удивительный боевой дух и выносливость. Гейдрих остался очень доволен и доложил об успехе рейхсфюреру СС Гиммлеру. Тот тоже похвалил сотрудников и приказал наградить их, а препарат подготовить к массовому производству.
Однако тут выяснился неприятный для Шварцбауэра и Цауга аспект применения сукцината – он вызывал расстройство кишечника, что сильно снижало боевые качества принимавших его военнослужащих и сотрудников РСХА. Поэтому приняли решение употреблять новый препарат вместе с таблетками, снимающими кишечные расстройства, и временно ограничить использование сукцината в вермахте. Разработчикам препарата предстояло устранить нежелательный побочный эффект. Препарат все же запустили в производство, и перед Второй мировой войной нацистская Германия уже располагала достаточным количеством секретного супертонизатора, о котором не подозревали ее противники. Американцы широко использовали препараты на основе кофеина, англичане делали то же самое и добавляли к ним таблетки на основе индийских трав с тонином, а спецслужбы СССР предпочитали традиционные препараты типа «Кола».
В период активных военных действий немцы удачно использовали сукцинат и в обязательном порядке снабжали им своих десантников и все диверсионно-разведывательные группы. Доработать им так и не удалось, – навалилась куча других проблем, а сукцинат действовал и так.
Тонизатор требовался летчикам и подводникам, водителям и танкистам, врачам полевых госпиталей и машинистам паровозов, тянущих длинные военные эшелоны.
Тайна сукцината и секретного «Янтарного проекта» даже после победы так и осталась тайной для спецслужб союзников из антигитлеровской коалиции. Если только очень активная американская разведка смогла что-то пронюхать про супертонизатор и увезла Шварцбауэра за океан – крупнейшие месторождения янтаря есть всего в двух местах на нашей планете: в Восточной Пруссии, которая досталась России, и… в Америке! В США традиционно скупали «мозги» и без устали охотились за ними в поверженной Германии.
Для победителей из СССР янтарь и лекарства из него долго оставались тайной, хотя его выработки в Прибалтике передали в ведение МВД и курировал это направление лично Лаврентий Берия. В Восточную Пруссию время от времени прибывали правительственные комиссии, янтарь пытались использовать для изготовления в военных целях различных суперлаков и красок, фильтров для боевых противогазов и специальных изоляторов, а применение его в медицинских целях осуществлялось очень робко и непоследовательно. Тайна «Янтарного проекта» оставалась не раскрытой до конца 60-х – начала 70-х годов XX века.
После совещания Гитлер отвел в сторону «верного Генриха» и сказал рейхсфюреру СС, что только ему он может доверить курирование работ, направленных на поиск супертонизирующих средств для использования их в чисто военных целях.
– Мы начнем немедленно, – заверил Гиммлер.
Рейхсфюрер действительно начал работу над поручением фюрера немедленно, в тот же вечер – он прекрасно понимал всю значимость таких научных изысканий. Имея в распоряжении супертонизаторы, любой сотрудник спецслужбы из подчиненного ему аппарата, разведчик или диверсант и даже обычные офицеры и солдаты в полевых условиях могли без устали воевать и выполнять любую работу, не падая от усталости. Летчики готовы вновь и вновь поднимать в небо самолеты, танкисты вести боевые машины, артиллеристы поражать цели.
Гиммлер вызвал главу службы безопасности Рейнхарда Гейдриха и посвятил его в суть поручения фюрера. Гейдрих, не задумываясь, предложил для непосредственного выполнения задания кандидатуру профессора Вилли Цауга:
– Он имеет медицинское и философское образование. К тому же Цауг прекрасный организатор.
Рейхсфюрер согласился с предложенной Гейдрихом кандидатурой, и Вилли Цауг приступил к выполнению задания государственной важности.
Поставленная руководством СС задача на поверку практикой оказалась весьма сложной, и Цауг убедился в этом очень скоро. Как медик он понимал: ранее разработанные лекарственные препараты, повышающие выносливость, не годились для длительного использования в условиях войны. Все они имели ряд существенных недостатков. Тонизирующие препараты на основе ореха кола требовали частого приема и, следовательно, больших объемов, что в полевых условиях крайне неудобно. И действовал с максимальной эффективностью этот препарат недолго. Неизбежно возникала потребность в значительном увеличении дозы, а это было чревато другими серьезными осложнениями.
Кола отпадала. Возможно, подумать о препаратах на основе кофеина? Однако и кофеин имел слабую сторону, которая могла обернуться трагедией – после кратковременного периода взбадривания, действие препаратов на основе кофеина прекращалось и наступала обратная реакция: человек впадал в депрессию. Чем дольше принимались препараты и чем они были сильнее, тем сильнее и глубже становилась естественная «отдача» – длительное депрессивное состояние. А что такое глубокая депрессия для солдата или разведчика?
Вилли Цауг на деньги РСХА в сжатые сроки организовал секретную лабораторию, оснастив ее самым современным оборудованием. По некоторым данным, ее руководителем стал талантливый врач и биохимик Карл Рудольф Шварцбауэр, имя которого практически неизвестно в научных кругах. Его дальнейшая судьба загадочна, но, скорее всего, Шварцбауэр под другим именем вывезен американцами за океан и там после поражения Германии продолжил работу по специальности в закрытых лабораториях Пентагона или ЦРУ.
Но пока шел 1935 год, и Рейнхард Гейдрих каждую неделю заслушивал доклад профессора Цауга о ходе работ над проектом получения супертонизирующего препарата.
Шварцбауэр понимал, что новый лекарственный препарат должен быть в таблетках, для удобства хранения и приема. Его небольшие дозы должны давать хороший эффект без побочных явлений и действовать долгое время, чтобы не требовалось иметь значительные запасы препарата. Он хотел найти естественное, вполне присущее собственно человеческому организму средство, и Вилли Цауг, как человек имеющий медицинское образование, вполне понимал и поддерживал ученого. Но как получивший ответственное задание эсэсман, свято соблюдавший девиз «черного ордена»: «наша честь – верность», Цауг постоянно нажимал на Шварцбауэра и понукал его работать быстрее.
Гейдрих пока не проявлял неудовольствия, однако Цауг понимал: слишком долго раскачиваться ему не позволят! В результате заинтересованы на самом «верху».
Неожиданно помог случай. Цауг привлек к работам некоего Эдгара Лауфена, знакомого ему историка. Лауфен пользовался доверием службы безопасности и активно сотрудничал в созданных Гиммлером и Гейдрихом секретных институтах.
– Я нашел отправную точку, – через несколько месяцев сообщил Лауфен. – Она в древних хрониках Тевтонского ордена.
– Мне не до средневековых загадок и мистики, – довольно холодно ответил Вилли.
– Вот тут ты не прав, – улыбнулся Эдгар. – Рыцари некогда могущественного Тевтонского ордена считали янтарь камнем удивительным, обладающим магическими свойствами. Они верили, что он способен волшебным образом преображать до неузнаваемости тело и дух человека!
Ради любопытства профессор решил бегло пролистать подготовленный Лауфеном реферат и вскоре не на шутку увлекся. Под Кенигсбергом находились одни из крупнейших в мире залежи янтаря. В XIII веке рыцари Тевтонского ордена, почитавшие камень магическим, объявили все янтарные залежи своей неприкосновенной собственностью и запретили любую добычу без их ведома под страхом смерти. Магистр ордена приказал создать специальные «янтарные суды» – в них рассматривались дела тех, кто пытался нарушить монополию ордена на добычу и торговлю янтарем. Виновных ждала одна кара: смерть! Различались лишь ее способы – повешение, четвертование и тому подобное.
Янтарь давал огромные доходы, и по всему побережью Балтийского моря один за другим стали вырастать каменные громады неприступных рыцарских замков, охранявших богатства ордена и помогавших держать в повиновении покоренные народы. Доходы ордена были столь велики, что на «янтарные деньги» даже снаряжались крестовые походы.
Магистр и рыцарь Тевтонского ордена
Но главное, тевтонские рыцари использовали янтарь как средство тонизации и придания почти неестественных сил в битвах. Как они это делали, теперь никому неизвестно – секрет безвозвратно утерян еще в позднем Средневековье. О том, что тевтонов наголову разбили польско-русские полки, Лауфен даже не упомянул.
Цауг заинтересовался и предложил ознакомиться с рефератом Карлу Шварцбауэру. Тот пришел в восторг.
– Боже, как же я не догадался раньше?!
Карл объяснил, что коль скоро они ищут присущее человеческому организму средств, то дело заключается в сукцинате – особом веществе, грубо говоря, помогающем пище, воде и воздуху превращаться в нашем организме во внутреннюю энергию. А сукцинат получил название от латинского «сукциник», что означает – «янтарь»!
– Янтарь?! – повторил пораженный Цауг. – Вот в чем разгадка силы тевтонов!
Он понял, что ссылка на Тевтонский орден – уже половина успеха – начальство обожает подобные вещи. Теперь дело за «малым» – как на основе янтаря быстро получить новое тонизирующее средство. Работа в секретной лаборатории закипела. Часть экспериментов проводилась в других закрытых научных учреждениях. Цауг и Шварцбауэр лсзли из кожи вон и, наконец, им удалось получить препарат типа сукцината из прусского янтаря.
Полевые испытания первого опытного образца нового тонизатора проводили в 1938 году, в обстановке строгой секретности. Эффект превзошел ожидания – солдаты действительно становились похожими на средневековых тевтонских рыцарей: неутомимость, готовность к борьбе, удивительный боевой дух и выносливость. Гейдрих остался очень доволен и доложил об успехе рейхсфюреру СС Гиммлеру. Тот тоже похвалил сотрудников и приказал наградить их, а препарат подготовить к массовому производству.
Однако тут выяснился неприятный для Шварцбауэра и Цауга аспект применения сукцината – он вызывал расстройство кишечника, что сильно снижало боевые качества принимавших его военнослужащих и сотрудников РСХА. Поэтому приняли решение употреблять новый препарат вместе с таблетками, снимающими кишечные расстройства, и временно ограничить использование сукцината в вермахте. Разработчикам препарата предстояло устранить нежелательный побочный эффект. Препарат все же запустили в производство, и перед Второй мировой войной нацистская Германия уже располагала достаточным количеством секретного супертонизатора, о котором не подозревали ее противники. Американцы широко использовали препараты на основе кофеина, англичане делали то же самое и добавляли к ним таблетки на основе индийских трав с тонином, а спецслужбы СССР предпочитали традиционные препараты типа «Кола».
В период активных военных действий немцы удачно использовали сукцинат и в обязательном порядке снабжали им своих десантников и все диверсионно-разведывательные группы. Доработать им так и не удалось, – навалилась куча других проблем, а сукцинат действовал и так.
Тонизатор требовался летчикам и подводникам, водителям и танкистам, врачам полевых госпиталей и машинистам паровозов, тянущих длинные военные эшелоны.
Тайна сукцината и секретного «Янтарного проекта» даже после победы так и осталась тайной для спецслужб союзников из антигитлеровской коалиции. Если только очень активная американская разведка смогла что-то пронюхать про супертонизатор и увезла Шварцбауэра за океан – крупнейшие месторождения янтаря есть всего в двух местах на нашей планете: в Восточной Пруссии, которая досталась России, и… в Америке! В США традиционно скупали «мозги» и без устали охотились за ними в поверженной Германии.
Для победителей из СССР янтарь и лекарства из него долго оставались тайной, хотя его выработки в Прибалтике передали в ведение МВД и курировал это направление лично Лаврентий Берия. В Восточную Пруссию время от времени прибывали правительственные комиссии, янтарь пытались использовать для изготовления в военных целях различных суперлаков и красок, фильтров для боевых противогазов и специальных изоляторов, а применение его в медицинских целях осуществлялось очень робко и непоследовательно. Тайна «Янтарного проекта» оставалась не раскрытой до конца 60-х – начала 70-х годов XX века.
«БРЕМЕНСКИЕ МУЗЫКАНТЫ»
В середине 30-х годов XX века, когда знаменитый «молчаливый полковник» Вальтер Николаи занял кресло начальника военной разведки Третьего рейха, он начал старательно обхаживать японцев, пытаясь выковать крепкую ось «Берлин – Токио». Эта ось возникла и оформилась значительно позже, а пока полковник убеждал коллег из Страны восходящего солнца, что только немецкая агентура сможет дать японской разведке необходимые ей сведения. Сами японцы слишком приметны для активной разведработы в европейских странах и на американском континенте, а завербованные ими бывшие солдаты и офицеры колчаковской армии не отличаются надежностью и, по большому счету, люто ненавидят своих новых хозяев.
Пытаясь устроить альянс с японской разведкой, нацисты хотели убить двух зайцев – получить финансовую поддержку японцев для развертывания собственной широкой разведывательной сети за рубежом и пользоваться секретной информацией, которой располагали сами японцы.
Соглашения удалось достигнуть в 1935 году. Новые союзники национал-социалистов согласились на тесное сотрудничество вовсе не потому, что полковнику Николаи удалось их убедить своим красноречием, а потому, что намеревались с помощью немецкой агентуры внедриться во все сферы национальной безопасности Соединенных Штатов Америки, которые они рассматривали как одного из основных противников в предстоящей войне, наравне с СССР.
После подписания соглашения встал вопрос о месте расположения «базовых» резидентур обеих разведок. Нацистов и японцев одинаково интересовали Восток и Запад. В тоталитарном, пронизанном недоверием к фашистам СССР делать было явно нечего, поэтому решили устроиться в США, в Вашингтоне – там народ отличался беспечностью и главное определяли деньги.
Вскоре через Атлантический океан партиями переправились несколько десятков специально подготовленных для работы в США немецких разведчиков, которые, опираясь на агентуру, успевшую пустить и которые корни в Новом Свете, устраивались на работу как коммивояжеры, колесили по стране и заводили новые знакомства, собирая разведывательную информацию.
Одновременно Вальтер Николаи прилагал все усилия к развертыванию шпионской сети в Англии и Франции. Вспоминая уничтоженного с его подачи нацистами бывшего начальника военной разведки полковника Фрица фон Бредова, новый начальник разведслужбы зло шипел:
– Этот сукин сын за все время не счел нужным создать ни в США, ни в той же Великобритании действенной разведсети! Преступная бездеятельность.
Немцам удалось развернуть шпионскую сеть прямо под носом у американцев, проявивших поистине непростительную беспечность. Выполняя обязательства, немцы щедро делились добытой в Америке информацией с японскими коллегами. Японцы тоже внедряли собственную агентуру в США, активно применяя подкуп и взятки. Нацистская военная разведка провела в Америке ряд удачных вербовок и получила доступ к материалам, связанным с новыми военными разработками: их продавали прямо «тепленькими», получая деньги и совершенно не интересуясь источником их происхождения. Это обстоятельство натолкнуло нацистов на проводить широкомасштабное изготовление фальшивых долларов и фунтов стерлингов.
Более двух лет американские спецслужбы пребывали в благодушной дреме и даже не подозревали о существовании на территории их страны разветвленной сети иностранной разведки. Тем временем немцы настолько уверовали в свою счастливую звезду, что окончательно обнаглели и даже почти перестали соблюдать правила
Первый прокол случился в Ньюпорте, откуда отправлялся в Европу, в германский город Бремен, океанский пароход «Европа». На причалах волновалась толпа, а по трапам поднимались пассажиры и провожающие. В их числе оказался и щуплый господин в черном котелке и фраке, со скрипичным футляром в руках.
– Вы уезжаете? – остановил его таможенный инспектор.
– Нет, я провожающий, – улыбнулся господин в котелке.
– Тогда оставьте скрипку здесь.
Оставить инструмент господин в котелке отказался, сославшись на то, что скрипка очень дорогая, итальянской работы и, вполне возможно, принадлежит к произведениям бессмертного Амати. Услышав имя маэстро Амати, таможенник оживился:
– О, Амати! Я тоже играю на скрипке, но никогда не видел сделанного им инструмента. Откройте, пожалуйста, футляр!
Отказать было бы неразумно и неприлично, поэтому господин в котелке приоткрыл футляр. Таможенник протянул руки и жадно схватил завернутую в мягкую фланель скрипку. Из-под нее на настил палубы посыпались фотографии – на них были изображены… самолеты. Военные самолеты!
Теперь уже таможенник мертвой хваткой вцепился в господина в черном котелке и поволок его, вместе с футляром, скрипкой и фотографиями, в насквозь прокуренное помещение таможни. Там дежурный немедленно связался с ФБР, и вскоре появились агенты федеральной службы.
Задержанный назвался мистером Лонковским, указал свой адрес и даже не стал скрывать, что является немцем по национальности.
– Откуда взял фото самолетов? – поинтересовался один из федеральных агентов.
– Я не знаю, как они попали в футляр моей скрипки, – «на голубом глазу» нахально заявил Лонковский.
Он предложил федеральным агентам сыграть, и те согласились: Лонковский сыграл, «федералам» понравилось, и они… выгнали его вон. Фотографии военной техники забрали, скрипачу пригрозили и предложили быстро убираться. Не ожидавший такой удивительной удачи Лонковский немедленно исчез.
Следом за скрипачом ушли и федеральные агенты. Зато появился старший инспектор таможни и, узнав о происшествии, немедленно связался с разведкой военно-морских сил США. Оттуда срочно примчался офицер, расспросил таможенников и забрал оставленные федеральными агентами снимки.
Военные моряки решили проверить фотографии и пригласили экспертов из военно-воздушных сил. Летчики прислали несколько специалистов, и когда те увидели снимки, с ними чуть не сделалось дурно – в скрипичном футляре оказались снимки действующей военной авиационной техники и новейших образцов самолетов, которые еще только разрабатывались и проходили испытания на полигонах и опытных аэродромах.
Армейские спецслужбы вцепились в дело мертвой хваткой и предположили, что вдруг, с испугу, Лонковский назвал свою истинную фамилию и подлинный адрес? Проверка показала: подозрительный скрипач действительно снимал вместе с женой квартиру по указанному адресу у одной старухи, не страдавшей отсутствием любопытства. На допросе она охотно показала, что подслушивала телефонные разговоры постояльцев, и однажды слышала, как в телефонном разговоре с неизвестным ей собеседником жена скрипача, миссис Лонковская, упомянула фамилию мистера Грибля.
Установили, что мистером Гриблем является доктор Игнате Г. Грибль, офицер запаса медицинского корпуса США. Нашли, где он проживал, но квартира оказалась пуста: мистер Грибль испарился вместе с супругами Лонковскими.
Не привыкшие отступать армейские спецслужбы США проявили похвальную настойчивость и сумели выяснить, что на океанском лайнере «Европа» служил барменом господин Маркграф, к которому и направлялся с фотографиями самолетов Лонковский. Дело получило кодовое наименование «Бременские музыканты». Американским спецслужбам пришлось объединить усилия, и все равно им потребовалось два года, чтобы установить, что главный «Бременский музыкант» мистер Лонковский на самом деле являлся резидентом нацистской военной разведки в США и руководил целой шпионской сетью, бесперебойно снабжавшей Берлин и Токио самой свежей информацией о военном потенциале и новых разработках вооружений американцев.
Город Бремен
Когда Лонковский попал в поле зрения спецслужб, его связной – бармен океанского лайнера «Европа» Маркграф – передал резиденту шифровку-приказ немедленно скрыться, ликвидировав шпионскую ячейку, непосредственно с которой он был связан. Лонковский с немецкой педантичностью выполнил приказ: он, его супруга и ближайший помощник, давний немецкий агент Грибль, сумевший надежно осесть в США, вынужденно покинули страну. Они спокойно пересекли канадскую границу, а уже из Канады без затруднений перебрались в Германию.
Более серьезных успехов американские спецслужбы не добились. Тайной Третьего рейха остались резидентуры в Вашингтоне и других крупных городах Америки, которые плодотворно функционировали вплоть до конца войны, а потом могли перейти по наследству к разведывательному ведомству генерала Гелена. О том, что немцы работали на территории США всю войну, свидетельствует тот факт, что уже после победы, летом 1945 года, по чистой случайности американской полиции удалось накрыть прекрасно оборудованную фабрику фальшивых долларов. Именно хорошо оснащенную небольшую фабрику, которую на протяжении ряда лет содержали офицеры и агенты абвера. Оборудование для нее частично доставлялось в Штаты из других стран, а частично закупалось на месте.
Пытаясь устроить альянс с японской разведкой, нацисты хотели убить двух зайцев – получить финансовую поддержку японцев для развертывания собственной широкой разведывательной сети за рубежом и пользоваться секретной информацией, которой располагали сами японцы.
Соглашения удалось достигнуть в 1935 году. Новые союзники национал-социалистов согласились на тесное сотрудничество вовсе не потому, что полковнику Николаи удалось их убедить своим красноречием, а потому, что намеревались с помощью немецкой агентуры внедриться во все сферы национальной безопасности Соединенных Штатов Америки, которые они рассматривали как одного из основных противников в предстоящей войне, наравне с СССР.
После подписания соглашения встал вопрос о месте расположения «базовых» резидентур обеих разведок. Нацистов и японцев одинаково интересовали Восток и Запад. В тоталитарном, пронизанном недоверием к фашистам СССР делать было явно нечего, поэтому решили устроиться в США, в Вашингтоне – там народ отличался беспечностью и главное определяли деньги.
Вскоре через Атлантический океан партиями переправились несколько десятков специально подготовленных для работы в США немецких разведчиков, которые, опираясь на агентуру, успевшую пустить и которые корни в Новом Свете, устраивались на работу как коммивояжеры, колесили по стране и заводили новые знакомства, собирая разведывательную информацию.
Одновременно Вальтер Николаи прилагал все усилия к развертыванию шпионской сети в Англии и Франции. Вспоминая уничтоженного с его подачи нацистами бывшего начальника военной разведки полковника Фрица фон Бредова, новый начальник разведслужбы зло шипел:
– Этот сукин сын за все время не счел нужным создать ни в США, ни в той же Великобритании действенной разведсети! Преступная бездеятельность.
Немцам удалось развернуть шпионскую сеть прямо под носом у американцев, проявивших поистине непростительную беспечность. Выполняя обязательства, немцы щедро делились добытой в Америке информацией с японскими коллегами. Японцы тоже внедряли собственную агентуру в США, активно применяя подкуп и взятки. Нацистская военная разведка провела в Америке ряд удачных вербовок и получила доступ к материалам, связанным с новыми военными разработками: их продавали прямо «тепленькими», получая деньги и совершенно не интересуясь источником их происхождения. Это обстоятельство натолкнуло нацистов на проводить широкомасштабное изготовление фальшивых долларов и фунтов стерлингов.
Более двух лет американские спецслужбы пребывали в благодушной дреме и даже не подозревали о существовании на территории их страны разветвленной сети иностранной разведки. Тем временем немцы настолько уверовали в свою счастливую звезду, что окончательно обнаглели и даже почти перестали соблюдать правила
Первый прокол случился в Ньюпорте, откуда отправлялся в Европу, в германский город Бремен, океанский пароход «Европа». На причалах волновалась толпа, а по трапам поднимались пассажиры и провожающие. В их числе оказался и щуплый господин в черном котелке и фраке, со скрипичным футляром в руках.
– Вы уезжаете? – остановил его таможенный инспектор.
– Нет, я провожающий, – улыбнулся господин в котелке.
– Тогда оставьте скрипку здесь.
Оставить инструмент господин в котелке отказался, сославшись на то, что скрипка очень дорогая, итальянской работы и, вполне возможно, принадлежит к произведениям бессмертного Амати. Услышав имя маэстро Амати, таможенник оживился:
– О, Амати! Я тоже играю на скрипке, но никогда не видел сделанного им инструмента. Откройте, пожалуйста, футляр!
Отказать было бы неразумно и неприлично, поэтому господин в котелке приоткрыл футляр. Таможенник протянул руки и жадно схватил завернутую в мягкую фланель скрипку. Из-под нее на настил палубы посыпались фотографии – на них были изображены… самолеты. Военные самолеты!
Теперь уже таможенник мертвой хваткой вцепился в господина в черном котелке и поволок его, вместе с футляром, скрипкой и фотографиями, в насквозь прокуренное помещение таможни. Там дежурный немедленно связался с ФБР, и вскоре появились агенты федеральной службы.
Задержанный назвался мистером Лонковским, указал свой адрес и даже не стал скрывать, что является немцем по национальности.
– Откуда взял фото самолетов? – поинтересовался один из федеральных агентов.
– Я не знаю, как они попали в футляр моей скрипки, – «на голубом глазу» нахально заявил Лонковский.
Он предложил федеральным агентам сыграть, и те согласились: Лонковский сыграл, «федералам» понравилось, и они… выгнали его вон. Фотографии военной техники забрали, скрипачу пригрозили и предложили быстро убираться. Не ожидавший такой удивительной удачи Лонковский немедленно исчез.
Следом за скрипачом ушли и федеральные агенты. Зато появился старший инспектор таможни и, узнав о происшествии, немедленно связался с разведкой военно-морских сил США. Оттуда срочно примчался офицер, расспросил таможенников и забрал оставленные федеральными агентами снимки.
Военные моряки решили проверить фотографии и пригласили экспертов из военно-воздушных сил. Летчики прислали несколько специалистов, и когда те увидели снимки, с ними чуть не сделалось дурно – в скрипичном футляре оказались снимки действующей военной авиационной техники и новейших образцов самолетов, которые еще только разрабатывались и проходили испытания на полигонах и опытных аэродромах.
Армейские спецслужбы вцепились в дело мертвой хваткой и предположили, что вдруг, с испугу, Лонковский назвал свою истинную фамилию и подлинный адрес? Проверка показала: подозрительный скрипач действительно снимал вместе с женой квартиру по указанному адресу у одной старухи, не страдавшей отсутствием любопытства. На допросе она охотно показала, что подслушивала телефонные разговоры постояльцев, и однажды слышала, как в телефонном разговоре с неизвестным ей собеседником жена скрипача, миссис Лонковская, упомянула фамилию мистера Грибля.
Установили, что мистером Гриблем является доктор Игнате Г. Грибль, офицер запаса медицинского корпуса США. Нашли, где он проживал, но квартира оказалась пуста: мистер Грибль испарился вместе с супругами Лонковскими.
Не привыкшие отступать армейские спецслужбы США проявили похвальную настойчивость и сумели выяснить, что на океанском лайнере «Европа» служил барменом господин Маркграф, к которому и направлялся с фотографиями самолетов Лонковский. Дело получило кодовое наименование «Бременские музыканты». Американским спецслужбам пришлось объединить усилия, и все равно им потребовалось два года, чтобы установить, что главный «Бременский музыкант» мистер Лонковский на самом деле являлся резидентом нацистской военной разведки в США и руководил целой шпионской сетью, бесперебойно снабжавшей Берлин и Токио самой свежей информацией о военном потенциале и новых разработках вооружений американцев.
Город Бремен
Когда Лонковский попал в поле зрения спецслужб, его связной – бармен океанского лайнера «Европа» Маркграф – передал резиденту шифровку-приказ немедленно скрыться, ликвидировав шпионскую ячейку, непосредственно с которой он был связан. Лонковский с немецкой педантичностью выполнил приказ: он, его супруга и ближайший помощник, давний немецкий агент Грибль, сумевший надежно осесть в США, вынужденно покинули страну. Они спокойно пересекли канадскую границу, а уже из Канады без затруднений перебрались в Германию.
Более серьезных успехов американские спецслужбы не добились. Тайной Третьего рейха остались резидентуры в Вашингтоне и других крупных городах Америки, которые плодотворно функционировали вплоть до конца войны, а потом могли перейти по наследству к разведывательному ведомству генерала Гелена. О том, что немцы работали на территории США всю войну, свидетельствует тот факт, что уже после победы, летом 1945 года, по чистой случайности американской полиции удалось накрыть прекрасно оборудованную фабрику фальшивых долларов. Именно хорошо оснащенную небольшую фабрику, которую на протяжении ряда лет содержали офицеры и агенты абвера. Оборудование для нее частично доставлялось в Штаты из других стран, а частично закупалось на месте.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента