Верещагин Петр. Путь златой секиры

   И они – разные внешне и внутренне, но единые избранной целью, – отдают салют предводительнице и вступают во врата.
   Шаг в неизвестность, во мрак; возможно, прямо к смерти.
   Иногда бывают минуты, когда грань между обычным человеком и героем – исчезает. И совсем не потому, что человек хочет совершить подвиг и быть отмеченным потомками.
 
   Незадолго до рассвета, все так же окруженный Малым Народцем, появился Стейн; выглядел северянин здоровым, но взгляд у него был совершенно шалый. Адар попросил у Сони талисман-указатель и долго колдовал над ним; затем он подбросил в костер каких-то листьев, отчего оттуда повалил густой, с острым запахом дым. Окунув в этот дым лысую голову, карлик оставался там несколько минут. Затем, резко выдохнув, Адар едва не сдул костер; искры брызнули во все стороны, дым практически исчез, огонь начал отсвечивать голубизной утреннего неба.
   И раздался голос карлика, искаженный, почти неузнаваемый – то ли из-за продымленной глотки, то ли по иным причинам.

 
Когти смерти, клыки отмщенья —
Ядом Власти отравлена суть,
Но за гранью сна и видений
Череп Ахха укажет Путь…
 

   Закатив глаза, Адар рухнул на мягкий мох, словно из него все жилы вынули. Бран осторожно приложил пальцы к шее карлика – жив, сердце бьется. Значит, отлежится.
   – Череп Ахха? – повернулся Стейн к Малому Народцу. – Это что и где?
   – На восток отсюда – каменное кольцо Древних. Если войти туда и произнести вслух то, что начертано на Камне-Ключе – вы… совершите Переход в иное кольцо. На юго-восток оттуда есть селение; тамошний ворожей хранит у себя талисман – череп Ахха, своего предка в шестьдесят шестом колене… – Карлик в багряно-малиновых одеждах задумчиво почесал длинный нос. – Слушайте, а вы читать-то вообще умеете? На древнем наречии, я имею в виду?
   Бран презрительно хмыкнул, Стейн провел пятерней по бороде, Соня пожала плечами.
   Видя это, карлик вздохнул.
   – И когда эти люди начнут хоть чему-то учиться… Ладно, идем – помогу вам. Эти гиганты…
   – Iotnir, – подсказал Стейн.
   – Зови как хочешь, мне едино. Наши чары способны на многое, но против них… в общем, если бы не вы, нам бы скоро пришлось искать иное жилище. А Малый Народец всегда платит добром за добро.

День второй. Череп Ахха

   Темные столбы менгиров, часть из которых была перекрыта сверху плоскими камнями-перемычками, на первый взгляд даже не отличались от окружающего леса. Но вблизи…
   Седая древность, безмолвие, благоговение, страх – малая часть того, что вид каменного кольца внушал зрителю. Западные края знали много таких строений, возведенных неведомыми народами в неведомые времена. И хотя назначение иных вскоре было открыто, и ореол тайны частично исчез – ЭТО кольцо такового не потеряло.
   Неожиданно для самого себя Бран заговорил речитативом:

 
Камни древние пылью покрыты,
Серой пылью ушедших веков.
Кто возвел их – давно все забыты,
Все ушли в мертвый мир вечных снов.
Но порой из-за грани столетий
Нам слышны голоса в тишине,
И мы верные видим ответы —
Но увы, лишь в изменчивом сне…
 
 
Кости мертвого прошлого камнем
Прорываются из-под земли,
И запретные, черные тайны
В них орнаментом стертым вросли.
И встает тень былого величья
В покосившихся, старых стена х —
Хоть и сила, и власть безразличны
Серым призракам мрачного сна…
 

   – Так ты бард? – одобрительно покосился карлик на черноволосого воина. – Неплохо, неплохо…
   Гэл смутился.
   – Да нет… Даже не помню, чтоб когда-то слышал такие стихи. У нас барды и менестрели баллады о героях сочиняют да песни-назидания… А это – что-то иное…
   – Иное, да, – кивнул карлик. – Как-нибудь, если захочешь – поговорим об этом.
   – В другой раз, – твердо сказал Стейн.
   «Входом» в кольцо менгиров был коридор из островерхих камней меньшего размера. Подойдя к началу коридора, Соня принюхалась. Клинок сам собою оказался в ее руках.
   – Не нравится мне здесь, – заявила она.
   – Ну если другой дороги нет, надо идти тут.
   – Знаю, Стейн, но все равно – не нравится.
   Карлик уверенно скользнул вперед, явно не разделяя сомнений воительницы, и уже нетерпеливо приплясывал около стоящего в центре шестигранного камня – Ключа.
   – Встаньте лицом ко входу и возьмитесь за руки, – приказал он.
   Люди заняли нужное положение.
   – А теперь – когда я скажу «вперед», закройте глаза и считайте до ста. Если вам дорога жизнь – пока не закончите, не разжимайте рук, не дышите и не смотрите. Многие бесследно сгинули, преступив это правило.
   Соня тоскливо вздохнула и покосилась на спутников. Бран передернул плечами; Стейн стоял, как каменный, оправдывая свое имя.
   Воительница почувствовала на талии руку юноши и решила позволить ему такую вольность. Здесь и сейчас – можно; в другой ситуации всякий, кто потянул бы к ней руки, лишился бы и этих рук, и заодно еще чего-нибудь. Для острастки.
   – Ну, народ, – возвестил карлик, что-то неразборчиво пробормотав, – Переход начался – вперед!
 
   Холод. По телу словно ползут мириады жуков.
   Шепот невнятных голосов, говорящих на неведомых наречиях.
   Сквозь сомкнутые веки временами пробивается яркий свет, после которого следует грохот, как от грома небывалой мощи.
   «Девятнадцать…»
   С лязгом смыкаются челюсти. Смрад, как в логове водяного дракона. Безмолвный приказ встать на колени и взглянуть в глаза своему Повелителю.
   Вновь – вспышка; вой ледяного ветра. Колючие снежинки ранят кожу даже сквозь одежду.
   «Тридцать шесть…»
   Опора под ногами исчезает. Падение.
   Холод усиливается.
   За несколько секунд невозможно так сильно замерзнуть, и все же конечности словно обращаются в непослушные куски льда. Сердце все медленнее проталкивает кровь по застывшим жилам.
   Скрип старых, заржавленных петель.
   «Пятьдесят семь…»
   Звон разбитого стекла. Шипение разъяренной змеи.
   Между лопаток вонзается ледяной клинок – неглубоко, ногтя на два, – и срезает полосу кожи. По спине стекает кровь.
   Запах и вкус тухлого мяса. Желудок взлетает к горлу. Рот заполняется желчью.
   «Восемьдесят один…»
   Щелчок бича, спину рассекает огненная полоса удара. Радостные вопли, причем голоса вряд ли принадлежат людям.
   Рокот барабанов. Он все усиливается и усиливается, грозный ритм пронизывает все, что осталось от тела.
   Плач флейты вырывает мысли из разума.
   «Девяносто восемь…»
   Легкие разрываются.
   Удар разбрызгивает плоть по острым камням.
   Грубый, скрипучий голос: «Теперь я знаю вас».
 
   – Эй, вы как, в порядке?
   Удивляясь, что он еще жив, Бран открыл глаза. Все вроде на месте, никаких ран и ожогов; даже рука все еще лежит на…
   – Убери, – сказала Соня.
   Чуть покраснев, он отодвинулся и встретил ехидную ухмылку Стейна. Лицо северянина после Перехода было еще слегка зеленоватым, однако взгляд уже шнырял туда-сюда, привычно высматривая возможную опасность.
   Каменное кольцо, в точности подобное тому, первому, окружали пологие холмы, на правом – хилая рощица, на левом и позади – кусты; неяркое утреннее солнце пригревало несколько сильнее, чем в районе Шварцвальда.
   – Нам на юго-восток, значит? – уточнил Стейн у карлика, который, конечно же, оказался тут вместе с ними.
   – Во-он там, за холмом, будет тропинка, – кивнул тот. – По ней без труда доберетесь. А мне пора.
   – Счастливо, – бросил северянин, но карлик уже растворился в воздухе, как это умеют делать только чародеи и Малый Народец.
   За холмом действительно оказалась тропинка, и на сей раз, разнообразия ради, им не встретились никакие дикари или разбойники. Вплоть до самого селения, обнесенного декоративной плетеной оградой – явно украшением, а не защитной стеной.
   Деревянные ворота были распахнуты. Вход храбро охранял стражник – он громко храпел, опираясь на свое копье. Неслышно пройдя прямо у него под носом, троица оказалась в селении, подобных которому без счета разбросано по всему свету. Бревенчатые избы, часть крыта соломой, часть – глиняной черепицей; с одного края деревни уже виден ее центр – гладко утоптанная площадь с колодезным срубом.
   Вот только одно выглядело необычным: за вычетом спящего стражника, на улице не было ни одной живой души.
   Сообразив, что его насторожило, Стейн мигнул Соне. Та осторожно подкралась к стражнику и тронула его за плечо. Труп сполз на землю; голова, прибитая к крепко воткнутому в дерн копью, продолжала издавать подобный храпу звук. Воительница отпрыгнула, занося клинок, но мертвый стражник оставался обычным мертвецом, а не ходячим «беспокойником», какие служили чародеям-некромантам.
   – Ад и преисподняя! – выдохнула Соня.
   – Точно, – бросил Стейн. – Что будем делать?
   – Попробуем осмотреть тут все, – предложил Бран, – авось чего и найдем. Труп оставили не острастки ради, иначе с чего бы его под спящего маскировать. А раз маскируется, значит, есть чего прятать.
   Изъянов в рассуждениях гэла заметно не было, и все трое двинулись вперед, на всякий случай держа оружие наготове. Двери в большинстве изб оказались открыты, внутри царил разгром. Некоторые, однако, были заперты, причем изнутри; конечно, северянину не составило бы труда высадить любую дверь, но грабеж и мародерство он не считал подобающим занятием. Не сейчас, не с тем делом, какие ждало их впереди.
   А впереди, то бишь на площади у колодца, их ждала теплая встреча.
   – Взять! – проскрипел скелет, который восседал на двуногом ящере. «Скакун» был невелик, с осла или некрупную лошадь, с зеленовато-голубой чешуей и горящими оранжевыми глазами.
   Шестеро, помахивая разнообразными орудиями умерщвления, выскользнули из проходов между избами и как бы с ленцой направились к пришельцам. Не ходячие скелеты и не дикари-полуобезьяны, люди как люди, на вид – пешие воины-кнехты из тех, которые победнее и не могут себе позволить даже плохонькой брони, оружие тоже обычное и в меру пользованное в деле – мечи, топоры, рогатина… Такие вот вояки нередко встречались в стычках на службе у мелких князьков и баронов, наемники, которые всегда на подхвате и всегда обходятся дешево; если не поручать им особо важных задач – вполне пригодны, кто окажется храбрее и упрямее, имеет шанс войти в постоянную дружину, а прочие всегда могут поискать удачи на большой дороге… если не подвернется иной службы, как, видимо, подвернулась вот этим вот.
   Скелет пихнул своего чешуйчатого «скакуна» прикрученными прямо к костям голени шпорами, и также придвинулся к месту намечавшейся битвы. Походкой ящер напоминал цыпленка-переростка, но отнюдь не выглядел смешно или хотя бы забавно.
   Взмахом топора расчистив себе путь, Стейн снова ринулся к самому опасному, по его мнению, противнику. Короткий разбег, прыжок – и ящер плюнул ему в лицо сгустком какой-то едкой слизи, ослепив северянина и заставив его скорчиться от боли под ногами у «цыпленка»; скелет оскалился от удовольствия.
   – Прикрой сзади! – бросила Соня, ловким ударом отсекая руку одному из противников.
   Встав спиной к спине, они дрались против пятерых кнехтов несколько минут, парируя и атакуя; Бран, может, и не был равен рыжеволосой воительнице умением, но противников превосходил, и держаться так особого труда им не составляло. Но тут раздался скрипучий голос скелета:
   – Эй, вы! Бросайте мечи – или попрощайтесь с приятелем!
   Стейна от боли скрутило в комок, а скелет покинул седло и стоял прямо над ним, короткое копье смотрело в загривок северянину.
   Соня с отвращением сплюнула, взглянула на соратника, передернула плечами и опустила клинок. Бран последовал ее примеру.
   – Оружие – на землю! – приказал скелет.
   – Моего меча никто не получит! – отрезал гэл. Блеснув посеребренным эфесом, его клинок взмыл в воздух и упал в колодец.
   – Так! – воскликнула воительница и точным броском переправила свою саблю туда же.
   – Как угодно, – согласился скелет. – Взять их!
 
   …С трудом разлепив веки, Стейн увидел только багровую пелену. Но слух еще служил северянину, и мысль работала по-прежнему четко, несмотря на рвущую лицо боль.
   Пришло время сделать то, что можно сделать лишь единожды.
   Северянин до крови стиснул в ладони висящий на шее амулет-молоточек, и ПОЗВАЛ. Жрецы сказали бы – «воззвал», однако Стейн терпеть не мог ни жрецов, ни их манеры разговаривать.
   И мысленный ЗОВ был услышан.
   Первая молния ударила прямо в него, жгучей болью исцеления и ободрения. За первой последовали вторая, и третья…
   Громовержец, Метатель Молота, Сокрушитель Гигантов, Хозяин Козлиной Колесницы – много прозвищ имел небесный покровитель северянина; в Альмейне его звали Донар, а в землях седого Севера – Свеарики, Нор-Эгр и Данмерке – Тор. Амулеты в виде знаменитого молота Тора, железного Мьолльнира, носили на шее многие; однако немногие понимали, какова на самом деле связь между амулетом и Тем, Кому он посвящен. Стейн в свое время узнал это, как узнал и цену, которую надлежит платить за подобный ЗОВ.
   И теперь, когда настал час – заплатил.
 
   Очухавшись, Бран обнаружил, что от скелета-командира осталось лишь костяное крошево, а от его ящера – груда обгорелого мяса. Но прочие противники были живы и уже ползали на четвереньках, приходя в сознание.