Страница:
Горы мы решили построить фрактально. Любая зазубренная скала была у нас достаточно остра, чтобы поцарапать алмаз, каждый раздирающий выступ камня иззубрен бесконечно уменьшающимися гранями на гранях, острых как бритва, вплоть до микроскопического уровня. Можно было порезаться просто глядя на такое.
Так же фрактально мы подошли и к Стиксу 2.0, сделав его бесконечно извилистым, бесконечно длинным. Безграничный барьер между мирским и вечным.
Работая бок о бок с Харриет, я видел проект отраженным в ее глазах, их стальная синева загоралась миллионами красных точек нашей палитры гибели и проклятия. Моя рука часто лежала у нее на плече, когда мы горбились перед мониторами по двадцать тысяч баксов за штуку, и я ощущал трепет ее души в напряжении мускулов, тянущихся от шеи до компьютерной мышки в ладони. Образы Ада заводили ее, расширяя ее зрачки до капель ртути в огне нашего виртуального иного мира. Она была на крючке, пригвождена к рабочему месту, ее пронзали первобытные сексуальные отклики на видения смерти.
Могу сказать, что она не поверила в нашего дьявольского клиента. Однако, проект выстроил свою собственную истинность, пока вид в мониторе не стал таким же реальным для нее, как и для тех, кто в один прекрасный день займет это место.
Я понял, что проект захватил ее. Харриет была из тех художников, которые инстинктивно сопротивляются компьютерам только для того, чтобы в конечном счете быть ими соблазненными. Она любила свои картины, но мазок пигмента невозможно скорректировать. Там нет RGB-значений, которые можно менять, нет пикселов, которые можно слегка передвинуть. Ты застреваешь в моменте случившегося без команды Undo и даже без бэкап-файла. И это проигранное дело, как мне всегда казалось. Она вечно мне говорила, что в один прекрасный день выбросит мышку и снова возьмет в руки кисти, однако возможность вновь и вновь переделывать-непреодолимая соблазняющая сирена. Алгоритмы, которые мы - компьютерные психи используем, чтобы колонизировать экран, колонизировали и Харриет.
Это старая история. Религии начинаются со вдохновения безумцев, однако заканчиваются благоразумными канонами и заповедями. Бартерная система рационализируется в ликвидность наличности и кредита. Мифологии переделываются в ролевые игры. Общины становятся надменными пирамидами. С визуальными искусствами и число-перемалывателями это заняло несколько больше времени, но в конечном счете мы всегда побеждаем.
Искусство может быть весьма приятным, однако правят всегда системы, управляемые законами и правилами.
x x x
Нашим самым большим вызовом со стороны графики был адский огонь, несчастье, окружающее прОклятых. Мы нуждались в чем-то, что должно было жечь, не пожирая, свойство необходимое для вечного мучения. Однако, огонь, который не поглощает свое горючее, всегда выглядит дешевкой. Он парит над сжигаемой жертвой, словно его добавили постфактум Фотошопом, и примерно так же пугает, как развоплощенное преувеличенное пламя угольных брикетов, политых чуть больше нужного легким горючим.
Мы ввели в дело нескольких программистов и создали с нуля десятки новых алгоритмов. Мы разглядывали видео лесных и кустарниковых пожаров, горящих гигантских складов, инферно лакокрасочных фабрик и холокосты нефтяных скважин Войны в Заливе. Я бесконечно ковырял свои болячки, ища ответ в заскорузлой зудящей плоти.
В конечном счете мы пришли к старой надежной опоре: напалму. Когда напалм пожирает плоть, он сжигает свое собственное липкое горючее вещество, зажаривая тело под собою в качестве вторичного эффекта. Политый пеной из огнетушителя или погруженный в воду, он продолжает гореть, прилипнув к жертве и оставаясь демонически неумолимым.
Конечно, видео эпохи Вьетнама имело свои ограничения, поэтому мы вышли на парочку вебсайтов второй поправки и скачали рецепт. Мы состряпали небольшую порцию напалма из мыльных хлопьев и керосина и направились к Джерсийским болотам, прихватив с собой бычьи сердца и парочку освежеванных поросят, которых купили с грузовика в районе боен. И мы сожгли всю эту страшноватую кучу.
Во время съемки у меня мелькнуло воспоминание о моей почти-смерти в Калифорнии. Волны жара от трещащей плоти и запах, не слишком-то отличающийся от сернистой вони Ада.
Я взглянул на Харриет, которая опустила цифровую камеру, глядя на пламя невооруженным взглядом. Слезы текли по ее щекам, полосками смывая сажу, зачернившую лицо. Она с ужасом вернула взгляд. До сего мгновения Харриет рассматривала весь проект, как забавное развлечение. Тщеславная графика для воображаемого клиента, мой личный фетиш. Но я видел, что до нее начал доходить уровень детализации.
Взгляд в глаза Харриет на некоторое время убавил мою пироманию. Что я делаю, так тяжко работая, чтобы заставить Ад казаться лучше? Для какой массы боли я стану причиной к тому времени, когда появится Гадес 3.0, добавляя следующий уровень мучений для мириадов потерянных душ?
Но потом я вспомнил: я же избегаю собственного проклятия. Моя мотивация, это просвещенный эгоизм, центр вращения моего мира.
Когда инферно ослабло, Харриет и я трахались в съемочном фургоне. Запах паленого мяса сделал нас дико голодными, а жара позднего августа превратила сажу и пепел в крошечные черные ручейки пота. На несколько минут мы превратились в любовников-демонов, диких и бесчеловечных.
И Харриет, грязная и обреченная, плакала всю обратную дорогу до Манхэттена.
Вопреки самим себе мы все же получили нужные нам съемки. Аналитики кадр за кадром открыли нам, как именно обугливается свиная плоть, когда пылает жадный напалм, как сворачивается свиная шкура, поддаваясь пламени и обеспечивая топливо изнутри. Мои программисты свели весь процесс к простому алгоритмическому танцу, который записан в вечности, наподобие горящей лестницы Иакова, некий бесконечный пир, столкнувшийся с неустанным аппетитом. Вскоре адский огонь был у нас готов.
От него у всех нас начались кошмары - даже у программистов, не знавших о бизнес-модели нашего клиента. Но на ТВ все выглядело очень хорошо.
x x x
Потом несколько недель доводки, и мы закончили работу.
В день доставки мы с Харриет пошли на праздничную выпивку.
"Клиент заплатил?", спросила она.
Я кивнул. В полном соответствии с условиями нашего контракта, днем я получил письмо ФедЭкс, где Тайна Проклятия была напечатана на одностраничном резюме не длиннее, чем сценарий фильма-экшн. Вся штука легко вошла в конверт среднего размера. Я прочел Тайну дважды, потом сложил бумагу и аккуратно положил ее в нагрудный карман. Я сожгу ее сегодня же ночью, предварительно прочитав еще раз. Тайна выглядела достаточно простой, но я не хотел, чтобы какой-нибудь нюанс или трюк помешал моему путешествию на Небеса.
"Ага", ответил я, "проект выполнен полностью."
Я уже заплатил Харриет наличными из собственного кармана, как и всем остальным, занятым в этом проекте. И еще приложил существенный бонус, чтобы они не настучали моим партнерам, что я работал на сторону. Но по выражению ее глаз она сейчас хотела от меня большего.
"Денег куча?", спросила она.
"Ну, на самом-то деле, здесь не деньги."
"Мне так не кажется."
Я поперхнулся пивом. "Понимаешь, я на условиях строгого неразглашения."
"Конечно."
Некоторое время мы молча пили. Мы еще оставались любовниками, но лишь чуть. Ничего и близко не равнялось с теми минутами в Нью-Джерси, окутанными копотью бездны.
"Думаю", сказала она, "что в конце концов я возьму отпуск, о котором говорила все время."
"Африка?", неуверенно спросил я, стараясь не придавать голосу никакого энтузиазма.
"Ага", сказала она. "Африка. Только я, немного краски и несколько кистей. Хочу побыть строго аналоговой с год, может, с два. Как туземцы. Некоторое время никаких компьютеров."
"Понятно." Я не мог поверить в то, что она это говорит, особенно после того, как я только что узнал Тайну.
"Никакого Фотошопа, никакого моделирующего софтвера. Только реальные объекты, чтобы смотреть на них и писать. Белый холст и пигмент. Небо и пейзажи."
"Звучит... мило", ровно сказал я.
"Ну, и", спросила она, "он очень прост?"
"Кто прост?"
"Секрет Проклятия?"
Моя рука дернулась к нагрудному карману, меня всего охватило ощущения падения, как на бирже NASDAQ. "Как, черт побери, ты об этом узнала?"
"Он сам мне сказал. Заявился и сказал, чем именно расплатился с тобой."
"Ублюдок."
"Поэтому я хочу свой процент. Расскажи мне Секрет."
"Не могу."
"Тогда хотя бы часть. Дай мне намек."
"Харриет, я подписал СОН. Я не могу даже намекнуть тебе. Если скажу, то попаду в Ад."
Она пожала плечами и засмеялась, словно всего лишь шутила.
"Извини. Не хочу вводить тебя в нарушение контракта." И после паузы добавила с противной усмешечкой: "А он весьма милый, верно?"
"Харриет! Перестань!"
"Но..."
"Никаких намеков, никаких прилагательных, никакой информации. Nada." Я закрыл руками рот.
"Окей", медленно сказала она, проводя пальцем по краю своего бокала. "Но если я делаю что-то достаточно дурное? Достаточно злое, чтобы отправить меня в Ад, например? Ты подашь мне знак?"
"Вроде как почесать нос правым указательным пальцем?"
"Ага, сможешь?"
"Нет, не смогу. Харриет, мы же говорим о Дьяволе", сказал я. "Не о каком-то ревнивом бойфренде, от которого я могу спрятаться в Майями. Это Принц Тьмы, Правитель Гадеса, и если я просрусь, он явится и меня вопящего потащит в Ад. Понимаешь, в тот самый, который мы только что создали."
"Ну, да, конечно", сказала она, "в какой же еще."
Наступила секундная пауза.
"Но это хоть что-то большое?", игриво спросила она. "Или какая-то мелочь?"
Я зажмурил глаза и закрыл ладонями лицо. Я не хотел, чтобы хоть какой-то намек прошел по моей физиономии - согласие или несогласие, тепло или холодно. Я пытался думать о недавнем нашествии очередного компьютерного вируса, о ценах закрытия акций "Falling Man" за прошлую неделю, о чем угодно, способном вытеснить фатальное знание из моего разума.
Несмотря на все эти усилия, я четко помнил Тайну Проклятия. Простоту самой ее идеи, ее легкий шарм. Я мог бы объяснить ее Харриет в течении пары минут.
"Ну, давай, расслабься", сказала она. "Между прочим, я в это вообще не верю."
"Нет, веришь", возразил я за завесой своих ладоней.
Она фыркнула. "Да ведь очевидно, что здесь происходит. Началось всего лишь как терапия помоги-себе-сам. Ты же софтверный Ьber-хакер, который думал, что он король мира, пока чуть не умер. И осознал, что смертен и даже хуже, что совершенно неуправляемо смертен. Поэтому ты решил справиться с пост-травматическим синдромом единственным известным тебе способом: решил приручить после-жизнь, превратив ее в софтверный проект. Эта так предсказуемо и хило. Ты нанял нескольких кодировщиков, чтобы воплотить свои предсмертные галлюцинации, очевидно вдохновенные пожаром из "Аллеи Бедствий" - на миленьком, безопасном компьютероном экране. Здесь ты сам можешь настроить частоту кадров и разрешение экрана, сам можешь играть с форматами и палитрой. Потом ты выжег это на диске и теперь считаешь, что получил вечную жизнь. Выглядит очень жалко. Ад и рай ты свел к пикселам!"
"Нет!", упорствовал я. "Клянусь, мы сотворили настоящий Ад."
"Это всего лишь хранитель экрана!", воскликнула она. "Приятная графика, которая по определению не делает ничего!"
"Харриет, я же посылал тебе сообщения из загробной жизни, забыла? И ты только что сама сказала, что встречалась с Дьяволом!"
"Ты посылал сообщения из Центрального окружного госпиталя ЛА, сволочь! Я проверила время передачи. К тому моменту, когда я получила сообщение, ты уже вышел из своей комы."
"Это невозможно."
"Я же им звонила. Ты уже был амбулаторным."
"Они ошиблись. Или, наверное, это часовые пояса. Клянусь, я очнулся после того, как связывался с тобой."
"ЛА на три часа позади нас. Любая ошибка работала бы в противоположную сторону."
"А как же Дьявол? Ты же сказала, он появлялся перед тобой?"
"Да уж, конечно, Дьявол. Ты нанял какого-то классного актера - я должна признать, какого-то очень классного актера - чтобы заморочить мне голову. Ты что думаешь, я снова трахаюсь с тобой только ради Тайны Проклятия? Это что, с самого начала был только способ снова забраться в мои трусики?"
"Нет, это был способ выбраться из Ада!"
Она снова засмеялась, но теперь сухо и раздраженно. "Послушай, я не знаю, толкаешь ли ты мне какую-то замысловатую мистификацию, или ты действительно во все это веришь. В любом случае, ты совершенно выжил из ума. Но я все еще клюю наживку, если это делает тебя счастливее. Скажи мне, какова твоя идея Спасения?"
"Спасения?"
"Да, Спасения. Скажи мне, в чем по твоему мнению заключено добро? Что, ты думаешь, спасет нас, и в конечном счете искупит наши грехи? В чем заключается Секрет?"
"Я не волен это разглашать."
"Не выпендривайся."
"Говорю тебе, я подписал СОН!"
"А вот на это дерьмо я не куплюсь! Нет никакого Дьявола, есть только ты и твое эго, да твоя пост-травматическая паранойя. Позволь мне тебе помочь."
"Я не хочу обречь себя."
"Послушай, последние шесть недель я смотрела в твою личную бездну. Я помогала тебе ее визуализировать, ходила с тобой туда, даже трахалась там с тобой. И ты еще не излечился?"
Мой ответ был задушен дуновением серы.
"Покажи мне свою другую сторону!", умоляла она. "Ты увидел Ад, потому что когда ты был близок к смерти, ты понял, что в твоей жизни есть дыра. Вонючая бездна, верно? Поэтому ты перенес ее на экран. Прекрасно с твоей стороны. А тут является шутовской Сатана и говорит мне, что тебе дано Откровение. Прекрасно, я хочу услышать его. Но хоть раз поговори со мной прямо. Пожалуйста. В чем твой Секрет Спасения?"
"Если я скажу тебе, то пойду в Ад."
"Просто поговорив со мной, ты в Ад не пойдешь."
Я снова прикрыл рот.
"Ну поговори же со мной!", сказала она плачущим голосом.
Впервые со времени, когда мы жгли напалмом наших бедных маленьких хрюшек, настоящее страдание появилось на лице Харриет. Как и я, она видела Ад, хотя только на экране. Прекрасный новый Гадес 2.0 с кровавыми когтями и клыками, каждый его палящий пиксел. Она оформляла и преобразовывала его, настраивала и налаживала, в спорах доводя каждое RGB-значение до его оптимума. Она даже на мгновение ощутила его там, в нашем джерсийском болоте, в огне и вони химического пожара, когда он пожирал принесенную нами в жертву поросячью плоть, заменяющую прОклятых.
Несмотря на ее браваду, я понимал, что теперь она в Ад верит.
Но, в отличие от меня, Харриет не знала, как его избежать. Ей не хватало моего трюка, моей Тайны, моей уверенности в Рае. И, должно быть, она понимала, что обречена так же, как ранее был обречен я.
Она гневно поднялась со своего места, хлопнув на стол двадцатку.
И я наконец осознал весь ужас дьявольского СОНа. Весь остаток своей жизни я проведу в ловушке собственного знания Тайны, застряв в контрактном янтаре, и буду следить, как друзья и любимые весело идут к вечной боли, не в силах их остановить. Неспособный даже намекнуть на мрачное будущее, которое предвижу. Десятилетия бессилия. Сколько душ я обреку своим бездействием?
Дьявол поймал меня в капкан, хоть и не в своем царстве, но в моем собственном отдельном маленьком аду неразглашения.
"Подожди", сказал я.
Харриет стояла с горящими глазами.
Я почти сказал ей, почти. Я почти что пошел в Ад.
"Нет, ничего."
Она повернулась и побежала.
x x x
Конечно, это был всего лишь вопрос времени.
Никто не в состоянии нести тяжесть подобного знания вечно. На некоторой точке я соскользну и выдам Тайну, чтобы спасти кого-нибудь. Кроме всего прочего, я знаю - вокруг меня все до единого обречены. Мои друзья, коллеги и любимые - все запятнаны сажей Ада. Я каждый день читаю СОН, гораздо более тщательно, чем когда я по глупости подписал его. Это очень хорошо составленный контракт. Любое выражение или жест, ведущий к истине, обречет меня. Даже любой намек.
Рано или поздно, но я просрусь.
Я подумывал о самоубийстве, о быстром и грязном способе замкнуться в своем специальном знании, заплатив цену причастного к ней человека, однако я слишком труслив, чтобы нажать на спуск.
Записывая все это, я живу в Африке. Менее одного процента населения этого города могут говорить по-английски, предоставляя дополнительный слой защиты. Но мои старые приятели по софтверу меня все еще навещают, а я слишком одинок, чтобы заворачивать их прочь, хотя вижу, насколько сильно они обречены. Некоторые из них, похоже, знают, что у меня есть какая-то тайна. Они пытаются нащупать ее и расспрашивают меня - о моей новой жизни, о том, почему я покинул их мир. Наверное, Дьявол предстает и перед ними, как он проделал это с Харриет, просто чтобы искусить меня их спасением.
Он отчаянно хочет назад мою душу.
Но я не полностью потерял надежду. Когда я был мертв, Старый Чесака показал мне свое слабое место. У него нет хорошей софтверной поддержки. Он не понимает новую парадигму софтверной дистрибьюции.
Поэтому в конце концов я создал тот ключ мертвеца, осуществил ту угрозу, которую когда-то занес над головами партнеров.
Каждый месяц я посылаю сообщение, правильное кодовое слово из неповторяющейся серии моего собственного изобретения. Сервер компании "Falling Man" нетерпеливо дожидается этого послания. В случае, если я умру (чтобы в безопасности отчалить на Небеса), или сорвусь, наконец, и высыплю горох на кого-нибудь (чтобы с воплями быть утащенным в Ад), мое ежемесячное кодовое слово будет пропущено и сервер резко начнет действовать.
На самом-то деле, если вы это читаете, значит так и произошло.
Поэтому, пожалуйста, простите длинноты и ляпсусы этого послания. Я уверен, что из десяти тысяч списков рассылки какой-то да и доставит вам эту историю, и данное мое сообщение заполонит половину индексов Napsterа и Gnutellы, заменив собою все - от Битлов до Бритни Спирс. Частью моей работы в "Falling Man" была борьба с вирусами. Так что, скорее, весь мир читает эту историю вместе с вами.
Поэтому, друг мой, Тайны больше нет:
Забудьте о бэкапах. Выбросите пикселы. Потеряйте смарт-карты. Избегайте мини-таблеток. Сломайте экспертные системы. Нарушьте заповеди. Переступите алгоритмы. Игнорируйте спецэффекты. Не выполняйте Undo.
Раскройте все. Рисуйте ландшафты.
Станьте аналоговыми.
Спасите свою душу.
Конец.
Так же фрактально мы подошли и к Стиксу 2.0, сделав его бесконечно извилистым, бесконечно длинным. Безграничный барьер между мирским и вечным.
Работая бок о бок с Харриет, я видел проект отраженным в ее глазах, их стальная синева загоралась миллионами красных точек нашей палитры гибели и проклятия. Моя рука часто лежала у нее на плече, когда мы горбились перед мониторами по двадцать тысяч баксов за штуку, и я ощущал трепет ее души в напряжении мускулов, тянущихся от шеи до компьютерной мышки в ладони. Образы Ада заводили ее, расширяя ее зрачки до капель ртути в огне нашего виртуального иного мира. Она была на крючке, пригвождена к рабочему месту, ее пронзали первобытные сексуальные отклики на видения смерти.
Могу сказать, что она не поверила в нашего дьявольского клиента. Однако, проект выстроил свою собственную истинность, пока вид в мониторе не стал таким же реальным для нее, как и для тех, кто в один прекрасный день займет это место.
Я понял, что проект захватил ее. Харриет была из тех художников, которые инстинктивно сопротивляются компьютерам только для того, чтобы в конечном счете быть ими соблазненными. Она любила свои картины, но мазок пигмента невозможно скорректировать. Там нет RGB-значений, которые можно менять, нет пикселов, которые можно слегка передвинуть. Ты застреваешь в моменте случившегося без команды Undo и даже без бэкап-файла. И это проигранное дело, как мне всегда казалось. Она вечно мне говорила, что в один прекрасный день выбросит мышку и снова возьмет в руки кисти, однако возможность вновь и вновь переделывать-непреодолимая соблазняющая сирена. Алгоритмы, которые мы - компьютерные психи используем, чтобы колонизировать экран, колонизировали и Харриет.
Это старая история. Религии начинаются со вдохновения безумцев, однако заканчиваются благоразумными канонами и заповедями. Бартерная система рационализируется в ликвидность наличности и кредита. Мифологии переделываются в ролевые игры. Общины становятся надменными пирамидами. С визуальными искусствами и число-перемалывателями это заняло несколько больше времени, но в конечном счете мы всегда побеждаем.
Искусство может быть весьма приятным, однако правят всегда системы, управляемые законами и правилами.
x x x
Нашим самым большим вызовом со стороны графики был адский огонь, несчастье, окружающее прОклятых. Мы нуждались в чем-то, что должно было жечь, не пожирая, свойство необходимое для вечного мучения. Однако, огонь, который не поглощает свое горючее, всегда выглядит дешевкой. Он парит над сжигаемой жертвой, словно его добавили постфактум Фотошопом, и примерно так же пугает, как развоплощенное преувеличенное пламя угольных брикетов, политых чуть больше нужного легким горючим.
Мы ввели в дело нескольких программистов и создали с нуля десятки новых алгоритмов. Мы разглядывали видео лесных и кустарниковых пожаров, горящих гигантских складов, инферно лакокрасочных фабрик и холокосты нефтяных скважин Войны в Заливе. Я бесконечно ковырял свои болячки, ища ответ в заскорузлой зудящей плоти.
В конечном счете мы пришли к старой надежной опоре: напалму. Когда напалм пожирает плоть, он сжигает свое собственное липкое горючее вещество, зажаривая тело под собою в качестве вторичного эффекта. Политый пеной из огнетушителя или погруженный в воду, он продолжает гореть, прилипнув к жертве и оставаясь демонически неумолимым.
Конечно, видео эпохи Вьетнама имело свои ограничения, поэтому мы вышли на парочку вебсайтов второй поправки и скачали рецепт. Мы состряпали небольшую порцию напалма из мыльных хлопьев и керосина и направились к Джерсийским болотам, прихватив с собой бычьи сердца и парочку освежеванных поросят, которых купили с грузовика в районе боен. И мы сожгли всю эту страшноватую кучу.
Во время съемки у меня мелькнуло воспоминание о моей почти-смерти в Калифорнии. Волны жара от трещащей плоти и запах, не слишком-то отличающийся от сернистой вони Ада.
Я взглянул на Харриет, которая опустила цифровую камеру, глядя на пламя невооруженным взглядом. Слезы текли по ее щекам, полосками смывая сажу, зачернившую лицо. Она с ужасом вернула взгляд. До сего мгновения Харриет рассматривала весь проект, как забавное развлечение. Тщеславная графика для воображаемого клиента, мой личный фетиш. Но я видел, что до нее начал доходить уровень детализации.
Взгляд в глаза Харриет на некоторое время убавил мою пироманию. Что я делаю, так тяжко работая, чтобы заставить Ад казаться лучше? Для какой массы боли я стану причиной к тому времени, когда появится Гадес 3.0, добавляя следующий уровень мучений для мириадов потерянных душ?
Но потом я вспомнил: я же избегаю собственного проклятия. Моя мотивация, это просвещенный эгоизм, центр вращения моего мира.
Когда инферно ослабло, Харриет и я трахались в съемочном фургоне. Запах паленого мяса сделал нас дико голодными, а жара позднего августа превратила сажу и пепел в крошечные черные ручейки пота. На несколько минут мы превратились в любовников-демонов, диких и бесчеловечных.
И Харриет, грязная и обреченная, плакала всю обратную дорогу до Манхэттена.
Вопреки самим себе мы все же получили нужные нам съемки. Аналитики кадр за кадром открыли нам, как именно обугливается свиная плоть, когда пылает жадный напалм, как сворачивается свиная шкура, поддаваясь пламени и обеспечивая топливо изнутри. Мои программисты свели весь процесс к простому алгоритмическому танцу, который записан в вечности, наподобие горящей лестницы Иакова, некий бесконечный пир, столкнувшийся с неустанным аппетитом. Вскоре адский огонь был у нас готов.
От него у всех нас начались кошмары - даже у программистов, не знавших о бизнес-модели нашего клиента. Но на ТВ все выглядело очень хорошо.
x x x
Потом несколько недель доводки, и мы закончили работу.
В день доставки мы с Харриет пошли на праздничную выпивку.
"Клиент заплатил?", спросила она.
Я кивнул. В полном соответствии с условиями нашего контракта, днем я получил письмо ФедЭкс, где Тайна Проклятия была напечатана на одностраничном резюме не длиннее, чем сценарий фильма-экшн. Вся штука легко вошла в конверт среднего размера. Я прочел Тайну дважды, потом сложил бумагу и аккуратно положил ее в нагрудный карман. Я сожгу ее сегодня же ночью, предварительно прочитав еще раз. Тайна выглядела достаточно простой, но я не хотел, чтобы какой-нибудь нюанс или трюк помешал моему путешествию на Небеса.
"Ага", ответил я, "проект выполнен полностью."
Я уже заплатил Харриет наличными из собственного кармана, как и всем остальным, занятым в этом проекте. И еще приложил существенный бонус, чтобы они не настучали моим партнерам, что я работал на сторону. Но по выражению ее глаз она сейчас хотела от меня большего.
"Денег куча?", спросила она.
"Ну, на самом-то деле, здесь не деньги."
"Мне так не кажется."
Я поперхнулся пивом. "Понимаешь, я на условиях строгого неразглашения."
"Конечно."
Некоторое время мы молча пили. Мы еще оставались любовниками, но лишь чуть. Ничего и близко не равнялось с теми минутами в Нью-Джерси, окутанными копотью бездны.
"Думаю", сказала она, "что в конце концов я возьму отпуск, о котором говорила все время."
"Африка?", неуверенно спросил я, стараясь не придавать голосу никакого энтузиазма.
"Ага", сказала она. "Африка. Только я, немного краски и несколько кистей. Хочу побыть строго аналоговой с год, может, с два. Как туземцы. Некоторое время никаких компьютеров."
"Понятно." Я не мог поверить в то, что она это говорит, особенно после того, как я только что узнал Тайну.
"Никакого Фотошопа, никакого моделирующего софтвера. Только реальные объекты, чтобы смотреть на них и писать. Белый холст и пигмент. Небо и пейзажи."
"Звучит... мило", ровно сказал я.
"Ну, и", спросила она, "он очень прост?"
"Кто прост?"
"Секрет Проклятия?"
Моя рука дернулась к нагрудному карману, меня всего охватило ощущения падения, как на бирже NASDAQ. "Как, черт побери, ты об этом узнала?"
"Он сам мне сказал. Заявился и сказал, чем именно расплатился с тобой."
"Ублюдок."
"Поэтому я хочу свой процент. Расскажи мне Секрет."
"Не могу."
"Тогда хотя бы часть. Дай мне намек."
"Харриет, я подписал СОН. Я не могу даже намекнуть тебе. Если скажу, то попаду в Ад."
Она пожала плечами и засмеялась, словно всего лишь шутила.
"Извини. Не хочу вводить тебя в нарушение контракта." И после паузы добавила с противной усмешечкой: "А он весьма милый, верно?"
"Харриет! Перестань!"
"Но..."
"Никаких намеков, никаких прилагательных, никакой информации. Nada." Я закрыл руками рот.
"Окей", медленно сказала она, проводя пальцем по краю своего бокала. "Но если я делаю что-то достаточно дурное? Достаточно злое, чтобы отправить меня в Ад, например? Ты подашь мне знак?"
"Вроде как почесать нос правым указательным пальцем?"
"Ага, сможешь?"
"Нет, не смогу. Харриет, мы же говорим о Дьяволе", сказал я. "Не о каком-то ревнивом бойфренде, от которого я могу спрятаться в Майями. Это Принц Тьмы, Правитель Гадеса, и если я просрусь, он явится и меня вопящего потащит в Ад. Понимаешь, в тот самый, который мы только что создали."
"Ну, да, конечно", сказала она, "в какой же еще."
Наступила секундная пауза.
"Но это хоть что-то большое?", игриво спросила она. "Или какая-то мелочь?"
Я зажмурил глаза и закрыл ладонями лицо. Я не хотел, чтобы хоть какой-то намек прошел по моей физиономии - согласие или несогласие, тепло или холодно. Я пытался думать о недавнем нашествии очередного компьютерного вируса, о ценах закрытия акций "Falling Man" за прошлую неделю, о чем угодно, способном вытеснить фатальное знание из моего разума.
Несмотря на все эти усилия, я четко помнил Тайну Проклятия. Простоту самой ее идеи, ее легкий шарм. Я мог бы объяснить ее Харриет в течении пары минут.
"Ну, давай, расслабься", сказала она. "Между прочим, я в это вообще не верю."
"Нет, веришь", возразил я за завесой своих ладоней.
Она фыркнула. "Да ведь очевидно, что здесь происходит. Началось всего лишь как терапия помоги-себе-сам. Ты же софтверный Ьber-хакер, который думал, что он король мира, пока чуть не умер. И осознал, что смертен и даже хуже, что совершенно неуправляемо смертен. Поэтому ты решил справиться с пост-травматическим синдромом единственным известным тебе способом: решил приручить после-жизнь, превратив ее в софтверный проект. Эта так предсказуемо и хило. Ты нанял нескольких кодировщиков, чтобы воплотить свои предсмертные галлюцинации, очевидно вдохновенные пожаром из "Аллеи Бедствий" - на миленьком, безопасном компьютероном экране. Здесь ты сам можешь настроить частоту кадров и разрешение экрана, сам можешь играть с форматами и палитрой. Потом ты выжег это на диске и теперь считаешь, что получил вечную жизнь. Выглядит очень жалко. Ад и рай ты свел к пикселам!"
"Нет!", упорствовал я. "Клянусь, мы сотворили настоящий Ад."
"Это всего лишь хранитель экрана!", воскликнула она. "Приятная графика, которая по определению не делает ничего!"
"Харриет, я же посылал тебе сообщения из загробной жизни, забыла? И ты только что сама сказала, что встречалась с Дьяволом!"
"Ты посылал сообщения из Центрального окружного госпиталя ЛА, сволочь! Я проверила время передачи. К тому моменту, когда я получила сообщение, ты уже вышел из своей комы."
"Это невозможно."
"Я же им звонила. Ты уже был амбулаторным."
"Они ошиблись. Или, наверное, это часовые пояса. Клянусь, я очнулся после того, как связывался с тобой."
"ЛА на три часа позади нас. Любая ошибка работала бы в противоположную сторону."
"А как же Дьявол? Ты же сказала, он появлялся перед тобой?"
"Да уж, конечно, Дьявол. Ты нанял какого-то классного актера - я должна признать, какого-то очень классного актера - чтобы заморочить мне голову. Ты что думаешь, я снова трахаюсь с тобой только ради Тайны Проклятия? Это что, с самого начала был только способ снова забраться в мои трусики?"
"Нет, это был способ выбраться из Ада!"
Она снова засмеялась, но теперь сухо и раздраженно. "Послушай, я не знаю, толкаешь ли ты мне какую-то замысловатую мистификацию, или ты действительно во все это веришь. В любом случае, ты совершенно выжил из ума. Но я все еще клюю наживку, если это делает тебя счастливее. Скажи мне, какова твоя идея Спасения?"
"Спасения?"
"Да, Спасения. Скажи мне, в чем по твоему мнению заключено добро? Что, ты думаешь, спасет нас, и в конечном счете искупит наши грехи? В чем заключается Секрет?"
"Я не волен это разглашать."
"Не выпендривайся."
"Говорю тебе, я подписал СОН!"
"А вот на это дерьмо я не куплюсь! Нет никакого Дьявола, есть только ты и твое эго, да твоя пост-травматическая паранойя. Позволь мне тебе помочь."
"Я не хочу обречь себя."
"Послушай, последние шесть недель я смотрела в твою личную бездну. Я помогала тебе ее визуализировать, ходила с тобой туда, даже трахалась там с тобой. И ты еще не излечился?"
Мой ответ был задушен дуновением серы.
"Покажи мне свою другую сторону!", умоляла она. "Ты увидел Ад, потому что когда ты был близок к смерти, ты понял, что в твоей жизни есть дыра. Вонючая бездна, верно? Поэтому ты перенес ее на экран. Прекрасно с твоей стороны. А тут является шутовской Сатана и говорит мне, что тебе дано Откровение. Прекрасно, я хочу услышать его. Но хоть раз поговори со мной прямо. Пожалуйста. В чем твой Секрет Спасения?"
"Если я скажу тебе, то пойду в Ад."
"Просто поговорив со мной, ты в Ад не пойдешь."
Я снова прикрыл рот.
"Ну поговори же со мной!", сказала она плачущим голосом.
Впервые со времени, когда мы жгли напалмом наших бедных маленьких хрюшек, настоящее страдание появилось на лице Харриет. Как и я, она видела Ад, хотя только на экране. Прекрасный новый Гадес 2.0 с кровавыми когтями и клыками, каждый его палящий пиксел. Она оформляла и преобразовывала его, настраивала и налаживала, в спорах доводя каждое RGB-значение до его оптимума. Она даже на мгновение ощутила его там, в нашем джерсийском болоте, в огне и вони химического пожара, когда он пожирал принесенную нами в жертву поросячью плоть, заменяющую прОклятых.
Несмотря на ее браваду, я понимал, что теперь она в Ад верит.
Но, в отличие от меня, Харриет не знала, как его избежать. Ей не хватало моего трюка, моей Тайны, моей уверенности в Рае. И, должно быть, она понимала, что обречена так же, как ранее был обречен я.
Она гневно поднялась со своего места, хлопнув на стол двадцатку.
И я наконец осознал весь ужас дьявольского СОНа. Весь остаток своей жизни я проведу в ловушке собственного знания Тайны, застряв в контрактном янтаре, и буду следить, как друзья и любимые весело идут к вечной боли, не в силах их остановить. Неспособный даже намекнуть на мрачное будущее, которое предвижу. Десятилетия бессилия. Сколько душ я обреку своим бездействием?
Дьявол поймал меня в капкан, хоть и не в своем царстве, но в моем собственном отдельном маленьком аду неразглашения.
"Подожди", сказал я.
Харриет стояла с горящими глазами.
Я почти сказал ей, почти. Я почти что пошел в Ад.
"Нет, ничего."
Она повернулась и побежала.
x x x
Конечно, это был всего лишь вопрос времени.
Никто не в состоянии нести тяжесть подобного знания вечно. На некоторой точке я соскользну и выдам Тайну, чтобы спасти кого-нибудь. Кроме всего прочего, я знаю - вокруг меня все до единого обречены. Мои друзья, коллеги и любимые - все запятнаны сажей Ада. Я каждый день читаю СОН, гораздо более тщательно, чем когда я по глупости подписал его. Это очень хорошо составленный контракт. Любое выражение или жест, ведущий к истине, обречет меня. Даже любой намек.
Рано или поздно, но я просрусь.
Я подумывал о самоубийстве, о быстром и грязном способе замкнуться в своем специальном знании, заплатив цену причастного к ней человека, однако я слишком труслив, чтобы нажать на спуск.
Записывая все это, я живу в Африке. Менее одного процента населения этого города могут говорить по-английски, предоставляя дополнительный слой защиты. Но мои старые приятели по софтверу меня все еще навещают, а я слишком одинок, чтобы заворачивать их прочь, хотя вижу, насколько сильно они обречены. Некоторые из них, похоже, знают, что у меня есть какая-то тайна. Они пытаются нащупать ее и расспрашивают меня - о моей новой жизни, о том, почему я покинул их мир. Наверное, Дьявол предстает и перед ними, как он проделал это с Харриет, просто чтобы искусить меня их спасением.
Он отчаянно хочет назад мою душу.
Но я не полностью потерял надежду. Когда я был мертв, Старый Чесака показал мне свое слабое место. У него нет хорошей софтверной поддержки. Он не понимает новую парадигму софтверной дистрибьюции.
Поэтому в конце концов я создал тот ключ мертвеца, осуществил ту угрозу, которую когда-то занес над головами партнеров.
Каждый месяц я посылаю сообщение, правильное кодовое слово из неповторяющейся серии моего собственного изобретения. Сервер компании "Falling Man" нетерпеливо дожидается этого послания. В случае, если я умру (чтобы в безопасности отчалить на Небеса), или сорвусь, наконец, и высыплю горох на кого-нибудь (чтобы с воплями быть утащенным в Ад), мое ежемесячное кодовое слово будет пропущено и сервер резко начнет действовать.
На самом-то деле, если вы это читаете, значит так и произошло.
Поэтому, пожалуйста, простите длинноты и ляпсусы этого послания. Я уверен, что из десяти тысяч списков рассылки какой-то да и доставит вам эту историю, и данное мое сообщение заполонит половину индексов Napsterа и Gnutellы, заменив собою все - от Битлов до Бритни Спирс. Частью моей работы в "Falling Man" была борьба с вирусами. Так что, скорее, весь мир читает эту историю вместе с вами.
Поэтому, друг мой, Тайны больше нет:
Забудьте о бэкапах. Выбросите пикселы. Потеряйте смарт-карты. Избегайте мини-таблеток. Сломайте экспертные системы. Нарушьте заповеди. Переступите алгоритмы. Игнорируйте спецэффекты. Не выполняйте Undo.
Раскройте все. Рисуйте ландшафты.
Станьте аналоговыми.
Спасите свою душу.
Конец.