Виктор Мережко. Крот. Сага о криминале. Том 1

   Сергей помолчал, оценивая сказанное, чуть погодя поинтересовался:
   – Что дальше?
   – Дальше? – Юра хитровато поднял глаза. – Дальше будем добираться домой.
   – Домой – это куда?
   – Домой – это домой.
   – Темноватый ответ.
   – Исключительно из уважения отвечу светлее. В столицу нашей прекрасной и необъятной Родины.
   – Ого! – Кузьмичев присвистнул. – Так ты столичная штучка?
   – Я – штучка всероссийского масштаба. – Юра явно был польщен реакцией.
   – А в этих краях по какому случаю?
   – Тебе так все сразу и выложи. Случай – он как воробей. Сегодня поймал, а завтра, глядишь, и нет воробышка. Или вылетел в форточку, или слопали бедняжку. И вообще на будущее: никогда, Кузьма, не гони лошадей. Особенно чужих. Запомни, братан, это правило на всю жизнь.
 
   В морге, кроме одного санитара, больше ни души. Анна стояла возле гроба, к котором лежал покойник. Рядом с матерью застыла насмерть перепуганная Катюша. В соседнем помещении курили несколько сотрудников милиции в гражданском.
   Илья стоял за спиной Анны, ждал ее решения.
   Анна, приложив ладони ко рту, долго и внимательно всматривалась в изуродованное, сплошь синее, в кровоподтеках, слегка подправленных гримом, лицо мужчины.
   Сергея в нем узнать невозможно.
   – Это не он… – прошептала Анна.
   – Что? – склонился к ней Илья.
   – Не он… – повторила женщина. – Совсем не он.
   – Вот документы, – протянул ей бумаги Илья.
   – Его невозможно узнать… – Анна стала плакать, Катюша еще плотнее прижалась к матери.
   – Была перестрелка. Его пытались задержать, – объяснил Илья. – Затем бессмысленное, отчаянное сопротивление. Результат видите.
   – Все равно не он. Я вам не верю. Что-то здесь не так. Все время не верю. С самого начала. Можно посмотреть? Тело посмотреть. Я его сразу узнаю.
   Илья отрицательно качнул головой.
   – Верить, не верить – ваше право. А насчет посмотреть – нет. В ваших же интересах – нет. Тем более рядом ребенок.
   – Я прошу. Умоляю. Мне это необходимо. Необходимо убедиться. Я без этого не смогу жить.
   – Нет. – Илья оглянулся на сотрудников в служебной комнате. – Пора.
   Те подошли к гробу, взяли его на руки, понесли к выходу, к поджидающему катафалку.
 
   Они стояли в тамбуре пассажирского вагона, вокруг грохотало и тряслось, Юра курил. Сергей смотрел в окно на проносящиеся пейзажи, покусывал заусеницы на пальце.
   – Женат? – спросил Юра.
   – Был.
   – Детишки?
   – Дочка.
   – Разбежались, что ли?
   – Спрашиваешь так, будто ведешь следствие.
   – А я и веду. Откуда я знаю, что ты за гусь?
   – Не знаешь, вот и не надо. Доберемся до конечной – и в разные концы.
   – Не-е… – Юра рассмеялся и погрозил окурком. – Не-е… Я, может, тебя заприметил? Может, я покорешиться хочу?!
   – Но я же не допытываю тебя?
   – Потому что не имеешь права.
   – Это почему ж?
   – По кочану! Покрутишься с мое, узнаешь… Так чего там с женой?
   – Не хочу об этом.
   – Сохатым, что ли, сделала?
   Сергей вдруг побелел, схватил Юру за отворот сорочки.
   – Не смей! Слышишь, не смей! Это мое… только мое! Понял?
   Юра отцепил его руки, мотнул головой.
   – Псих, что ли? Спросить нельзя? Ну, братан, даешь. Лечиться нужно.
   Они какое-то время помолчали. Затем Юра не выдержал, улыбнулся, хлопнул Сергея по плечу.
   – Ладно, не обижайся. Замяли… – И через паузу: – Дочурку-то как зовут?
   – Катюша.
   – С ней осталась, что ли?
   Кузьмичев поднял на него бешеные глаза, тот сразу отмахнулся:
   – Все, все, кочумаю. Больше ни слова… – И через паузу, свойски: – Я тебе, братан, найду такую бабеху – закачаешься.
   Юра погасил сигарету о железную дверь тамбура, тоже посмотрел в окно.
   – Все, кажется, подкатываем. Подкатываем к городу, где не только весело, но и страшно до жути.
   Они уже готовы были выйти из тамбура, как вдруг Юра развернулся, крепко прижал Сергея к холодному железу закрытой двери, дыхнул в лицо тяжело и жарко.
   – Только запомни, братан, одно. Теперь ты от меня ни шагу. Будешь все время как на веревочке.
   Кузьмичев попробовал оттолкнуть его, но тот не отпускал.
   – На веревочке. Как бычок… А отлучишься в сторонку, получишь свинчатку по лобешнику.
   Сергей все-таки оттолкнул его.
   – Припадочный, что ли?
   Юра ухмыльнулся, слегка юродствуя, приблизил лицо чуть ли не вплотную.
   – А знаешь, кто я?
   Сергей смотрел на него спокойно, с усмешкой.
   – Ну и кто же?
   – Мочильщик. А по-вашему, киллер. Надо убрать какую-нибудь падлу, зовут меня.
   – Но на киллера есть антикиллер, – улыбнулся Кузьмичев.
   – Соображаешь… – хохотнул, а потом погрозил пальцем Юра. – Неплохо соображаешь. Вот поэтому и будешь топать рядом со мной. То я тебя прикрою грудкой, то ты меня. Вдвоем все-таки веселее.
   – Боишься, что как только выйдем на перрон, так тебя сразу и грохнут?
   – Ну, сразу не сразу, а такое случиться может. Поэтому, Кузьма, будем помогать друг дружке. Как в том фильме, помнишь? «Скованные одной цепью», кажись? Мы ведь с тобой проверочку взаимную прошли, верно?
   – Это еще не проверочка.
   Юра одобрительно цокнул языком.
   – Молоток. Нравишься ты мне, Кузьма. Это еще не проверочка, а самое ее начало. Но продолжение у нас должно быть самое веселое. И высокое. Фиг с два кто до нас подпрыгнет. Будем тянуться к этому, Кузьма?
   – Попробуем.
   – Дай пятачок.
   Сергей протянул ему ладонь, и Юра сильно ударил по ней своей пятерней.
   – Смотри, братан, не кинь. Мне сейчас подобная поддержка ой как нужна. Не подведи, иначе на дне самого топкого болота разыщу. Понял, братан?
   – Как не понять? Понял.
   – Ну и лады. Вперед?
   – Вперед. – Они покинули тамбур и уже на подходе к самому купе Сергей неожиданно спросил: – А с Грязью, случайно, не знаком?
   – Чего-о? – Юра даже остановился. – С Грязью? А ты откуда его знаешь?
   – Не знаю, слышал.
   – И от кого же?
   – От мента, которого хотел завалить. Он как раз по телефону про Грязь с кем-то базарил.
   – Ты про Грязь не говорил, я про него не слышал. А случаем, увидишь живьем, старайся отвести глаза, будто ослеп вовсе. Так будет лучше тебе же…
   Состав стал тормозить, Юра шумно выдохнул, вышел в коридор, приготовился к выходу. Сергей задержался, быстро осмотрел купе, пробормотал:
   – Ничего не забыли? – прошелся рукой по одной полке, второй, встал ногами на нижнюю, заглянул наверх, прощупал все углы, заметил там багажное отделение. И вдруг обнаружил обещанный паспорт.
   – Ты чего? – заглянул в купе удивленный Юра.
   – Да так, на всякий случай… – Кузьмичев хлопнул его по плечу и двинулся следом к выходу.
 
   Москва. Безумная, суетная, непонятная, пугающая и соблазняющая.
   Поезд прибыл на один из шумных московских вокзалов. В густой толпе прибывших мелькнули Юра и Кузьмичев и быстро, стараясь не задерживаться, растворились в общем вокзальном месиве.
   – Куда? – спросил Сергей, на ходу, незаметно выбросив паспорт, подаренный Юрой после электрички.
   – На донышко. Полежим, отойдем, погреемся. А там, глядишь, и солнышко в нашу сторону зыркнет… – Юра оглянулся. – Хвостик не ощущаешь?
   – Вроде нет.
   – Гражданин… – вдруг послышался сзади женский голос. – Вы обронили… паспорт обронили. Гражданин!
   – Тебя, что ли? – шепотом спросил Юра.
   – Понятия не имею.
   – Гражданин!
   Юра зло оглянулся, прорычал старушке, преследующей их:
   – Сгинь, старая цапля!
   Та отстала удивленно и обиженно, Юра и Кузьмичев покинули перрон, протолкались на шумную и головокружительную привокзальную площадь.
   Юра шутливо и незаметно перекрестился.
   – Ну и слава Богу. Кажется, страхи были почти напрасными. Может, даст Боженька, все и обойдется.
 
   Анна с дочерью стояли на небольшом городском кладбище возле свежего захоронения с небольшим количеством венков, цветов.
   Дочка смотрела на земляной холмик, на скромный деревянный крест с недоумением и страхом, молчала.
   Повернула голову к плачущей матери.
   Та вытерла глаза, положила свой букет из роз на могилу, перекрестилась и, взяв дочку за руку, медленно побрела к выходу.
   Катюша оглядывалась и по-детски никак не могла понять, что же произошло и почему опять стала плакать мама.

Внедрение

   Жилье, которое снимал Юра, представляло собой небольшую двухкомнатную квартиру с самым элементарным набором мебели, с обоями в цветочек, с потертым ковром. Единственное, что здесь было хорошего класса, – это телевизор и музыкальный центр.
   Юра ждал гостей. Гремела музыка, в гостиной на столе расставлялись бутылки, фужеры.
   Сергей на кухне резал хлеб, мыл фрукты, овощи.
   И все это легко, весело, с предчувствием праздника.
   – Кузьма! – крикнул Юра. – Не особенно старайся! Гагары придут, что не доделано, доделают.
   – Твоя гагара со смаком?
   – И со смаком и с гыком!
   – А вторая? – спросил Кузьмичев, стараясь перекрыть музыку.
   – Без понятия! Но не сомнейся, деваха будет фартовая!
   От звонка в дверь оба вздрогнули, Сергей дернулся открывать.
   – Спокойно, сам… – опередил Сергея Юра и заспешил в прихожую.
   На всякий случай глянул в глазок, увидел знакомые силуэты, распахнул дверь. На него сразу навалилась высокая яркая блондинка.
   – Юрок! – завопила она. – Я уж думала, забыл любимую.
   – Как тебя, стерва, можно забыть? – Юра обнял ее, закружил по комнате. – Муська! Ты же как единственная звездочка в осеннем небе!
   – Ой, как классно ты говоришь! Прямо вроде как поэт!
   – Не вроде, а самый что ни на есть. Особенно в постели! Что ни вздох, то стишок! – Схватил вторую девушку, рыженькую и ладненькую, потащил к Кузьмичеву. – А вот это… как тебя?
   – Мила.
   – А это, Милка, твоя судьба. Судьбу кличут – Кузьма. Протяни лапу, Кузьма, и скажи Милочке «здравствуй».
   Сергей послушно протянул девушке руку, представился.
   – Здравствуй.
   – Да он у тебя будто замороженный, – рассмеялась Муська. – А ну тут же поцелуйтесь! Тут же, немедленно, иначе я уйду и не вернусь.
   – Вместе уйдем! – поддержал ее Юра. – И пусть они без нас косяки тут разводят.
   – А ты ничего, – неожиданно возмутилась Мила и тут же поцеловала Сергея в щеку.
   – Ва-у! – взвыли Юра и Муська и принялись сами целоваться.
   Девчонки шустро потащили из кухни закуску, парни стали откупоривать воду и спиртные напитки.
   Мила столкнулась с Кузьмичевым в узком коридорчике между кухней и гостиной. Обхватила, стала целовать.
   – Ну, а я хоть чуточку тебе нравлюсь?
   Он полушутя поцеловал в ответ.
   – Даже больше чем чуточку.
   – Смотри, Кузьма, – погрозила она пальчиком. – Ловлю на слове. Слово легкое, последствия тяжелые. – И убежала в гостиную.
   Шумно-весело они расселись за столом. Мила демонстративно потащила за собой Сергея, а Юра подошел к окну.
   – Если уважаемые дамы не возражают, – произнес он, – дневное освещение мы слегка пригасим и для интима посидим в волнительном для всех сторон полумраке.
   – Ой, Юрок! – взвизгнула Муська. – Я прямо завожусь вся, когда ты красиво выражаешься.
   И вдруг Юра возле окна замер, не успев задернуть шторы.
   – Матка боска… – в удивлении прошептал он, – вот это подарок к женскому дню…
   Во дворе остановились две машины – джип и, кажется, «восьмера», из них вывалились трое крепких парней. Они, перебросившись короткими фразами, направились к подъезду дома. Из окна было видно, что в машинах остались еще люди.
   Юра бросился к музыкальному центру, вырубил звук, прошел к столу, шепотом приказал:
   – Тихо! Ни слова, ни грюка! Кочумать!
   Все затихли до такой степени, что стало слышно, как шумит газовая горелка, а в ванной шумит незакрытый кран.
   – Выключи! – приказал Муське Юра. – Все выключи, чтоб не засекли.
   Та на цыпочках метнулась на кухню, погасила газ, выключила воду в ванной и возвратилась на место.
   В дверь раздался звонок. Вначале короткий и как бы пробный, затем последовало несколько длинных, требовательных.
   В квартире все молчали напряженно и выжидательно. Раздался телефонный звонок, Юра показал, чтобы трубку никто не трогал.
   В дверь снова стали сигналить – настойчиво, жестко.
   Юра поднялся, показал Сергею, чтобы вышел с ним во вторую комнату.
   – Ты понял? Это по мою душу.
   Кузьмичев кивнул.
   – Когда им надоест, тебе придется брызнуть отсюда.
   – Бежать, что ли?
   Юра невесело хохотнул.
   – Дурень… Кто ж тебе позволит бежать? Ни я, ни тем более братва этого не допустят. Пойдешь по одному адресочку, передаешь маляву, которую я сочиню.
   – Кому?
   – Верному человеку. Если спросит подробности, виньеточки сам дорисуешь. В том числе и про приключения в твоем городе. К тому же такое знакомство и тебе будет не без пользы.
   Он присел на кровать, выдрал из какого-то блокнота листок бумаги, что-то нацарапал на нем. Отдал записку Кузьмичеву.
   – Братва наверняка тебя остановит. Спрячь так, чтоб не нашли.
   Сергей оттянул носок на пятке, засунул туда маляву.
   Юра одобрительно улыбнулся.
   – Ништяк… Наука даром не проходит. – Достал из кармана пачку денег, отделил, не считая, в полпальца купюр. – На такси и прочие дела, – кивнул. – Пошли к гагарам, а то, бедные, совсем засохнут там. Не столько от страха, сколько от одиночества.
   Кузьмичев спрятал деньги тоже в носок, и они покинули комнату.
   Юра снял со стены небольшое, полметра на полметра, зеркало, поставил его в угол на тумбочку так, что в нем отразился весь двор.
   – Ага, тачки еще стоят… А вот и двое из тех, что приходили. Один, значит, стоит на стреме… – вопросительно посмотрел на Кузьмичева. – Ну что, Кузьма, готов?
   Тот подмигнул:
   – Вполне.
   – А как же я? – капризно надула губки Мила. – Он уйдет, а как же я?
   – Цыц, минога! – оборвал ее Юра. – Тебя тут еще не слыхали, – и позвал друга: – Пошли.
   Они вышли в прихожую, Юра посмотрел в глазок, шепнул Сергею:
   – Если сцопают, ты не отсюда, и вообще был у телки, которую случайно снял на трех вокзалах.
   Снова прислушался, на всякий случай опять прислонился к глазку, быстро и бесшумно открыл дверь, вытолкнул Сергея на площадку и так же быстро и бесшумно закрыл дверь.
   Кузьмичев без остановки заспешил вниз и тут же, буквально на половине марша, налетел на одного из братков – толстошеего, бритоголового.
   – Уй… – странно отреагировал браток и широко расставил здоровенные лапы. – Из какого гнезда выпорхнул, родимый?
   – Сдвинься, – спокойно сказал ему Кузьмичев.
   – Не понял.
   – Сдвинься, дай пройти.
   – А если не дам?
   – Не дашь, сам пройду.
   Сергей попытался обойти парня, тот крепко придержал его.
   – Зря ты так, – пробормотал угрожающе. – Себе же на геморрой заработаешь, – взял под руку и почти насильно потащил к лифту. – Щас мы с тобой покалякаем. Щас ты все нам изложишь, Ермолаич.
   Они вышли из подъезда, и братан повел Кузьмичева в парням возле джипа.
   – Поймал. Похоже, из той самой хаты.
   Старшой, тоже здоровый и с цепью, удивленно вытаращился на Сергея.
   – Откуда, чудо? Ты кто?
   Сергея начинала разбирать злость, это было видно по его глазам.
   – Что нужно?
   – Ой, какие мы нервные… – усмехнулся старшой. – Ой, какие мы невоспитанные.
   – Успокоить? – спросил один из «пацанов».
   – Сам успокоится… В какой квартире, дорогой, проживаешь?
   – Вообще не проживаю.
   – Это как же?
   – В другом городе живу.
   – В каком же, интересно?
   Сергей поколебался, затем достал из внутреннего кармана свой паспорт, выданный в свое время Ильей. Передал старшому.
   Тот внимательно поизучал его.
   – Из интересного ты города.
   – Почему это? – не понял Кузьмичев.
   – Недавно грохнули там одного человека… Большого человека.
   – А я тут при чем?
   – Ты? – Старшой внимательно посмотрел на Сергея. – Ты тут ни при чем… А может, и при чем. Откуда топаешь, Кузьмичев? Из какой квартиры?
   – От телки.
   – Квартира.
   – Не скажу.
   – Это почему ж?
   – Потому что мужик.
   – Ой, какой я джентльмен… – Старшой стал смеяться, засмеялась и вся братва. – А если мы попросим?
   – Бесполезно.
   – А если повезем на собеседование?
   – Куда?
   – Есть у нас такие места.
   Юра стоял в гостиной, через зеркало нервно наблюдал за происходящим во дворе.
   – Шмонают паренька. Не дай бог, колонется. Заодно это и будет проверочка.
   Девчонки торчали рядом, тоже в зеркало смотрели за происходящим во дворе.
   – Паренек что надо, – восторженно прошептала Мила. – Я прямо от него вся так и горю.
   – Закрой хайло, чмо! – толкнул ее Юра. – Тоже, нашла время гореть.
   Старшой тем временем еще поизучал документ, помахал им в воздухе.
   – Что будем делать, пацаны?
   – На собеседование, – гыкнул один из них.
   – Слыхал? – повернулся старшой к Сергею. – Или говори про квартиру, или групповое собеседование.
   – Не скажу. У нее муж, семья.
   Все вокруг стали ржать.
   – А мы заодно и с ней, и с мужем познакомимся, – комично развел руками один из братков. – Может, и нам перепадет.
   Кузьмичев дернулся в его сторону, но его тут же остановил старшой.
   – Ну-ну… Тихо, пацан. Не психуй. – Полистал снова паспорт, затем нехотя вернул его владельцу. – Ладно, топай. Но гляди, Кузьмичев, чтоб дорожки наши больше не пересекались. Даже в квартире телки, у которой муж.
   Юра, по-прежнему не отрываясь от зеркала, радостно потер руки.
   – Отмылся. Отпустили! Значит, полный порядок. Теперь братки пусть отдохнут. Молоток, Кузьма, свой парень. Давайте за него!
   Девчонки возбужденно завизжали, подпрыгнули, Муська наполнила стаканы шампанским.
   – За Кузьму!
   – За Кузьму!
 
   Кузьмичев остановил попутку с кавказцем за рулем в самом центре города, недалеко от гостиницы «Москва». Выскочил на жаркую Тверскую, нашел свободный телефон-автомат, бегло осмотрелся, достал – уже из кармана – записку Юры, набрал по ней номер телефона.
   На другом конце трубку сняли почти сразу.
   – Слушаю, – сказал неторопливый и уверенный в себе голос.
   – Виктора Сергеевича, пожалуйста.
   – Кто спрашивает?
   – Я от Юры.
   Была пауза, затем голос поинтересовался:
   – Почему звонит не он? Что-то случилось?
   – К нему неожиданно приехали гости.
   – Понятно… – Снова пауза, человек что-то прикидывал. – Вы сейчас где?
   – Возле гостиницы «Москва».
   – Через полчаса я буду.
   – Как я вас узнаю?
   – Узнают вас. Купите две порции мороженого, вы еще их не съедите, как вас пригласят.
   Сергей вышел из будки, определил, где бы купить мороженое, направился на Манежную площадь.
   Вернулся обратно не с двумя, а с тремя порциями, не спеша принялся грызть твердое мороженое.
   Вокруг привычная московская суета, беготня. Кузьмичев неторопливо стал прохаживаться вдоль главного входа в гостиницу, напряженно озирался.
   Совершенно неожиданно его кто-то тронул за плечо. Он повернул голову. Молодой высокий мужчина в элегантом костюме стоял сзади, показал жестом – пошли.
   – Виктор Сергеевич? – спросил слегка ошалевший Сергей.
   – В машине. Ждет.
   Они направились к черному «Мердседесу-500» с антеннами, с тонированными стеклами, мужчина открыл перед Кузьмичевым переднюю дверцу.
   Сергей уселся и тут услышал строгий оклик:
   – Не оглядывайтесь.
   Кузьмичев выполнил команду, сидел строго, не шевелясь.
   – Дайте записку.
   Не оглядываясь, Сергей передал записку.
   – Телефон, по которому звонили, забудьте. До особого случая.
   – Понял.
   Мужчина, по всей видимости шофер, который встретил Сергея, стоял рядом с машиной, курил.
   – Адрес, по которому находится Юра.
   – Улица Кудельская, дом 16, квартира 59.
   – Откуда знаете Юру?
   – Познакомились.
   – Где?
   – В городе, где он выполнял задание.
   – Откуда вам известно, что он там делал?
   – Стал нечаянным свидетелем. Затем вместе выбирались из ситуации.
   – Хорошо, – произнес голос сзади. – Проверим.
   – Меня?
   – И вас в том числе… Вам на Кудельскую сейчас ехать незачем, через два часа Юра будет здесь, возле гостиницы… Всё, идите.
   – До свидания.
   Кузьмичев вывалился из «мерса», зачем-то кивнул холодному и безразличному водителю, побрел бессмысленно и ошарашенно вдоль гостиницы.
   Шел он довольно долго, не менее получаса. Было жарко, одиноко, тоскливо, бессмысленно.
   И вдруг – Юра! Откуда он взялся – сам черт не поймет. Стоит, улыбается, растопыривает руки.
   – Братан! Дорогой! Все, кореша по гроб жизни. Теперь ты проверенный, как последняя жучка.
   – Это как?
   Они обнялись как старые, давно не видевшие друг друга кореша. Юра смотрел на Сергея с расположением и даже нежностью.
   – Так что можешь есть из моей руки, а я из твоей. Такие случаи, запомни, Юра не забывает никогда. А Юру надо знать. Юра у нас ого! Ты еще не знаешь, с кем свела тебя судьбина-матушка.
   Потом они сидели в небольшом уютном кафе, их столик находился в самом уголочке, и никакие посетители, никакие голоса не были им помехой.
   – Слушай меня внимательно, – улыбнулся Юра, – сегодня мы гуляем на мои.
   – На наши, – поправил его Сергей.
   – Кузьма, ты чего? – удивился тот. – Ты уже общак организовал, что ли?
   – Я помогал тебе в электричке обуть лоха.
   – Иди ты!
   – Ага.
   Юра стал хохотать, потирая руки.
   – Молоток, умняга. А я думал, что забыл… Лады, гуляем на наши! Девушка, любезная, – махнул он официантке, – сделайте мальчикам улыбочку и примите заказ.
   Та положила им на стол корочки меню, Юра тут же ткнул почти наугад пальцем в наименования.
   – Это, это и вот это. И кое-что на личное усмотрение. – Он посмотрел вслед девушке, смачно пошлепал губами. – Фартовая брызгалка.
   – Ты что, блатной? – не без удивления спросил Сергей.
   От неожиданности Юра даже отодвинулся от стола.
   – Не понял.
   – Все время так и сыплешь словечками. Нормальный язык учил когда-нибудь?
   – Опять же, не понял.
   – Ты же от себя всех отпугиваешь. А если придется серьзными делами заниматься?
   – Ты мне что-то уже предлагаешь?
   – Предлагать не предлагаю, но когда-нибудь что-то произойдет ведь? Тебя же надо обучать нормальному языку.
   – Не надо… – помахал пальцем в воздухе Юра. – Не надо меня воспитывать. Это раз. А второе – нормальный язык я знаю так, что ты можешь залечь, и только дым из одного места.
   – Откуда же ты его знаешь? – Кузьмичев с иронией посмотрел на него.
   – Думаешь, колонусь? Не дождешься. Я слишком мало тебя знаю.
   – Вот те на, – рассмеялся Сергей. – То дружбан до конца дней, то слишком мало знаешь.
   – Диплом! Имею диплом о высшем образовании. Филология русского языка.
   – Купил?
   – И не подумал. Пять лет отпахал, как Герасим на Муму.
   Подошла, подчеркнуто виляя бедрами, официантка, поставила на стол все заказанное.
   – А пузыря? – вопросительно уставился на нее Юра.
   – Вы не заказывали.
   – Значит, одна нога здесь, другая там.
   Официантка, чуть закатив глаза, ушла.
   – Я не пью, – предупредил Кузьмичев.
   Юра отодвинул от себя тарелку.
   – А вот это совсем неожиданно… Послушай, а ты не мент, случайно?
   – Похож? – Сергей с улыбкой смотрел в упор на собеседника.
   – Повадками. Водочку не употребляешь, русскому языку учишь… Может, я подобрал по дороге удавочку на собственную шею?
   – Не поздно разбежаться.
   – Поздно. Поздно, братан! Я к тебе уже основательно примазался – это раз. А второе… – Юра взял принесенную бутылку водки, налил Сергею и себе. – Второе – ну куда же, братан, я без тебя? Я ж на этом свете одинокий, как та самая тучка, что ночевала на краю утеса-великана… – Он с удовольствием понаблюдал за Сергеем, проверяя, получился ли эффект от стихотворного образа. – Ну, за две тучки. Чтоб они иногда сталкивались, давая гром, а потом орошали бы это все теплым дождичком.
   Он выпил. Сергей отодвинул нетронутый стакан в сторону.
   – Хату… – жуя, сообщил Юра. – Срочно надо менять хату. Туда мы больше ни ногой.
   – А добро, которое там осталось?
   – Добро – дело наживное. Будем живы, не то еще прикупим.
   И вдруг Юра заметил двух крепких парней, вошедших в кафе и высматривающих что-то.
   Юра напрягся, под столом толкнул Кузьмичева, глазами показав на вошедших.
   – По мою душу… – почти шепотом произнес он.
   Парни тоже заметили Юру и Сергея, уселись за свободный столик, лениво заказали что-то официантке, и она принесла им два стакана сока.
   – Дурень… – пробормотал Юра. – Вот дурень-то. Мне бы отлежаться месячишко, а я обмывку устроил.
   – Будем уходить? – спросил Кузьмичев.
   – Куда?
   – Можно на улицу, можно на кухню.
   – Мечи до дна, оно денег стоит… Это раз. А второе – успокойся. Главные события нас ждут не здесь, а на улице.
   Они продолжали есть, парни тоже никуда не торопились, медленно, как бы нехотя потягивали сок.
   – А что они смогут сделать? – усмехнулся Кузьмичев.
   – Пригласят на собеседование. Экзаменаторы уже на стреме, мало не покажется.
   – Так, может, лучше в лапы ментам?
   – А как ты себе это рисуешь? В свисток дуть станешь?