- Пошли?
- Пошли.
Боб Ленар подтолкнул Файет, попутно щупая ей бедра. "Куинс" пустел. Полицейский затерялся среди парочек, ни разу не оглянувшись на них. На тротуаре, у выхода из бара, лежал навзничь белый мужчина. Он спал с блаженным выражением на лице, сложив на груди руки.
Поняв при взгляде на Файет, что операция может провалиться, Малко обнял ее за талию и увлек к "датсуну". Она не противилась, но лицо ее выражало недовольство.
Кое-как они разместились в тесном салоне автомобиля. Файет с Ленаром поместились сзади. Боб смотрел на соседку сумасшедшими глазами, но довольствовался тем, что положил ей руку на колено. В зеркале Малко было видно, какое отвращение испытывала Файет. В любую минуту она могла взорваться.
- Куда едем? - спросил Малко.
Боб наклонился к нему.
- По Маника до Роттен Роу, а там направо.
Напряженно выпрямившаяся на сиденье Файет, казалось, ничего не видела. После того, как Малко повернул на широкий пустынный проспект, Боб Ленар снова наклонился к нему:
- Третий дом.
Малко увидел три небольших дома, отделенных от Роттен Роу рядом деревьев. Он поставил машину и вышел, наткнувшись на гневный взгляд Файет.
Совершенно очевидно, телефонистке-шпионке из Объединенной методистской церкви не пришлась по вкусу роль, которую он отвел ей в этой игре.
Комнатка была настолько мала, что уже через полчаса наполнилась дымом индийской конопли. Впору было вызывать пожарных.
- Еще по маленькой!
- Нет, спасибо.
Боб Ленар протягивал ему бутылку "Мэнстрей" - прозрачной жидкости южноафриканского происхождения, в которой было больше градусов, чем в чистом спирте. "Джи энд Би" давно уже допили. Они кое-как расположились на одеялах, расстеленных прямо на полу, рядом с кроватью Матильды. С тех пор, как они приехали. Боб не проронил, в сущности, ни слова, куря коноплю и не сводя глаз с Файет.
Опираясь на локоть, она полулежала на почтительном расстоянии от наемника, подальше от его рук... Привалившись к стене, Малко и Матильда наблюдали за ними. Оба они пили немного. Боб Ленар поставил бутылку и словно очнулся от пьяных грез.
- Вы когда-нибудь слышали обо мне до нашего знакомства? - обратился он к Малко.
- Нет, никогда...
- А вполне могли...
Икнув, он потянулся к кожаной сумке, лежавшей в углу, порылся в ней и протянул Малко потрепанный фотоснимок. Малко увидел на нем Боба, стоявшего навытяжку на пьедестале почета в военной форме бельгийской армии.
- Что это?
Боб надулся от важности:
- Снимок сделан в тот день, когда я стал чемпионом королевской армии по стрельбе на моей дерьмовой родине. 98 очков из 100...
Он взял снимок у Малко и протянул его Файет:
- Верно, шикарный парень?
Телефонистка бросила на снимок беглый взгляд. Боб вздохнул, неторопливо стащил с себя рубашку, обнажив могучую грудь в рубцах, и опустился на колени перед Файет, шумно дыша и пялясь на нее с вожделением. Словно про себя, пробормотал:
- До чего же ты хороша!..
Файет напряглась. И вдруг Боб Ленар сделал движение настолько быстрое, что никто не успел что-нибудь сообразить.
Схватившись за болеро с двух сторон, он дернул изо всех сил. Пуговицы выскочили из петель, выпустив на свободу тугие груди с широкими темно-коричневыми кругами и высокими, почти черными сосками.
Файет вскрикнула. Подбоченившись, Боб обернулся к Малко:
- Может быть, я все-таки перепихнусь с ней?
Голос его звучал ровно, почти мягко. Трясущимися пальцами Файет пыталась застегнуть болеро. Боб протянул левую руку и схватил в горсть одну из грудей, впиваясь пальцами в крепкую плоть. Глаза его дико блеснули.
- Сейчас малость позабавимся! - сообщил он.
Малко вскочил на ноги.
- Оставьте ее! - бросил он Ленару ледяным голосом.
- Ты серьезно?
- Вполне. Пошли, Файет!.. Мы уходим.
Он не выпускал бельгийца из виду, готовый отшвырнуть его пинком, если бы тому вздумалось броситься на него. С поразительным проворством Боб кинулся к своей сумке, и когда он повернулся к Малко, то держал в правой руке автоматический пистолет "Гершталль". С той же неуловимой быстротой бельгиец взвел курок. По тому, как он держит пистолет, Малко сразу понял, что, даже совершенно пьяный и одурманенный коноплей. Боб Ленар представлял смертельную угрозу. Бельгиец криво усмехнулся:
- Неужели, по-твоему, черная сучонка стоит того, чтобы тебе продырявили башку?
Малко не успел ничего ответить. С пронзительным воплем Матильда ринулась на Файет, готовясь вцепиться в нее ногтями, по не успела. Рука Боба описала в воздухе дугу, обрушив ей на висок рукоять "гершталля". Кровь хлынула из разбитой головы, Матильда повалилась на бок, закатив глаза. Малко рванулся было, но рука Ленара мгновенно отклонилась на 30°, грохнул выстрел, прозвучавший оглушительно в тесной комнатушке. Малко замер на месте. В стене за его спиной чернела дырка. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от его головы. От едкого порохового дыма щипало в носу.
- Не балуй, не то устрою тебе третий глаз. Это последнее предупреждение!
Матильда привстала, опираясь на локоть. Все ее лицо было залито кровью, один глаз заплыл. Малко не отводил глаз от дула "гершталля". Он недооценил быстроту реакции бельгийца. Ленар обратился к Матильде:
- За дверь, живо!
Пошатываясь, Матильда побрела в конец комнаты, хлопнула дверью. Теперь Боб обратился к Малко:
- Хочешь пойти к ней - не возражаю. Давай без церемоний!..
Малко не тронулся с места, еще надеясь на что-то. Файет стояла неподвижно, оставив даже попытки прикрыть грудь. Не выпуская Малко из виду, Ленар приблизился к ней и приставил пистолет к правому боку.
- Только попробуй пикнуть, королева! - издевательски пригрозил он.
Трясясь от беззвучного смеха, он начал неторопливо мять женские груди, приподнимая их на ладони, с особым усердием крутя между пальцами соски. Мало-помалу его лицо принимало блаженное выражение. Вдруг его рука скользнула вниз по шоколадному животу, расстегнула верхнюю пуговицу на юбке. До того молчавшая, Файет вскрикнула.
Боб дал ей наотмашь две пощечины, по-прежнему не сводя глаз с Малко, который был бессилен что-либо сделать. Стоило ему шелохнуться, и наемник сто раз успел бы всадить в него пулю, а потом не спеша изнасиловать Файет. Малко сделал попытку образумить его:
- Вы сошли с ума, Боб. Она обратится в полицию, и у вас будут крупные неприятности.
Бельгиец хохотнул, глядя на него отсутствующим взглядом.
- Я полиции не боюсь!
Он расстегнул уже три пуговицы, показалась верхняя кромка густого курчавого руна. Поникшая Файет беззвучно плакала. Боб взял ее руку и положил себе на джинсы.
- Ну-ка, королева! Помоги мне!
Видя, что она мешкает, он провел ей дулом пистолета сначала по боку, потом по груди. Дрожащими пальцами Файет расстегнула пояс джинсов.
- Живее, ну!
Женщина расстегнула молнию. На Лена ре не было трусов. Увидев плоть, выскочившую из джинсов, Файет отвела глаза. Боб принудил девушку взять ее в руку, но сразу отстранил.
- Хватит, королева! Так просто ты не отделаешься!
Малко шевельнулся, и "гершталль" тотчас сместился, словно движимый собственной волей. Казалось, бельгиец раздвоился.
- Смотри без глупостей! - проворчал он.
Все так же не сводя с Малко глаз, он расстегнул последние пуговицы длинной юбки, сдернул трусики и отошел, любуясь длинной мускулистой спиной, завершавшейся головокружительным изгибом бедер и столь же дивно закругленными, каменной твердости ягодицами. Бельгиец вновь занялся грудями Файет и долго тискал их. Напряжение становилось невыносимо. На лбу молодой негритянки выступили бисеринки пота, подбородок дрожал. Потянув ее за одну грудь, Ленар заставил ее стать на колени лицом к Малко, потом спустил джинсы до колен, зашел сзади и прижался к спине Файет, теребя ей груди левой рукой и не выпуская пистолета из правой. В его глазах горел дикий огонек.
Потом он надавил ей ладонью на затылок и принудил уткнуться лбом в одеяло, задирая зад.
- Не шевелись, королева!
Он проворно привстал, не отрываясь от ее спины, сунул ей руку между ног, нашаривая ягодицы.
Потом, навалившись на нее, одним сильным толчком таза вогнал ей свою плоть. Файет закричала от боли. Боб выпрямился, удерживая ее левой рукой, просунутой под живот, и не отрывая глаз от Малко.
- Что, не нравится? - осклабился он.
Файет пыталась высвободиться. Боб вновь начал шарить ей по груди. Вышел и опять вошел в нее, блаженно щерясь. Его движения ускорились, и по остановившемуся взгляду Малко понял, что он дошел до финиша, но направленный на него "гершталль" не дрогнул.
Бельгиец с присвистом выдохнул, встал и проворно застегнул джинсы. Файет лежала ничком, содрогаясь от рыданий. Носком туфли Боб Ленар провел по изгибу ее поясницы над бедрами и с недоброй улыбкой сказал, глядя на Малко:
- Ты правильно сделал, что стоял смирно, приятель. Я бы промаха не дал... Разве можно упустить случай и не полакомиться такой роскошной девкой?..
Ни на кого не глядя, Файет торопливо одевалась. Быстро натянула трусы, юбку и болеро, но пуговицы на нем так и не застегнулись.
Малко не сводил с Ленара своих золотистых с зелеными искрами глаз. Голову ему туманили ярость и стыд. Он ругал себя последними словами за то, что вовлек Файет в эту безумную и, в сущности, бесплодную затею. Единственное, что ему удалось выяснить, так это то, что Боб Ленар снайпер, о чем свидетельствовал фотоснимок, и что он связан с Особым отделом. Иначе, страшась последствий, он не решился бы стрелять глухой ночью. Не дождавшись ответа. Боб пожал плечами:
- Спасибо за вечер, дружище!
Файет дрожала, как испуганная породистая кобылка. Ее груди были сплошь в синяках и ссадинах от щипков Боба Ленара. Малко взял ее под руку, а бельгиец отошел в сторонку, чтобы она не могла дотянуться до него.
Едва дверь захлопнулась за ними, нервы Файет сдали. Вырвав руку, она бросилась вниз по лестнице, постанывая, как раненый зверь. Малко устремился за ней и нагнал ее только в садике перед домом. Она яростно отбивалась от него, вскрикивая:
- Оставьте меня! Оставьте меня! Мерзавец!
Она мешала английские слова со словами на своем родном языке. Это была настоящая истерика. Лишь с великим трудом Малко удалось втащить ее в машину. Если бы у него было оружие, он вернулся бы и пристрелил Ленара.
- Я отвезу вас домой, Файет. Это все, что можно сделать.
Оказавшись на сиденье. Файет съежилась и сразу затихла. Малко развернулся на пустынной Роттен Роу, выехал на Маника-роуд и покатил в сторону Умтали-роуд. Ему не хватало духа взглянуть на Файет. В полумраке светлели тяжелые груди, вылезавшие из порванного болеро. Через десять минут они добрались до Тафара - населенного чернокожими предместья, где она жила.
Кругом то же безлюдье, что и в Солсбери. Тусклым голосом Файет направляла Малко, пока они не остановились у крытого волнистым железом домика неподалеку от железной дороги.
- Файет!
Но Файет уже бежала прочь и скоро исчезла в темноте. Подождав немного, Малко развернулся и поехал назад в город. Весьма вероятно, что с Файет он больше не увидится.
Гоня машину по пустынному шоссе, он старался подавить в себе чувство омерзения и поразмыслить. Да, но как вызвать Боба на разговор после случившегося?
И когда он ставил "датсун" у "Мономатапы", в глубине души шевелилась тревога. Перед его глазами стоял полицейский из Особого отдела, следивший за ними в "Куинс". Вряд ли это была простая случайность.
Глава 13
После дурно проведенной ночи гнев еще кипел в душе Малко. Перед ним неотступно стояли картины изнасилования Файет. Продавцы цветов на Сесил-сквер зазывали его, но он продолжал путь к агентству Рэга Уэйли. Во что бы то ни стало нужно было побольше разузнать о Бобе Ленаре.
И встретиться с Файет, если только она пожелает видеть его. У лифта он столкнулся с английским журналистом, у которого был такой вид, словно он только что вылез из постели. Он сразу заметил озабоченность Малко.
- Идемте! Я как раз собираюсь выпить стаканчик в баре "Мейклеса". Там я, по крайней мере, уверен, что не подслушивают. Ну как, провели приятный вечер?
- Не сказал бы.
Малко рассказал о происшедшем. Узнав о том, как изнасиловали Файет, Рэг покачал головой с выражением гадливости на лице и проворчал:
- Ублюдок! Можете не сомневаться в том, что его опекает Особый отдел, иначе он никогда не позволил бы себе такое.
Бар помещался в полуподвальном этаже "Мейклеса". Заказав свой излюбленный "Сандаунер", Рэг Уэйли продолжил прерванный разговор:
- Особый отдел водит вас за нос с помощью Дафны Прайс. Они догадываются, что вы не журналист.
- И даже заставляют ее ложиться со мной в постель? - усомнился Малко.
Рэг Уэйли пустил едкий смешок:
- А может быть, ей угодно замуж за вас? Здесь ведь счету нет девицам, готовым выскочить за иностранца, лишь бы получить заграничный паспорт! Чтобы можно было удрать, не опасаясь попасть в разряд "пораженцев". Ян Смит никем не гнушается, даже слабоумными и пропойцами.
Он поднял свой бокал.
- К счастью!
- А Ганс Герн?
- Что он вам там наплел, ни в какие ворота не лезет, - отверг его довод Рэг Уэйли. - Да Самора Машел скорее с чертом поладит, чем с Яном Смитом, тем более после провала переговоров в Виктория Фоллс. Родезийцы не идут ни на какие уступки, а у Машела за спиной кубинцы и русские. Да все на его стороне! Англичане, и те предлагают ему деньги. Южноафриканцы, со своей стороны, нуждаются в электроэнергии, поступающей к ним из Кабора Басса... Уж они-то постараются не огорчать его, даже если за это придется заплатить толикой родезийской крови. Форстер не дурак, ему нужно выиграть время, чтобы успеть закончить разработку тактического ядерного оружия. А уж потом можно будет все послать куда подальше.
- Да, но Ганс Герн служит в ведомстве государственной безопасности, и наша встреча не была случайной. Значит, они потчуют меня небылицами, а сами тем временем готовятся к осуществлению настоящего плана "Ист Гейт".
- Не исключено, - согласился Уэйли. - Главное - выяснить, в чем он состоит.
- Как же добыть сведения?
Наморщив лоб, Уэйли размышлял некоторое время, а потом сказал:
- Есть один человек, португалец, с которым вы могли бы потолковать. Зовут его Рикардо, он держит мясной ресторанчик "Аризона" как раз напротив вашей гостиницы. В свое время бежал сюда из Мозамбика. Полагаю, что он весьма деятельно подвизается в стане ярых экстремистов. Вот вы мне рассказывали об этом Бобе Ленаре, и я вспомнил, что вроде видел их однажды вдвоем в "Куинс".
- Он будет начеку, - заметил Малко.
Рэг Уэйли деликатно подавил икоту.
- Не будет, если при вас окажутся доллары. Его главное занятие в том и заключается, чтобы менять родезийские доллары на добрые американские. По-видимому, несмотря на всю его трескотню, он не очень-то верит в будущее этой страны. Прикиньтесь простачком. Может быть, ему кое-что известно. В его заведении постоянно околачиваются люди из городского Управления по борьбе с терроризмом. Похоже, его "пасут". Тут ведь за незаконную торговлю сурово карают...
Малко заплатил за "Сандаунер". Глаза у Рэга Уэйли уже стали красные, как у кролика. Он был так мал ростом, что Малко не сразу заметил, что тот слез с табурета у стойки.
- Буду у себя в конторе, - объявил Уэйли. - Я ведь там же и ночую. С женой у меня последнее время нелады. Уже года два или три. Считает, что я слишком много пью и слишком редко ложусь с ней в постель... Схожу-ка я к моему приятелю Питеру Мору и постараюсь что-нибудь вытянуть из него. Загляните часикам к шести и "Куинс".
За телефонной панелью в здании Объединенной методистской церкви сидела другая девица - толстощекая пухлая негритянка, далеко не столь миловидная, как Файет. Она встретила Малко с нескрываемой неприязнью.
- Файет сегодня не работает?
- Нет, - отвечала толстушка сквозь зубы, даже не удостоив его взглядом.
- Я хотел бы повидаться с преподобным Согвалой.
Спросив у него фамилию, она незамедлительно объявила:
- Преподобный отец занят, мистер!
- А когда освободится?
- Не знаю.
Очевидно, злоключения Файет стали известны. Он молча двинулся по уже знакомому коридору. Девица что-то сердито заверещала ему вслед, но пока она выбиралась из-за своего пульта, Малко уже добрался до кабинета преподобного Согвалы и, постучав, вошел.
Священник, стоявший за письменным столом, вздрогнул, в его больших выпуклых глазах мелькнул испуг. Он не успел убрать гранату с насечкой, которую запихивал в ананас. Но как только он узнал Малко, выражение страха сменилось гневом. Отодвинув плод со столь необычной начинкой, он воскликнул тем визгливым голосом, который столь присущ чернокожим:
- Что вы здесь делаете, мистер?
Малко холодно смотрел на него. Щербатый рот придавал лицу преподобного нечто шутовское, но бороденка свирепо торчала в сторону гостя. Грудь священника облегала все та же рубашка в оранжевых цветочках.
- Это вам нужно для укрепления веры?
Согвала положил на ананас обе руки, точно хотел его спрятать.
- Люди Ситоле напали вчера на наш участок, - жалобно посетовал Согвала. - Троих убили, подожгли помещение, избили детей. Приходится принимать меры.
Ситоле был соперником Джошуа Н'Комо в лоне АНК. Малко усмехнулся.
- Что ж, несите им свет истины, коли охота... А мне еще понадобится ваша помощь.
Согвала затолкал ананас в ящик стола и зашел спереди.
- Мистер, вы - опасный человек! Мне не о чем говорить с вами. Уходите!
- Файет... - заикнулся было Малко.
- Оставьте мисс Файет в покое, - загремел святой отец. - Уходите!
Его трясло от гнева и страха.
Малко понял, что ничего от него не добьется: Согвала ушел в глухую оборону. Теперь, после смерти Джима Гейвена, на нем можно было окончательно поставить крест. Малко вышел и двинулся к выходу, миновав по пути сменщицу Файет, проводившую его весьма недоброжелательным взглядом.
Еще одним союзником стало меньше. Оставались тихий пьяница-циник и гадюка в ночной сорочке из настоящего шелка.
На Спек-авеню он помедлил. Настал обеденный час. Может быть, прощупать этого португальца, Рикардо? Да и выбора-то уже, в сущности, не оставалось.
- Хозяин у себя?
От умственного напряжения лоб чернокожего официанта собрался складками.
- Мистер Рикардо, что ли?
- Ну да. Есть разговор.
- О'кей, мистер.
Волоча ноги, официант отправился на кухню. В мясном ресторанчике "Аризона" почти не было посетителей. Не считая мясное блюдо и ледяной "Контрекс", кормили здесь отвратительно. Из недр кухни возник по жилой черноглазый человек с усиками в ниточку, прилизанными, обильно напомаженными волосами, в полосатой сорочке и с галстуком-бабочкой в горошек, похожий на отставного танцовщика из аристократических гостиных. С чарующей улыбкой он вперевалочку приблизился к Малко.
- Вероятно, вам не понравилось мясо, сеньор? - осведомился он с очень сильным акцентом.
- Нет-нет! - поспешил успокоить его Малко. - Я не...
Но тот, не слушая его, доверительно наклонился над столиком:
- Ради валюты нам приходится продавать за границу мясо первой и второй категории. Эмбарго!
- Так вам не хватает валюты? - переспросил Малко.
Португалец воздел руки к потолку:
- Просто ужас, сеньор! Мы, родезийцы, имеем право всего на сорок долларов в год... Представляете? Скоро пасха, хотелось бы послать что-нибудь племяннику в Португалию, а что посылать? Зачем ему родезийские доллары? Они в Южной-то Африке никому не нужны...
Бедняга так огорчался, что мог разжалобить кого угодно. Малко сочувственно улыбнулся.
- Кажется, я могу помочь вам. Мне нужно потратить здесь деньги, американские доллары...
Глаза трактирщика загорелись:
- Банкноты?
- Банкноты.
Рикардо покачал головой, огонек в глазах потух.
- Это незаконно, сеньор, совершенно незаконно! В Особом отделе есть служба борьбы с торговлей валютой. И вас, и меня могут арестовать.
- Нет так нет... Просто вы упомянули о племяннике... Да и мой друг Боб Ленар говорил мне о вас...
Угольно-черные глаза сверкнули:
- Ах, вы знаете Боба? Это меняет дело. Друзья Боба - мои друзья! Так и быть, рискну - не хочется огорчать племянника. Только никому ни слова! Даю на 50% больше, чем по официальному курсу.
Малко полез в карман, но хозяин движением руки остановил его:
- Не здесь, сеньор!
Малко обвел взглядом совершенно безлюдный, если не считать трех чернокожих официантов, ресторанчик. Португалец зашептал:
- Жду вас у себя дома. Ферст-стрит, 12, комната 4. На первом этаже.
С видом заговорщика Рикардо удалился на кухню.
Малко посидел еще немного, уплатил по счету, вышел и отправился пешком к началу Кингсуэй. Ферст-стрит была первой улицей направо. Малко нашел без труда нужный дом, прошел по коридору мимо двери с дощечкой "Помощник шерифа". У двери стояли в очереди чернокожие...
Малко постучал в дверь номера четыре и вошел. Рикардо вскочил с кровати. Это была невзрачная комнатушка, где стояла узкая кровать, а под потолком висела электрическая лампочка. Стены увешивали сплошь фотографии голых девиц.
С жалкой улыбочкой Рикардо начал извлекать из кармана пачки банкнот. Родезийцы не располагали ассигнациями достоинством выше 10 долларов.
- Сами видите, до чего меня довели черномазые свиньи, - вздохнул Рикардо. - В Лоренсу-Маркише* я держал ресторан на триста приборов в день, а здесь я просто служащий. Хватает только, чтобы прокормиться, а живу вот в такой лачуге.
- Это Лоренсу-Маркиш переименовали в Мапуту?
* С 1976 г. - Мапуту, столица Мозамбика.
Португалец желчно рассмеялся:
- Мапуту! Эти, из ФРЕЛИМО, они все до одного сукины дети! Чтоб они околели!
Вдруг он встревожился:
- Что вы думаете о положении здесь, сеньор? Вы думаете, ничего не изменится? Мне-то уже некуда ехать. Южная Африка отказала мне в визе. Они там не любят нас. Говорят, мы сами сдались, мы не настоящие белые...
Продолжая говорить, он отсчитал 180 родезийских долларов и протянул их Малко, спрятав в карман 200 американских.
Забавно было наблюдать его продувную рожу. Малко искал способ навести разговор на интересующий его предмет.
- Так вы не вернетесь в Мозамбик?
В глазах Рикардо блеснул огонек ненависти. Он пожал плечами, пряча ассигнации в шкаф.
- Кто знает, сеньор! У меня остались там друзья, даже среди черных. Славные ребята, которым не по душе ФРЕЛИМО. Хорошо бы что-нибудь подкинуть им.
Помолчав немного, Рикардо продолжал:
- Если у вас есть еще доллары, сеньор, приходите ко мне. Только на будущей неделе меня не будет.
Провожая гостя на лестнице. Рикардо тихонько посоветовал:
- Берегитесь Особого отдела! Никому ни слова о том, что меняли доллары.
- Старый плут! - рассмеялся Рэг Уэйли. - Значит, племянник у него объявился? Пришел ко мне в прошлом месяце, нужно ему, дескать, заказать надгробье для деда в Португалии и нужно позарез 600 американских долларов. Он этого деда уже в четвертый раз хоронил. Парень так напуган, что меняет на доллары все свои накопления. Готовится смазать пятки, как только запахнет жареным. Одно меня удивляет. Всему городу известно, что он фарцовщик, Особому отделу - тоже, разумеется. Им там все известно. Питер Мор сам мне говорил. Но его не трогают, хотя за такие дела карают жестоко. Одного родезийца в третьем поколении за эти проделки на шесть месяцев упрятали за решетку. Должна быть какая-то веская причина.
- Осведомитель? - предположил Малко.
Рэг засучил рукава своей сиреневой сорочки и покачал головой:
- Нет, среди черных он никого не знает. Тут что-то другое.
- "Ист Гейт"?
- Не исключено.
Обменяв доллары, Малко вернулся в контору Рэга Уэйли - единственное место, где он мог отдохнуть душой. Позднее он собирался ехать к Файет, даже если она вы ставит его за дверь. Тем более что у Рэга, видно, дел было невпроворот.
Он уже собрался уходить, когда в контору вошла довольно молодая светловолосая женщина с тонкими чертами лица. Хотя вокруг серых глаз лучиками расходились морщинки, все в ней дышало еще очарованием. Лет сорока. Представив Малко, Рэг Уэйли возвестил:
- Валери Хэррис - единственная женщина в мире, организующая сафари для любителей крупной дичи. У нее есть все: ружья, автомобили, снаряжение. И ей известны самые добычливые угодья Родезии.
Женщина села, устало улыбаясь:
- Я предпочла бы жизнь более спокойную. На будущей неделе устраиваю сафари для нью-йоркских врачей. Надеюсь, все пройдет удачно. Такое впечатление, что они приехали охотиться не на куду, а на меня.
- Я их понимаю! - галантно вставил Малко.
Валери Хэррис порылась в сумочке и протянула ему визитную карточку.
- На случай, если надумаете... Три тысячи долларов за три недели, на полном обеспечении, но без меня.
Когда она ушла, Рэг Уэйли покрутил головой:
- Вот это женщина! Год назад террористы убили мужа. Она возглавила его дело и по полгода пропадает в буше. Ради дочери. Но она с радостью уехала бы, так как понимает, что скоро наступит конец. Только ей нужен паспорт и деньги.
Родезия стала западней. У нее даже не было выхода к морю, как у Анголы. Поразительно, что всеми здесь, кроме фанатичных приверженцев плана "Ист Гейт", владело одно желание. Но сколько ни ломал себе голову Малко, он так и не мог догадаться, что именно замыслили творцы злокозненного плана из Особого отдела, дабы разорвать кольцо, туго стянувшееся вокруг страны.
Хотя, скорее всего, задумали нечто безрассудное, внушенное отчаянием, наподобие затеи ОАС в Алжире. Коренные родезийцы оставались глухи к голосу здравого смысла.
- Пошли.
Боб Ленар подтолкнул Файет, попутно щупая ей бедра. "Куинс" пустел. Полицейский затерялся среди парочек, ни разу не оглянувшись на них. На тротуаре, у выхода из бара, лежал навзничь белый мужчина. Он спал с блаженным выражением на лице, сложив на груди руки.
Поняв при взгляде на Файет, что операция может провалиться, Малко обнял ее за талию и увлек к "датсуну". Она не противилась, но лицо ее выражало недовольство.
Кое-как они разместились в тесном салоне автомобиля. Файет с Ленаром поместились сзади. Боб смотрел на соседку сумасшедшими глазами, но довольствовался тем, что положил ей руку на колено. В зеркале Малко было видно, какое отвращение испытывала Файет. В любую минуту она могла взорваться.
- Куда едем? - спросил Малко.
Боб наклонился к нему.
- По Маника до Роттен Роу, а там направо.
Напряженно выпрямившаяся на сиденье Файет, казалось, ничего не видела. После того, как Малко повернул на широкий пустынный проспект, Боб Ленар снова наклонился к нему:
- Третий дом.
Малко увидел три небольших дома, отделенных от Роттен Роу рядом деревьев. Он поставил машину и вышел, наткнувшись на гневный взгляд Файет.
Совершенно очевидно, телефонистке-шпионке из Объединенной методистской церкви не пришлась по вкусу роль, которую он отвел ей в этой игре.
Комнатка была настолько мала, что уже через полчаса наполнилась дымом индийской конопли. Впору было вызывать пожарных.
- Еще по маленькой!
- Нет, спасибо.
Боб Ленар протягивал ему бутылку "Мэнстрей" - прозрачной жидкости южноафриканского происхождения, в которой было больше градусов, чем в чистом спирте. "Джи энд Би" давно уже допили. Они кое-как расположились на одеялах, расстеленных прямо на полу, рядом с кроватью Матильды. С тех пор, как они приехали. Боб не проронил, в сущности, ни слова, куря коноплю и не сводя глаз с Файет.
Опираясь на локоть, она полулежала на почтительном расстоянии от наемника, подальше от его рук... Привалившись к стене, Малко и Матильда наблюдали за ними. Оба они пили немного. Боб Ленар поставил бутылку и словно очнулся от пьяных грез.
- Вы когда-нибудь слышали обо мне до нашего знакомства? - обратился он к Малко.
- Нет, никогда...
- А вполне могли...
Икнув, он потянулся к кожаной сумке, лежавшей в углу, порылся в ней и протянул Малко потрепанный фотоснимок. Малко увидел на нем Боба, стоявшего навытяжку на пьедестале почета в военной форме бельгийской армии.
- Что это?
Боб надулся от важности:
- Снимок сделан в тот день, когда я стал чемпионом королевской армии по стрельбе на моей дерьмовой родине. 98 очков из 100...
Он взял снимок у Малко и протянул его Файет:
- Верно, шикарный парень?
Телефонистка бросила на снимок беглый взгляд. Боб вздохнул, неторопливо стащил с себя рубашку, обнажив могучую грудь в рубцах, и опустился на колени перед Файет, шумно дыша и пялясь на нее с вожделением. Словно про себя, пробормотал:
- До чего же ты хороша!..
Файет напряглась. И вдруг Боб Ленар сделал движение настолько быстрое, что никто не успел что-нибудь сообразить.
Схватившись за болеро с двух сторон, он дернул изо всех сил. Пуговицы выскочили из петель, выпустив на свободу тугие груди с широкими темно-коричневыми кругами и высокими, почти черными сосками.
Файет вскрикнула. Подбоченившись, Боб обернулся к Малко:
- Может быть, я все-таки перепихнусь с ней?
Голос его звучал ровно, почти мягко. Трясущимися пальцами Файет пыталась застегнуть болеро. Боб протянул левую руку и схватил в горсть одну из грудей, впиваясь пальцами в крепкую плоть. Глаза его дико блеснули.
- Сейчас малость позабавимся! - сообщил он.
Малко вскочил на ноги.
- Оставьте ее! - бросил он Ленару ледяным голосом.
- Ты серьезно?
- Вполне. Пошли, Файет!.. Мы уходим.
Он не выпускал бельгийца из виду, готовый отшвырнуть его пинком, если бы тому вздумалось броситься на него. С поразительным проворством Боб кинулся к своей сумке, и когда он повернулся к Малко, то держал в правой руке автоматический пистолет "Гершталль". С той же неуловимой быстротой бельгиец взвел курок. По тому, как он держит пистолет, Малко сразу понял, что, даже совершенно пьяный и одурманенный коноплей. Боб Ленар представлял смертельную угрозу. Бельгиец криво усмехнулся:
- Неужели, по-твоему, черная сучонка стоит того, чтобы тебе продырявили башку?
Малко не успел ничего ответить. С пронзительным воплем Матильда ринулась на Файет, готовясь вцепиться в нее ногтями, по не успела. Рука Боба описала в воздухе дугу, обрушив ей на висок рукоять "гершталля". Кровь хлынула из разбитой головы, Матильда повалилась на бок, закатив глаза. Малко рванулся было, но рука Ленара мгновенно отклонилась на 30°, грохнул выстрел, прозвучавший оглушительно в тесной комнатушке. Малко замер на месте. В стене за его спиной чернела дырка. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от его головы. От едкого порохового дыма щипало в носу.
- Не балуй, не то устрою тебе третий глаз. Это последнее предупреждение!
Матильда привстала, опираясь на локоть. Все ее лицо было залито кровью, один глаз заплыл. Малко не отводил глаз от дула "гершталля". Он недооценил быстроту реакции бельгийца. Ленар обратился к Матильде:
- За дверь, живо!
Пошатываясь, Матильда побрела в конец комнаты, хлопнула дверью. Теперь Боб обратился к Малко:
- Хочешь пойти к ней - не возражаю. Давай без церемоний!..
Малко не тронулся с места, еще надеясь на что-то. Файет стояла неподвижно, оставив даже попытки прикрыть грудь. Не выпуская Малко из виду, Ленар приблизился к ней и приставил пистолет к правому боку.
- Только попробуй пикнуть, королева! - издевательски пригрозил он.
Трясясь от беззвучного смеха, он начал неторопливо мять женские груди, приподнимая их на ладони, с особым усердием крутя между пальцами соски. Мало-помалу его лицо принимало блаженное выражение. Вдруг его рука скользнула вниз по шоколадному животу, расстегнула верхнюю пуговицу на юбке. До того молчавшая, Файет вскрикнула.
Боб дал ей наотмашь две пощечины, по-прежнему не сводя глаз с Малко, который был бессилен что-либо сделать. Стоило ему шелохнуться, и наемник сто раз успел бы всадить в него пулю, а потом не спеша изнасиловать Файет. Малко сделал попытку образумить его:
- Вы сошли с ума, Боб. Она обратится в полицию, и у вас будут крупные неприятности.
Бельгиец хохотнул, глядя на него отсутствующим взглядом.
- Я полиции не боюсь!
Он расстегнул уже три пуговицы, показалась верхняя кромка густого курчавого руна. Поникшая Файет беззвучно плакала. Боб взял ее руку и положил себе на джинсы.
- Ну-ка, королева! Помоги мне!
Видя, что она мешкает, он провел ей дулом пистолета сначала по боку, потом по груди. Дрожащими пальцами Файет расстегнула пояс джинсов.
- Живее, ну!
Женщина расстегнула молнию. На Лена ре не было трусов. Увидев плоть, выскочившую из джинсов, Файет отвела глаза. Боб принудил девушку взять ее в руку, но сразу отстранил.
- Хватит, королева! Так просто ты не отделаешься!
Малко шевельнулся, и "гершталль" тотчас сместился, словно движимый собственной волей. Казалось, бельгиец раздвоился.
- Смотри без глупостей! - проворчал он.
Все так же не сводя с Малко глаз, он расстегнул последние пуговицы длинной юбки, сдернул трусики и отошел, любуясь длинной мускулистой спиной, завершавшейся головокружительным изгибом бедер и столь же дивно закругленными, каменной твердости ягодицами. Бельгиец вновь занялся грудями Файет и долго тискал их. Напряжение становилось невыносимо. На лбу молодой негритянки выступили бисеринки пота, подбородок дрожал. Потянув ее за одну грудь, Ленар заставил ее стать на колени лицом к Малко, потом спустил джинсы до колен, зашел сзади и прижался к спине Файет, теребя ей груди левой рукой и не выпуская пистолета из правой. В его глазах горел дикий огонек.
Потом он надавил ей ладонью на затылок и принудил уткнуться лбом в одеяло, задирая зад.
- Не шевелись, королева!
Он проворно привстал, не отрываясь от ее спины, сунул ей руку между ног, нашаривая ягодицы.
Потом, навалившись на нее, одним сильным толчком таза вогнал ей свою плоть. Файет закричала от боли. Боб выпрямился, удерживая ее левой рукой, просунутой под живот, и не отрывая глаз от Малко.
- Что, не нравится? - осклабился он.
Файет пыталась высвободиться. Боб вновь начал шарить ей по груди. Вышел и опять вошел в нее, блаженно щерясь. Его движения ускорились, и по остановившемуся взгляду Малко понял, что он дошел до финиша, но направленный на него "гершталль" не дрогнул.
Бельгиец с присвистом выдохнул, встал и проворно застегнул джинсы. Файет лежала ничком, содрогаясь от рыданий. Носком туфли Боб Ленар провел по изгибу ее поясницы над бедрами и с недоброй улыбкой сказал, глядя на Малко:
- Ты правильно сделал, что стоял смирно, приятель. Я бы промаха не дал... Разве можно упустить случай и не полакомиться такой роскошной девкой?..
Ни на кого не глядя, Файет торопливо одевалась. Быстро натянула трусы, юбку и болеро, но пуговицы на нем так и не застегнулись.
Малко не сводил с Ленара своих золотистых с зелеными искрами глаз. Голову ему туманили ярость и стыд. Он ругал себя последними словами за то, что вовлек Файет в эту безумную и, в сущности, бесплодную затею. Единственное, что ему удалось выяснить, так это то, что Боб Ленар снайпер, о чем свидетельствовал фотоснимок, и что он связан с Особым отделом. Иначе, страшась последствий, он не решился бы стрелять глухой ночью. Не дождавшись ответа. Боб пожал плечами:
- Спасибо за вечер, дружище!
Файет дрожала, как испуганная породистая кобылка. Ее груди были сплошь в синяках и ссадинах от щипков Боба Ленара. Малко взял ее под руку, а бельгиец отошел в сторонку, чтобы она не могла дотянуться до него.
Едва дверь захлопнулась за ними, нервы Файет сдали. Вырвав руку, она бросилась вниз по лестнице, постанывая, как раненый зверь. Малко устремился за ней и нагнал ее только в садике перед домом. Она яростно отбивалась от него, вскрикивая:
- Оставьте меня! Оставьте меня! Мерзавец!
Она мешала английские слова со словами на своем родном языке. Это была настоящая истерика. Лишь с великим трудом Малко удалось втащить ее в машину. Если бы у него было оружие, он вернулся бы и пристрелил Ленара.
- Я отвезу вас домой, Файет. Это все, что можно сделать.
Оказавшись на сиденье. Файет съежилась и сразу затихла. Малко развернулся на пустынной Роттен Роу, выехал на Маника-роуд и покатил в сторону Умтали-роуд. Ему не хватало духа взглянуть на Файет. В полумраке светлели тяжелые груди, вылезавшие из порванного болеро. Через десять минут они добрались до Тафара - населенного чернокожими предместья, где она жила.
Кругом то же безлюдье, что и в Солсбери. Тусклым голосом Файет направляла Малко, пока они не остановились у крытого волнистым железом домика неподалеку от железной дороги.
- Файет!
Но Файет уже бежала прочь и скоро исчезла в темноте. Подождав немного, Малко развернулся и поехал назад в город. Весьма вероятно, что с Файет он больше не увидится.
Гоня машину по пустынному шоссе, он старался подавить в себе чувство омерзения и поразмыслить. Да, но как вызвать Боба на разговор после случившегося?
И когда он ставил "датсун" у "Мономатапы", в глубине души шевелилась тревога. Перед его глазами стоял полицейский из Особого отдела, следивший за ними в "Куинс". Вряд ли это была простая случайность.
Глава 13
После дурно проведенной ночи гнев еще кипел в душе Малко. Перед ним неотступно стояли картины изнасилования Файет. Продавцы цветов на Сесил-сквер зазывали его, но он продолжал путь к агентству Рэга Уэйли. Во что бы то ни стало нужно было побольше разузнать о Бобе Ленаре.
И встретиться с Файет, если только она пожелает видеть его. У лифта он столкнулся с английским журналистом, у которого был такой вид, словно он только что вылез из постели. Он сразу заметил озабоченность Малко.
- Идемте! Я как раз собираюсь выпить стаканчик в баре "Мейклеса". Там я, по крайней мере, уверен, что не подслушивают. Ну как, провели приятный вечер?
- Не сказал бы.
Малко рассказал о происшедшем. Узнав о том, как изнасиловали Файет, Рэг покачал головой с выражением гадливости на лице и проворчал:
- Ублюдок! Можете не сомневаться в том, что его опекает Особый отдел, иначе он никогда не позволил бы себе такое.
Бар помещался в полуподвальном этаже "Мейклеса". Заказав свой излюбленный "Сандаунер", Рэг Уэйли продолжил прерванный разговор:
- Особый отдел водит вас за нос с помощью Дафны Прайс. Они догадываются, что вы не журналист.
- И даже заставляют ее ложиться со мной в постель? - усомнился Малко.
Рэг Уэйли пустил едкий смешок:
- А может быть, ей угодно замуж за вас? Здесь ведь счету нет девицам, готовым выскочить за иностранца, лишь бы получить заграничный паспорт! Чтобы можно было удрать, не опасаясь попасть в разряд "пораженцев". Ян Смит никем не гнушается, даже слабоумными и пропойцами.
Он поднял свой бокал.
- К счастью!
- А Ганс Герн?
- Что он вам там наплел, ни в какие ворота не лезет, - отверг его довод Рэг Уэйли. - Да Самора Машел скорее с чертом поладит, чем с Яном Смитом, тем более после провала переговоров в Виктория Фоллс. Родезийцы не идут ни на какие уступки, а у Машела за спиной кубинцы и русские. Да все на его стороне! Англичане, и те предлагают ему деньги. Южноафриканцы, со своей стороны, нуждаются в электроэнергии, поступающей к ним из Кабора Басса... Уж они-то постараются не огорчать его, даже если за это придется заплатить толикой родезийской крови. Форстер не дурак, ему нужно выиграть время, чтобы успеть закончить разработку тактического ядерного оружия. А уж потом можно будет все послать куда подальше.
- Да, но Ганс Герн служит в ведомстве государственной безопасности, и наша встреча не была случайной. Значит, они потчуют меня небылицами, а сами тем временем готовятся к осуществлению настоящего плана "Ист Гейт".
- Не исключено, - согласился Уэйли. - Главное - выяснить, в чем он состоит.
- Как же добыть сведения?
Наморщив лоб, Уэйли размышлял некоторое время, а потом сказал:
- Есть один человек, португалец, с которым вы могли бы потолковать. Зовут его Рикардо, он держит мясной ресторанчик "Аризона" как раз напротив вашей гостиницы. В свое время бежал сюда из Мозамбика. Полагаю, что он весьма деятельно подвизается в стане ярых экстремистов. Вот вы мне рассказывали об этом Бобе Ленаре, и я вспомнил, что вроде видел их однажды вдвоем в "Куинс".
- Он будет начеку, - заметил Малко.
Рэг Уэйли деликатно подавил икоту.
- Не будет, если при вас окажутся доллары. Его главное занятие в том и заключается, чтобы менять родезийские доллары на добрые американские. По-видимому, несмотря на всю его трескотню, он не очень-то верит в будущее этой страны. Прикиньтесь простачком. Может быть, ему кое-что известно. В его заведении постоянно околачиваются люди из городского Управления по борьбе с терроризмом. Похоже, его "пасут". Тут ведь за незаконную торговлю сурово карают...
Малко заплатил за "Сандаунер". Глаза у Рэга Уэйли уже стали красные, как у кролика. Он был так мал ростом, что Малко не сразу заметил, что тот слез с табурета у стойки.
- Буду у себя в конторе, - объявил Уэйли. - Я ведь там же и ночую. С женой у меня последнее время нелады. Уже года два или три. Считает, что я слишком много пью и слишком редко ложусь с ней в постель... Схожу-ка я к моему приятелю Питеру Мору и постараюсь что-нибудь вытянуть из него. Загляните часикам к шести и "Куинс".
За телефонной панелью в здании Объединенной методистской церкви сидела другая девица - толстощекая пухлая негритянка, далеко не столь миловидная, как Файет. Она встретила Малко с нескрываемой неприязнью.
- Файет сегодня не работает?
- Нет, - отвечала толстушка сквозь зубы, даже не удостоив его взглядом.
- Я хотел бы повидаться с преподобным Согвалой.
Спросив у него фамилию, она незамедлительно объявила:
- Преподобный отец занят, мистер!
- А когда освободится?
- Не знаю.
Очевидно, злоключения Файет стали известны. Он молча двинулся по уже знакомому коридору. Девица что-то сердито заверещала ему вслед, но пока она выбиралась из-за своего пульта, Малко уже добрался до кабинета преподобного Согвалы и, постучав, вошел.
Священник, стоявший за письменным столом, вздрогнул, в его больших выпуклых глазах мелькнул испуг. Он не успел убрать гранату с насечкой, которую запихивал в ананас. Но как только он узнал Малко, выражение страха сменилось гневом. Отодвинув плод со столь необычной начинкой, он воскликнул тем визгливым голосом, который столь присущ чернокожим:
- Что вы здесь делаете, мистер?
Малко холодно смотрел на него. Щербатый рот придавал лицу преподобного нечто шутовское, но бороденка свирепо торчала в сторону гостя. Грудь священника облегала все та же рубашка в оранжевых цветочках.
- Это вам нужно для укрепления веры?
Согвала положил на ананас обе руки, точно хотел его спрятать.
- Люди Ситоле напали вчера на наш участок, - жалобно посетовал Согвала. - Троих убили, подожгли помещение, избили детей. Приходится принимать меры.
Ситоле был соперником Джошуа Н'Комо в лоне АНК. Малко усмехнулся.
- Что ж, несите им свет истины, коли охота... А мне еще понадобится ваша помощь.
Согвала затолкал ананас в ящик стола и зашел спереди.
- Мистер, вы - опасный человек! Мне не о чем говорить с вами. Уходите!
- Файет... - заикнулся было Малко.
- Оставьте мисс Файет в покое, - загремел святой отец. - Уходите!
Его трясло от гнева и страха.
Малко понял, что ничего от него не добьется: Согвала ушел в глухую оборону. Теперь, после смерти Джима Гейвена, на нем можно было окончательно поставить крест. Малко вышел и двинулся к выходу, миновав по пути сменщицу Файет, проводившую его весьма недоброжелательным взглядом.
Еще одним союзником стало меньше. Оставались тихий пьяница-циник и гадюка в ночной сорочке из настоящего шелка.
На Спек-авеню он помедлил. Настал обеденный час. Может быть, прощупать этого португальца, Рикардо? Да и выбора-то уже, в сущности, не оставалось.
- Хозяин у себя?
От умственного напряжения лоб чернокожего официанта собрался складками.
- Мистер Рикардо, что ли?
- Ну да. Есть разговор.
- О'кей, мистер.
Волоча ноги, официант отправился на кухню. В мясном ресторанчике "Аризона" почти не было посетителей. Не считая мясное блюдо и ледяной "Контрекс", кормили здесь отвратительно. Из недр кухни возник по жилой черноглазый человек с усиками в ниточку, прилизанными, обильно напомаженными волосами, в полосатой сорочке и с галстуком-бабочкой в горошек, похожий на отставного танцовщика из аристократических гостиных. С чарующей улыбкой он вперевалочку приблизился к Малко.
- Вероятно, вам не понравилось мясо, сеньор? - осведомился он с очень сильным акцентом.
- Нет-нет! - поспешил успокоить его Малко. - Я не...
Но тот, не слушая его, доверительно наклонился над столиком:
- Ради валюты нам приходится продавать за границу мясо первой и второй категории. Эмбарго!
- Так вам не хватает валюты? - переспросил Малко.
Португалец воздел руки к потолку:
- Просто ужас, сеньор! Мы, родезийцы, имеем право всего на сорок долларов в год... Представляете? Скоро пасха, хотелось бы послать что-нибудь племяннику в Португалию, а что посылать? Зачем ему родезийские доллары? Они в Южной-то Африке никому не нужны...
Бедняга так огорчался, что мог разжалобить кого угодно. Малко сочувственно улыбнулся.
- Кажется, я могу помочь вам. Мне нужно потратить здесь деньги, американские доллары...
Глаза трактирщика загорелись:
- Банкноты?
- Банкноты.
Рикардо покачал головой, огонек в глазах потух.
- Это незаконно, сеньор, совершенно незаконно! В Особом отделе есть служба борьбы с торговлей валютой. И вас, и меня могут арестовать.
- Нет так нет... Просто вы упомянули о племяннике... Да и мой друг Боб Ленар говорил мне о вас...
Угольно-черные глаза сверкнули:
- Ах, вы знаете Боба? Это меняет дело. Друзья Боба - мои друзья! Так и быть, рискну - не хочется огорчать племянника. Только никому ни слова! Даю на 50% больше, чем по официальному курсу.
Малко полез в карман, но хозяин движением руки остановил его:
- Не здесь, сеньор!
Малко обвел взглядом совершенно безлюдный, если не считать трех чернокожих официантов, ресторанчик. Португалец зашептал:
- Жду вас у себя дома. Ферст-стрит, 12, комната 4. На первом этаже.
С видом заговорщика Рикардо удалился на кухню.
Малко посидел еще немного, уплатил по счету, вышел и отправился пешком к началу Кингсуэй. Ферст-стрит была первой улицей направо. Малко нашел без труда нужный дом, прошел по коридору мимо двери с дощечкой "Помощник шерифа". У двери стояли в очереди чернокожие...
Малко постучал в дверь номера четыре и вошел. Рикардо вскочил с кровати. Это была невзрачная комнатушка, где стояла узкая кровать, а под потолком висела электрическая лампочка. Стены увешивали сплошь фотографии голых девиц.
С жалкой улыбочкой Рикардо начал извлекать из кармана пачки банкнот. Родезийцы не располагали ассигнациями достоинством выше 10 долларов.
- Сами видите, до чего меня довели черномазые свиньи, - вздохнул Рикардо. - В Лоренсу-Маркише* я держал ресторан на триста приборов в день, а здесь я просто служащий. Хватает только, чтобы прокормиться, а живу вот в такой лачуге.
- Это Лоренсу-Маркиш переименовали в Мапуту?
* С 1976 г. - Мапуту, столица Мозамбика.
Португалец желчно рассмеялся:
- Мапуту! Эти, из ФРЕЛИМО, они все до одного сукины дети! Чтоб они околели!
Вдруг он встревожился:
- Что вы думаете о положении здесь, сеньор? Вы думаете, ничего не изменится? Мне-то уже некуда ехать. Южная Африка отказала мне в визе. Они там не любят нас. Говорят, мы сами сдались, мы не настоящие белые...
Продолжая говорить, он отсчитал 180 родезийских долларов и протянул их Малко, спрятав в карман 200 американских.
Забавно было наблюдать его продувную рожу. Малко искал способ навести разговор на интересующий его предмет.
- Так вы не вернетесь в Мозамбик?
В глазах Рикардо блеснул огонек ненависти. Он пожал плечами, пряча ассигнации в шкаф.
- Кто знает, сеньор! У меня остались там друзья, даже среди черных. Славные ребята, которым не по душе ФРЕЛИМО. Хорошо бы что-нибудь подкинуть им.
Помолчав немного, Рикардо продолжал:
- Если у вас есть еще доллары, сеньор, приходите ко мне. Только на будущей неделе меня не будет.
Провожая гостя на лестнице. Рикардо тихонько посоветовал:
- Берегитесь Особого отдела! Никому ни слова о том, что меняли доллары.
- Старый плут! - рассмеялся Рэг Уэйли. - Значит, племянник у него объявился? Пришел ко мне в прошлом месяце, нужно ему, дескать, заказать надгробье для деда в Португалии и нужно позарез 600 американских долларов. Он этого деда уже в четвертый раз хоронил. Парень так напуган, что меняет на доллары все свои накопления. Готовится смазать пятки, как только запахнет жареным. Одно меня удивляет. Всему городу известно, что он фарцовщик, Особому отделу - тоже, разумеется. Им там все известно. Питер Мор сам мне говорил. Но его не трогают, хотя за такие дела карают жестоко. Одного родезийца в третьем поколении за эти проделки на шесть месяцев упрятали за решетку. Должна быть какая-то веская причина.
- Осведомитель? - предположил Малко.
Рэг засучил рукава своей сиреневой сорочки и покачал головой:
- Нет, среди черных он никого не знает. Тут что-то другое.
- "Ист Гейт"?
- Не исключено.
Обменяв доллары, Малко вернулся в контору Рэга Уэйли - единственное место, где он мог отдохнуть душой. Позднее он собирался ехать к Файет, даже если она вы ставит его за дверь. Тем более что у Рэга, видно, дел было невпроворот.
Он уже собрался уходить, когда в контору вошла довольно молодая светловолосая женщина с тонкими чертами лица. Хотя вокруг серых глаз лучиками расходились морщинки, все в ней дышало еще очарованием. Лет сорока. Представив Малко, Рэг Уэйли возвестил:
- Валери Хэррис - единственная женщина в мире, организующая сафари для любителей крупной дичи. У нее есть все: ружья, автомобили, снаряжение. И ей известны самые добычливые угодья Родезии.
Женщина села, устало улыбаясь:
- Я предпочла бы жизнь более спокойную. На будущей неделе устраиваю сафари для нью-йоркских врачей. Надеюсь, все пройдет удачно. Такое впечатление, что они приехали охотиться не на куду, а на меня.
- Я их понимаю! - галантно вставил Малко.
Валери Хэррис порылась в сумочке и протянула ему визитную карточку.
- На случай, если надумаете... Три тысячи долларов за три недели, на полном обеспечении, но без меня.
Когда она ушла, Рэг Уэйли покрутил головой:
- Вот это женщина! Год назад террористы убили мужа. Она возглавила его дело и по полгода пропадает в буше. Ради дочери. Но она с радостью уехала бы, так как понимает, что скоро наступит конец. Только ей нужен паспорт и деньги.
Родезия стала западней. У нее даже не было выхода к морю, как у Анголы. Поразительно, что всеми здесь, кроме фанатичных приверженцев плана "Ист Гейт", владело одно желание. Но сколько ни ломал себе голову Малко, он так и не мог догадаться, что именно замыслили творцы злокозненного плана из Особого отдела, дабы разорвать кольцо, туго стянувшееся вокруг страны.
Хотя, скорее всего, задумали нечто безрассудное, внушенное отчаянием, наподобие затеи ОАС в Алжире. Коренные родезийцы оставались глухи к голосу здравого смысла.