Страница:
– Какая щедрость! – воскликнул Эйрик, не скрывая иронии. – И всё это за просто так, из уважения к моей громкой славе?
– Нет, конечно, – спокойно ответил Хендрикс. – Нам известны все ваши подвиги, и поэтому мы хотим, чтобы именно вы установили контроль над всем приполюсным районом Арктики. Полный контроль, чтобы ни одна рыба без вашего разрешения туда не заплывала, и ни одна птица не залетала.
– Ничего себе! – ярл поперхнулся виски. – Ну и запросы у вас, глобов… И как вы это себе представляете? Я во главе отряда отборных своих дружинников добираюсь на собачьей упряжке до полюса, втыкаю там в подходящий торос флаг с мечом Одина и пишу медвежьей кровью на белом снегу примерно следующее: «Я, Эйрик-ярл, объявляю всю эту территорию неотъемлемой частью Свальбарда, и всякий, кто на неё посягнёт…», ну, и так далее. А потом под нашими ногами ломается лёд, всплывает русская атомная субмарина, описывает круг почёта и уходит, оставив нас захлёбываться в ледяной воде. Это даже не смешно, мистер хайлевел.
– Я не хайлевел, – всё так же спокойно произнёс глоб. – Я из мидлов, хотя, не буду скрывать, занимаю в этой касте достаточно высокое положение. Не всё так сумрачно, Эйрик, и не всё так комедийно.
– Да уж какая тут комедия… – пробурчал властитель Свальбарда. – Это скорее уже трагедия или драма под названием «Идиотская смерть во льдах».
– Будут и у вас субмарины, – продолжал Хендрикс, не обращая внимания на реплику собеседника, – вы их получите. Нам нужен контроль не над дрейфующими арктическими льдами, а над глубинами океана в районе хребтов Ломоносова и Менделеева.
– Вот с этого надо было и начинать. Вас интересует нефть, я правильно понял?
– Совершенно верно.
– Хм… А зачем так сложно, а? Почему бы вам сами не взяться за это дело? Или у вас в Ю-Эм не осталось отчаянных парней, умеющих управлять боевыми кораблями? Не верю.
– На это есть свои причины, – коротко уронил глоб, не вдаваясь в подробности. – Но речь идёт не о нас, а о вас, ярл Эйрик Сигурдссон. Я уполномочен предложить вам выгодную сделку.
– Кем уполномочены?
– Советом Сорока.
– Даже так? Хотя я мог бы и догадаться – крейсера сами по себе с неба не падают.
– Да, даже так. Условия: мы передаём вам достаточное количество боевых кораблей разных классов, включая атомные подводные лодки. Само собой, вместе с экипажами – они будут выполнять ваши приказы. Снабжение вашего флота топливом мы также берём на себя. Мы позаботимся и об арсеналах Свальбарда – вы получите оружие, боеприпасы, а также специалистов для обслуживания и ремонта ваших кораблей. Вестфольдингам было легче, ярл Эйрик, – им не было нужды возиться со сложной техникой и пополнять запасы ракет, торпед и артиллерийских снарядов, которые, в отличие от стрел и топоров, при поражении цели имеют дурное свойство необратимо разрушаться и требуют замены. Вы станете самым могущественным властителем севера и сможете отхватить себе солидный кусок Европы, всё ещё бьющейся в судорогах постобвала. Конунг Эйрик – это звучит, не так ли?
– Корона конунга Харальда… – задумчиво пробормотал викинг. – Да, это заманчиво. А взамен вы хотите, чтобы я вымел из приполюсного района всех посторонних, и в первую очередь – русских? Вам нужен полный контроль над нефтеносным арктическим шельфом?
– Совершенно верно.
«Вы не хотите вмешиваться, – раздражённо подумал свальбардский ярл, – и не хотите сами связываться с русскими атомными княжествами. Вам нужно, чтобы кто-то сделал за вас всю грязную работу и принёс вам добычу уже в жареном виде. Но получить мощный флот – это заманчиво, на старых корветах и фрегатах далеко не уплывёшь. Береговая оборона в Европе усиливается – каждый набег сопровождается боями, и совсем недавно после рейда на нефтяные платформы в Северном море я потерял лучший драккар, потопленный самолётами тевтонского курфюрста Генриха. А будь у меня там крейсер с «Эгидой», я посшибал бы эти самолёты ещё на подлёте, даже не дав им выпустить свои ракеты. И всё-таки… Глобы мягко стелют, но каково будет спать на этом ложе? И полярный князь руссов Александр со своими воеводами – противник серьёзный, это тебе не выродившиеся европейцы, забывшие, с какого конца браться за меч. И всё-таки – драккары и оружие, в изменившемся мире это главные ценности, от которых не отказываются. А насчёт будущего – когда у меня будет настоящий флот и власть над севером Европы, мы ещё посмотрим, как оно повернётся. Американцы не любили воевать сами – они считали, что кто-то должен воевать за них и ради них, и глобы гнут ту же линию, хотя есть среди них такие парни, как этот мидл. Пришло время воителей, а глобы так и остались торговцами. И всё-таки – не будем торопиться с ответом».
– Я выслушал моего гостя, – торжественно произнёс викинг. – Я благодарю его за подарок, – ярл повернул голову в сторону окна, за которым виднелся серый силуэт крейсера, – но прежде чем дать ответ, я должен хорошенько всё обдумать и посоветоваться со своими ближайшими помощниками. Дело это слишком серьёзное, Хендрикс, – надеюсь, вы меня понимаете?
– Понимаю, – глоб благодушно кивнул. По многолетней профессиональной привычке он отметил хищный блеск в глазах властителя Свальбарда и уже не сомневался в том, каким будет его ответ. – Как бы то ни было, крейсер «Ундина» останется у вас – это подарок, и вы вправе воспользоваться им как вам заблагорассудится.
– Благодарю, – ярл церемонно поклонился. – Ну, а пока не хотите ли отдохнуть? Дело к вечеру, и в моём «весёлом доме» давно уже всё готово. Стол накрыт, и десерт приготовлен. Вы ведь далеко не старик, Хендрикс, – каких женщин вы предпочитаете? У меня есть всякие рабыни – и европейки, и азиатки, и русские. Хотя русские бабы вам наверняка надоели ещё в Мурманске, где вы извлекали их из ватных штанов! – Эйрик захохотал, считая свою корявую шутку верхом остроумия.
– Спасибо за приглашение. Не откажусь: секс на севере – не баловство и не роскошь, а необходимый элемент разогрева стынущей крови. Что же касается женщин, – глоб пожал плечами, – девки везде одинаковы: что в Европе, что в Азии, что в Африке, что в Америке, что за полярным кругом. А русские бабы, которых я знавал в Мурманске, носили не ватные штаны, а кружевное бельё – нам всё-таки удалось хотя бы частично приобщить этот дикий народ к цивилизации.
Они выпили, а на следующее утро ярл прекратил затянувшееся веселье. Тех, кто ещё не пришёл в себя, растащили по домам отсыпаться, а рабы уже вытирали грязь трёхдневного пира. И кровь – как водится, не обошлось без драк, не перешедших в побоище только лишь потому, что участники подобных пиров по стародавнему обычаю при входе в зал снимали с себя оружие и передавали его специально назначенным стражам, в чьи обязанности входило не допустить убийств. Тем не менее, одному из викингов разбили голову, и вызванный медик сообщил ярлу, что пострадавший не проживёт и двух дней. Покалеченными оказались и две рабыни: пьяные викинги обращались с ними как с надувными секс-куклами, забывая при этом, что человеческие кости не резиновые. В результате одной из несчастных сломали три ребра, а другой повредили позвоночник. Раненому воину сделали «укол милосердия», и труп сбросили с борта корабля в Ис-фиорд (во исполнение старого правила не хоронить в земле Свальбарда). На искалеченных рабынь дефицитный препарат тратить не стали – их просто утопили в том же фиорде, как выкидывают сломанную вещь, пришедшую в негодность. На обоих викингов, повинных в порче живого имущества ярла, повесили долг, который они должны были погасить из своей доли добычи, взятой в ближайшем набеге.
Покончив с мелочами, властитель Свальбарда вернулся к делам более важным.
– Я обдумал твоё предложение, – сказал он Хендриксу в опустевшем пиршественном зале «весёлого дома», мимоходом ухватив волосатой лапой за ягодицы рабыню, подававшую им утренний кофе. – Я согласен, – продолжил Эйрик, грубо отпихнув испуганную женщину и подождав, пока она не исчезнет за дверью. – Кое-какие детали мы с тобой ещё обсудим, а потом зафиксируем наше соглашение на каком-нибудь подходящем носителе, на диске или на кристалле. Не доверяю я бумаге – ею только задницу подтирать.
Посланец United Mankind молча кивнул, прихлёбывая горячий чёрный напиток.
…Через две недели на рейд Лонгйирбюена прибыли ещё один крейсер типа «бёрк», десантный корабль, плавмастерская, танкер и военный транспорт с оружием и боеприпасами: глобы скрупулёзно выполняли условия сделки. А через месяц Эйрик вывел свои драккары в море: перед тем, как плыть на восток, свальбардский ярл хотел испытать свой новый меч в бою на западе.
Эйрик опустил бинокль – строения города, очертания Соль-острова, Перец-острова и похожие на сломанные зубы исполинской пасти уцелевшие опоры восьмикилометрового Эресуннского моста, взорванного ещё в первые годы постообвала, когда из окровавленной Европы в Скандинавию хлынул поток беженцев, были уже видны невооружённым глазом. С кормовой полётной палубы «Ундины» поднялся вертолёт-беспилотник, чуть накренился и полетел к берегу, деловито шелестя винтом, – атака началась.
…Полной внезапности свальбардскому ярлу достигнуть не удалось: когда на рассвете его драккары проходили Хёльсингер – самое узкое место пролива, – на невысоких стенах замка Кронборг замелькали вдруг частые орудийные вспышки, и в нескольких десятках метров от «Ингрид», шедшей следом за флагманской «Ундиной», поднялись белые столбы от разрывов снарядов. Сам по себе факт обстрела неожиданностью не был – даны давно уже не ждали с моря приятных гостей, – но Эйрик не ожидал, что хёльсингерцы осмелятся открыть огонь по его кораблям: флаг Свальбарда с мечом Одина хорошо знали в этих местах, и при виде его предпочитали не драться, а бежать или прятаться. «Рассчитывают на поддержку кого-нибудь из германских баронов? – подумал ярл. – Давненько я здесь не был, за это время тут могло кое-что измениться». Но отступать было уже поздно, и он небрежно (не выказывая никакого беспокойства) бросил командиру «Ундины»:
– Проучите этих наглецов…
Милитар козырнул, и через десять секунд стадвадцатисемимиллиметровые носовые пушки обоих «бёрков» выплюнули первые ответные снаряды. Боевые механизмы крейсеров работали как часы: скорострельные МК.46 выбрасывали до двадцати снарядов в минуту, и у ополченцев (в том, что огонь по его драккарам открыли плохо обученные ополченцы, Эйрик не сомневался – разбросав два десятка снарядов, даны не добились ни одного попадания, несмотря на прекрасную видимость и смехотворно малую дистанцию) не было ни единого шанса на победу. Бой был всухую выигран викингами через восемь минут: береговая батарея замолчала, и последняя остроконечная башня замка рухнула на груду развалин, в которую превратился Кронборг. Тем не менее, ярл приказал увеличить ход: он опасался появления нового врага, который мог бы оспорить у Эйрика право на его законную добычу. Однако радары крейсеров не фиксировали ни морских, ни воздушных целей, из чего властитель Свальбарда сделал вывод, что ополченцы Эльсинора хотели только задержать его драккары, выигрывая время для бегущих в панике жителей города. Вывод был логичным: с моторными катерами балтийских аутсайдеров, совершавших пиратские ночные набеги на побережье Ютландии, береговая оборона данов кое-как ещё справлялась, но эскадра из трёх крупных боевых кораблей, оснащённых высокотехнологичным оружием, была ей уже не по зубам. Эйрик представил себе, что творится сейчас на улицах Гавани Торговцев, ухмыльнулся и приказал начать высадку – не стоило зря терять время, а то как бы добыча не улизнула или не появился на сцене кровавого спектакля ещё один актёр (хотя бы всё тот же заклятый друг-тевтонец Генрих Железнобокий). Танки и бронетранспортёры двадцать первого века (не говоря уже о вертолётах) движутся быстрее, чем панцирная конница времён Священной Римской империи, а германские феодалы не хуже викингов умеют вцепляться всеми зубами в сладкий кусок под названием «власть».
Высадка началась – «Конунг», битком набитый викингами, выпустил десантные катера на воздушной подушке (хотя называть эти аппараты «катерами», «кораблями» или даже «судами» было не совсем верно – к ним куда больше подходило название «платформа», оснащённая газотурбинными двигателями и способная перемещаться со скоростью сорок узлов и вылезать из воды на пологий берег). Волоча за собой белые облака водяной пены, перемолотой в пыль бешено вращающимися воздушными винтами, платформы устремились к берегу, неся на своих плоских спинах по два бэтэра с десантом, а с «Конунга» взлетели два вертолёта с воинами, спешащими принять участие в грабеже беззащитного города. Берег молчал – оттуда не прозвучало ни одного выстрела.
– Катер на воду! – отрывисто приказал Эйрик, чувствуя жаркую пульсацию крови в висках. «Тут и без меня справятся, тем более что здесь Бьёрн» – он нашёл глазами одного из своих проверенных кормчих, исполнявшего на «Ундине» обязанности дублёра командира и слегка ему кивнул. – Я на берег – вождь должен быть со своими воинами.
– Повиновение ярлу, – отозвался милитар-глоб и негромко произнёс несколько слов в микрофон, отдавая распоряжение спустить катер.
– А ты не хочешь поразмяться, Хендрикс? – спросил властитель Свальбарда, но мидл равнодушно покачал головой.
– Моё место здесь, ярл, – сказал он. Эйрик не смог понять выражение его холодных глаз, и это ему не понравилось. «Ладно, потом разберёмся» – подумал викинг, привычным движением закидывая на плечо автомат и проверяя, надежно ли закреплён в петле на поясе боевой топор.
Платформы на воздушной подушке отправились за второй волной десанта, ждущей своей очереди в железном брюхе «Конунга». Три бронетранспортёра проворными жуками двинулись к центру города, расходясь веером и поводя по сторонам стволами пулемётов, а четвёртую машину ярл придержал: второй «морской жеребец» завис над Кристинасхавном, и властитель Свальбарда нюхом чуял, что в этом районе Гавани Торговцев наверняка найдётся кое-что интересное. Предчувствия не обманули Эйрика: вскоре на его коммуникатор пришло оттуда сообщение о слабой попытке сопротивления и о захваченных пленных.
– В Кристиансхавн, – рыкнул ярл, взбираясь на броню. – Поехали!
Город, покинутый жителями, молча смотрел стеклянными глазами окон на морских разбойников, нарушивших его покой. За годы, прошедшие после Обвала, Гавань Торговцев оправилась и даже кое в чём сумела выйти на прежний уровень. Во время расовых стычек и беспорядков, охвативших всю Европу на рубеже десятых и двадцатых годов, в городе тоже шли бои – часть зданий сгорела или была разрушена, а на аккуратные мостовые пролилась кровь, – но сейчас ярл не видел никаких следов уличных сражений: за минувшее десятилетие трудолюбивые даны восстановили порушенное и пополнили свои закрома, привлекая тем самым внимание любителей лёгкой наживы, сколотивших из аутсайдеров банды наёмников-ландскнехтов.
Прогрохотав гусеницами по мосту, транспортёр запетлял в лабиринте узких улочек Амагера. Впереди слышалась редкая стрельба, но когда машина въехала на Пушер-стрит – на главную улицу «государства в государстве», каким была Христиания, – всё уже кончилось. «Вольные хиппи» не могли противостоять вооружённым до зубов викингам в бронежилетах и шлемах – Эйрик никак не мог понять, почему они остались, а не бежали вместе со всеми. На особую добычу в здешних лачугах рассчитывать не приходилось – местные обитатели и в былые времена не особо трепетно относились к частной собственности, – но для властителя Свальбарда ценностью были они сами, мужчины и женщины Кристиансхавна. И викинги уже выволакивали из всех щелей пленников, подталкивая их прикладами и рукоятями топоров – холодное оружие было в почёте у пиратов Свальбарда: оно не требовало патронов, ценившихся на вес золота.
Ярл огляделся. Пахло дымом; посередине улицы лежал изрубленный труп, рядом с ним прямо на каменной мостовой дюжий викинг насиловал стонущую растрёпанную девицу, а двое других с интересом наблюдали за процессом принудительной любви, обмениваясь короткими репликами. Звенели выбиваемые стёкла; воины тащили всё, что попадалось под руку, и складывали добычу у вертолёта, с трудом втиснувшегося между низенькими домами, – на Свальбарде пригодится любая вещь. На брусчатке тут и там валялись обломки, тряпки и прочий мусор – типичная примета погрома и повального грабежа. И скорбно качали ветвями деревья, избежавшие сожжения в кострах и каминах во время первых послеобвальных зим.
– Повиновение ярлу!
Эйрик обернулся. Перед ним стоял широкоплечий бородатый викинг; затемнённое забрало его шлема было поднято, и ярл узнал в нём одного из тех двоих, что так неаккуратно обошлись с «живыми игрушками» во время пира в честь посланца United Mankind. Бородач держал за плечи пленницу, тихо всхлипывавшую и не делавшую никаких попыток вырваться из его грубых лап.
– Моя добыча – гордо сказал бородатый воин, – я взял её, перешагнув через кровь. И я возвращаю долг моему ярлу.
С этими словами он толкнул женщину к Эйрику, и та, не удержавшись, упала у ног властителя Свальбарда. Ярл наклонился, ухватил пленницу за волосы, поднял и оценивающе оглядел – молода, синеглаза, симпатична, нормально сложена. Равноценная замена.
– Принимаю, – произнёс Эйрик с еле уловимым оттенком равнодушия, дозволенным вождю. – Твой долг погашен. Закинь её в вертолёт, – приказал он одному из телохранителей, передавая ему сжавшуюся от ужаса пленницу, и добавил: – Только смотри, не поломай ей кости, иначе другую «игрушку» придётся искать уже тебе.
Бородач шумно вздохнул, и тут вдруг в стене дома напротив, в нескольких шагах от них, с треском распахнулась неприметная дверь.
В узком дверном проёме прорисовалась фигура человека в куртке и джинсах; в руках он держал древнюю охотничью двустволку. А в следующую секунду по кевларовым латам ярла визгливой плетью хлестнула картечь. Броня выдержала, однако удар был так силён, что Эйрик едва устоял на ногах.
Второй заряд выходец из стены влепил в лицо бывшему должнику, и тот повалился навзничь, захлёбываясь кровью.
Но перезарядить ружьё мститель уже не успел.
Отработанным движением Эйрик вырвал из поясной петли боевой топор и метнул его в человека с ружьём. Промахнуться с такого расстояния было невозможно: сверкнувшее лезвие врезалось в лоб стрелка и раскололо ему голову надвое.
– Кто проверял этот дом? – грозно спросил ярл, обращаясь к притихшим воинам. – Вы у себя в штанах так же хорошо ищите перед тем, как залезть на бабу?
Однако доводить поиск виноватых до конца Эйрик не стал. Властитель Свальбарда был доволен – его меткий удар видели и оценили несколько десятков его воинов. Ярл мог бы воспользоваться автоматом, но убийство брошенным топором выглядело куда эффектнее. А в латах он почти ничем не рисковал даже в том случае, если бы отчаянный дан разрядил в него и второй ствол: охотничья картечь – это не крупнокалиберная пуля с сердечником из обеднённого урана, которая пробивает броню бэтээра. В любом случае, соотношение «риск-выгода» было приемлемым: воины Свальбарда, видевшие в исполнении своего ярла кровавое шоу одного актёра, лишний раз убедились в том, что их вождь – крутой парень, а лишнее укрепление авторитета вождя никогда не бывает лишним.
Гружёные бронетранспортёры возвращались один за другим и вываливали на пирсы ящики, коробки, охапки одежды. Из приземлившегося «морского жеребца» выталкивали пленников – руки их не были связаны, но сопротивляться они даже не пытались: свирепость викингов была хорошо известна, и немного было среди данов воинов, подобных защитникам Кронборга или стрелку, убитому властителем Свальбарда в Кристиансхавне. Загруженные до отказа платформы уходили на рейд, к ждущим их объёмистым трюмам «Конунга», обгоняя выползавший из порта захваченный рефрижератор.
Центральная часть города была почти безлюдной – викинги взяли там всего несколько десятков пленных. До Обвала в Гавани Торговцев проживало свыше полумиллиона человек, и даже если число их за минувшие лихие годы уменьшилось в два-три раза, десятки тысяч горожан просто физически не могли далеко уйти за час, прошедший с момента объявления тревоги и до того, как вестфольдинги высадились на берег. Беспилотники, обшаривавшие с воздуха окрестности, засекли толпы людей, спешивших убраться из города на чём попало (лишь бы подальше). Обстрелянные с вертолётов, беженцы бросали машины и велосипеды и уходили пешком, прячась по канавам от сыпавшихся с неба пуль, но не желая возвращаться обратно в город, захваченный «беспощадным ярлом».
Организованного сопротивления не было, и это настораживало Эйрика, знавшего о существовании у данов неплохо вооружённых сил самообороны. «Не такие уж они и трусы, – размышлял властитель Свальбарда. – Десятилетие войны всех против всех отфильтровало зажиревших бюргеров и превратило многих из них в настоящих мужчин, какими были когда-то их предки. Они не бежали, но и не встретили меня лицом к лицу – почему? И куда они все попрятались?».
Ответ на второй вопрос был получен, когда группа кормчего Олафа на двух бэтээрах вышла к бывшему международному аэропорту Каструп, на который теперь лишь изредка садились транспортные самолёты, и добралась до входа в подводный туннель, являвшийся составной частью Эресуннской переправы. Викинги с ходу сунулись в туннель, и осеклись: их встретили плотным огнём, а подступы к туннелю оказались заминированы и утыканы бетонными тетраэдрами. Олаф понёс ощутимые потери и даже потерял один транспортёр, подбитый прямыми попаданиями двух реактивных гранат, и запросил подкрепление.
– Нет, конечно, – спокойно ответил Хендрикс. – Нам известны все ваши подвиги, и поэтому мы хотим, чтобы именно вы установили контроль над всем приполюсным районом Арктики. Полный контроль, чтобы ни одна рыба без вашего разрешения туда не заплывала, и ни одна птица не залетала.
– Ничего себе! – ярл поперхнулся виски. – Ну и запросы у вас, глобов… И как вы это себе представляете? Я во главе отряда отборных своих дружинников добираюсь на собачьей упряжке до полюса, втыкаю там в подходящий торос флаг с мечом Одина и пишу медвежьей кровью на белом снегу примерно следующее: «Я, Эйрик-ярл, объявляю всю эту территорию неотъемлемой частью Свальбарда, и всякий, кто на неё посягнёт…», ну, и так далее. А потом под нашими ногами ломается лёд, всплывает русская атомная субмарина, описывает круг почёта и уходит, оставив нас захлёбываться в ледяной воде. Это даже не смешно, мистер хайлевел.
– Я не хайлевел, – всё так же спокойно произнёс глоб. – Я из мидлов, хотя, не буду скрывать, занимаю в этой касте достаточно высокое положение. Не всё так сумрачно, Эйрик, и не всё так комедийно.
– Да уж какая тут комедия… – пробурчал властитель Свальбарда. – Это скорее уже трагедия или драма под названием «Идиотская смерть во льдах».
– Будут и у вас субмарины, – продолжал Хендрикс, не обращая внимания на реплику собеседника, – вы их получите. Нам нужен контроль не над дрейфующими арктическими льдами, а над глубинами океана в районе хребтов Ломоносова и Менделеева.
– Вот с этого надо было и начинать. Вас интересует нефть, я правильно понял?
– Совершенно верно.
– Хм… А зачем так сложно, а? Почему бы вам сами не взяться за это дело? Или у вас в Ю-Эм не осталось отчаянных парней, умеющих управлять боевыми кораблями? Не верю.
– На это есть свои причины, – коротко уронил глоб, не вдаваясь в подробности. – Но речь идёт не о нас, а о вас, ярл Эйрик Сигурдссон. Я уполномочен предложить вам выгодную сделку.
– Кем уполномочены?
– Советом Сорока.
– Даже так? Хотя я мог бы и догадаться – крейсера сами по себе с неба не падают.
– Да, даже так. Условия: мы передаём вам достаточное количество боевых кораблей разных классов, включая атомные подводные лодки. Само собой, вместе с экипажами – они будут выполнять ваши приказы. Снабжение вашего флота топливом мы также берём на себя. Мы позаботимся и об арсеналах Свальбарда – вы получите оружие, боеприпасы, а также специалистов для обслуживания и ремонта ваших кораблей. Вестфольдингам было легче, ярл Эйрик, – им не было нужды возиться со сложной техникой и пополнять запасы ракет, торпед и артиллерийских снарядов, которые, в отличие от стрел и топоров, при поражении цели имеют дурное свойство необратимо разрушаться и требуют замены. Вы станете самым могущественным властителем севера и сможете отхватить себе солидный кусок Европы, всё ещё бьющейся в судорогах постобвала. Конунг Эйрик – это звучит, не так ли?
– Корона конунга Харальда… – задумчиво пробормотал викинг. – Да, это заманчиво. А взамен вы хотите, чтобы я вымел из приполюсного района всех посторонних, и в первую очередь – русских? Вам нужен полный контроль над нефтеносным арктическим шельфом?
– Совершенно верно.
«Вы не хотите вмешиваться, – раздражённо подумал свальбардский ярл, – и не хотите сами связываться с русскими атомными княжествами. Вам нужно, чтобы кто-то сделал за вас всю грязную работу и принёс вам добычу уже в жареном виде. Но получить мощный флот – это заманчиво, на старых корветах и фрегатах далеко не уплывёшь. Береговая оборона в Европе усиливается – каждый набег сопровождается боями, и совсем недавно после рейда на нефтяные платформы в Северном море я потерял лучший драккар, потопленный самолётами тевтонского курфюрста Генриха. А будь у меня там крейсер с «Эгидой», я посшибал бы эти самолёты ещё на подлёте, даже не дав им выпустить свои ракеты. И всё-таки… Глобы мягко стелют, но каково будет спать на этом ложе? И полярный князь руссов Александр со своими воеводами – противник серьёзный, это тебе не выродившиеся европейцы, забывшие, с какого конца браться за меч. И всё-таки – драккары и оружие, в изменившемся мире это главные ценности, от которых не отказываются. А насчёт будущего – когда у меня будет настоящий флот и власть над севером Европы, мы ещё посмотрим, как оно повернётся. Американцы не любили воевать сами – они считали, что кто-то должен воевать за них и ради них, и глобы гнут ту же линию, хотя есть среди них такие парни, как этот мидл. Пришло время воителей, а глобы так и остались торговцами. И всё-таки – не будем торопиться с ответом».
– Я выслушал моего гостя, – торжественно произнёс викинг. – Я благодарю его за подарок, – ярл повернул голову в сторону окна, за которым виднелся серый силуэт крейсера, – но прежде чем дать ответ, я должен хорошенько всё обдумать и посоветоваться со своими ближайшими помощниками. Дело это слишком серьёзное, Хендрикс, – надеюсь, вы меня понимаете?
– Понимаю, – глоб благодушно кивнул. По многолетней профессиональной привычке он отметил хищный блеск в глазах властителя Свальбарда и уже не сомневался в том, каким будет его ответ. – Как бы то ни было, крейсер «Ундина» останется у вас – это подарок, и вы вправе воспользоваться им как вам заблагорассудится.
– Благодарю, – ярл церемонно поклонился. – Ну, а пока не хотите ли отдохнуть? Дело к вечеру, и в моём «весёлом доме» давно уже всё готово. Стол накрыт, и десерт приготовлен. Вы ведь далеко не старик, Хендрикс, – каких женщин вы предпочитаете? У меня есть всякие рабыни – и европейки, и азиатки, и русские. Хотя русские бабы вам наверняка надоели ещё в Мурманске, где вы извлекали их из ватных штанов! – Эйрик захохотал, считая свою корявую шутку верхом остроумия.
– Спасибо за приглашение. Не откажусь: секс на севере – не баловство и не роскошь, а необходимый элемент разогрева стынущей крови. Что же касается женщин, – глоб пожал плечами, – девки везде одинаковы: что в Европе, что в Азии, что в Африке, что в Америке, что за полярным кругом. А русские бабы, которых я знавал в Мурманске, носили не ватные штаны, а кружевное бельё – нам всё-таки удалось хотя бы частично приобщить этот дикий народ к цивилизации.
* * *
Разгул, принимавший порой самые дикие формы, продолжался трое суток. И всё это время свальбардский ярл, исправно вливая в себя пинты и галлоны горячительных напитков, не спускал глаз с посланника United Mankind. Хендрикс оказался на высоте: офицеры-глобы с «Ундины», принёсшие временную вассальную клятву Эйрику, уже на второй день впали в состояние тяжёлого алкогольного обморока, а Хендрикс сохранил ясность ума. Он отнюдь не отказывался опрокинуть «чашу дружбы» с кормчими драккаров и другими приближёнными властителя Свальбарда, но в то же время удивительно ловко сводил на нет все их попытки напоить его до потери сознания. Он с видимым удовольствием менял на ложе любви рабынь, однако ни одной из них не удалось узнать у него ничего такого, что могло бы заинтересовать хозяина Лонгйирбюена. А после того, как на третий день во время состязания на меткость и скорость стрельбы (в котором, по понятным причинам, мало кто из викингов смог принять участие) Хендрикс почти без промахов расстрелял из короткоствольного автомата батарею пустых бутылок, затейливо расставленных на покатых береговых валунах, ярл почувствовал к своему гостю уважение – уважение одного сильного хищника к другому, – и перешёл с ним на доверительное «ты». «Переходи ко мне, Хендрикс, – сказал ярл, хлопнув его по плечу. – Мне нужны такие люди». «Тебе нравится твоя жизнь, – ответил глоб, не обращая внимания на гомонящих вокруг пьяных викингов, – а мне – моя. У нас с тобой разные дороги, ярл, хотя это не значит, что мы не можем идти рядом: иногда». «Тогда, – ухмыльнулся Эйрик, – давай выпьем за то, чтобы каждый из нас ушёл по своей дороге как можно дальше, глоб, и ни разу не споткнулся».Они выпили, а на следующее утро ярл прекратил затянувшееся веселье. Тех, кто ещё не пришёл в себя, растащили по домам отсыпаться, а рабы уже вытирали грязь трёхдневного пира. И кровь – как водится, не обошлось без драк, не перешедших в побоище только лишь потому, что участники подобных пиров по стародавнему обычаю при входе в зал снимали с себя оружие и передавали его специально назначенным стражам, в чьи обязанности входило не допустить убийств. Тем не менее, одному из викингов разбили голову, и вызванный медик сообщил ярлу, что пострадавший не проживёт и двух дней. Покалеченными оказались и две рабыни: пьяные викинги обращались с ними как с надувными секс-куклами, забывая при этом, что человеческие кости не резиновые. В результате одной из несчастных сломали три ребра, а другой повредили позвоночник. Раненому воину сделали «укол милосердия», и труп сбросили с борта корабля в Ис-фиорд (во исполнение старого правила не хоронить в земле Свальбарда). На искалеченных рабынь дефицитный препарат тратить не стали – их просто утопили в том же фиорде, как выкидывают сломанную вещь, пришедшую в негодность. На обоих викингов, повинных в порче живого имущества ярла, повесили долг, который они должны были погасить из своей доли добычи, взятой в ближайшем набеге.
Покончив с мелочами, властитель Свальбарда вернулся к делам более важным.
– Я обдумал твоё предложение, – сказал он Хендриксу в опустевшем пиршественном зале «весёлого дома», мимоходом ухватив волосатой лапой за ягодицы рабыню, подававшую им утренний кофе. – Я согласен, – продолжил Эйрик, грубо отпихнув испуганную женщину и подождав, пока она не исчезнет за дверью. – Кое-какие детали мы с тобой ещё обсудим, а потом зафиксируем наше соглашение на каком-нибудь подходящем носителе, на диске или на кристалле. Не доверяю я бумаге – ею только задницу подтирать.
Посланец United Mankind молча кивнул, прихлёбывая горячий чёрный напиток.
…Через две недели на рейд Лонгйирбюена прибыли ещё один крейсер типа «бёрк», десантный корабль, плавмастерская, танкер и военный транспорт с оружием и боеприпасами: глобы скрупулёзно выполняли условия сделки. А через месяц Эйрик вывел свои драккары в море: перед тем, как плыть на восток, свальбардский ярл хотел испытать свой новый меч в бою на западе.
* * *
Город на берегу Зунда не знал войн более двухсот лет – с тысяча восемьсот седьмого года, когда английский флот сжёг его новоизобретёнными ракетами сэра Уильяма Конгрива. То есть войны-то были, но их разрушительное дыхание не касалось города, и даже Вторая Мировая война, в ходе которой город был оккупирован немцами, не причинила ему никакого ущерба. Так и жил себе этот чистенький, опрятный и благополучный город под названием Гавань Торговцев, расположенный на островах Зеландия и Амагер, – сытно ел, вовремя ложился спать и соблюдал благопристойность, пока на Европу и на весь мир не обрушилась лавина Обвала, похоронившая под собой размеренность и упорядоченность безвозвратно ушедших мирных времён. И война всех против всех докатилась и до Гавани Торговцев.Эйрик опустил бинокль – строения города, очертания Соль-острова, Перец-острова и похожие на сломанные зубы исполинской пасти уцелевшие опоры восьмикилометрового Эресуннского моста, взорванного ещё в первые годы постообвала, когда из окровавленной Европы в Скандинавию хлынул поток беженцев, были уже видны невооружённым глазом. С кормовой полётной палубы «Ундины» поднялся вертолёт-беспилотник, чуть накренился и полетел к берегу, деловито шелестя винтом, – атака началась.
…Полной внезапности свальбардскому ярлу достигнуть не удалось: когда на рассвете его драккары проходили Хёльсингер – самое узкое место пролива, – на невысоких стенах замка Кронборг замелькали вдруг частые орудийные вспышки, и в нескольких десятках метров от «Ингрид», шедшей следом за флагманской «Ундиной», поднялись белые столбы от разрывов снарядов. Сам по себе факт обстрела неожиданностью не был – даны давно уже не ждали с моря приятных гостей, – но Эйрик не ожидал, что хёльсингерцы осмелятся открыть огонь по его кораблям: флаг Свальбарда с мечом Одина хорошо знали в этих местах, и при виде его предпочитали не драться, а бежать или прятаться. «Рассчитывают на поддержку кого-нибудь из германских баронов? – подумал ярл. – Давненько я здесь не был, за это время тут могло кое-что измениться». Но отступать было уже поздно, и он небрежно (не выказывая никакого беспокойства) бросил командиру «Ундины»:
– Проучите этих наглецов…
Милитар козырнул, и через десять секунд стадвадцатисемимиллиметровые носовые пушки обоих «бёрков» выплюнули первые ответные снаряды. Боевые механизмы крейсеров работали как часы: скорострельные МК.46 выбрасывали до двадцати снарядов в минуту, и у ополченцев (в том, что огонь по его драккарам открыли плохо обученные ополченцы, Эйрик не сомневался – разбросав два десятка снарядов, даны не добились ни одного попадания, несмотря на прекрасную видимость и смехотворно малую дистанцию) не было ни единого шанса на победу. Бой был всухую выигран викингами через восемь минут: береговая батарея замолчала, и последняя остроконечная башня замка рухнула на груду развалин, в которую превратился Кронборг. Тем не менее, ярл приказал увеличить ход: он опасался появления нового врага, который мог бы оспорить у Эйрика право на его законную добычу. Однако радары крейсеров не фиксировали ни морских, ни воздушных целей, из чего властитель Свальбарда сделал вывод, что ополченцы Эльсинора хотели только задержать его драккары, выигрывая время для бегущих в панике жителей города. Вывод был логичным: с моторными катерами балтийских аутсайдеров, совершавших пиратские ночные набеги на побережье Ютландии, береговая оборона данов кое-как ещё справлялась, но эскадра из трёх крупных боевых кораблей, оснащённых высокотехнологичным оружием, была ей уже не по зубам. Эйрик представил себе, что творится сейчас на улицах Гавани Торговцев, ухмыльнулся и приказал начать высадку – не стоило зря терять время, а то как бы добыча не улизнула или не появился на сцене кровавого спектакля ещё один актёр (хотя бы всё тот же заклятый друг-тевтонец Генрих Железнобокий). Танки и бронетранспортёры двадцать первого века (не говоря уже о вертолётах) движутся быстрее, чем панцирная конница времён Священной Римской империи, а германские феодалы не хуже викингов умеют вцепляться всеми зубами в сладкий кусок под названием «власть».
Высадка началась – «Конунг», битком набитый викингами, выпустил десантные катера на воздушной подушке (хотя называть эти аппараты «катерами», «кораблями» или даже «судами» было не совсем верно – к ним куда больше подходило название «платформа», оснащённая газотурбинными двигателями и способная перемещаться со скоростью сорок узлов и вылезать из воды на пологий берег). Волоча за собой белые облака водяной пены, перемолотой в пыль бешено вращающимися воздушными винтами, платформы устремились к берегу, неся на своих плоских спинах по два бэтэра с десантом, а с «Конунга» взлетели два вертолёта с воинами, спешащими принять участие в грабеже беззащитного города. Берег молчал – оттуда не прозвучало ни одного выстрела.
– Катер на воду! – отрывисто приказал Эйрик, чувствуя жаркую пульсацию крови в висках. «Тут и без меня справятся, тем более что здесь Бьёрн» – он нашёл глазами одного из своих проверенных кормчих, исполнявшего на «Ундине» обязанности дублёра командира и слегка ему кивнул. – Я на берег – вождь должен быть со своими воинами.
– Повиновение ярлу, – отозвался милитар-глоб и негромко произнёс несколько слов в микрофон, отдавая распоряжение спустить катер.
– А ты не хочешь поразмяться, Хендрикс? – спросил властитель Свальбарда, но мидл равнодушно покачал головой.
– Моё место здесь, ярл, – сказал он. Эйрик не смог понять выражение его холодных глаз, и это ему не понравилось. «Ладно, потом разберёмся» – подумал викинг, привычным движением закидывая на плечо автомат и проверяя, надежно ли закреплён в петле на поясе боевой топор.
* * *
Первый приятный сюрприз встретил Эйрика, как только он пружинисто выскочил из катера на причальную стенку торгового порта. Воины, доставленные десантным вертолётом, одним броском захватили рефрижераторное судно, не успевшее или не сумевшее покинуть порт. Рефрижератор был под завязку загружен разнообразным – от мясных консервов и молока до деликатесов и элитных спиртных напитков – продовольствием, которого должно было хватить на несколько месяцев всему населению Свальбарда, и ярл приказал вывести судно на внешний рейд. В том, что приказ будет выполнен, Эйрик не сомневался – среди его викингов было немало бывших моряков, да и взятая в плен команда теплохода не заставит себя долго уговаривать. Автоматическая винтовка – это очень убедительный аргумент; жить хотят все, даже если для сохранения жизни придётся надеть ошейник раба-траллса.Платформы на воздушной подушке отправились за второй волной десанта, ждущей своей очереди в железном брюхе «Конунга». Три бронетранспортёра проворными жуками двинулись к центру города, расходясь веером и поводя по сторонам стволами пулемётов, а четвёртую машину ярл придержал: второй «морской жеребец» завис над Кристинасхавном, и властитель Свальбарда нюхом чуял, что в этом районе Гавани Торговцев наверняка найдётся кое-что интересное. Предчувствия не обманули Эйрика: вскоре на его коммуникатор пришло оттуда сообщение о слабой попытке сопротивления и о захваченных пленных.
– В Кристиансхавн, – рыкнул ярл, взбираясь на броню. – Поехали!
Город, покинутый жителями, молча смотрел стеклянными глазами окон на морских разбойников, нарушивших его покой. За годы, прошедшие после Обвала, Гавань Торговцев оправилась и даже кое в чём сумела выйти на прежний уровень. Во время расовых стычек и беспорядков, охвативших всю Европу на рубеже десятых и двадцатых годов, в городе тоже шли бои – часть зданий сгорела или была разрушена, а на аккуратные мостовые пролилась кровь, – но сейчас ярл не видел никаких следов уличных сражений: за минувшее десятилетие трудолюбивые даны восстановили порушенное и пополнили свои закрома, привлекая тем самым внимание любителей лёгкой наживы, сколотивших из аутсайдеров банды наёмников-ландскнехтов.
Прогрохотав гусеницами по мосту, транспортёр запетлял в лабиринте узких улочек Амагера. Впереди слышалась редкая стрельба, но когда машина въехала на Пушер-стрит – на главную улицу «государства в государстве», каким была Христиания, – всё уже кончилось. «Вольные хиппи» не могли противостоять вооружённым до зубов викингам в бронежилетах и шлемах – Эйрик никак не мог понять, почему они остались, а не бежали вместе со всеми. На особую добычу в здешних лачугах рассчитывать не приходилось – местные обитатели и в былые времена не особо трепетно относились к частной собственности, – но для властителя Свальбарда ценностью были они сами, мужчины и женщины Кристиансхавна. И викинги уже выволакивали из всех щелей пленников, подталкивая их прикладами и рукоятями топоров – холодное оружие было в почёте у пиратов Свальбарда: оно не требовало патронов, ценившихся на вес золота.
Ярл огляделся. Пахло дымом; посередине улицы лежал изрубленный труп, рядом с ним прямо на каменной мостовой дюжий викинг насиловал стонущую растрёпанную девицу, а двое других с интересом наблюдали за процессом принудительной любви, обмениваясь короткими репликами. Звенели выбиваемые стёкла; воины тащили всё, что попадалось под руку, и складывали добычу у вертолёта, с трудом втиснувшегося между низенькими домами, – на Свальбарде пригодится любая вещь. На брусчатке тут и там валялись обломки, тряпки и прочий мусор – типичная примета погрома и повального грабежа. И скорбно качали ветвями деревья, избежавшие сожжения в кострах и каминах во время первых послеобвальных зим.
– Повиновение ярлу!
Эйрик обернулся. Перед ним стоял широкоплечий бородатый викинг; затемнённое забрало его шлема было поднято, и ярл узнал в нём одного из тех двоих, что так неаккуратно обошлись с «живыми игрушками» во время пира в честь посланца United Mankind. Бородач держал за плечи пленницу, тихо всхлипывавшую и не делавшую никаких попыток вырваться из его грубых лап.
– Моя добыча – гордо сказал бородатый воин, – я взял её, перешагнув через кровь. И я возвращаю долг моему ярлу.
С этими словами он толкнул женщину к Эйрику, и та, не удержавшись, упала у ног властителя Свальбарда. Ярл наклонился, ухватил пленницу за волосы, поднял и оценивающе оглядел – молода, синеглаза, симпатична, нормально сложена. Равноценная замена.
– Принимаю, – произнёс Эйрик с еле уловимым оттенком равнодушия, дозволенным вождю. – Твой долг погашен. Закинь её в вертолёт, – приказал он одному из телохранителей, передавая ему сжавшуюся от ужаса пленницу, и добавил: – Только смотри, не поломай ей кости, иначе другую «игрушку» придётся искать уже тебе.
Бородач шумно вздохнул, и тут вдруг в стене дома напротив, в нескольких шагах от них, с треском распахнулась неприметная дверь.
В узком дверном проёме прорисовалась фигура человека в куртке и джинсах; в руках он держал древнюю охотничью двустволку. А в следующую секунду по кевларовым латам ярла визгливой плетью хлестнула картечь. Броня выдержала, однако удар был так силён, что Эйрик едва устоял на ногах.
Второй заряд выходец из стены влепил в лицо бывшему должнику, и тот повалился навзничь, захлёбываясь кровью.
Но перезарядить ружьё мститель уже не успел.
Отработанным движением Эйрик вырвал из поясной петли боевой топор и метнул его в человека с ружьём. Промахнуться с такого расстояния было невозможно: сверкнувшее лезвие врезалось в лоб стрелка и раскололо ему голову надвое.
– Кто проверял этот дом? – грозно спросил ярл, обращаясь к притихшим воинам. – Вы у себя в штанах так же хорошо ищите перед тем, как залезть на бабу?
Однако доводить поиск виноватых до конца Эйрик не стал. Властитель Свальбарда был доволен – его меткий удар видели и оценили несколько десятков его воинов. Ярл мог бы воспользоваться автоматом, но убийство брошенным топором выглядело куда эффектнее. А в латах он почти ничем не рисковал даже в том случае, если бы отчаянный дан разрядил в него и второй ствол: охотничья картечь – это не крупнокалиберная пуля с сердечником из обеднённого урана, которая пробивает броню бэтээра. В любом случае, соотношение «риск-выгода» было приемлемым: воины Свальбарда, видевшие в исполнении своего ярла кровавое шоу одного актёра, лишний раз убедились в том, что их вождь – крутой парень, а лишнее укрепление авторитета вождя никогда не бывает лишним.
* * *
Вернувшись в порт, Эйрик решил остаться у причала, возле которого покачивались на невысокой волне порожние десантные платформы – отсюда ему было удобнее руководить разграблением Гавани Торговцев. Его викинги, поднаторевшие в разбойном ремесле, и сами знали, что и как надо делать, но город всё-таки велик, а пиратов было всего около тысячи – совсем нелишне вовремя напомнить командирам боевых групп, чтобы они не отвлекались на всякие пустяки. Добычи хватало и в порту, за вскрытыми взрывчаткой дверями складов, но кое-что могло найтись и в городе – надо только знать, где что (и как) искать.Гружёные бронетранспортёры возвращались один за другим и вываливали на пирсы ящики, коробки, охапки одежды. Из приземлившегося «морского жеребца» выталкивали пленников – руки их не были связаны, но сопротивляться они даже не пытались: свирепость викингов была хорошо известна, и немного было среди данов воинов, подобных защитникам Кронборга или стрелку, убитому властителем Свальбарда в Кристиансхавне. Загруженные до отказа платформы уходили на рейд, к ждущим их объёмистым трюмам «Конунга», обгоняя выползавший из порта захваченный рефрижератор.
Центральная часть города была почти безлюдной – викинги взяли там всего несколько десятков пленных. До Обвала в Гавани Торговцев проживало свыше полумиллиона человек, и даже если число их за минувшие лихие годы уменьшилось в два-три раза, десятки тысяч горожан просто физически не могли далеко уйти за час, прошедший с момента объявления тревоги и до того, как вестфольдинги высадились на берег. Беспилотники, обшаривавшие с воздуха окрестности, засекли толпы людей, спешивших убраться из города на чём попало (лишь бы подальше). Обстрелянные с вертолётов, беженцы бросали машины и велосипеды и уходили пешком, прячась по канавам от сыпавшихся с неба пуль, но не желая возвращаться обратно в город, захваченный «беспощадным ярлом».
Организованного сопротивления не было, и это настораживало Эйрика, знавшего о существовании у данов неплохо вооружённых сил самообороны. «Не такие уж они и трусы, – размышлял властитель Свальбарда. – Десятилетие войны всех против всех отфильтровало зажиревших бюргеров и превратило многих из них в настоящих мужчин, какими были когда-то их предки. Они не бежали, но и не встретили меня лицом к лицу – почему? И куда они все попрятались?».
Ответ на второй вопрос был получен, когда группа кормчего Олафа на двух бэтээрах вышла к бывшему международному аэропорту Каструп, на который теперь лишь изредка садились транспортные самолёты, и добралась до входа в подводный туннель, являвшийся составной частью Эресуннской переправы. Викинги с ходу сунулись в туннель, и осеклись: их встретили плотным огнём, а подступы к туннелю оказались заминированы и утыканы бетонными тетраэдрами. Олаф понёс ощутимые потери и даже потерял один транспортёр, подбитый прямыми попаданиями двух реактивных гранат, и запросил подкрепление.