У Англии и Франции было немало межгосударственных проблем. И в той и в другой стране происходило усиление королевской власти, объединение страны. Короли имели собственные геополитические интересы, связанные с расширением своей территории. Были и определенные торговые интересы у обеих стран.
   Англичане пытались утвердить свое господство во Франции. У английского короля имелись в какой-то степени обоснованные династические претензии на французскую корону. (Эдуард был сыном Изабеллы – дочери французского короля Филиппа Красивого. Когда умер последний из сыновей этого монарха, трон занял Филипп VI Валуа, приходившийся Филиппу IV лишь племянником.) Кроме того, на континенте существовал ряд земель, еще недавно принадлежавших английской короне. Гасконь, все еще являвшаяся феодальным владением английских королей, была главным поставщиком вина и соли, а также важной базой по импорту железа. Как уже говорилось в статье о битве при Куртрэ, одной из спорных территорий была Фландрия. Английский монарх подстрекал к неповиновению Парижу область, ремесленники которой сильно зависели от поставок английской шерсти. Объединение в рамках одного торгово-промышленного и политического пространства Англии, Гаскони и Фландрии было мечтой многих влиятельных английских политиков.
   Французский король занимал здесь более пассивную позицию. Однако в случае удачной войны он сохранял французское господство во Фландрии, усиливал свою власть во Франции, мог распространить свое влияние и на Британские острова (Шотландию, Уэльс), сосредоточить в своих руках торговлю региона.
   Обе стороны заручились поддержкой могущественных союзников. Так, на английской стороне оказался германский император и многие германские феодалы. Фландрские города соблюдали благожелательный для англичан нейтралитет и предоставили им при этом большие материальные средства. Значительные денежные суммы английский король получил от итальянских банкиров. Был усилен флот и реорганизовано войско англичан. При этом в пехоту были привлечены лучники из английских крестьян горных областей. Тяжелую конницу составило ленное дворянство, а легкую – ополчение графств.
   Французов поддерживали граф Фландрский, шотландский король и Папа Римский (противник германского императора). Основу французской армии составляли тяжеловооруженные конные рыцари. В пехоте находились генуэзские арбалетчики. Надо отметить, что раздробленность Франции была гораздо дальше от централизации, чем в Британии. Поэтому французское войско было менее дисциплинированным.
* * *
   В ходе первого этапа войны после битвы при Слейсе в 1340 г. англичане завоевали господство на море. Однако на суше им закрепиться не удалось. Последовало заключение перемирия, которое продолжалось до 1346 г.
   В этом году англичане вновь высадились во Франции. На этот раз – сразу в трех пунктах: во Фландрии, в Бретани и в Гиени. Англичане обладали значительными силами и действовали очень быстро. На юге им удалось овладеть практически всеми замками. Во второй половине 1346 г. у мыса Ла-Гог в Нормандии высадилась очередная большая английская армия. Под командованием Эдуарда находилось, возможно, около 20 тысяч человек (сюда входило примерно 4 тысячи кавалерии, а также большое количество английских лучников, ирландская и валлийская пехота). Английский флот ушел на острова, а Эдуард решил двигаться во Фландрию.
   Французский монарх Филипп VI направил главные силы против армии Эдуарда. Французы уничтожили мосты через реки Сена и Сомма и таким образом вынудили англичан двинуться в обход. Организовав форсирование рек, английский командующий вышел к городу Аббервилю несколько севернее и принял решение дать здесь преследователям оборонительный бой.
   Эдуард выбрал позицию таким образом, что англичане заняли фланговое положение по отношению к преследующим их французским войскам. Вследствие этого французским рыцарям пришлось бы вступать в бой с марша и не одновременно.
   Английская позиция была устроена на продолговатой высоте, полого спускавшейся в сторону противника. Правый фланг боевого порядка обеспечивал крутой обрыв и густой лес.
   Эдуард приказал рыцарям спешиться и отправить лошадей на противоположный склон, где находился обоз. Пешие рыцари должны были стать опорой лучников и стояли с ними вперемешку (здесь мы видим, что английский король уже мог спокойно распорядиться таким образом, и решение его не вызвало ропота «доблестных» и благородных дворян). Английские лучники выстроены были в шахматном порядке в пять шеренг. Вторая шеренга могла стрелять через интервалы в первой шеренге. Остальные шеренги были линиями поддержки.
   Это построение имело серьезное тактическое значение. Как правило, лучники на поле боя стреляли в наступающих конников, пока расстояние до них не сокращалось до десятка шагов, тогда стрелки отбегали за своих рыцарей и лобовой удар наступающих оставался очень сильным. Эдуард же приказал лучникам стрелять до конца. Для того чтобы морально поддержать стреляющих, и были поставлены между ними пешие рыцари. Более того, на этот раз легкие пехотинцы могли не сомневаться в том, что их рыцарство не начнет стремительное отступление и не оставит их на произвол судьбы (так часто случалось с феодальной конницей). Пеший рыцарь с трудом мог бы убежать.
   Английский рыцарь, оставаясь верхом, мог бы нанести неприятелю физически более вреда; но спешенный рыцарь, имеющий возможность лишь с трудом действовать оружием, являлся преимущественно моральной силой – важен был его пример. В этом отношении спешенные рыцари явились предтечей позднейших младших офицеров, задача которых также заключалась в том, чтобы действовать не столько оружием, сколько примером[54].
   В целом армия Эдуарда разбилась на три линии. Первой командовал юный принц Уэльский. Позади стояла вторая линия, которой командовали графы Нортхэмптон и Арунделл. Третья линия являлась общим резервом. Ее возглавил сам король. В каждой из линий стояли и рыцари, и лучники.
   Силы французов, вероятно, превосходили силы противника. Сообщают о 50 тысячах человек (10 тысяч конницы и 40 тысяч пехоты)[55]. Филипп VI расположил одну свою армию во главе с генералом Годомаром де Фэ на берегу Соммы, а сам с основными силами пошел на сближение с противником. 25 августа войско Филиппа заночевало в районе Аббервиля, в 20 километрах от расположения англичан. Утром следующего дня шел сильный дождь, однако французы продолжили марш. В три часа дня Филипп получил донесение о том, что англичане стоят в боевом порядке у Креси и готовятся дать бой. Ввиду растянутости колонны, позднего времени и усталости пеших арбалетчиков король решил отложить атаку на следующее утро. Он отдал приказ остановиться, но голова колонны находилась уже в виду неприятеля, завязался бой, задние напирали на остановившихся. Французские рыцари желали биться.
   Таким образом, около трех часов пополудни 26 августа 1346 г. началась знаменитая битва при Креси.
   Первая линия французов состояла из генуэзских арбалетчиков, вторую – рыцарскую конницу – возглавлял брат короля граф Алансонский, третьей командовал сам Филипп. Французский король, увидев, что сражение началось и без его разрешения, приказал генуэзским стрелкам идти в атаку, но они были утомлены долгим маршем и просили хотя бы небольшой передышки. Граф д'Алансон, узнав об их просьбе, прискакал к ним и, обругав их, погнал стрелков в бой. «Очень-то надо было обременять себя этой швалью, которая выбывает из строя в самый нужный момент!» – так, по свидетельству хрониста, высказался граф.
   Замешательство генуэзцев еще более усилилось тем, что сильный ливень намочил тетивы арбалетов. Поэтому стрельба, которую они открыли, не нанесла англичанам почти никакого урона. Лучники же Эдуарда, которые хранили свое оружие в чехлах, неожиданно получили и дополнительное преимущество, так как дождь внезапно прекратился и показалось яркое солнце, светившее в глаза их противникам. Стрельба англичан была такой плотной и меткой, что в рядах генуэзцев воцарилась паника. Английские лучники и в то время считались лучшими в мире, и еще долго сохраняли свое первенство в стрельбе. При этом они использовали как арбалеты, так и большие луки, предпочитая все же последние (луки били не так далеко, но зато были гораздо скорострельнее).
   Отступающие генуэзцы вызвали негодование французского короля, и он приказал собственным рыцарям изрубить «трусов». Что те с успехом и исполнили, потоптав немало своих же пехотинцев. «А англичане по-прежнему усиленно стреляли в самую гущу толпы, и ни одна из стрел не пропадала даром».
   Вскоре французы построили боевой порядок, разделив войска на два крыла под командованием графов Алансонского и Фландрского. Группы французских рыцарей двинулись в наступление. На уставших лошадях, по грязному полю, в гору, они наступали медленно, что создавало благоприятные условия для английских лучников. Если же кому-то из французов и удавалось добраться до неприятеля, то его закалывали спешенные английские рыцари.
   Вместо того чтобы развернуться и ударить по всему фронту, французы поочередно появлялись на поле боя и устремлялись на врага. 15–17 разрозненных атак предприняли французские рыцари, но все они были с успехом отбиты, и рыцари отходили с большими потерями. Локального успеха французские конники добились лишь на правом фланге английской армии. Но сюда было вовремя выслано подкрепление, и англичане вновь отразили атаку.
   Английские источники рассказывают о чудесах доблести, проявленных при Креси юным принцем Уэльским Эдуардом. После очередной отбитой атаки принц использовал замешательство врага и двинул свое войско в бой. Однако французская кавалерия под командованием графа д'Алансона, повернув к месту схватки, выдержала натиск и начала врубаться в ряды англичан. На помощь принцу поспешили графы Арунделл и Нортхэмптон. Принц все время находился в самом пекле битвы, вокруг него кипела самая жаркая схватка, и мужество юноши поражало даже бывалых ветеранов. В конце концов один из офицеров был направлен к королю с просьбой прислать отряд на выручку принцу. Эдуард III, который в этот момент с величайшим спокойствием наблюдал за сражением с ветряной мельницы, с кажущимся безразличием спросил, не убит ли его сын. Когда ему сказали, что принц жив и выказывает чудеса храбрости, король вскричал: «Тогда скажите моим генералам, что он не получит от меня помощи, и вся слава этого дня достанется ему. И пусть он покажет себя достойным воителем и будет обязан победой лишь собственной доблести!» Эта речь якобы так воодушевила английских воинов, что они бросились в бой, убили графа д'Алансона и обратили французов в бегство, которое стало началом полного их разгрома.
   Говорят, что на поле боя при Креси принц Эдуард (или Черный принц, как его называли за цвет лат) нашел убитого короля Богемии, сражавшегося на стороне Франции. В перьях шлема погибшего монарха Эдуард нашел девиз «Я служу», который сделал отныне своим и который до сих пор является девизом наследников английского престола[56].
   Когда поражение французов стало очевидным, Филипп со свитой оставил свое беспорядочно отступавшее войско. Эдуард запретил вести преследование разбитого противника, так как спешенные рыцари не могли его осуществить и, кроме того, они были сильны лишь во взаимодействии с лучниками. Когда стемнело и атаки французов прекратились, англичане заночевали на поле сражения и только на следующее утро отдали себе отчет в одержанной победе, так редко увенчивающей пассивную оборону.
   Французы потеряли убитыми 1200 рыцарей, 4 тысячи прочих всадников, не считая пехоты.
   Через год англичане взяли важнейший порт Кале, к середине XIV в. английские войска захватили французскую территорию, расположенную между реками Луара и Гаронна. Затем между правительствами обеих стран было заключено перемирие, продолжавшееся до 1355 г.
   Таким образом, англичане выиграли сражение, ведя полностью оборонительный бой. Это в мировой истории до того случалось не так уж часто. Кроме того, было доказано превосходство английских лучников и английской дисциплины. Французы опять стали жертвой старых порядков и предрассудков. Чем еще можно объяснить желание сразиться, не выстроив даже боевого порядка, уже не говоря об отказе подчиниться приказу короля, самовольной атаке, уничтожении собственной пехоты?

КУЛИКОВО ПОЛЕ
1380 г.

   Первая крупная победа русских над татарами. Битва показала мощь объединенных русских сил, имела огромное моральное значение для жителей Руси. Куликовское сражение также способствовало усилению авторитета Москвы.
 
   Широко распространено мнение, что знаменитая битва на Куликовом поле стала началом освобождения русского народа от татаро-монгольского ига. Однако уже через два года после сражения хан Тохтамыш совершил более чем успешный набег на Москву. Само же иго продолжалось еще сто лет (а до битвы оно существовало 140 лет). Можно ли считать, что битва была бесполезной? Ни в коем случае! На поле боя остались десятки тысяч русских воинов, и все они отлично знали, за что умирают.
   В XIV в. на первый план в политической жизни Руси выдвигаются новые центры, князья которых претендуют на старшинство среди всех правителей русских земель. Это, в первую очередь, Тверь и Москва. Возвышение последней связано с именем князя Ивана Калиты. В то же время с середины 50-х гг. Орда начинает переживать тяжелые времена постоянных усобиц и борьбы за власть. Все это вело к ослаблению татаро-монгольской власти на покоренных Ордой землях.
   Одним из выдающихся борцов за объединение Руси через усиление Москвы и за освобождение от иноземного гнета был князь Дмитрий Иванович – внук Калиты.
   Дмитрий стал князем в 1359 г., когда умер его отец Иван Красный. Уже в 60-е гг. молодой князь начинает активную борьбу с политическими соперниками. Он подчиняет своей власти нижегородского, ростовского и стародубского князей. В 1366 г. уже идет работа по укреплению Московского Кремля. Через два года начинается борьба с тверским князем, растянувшаяся на много лет. К этой борьбе привлекались и Литва, и Орда. Князья поочередно убеждали ордынских ханов и крупных чиновников вручить именно им ярлык на княжение, после чего вступали друг с другом в ожесточенные схватки.
   Чаша весов постепенно склонялась на сторону московского князя. Ему удалось убедить многих князей в необходимости выступить против Твери, столь часто обращавшейся за помощью к монголам и литовцам. В 1375 г. тверской князь Михаил Александрович в очередной раз получил ярлык на великокняжескую «должность». Однако тогда к войскам Дмитрия в Волоке присоединились князья из Суздаля, Городца, Ростова, Смоленска, Ярославля, Белоозера, Кашина, Стародуба, Брянска, Чернигова, Оболенска, Таруссы и т. д. Такая демонстрация силы смутила спешащего на помощь союзнику литовского князя Ольгерда. Вскоре и сам Михаил Александрович запросил мира. Так Москва стала главным русским городом.
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента