– Иди, – поторопила его Литина.
Бесшумно перевалившись через ограду, Барс растворился в темноте. Глядя ему вслед, Литина вдруг всхлипнула и утерла слезу ладошкой.
Покинув усадьбу, Барс до самого рассвета осторожно пробирался через виноградники и сады к границам поместья. Восход солнца он встретил в густых зарослях на берегу широкой мелководной речки. Омыв раны в холодной воде, юноша растянулся на траве под кустами, решив позволить небольшой отдых своему измученному телу, и незаметно для себя самого уснул.
Очнулся он внезапно, услышав пронзительный крик. Кажется, кричала женщина. Солнце уже высоко поднялось над равниной, Барс провел в беспамятстве немалое время.
Крик повторился. Определенно, это кричала женщина и она была чем-то сильно напугана. Выбравшись из зарослей, юноша окинул взглядом окрестности. Совсем рядом с его укрытием пролегала широкая дорога, по ней мчалась колесница, запряженная парой вороных жеребцов, за возком тянулся шлейф пыли. С первого взгляда можно было понять, что конями никто не управляет и мчатся они сами по себе. Колесницу подбрасывало на ухабах, находившаяся в ней женщина судорожно вцепилась в борта своего возка и пронзительно кричала от страха. Где-то вдали в клубах пыли угадывались всадники – видимо, они пытались догнать колесницу, но явно без особого успеха.
Недолго думая, Барс бросился наперерез взбесившимся коням. Рискуя быть растоптанным, юноша прыгнул вороным навстречу и повис между ними, вцепившись в упряжь и пытаясь своим весом пригнуть головы коней к земле. Не скоро Барсу удалось справиться с испуганными животными, они протащили его по дороге порядочное расстояние, прежде чем, наконец, остановились.
Разжав пальцы, Барс без сил рухнул в пыль у копыт коней. Послышались легкие шаги, женщина спустилась с колесницы и подбежала к своему спасителю.
– Ты жив, отважный юноша? – услышал Барс нежный испуганный голосок.
Он открыл глаза и, прикрыв их ладонью от солнца, взглянул на хозяйку вороных. Рядом на корточках сидела юная хрупкая девушка. В своих легких белых одеждах она казалась сказочным ангелом и Барс готов был поклясться собственной жизнью, что нет на свете более прекрасного создания.
– Кто ты, прекраснейшая? – ошеломленно пробормотал он, не отрывая взгляд от ее черных глаз, бездонных как звездное небо. – Я уже умер или это ты сошла с небес? Как твое имя?
Девушка смутилась и, потупив взгляд, ответила:
– Меня зовут Милана. Вставай, пожалуйста.
Она помогла Барсу подняться на ноги. В этот момент послышался стук копыт, отряд всадников наконец догнал колесницу. Их предводитель – огромный воин, закованный в броню доспехов, спешился и, схватившись за рукоять своего внушительного меча, свирепо прорычал:
– Этот простолюдин оскорбил вас, ваше высочество?
– Нет-нет, – поспешно ответила девушка, жестом остановив своего ревнивого телохранителя. – Он спас меня, Надим.
– Но что же случилось, ваше высочество? Почему кони понесли?
– Они увидели степного волка и испугались, а я выронила поводья. Ты был прав, Надим, мне не следовало отпускать возничего. Если бы не этот отважный юноша, я бы наверняка погибла. Он достоин награды.
– Наградим, ваше высочество, – заверил Надим госпожу, смерив ее спасителя недоверчивым взглядом. – Можете не сомневаться.
– Высочество? – изумленно пробормотал Барс, глядя на девушку. – Так ты принцесса?
– Я не слышу почтения в твоем голосе, парень! – грозно прорычал начальник стражи.
– Оставь его, Надим, – остановила воина Милана. – Да, юноша, мой отец Мизандар, король Равнины. Но я до сих пор не услышала твоего имени.
– Барс, – просто ответил юноша. – Так называют меня люди.
– Но кто же ты? Что ты делал здесь?
Юноша слегка замялся, вместо него ответил Надим.
– Он раб, ваше высочество, – без труда определил воин. – И сдается мне, что беглый. Этот след на ноге я не спутаю ни с чем, он остается от колодки. А спина его не так давно основательно отведала плетей.
– Ты раб?! – изумленно и даже негодующе воскликнула Милана, сразу переменившись в лице.
Она даже сделала движение будто хотела вытереть руку, которой прикасалась к своему спасителю.
– А ты ожидала, что полуголый парень из придорожной канавы окажется принцем? – насмешливо спросил Барс, слегка оскорбившись такой переменой отношения к себе.
Тут же от оплеухи Надима у него потемнело в глазах.
– Когда обращаешься к госпоже, говори ей «ваше высочество» и не забывай кланяться, раб.
Милана взошла на колесницу и уже оттуда, глядя на Барса свысока, продолжала спрашивать:
– Кто твой хозяин?
– Я рожден свободным, у меня нет хозяина, – гордо ответил юноша.
Принцесса нахмурилась, а Надим, снова отвесив Барсу подзатыльник, с ехидством произнес:
– А вот сейчас мы узнаем, есть у тебя хозяин или нет. Готов спорить на свое жалование, что это за тобой.
От реки к каравану принцессы приближались три всадника. В первом Барс без труда узнал Менгира.
– Кто вы такие? – не слишком любезно осведомился приказчик, подъехав ближе.
– Перед вами дочь вашего короля принцесса Милана! – громогласно объявил Надим.
Менгир и его помощники поспешно спрыгнули с седел и преклонили колени перед принцессой.
– Прошу простить мне мою дерзость, ваше высочество, – раболепно произнес приказчик. – Мое имя Менгир, я состою на службе у благородного господина Тилпа. Этот раб принадлежит нашему господину. Сегодня ночью он сбежал, я хотел бы вернуть его в поместье.
– Я не могу отдать его вам, уважаемый Менгир, – ответила принцесса. – Этот человек оказал мне неоценимую услугу и я дарую ему свободу.
Барс ухмыльнулся и показал обескураженному Менгиру кукиш. Губы Миланы чуть дрогнули в улыбке, она едва удержалась от смеха.
– Не смею перечить вашей воле, – произнес Менгир, поклонившись. – Но этот негодяй не достоин такой милости.
– Это мне решать, – надменно ответила Милана. – Поезжайте вперед и скажите господину Тилпу, что мой караван остановится в его усадьбе на полуденный отдых.
– Слушаюсь, ваше высочество.
Милана перевела свой надменный повелительный взгляд на Барса и спросила:
– Ты доволен моей милостью?
– Почти, – ответил Барс. – Но это не совсем то, на что я рассчитывал.
– А на что же ты рассчитывал? – недоуменно поинтересовалась девушка.
– На руку и сердце, – нахально ответил Барс. – А для начала ты могла бы поцеловать меня.
Караван принцессы уже давно нагнал свою госпожу, многочисленные слуги, высыпавшие из походных кибиток, окружали колесницу. Услышав дерзкие слова юноши, все разом притихли, Даже свирепый Надим растерялся от такой наглости. Менгир, уже вскочивший в седло, натянул поводья и оглянулся.
Кровь прилила к щекам Миланы, в глубине ее черных глаз заплясали злые огоньки.
– Да как ты смеешь, раб?! – прошипела она вне себя от гнева. – Грязный бродяга! Жалкий червь! Знатнейшие принцы и герцоги бились на турнирах за честь удостоиться моего взгляда. На что смел надеяться ты, ничтожный раб?!
– Я уже не раб, – напомнил Барс, спокойно выдержав ее испепеляющий взгляд. – Ты сама даровала мне свободу.
– Я же и забираю ее назад! – гневно воскликнула принцесса.
– Одно только слово, ваше высочество, и я снесу с плеч его глупую башку! – рявкнул Надим, рванув из ножен свой огромный меч.
– Это еще успеется, – остановила Милана своего верного телохранителя. – Раб, ты оскорбил меня и поплатишься за свою дерзость. Пока же я даже не желаю видеть твою наглую рожу. Господин Менгир, вы можете забрать его. Приказываю приковать этого наглеца к столбу и ждать моих личных распоряжений. Я сама решу его участь.
Слуги Менгира мгновенно связали юношу и бросили на одного из коней поперек седла. Трое всадников помчались к усадьбе, спеша известить хозяина о прибытии знатной особы. Караван принцессы неспешно потянулся следом.
Когда спустя некоторое время вороные втянули колесницу на широкий двор усадьбы, Барс уже висел на цепях, прикованный к столбу возле самых ворот. Еще издали заметив своего обидчика, принцесса злорадно улыбнулась. Неожиданно Барс улыбнулся ей в ответ. Милана нахмурилась и приказала вознице остановиться. Воины, сопровождавшие колесницу, также натянули поводья.
– Чему ты радуешься, глупец? – удивленно и с некоторым разочарованием поинтересовалась Милана.
– Ты улыбаешься, прекрасная дева и я счастлив, что хотя бы так смог доставить тебе удовольствие.
Принцесса недовольно поджала губы и, прищурившись, произнесла:
– Очень скоро ты уже не будешь таким счастливым, раб. Я постараюсь придумать для тебя такое наказание, которое навсегда сотрет ухмылку с твоей наглой физиономии.
Она кивнула вознице – колесница покатилась дальше, всадники последовали за своей юной госпожой. Надим, поравнявшись со столбом, к которому был прикован Барс, придержал коня, смерил юношу пристальным взглядом и вдруг беззлобно сказал:
– Дурак ты, парень. Тебе выпала редкая удача, а ты не смог ее удержать и сам все испортил. Наша госпожа не деревенская девчонка, она совсем не из тех, над кем можно безнаказанно подшучивать.
– Ты прав, Надим, мне действительно выпала редкая удача, – согласился Барс, загадочно усмехнувшись. – Но я вовсе не упустил ее. Вот увидишь, эта девушка обязательно станет моей.
– Король Хармас, правитель Голубой Долины, думает точно так же, – усмехнулся Надим. – Принцесса направляется к нему, чтобы стать его женой и королевой. И сдается мне, что у короля Хармаса шансов больше, чем у полуголого парня, закованного в цепи.
– Еще не вечер, – нахально ответил Барс.
Надим покачал головой и пришпорил коня. Барс рассмеялся ему вслед.
Тилп поспешил навстречу гостям. Следом за хозяином поместья из двустворчатых дубовых дверей особняка высыпало все его семейство и многочисленная прислуга. Все низко склонились перед дочерью своего короля.
После обычной церемонии приветствия принцессу пригласили в дом. Там после торжественного обеда ее проводили на отдых в специально отведенные покои. Отпустив всех своих служанок, Милана осталась в одиночестве.
Распахнув двустворчатые двери с цветными стеклами, принцесса вышла на террасу. Отсюда отлично просматривался парадный въезд в усадьбу и столб с прикованным к нему человеком. Девушка вздохнула. Когда она смотрела на Барса, на душе становилось как-то неспокойно, будто начинали мучить угрызения совести. Несмотря на всю свою зловредность и несносный капризный характер, Милана была отходчива и не умела долго сердиться, тем более на этого юношу. Ведь пришел ей на помощь, не задумываясь и рискуя собственной жизнью. Но вспомнив нахальный взгляд молодого раба, его дерзкие слова и пренебрежительно-шутливый тон, девушка снова рассердилась. Нет, так не разговаривают с благородной особой королевской крови. Как бы ни был отважен и самоотвержен его поступок, раб должен быть наказан за свою дерзость. Вот только как? Хотелось причинить ему не телесную боль, а уязвить в самое сердце.
Услышав шорох за спиной, девушка обернулась. Симпатичная девочка лет тринадцати в запыленном хитоне упала перед ней на колени.
– Прошу простить меня, ваше высочество, – пробормотала девочка.
– Кто ты? – удивилась принцесса.
– Мое имя Литина, – ответила девочка, не смея поднять головы. – Я работаю на полях господина Тилпа.
– Что же ты делаешь в доме? Полевым рабам нельзя здесь находиться.
– Я узнала о вашем приезде и тайком пробралась сюда, чтобы просить милости. Я знаю, если меня заметят здесь, то жестоко накажут. Но я не могла поступить иначе.
– Поднимись, девочка, – приказала принцесса. – Не бойся, тебя не посмеют наказать. О чем ты хочешь просить? Тебя кто-нибудь обидел?
– О нет, ваше высочество, – поспешно сказала Литина, встав с колен. – Я пришла просить не за себя, а за того человека, которого приковали к столбу по вашему приказу.
Милана нахмурилась.
– Этот негодяй публично оскорбил меня и понесет за это наказание. Он не заслуживает жалости и снисхождения.
– О да, ваше высочество, я слышала, что произошло. Я уверена, что он не хотел вас обидеть и сделал это случайно. Он слишком горд, чтобы быть рабом, и с его языка часто слетают дерзости, но совсем не со зла.
– Да, ты права, он слишком горд, – задумчиво кивнула принцесса. – Он недаром носит свое имя. Но почему ты просишь за него? Кто он тебе?
– Он очень хороший человек и этого для меня достаточно. Барс оказался в рабстве из-за меня, его осудили безвинно. Барса здесь погубят. Менгир ненавидит его и мстит. Барс слишком дерзок, это правда, но у него доброе и бесстрашное сердце, он всегда готов прийти на выручку любому, попавшему в беду. Вы такая красивая, вы не можете быть злой и я прошу вас, ваше высочество, спасите Барса. Здесь его погубят.
Литина всхлипнула, по ее щекам покатились слезы. Принцесса слегка растерялась. Она не привыкла выступать в роли утешительницы, обычно это ее утешали, потакая всем капризам.
– Не плачь, девочка, – сказала Милана. – Ступай. И не беспокойся больше за своего друга.
Литина поклонилась и покинула покои принцессы. Некоторое время девушка размышляла, глядя с террасы на Барса, закованного в цепи. Наконец приняв решение, Милана вернулась в комнату, взяла со стола колокольчик и позвонила. На зов явилась одна из служанок.
– Немедленно пригласи ко мне хозяина усадьбы, – распорядилась принцесса.
Служанка поспешила исполнить приказ. Вскоре в покои вошел Тилп, пытаясь согнуть свое тучное тело в почтительном поклоне.
– Меня утомила тряска в колеснице, – объявила ему принцесса. – Дальнейший путь я хотела бы продолжить с большими удобствами. У вас найдется паланкин, уважаемый господин Тилп?
– Я немедленно распоряжусь об этом ваше высочество, – заверил ее толстяк. – В носильщики вам выделят самых крепких и выносливых рабов.
– В число носильщиков я прошу включить вашего раба по прозвищу Барс, – продолжала Милана.
Заметив удивление на лице хозяина поместья, девушка пояснила:
– В пути я сама придумаю подходящее наказание для этого наглеца. Пока же пусть его снимут со столба и хорошенько накормят. Не хочу, чтобы он умер слишком скоро, он должен ответить за оскорбление.
– Все будет исполнено как вы желаете, ваше высочество, – снова заверил принцессу Тилп, сделав очередную попытку поклониться.
На рассвете караван принцессы Миланы покинул усадьбу и продолжил свой путь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Бесшумно перевалившись через ограду, Барс растворился в темноте. Глядя ему вслед, Литина вдруг всхлипнула и утерла слезу ладошкой.
Покинув усадьбу, Барс до самого рассвета осторожно пробирался через виноградники и сады к границам поместья. Восход солнца он встретил в густых зарослях на берегу широкой мелководной речки. Омыв раны в холодной воде, юноша растянулся на траве под кустами, решив позволить небольшой отдых своему измученному телу, и незаметно для себя самого уснул.
Очнулся он внезапно, услышав пронзительный крик. Кажется, кричала женщина. Солнце уже высоко поднялось над равниной, Барс провел в беспамятстве немалое время.
Крик повторился. Определенно, это кричала женщина и она была чем-то сильно напугана. Выбравшись из зарослей, юноша окинул взглядом окрестности. Совсем рядом с его укрытием пролегала широкая дорога, по ней мчалась колесница, запряженная парой вороных жеребцов, за возком тянулся шлейф пыли. С первого взгляда можно было понять, что конями никто не управляет и мчатся они сами по себе. Колесницу подбрасывало на ухабах, находившаяся в ней женщина судорожно вцепилась в борта своего возка и пронзительно кричала от страха. Где-то вдали в клубах пыли угадывались всадники – видимо, они пытались догнать колесницу, но явно без особого успеха.
Недолго думая, Барс бросился наперерез взбесившимся коням. Рискуя быть растоптанным, юноша прыгнул вороным навстречу и повис между ними, вцепившись в упряжь и пытаясь своим весом пригнуть головы коней к земле. Не скоро Барсу удалось справиться с испуганными животными, они протащили его по дороге порядочное расстояние, прежде чем, наконец, остановились.
Разжав пальцы, Барс без сил рухнул в пыль у копыт коней. Послышались легкие шаги, женщина спустилась с колесницы и подбежала к своему спасителю.
– Ты жив, отважный юноша? – услышал Барс нежный испуганный голосок.
Он открыл глаза и, прикрыв их ладонью от солнца, взглянул на хозяйку вороных. Рядом на корточках сидела юная хрупкая девушка. В своих легких белых одеждах она казалась сказочным ангелом и Барс готов был поклясться собственной жизнью, что нет на свете более прекрасного создания.
– Кто ты, прекраснейшая? – ошеломленно пробормотал он, не отрывая взгляд от ее черных глаз, бездонных как звездное небо. – Я уже умер или это ты сошла с небес? Как твое имя?
Девушка смутилась и, потупив взгляд, ответила:
– Меня зовут Милана. Вставай, пожалуйста.
Она помогла Барсу подняться на ноги. В этот момент послышался стук копыт, отряд всадников наконец догнал колесницу. Их предводитель – огромный воин, закованный в броню доспехов, спешился и, схватившись за рукоять своего внушительного меча, свирепо прорычал:
– Этот простолюдин оскорбил вас, ваше высочество?
– Нет-нет, – поспешно ответила девушка, жестом остановив своего ревнивого телохранителя. – Он спас меня, Надим.
– Но что же случилось, ваше высочество? Почему кони понесли?
– Они увидели степного волка и испугались, а я выронила поводья. Ты был прав, Надим, мне не следовало отпускать возничего. Если бы не этот отважный юноша, я бы наверняка погибла. Он достоин награды.
– Наградим, ваше высочество, – заверил Надим госпожу, смерив ее спасителя недоверчивым взглядом. – Можете не сомневаться.
– Высочество? – изумленно пробормотал Барс, глядя на девушку. – Так ты принцесса?
– Я не слышу почтения в твоем голосе, парень! – грозно прорычал начальник стражи.
– Оставь его, Надим, – остановила воина Милана. – Да, юноша, мой отец Мизандар, король Равнины. Но я до сих пор не услышала твоего имени.
– Барс, – просто ответил юноша. – Так называют меня люди.
– Но кто же ты? Что ты делал здесь?
Юноша слегка замялся, вместо него ответил Надим.
– Он раб, ваше высочество, – без труда определил воин. – И сдается мне, что беглый. Этот след на ноге я не спутаю ни с чем, он остается от колодки. А спина его не так давно основательно отведала плетей.
– Ты раб?! – изумленно и даже негодующе воскликнула Милана, сразу переменившись в лице.
Она даже сделала движение будто хотела вытереть руку, которой прикасалась к своему спасителю.
– А ты ожидала, что полуголый парень из придорожной канавы окажется принцем? – насмешливо спросил Барс, слегка оскорбившись такой переменой отношения к себе.
Тут же от оплеухи Надима у него потемнело в глазах.
– Когда обращаешься к госпоже, говори ей «ваше высочество» и не забывай кланяться, раб.
Милана взошла на колесницу и уже оттуда, глядя на Барса свысока, продолжала спрашивать:
– Кто твой хозяин?
– Я рожден свободным, у меня нет хозяина, – гордо ответил юноша.
Принцесса нахмурилась, а Надим, снова отвесив Барсу подзатыльник, с ехидством произнес:
– А вот сейчас мы узнаем, есть у тебя хозяин или нет. Готов спорить на свое жалование, что это за тобой.
От реки к каравану принцессы приближались три всадника. В первом Барс без труда узнал Менгира.
– Кто вы такие? – не слишком любезно осведомился приказчик, подъехав ближе.
– Перед вами дочь вашего короля принцесса Милана! – громогласно объявил Надим.
Менгир и его помощники поспешно спрыгнули с седел и преклонили колени перед принцессой.
– Прошу простить мне мою дерзость, ваше высочество, – раболепно произнес приказчик. – Мое имя Менгир, я состою на службе у благородного господина Тилпа. Этот раб принадлежит нашему господину. Сегодня ночью он сбежал, я хотел бы вернуть его в поместье.
– Я не могу отдать его вам, уважаемый Менгир, – ответила принцесса. – Этот человек оказал мне неоценимую услугу и я дарую ему свободу.
Барс ухмыльнулся и показал обескураженному Менгиру кукиш. Губы Миланы чуть дрогнули в улыбке, она едва удержалась от смеха.
– Не смею перечить вашей воле, – произнес Менгир, поклонившись. – Но этот негодяй не достоин такой милости.
– Это мне решать, – надменно ответила Милана. – Поезжайте вперед и скажите господину Тилпу, что мой караван остановится в его усадьбе на полуденный отдых.
– Слушаюсь, ваше высочество.
Милана перевела свой надменный повелительный взгляд на Барса и спросила:
– Ты доволен моей милостью?
– Почти, – ответил Барс. – Но это не совсем то, на что я рассчитывал.
– А на что же ты рассчитывал? – недоуменно поинтересовалась девушка.
– На руку и сердце, – нахально ответил Барс. – А для начала ты могла бы поцеловать меня.
Караван принцессы уже давно нагнал свою госпожу, многочисленные слуги, высыпавшие из походных кибиток, окружали колесницу. Услышав дерзкие слова юноши, все разом притихли, Даже свирепый Надим растерялся от такой наглости. Менгир, уже вскочивший в седло, натянул поводья и оглянулся.
Кровь прилила к щекам Миланы, в глубине ее черных глаз заплясали злые огоньки.
– Да как ты смеешь, раб?! – прошипела она вне себя от гнева. – Грязный бродяга! Жалкий червь! Знатнейшие принцы и герцоги бились на турнирах за честь удостоиться моего взгляда. На что смел надеяться ты, ничтожный раб?!
– Я уже не раб, – напомнил Барс, спокойно выдержав ее испепеляющий взгляд. – Ты сама даровала мне свободу.
– Я же и забираю ее назад! – гневно воскликнула принцесса.
– Одно только слово, ваше высочество, и я снесу с плеч его глупую башку! – рявкнул Надим, рванув из ножен свой огромный меч.
– Это еще успеется, – остановила Милана своего верного телохранителя. – Раб, ты оскорбил меня и поплатишься за свою дерзость. Пока же я даже не желаю видеть твою наглую рожу. Господин Менгир, вы можете забрать его. Приказываю приковать этого наглеца к столбу и ждать моих личных распоряжений. Я сама решу его участь.
Слуги Менгира мгновенно связали юношу и бросили на одного из коней поперек седла. Трое всадников помчались к усадьбе, спеша известить хозяина о прибытии знатной особы. Караван принцессы неспешно потянулся следом.
Когда спустя некоторое время вороные втянули колесницу на широкий двор усадьбы, Барс уже висел на цепях, прикованный к столбу возле самых ворот. Еще издали заметив своего обидчика, принцесса злорадно улыбнулась. Неожиданно Барс улыбнулся ей в ответ. Милана нахмурилась и приказала вознице остановиться. Воины, сопровождавшие колесницу, также натянули поводья.
– Чему ты радуешься, глупец? – удивленно и с некоторым разочарованием поинтересовалась Милана.
– Ты улыбаешься, прекрасная дева и я счастлив, что хотя бы так смог доставить тебе удовольствие.
Принцесса недовольно поджала губы и, прищурившись, произнесла:
– Очень скоро ты уже не будешь таким счастливым, раб. Я постараюсь придумать для тебя такое наказание, которое навсегда сотрет ухмылку с твоей наглой физиономии.
Она кивнула вознице – колесница покатилась дальше, всадники последовали за своей юной госпожой. Надим, поравнявшись со столбом, к которому был прикован Барс, придержал коня, смерил юношу пристальным взглядом и вдруг беззлобно сказал:
– Дурак ты, парень. Тебе выпала редкая удача, а ты не смог ее удержать и сам все испортил. Наша госпожа не деревенская девчонка, она совсем не из тех, над кем можно безнаказанно подшучивать.
– Ты прав, Надим, мне действительно выпала редкая удача, – согласился Барс, загадочно усмехнувшись. – Но я вовсе не упустил ее. Вот увидишь, эта девушка обязательно станет моей.
– Король Хармас, правитель Голубой Долины, думает точно так же, – усмехнулся Надим. – Принцесса направляется к нему, чтобы стать его женой и королевой. И сдается мне, что у короля Хармаса шансов больше, чем у полуголого парня, закованного в цепи.
– Еще не вечер, – нахально ответил Барс.
Надим покачал головой и пришпорил коня. Барс рассмеялся ему вслед.
Тилп поспешил навстречу гостям. Следом за хозяином поместья из двустворчатых дубовых дверей особняка высыпало все его семейство и многочисленная прислуга. Все низко склонились перед дочерью своего короля.
После обычной церемонии приветствия принцессу пригласили в дом. Там после торжественного обеда ее проводили на отдых в специально отведенные покои. Отпустив всех своих служанок, Милана осталась в одиночестве.
Распахнув двустворчатые двери с цветными стеклами, принцесса вышла на террасу. Отсюда отлично просматривался парадный въезд в усадьбу и столб с прикованным к нему человеком. Девушка вздохнула. Когда она смотрела на Барса, на душе становилось как-то неспокойно, будто начинали мучить угрызения совести. Несмотря на всю свою зловредность и несносный капризный характер, Милана была отходчива и не умела долго сердиться, тем более на этого юношу. Ведь пришел ей на помощь, не задумываясь и рискуя собственной жизнью. Но вспомнив нахальный взгляд молодого раба, его дерзкие слова и пренебрежительно-шутливый тон, девушка снова рассердилась. Нет, так не разговаривают с благородной особой королевской крови. Как бы ни был отважен и самоотвержен его поступок, раб должен быть наказан за свою дерзость. Вот только как? Хотелось причинить ему не телесную боль, а уязвить в самое сердце.
Услышав шорох за спиной, девушка обернулась. Симпатичная девочка лет тринадцати в запыленном хитоне упала перед ней на колени.
– Прошу простить меня, ваше высочество, – пробормотала девочка.
– Кто ты? – удивилась принцесса.
– Мое имя Литина, – ответила девочка, не смея поднять головы. – Я работаю на полях господина Тилпа.
– Что же ты делаешь в доме? Полевым рабам нельзя здесь находиться.
– Я узнала о вашем приезде и тайком пробралась сюда, чтобы просить милости. Я знаю, если меня заметят здесь, то жестоко накажут. Но я не могла поступить иначе.
– Поднимись, девочка, – приказала принцесса. – Не бойся, тебя не посмеют наказать. О чем ты хочешь просить? Тебя кто-нибудь обидел?
– О нет, ваше высочество, – поспешно сказала Литина, встав с колен. – Я пришла просить не за себя, а за того человека, которого приковали к столбу по вашему приказу.
Милана нахмурилась.
– Этот негодяй публично оскорбил меня и понесет за это наказание. Он не заслуживает жалости и снисхождения.
– О да, ваше высочество, я слышала, что произошло. Я уверена, что он не хотел вас обидеть и сделал это случайно. Он слишком горд, чтобы быть рабом, и с его языка часто слетают дерзости, но совсем не со зла.
– Да, ты права, он слишком горд, – задумчиво кивнула принцесса. – Он недаром носит свое имя. Но почему ты просишь за него? Кто он тебе?
– Он очень хороший человек и этого для меня достаточно. Барс оказался в рабстве из-за меня, его осудили безвинно. Барса здесь погубят. Менгир ненавидит его и мстит. Барс слишком дерзок, это правда, но у него доброе и бесстрашное сердце, он всегда готов прийти на выручку любому, попавшему в беду. Вы такая красивая, вы не можете быть злой и я прошу вас, ваше высочество, спасите Барса. Здесь его погубят.
Литина всхлипнула, по ее щекам покатились слезы. Принцесса слегка растерялась. Она не привыкла выступать в роли утешительницы, обычно это ее утешали, потакая всем капризам.
– Не плачь, девочка, – сказала Милана. – Ступай. И не беспокойся больше за своего друга.
Литина поклонилась и покинула покои принцессы. Некоторое время девушка размышляла, глядя с террасы на Барса, закованного в цепи. Наконец приняв решение, Милана вернулась в комнату, взяла со стола колокольчик и позвонила. На зов явилась одна из служанок.
– Немедленно пригласи ко мне хозяина усадьбы, – распорядилась принцесса.
Служанка поспешила исполнить приказ. Вскоре в покои вошел Тилп, пытаясь согнуть свое тучное тело в почтительном поклоне.
– Меня утомила тряска в колеснице, – объявила ему принцесса. – Дальнейший путь я хотела бы продолжить с большими удобствами. У вас найдется паланкин, уважаемый господин Тилп?
– Я немедленно распоряжусь об этом ваше высочество, – заверил ее толстяк. – В носильщики вам выделят самых крепких и выносливых рабов.
– В число носильщиков я прошу включить вашего раба по прозвищу Барс, – продолжала Милана.
Заметив удивление на лице хозяина поместья, девушка пояснила:
– В пути я сама придумаю подходящее наказание для этого наглеца. Пока же пусть его снимут со столба и хорошенько накормят. Не хочу, чтобы он умер слишком скоро, он должен ответить за оскорбление.
– Все будет исполнено как вы желаете, ваше высочество, – снова заверил принцессу Тилп, сделав очередную попытку поклониться.
На рассвете караван принцессы Миланы покинул усадьбу и продолжил свой путь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПОХИЩЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ
День за днем продвигался караван вперед. Походные кибитки с многочисленной челядью и подводы, груженные приданым принцессы, тянулись по степной дороге, окутанные облаками пыли.
Восемь крепких рабов, держа на своих плечах роскошный паланкин, несли принцессу навстречу ее жениху, королю Голубой Долины. Караван знатной невесты сопровождал подданный короля Хармаса граф Готен – надменный дворянин, надушенный и напомаженный словно девица. На своем великолепном буланом жеребце он гарцевал подле паланкина, следуя наказу своего сюзерена не оставлять принцессу без присмотра.
Среди носильщиков шел и Барс. Дальняя дорога была утомительна для всего каравана, но больше всех страдали именно носильщики, поэтому злопамятная принцесса, желая помучить дерзкого раба, и включила юношу в их число.
От рассвета до заката стояла невыносимая жара, солнце нещадно выжигало равнину. За все дни пути на иссушенную зноем землю не пролилось ни капли влаги, редкие облачка, проплывавшие в небе, ветер уносил прочь. Люди бывалые утверждали, что все облака, рождающиеся над равниной, ветры гнали к Высоким горам, где собирали в единую сплошную массу, пеленой укрывавшую вершины пиков. Там, по слухам, располагалась легендарная Поднебесная страна.
Жители равнины издревле орошали свои пахотные земли, прорывая сеть каналов на полях, ибо надежды на милость небес не было никакой. Здесь же, на пустынных землях у самых границ королевства, все иссушал зной. Колеса кибиток и копыта коней взметали в воздух клубы пыли, которая сплошным облаком висела над дорогой, забивая людям глотки и глаза. Всадники закрывали лица платками, прислуга пряталась под пологами кибиток, принцесса же укрылась за легкими полупрозрачными занавесками своего паланкина. Лишь носильщики не имели возможности защититься от всепроникающей пыли.
Граф Готен изо всех сил старался сохранить гордый и независимо-надменный вид, как и подобает благородному дворянину, однако и он уже почти ничем не отличался от прочих всадников. Его роскошный камзол и накрахмаленные кружева сорочки посерели от пыли, капли пота прочертили дорожки на лице сквозь пудру и степную пыль. Прижимая надушенный платок к носу, он с удивлением поглядывал на Надима – грозный воин, закованный в стальную броню доспехов, крепко сидел в седле и по его виду совершенно не было заметно, что начальник стражи страдает от жары или пыли.
Заскучав, Милана откинула занавеску паланкина и выглянула наружу.
– Ты уже не улыбаешься, раб, – с издевкой заметила она, взглянув на Барса.
– Совсем необязательно постоянно улыбаться, чтобы чувствовать себя счастливым, – ответил юноша.
– Не думаю, что ты счастлив сейчас, – усомнилась принцесса.
– Почему же? Я несу на руках прекраснейшую девушку на свете, в которую влюблен и которая очень скоро полюбит меня. Разве этого недостаточно, чтобы чувствовать себя счастливым?
За время пути Милана успела наслушаться немало подобных речей от Барса и уже несколько привыкла к его дерзостям. Тем не менее, она нахмурилась и недовольно произнесла:
– Твое нахальство и твоя самоуверенность граничат с безумством. Когда ты перестанешь нести свой бред?
– Никогда, – ответил Барс. – И потом, в моих словах нет ничего безумного. Что невероятного в том, что такая девушка как ты полюбит такого парня как я?
– А то, что ты всего лишь жалкий раб, а я принцесса. И скоро я стану королевой Голубой Долины.
– Но пока ты ею не стала. Путь наш далек и многое еще может случиться.
– Что бы ни случилось, тебе не на что надеяться, раб. Лишь в одном случае я еще могла бы снизойти до тебя, если бы ты вдруг стал правителем Поднебесной страны. Но скорее небо упадет на землю, чем ты сменишь свои драные штаны на благородные одежды царя.
– Как знать, – многозначительно ответил Барс, усмехнувшись. – В жизни всякое случается.
– Только не такое. Знай свое место, раб, и не заглядывайся на трон государей.
– Я бы и рад знать свое место, да никто не может мне его указать, – насмешливо сказал Барс. – Где я только не был за последнее время: и в тюрьме, и на конюшнях, и в кузне, и на полях. И нигде не пригодился.
– Это потому, что ты никчемный человек, – попыталась уязвить его Милана.
– Однако теперь я здесь, у твоих ног и ты не собираешься меня отпускать, – усмехнулся Барс. – Значит, несмотря на всю свою никчемность, тебе-то я очень нужен.
– Не забывайся, раб! – рассердилась Милана. – Ты до сих пор не расстался с головой только потому, что об этом меня попросила одна маленькая девочка.
– Литина?! – удивленно воскликнул Барс.
– Да, кажется, так ее зовут. Только благодаря ей ты еще не сдох в придорожной канаве. Так что прикуси свой поганый язык и забудь свои безумные мечты.
С этими словами принцесса задернула занавеску, демонстрируя свое нежелание больше видеть ухмыляющуюся физиономию нахального раба. Барс рассмеялся.
– Заткнулся бы ты и в самом деле, парень, – мрачно посоветовал Барсу один из носильщиков. – Из-за тебя нас всех накажут. И так уже еле дышим.
– Ну, хоть ноги отдохнут, пока нас пороть будут! – весело отозвался Барс.
Граф Готен покосился на юношу и произнес, обращаясь к принцессе:
– Не понимаю, ваше высочество, зачем вы держите при себе этого наглеца. Его давно уже следовало бы повесить.
Милана ничего не ответила, она и сама себе не смогла бы объяснить почему до сих пор терпит все насмешки дерзкого раба. Барс же подмигнул графу и сказал:
– Если меня повесят, тебе, дружище, придется тащить эти носилки вместо меня. Впрочем, тебе будет полезно поразмяться, ты как-то плохо выглядишь, засиделся в седле.
Готен вспыхнул от возмущения, благородный дворянин совсем не привык к подобному обращению со стороны прислуги. Он с превеликим удовольствием отхлестал бы плетью молодого наглеца, но опасался гнева принцессы – все-таки этот дерзкий раб принадлежит ей, а король Хармас приказал потакать всем прихотям своей невесты. Скорее всего, узнав о притязаниях босоногого раба на руку Миланы, король сам прикажет четвертовать его, но пока они еще далеко от Голубой Долины.
Граф пришпорил коня и проехал чуть вперед, удостоив раба лишь презрительным взглядом. Барс ухмыльнулся.
Через некоторое время занавеска паланкина откинулась. Сидеть в бездействии в покачивающихся носилках было слишком скучно и девушка вновь выглянула наружу. Как ни был дерзок Барс, все же он по-своему развлекал капризную принцессу.
– Что-то тебя давно не было слышно, раб, – надменно сказала Милана. – Почему же ты замолчал? У тебя кончился запас твоих гадостей? Тебе больше нечего сказать своей госпоже?
– Ты непостоянна в своих желаниях как все женщины, – отозвался Барс. – Совсем недавно ты требовала, чтобы я прикусил язык и вот уже сама снова разговариваешь со мной и удивляешься почему меня не слышно. Я знаю, что небезразличен тебе, но никак не думал, что ты соскучишься так скоро.
– Тебя все-таки следует наказать за твою наглость, раб! – вновь рассердилась принцесса.
– Ты всегда успеешь это сделать, я никуда от тебя не денусь.
– Почему же? Ты ведь не побоялся сбежать из поместья Тилпа. Что не позволит тебе снова устроить побег?
– Ты сама должна это знать.
– Глупый раб! Если я спрашиваю, значит, не знаю. Объясни своей госпоже, что ты имеешь в виду?
Барс поднял глаза на Милану и улыбнулся.
– Разве можно объяснить любовь? Ты госпожа моего сердца. Со своим табором я исколесил полсвета и видел великое множество прекрасных девушек. Но никогда еще меня не мог пленить чей-либо взгляд. А к тебе мое сердце само накрепко приковалось незримыми цепями. Оно поет, когда я вижу тебя. Ты словно ангел, спустившийся с небес, твои глаза подобны бездонной глубине звездного неба, твой нежный голосок льется как ласковое журчание прохладного ручейка, а уста манят к себе страстным желанием поцелуя. Ты как будто специально создана для любви и наслаждения…
– Замолчи! – потребовала принцесса, прервав восторженную речь юноши.
– Я еще ничего не сказал о твоей фигурке, – сказал Барс, лукаво усмехнувшись.
– Я не желаю больше слушать эту чушь, – надменно произнесла Милана. – Твои желания неосуществимы. Забудь свои глупые мечты, раб.
– Забуду, но не раньше, чем расстанусь с головой.
– Это очень легко можно устроить, – пообещала Милана.
– Только не тебе, – возразил Барс, снова хитро усмехнувшись.
– Это еще почему? – поинтересовалась девушка.
– Потому, что я необходим тебе! – самоуверенно заявил Барс. – Ты можешь противиться своим чувствам сколько угодно, но я небезразличен тебе и поэтому ты ни за что не избавишься от меня, что бы ты ни говорила. Даже если я вдруг вздумал бы сбежать, ты тут же отправила бы за мной своих мордоворотов и вернула меня обратно. Я тебе нужен.
Принцесса презрительно усмехнулась.
– Наглость твоя действительно не имеет границ, раб. Но я объясню тебе кое-что, чтобы ты не слишком задавался. Ты действительно мне небезразличен, но чувства мои не имеют ничего общего с теми, о коих грезишь ты. Просто я желаю своими глазами видеть твои страдания, не более того. Ты будешь нести на своих плечах эти носилки, покуда не свалишься с ног.
– Обо мне не беспокойся, я готов нести тебя хоть в одиночку на руках до самой Голубой Долины. А вот эти парни действительно уже порядком притомились. Желая досадить мне, ты не щадишь и их. Они прошагали уже немалый путь, надышались пылью, их плечи болят и ноги сбиты. Если они споткнутся, тебе тоже придется несладко. Ведь на плечах-то они несут тебя.
Милана высунулась из паланкина и оглядела усталых рабов.
– Ты прав, – вынуждена была согласиться девушка. – Этим людям нужен отдых. Надим!
Услышав зов своей госпожи, начальник стражи подъехал ближе.
– Я здесь, ваше высочество!
– Прикажи подать мою колесницу. Мне надоела качка, я хочу развеяться. Пусть паланкин погрузят в повозку, а носильщикам дадут отдых. Всем, кроме этого.
Милана указала на Барса. Тот широко улыбнулся, с обожанием глядя на принцессу.
– Может быть, ваше высочество изволит приказать каравану встать на отдых? – осторожно осведомился Надим.
– Нет, мы остановимся только на ночлег. А на этого раба нагрузить вьюк, пусть несет. Нечего ему отдыхать.
Барс рассмеялся. Надим отвернулся, скрывая улыбку, он явно начинал симпатизировать непокорному парню.
– Пусть вьюк будет потяжелее, – мстительно добавила принцесса, услышав смех юноши.
– Будет исполнено, ваше высочество, – заверил госпожу Надим.
Караван ненадолго остановился. Принцесса пересела в колесницу и в сопровождении графа Готена переместилась в голову отряда, чтобы не дышать пылью. Паланкин, подаренный ей Тилпом, погрузили в одну из повозок, усталых рабов носильщиков усадили в кибитки к прочим слугам. Лишь Барс продолжил свой путь пешком, под присмотром грозного Надима. На плечи ему взвалили тяжеленный вьюк и юноша, шатаясь от усталости, поплелся в хвосте каравана.
– Отступись, парень, – посоветовал Надим. – Принцесса горда, обидчива и капризна, но совсем не жестока. Прекрати эту свою глупую игру, перестань раздражать ее, повинись и она смилостивится.
– Мне не нужна ее милость, – гордо ответил Барс.
– Тогда участь твоя незавидна. Своими придирками она сведет тебя в могилу.
Барс ничего не ответил на это предупреждение. Стиснув зубы, он продолжал нести свою ношу.
Он смог сбросить с плеч тяжелый вьюк лишь вечером, когда караван достиг небольшого оазиса. Сразу же началась суета, слуги захлопотали, разбивая лагерь. Одни ставили шатер для принцессы, другие распрягали коней, третьи распаковывали утварь.
Усевшись на вьюк, который нес, Барс с трудом перевел дух. Все тело ныло от усталости, плечи ломило, ноги гудели от напряжения. В горле совсем пересохло, желудок свело от голода.
Он даже не успел отдышаться, как вдруг услышал недовольный голос принцессы:
– А этот почему отдыхает?! Заставьте его работать!
И не оглядываясь, Барс понял, что речь идет о нем. Поднявшись на ноги, он взглянул на Милану, ухмыльнулся и насмешливо произнес:
– Для тебя все, что угодно, свет очей моих. Могу отгонять от тебя мух или почесать спинку.
Принцесса презрительно фыркнула и скрылась в шатре. Надим хлопнул парня по плечу и сказал:
– Ну, идем, раз ты такой неутомимый.
Восемь крепких рабов, держа на своих плечах роскошный паланкин, несли принцессу навстречу ее жениху, королю Голубой Долины. Караван знатной невесты сопровождал подданный короля Хармаса граф Готен – надменный дворянин, надушенный и напомаженный словно девица. На своем великолепном буланом жеребце он гарцевал подле паланкина, следуя наказу своего сюзерена не оставлять принцессу без присмотра.
Среди носильщиков шел и Барс. Дальняя дорога была утомительна для всего каравана, но больше всех страдали именно носильщики, поэтому злопамятная принцесса, желая помучить дерзкого раба, и включила юношу в их число.
От рассвета до заката стояла невыносимая жара, солнце нещадно выжигало равнину. За все дни пути на иссушенную зноем землю не пролилось ни капли влаги, редкие облачка, проплывавшие в небе, ветер уносил прочь. Люди бывалые утверждали, что все облака, рождающиеся над равниной, ветры гнали к Высоким горам, где собирали в единую сплошную массу, пеленой укрывавшую вершины пиков. Там, по слухам, располагалась легендарная Поднебесная страна.
Жители равнины издревле орошали свои пахотные земли, прорывая сеть каналов на полях, ибо надежды на милость небес не было никакой. Здесь же, на пустынных землях у самых границ королевства, все иссушал зной. Колеса кибиток и копыта коней взметали в воздух клубы пыли, которая сплошным облаком висела над дорогой, забивая людям глотки и глаза. Всадники закрывали лица платками, прислуга пряталась под пологами кибиток, принцесса же укрылась за легкими полупрозрачными занавесками своего паланкина. Лишь носильщики не имели возможности защититься от всепроникающей пыли.
Граф Готен изо всех сил старался сохранить гордый и независимо-надменный вид, как и подобает благородному дворянину, однако и он уже почти ничем не отличался от прочих всадников. Его роскошный камзол и накрахмаленные кружева сорочки посерели от пыли, капли пота прочертили дорожки на лице сквозь пудру и степную пыль. Прижимая надушенный платок к носу, он с удивлением поглядывал на Надима – грозный воин, закованный в стальную броню доспехов, крепко сидел в седле и по его виду совершенно не было заметно, что начальник стражи страдает от жары или пыли.
Заскучав, Милана откинула занавеску паланкина и выглянула наружу.
– Ты уже не улыбаешься, раб, – с издевкой заметила она, взглянув на Барса.
– Совсем необязательно постоянно улыбаться, чтобы чувствовать себя счастливым, – ответил юноша.
– Не думаю, что ты счастлив сейчас, – усомнилась принцесса.
– Почему же? Я несу на руках прекраснейшую девушку на свете, в которую влюблен и которая очень скоро полюбит меня. Разве этого недостаточно, чтобы чувствовать себя счастливым?
За время пути Милана успела наслушаться немало подобных речей от Барса и уже несколько привыкла к его дерзостям. Тем не менее, она нахмурилась и недовольно произнесла:
– Твое нахальство и твоя самоуверенность граничат с безумством. Когда ты перестанешь нести свой бред?
– Никогда, – ответил Барс. – И потом, в моих словах нет ничего безумного. Что невероятного в том, что такая девушка как ты полюбит такого парня как я?
– А то, что ты всего лишь жалкий раб, а я принцесса. И скоро я стану королевой Голубой Долины.
– Но пока ты ею не стала. Путь наш далек и многое еще может случиться.
– Что бы ни случилось, тебе не на что надеяться, раб. Лишь в одном случае я еще могла бы снизойти до тебя, если бы ты вдруг стал правителем Поднебесной страны. Но скорее небо упадет на землю, чем ты сменишь свои драные штаны на благородные одежды царя.
– Как знать, – многозначительно ответил Барс, усмехнувшись. – В жизни всякое случается.
– Только не такое. Знай свое место, раб, и не заглядывайся на трон государей.
– Я бы и рад знать свое место, да никто не может мне его указать, – насмешливо сказал Барс. – Где я только не был за последнее время: и в тюрьме, и на конюшнях, и в кузне, и на полях. И нигде не пригодился.
– Это потому, что ты никчемный человек, – попыталась уязвить его Милана.
– Однако теперь я здесь, у твоих ног и ты не собираешься меня отпускать, – усмехнулся Барс. – Значит, несмотря на всю свою никчемность, тебе-то я очень нужен.
– Не забывайся, раб! – рассердилась Милана. – Ты до сих пор не расстался с головой только потому, что об этом меня попросила одна маленькая девочка.
– Литина?! – удивленно воскликнул Барс.
– Да, кажется, так ее зовут. Только благодаря ей ты еще не сдох в придорожной канаве. Так что прикуси свой поганый язык и забудь свои безумные мечты.
С этими словами принцесса задернула занавеску, демонстрируя свое нежелание больше видеть ухмыляющуюся физиономию нахального раба. Барс рассмеялся.
– Заткнулся бы ты и в самом деле, парень, – мрачно посоветовал Барсу один из носильщиков. – Из-за тебя нас всех накажут. И так уже еле дышим.
– Ну, хоть ноги отдохнут, пока нас пороть будут! – весело отозвался Барс.
Граф Готен покосился на юношу и произнес, обращаясь к принцессе:
– Не понимаю, ваше высочество, зачем вы держите при себе этого наглеца. Его давно уже следовало бы повесить.
Милана ничего не ответила, она и сама себе не смогла бы объяснить почему до сих пор терпит все насмешки дерзкого раба. Барс же подмигнул графу и сказал:
– Если меня повесят, тебе, дружище, придется тащить эти носилки вместо меня. Впрочем, тебе будет полезно поразмяться, ты как-то плохо выглядишь, засиделся в седле.
Готен вспыхнул от возмущения, благородный дворянин совсем не привык к подобному обращению со стороны прислуги. Он с превеликим удовольствием отхлестал бы плетью молодого наглеца, но опасался гнева принцессы – все-таки этот дерзкий раб принадлежит ей, а король Хармас приказал потакать всем прихотям своей невесты. Скорее всего, узнав о притязаниях босоногого раба на руку Миланы, король сам прикажет четвертовать его, но пока они еще далеко от Голубой Долины.
Граф пришпорил коня и проехал чуть вперед, удостоив раба лишь презрительным взглядом. Барс ухмыльнулся.
Через некоторое время занавеска паланкина откинулась. Сидеть в бездействии в покачивающихся носилках было слишком скучно и девушка вновь выглянула наружу. Как ни был дерзок Барс, все же он по-своему развлекал капризную принцессу.
– Что-то тебя давно не было слышно, раб, – надменно сказала Милана. – Почему же ты замолчал? У тебя кончился запас твоих гадостей? Тебе больше нечего сказать своей госпоже?
– Ты непостоянна в своих желаниях как все женщины, – отозвался Барс. – Совсем недавно ты требовала, чтобы я прикусил язык и вот уже сама снова разговариваешь со мной и удивляешься почему меня не слышно. Я знаю, что небезразличен тебе, но никак не думал, что ты соскучишься так скоро.
– Тебя все-таки следует наказать за твою наглость, раб! – вновь рассердилась принцесса.
– Ты всегда успеешь это сделать, я никуда от тебя не денусь.
– Почему же? Ты ведь не побоялся сбежать из поместья Тилпа. Что не позволит тебе снова устроить побег?
– Ты сама должна это знать.
– Глупый раб! Если я спрашиваю, значит, не знаю. Объясни своей госпоже, что ты имеешь в виду?
Барс поднял глаза на Милану и улыбнулся.
– Разве можно объяснить любовь? Ты госпожа моего сердца. Со своим табором я исколесил полсвета и видел великое множество прекрасных девушек. Но никогда еще меня не мог пленить чей-либо взгляд. А к тебе мое сердце само накрепко приковалось незримыми цепями. Оно поет, когда я вижу тебя. Ты словно ангел, спустившийся с небес, твои глаза подобны бездонной глубине звездного неба, твой нежный голосок льется как ласковое журчание прохладного ручейка, а уста манят к себе страстным желанием поцелуя. Ты как будто специально создана для любви и наслаждения…
– Замолчи! – потребовала принцесса, прервав восторженную речь юноши.
– Я еще ничего не сказал о твоей фигурке, – сказал Барс, лукаво усмехнувшись.
– Я не желаю больше слушать эту чушь, – надменно произнесла Милана. – Твои желания неосуществимы. Забудь свои глупые мечты, раб.
– Забуду, но не раньше, чем расстанусь с головой.
– Это очень легко можно устроить, – пообещала Милана.
– Только не тебе, – возразил Барс, снова хитро усмехнувшись.
– Это еще почему? – поинтересовалась девушка.
– Потому, что я необходим тебе! – самоуверенно заявил Барс. – Ты можешь противиться своим чувствам сколько угодно, но я небезразличен тебе и поэтому ты ни за что не избавишься от меня, что бы ты ни говорила. Даже если я вдруг вздумал бы сбежать, ты тут же отправила бы за мной своих мордоворотов и вернула меня обратно. Я тебе нужен.
Принцесса презрительно усмехнулась.
– Наглость твоя действительно не имеет границ, раб. Но я объясню тебе кое-что, чтобы ты не слишком задавался. Ты действительно мне небезразличен, но чувства мои не имеют ничего общего с теми, о коих грезишь ты. Просто я желаю своими глазами видеть твои страдания, не более того. Ты будешь нести на своих плечах эти носилки, покуда не свалишься с ног.
– Обо мне не беспокойся, я готов нести тебя хоть в одиночку на руках до самой Голубой Долины. А вот эти парни действительно уже порядком притомились. Желая досадить мне, ты не щадишь и их. Они прошагали уже немалый путь, надышались пылью, их плечи болят и ноги сбиты. Если они споткнутся, тебе тоже придется несладко. Ведь на плечах-то они несут тебя.
Милана высунулась из паланкина и оглядела усталых рабов.
– Ты прав, – вынуждена была согласиться девушка. – Этим людям нужен отдых. Надим!
Услышав зов своей госпожи, начальник стражи подъехал ближе.
– Я здесь, ваше высочество!
– Прикажи подать мою колесницу. Мне надоела качка, я хочу развеяться. Пусть паланкин погрузят в повозку, а носильщикам дадут отдых. Всем, кроме этого.
Милана указала на Барса. Тот широко улыбнулся, с обожанием глядя на принцессу.
– Может быть, ваше высочество изволит приказать каравану встать на отдых? – осторожно осведомился Надим.
– Нет, мы остановимся только на ночлег. А на этого раба нагрузить вьюк, пусть несет. Нечего ему отдыхать.
Барс рассмеялся. Надим отвернулся, скрывая улыбку, он явно начинал симпатизировать непокорному парню.
– Пусть вьюк будет потяжелее, – мстительно добавила принцесса, услышав смех юноши.
– Будет исполнено, ваше высочество, – заверил госпожу Надим.
Караван ненадолго остановился. Принцесса пересела в колесницу и в сопровождении графа Готена переместилась в голову отряда, чтобы не дышать пылью. Паланкин, подаренный ей Тилпом, погрузили в одну из повозок, усталых рабов носильщиков усадили в кибитки к прочим слугам. Лишь Барс продолжил свой путь пешком, под присмотром грозного Надима. На плечи ему взвалили тяжеленный вьюк и юноша, шатаясь от усталости, поплелся в хвосте каравана.
– Отступись, парень, – посоветовал Надим. – Принцесса горда, обидчива и капризна, но совсем не жестока. Прекрати эту свою глупую игру, перестань раздражать ее, повинись и она смилостивится.
– Мне не нужна ее милость, – гордо ответил Барс.
– Тогда участь твоя незавидна. Своими придирками она сведет тебя в могилу.
Барс ничего не ответил на это предупреждение. Стиснув зубы, он продолжал нести свою ношу.
Он смог сбросить с плеч тяжелый вьюк лишь вечером, когда караван достиг небольшого оазиса. Сразу же началась суета, слуги захлопотали, разбивая лагерь. Одни ставили шатер для принцессы, другие распрягали коней, третьи распаковывали утварь.
Усевшись на вьюк, который нес, Барс с трудом перевел дух. Все тело ныло от усталости, плечи ломило, ноги гудели от напряжения. В горле совсем пересохло, желудок свело от голода.
Он даже не успел отдышаться, как вдруг услышал недовольный голос принцессы:
– А этот почему отдыхает?! Заставьте его работать!
И не оглядываясь, Барс понял, что речь идет о нем. Поднявшись на ноги, он взглянул на Милану, ухмыльнулся и насмешливо произнес:
– Для тебя все, что угодно, свет очей моих. Могу отгонять от тебя мух или почесать спинку.
Принцесса презрительно фыркнула и скрылась в шатре. Надим хлопнул парня по плечу и сказал:
– Ну, идем, раз ты такой неутомимый.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента