На Байкале иногда можно увидеть отражение удаленных байкальских мысов и островов, приподнятых высоко над водой, обычно не наблюдаемых из-за своей удаленности. В местных газетах периодически появляются сообщения о необычных миражах. Так, в газете «Восточно-Сибирская правда» сообщалось о наблюдении миража из Больших Котов, когда над водой напротив поселка повисла сказочная деревня, сплошь состоящая из аккуратных оранжевых домиков. Очевидцы отмечали, что хорошо были видны освещенные окна в избах. Этот мираж подобен знаменитым случаям в Гренландии и Англии, где висящие в небе неизвестные большие города с замками и храмами можно было наблюдать в течение трех часов.
Природа байкальских миражей связана с преломлением лучей между теплыми и холодными слоями воздуха над холодной поверхностью воды. Миражи, парящие высоко в воздухе, носят название верхних миражей, или миражей дальнего видения. Атмосферная рефракция приподнимает предметы, что позволяет заглянуть за черту горизонта. Подобные миражи позволяют наблюдать объекты, удаленные на немыслимые расстояния – до 1000 км. Это явление типично для холодных регионов, особенно при значительной температурной инверсии, когда над более холодным слоем находится теплый слой воздуха. Иногда наблюдаются тройные миражи, когда над невидимым за горизонтом объектом возникает его перевернутый аналог, а над ним еще одно – правильное изображение. Эти приподнятые над горизонтом миражи могут видеть удаленные наблюдатели.
Существует еще третья – самая загадочная группа миражей, называемых фата-морганами, убедительных объяснений которым пока не найдено. Свое название они получили в честь героини эпоса Фата Морганы, отвергнутой возлюбленным Ланцелотом и от горя поселившейся в хрустальном дворце на дне моря. С тех пор она обманывает мореплавателей призрачными видениями. Среди самых загадочных ее творений – знаменитый образ парусника «Летучий голландец», который до сих пор видят мореплаватели, хрономиражи исторических сражений, происшедших в прошлом, и миражи исчезнувших загадочных старинных городов с храмами и минаретами. Люди видели миражи начиная с глубокой древности, о чем сохранилось немало преданий. Древние египтяне верили, что мираж – это призрак страны, которой больше нет на свете.
Подобный необъяснимый мираж сфотографирован на мысе Рытом. Над мысом, славящимся своими аномалиями и зарницами, появилась отчетливо видимая пространственная решетка, парящая, как хрустальный замок, над снежными горами мыса. Миражи высокой четкости могут наблюдаться продолжительное время – несколько часов, часто они возникают в одних и тех же местах после проливных дождей, сильных гроз или шквалистого ветра. Перед наступлением вечера можно видеть миражи возникающих над водой байкальских деревень, в предутренние часы, когда воздух наполнен капельками тумана, – призрачные фигуры заблудившихся во времени людей. Миражи отлично получаются на фотографиях. Известны десятки фотографий и любительское видео с прекрасными изображениями миражей. Призрачные изъеденные контуры кораблей или летящие над водой освещенные вагоны поездов напоминают на фотографиях шедевры сюрреалистов.
К редким атмосферным явлениям на Байкале относятся случаи наблюдения северного сияния. Интенсивные сполохи холодного свечения в атмосфере наблюдаются только из акватории Северного Байкала. Над озером можно видеть также оптические атмосферные явления в виде стоящих цветных столбов при заходе солнца, яркие зарницы ночью и многоцветные радуги.
ЗАГАДОЧНЫЕ СТЕНЫ БАЙКАЛЬСКИХ МЫСОВ
Побережье Малого Моря примечательно концентрацией археологических объектов, свидетельствующих о проживании здесь людей с глубокой древности. Кроме могильников и многослойных стоянок, интересных прежде всего профессиональным археологам, на побережье есть загадочные каменные стены, обычно приписываемые курумчинской культуре, существовавшей в Прибайкалье с VI в. по X в. На искусственные стены, сложенные из природного камня поперек многих байкальских мысов, обратили внимание уже первые исследователи Байкала. Не заметить такие мощные сооружения было просто невозможно: стены 2-метровой высоты с прилегающими рвами перегораживали отдельные байкальские мысы и опоясывали некоторые вершины гор. Уже первые исследователи обратили внимание на древность этих сооружений, сведения о которых уходили в область преданий. Буряты именовали их словами «шэбэтэ» и «курыкан». В результате их изучения ученые пришли к выводу, что это остатки курыканских крепостей и защитных стен, за которыми укрывались местные жители от набегов неприятеля. Курыканы, так именовался народ курумчинской культуры, считаются основным предком якутов, которые в VI–IX вв. проживали в Прибайкалье. Самостоятельное государство – Их ул курыкан ученые связывают с появлением в Прибайкалье представителей тюркских племен. Главную роль в этом племенном союзе играли кангаласские роды, в составе их были и те роды, которые в настоящее время связывают с казахскими, а также исконные племена Саха. По гипотезе академика А.П. Окладникова, курыканы являются предками двух сибирских народностей: якутов и бурят. Сделав вывод о принадлежности крепостей курыканам и описав с десяток подобных фортификационных сооружений на байкальских берегах, археологи на время просто забыли об их существовании. Серьезных археологических изысканий никто не проводил, а датировки всех стен традиционно основывались на нескольких находках вблизи стен керамики. Так в дальнейшем и повелось, что все вновь находимые искусственные каменные стены на берегах Байкала стали относить без долгих раздумий к курумчинской культуре и называть их оборонительными сооружениями, даже тогда, когда выяснялось, что сложены они бурятами полстолетия назад как загоны для скота. Точно так же, впрочем, происходит и в Монголии, где все земляные валы, независимо от времени их возведения, даже те, которые были воздвигнуты задолго до его рождения, называют валами Чингисхана.
Курыканская стена с остатками рва. Мыс Хорогой на острове Ольхон
Типичная каменная стена. Мыс Шэбэта рядом с устьем р. Анги
Загадка предназначения каменных стен на байкальских мысах до сих пор является предметом споров и порождает все новые гипотезы. Наиболее распространенным является предположение, что эти стены сложены с оборонительными целями, а каменные фортификационные сооружения на вершинах байкальских мысов – сторожевые, наблюдательные пункты. По другой версии – это сакральные шаманские святилища, где стены и ров являются символами защиты сакрального пространства, пересекать которые не имел права ни один человек. Туристы, чтобы было интереснее, предположили, что это древние обсерватории горизонтального типа, сориентированные строго по звездам, или что стены, например, на Ольхоне были якобы сложены каторжанами для удобства их охраны.
Каменная стена на мысе Хорогой
К сожалению, нет ни археологического материала, ни легенд, которые могли бы внести ясность, кем и с какой целью возводились стены из камня. Одна из характерных черт – слабый культурный слой, отмеченный на всех «крепостях», а также их расположение, несколько удаленное от поселений. Некоторые ученые считают, что перед нами, судя по всему, почти «классические» мужские дома, то есть места временного проживания подростков и юношей. Здесь их обучали боевым искусствам, готовили к инициациям, проводили специфические ритуалы. Старики вспоминают об этих стенах словами: «Крепость, где метали стрелы». Исследователи убеждены, что это крепости, где курыканские воины могли длительное время сдерживать натиск неприятеля. Правда, при этом возникают закономерные вопросы, от кого им надо было защищаться, если они были господствующими племенами на прибайкальской территории в VI–IX вв., и где, если на них на самом деле нападали, тогда скрывались их дети, жены и скот? Огороженные территории на вершинах гор и мысов явно малы, чтобы на них могло поместиться значительное количество людей. Да и возможно ли вообще длительное время находиться на продуваемой ледяным ветром вершине безлесных гор, где нет источника воды и обустроенных жилищ? При сильном ветре в декабрьский мороз на вершине горы можно выдержать не более получаса. Не все сходится и в гипотезе о сакральных шаманских святилищах. Расспросы местных шаманов не подтверждают практики подобного строительства каких-либо огороженных сакральных территорий и кругов из камней для проведения шаманских ритуалов. Ограниченное место на остром гребне или вершине горы очень неудобно для проведения обрядов с разжиганием огня и традиционной пляской с бубном, во время которых шаман уходил в транс. Для этого требовалась ровная и безопасная площадка.
Схема расположения известных на побережье Байкала древних каменных стен, которые буряты именуют – шибэтэ
В последние годы были обнаружены прямолинейные каменные кладки и подпорные стенки из камня в густом лесу, сооруженные не на мысах, а вдали от побережья, не несущие никаких оборонительных функций и не служащие для защиты сакральной территории. К их числу относятся прямолинейные стены, которые легко обойти по краям. Известны стены на мысе Рытом, у подножия горы в густом лесу при выходе реки Курма к Малому Морю, остатки стены на мысе Саган-Хушун, прямолинейная, с проходами, без видимых защитных функций стена на мысе Орсо (летник Новый Улан-Нур, протяженность стены около 70 м, высота около 1 м). Подобные сооружения, расположенные на неудобных крутых склонах в лесу, совершенно не вписываются в версию оборонительных курыканских крепостей. Их предназначение для современников остается непонятным и загадочным, возможно, их истинная цель – ограждение опасных территорий, чтобы туда не мог случайно забрести скот.
Круговые стены на вершинах гор прекрасно сохранились на мысе Шибэтэ (устье р. Анги), на вершинах двух гор над долиной ручья Крестовского, на полуострове Арал (Малое Море), мысе Лударь (Северный Байкал), едва заметные следы стен есть в скалах пади Узуры (остров Ольхон). Квадратные стены найдены в Тажеранском массиве и в горах севернее Онгурена. Одной из самых впечатляющих является стена на мысе Хоргой (остров Ольхон). Общая протяженность ее 292 м. Перед ней сохранились следы оборонительного рва и установленные на его внешнем крае вертикально вкопанные 2-метровые плоские камни для защиты от нападающей конницы. Стена сложена из крупных камней, некоторые из них настолько большие, что поднять их не смогут даже несколько человек. Это, конечно, не мегалиты, но вес отдельных камней в стене, по расчетам, превышает полтонны! Еще одна подобная стена раньше находилась на мысе Шибэтском (остров Ольхон), но все ее камни были вывезены в пос. Хужир для фундамента школы и для рыболовецкого пирса.
Количество вновь открываемых искусственных каменных кладок ежегодно увеличивается, и относить их все к курыканским сооружениям будет неверным. Они отличаются как по форме и предназначению, так и по времени постройки. Да и являются ли все эти аккуратно сложенные друг на друга камни остатками оборонительных стен? Иногда за следы старинных стен ошибочно принимают гряды камней, сохранившихся на земле до наших дней, собранных еще совсем недавно крестьянами для очистки сенокосных пастбищ и выложенных рядами для задержки снега, сбора конденсатной влаги и увлажнения почвы, а также подпорные стенки, сооружаемые на крутых склонах для расширения дорог. Подобные подпорные стенки отчетливо видны вдоль горных дорог, проложенных по крутым склонам к наблюдательным пунктам, на вершине Крестовского мыса и на склоне горы мыса Рытого. При внимательном осмотре можно заметить, что «стена» просматривается только с наружной стороны и кажется стеной лишь для наблюдателя от подошвы горы, на самом деле она с внутренней стороны вровень засыпана землей и не может служить защитой от нападающих, так как человеку не за что спрятаться. А вот ходить или ездить по такой дороге, буквально врезанной в крутой склон, один край которой проходит по каменной подпорной стенке, удобно. Сторонники версии оборонительных стен считают, что каменная кладка раньше была выше и от времени рассыпалась, но при этом ниже стены не наблюдается большого количества скатившихся камней. Таким образом, первый вывод – большинство так называемых горизонтальных стен на крутых склонах не что иное, как подпорные стенки для расширения древних дорог или троп, чтобы жителям поселений удобнее и быстрее было подниматься в горы верхом на лошадях. Второе возможное объяснение – горизонтальные стены на склоне гор препятствуют подъему скота в горы с пастбища.
Крепостные сооружения на мысах буряты именуют шибэтэ – в значении «изгородь, загон», на языке южных монголов оно бытует в значении «крепостное сооружение». Характерно, что часто местность с каменными стенами ассоциируется старожилами с воспоминаниями о каких-то боевых стычках. В самом деле, на мысу можно эффективно вести оборону даже небольшому количеству стрелков: естественные скалы и искусственные каменные стены перед вершиной в сочетании с крутым подъемом дают значительное преимущество находящимся наверху. На версию об оборонительных функциях указывают также и идеальные «пулеметные гнезда» с выровненными площадками, расположенные среди камней на подходах к вершине ниже основной стены, по всем правилам военного искусства, обнесенные также низкой круговой кладкой из камней. Такая особенность наглядно видна в архитектуре каменного укрепления, расположенного примерно в 1 км от берега по Крестовскому распадку. Удивляет месторасположение крепости – обзора Байкала с этой горы нет, и наблюдать с вершины можно только за долиной. Может быть, нужно было следить за пасущимся скотом, воровство которого являлось страшной напастью здесь даже в начале ХХ в.?
С крайней горы мыса Крестовского открывается хорошая видимость на большое расстояние в обе стороны по берегу – до района Голоустного на юг и до острова Ольхон на север. На Крестовском мысе поэтому был установлен маяк, длительное время помогавший кораблям ориентироваться в море. На горе Дайн-Хошун сохранились следы древней крепости эпохи курыкан (VI–XI вв.). Считается, что каменные стены Дайн-Хошуна были высотой 3,5 м и охватывали вершину горы со всех сторон на 150 м. Сейчас от них практически ничего не осталось. Длину можно не оспаривать, а вот вывод археологов о 3,5-метровой высоте крепостных стен вызывает настоящее недоумение: камни с вершины никто не уносил, а вот рассыпанных камней рядом вряд ли хватит, чтобы нарастить стену и на полметра. Насколько верно угадали высоту стен археологи? Лишь в одном месте сейчас сохранилась каменная кладка высотой с человеческий рост. Можно сравнивать фрагмент сохранившейся каменной стены на мысе Крестовском с почти не пострадавшей от времени сплошной стеной на горе Шибэтэ, ее протяженность составляет 135 м, высота – 1–1,5 м и толщина – около 1 м. Стена на горе Шибэтэ прекрасно сохранилась, видна даже конструкция прохода в ней. Это сооружение опоясывает вершину так же, как на Крестовском мысе, на 10–15 м ниже вершины, и возле него тоже нет обилия упавших камней, поэтому можно сделать вывод, что эти стены изначально не были высокими и, возможно, даже не являлись оборонительными, а служили для основания круговой тропы для дежурного наблюдателя. С другой стороны, имеются указания в воспоминаниях местных жителей, что «дрались здесь до конца, потом уходили под землю и скрывались, пока неприятель не уйдет». Да и название мыса Дайн-Хошун переводится как «мыс войны». Считается, что в древности на горе находился сторожевой пост, откуда дымовыми кострами предупреждали о приближении неприятеля. При рассмотрении данной версии следует учитывать, что пересечь Байкал неприятель мог только в зимнее время по льду и постоянно следить за возможностью его появления в условиях морозного ветра на вершине горы просто невозможно. Совсем иначе о происхождении этих стен говорят местные жители. В их рассказе постройка наблюдательного пункта связана с работой таможни в недалеком прошлом (дословно – «дед работал сторожем таможни и помнит о строительстве на мысе»). Сторожа отслеживали безопасную переправу грузов через Байкал и движение караванов. Для этого были сооружены конная тропа на верх горы и наблюдательный пункт с вышкой, чтобы можно было быстро подняться и спуститься всаднику. О том, что еще совсем недавно люди часто ходили здесь, свидетельствуют три радиальные тропы от вершины, следы которых отчетливо видны на склоне горы. Эти тропы даже не успели зарасти и полностью исчезнуть, как это наверняка произошло бы, если бы городище являлось курыканским и отстояло от нашего времени на тысячелетие.
Археологам очень трудно определить точные даты сооружения таких объектов, как земляные насыпи или стены, сложенные из камней без скрепляющего раствора. Сухая каменная кладка, не содержащая органических компонентов, пригодных для радиоуглеродного или термолюминесцентного анализа, оказывается практически не датируемой. Невозможно точно определить возраст постройки и зачастую даже ее предназначение. Анализы в данном случае оказываются бессильными.
В исторической науке принято относить постройку этих стен к курумчинской культуре V–X вв. Но на самом деле стены могут быть как моложе, так и значительно древнее. Результаты датировок говорят лишь о том, что найденная вблизи них керамика относится к курыканам, а она могла быть занесена сюда раньше строительства стен. Радиоуглеродный анализ органического материала из-под каменных блоков у основания сооружения никем не проводился, да и изучение самих стен, которые традиционно связывают с оборонительными стенами городищ, похоже, всерьез никого не заинтересовало.
В научных монографиях упоминаются лишь фортификационные сооружения на байкальских мысах, но нет ни одного описания стен, открытых в последние годы вдали от берега в густой тайге, явно не носящих никаких оборонительных функций. Эти стены, расположенные в глухих местах, среди первобытного леса, часто на неудобных крутых склонах, совершенно не вписываются в общую картину, а если к ним добавить и круговые сооружения, опоясывающие некоторые продуваемые вершины гор, их предназначение становится непонятным и загадочным. Только в районе Малого Моря сегодня известно уже несколько десятков загадочных каменных сооружений.
ТАЙНЫ БАЙКАЛЬСКИХ ГЛУБИН
Скрытое толщей воды дно Байкала во многом остается белым пятном для человека, и подводный мир озера может преподнести еще много сюрпризов. Аквалангисты способны погружаться на 100–150 м, но эти глубины исследованы избирательно в самых привлекательных местах. Обширная акватория озера оставляет место для новых интересных подводных открытий. Мода на дайвинг – подводные погружения с аквалангом – пришла на Байкал в начале 1980-х гг. У истоков этого движения стояла группа иркутских аквалангистов, увлеченных подводным плаванием. Среди них были иркутянин Сергей Суровцев (клуб при Восточно-Сибирском отделении АН) и Валерий Герасимов (клуб подводного плавания при ДОСААФ). В настоящее время ведущими иркутскими фирмами, специализирующимися на подводных погружениях на Байкале, являются «Аква-Эко», «БайкалТэк» и «Свал».
Осуществлять подводные погружения на Байкале можно круглый год. Этот вид спорта не подвержен сезонным колебаниям. Летом погружения осуществляют с берега в пос. Листвянка и со специальных кораблей, подготовленных для дайвинга, – сафари-ботов, имеющих компрессор и дайв-палубу. Зимой – со льда, через специально вырубленные в нем майны. Зимние погружения, по мнению дайверов, напоминают погружения в Антарктиде – подводная часть льда на Байкале меньше, но можно встретить впечатляющие лабиринты изо льда. Во всем мире популярны ночные плавания под водой, на Байкале также осуществляются экстремальные ночные погружения под лед в абсолютной темноте, с фонарями. Температура воды зимой в Байкале колеблется от 0 до 3 градусов, видимость – от 10 до 60 метров. Наилучшее время для погружений – начало лета, когда прозрачность воды высокая и на глубину проникает наибольшее количество света. В конце июля на Байкале начинается цветение, и света проникает меньше.
Старинные якоря, затопленные напротив пос. Листвянки. Фото предоставлено фирмой «Аква-Эко»
Дайверы уходят под байкальский лед
Губка Любомирского может достигать двухметрового роста
Особенно впечатляют зимние погружения возле торосов. Через идеально чистый лед из-под воды виден размер обуви на подошве и выражение лиц зрителей. При отсутствии снега с глубины 40 метров можно видеть машины и людей, стоящих на льду, а зрители при небольших глубинах могут наблюдать дно шельфа и плавающих аквалангистов. В месте торошения дайверам доводилось наблюдать удивительное по красоте хаотичное скопление льдин на глубину до 6—10 м, причем вмороженные льдины напоминают картину торосов на поверхности, только они не вздымаются вверх, а направлены вниз. Между льдинами под водой образуются галереи и участки двойного льда, среди которых можно плавать, как в пещерных лабиринтах антарктических айсбергов. Отдельные подводные галереи достигают длины 30–40 м. Особенность плавания подо льдом – возможность потери ориентировки. Подводных приборов, подобных спутниковым навигаторам GPS, не изобретено, есть электронные компасы, запоминающие маршрут пловца; чтобы не заблудиться подо льдом и вернуться к проруби, погружения осуществляются только со страховочным шнуром. Интересны погружения рядом с логовищем нерпы для наблюдения за ней или в период нереста, когда можно увидеть движение косяков рыб. Вот как очевидцы описывают рыбное изобилие под водой: «Однажды в мае, во время погружения, мы попали в косяк сигов, идущих на нерест. Тысячи серебристых торпед (а сиги достигают 60 см в длину) равнодушно огибали дайверов и их пузыри, за рыбьими телами не было видно поверхности воды».
Исключительная прозрачность байкальской воды привлекает подводных фотографов. Фото А. Зайцева
Излюбленные места для подводного плавания на Байкале – это свалы, отвесные стенки, где аквалангисты испытывают ни с чем не сравнимое чувство парения над чернеющей бездной. Наиболее красивые суровые вертикальные стены, уходящие в темноту байкальской глубины, находятся у западного берега – вдоль Кругобайкальской железной дороги, у восточного берега острова Ольхон, в районе Больших Котов (напротив пади Черной). В этих местах есть глубокие и красивые, как правило, совершенно прямые каньоны шириной от 2 до 15–20 м. Дальше они уходят в запредельные для ныряльщиков глубины Байкала. В северной котловине озера подобных впечатляющих подводных каньонов нет. В картотеке мест рекомендованных погружений, составленной дайв-центром «БайкалТэк», дайв-сайт (место погружения) для осмотра подводного каньона Киркирей на Кругобайкальской железной дороге описан так: «В начале погружения в северном направлении идет изрезанный свал, переходящий в грандиозный амфитеатр. Далее большая отдельно стоящая скала с основанием на 23 метрах и высотой 5 метров. На глубине 21 метр вход в подводный тоннель, образованный грудой камней, выход из него на 15 метрах. Дальше из глубины торчит скала-бастион, одна сторона примыкает к свалу, другая обращена к морю. В скале на 25 метрах трещина со сквозным выходом на 18 метрах на макушке скалы. Многочисленные небольшие гроты, огромные камни, поросшие губкой. По мере движения на север свал переходит в крутой каменистый уклон».
Ученые с борта глубоководного аппарата «Пайсис» проследили эти протяженные разломы до самого дна Байкала. Каньоны опускаются до дна, многие из них разветвляются и заканчиваются подводными осыпями. Один из узких каньонов, шириной от 2 м, расположен с восточной стороны острова Ольхон, южнее мыса Ижимей. Проплывая между близкими стенками скал, местами можно дотронуться пальцами до противоположных стенок. Необычность каньона в том, что он совершенно прямой и после 100 м глубины уходит в неизвестность. По образному свидетельству аквалангистов, при погружениях они испытывают чувство невесомости, как у космонавтов. Каньон находится рядом с наибольшей глубиной Байкала – 1637 м и примечателен отрицательным свалом на больших глубинах. На его стенах обитает много бычков, и здесь можно наблюдать до 30 видов этих рыб. До 20-метровой глубины стенки каньонов украшают ветвистые кусты губки Любомирского, иногда растущие перпендикулярно отвесной стене. Эта губка встречается в Байкале повсеместно до самого дна, но наиболее густые ее заросли наблюдаются в Ольхонских Воротах, возле острова Огой в Малом Море, локальные места густого произрастания обнаружены около Б. Котов (Варначка падь), между мысами Ижимей и Ухан (высота губки более 2 м).
Еще один вертикальный свал находится напротив р. Ледяной, между мысами Северный Кедровый и Елохин на побережье Байкало-Ленского заповедника. Эта река получила свое название из-за наледей и снега, встречающихся в ее долине и по берегам даже летом. Несмотря на обрывистость свала, на нем много губки. На 110 метрах он переходит в крутой уклон.
Природа байкальских миражей связана с преломлением лучей между теплыми и холодными слоями воздуха над холодной поверхностью воды. Миражи, парящие высоко в воздухе, носят название верхних миражей, или миражей дальнего видения. Атмосферная рефракция приподнимает предметы, что позволяет заглянуть за черту горизонта. Подобные миражи позволяют наблюдать объекты, удаленные на немыслимые расстояния – до 1000 км. Это явление типично для холодных регионов, особенно при значительной температурной инверсии, когда над более холодным слоем находится теплый слой воздуха. Иногда наблюдаются тройные миражи, когда над невидимым за горизонтом объектом возникает его перевернутый аналог, а над ним еще одно – правильное изображение. Эти приподнятые над горизонтом миражи могут видеть удаленные наблюдатели.
Существует еще третья – самая загадочная группа миражей, называемых фата-морганами, убедительных объяснений которым пока не найдено. Свое название они получили в честь героини эпоса Фата Морганы, отвергнутой возлюбленным Ланцелотом и от горя поселившейся в хрустальном дворце на дне моря. С тех пор она обманывает мореплавателей призрачными видениями. Среди самых загадочных ее творений – знаменитый образ парусника «Летучий голландец», который до сих пор видят мореплаватели, хрономиражи исторических сражений, происшедших в прошлом, и миражи исчезнувших загадочных старинных городов с храмами и минаретами. Люди видели миражи начиная с глубокой древности, о чем сохранилось немало преданий. Древние египтяне верили, что мираж – это призрак страны, которой больше нет на свете.
Подобный необъяснимый мираж сфотографирован на мысе Рытом. Над мысом, славящимся своими аномалиями и зарницами, появилась отчетливо видимая пространственная решетка, парящая, как хрустальный замок, над снежными горами мыса. Миражи высокой четкости могут наблюдаться продолжительное время – несколько часов, часто они возникают в одних и тех же местах после проливных дождей, сильных гроз или шквалистого ветра. Перед наступлением вечера можно видеть миражи возникающих над водой байкальских деревень, в предутренние часы, когда воздух наполнен капельками тумана, – призрачные фигуры заблудившихся во времени людей. Миражи отлично получаются на фотографиях. Известны десятки фотографий и любительское видео с прекрасными изображениями миражей. Призрачные изъеденные контуры кораблей или летящие над водой освещенные вагоны поездов напоминают на фотографиях шедевры сюрреалистов.
К редким атмосферным явлениям на Байкале относятся случаи наблюдения северного сияния. Интенсивные сполохи холодного свечения в атмосфере наблюдаются только из акватории Северного Байкала. Над озером можно видеть также оптические атмосферные явления в виде стоящих цветных столбов при заходе солнца, яркие зарницы ночью и многоцветные радуги.
ЗАГАДОЧНЫЕ СТЕНЫ БАЙКАЛЬСКИХ МЫСОВ
Побережье Малого Моря примечательно концентрацией археологических объектов, свидетельствующих о проживании здесь людей с глубокой древности. Кроме могильников и многослойных стоянок, интересных прежде всего профессиональным археологам, на побережье есть загадочные каменные стены, обычно приписываемые курумчинской культуре, существовавшей в Прибайкалье с VI в. по X в. На искусственные стены, сложенные из природного камня поперек многих байкальских мысов, обратили внимание уже первые исследователи Байкала. Не заметить такие мощные сооружения было просто невозможно: стены 2-метровой высоты с прилегающими рвами перегораживали отдельные байкальские мысы и опоясывали некоторые вершины гор. Уже первые исследователи обратили внимание на древность этих сооружений, сведения о которых уходили в область преданий. Буряты именовали их словами «шэбэтэ» и «курыкан». В результате их изучения ученые пришли к выводу, что это остатки курыканских крепостей и защитных стен, за которыми укрывались местные жители от набегов неприятеля. Курыканы, так именовался народ курумчинской культуры, считаются основным предком якутов, которые в VI–IX вв. проживали в Прибайкалье. Самостоятельное государство – Их ул курыкан ученые связывают с появлением в Прибайкалье представителей тюркских племен. Главную роль в этом племенном союзе играли кангаласские роды, в составе их были и те роды, которые в настоящее время связывают с казахскими, а также исконные племена Саха. По гипотезе академика А.П. Окладникова, курыканы являются предками двух сибирских народностей: якутов и бурят. Сделав вывод о принадлежности крепостей курыканам и описав с десяток подобных фортификационных сооружений на байкальских берегах, археологи на время просто забыли об их существовании. Серьезных археологических изысканий никто не проводил, а датировки всех стен традиционно основывались на нескольких находках вблизи стен керамики. Так в дальнейшем и повелось, что все вновь находимые искусственные каменные стены на берегах Байкала стали относить без долгих раздумий к курумчинской культуре и называть их оборонительными сооружениями, даже тогда, когда выяснялось, что сложены они бурятами полстолетия назад как загоны для скота. Точно так же, впрочем, происходит и в Монголии, где все земляные валы, независимо от времени их возведения, даже те, которые были воздвигнуты задолго до его рождения, называют валами Чингисхана.
Загадка предназначения каменных стен на байкальских мысах до сих пор является предметом споров и порождает все новые гипотезы. Наиболее распространенным является предположение, что эти стены сложены с оборонительными целями, а каменные фортификационные сооружения на вершинах байкальских мысов – сторожевые, наблюдательные пункты. По другой версии – это сакральные шаманские святилища, где стены и ров являются символами защиты сакрального пространства, пересекать которые не имел права ни один человек. Туристы, чтобы было интереснее, предположили, что это древние обсерватории горизонтального типа, сориентированные строго по звездам, или что стены, например, на Ольхоне были якобы сложены каторжанами для удобства их охраны.
К сожалению, нет ни археологического материала, ни легенд, которые могли бы внести ясность, кем и с какой целью возводились стены из камня. Одна из характерных черт – слабый культурный слой, отмеченный на всех «крепостях», а также их расположение, несколько удаленное от поселений. Некоторые ученые считают, что перед нами, судя по всему, почти «классические» мужские дома, то есть места временного проживания подростков и юношей. Здесь их обучали боевым искусствам, готовили к инициациям, проводили специфические ритуалы. Старики вспоминают об этих стенах словами: «Крепость, где метали стрелы». Исследователи убеждены, что это крепости, где курыканские воины могли длительное время сдерживать натиск неприятеля. Правда, при этом возникают закономерные вопросы, от кого им надо было защищаться, если они были господствующими племенами на прибайкальской территории в VI–IX вв., и где, если на них на самом деле нападали, тогда скрывались их дети, жены и скот? Огороженные территории на вершинах гор и мысов явно малы, чтобы на них могло поместиться значительное количество людей. Да и возможно ли вообще длительное время находиться на продуваемой ледяным ветром вершине безлесных гор, где нет источника воды и обустроенных жилищ? При сильном ветре в декабрьский мороз на вершине горы можно выдержать не более получаса. Не все сходится и в гипотезе о сакральных шаманских святилищах. Расспросы местных шаманов не подтверждают практики подобного строительства каких-либо огороженных сакральных территорий и кругов из камней для проведения шаманских ритуалов. Ограниченное место на остром гребне или вершине горы очень неудобно для проведения обрядов с разжиганием огня и традиционной пляской с бубном, во время которых шаман уходил в транс. Для этого требовалась ровная и безопасная площадка.
В последние годы были обнаружены прямолинейные каменные кладки и подпорные стенки из камня в густом лесу, сооруженные не на мысах, а вдали от побережья, не несущие никаких оборонительных функций и не служащие для защиты сакральной территории. К их числу относятся прямолинейные стены, которые легко обойти по краям. Известны стены на мысе Рытом, у подножия горы в густом лесу при выходе реки Курма к Малому Морю, остатки стены на мысе Саган-Хушун, прямолинейная, с проходами, без видимых защитных функций стена на мысе Орсо (летник Новый Улан-Нур, протяженность стены около 70 м, высота около 1 м). Подобные сооружения, расположенные на неудобных крутых склонах в лесу, совершенно не вписываются в версию оборонительных курыканских крепостей. Их предназначение для современников остается непонятным и загадочным, возможно, их истинная цель – ограждение опасных территорий, чтобы туда не мог случайно забрести скот.
Круговые стены на вершинах гор прекрасно сохранились на мысе Шибэтэ (устье р. Анги), на вершинах двух гор над долиной ручья Крестовского, на полуострове Арал (Малое Море), мысе Лударь (Северный Байкал), едва заметные следы стен есть в скалах пади Узуры (остров Ольхон). Квадратные стены найдены в Тажеранском массиве и в горах севернее Онгурена. Одной из самых впечатляющих является стена на мысе Хоргой (остров Ольхон). Общая протяженность ее 292 м. Перед ней сохранились следы оборонительного рва и установленные на его внешнем крае вертикально вкопанные 2-метровые плоские камни для защиты от нападающей конницы. Стена сложена из крупных камней, некоторые из них настолько большие, что поднять их не смогут даже несколько человек. Это, конечно, не мегалиты, но вес отдельных камней в стене, по расчетам, превышает полтонны! Еще одна подобная стена раньше находилась на мысе Шибэтском (остров Ольхон), но все ее камни были вывезены в пос. Хужир для фундамента школы и для рыболовецкого пирса.
Количество вновь открываемых искусственных каменных кладок ежегодно увеличивается, и относить их все к курыканским сооружениям будет неверным. Они отличаются как по форме и предназначению, так и по времени постройки. Да и являются ли все эти аккуратно сложенные друг на друга камни остатками оборонительных стен? Иногда за следы старинных стен ошибочно принимают гряды камней, сохранившихся на земле до наших дней, собранных еще совсем недавно крестьянами для очистки сенокосных пастбищ и выложенных рядами для задержки снега, сбора конденсатной влаги и увлажнения почвы, а также подпорные стенки, сооружаемые на крутых склонах для расширения дорог. Подобные подпорные стенки отчетливо видны вдоль горных дорог, проложенных по крутым склонам к наблюдательным пунктам, на вершине Крестовского мыса и на склоне горы мыса Рытого. При внимательном осмотре можно заметить, что «стена» просматривается только с наружной стороны и кажется стеной лишь для наблюдателя от подошвы горы, на самом деле она с внутренней стороны вровень засыпана землей и не может служить защитой от нападающих, так как человеку не за что спрятаться. А вот ходить или ездить по такой дороге, буквально врезанной в крутой склон, один край которой проходит по каменной подпорной стенке, удобно. Сторонники версии оборонительных стен считают, что каменная кладка раньше была выше и от времени рассыпалась, но при этом ниже стены не наблюдается большого количества скатившихся камней. Таким образом, первый вывод – большинство так называемых горизонтальных стен на крутых склонах не что иное, как подпорные стенки для расширения древних дорог или троп, чтобы жителям поселений удобнее и быстрее было подниматься в горы верхом на лошадях. Второе возможное объяснение – горизонтальные стены на склоне гор препятствуют подъему скота в горы с пастбища.
Крепостные сооружения на мысах буряты именуют шибэтэ – в значении «изгородь, загон», на языке южных монголов оно бытует в значении «крепостное сооружение». Характерно, что часто местность с каменными стенами ассоциируется старожилами с воспоминаниями о каких-то боевых стычках. В самом деле, на мысу можно эффективно вести оборону даже небольшому количеству стрелков: естественные скалы и искусственные каменные стены перед вершиной в сочетании с крутым подъемом дают значительное преимущество находящимся наверху. На версию об оборонительных функциях указывают также и идеальные «пулеметные гнезда» с выровненными площадками, расположенные среди камней на подходах к вершине ниже основной стены, по всем правилам военного искусства, обнесенные также низкой круговой кладкой из камней. Такая особенность наглядно видна в архитектуре каменного укрепления, расположенного примерно в 1 км от берега по Крестовскому распадку. Удивляет месторасположение крепости – обзора Байкала с этой горы нет, и наблюдать с вершины можно только за долиной. Может быть, нужно было следить за пасущимся скотом, воровство которого являлось страшной напастью здесь даже в начале ХХ в.?
С крайней горы мыса Крестовского открывается хорошая видимость на большое расстояние в обе стороны по берегу – до района Голоустного на юг и до острова Ольхон на север. На Крестовском мысе поэтому был установлен маяк, длительное время помогавший кораблям ориентироваться в море. На горе Дайн-Хошун сохранились следы древней крепости эпохи курыкан (VI–XI вв.). Считается, что каменные стены Дайн-Хошуна были высотой 3,5 м и охватывали вершину горы со всех сторон на 150 м. Сейчас от них практически ничего не осталось. Длину можно не оспаривать, а вот вывод археологов о 3,5-метровой высоте крепостных стен вызывает настоящее недоумение: камни с вершины никто не уносил, а вот рассыпанных камней рядом вряд ли хватит, чтобы нарастить стену и на полметра. Насколько верно угадали высоту стен археологи? Лишь в одном месте сейчас сохранилась каменная кладка высотой с человеческий рост. Можно сравнивать фрагмент сохранившейся каменной стены на мысе Крестовском с почти не пострадавшей от времени сплошной стеной на горе Шибэтэ, ее протяженность составляет 135 м, высота – 1–1,5 м и толщина – около 1 м. Стена на горе Шибэтэ прекрасно сохранилась, видна даже конструкция прохода в ней. Это сооружение опоясывает вершину так же, как на Крестовском мысе, на 10–15 м ниже вершины, и возле него тоже нет обилия упавших камней, поэтому можно сделать вывод, что эти стены изначально не были высокими и, возможно, даже не являлись оборонительными, а служили для основания круговой тропы для дежурного наблюдателя. С другой стороны, имеются указания в воспоминаниях местных жителей, что «дрались здесь до конца, потом уходили под землю и скрывались, пока неприятель не уйдет». Да и название мыса Дайн-Хошун переводится как «мыс войны». Считается, что в древности на горе находился сторожевой пост, откуда дымовыми кострами предупреждали о приближении неприятеля. При рассмотрении данной версии следует учитывать, что пересечь Байкал неприятель мог только в зимнее время по льду и постоянно следить за возможностью его появления в условиях морозного ветра на вершине горы просто невозможно. Совсем иначе о происхождении этих стен говорят местные жители. В их рассказе постройка наблюдательного пункта связана с работой таможни в недалеком прошлом (дословно – «дед работал сторожем таможни и помнит о строительстве на мысе»). Сторожа отслеживали безопасную переправу грузов через Байкал и движение караванов. Для этого были сооружены конная тропа на верх горы и наблюдательный пункт с вышкой, чтобы можно было быстро подняться и спуститься всаднику. О том, что еще совсем недавно люди часто ходили здесь, свидетельствуют три радиальные тропы от вершины, следы которых отчетливо видны на склоне горы. Эти тропы даже не успели зарасти и полностью исчезнуть, как это наверняка произошло бы, если бы городище являлось курыканским и отстояло от нашего времени на тысячелетие.
Археологам очень трудно определить точные даты сооружения таких объектов, как земляные насыпи или стены, сложенные из камней без скрепляющего раствора. Сухая каменная кладка, не содержащая органических компонентов, пригодных для радиоуглеродного или термолюминесцентного анализа, оказывается практически не датируемой. Невозможно точно определить возраст постройки и зачастую даже ее предназначение. Анализы в данном случае оказываются бессильными.
В исторической науке принято относить постройку этих стен к курумчинской культуре V–X вв. Но на самом деле стены могут быть как моложе, так и значительно древнее. Результаты датировок говорят лишь о том, что найденная вблизи них керамика относится к курыканам, а она могла быть занесена сюда раньше строительства стен. Радиоуглеродный анализ органического материала из-под каменных блоков у основания сооружения никем не проводился, да и изучение самих стен, которые традиционно связывают с оборонительными стенами городищ, похоже, всерьез никого не заинтересовало.
В научных монографиях упоминаются лишь фортификационные сооружения на байкальских мысах, но нет ни одного описания стен, открытых в последние годы вдали от берега в густой тайге, явно не носящих никаких оборонительных функций. Эти стены, расположенные в глухих местах, среди первобытного леса, часто на неудобных крутых склонах, совершенно не вписываются в общую картину, а если к ним добавить и круговые сооружения, опоясывающие некоторые продуваемые вершины гор, их предназначение становится непонятным и загадочным. Только в районе Малого Моря сегодня известно уже несколько десятков загадочных каменных сооружений.
ТАЙНЫ БАЙКАЛЬСКИХ ГЛУБИН
Скрытое толщей воды дно Байкала во многом остается белым пятном для человека, и подводный мир озера может преподнести еще много сюрпризов. Аквалангисты способны погружаться на 100–150 м, но эти глубины исследованы избирательно в самых привлекательных местах. Обширная акватория озера оставляет место для новых интересных подводных открытий. Мода на дайвинг – подводные погружения с аквалангом – пришла на Байкал в начале 1980-х гг. У истоков этого движения стояла группа иркутских аквалангистов, увлеченных подводным плаванием. Среди них были иркутянин Сергей Суровцев (клуб при Восточно-Сибирском отделении АН) и Валерий Герасимов (клуб подводного плавания при ДОСААФ). В настоящее время ведущими иркутскими фирмами, специализирующимися на подводных погружениях на Байкале, являются «Аква-Эко», «БайкалТэк» и «Свал».
Осуществлять подводные погружения на Байкале можно круглый год. Этот вид спорта не подвержен сезонным колебаниям. Летом погружения осуществляют с берега в пос. Листвянка и со специальных кораблей, подготовленных для дайвинга, – сафари-ботов, имеющих компрессор и дайв-палубу. Зимой – со льда, через специально вырубленные в нем майны. Зимние погружения, по мнению дайверов, напоминают погружения в Антарктиде – подводная часть льда на Байкале меньше, но можно встретить впечатляющие лабиринты изо льда. Во всем мире популярны ночные плавания под водой, на Байкале также осуществляются экстремальные ночные погружения под лед в абсолютной темноте, с фонарями. Температура воды зимой в Байкале колеблется от 0 до 3 градусов, видимость – от 10 до 60 метров. Наилучшее время для погружений – начало лета, когда прозрачность воды высокая и на глубину проникает наибольшее количество света. В конце июля на Байкале начинается цветение, и света проникает меньше.
Особенно впечатляют зимние погружения возле торосов. Через идеально чистый лед из-под воды виден размер обуви на подошве и выражение лиц зрителей. При отсутствии снега с глубины 40 метров можно видеть машины и людей, стоящих на льду, а зрители при небольших глубинах могут наблюдать дно шельфа и плавающих аквалангистов. В месте торошения дайверам доводилось наблюдать удивительное по красоте хаотичное скопление льдин на глубину до 6—10 м, причем вмороженные льдины напоминают картину торосов на поверхности, только они не вздымаются вверх, а направлены вниз. Между льдинами под водой образуются галереи и участки двойного льда, среди которых можно плавать, как в пещерных лабиринтах антарктических айсбергов. Отдельные подводные галереи достигают длины 30–40 м. Особенность плавания подо льдом – возможность потери ориентировки. Подводных приборов, подобных спутниковым навигаторам GPS, не изобретено, есть электронные компасы, запоминающие маршрут пловца; чтобы не заблудиться подо льдом и вернуться к проруби, погружения осуществляются только со страховочным шнуром. Интересны погружения рядом с логовищем нерпы для наблюдения за ней или в период нереста, когда можно увидеть движение косяков рыб. Вот как очевидцы описывают рыбное изобилие под водой: «Однажды в мае, во время погружения, мы попали в косяк сигов, идущих на нерест. Тысячи серебристых торпед (а сиги достигают 60 см в длину) равнодушно огибали дайверов и их пузыри, за рыбьими телами не было видно поверхности воды».
Излюбленные места для подводного плавания на Байкале – это свалы, отвесные стенки, где аквалангисты испытывают ни с чем не сравнимое чувство парения над чернеющей бездной. Наиболее красивые суровые вертикальные стены, уходящие в темноту байкальской глубины, находятся у западного берега – вдоль Кругобайкальской железной дороги, у восточного берега острова Ольхон, в районе Больших Котов (напротив пади Черной). В этих местах есть глубокие и красивые, как правило, совершенно прямые каньоны шириной от 2 до 15–20 м. Дальше они уходят в запредельные для ныряльщиков глубины Байкала. В северной котловине озера подобных впечатляющих подводных каньонов нет. В картотеке мест рекомендованных погружений, составленной дайв-центром «БайкалТэк», дайв-сайт (место погружения) для осмотра подводного каньона Киркирей на Кругобайкальской железной дороге описан так: «В начале погружения в северном направлении идет изрезанный свал, переходящий в грандиозный амфитеатр. Далее большая отдельно стоящая скала с основанием на 23 метрах и высотой 5 метров. На глубине 21 метр вход в подводный тоннель, образованный грудой камней, выход из него на 15 метрах. Дальше из глубины торчит скала-бастион, одна сторона примыкает к свалу, другая обращена к морю. В скале на 25 метрах трещина со сквозным выходом на 18 метрах на макушке скалы. Многочисленные небольшие гроты, огромные камни, поросшие губкой. По мере движения на север свал переходит в крутой каменистый уклон».
Ученые с борта глубоководного аппарата «Пайсис» проследили эти протяженные разломы до самого дна Байкала. Каньоны опускаются до дна, многие из них разветвляются и заканчиваются подводными осыпями. Один из узких каньонов, шириной от 2 м, расположен с восточной стороны острова Ольхон, южнее мыса Ижимей. Проплывая между близкими стенками скал, местами можно дотронуться пальцами до противоположных стенок. Необычность каньона в том, что он совершенно прямой и после 100 м глубины уходит в неизвестность. По образному свидетельству аквалангистов, при погружениях они испытывают чувство невесомости, как у космонавтов. Каньон находится рядом с наибольшей глубиной Байкала – 1637 м и примечателен отрицательным свалом на больших глубинах. На его стенах обитает много бычков, и здесь можно наблюдать до 30 видов этих рыб. До 20-метровой глубины стенки каньонов украшают ветвистые кусты губки Любомирского, иногда растущие перпендикулярно отвесной стене. Эта губка встречается в Байкале повсеместно до самого дна, но наиболее густые ее заросли наблюдаются в Ольхонских Воротах, возле острова Огой в Малом Море, локальные места густого произрастания обнаружены около Б. Котов (Варначка падь), между мысами Ижимей и Ухан (высота губки более 2 м).
Еще один вертикальный свал находится напротив р. Ледяной, между мысами Северный Кедровый и Елохин на побережье Байкало-Ленского заповедника. Эта река получила свое название из-за наледей и снега, встречающихся в ее долине и по берегам даже летом. Несмотря на обрывистость свала, на нем много губки. На 110 метрах он переходит в крутой уклон.