– Нет, точно не в ванную, – замотала головой Каркуша. – Кажется, на кресло бросила, хотя я не уверена… А знаете, – вдруг вскрикнула она, – когда меня в эту чертову комнату вызывали, то Жадность что-то такое говорила о моем рюкзаке… Точно! Как же я могла забыть?! А потом еще спросила ехидно: мол, что же ты за своими денежками не следишь или что-то в этом духе… Я тогда еще подумала, надо найти рюкзак, не к добру эти намеки, а потом забыла… Точно, ребята, это точно происки голосов!
– Легче всего на голоса все свалить! – вклинился вдруг в разговор скрипучий голос Жадности. – Однако мы существа бесплотные, эфемерные, рук и ног у нас нет, мы бы при всем желании не смогли бы Каркушины денежки умыкнуть.
– Однако еду нашу зажевали каким-то образом, эфемерные вы наши! – заметил Рома.
И хотя шутка получилась смешной, никто из ребят даже не улыбнулся.
– Еда – это другое, – вяло заметила Жадность. – Деньги взял кто-то из вас, нам это доподлинно известно. Вся сумма находится здесь, в доме. И пока вор не признается или не будет уличен, словом, пока вы не найдете Каркушины деньги, продуктов вам не видать. Следователем по этому делу мы назначаем Лену Епифанову. Всем все понятно?
– А почему меня? – возмутилась Лена, задрав к потолку свою хорошенькую белокурую головку. – У меня с логикой всегда были проблемы. Здесь нужен человек с аналитическим складом ума. Я не справлюсь!
– Тогда уходи с проекта, и мы назначим другого следователя, – проскрипела Жадность. – Твое назначение не обсуждается. Или веди следствие, да по всем правилам: с допросами, сбором улик, свидетельскими показаниями, или уступи свое место другому участнику. Твое решение?
– Я согласна, – тихо произнесла Лена и виновато посмотрела на ребят.
– Вот тебе подсказка, – после паузы заговорила Жадность. – Самое главное – это выяснить мотивы. У преступника должны быть мотивы. Хотя кто откажется от пяти штук баксов, если за ними нужно только руку протянуть? Но могут быть и другие мотивы. Например, кто-то стащил Каркушины бабульки из мести. И в этом случае твоя задача понять, кому из присутствующих Каркуша насыпала соли на хвост? Кого она задела за живое? Короче, ты следователь, тебе и карты в руки. Например, твоя подружка Варя так и просится на скамью подсудимых! Ведь Катька увела у нее парня…
– Я никого не уводила! – возмущенно выкрикнула Каркуша.
– Следствие покажет, кто кого и куда уводил, – с ехидной усмешкой проговорила Жадность. – Правда, Варенька?
Варя вздрогнула, густо покраснела и украдкой посмотрела на Николая. Но он в этот момент смотрел на Каркушу.
– Приступай к опросу свидетелей. Кстати, если хочешь, можешь взять себе одного помощника. Желающие есть?
– Я могу, – решительно шагнул вперед Рома. – Все-таки Каркуша моя девушка… Для меня дело чести найти человека, укравшего у нее деньги.
– Отлично, – согласилась Жадность. – А если этим человеком окажешься ты, то делом чего это тогда для тебя станет? Делом жадности, предательства, подлости? Я хочу сказать, что статус помощника следователя не дает тебе никаких привилегий по сравнению с остальными участниками. Понял?
Рома коротко кивнул.
– В таком случае следствие по делу об украденных баксах считаю открытым! – торжественно, насколько позволял глухой, скрипучий голос, объявила Жадность. – Следователь может приступать к опросу потерпевшей, свидетелей и подозреваемых.
11
– Ну что, совсем не помнишь? Ну ведь не может такого быть! Ты постарайся представить… Я всегда так делаю, когда забываю что-то… Постарайся вернуться в прошлое. Вот ты заходишь в дом. Кто первый выбежал тебе навстречу? – Лена честно пыталась вытянуть из Каркуши хоть чуть-чуть полезной информации, пыталась помочь ей восстановить события первого дня.
– Ромка выбежал и на руки меня поднял, а потом закружил, – вспоминала Катя.
– Вот видишь! – подбадривала ее Лена. – Уже что-то. Ну хорошо. А когда он тебя кружил, рюкзак у тебя за спиной был или в руках, не помнишь?
– В руках, кажется, – неуверенно отозвалась Каркуша, но потом подтвердила решительно: – Нет, точно в руках. Я им еще полочку задела.
– Ну а потом? – допытывалась Лена. – Вспомни, что было потом.
– Потом Ромка меня к столу понес…
– А рюкзак, значит, ты в руках держала?
– Ну да… Пока он меня на пол не поставил, – честно пыталась восстановить события Каркуша.
– Хорошо, вот Рома опускает тебя на пол, и, прежде чем сесть за стол, куда ты кладешь рюкзак? Ну вспоминай, вспоминай!
– Стоп! – так и подпрыгнула на стуле Каркуша. – Ну конечно! Я пошла в ванную мыть руки! Я точно помню! Я вообще, когда прихожу с улицы, сразу иду мыть руки! Привычка такая с детства… Ну, родители приучили. А чтобы я за стол села с грязными руками, такое вообще исключено! Точно! Я пошла в ванную, – уверенно заключила она.
– А рюкзак? – всем корпусом подалась вперед Лена.
– С собой взяла. Это сто пудов. Потому что я помню, как в ванной, после того как вымыла руки, губы подкрашивала. А косметичка-то в рюкзаке лежала.
– Вот видишь, – с облегчением вздохнула Лена. – А говоришь, что ничего не помнишь! Хорошо, ну а после того, как накрасила губы, ты помнишь, что было после?
– Помаду бросила в косметичку, косметичку – в рюкзак… – От напряжения у Каркуши даже испарина над верхней губой выступила. – Потом я снова вымыла руки, потому что косметичка оказалась липкой: у меня в рюкзаке сахара пакет порвался, с тех пор все к пальцам и прилипает… Давно надо было, конечно, вытряхнуть и постирать рюкзак, но все как-то руки не доходили…
– Ну хорошо, – нетерпеливо заерзала на стуле Лена. Казалось, с каждой секундой она все увереннее чувствовала себя в новой роли. – Ты еще раз вымыла руки, потому что они были липкими, а потом, что сделала потом?
– Потом я, естественно, вытерла руки и… пошла в гостиную.
– А рюкзак? – Лена начала нервно тарабанить пальцами по столу. – Это же самое важное, Кать! Ты должна вспомнить. Рюкзак остался висеть в ванной или ты взяла его с собой в гостиную?
Последовала долгая пауза, во время которой Лена продолжала выстукивать пальцами нервную дробь.
– Я вышла из ванной с пустыми руками, – выдохнула наконец Каркуша. – Он остался на вешалке.
– Это точно? – нахмурилась Лена.
– Точно, – кивнула Каркуша. – Когда я выходила из ванной, рюкзака при мне не было.
– Это что ж тогда получается? – Лена схватила со стола карандаш и принялась грызть его кончик. – Твой рюкзак провисел два дня в ванной, и никто не удосужился его оттуда убрать?
– Ну я, во всяком случае, этого не делала, – заверила Каркуша. – И потом, я-то повесила его в угол, на стальной крючок, вряд ли он мог кому-то так уж сильно помешать…
– Допустим, – кивнула Лена и положила карандаш. – Но видеть-то его должны были! Все-таки рюкзак, висящий в ванной среди полотенец, должен был обратить на себя внимание.
– Не среди полотенец, – уточнила Каркуша. – А в углу.
– Все равно, – отмахнулась Лена. – Если все это время он так и провисел там…
– А ты? – перебила Катя. – Ты можешь вспомнить, видела его там или нет?
Лена задумалась, запустив руку в свои шелковистые, соломенного цвета волосы.
– Будто бы припоминаю что-то такое… А может быть, мне это только кажется, потому что ты сказала, что рюкзак там висел. Нет, не могу сказать с уверенностью. Надо будет ребят на этот счет поспрашивать.
– Поспрашивай, – усмехнулась Каркуша. – Только тебе не кажется, что нас жестоко разводят? Все это подстроено, и ясно, с какой целью. Меня, честно говоря, удивляет, что ты так серьезно отнеслась к этому поручению – вести следствие.
– Ты же сама слышала, – потупила взгляд Лена. – Мне не оставили выбора.
– Ну хорошо. – Каркуша резко встала. – Ко мне еще есть вопросы?
– Только один, – дрогнувшим голосом отозвалась Лена. – Ты кого-нибудь подозреваешь?
– Ты с ума сошла? – возмутилась Катя. – Кого я могу подозревать, если уверена, что это подстава?! Нас в очередной раз решили развести, вот и все. Никто моих денег не брал, а эти самые организаторы пришли сюда ночью и сделали все, что нужно. У них одна задача – сделать шоу интересным для зрителей. А что может быть интересней, чем похищение крупной суммы, подозреваемые, расследование? А тут еще в холодильнике пусто, все есть хотят, что тоже придает событиям необыкновенную остроту. Короче, я не верю, что кто-то из ребят мог взять эти деньги. И, если честно, мне их ни капельки не жаль, потому что я их, эти чертовы доллары, не считала своими. В таких случаях знаешь, как говорят умные люди?
– Как? – Лена смотрела на Каркушу широко раскрытыми глазами.
– Как пришли, так и ушли. Это я про доллары, – улыбнулась Каркуша.
– Все правильно, – согласилась Лена. – Только я по-любому должна найти преступника, ты же все слышала…
– Преступника! А если не существует никакого преступника?
– Все равно будем искать.
– Что ж, кто ищет, тот всегда найдет, – бросила Каркуша, выходя из женской спальни, которая теперь превратилась в рабочий кабинет следователя.
12
– Ты это серьезно, Лен? – Варя во все глаза уставилась на свою подругу. – Нет, скажи, ты всерьез задаешь мне все эти вопросы?
– Слушай, – вздохнула Лена, – конечно, я тебя ни в чем таком не подозреваю, но ведь ты все слышала. Ну что бы ты делала на моем месте, если бы голоса назначили следователем тебя?
– Я бы отказалась, – решительно заявила Варя.
– Я пробовала, но мне сказали: тогда уходи с проекта, – устало оправдывалась Лена.
– Я бы ушла, – сказала Варя.
– Это ты сейчас так говоришь, а когда до дела дошло бы…
– Все, хватит! – Варя с чувством хлопнула ладонью по столу. – Я на все твои вопросы ответила? Рюкзака в ванной не помню, может, висел, а может, и не висел, деньги не брала…
– Варь! – осторожно, даже вкрадчиво перебила Лена. – А вот когда ты узнала, ну, про то, что Коле нравится Каркуша, а не ты, какое у тебя в этот момент появилось чувство?
– Глубокого удовлетворения, – широко улыбнулась Варя и тряхнула копной своих рыжих волос.
– А если серьезно? Наверняка тебе было обидно, тем более что голоса сказали, будто бы Коля и Каркуша целовались…
– Ты это к чему? – выпрямила спину Варя. – Никак решила отработать версию, которую голоса подбросили? Скажи, а если я честно признаюсь, что сперла Каркушины денежки, чтобы ей за Кольку отомстить, мне срок скосят? За чистосердечное признание меньше ведь наказание? Или на проекте «ЖЗР» это правило не действует, поскольку он вообще без правил, наш расчудесный проект?
– Варя, прекрати! – повысила голос Лена.
– Гражданин начальник! – заканючила вдруг Варя, размазывая кулаками по щекам несуществующие слезы. – Отпустите меня, пожалуйста! Я во всем сознаюсь, давайте ручку, я подпишу свои показания!
– Все, хватит! – сдавленно прошипела Лена. – Думаешь, мне приятно этим заниматься? Я надеялась, что ты как подруга поддержишь меня, поймешь…
– Что я должна понять? Что моя лучшая подруга подозревает меня в краже пяти тысяч долларов?
– Да не подозреваю я никого! – в сердцах выкрикнула Лена. – Я просто пытаюсь отнестись к происходящему как к игре. У этой игры такие правила, вот и все. И к тому же мне досталась в ней не самая лучшая роль…
– Я в такие игры не играю, – отрезала Варя и зашагала к дверям. Уже на пороге она обернулась: – Следующего звать?
Вместо ответа Лена разразилась приступом истеричного хохота.
– У следователя, похоже, крыша поехала, – услышала она из-за закрытой двери голос Вари. – Но все равно следующий!
– Котенок! – Рома неслышно подкрался сзади, когда Каркуша с книжкой в руках устроилась на полукруглом диванчике в одном из укромных закутков дома.
Катя надеялась, что ей удастся с помощью книжки хоть немного отвлечься, но, увы, из этой затеи ничего путного не вышло. Чтобы вникнуть в смысл, ей приходилось перечитывать каждое предложение по три, а то и по четыре раза, поскольку мысли девушки были заняты совсем другими проблемами.
– Котенок! – повторил Рома, присаживаясь рядом с Катей. – Я не помешаю?
Вместо ответа Каркуша демонстративно захлопнула книжку, положив ее на колени.
– Ты что, в самом деле не можешь ни на кого подумать? – вкрадчивым голосом поинтересовался Роман.
– Ты сейчас при исполнении или как? – съехидничала Каркуша.
– При каком еще исполнении? – не понял Рома.
– Ну ты же помощник следователя, вот я и подумала…
– Котенок! – Рома нежно погладил Катину руку, а потом легонько сжал ее холодные пальцы. – Если я кому-то и хочу помочь в этой ситуации, то только тебе…
– Спасибо, Ром, но я не нуждаюсь в твоей помощи, потому что уверена, что никакого воровства не было. И вообще, мне не нужны эти деньги, и, даже если они найдутся, я их не возьму назад!
– Но видишь ли, котенок, – мягко наступал Роман, – нас всех поставили в зависимость от этих денег, понимаешь?
– Именно поэтому я и не верю, что их украли. А насчет еды можешь не волноваться – умереть голодной смертью нам тут не позволят! Сразу все рейтинги обрушатся. А рейтинги – это святое!
– Ты права, – задумчиво протянул Рома. – И все же факт остается фактом – деньги исчезли.
– Может, я их сама спрятала, – злобно огрызнулась Каркуша.
– Это лишено смысла, – прокомментировал в прежнем задумчиво-рассудительном тоне Роман. – Знаешь, – он развернулся всем корпусом к Кате, – мне там, в комнате, намекнули на одного человека, но я хочу подтолкнуть его к тому, чтобы он сам признался…
– На какого человека? – отпрянула от него Катя. – О ком ты говоришь?
– Видишь ли, котенок, иногда жизнь просто не оставляет выбора.
– Говори ясней, – потребовала Каркуша.
– Бывают такие обстоятельства, – продолжал философствовать Рома, – которые толкают человека, порой даже очень хорошего и порядочного человека…
– Прекрати! – вышла из себя Катя. – Кого ты имеешь в виду, назови имя!
– Я не имею права, – решительно возразил Рома. – И не стану этого делать, пока не получу доказательства. Оговаривать я никого не намерен.
– Зачем тогда вообще было эту тему поднимать? – возмутилась Катя.
Но Рома не успел ответить, потому что из динамика, что был укреплен прямо над их головами, прозвучал голос. За два дня Катя уже научилась различать эти голоса и с уверенностью могла сказать, что с ними сейчас разговаривала Зависть:
– Всех прошу собраться в гостиной, – ласково проворковал голос. – Объявляется небольшой перерывчик.
А когда все ребята уселись за овальным столом, входная дверь раздвинулась и в гостиную вошел охранник в форме. На спине его синей куртки горели ярко-желтые буквы: «ЖЗР».
– Тут, короче, сыр, колбаса и хлеб, – скороговоркой выпалил парень, воровато оглядываясь, словно опасаясь слежки.
Пожелав приятного аппетита и выложив на стол пакеты, охранник спешно покинул гостиную.
– Ну вот, а кто-то тут боялся умереть голодной смертью! – шутливо заметила Варька, разворачивая пакеты. – Даже порезали все! – радовалась она, сооружая многослойный бутерброд.
А когда ребята утолили первый голод, снова ожили динамики.
– Ну что, следователь, – скрипуче протянула Жадность. – Как идет следствие?
– Нормально, – ответила Лена, чуть не поперхнувшись.
– А поподробнее? – не отставала Жадность. – Учтите, больше вас никто бесплатно кормить не будет. Так что в ваших же интересах найти вора как можно скорей. Хоть один реальный подозреваемый обозначился?
– Пока нет. – Лена отодвинула тарелку с бутербродом. Ей моментально расхотелось есть. – Но я опрашиваю свидетелей, и мне удалось выяснить, что рюкзак все это время провисел в ванной…
– Не густо, – саркастически заметила Жадность и задала следующий вопрос: – Всех успела опросить?
– Кроме Коли, – ответила Лена. – Когда он вошел, нас позвали в гостиную.
– Что ж… – протянула Жадность, будто соображая, что сказать дальше. – Похоже, без моей помощи тебе с ним не справиться…
– Это почему же? – не поняла Лена.
– Да так как-то, – гнусаво захихикала Жадность. – Ну что, Николашка, сам отдашь денежки или тебе помочь?
Тишина, воцарившаяся в гостиной после этих слов, длилась не меньше трех минут. Все взгляды были устремлены на Николая. Он же вертел головой в разные стороны, словно надеясь увидеть человека, который только что прямо обвинил его в краже, и казался совершенно потрясенным и потерянным.
13
– Я н-н-не брал деньги, – заикаясь от волнения, выдавил наконец Николай. – Честное слово…
– Честное слово врать готово! – залилась хохотом Жадность. – Давай, Николя, не тяни резину, доставай бабло!
– Да я в глаза не видел эти деньги! – Мало-помалу Николай начал оправляться от первого шока. – А знаете, я ведь сразу почувствовал неладное, когда вы меня в этой комнате начали спрашивать, не страдаю ли я лунатизмом?
– Так, может, все-таки страдаешь? – с явной издевкой поинтересовалась Жадность и продолжила, сменив тон: – Для справки: люди, страдающие лунатизмом, по ночам совершают поступки, о которых не помнят, проснувшись утром. Как правило, это такие поступки, которые в состоянии бодрствования больной лунатизмом никогда бы не совершил. Вплоть до убийства… – после паузы страшным шепотом добавила Жадность.
– Давайте, давайте! – усмехнулся Николай. – Что же вы так мелко берете – кража? Обвинили бы уж сразу в убийстве!
– Твою иронию считаю неуместной, – зло заметила Жадность. – Тебе не жарко, Коленька? – совершенно не к месту осведомилась вдруг она.
Николай молчал, глядя себе под ноги.
– Не понимаю, как это люди могут в помещении ходить в кроссовках? – рассуждала будто бы о совершенно невинных вещах Жадность. – Коленька, мальчик мой, не желаешь переобуться в тапочки?
Коля по-прежнему угрюмо молчал.
– Сними кроссовки, воришка! – неожиданно выкрикнула Жадность.
– Может, мне еще и штаны снять? – не растерялся Николай, хотя губы его моментально побледнели, а в глазах появился нездоровый блеск. – А что, влегкую!
– Оч-ч-чень остроумно, – отозвалась Жадность и заговорила вдруг быстро и горячо: – А если я скажу, что под каждой стелькой твоих вонючих кроссовок лежит по две с половиной штуки краденых баксов, что ты мне ответишь на это, шутник?
Коля обалдело и как-то завороженно уставился на носки своих кроссовок, будто на каждой из них прямо сейчас, на глазах у всех расцветало по пышному кусту роз. А вслед за Николаем и все остальные устремили свои взгляды на его ничем с виду не примечательные белые с синим кроссовки.
– Разувайся давай! – вдоволь насладившись произведенным эффектом, торопила Николая Жадность.
Оторвав взгляд от обуви, Коля посмотрел на Каркушу. В его глазах читалась мольба о помощи.
– Ложь! – закричала Каркуша. – Это ложь! Коля не виноват! Он не брал эти деньги! Вы все врете! И даже если в его кроссовках действительно лежат деньги, это значит только то, что кто-то их туда подбросил!
Проигнорировав Каркушину пламенную речь, Жадность повторила с явной угрозой в голосе:
– Разувайся, Коленька!
Медленно, словно действуя в замедленной съемке, Николай расшнуровал сначала одну кроссовку, затем другую, подошел с развязанными шнурками к стулу, опустился на него и так же медленно разулся.
– Вытаскивай стельки! – нетерпеливо скомандовала Жадность. – А теперь покажи всем деньги!
В эту секунду ему вдруг подумалось, что все это сон, что просто не может с ним такого произойти в реальной жизни, даже если эта жизнь протекает на проекте «ЖЗР». Если это розыгрыш, то он слишком жесток и ни капельки не смешон…
– Ну что? – ликовала Жадность. – Все убедились? Все всё видели? Следователь, пересчитай деньги.
Дрожащей рукой Лена потянулась за деньгами.
– Тут ровно пять тысяч, – отчиталась она спустя минуту.
– Я не верю! – закричала Варька и, подбежав к Николаю, стала рядом с ним. – Коля не мог украсть деньги! Вы все это подстроили! Должна существовать запись! Тут камеры каждый уголок снимают круглые сутки! Если это сделал Коля, покажите нам пленку!
– А вот это мы как-нибудь сами решим, кому что показывать! – откликнулась Жадность. – Кто еще не верит в то, что Николай оказался банальным воришкой?
– Я не верю! – подтвердила свою позицию Каркуша, подошла к Николаю и встала рядом с ним с другой стороны. Теперь Коля оказался между Каркушей и Варей.
– Итак, пока двое на двое! – досадливо проскрипела Жадность. – А что скажет следователь?
– Я не знаю… – Лена опустила глаза. – Если это сделал не Коля, тогда кто-то ему подсунул деньги под стельки… – пустилась в неуверенные рассуждения она. – Но тогда возникает вопрос: «Кто?» А главное: «Зачем?»
– Ну а что скажет лучший друг подозреваемого? Или уже бывший лучший друг? – обратилась Жадность к Роману.
– Знаете, – выдержав паузу, тихо заговорил Рома, – возможно, я сейчас поступлю не совсем порядочно, раскрыв чужую тайну, но все-таки сделаю это. Сделаю, потому что надеюсь, что это поможет вам всем не судить Колю слишком строго…
– Мразь! – выкрикнул Николай и дернулся было всем телом, но Варя и Каркуша крепко сжали обе его руки.
– Не надо, Колян, все мы люди, и у каждого в жизни бывают такие обстоятельства... Словом, у Коли есть младшая сестренка, в этом году она поступила в платный колледж. Вскоре после этого Колину маму уволили с работы, а отца у них нет… А теперь пусть кто-то попробует назвать моего друга вором! Я первый брошу в этого человека камень!
– Браво, адвокат! – выкрикнула Жадность, и из динамиков грянул оглушительный шквал аплодисментов.
– Я не брал эти деньги, – сказал Коля, когда все звуки стихли. – Хотя про сестру это правда. Но мне бы и в голову не пришло воровать деньги. Я не вор, – выдохнул он и опустил голову.
– Я отказываюсь принимать участие в этом… спектакле! – задрав голову, выкрикнула Каркуша.
– Я тоже, – поддержала ее Варя.
Коля не проронил ни звука. Казалось, что происходящее внезапно перестало его интересовать. Отсутствующим взглядом скользил он по стенам гостиной, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. И казалось, ничто на свете не сможет вывести его из этого странного оцепенения.
14
– Я не хочу, чтобы вы уходили из-за меня, девчонки! – Они втроем сидели в гостиной, Варя разливала по чашкам чай.
– Не знаю, кем это надо быть, чтобы все это выдержать! – сказала Каркуша. – Нет, Коля, ты тут ни при чем, я бы все равно ушла. Днем раньше, днем позже. Какая разница?
– Я тоже тут не останусь, – решительно заявила Варя. – После того, что произошло, я не смогу с Ленкой нормально общаться, а уж об этом Роме и говорить нечего. И вообще, что я тут забыла? Скоро первое сентября, занятия начинаются. Я же в этом году в педагогический колледж поступила, – сообщила она так, будто только что вспомнила об этом.
– По-любому больше пользы! – поддержал Варю Николай.
– А твою сестру… – Каркуша осеклась было, но потом решилась и спросила: – Ее что, теперь выгонят из колледжа?
– Я этого не допущу, – качнул головой Николай. – Устроюсь на работу, в салон мобильной связи. Если постараться, можно неплохо заработать… И потом, мама вчера позвонила, ее приняли на работу редактором в одно крупное издательство. Нет, Аленка наша как училась, так и будет учиться. Так что я в любом случае решил уйти, ну а сегодняшний случай, можно сказать, ускорил дело, вот и все. Главное, вы верите, что я не брал эти деньги… Вы ведь мне верите? – И он такими глазами посмотрел на Каркушу, что у той появился ком в горле.
– Коля, – только и смогла проговорить она, – прекрати.
– В самом деле, – поддержала ее Варя, – хватит уже возвращаться к этой теме!
– Придется вернуться! – раздался из динамиков голос Ревности. У нее был самый резкий и высокий тембр. – Всем собраться в гостиной! Повторяю: всем участникам проекта «ЖЗР» срочно собраться в гостиной!
Рома и Лена демонстративно уселись на диване. Они вели оживленную беседу и даже не взглянули в сторону своих товарищей. Николай, Каркуша и Варя остались на своих местах – за овальным столом.
– Денек выдался трудный, – взвизгнула Ревность. – Можно и расслабиться. Пиво? Джин-тоник? Шампанское? Абсент? Шутка! Сейчас кино вам покажем. Расслабляющее. Комедия. То-то посмеемся все вместе! Ромашка, – игриво пропищала Ревность, – ты не догадываешься, кто в этом фильме сыграл главную роль?
– Это нечестно! – как ужаленный вскочил с дивана Рома. – Вы обещали! Вы мне слово дали! Вы не имеете права! – Он как волчок крутился на месте, отчаянно жестикулируя, щеки пылали, глаза бешено вращались в разные стороны. Таким Каркуша его еще не видела. – Я разобью сейчас этот чертов экран!
– А мы другой принесем, – заверила Ревность. – А за испорченное имущество заплатишь! Короче, детки, успокоились и заняли свои места. Кино называется… Впрочем, сами потом решите, как его назвать. Договорились?
Экран загорелся, и по синему фону медленно поползли титры: «Сценарий: Роман Березин. Режиссер: Роман Березин. Генеральный продюсер: Роман Березин. Ну и в главной роли тоже не кто иной, как Роман Березин».
Зазвучала напряженная музыка. Камера показала крупным планом лицо Романа, его губы шевелились. Потом музыка стихла, и стали слышны слова, которые произносил Роман:
– Я должен подумать… Я не готов ответить вот так, сразу…
– Минута тебе на размышление, – отозвался мужской голос.
Его обладателя в кадре не было. Напряженно затикали невидимые часики, потом раздался писк и голос объявил:
– Время истекло.
– Ну хорошо, – глядя куда-то вниз, протянул Рома. – А где гарантия, что вы не расскажете или не покажете потом, как все происходило на самом деле.
– Не расскажем. Ты не о гарантиях думай, парень, а о победе. И еще о деньгах, которые ты получишь, если станешь победителем. А конкурентов надо убирать. И тут все средства хороши. У тебя есть все шансы выиграть главный приз, но для этого надо немножко потрудиться.
– Я согласен. Когда это нужно сделать?
– Сегодня ночью. Приступишь к операции в два пятнадцать, в два двадцать пять деньги должны лежать под стельками кроссовок.
– Я все понял.
На миг экран потемнел, потом снова зазвучали тревожные аккорды, и из темноты начала медленно проявляться сгорбленная фигура Ромы.
– Хватит! – не своим голосом заорал Рома и, подбежав к экрану, заслонил его своим телом.
– Хватит так хватит, – миролюбиво пропищала Ревность. – Судя по лицам зрителей, все всё поняли, – заключила она, после чего экран погас и над гостиной повисла тягостная, густая и вязкая, как туман, тишина.
Да и о чем им было говорить? Разве могут слова выразить даже малую часть тех чувств, что испытывал каждый из участников проекта в эту минуту?
Николай, Каркуша и Варя молча шагали по мокрому асфальту. Дождь уже кончился, но низкие и тяжелые облака, казалось, давили на плечи. Внезапно Варя остановилась и, тряхнув копной рыжих волос, отрывисто произнесла:
– Вообще-то мне в другую сторону, ребята.
– Мы тебя проводим, – с готовностью предложила Каркуша и, удивившись про себя этому неожиданно вырвавшемуся «мы», тут же поспешила исправить свою, как ей казалось, оплошность: – То есть я подумала, что Коля наверняка сможет тебя проводить. Правда, Коля?
– Конечно, – зябко передернул плечами Николай и улыбнулся, украдкой взглянув на Каркушу.
Этим взглядом он, видимо, хотел сказать, что ее оговорка не ускользнула от его острого слуха.
– Все, ребят, пока! Завтра созвонимся, – затараторила Варя, которая, конечно же, тоже все поняла. – О! Мой автобус! Я побежала!
– Как странно, – проговорил Николай, когда они с Катей остались одни. – Сейчас я провожу тебя до метро, и мы, возможно, никогда больше не увидимся…
– Ты хочешь, чтобы так было? – Катя резко вскинула голову.
– Нет, не хочу, – тихо ответил Николай.
– Зачем тогда говоришь об этом? Или отвык говорить то, что думаешь? Нас никто уже не снимает, Коля, никто не следит за нами! Здесь нет камер! – Катя широко развела руки в стороны. – Для нас шоу кончилось, начинается нормальная жизнь!
– Кать, а пойдем ко мне, – неожиданно предложил Николай и густо покраснел. – Я тебя с мамой познакомлю и с Аленкой… – пробубнил он, опуская голову.
– Пойдем, – просто ответила Каркуша, взяла Николая за руку, и они быстро, словно боялись опоздать на важную встречу, зашагали к метро.
* * *
Черепашка сидела, зажав в руке чашку с давно остывшим чаем. За окном уже начинали сгущаться сумерки. Если бы Люсю спросили, как долго она сидит вот так, отрешенно уставившись в стену, время от времени дуя на холодный чай, она бы, наверное, не ответила. После этого звонка, которому суждено было изменить всю ее жизнь, она как бы выпала из реальности, а потому и совершенно потеряла счет времени. Именно об этом она сейчас и думала – о том, как круто теперь изменится ее жизнь. Вернее, не думала, а просто сидела, позволяя мыслям лениво и тяжело ворочаться в ее чугунной голове.
Сколько раз Черепашка в сердцах говорила, что хочет, чтобы эту программу наконец закрыли, что ей надоели эта бесконечная суета и неразбериха, царящие на съемочной площадке, что она вообще устала от музыки, самовлюбленных рок-звезд и всего, что с этим связано, что хочет забыть про работу и жить жизнью простой школьницы…
«Вот и живи теперь жизнью простой школьницы! Ты же так мечтала об этом! – со злой иронией подумала Черепашка. – Радуйся! Ты свободна! Никаких тебе съемок! Школа – дом, школа – дом! Можно в кружок какой-нибудь записаться. Например, латиноамериканских танцев. Или в секцию спортивную. Чем тебя не устраивает какая-нибудь гребля на каноэ?»
Молодежную программу «Уроки рока» закрыли. Впрочем, для Люси Черепахиной, ее бессменной ведущей на протяжении целых двух лет, это не явилось такой уж неожиданностью. Для такой программы два года можно считать рекордным сроком, потому что телевидение не стоит на месте и чуть ли не каждый месяц возникают какие-то новые проекты, в эфир выходят новые программы. Часто они дублируют друг друга и по форме, и по содержанию, потому большинство проектов не доживают и до года. Ведь ни для кого не секрет, что телевидение – это прежде всего коммерция, а уже потом творчество или искусство. Основным показателем успешности всякого проекта является рейтинг, а он определяется количеством человек, отдающим предпочтение той или иной программе или фильму. Информация собирается с помощью спутников, которые летают на околоземной орбите, а потом все эти голоса подсчитываются специальными службами, которые существуют на каждом телеканале.
Именно он, этот пресловутый рейтинг, а точнее, медленное, но верное падение рейтинга программы «Уроки рока» и явилось причиной душевного переполоха Черепашки.
Впрочем, это уже совсем другая история…