Страница:
Воссоединившись с Мироном, «пятерка» в полном составе отправилась в казино. Играть никто, кроме него, не собирался. Только поболеть за Митрохина, потусоваться между столами и приколоться, наблюдая, как люди переживают выигрыши и проигрыши.
Несмотря на дневное время, казино не пустовало. К счастью, Слепой уже бывал здесь и худо-бедно ориентировался. Солнце пробивалось сквозь задернутые шторы только узкими, как лезвие, полосками, а электрический свет концентрировался над столами. Остальная часть просторного помещения тонула для Глеба во мраке. И этот мрак вызывал постоянную тревогу.
Может, Вероника не случайно схватила именно баллончик с лаком? Прекрасно знает реальное состояние его, Глеба, глаз и весело перемигивается с Веденеевым, который уже маячит в дальнем углу.
Три рулеточных колеса закрутились почти одновременно. Под аккомпанемент их мягкого стрекота Глеб прошел мимо стойки бара до тех пор, пока в нос не ударил запах пыли со штор.
В трубке ответил чужой голос.
— Мне товарища подполковника… Товарищ Звонарев, звоню, как вы сами велели.
— Как обстановка? — интонации у подполковника звучали бодрее и оптимистичнее, чем на свадьбе.
— Для меня мрачнее некуда, — в двух словах Слепой рассказал об утренней неприятности. — Рассчитывал справиться, переждать, пока зрение восстановится. Но риск слишком велик, не хочу ставить дело под удар. На данный момент я просто не владею ситуацией.
— Как лечился?
— Промывал водой. До сих пор глаза мокрые.
— Надо капли попробовать. Скажи еще раз, чем тебя обрызгали, и я тут на месте проконсультируюсь.
— Лаком для волос. Может, пришлете временно замену?
— "Пока человек будет входить в курс, ты уже оклемаешься. Да и нет у нас сейчас свободных людей нужной квалификации. Главное, виду не подавай, держись уверенно.
«Легко сказать», — подумал Сиверов.
— Если это было не случайно, тогда ему все уже известно.
— Не усложняй дело, не забивай себе голову.
Перезвони минут через десять. Я тебе скажу, какие капли должны помочь. Пошлешь кого-нибудь из ребят в ближайшую аптеку.
Обратно от окон Слепой двинулся медленно.
— И хорошо сделал, потому что наткнулся в сумерках на кресло. В прошлое посещение кресел здесь не было. Значит, за полгода в интерьер внесли кое-какие изменения.
Скоро он уже закапывал себе в мужском туалете лекарство из пипетки. Ощутимых изменений не произошло, но, возможно, они должны последовать в ближайшие часы.
Мирон чертыхнулся, и Лена решила его пожалеть, возможно, еще и потому, что ей пришла в голову очередная цитата из фильма Гая Ричи:
— Может, нам посчастливится увидеть деньги?
— Держи, золотко. Покупай на все. Ты ведь понимаешь, почему мне нельзя.
Тут Слепому вспомнились слова предшественника: «Везучий, собака. Его уже не во все казино пускают». Наверное, и здесь помнят его выигрыши, просто бдительность не на высоте.
Как только он обнаружит свои таланты, его моментом опознают. Захотят выкинуть вон, но он рассчитывает, что охрана по обязанности прикроет. Вот почему он так настойчиво звал в казино.
Под любым предлогом следовало не пускать сюда компанию.
Предположения оправдались очень быстро. Крупье только раз придвинул лопаточкой три стопки выигранных Мироном жетонов, и Слепой различил крупные фигуры без пиджаков, но при белых сорочках и галстуках.
— Будьте добры. Нам нужно выяснить некоторые детали, — голос прозвучал неожиданно тихо и вкрадчиво.
Митрохин, наоборот, хотел привлечь всеобщее внимание к нарушению своих прав.
— Сейчас я занят! — звонко и отчетливо продекларировал он. — Все выяснения потом. Если вас интересует моя личность, придется пригласить милицию.
— Частным лицам никто не обязан показывать паспорт, — вмешалась Вероника. — И вообще…
Ее полностью проигнорировали, продолжая разговаривать только с Мироном.
— На вас жаловались другие клиенты. Минуту назад поступил сигнал, что вы легко и непринужденно присвоили несколько чужих фишек. Поэтому будьте добры…
— Попробуйте предъявить доказательства. У вас все фиксируется, каждый стол снимает камера, — Мирон указал на потолок. — Если я взял чужое, почему хозяин фишек сам не поднял шум?
— За доказательствами дело не станет. Пройдемте.
Слепой ни секунды не сомневался, что Мирон ни в чем не виноват. Он слишком хорошо знал, как относятся в московских казино к крупным выигрышам посетителей и к тем, кому стабильно везет.
— Предъявите мне пострадавшего. Эй, у кого пропали фишки?!
— Его здесь нет. Давайте не будем устраивать скандал в зале.
Один человек из службы охраны уже прихватил Митрохина за предплечье, второй настойчиво оттеснял в сторону коридора, перекрывая широкой спиной видимость для остальных посетителей.
Глеб не спешил вставать на защиту своего подопечного. Мирон прекрасно знал, чем закончится дело, — будучи «персоной нон грата», он сунулся сюда в расчете на авторитетное прикрытие ФСБ.
Если сейчас вмешаться, завтра другим из компании тоже захочется покуролесить. Приятно ходить по натянутому канату, когда уверен в страховке.
Ничего плохого с ним не сделают, просто конфискуют выигрыш и выведут через служебный вход. Пусть поймет, что ни сам Слепой, ни его люди не сделают и шага за рамками своих непосредственных обязанностей.
Видя полное отсутствие реакции, Мирон полез на рожон. Стал упираться изо всех сил. Не найдя другой подходящей опоры, присел на корточки и ухватился за массивную ножку стола. Его Друзья громогласно возмущались, пытаясь мешать службе безопасности казино. Все три крупье как ни в чем не бывало объявляли очередные розыгрыши, но Слепой слышал отчетливый ропот публики.
— Я адвоката — — объявила Вероника. — Член московской коллегии. Будьте добры оставить человека в покое и предъявить улики. Тогда мы с моим клиентом посоветуемся и решим, как быть. Если будете продолжать самоуправство, готовьтесь к разбирательству в суде. Обещаю, у вас отзовут лицензию!
Появился некто лысоватый, облеченный полномочиями.
— Где тут у нас адвокат? Извините, визитки мне недостаточно. Хотите помочь своему другу — убедите его выйти из зала подобру-поздорову.
И остальные пусть успокоятся, иначе мы всех вышвырнем вон.
Воротынцев тем временем обругал матом одного из вышибал в белых сорочках и галстуках. Тот заломил ему руку за спину, но Денис, изловчившись, укусил противника. Сиверов не разобрал выражения лица золотоволосого юноши: в самом ли деле он впал в бешенство или раскручивает скандал скорее для прикола, из чисто спортивного интереса?
Конечно, серьезных последствий никому из компании не угрожало. Служба безопасности казино все же не бандиты с большой дороги. Прежде чем отпускать полновесные удары, они обязательно выяснят, с кем имеют дело и кто стоит за молодым человеком или девушкой.
И все-таки Слепому пришлось вмешаться, чтобы развести наконец «враждующие стороны». Подойдя к мужчине из руководства казино, он вполне дружелюбно заметил:
— Я бы на вашем месте объявил технический перерыв. Когда люди перестают чувствовать себя на сцене, такая проблема быстро рассасывается.
Через пять минут компания своим ходом спустится в фойе.
— Не нужно мне бесплатных советов, — отмахнулся лысоватый. — Или у вас тоже зачесалось в одном месте?
— Последний совет: отдайте гражданину Митрохину честно выигранные денежки. Это был ваш прокол, это вы его прошляпили на входе. А раз уж пустили внутрь, будьте добры не передергивать карты.
— Кто ты вообще такой? Адвокат номер два?
— Я представляю здесь Федеральную службу безопасности.
— И тоже без удостоверения? Пошел ты знаешь куда!
После едва заметного движения Сиверова мужчина согнулся в три погибели, держась за живот. Каланцов и Смольский мгновенно среагировали на этот недвусмысленный сигнал к действиям. Один стукнул в печень вышибалу, оттолкнувшего Веронику. Второй ребром ладони подрубил другого детину в сорочке и галстуке. Денис получил возможность распрямиться, подуть на аристократически-тонкое запястье, где отпечатался на шелковистой коже красный след сурового хвата.
— Лежать! — раздался вдруг голос очередного запыхавшегося детины в той же «униформе».
Придерживая в «чашке» левой ладони вытянутую правую руку с пистолетом, он водил ею туда-сюда, намереваясь испугать сразу всех. За его спиной посетители и крупье быстро рассасывались через лестницу. Но вся компания и трое опекунов оказались в поле его зрения.
Наплевав на опасность, Каланцов подошел почти вплотную, держа в развернутом виде удостоверение.
— Читать умеешь?
Человек в сорочке и галстуке промолчал.
— Вопросы есть?
Спрятав оружие, сотрудник казино медленно направился помочь своим потерпевшим.
— Я хочу, чтобы вы отыскали всех ублюдков по эту сторону экватора и жестко пытали, — бросила Смольскому Лена.
— Живо на выход! — скомандовал раздосадованный Слепой. — Демократии конец. С этого дня программу на день будете заранее согласовывать со мной.
— Ага, — издевательски кивнула Маша. — Уже готовим список.
— Никуда я не пойду, пока не получу свой выигрыш, — заявил Мирон. — Это вопрос принципа.
— Пойдешь. Морального удовлетворения с тебя хватит.
«Построить их один раз по-настоящему? — задался вопросом Слепой. — Либо меня выпрут с треском, либо я наведу полный порядок».
Но тут же он вспомнил, что кто-то из своих работает против. С этим обязательно нужно разобраться, он не имеет права оставлять сменщику дурное наследство.
Внизу прозвучала милицейская сирена, и сразу стала понятна уступчивость персонала казино.
Возможно, ментов вызвал какой-нибудь запасной крупье; возможно, последний из «галстучников», перед тем как выскочить в зал с пистолетом.
«Доигрались, — подумал Глеб. — Сейчас начнется качание прав».
При «теплых» взаимоотношениях между двумя ведомствами каждое второе пересечение приводило к долгой выясняловке.
— Встаньте туда, чтобы не попасть под горячую руку, — показал он «пятерке». — Из виду не пропадать.
Глава 20
Глава 21
Несмотря на дневное время, казино не пустовало. К счастью, Слепой уже бывал здесь и худо-бедно ориентировался. Солнце пробивалось сквозь задернутые шторы только узкими, как лезвие, полосками, а электрический свет концентрировался над столами. Остальная часть просторного помещения тонула для Глеба во мраке. И этот мрак вызывал постоянную тревогу.
Может, Вероника не случайно схватила именно баллончик с лаком? Прекрасно знает реальное состояние его, Глеба, глаз и весело перемигивается с Веденеевым, который уже маячит в дальнем углу.
Три рулеточных колеса закрутились почти одновременно. Под аккомпанемент их мягкого стрекота Глеб прошел мимо стойки бара до тех пор, пока в нос не ударил запах пыли со штор.
В трубке ответил чужой голос.
— Мне товарища подполковника… Товарищ Звонарев, звоню, как вы сами велели.
— Как обстановка? — интонации у подполковника звучали бодрее и оптимистичнее, чем на свадьбе.
— Для меня мрачнее некуда, — в двух словах Слепой рассказал об утренней неприятности. — Рассчитывал справиться, переждать, пока зрение восстановится. Но риск слишком велик, не хочу ставить дело под удар. На данный момент я просто не владею ситуацией.
— Как лечился?
— Промывал водой. До сих пор глаза мокрые.
— Надо капли попробовать. Скажи еще раз, чем тебя обрызгали, и я тут на месте проконсультируюсь.
— Лаком для волос. Может, пришлете временно замену?
— "Пока человек будет входить в курс, ты уже оклемаешься. Да и нет у нас сейчас свободных людей нужной квалификации. Главное, виду не подавай, держись уверенно.
«Легко сказать», — подумал Сиверов.
— Если это было не случайно, тогда ему все уже известно.
— Не усложняй дело, не забивай себе голову.
Перезвони минут через десять. Я тебе скажу, какие капли должны помочь. Пошлешь кого-нибудь из ребят в ближайшую аптеку.
Обратно от окон Слепой двинулся медленно.
— И хорошо сделал, потому что наткнулся в сумерках на кресло. В прошлое посещение кресел здесь не было. Значит, за полгода в интерьер внесли кое-какие изменения.
Скоро он уже закапывал себе в мужском туалете лекарство из пипетки. Ощутимых изменений не произошло, но, возможно, они должны последовать в ближайшие часы.
* * *
Мирон выиграл раз-другой по мелочи, ставя просто на цвет. Потом проиграл в два раза больше, поставив на «чет-нечет». Попросил Смольского прикупить еще жетонов. Глеб плохо различал выражение лица своего подчиненного, но физически ощутил вопросительный взгляд из-под густых бровей. Отрицательно покачал головой — пусть сам решает свои вопросы, мы здесь услуг не оказываем.Мирон чертыхнулся, и Лена решила его пожалеть, возможно, еще и потому, что ей пришла в голову очередная цитата из фильма Гая Ричи:
— Может, нам посчастливится увидеть деньги?
— Держи, золотко. Покупай на все. Ты ведь понимаешь, почему мне нельзя.
Тут Слепому вспомнились слова предшественника: «Везучий, собака. Его уже не во все казино пускают». Наверное, и здесь помнят его выигрыши, просто бдительность не на высоте.
Как только он обнаружит свои таланты, его моментом опознают. Захотят выкинуть вон, но он рассчитывает, что охрана по обязанности прикроет. Вот почему он так настойчиво звал в казино.
Под любым предлогом следовало не пускать сюда компанию.
Предположения оправдались очень быстро. Крупье только раз придвинул лопаточкой три стопки выигранных Мироном жетонов, и Слепой различил крупные фигуры без пиджаков, но при белых сорочках и галстуках.
— Будьте добры. Нам нужно выяснить некоторые детали, — голос прозвучал неожиданно тихо и вкрадчиво.
Митрохин, наоборот, хотел привлечь всеобщее внимание к нарушению своих прав.
— Сейчас я занят! — звонко и отчетливо продекларировал он. — Все выяснения потом. Если вас интересует моя личность, придется пригласить милицию.
— Частным лицам никто не обязан показывать паспорт, — вмешалась Вероника. — И вообще…
Ее полностью проигнорировали, продолжая разговаривать только с Мироном.
— На вас жаловались другие клиенты. Минуту назад поступил сигнал, что вы легко и непринужденно присвоили несколько чужих фишек. Поэтому будьте добры…
— Попробуйте предъявить доказательства. У вас все фиксируется, каждый стол снимает камера, — Мирон указал на потолок. — Если я взял чужое, почему хозяин фишек сам не поднял шум?
— За доказательствами дело не станет. Пройдемте.
Слепой ни секунды не сомневался, что Мирон ни в чем не виноват. Он слишком хорошо знал, как относятся в московских казино к крупным выигрышам посетителей и к тем, кому стабильно везет.
— Предъявите мне пострадавшего. Эй, у кого пропали фишки?!
— Его здесь нет. Давайте не будем устраивать скандал в зале.
Один человек из службы охраны уже прихватил Митрохина за предплечье, второй настойчиво оттеснял в сторону коридора, перекрывая широкой спиной видимость для остальных посетителей.
Глеб не спешил вставать на защиту своего подопечного. Мирон прекрасно знал, чем закончится дело, — будучи «персоной нон грата», он сунулся сюда в расчете на авторитетное прикрытие ФСБ.
Если сейчас вмешаться, завтра другим из компании тоже захочется покуролесить. Приятно ходить по натянутому канату, когда уверен в страховке.
Ничего плохого с ним не сделают, просто конфискуют выигрыш и выведут через служебный вход. Пусть поймет, что ни сам Слепой, ни его люди не сделают и шага за рамками своих непосредственных обязанностей.
Видя полное отсутствие реакции, Мирон полез на рожон. Стал упираться изо всех сил. Не найдя другой подходящей опоры, присел на корточки и ухватился за массивную ножку стола. Его Друзья громогласно возмущались, пытаясь мешать службе безопасности казино. Все три крупье как ни в чем не бывало объявляли очередные розыгрыши, но Слепой слышал отчетливый ропот публики.
— Я адвоката — — объявила Вероника. — Член московской коллегии. Будьте добры оставить человека в покое и предъявить улики. Тогда мы с моим клиентом посоветуемся и решим, как быть. Если будете продолжать самоуправство, готовьтесь к разбирательству в суде. Обещаю, у вас отзовут лицензию!
Появился некто лысоватый, облеченный полномочиями.
— Где тут у нас адвокат? Извините, визитки мне недостаточно. Хотите помочь своему другу — убедите его выйти из зала подобру-поздорову.
И остальные пусть успокоятся, иначе мы всех вышвырнем вон.
Воротынцев тем временем обругал матом одного из вышибал в белых сорочках и галстуках. Тот заломил ему руку за спину, но Денис, изловчившись, укусил противника. Сиверов не разобрал выражения лица золотоволосого юноши: в самом ли деле он впал в бешенство или раскручивает скандал скорее для прикола, из чисто спортивного интереса?
Конечно, серьезных последствий никому из компании не угрожало. Служба безопасности казино все же не бандиты с большой дороги. Прежде чем отпускать полновесные удары, они обязательно выяснят, с кем имеют дело и кто стоит за молодым человеком или девушкой.
И все-таки Слепому пришлось вмешаться, чтобы развести наконец «враждующие стороны». Подойдя к мужчине из руководства казино, он вполне дружелюбно заметил:
— Я бы на вашем месте объявил технический перерыв. Когда люди перестают чувствовать себя на сцене, такая проблема быстро рассасывается.
Через пять минут компания своим ходом спустится в фойе.
— Не нужно мне бесплатных советов, — отмахнулся лысоватый. — Или у вас тоже зачесалось в одном месте?
— Последний совет: отдайте гражданину Митрохину честно выигранные денежки. Это был ваш прокол, это вы его прошляпили на входе. А раз уж пустили внутрь, будьте добры не передергивать карты.
— Кто ты вообще такой? Адвокат номер два?
— Я представляю здесь Федеральную службу безопасности.
— И тоже без удостоверения? Пошел ты знаешь куда!
После едва заметного движения Сиверова мужчина согнулся в три погибели, держась за живот. Каланцов и Смольский мгновенно среагировали на этот недвусмысленный сигнал к действиям. Один стукнул в печень вышибалу, оттолкнувшего Веронику. Второй ребром ладони подрубил другого детину в сорочке и галстуке. Денис получил возможность распрямиться, подуть на аристократически-тонкое запястье, где отпечатался на шелковистой коже красный след сурового хвата.
— Лежать! — раздался вдруг голос очередного запыхавшегося детины в той же «униформе».
Придерживая в «чашке» левой ладони вытянутую правую руку с пистолетом, он водил ею туда-сюда, намереваясь испугать сразу всех. За его спиной посетители и крупье быстро рассасывались через лестницу. Но вся компания и трое опекунов оказались в поле его зрения.
Наплевав на опасность, Каланцов подошел почти вплотную, держа в развернутом виде удостоверение.
— Читать умеешь?
Человек в сорочке и галстуке промолчал.
— Вопросы есть?
Спрятав оружие, сотрудник казино медленно направился помочь своим потерпевшим.
— Я хочу, чтобы вы отыскали всех ублюдков по эту сторону экватора и жестко пытали, — бросила Смольскому Лена.
— Живо на выход! — скомандовал раздосадованный Слепой. — Демократии конец. С этого дня программу на день будете заранее согласовывать со мной.
— Ага, — издевательски кивнула Маша. — Уже готовим список.
— Никуда я не пойду, пока не получу свой выигрыш, — заявил Мирон. — Это вопрос принципа.
— Пойдешь. Морального удовлетворения с тебя хватит.
«Построить их один раз по-настоящему? — задался вопросом Слепой. — Либо меня выпрут с треском, либо я наведу полный порядок».
Но тут же он вспомнил, что кто-то из своих работает против. С этим обязательно нужно разобраться, он не имеет права оставлять сменщику дурное наследство.
Внизу прозвучала милицейская сирена, и сразу стала понятна уступчивость персонала казино.
Возможно, ментов вызвал какой-нибудь запасной крупье; возможно, последний из «галстучников», перед тем как выскочить в зал с пистолетом.
«Доигрались, — подумал Глеб. — Сейчас начнется качание прав».
При «теплых» взаимоотношениях между двумя ведомствами каждое второе пересечение приводило к долгой выясняловке.
— Встаньте туда, чтобы не попасть под горячую руку, — показал он «пятерке». — Из виду не пропадать.
Глава 20
Ворвавшись в казино, омоновцы в камуфляже по привычке заорали во все горло хриплыми надрывными голосами. Слепого, как любителя оперного пения, всегда раздражали эти «вопли индейцев».
У него, как у сотрудника за штатом, удостоверения не было. Звонарев при встрече обещал выдать временно на другую фамилию, но курьера пока еще не прислал. Каланцов и Смольский выступили вперед, держа документы в раскрытом виде. В противном случае омоновцы могли с места в карьер начать работать прикладами.
Офицер омоновцев не порывался изъять удостоверения для проверки, но переписал себе в блокнот данные и велел обоим эфэсбэшникам оставаться на местах до окончательного подтверждения их принадлежности названному ведомству.
От Глеба он потребовал сдать оружие и проехать в наручниках в отделение. Настояния Смольского и Каланцова не помогали.
— Не вам за кого-то ручаться, — заявил омоновец. — В лучшем случае я вас отпущу на все четыре стороны. Дальше пусть начальство разбирается между собой. У нас людей не посылают решать вопросы без документов. Надо и вам приучаться к порядку.
— Я только позвоню, — предложил Сиверов.
— Заберем оружие, наденем браслеты. Из отделения звони куда угодно.
Омоновцев было человек восемь. Они окружили Глеба и его подопечных, отделили их от компании, которую приняли за обычных посетителей, примороженных страхом. Никто из «великолепной пятерки» не спешил рассеивать это заблуждение.
— Я не шучу, — не разжимая губ, произнес офицер-омоновец в камуфляже без знаков различий. — Нет разрешения на оружие, нет служебного удостоверения. Плюс вызов от лица потерпевших, плюс факт насилия. Плюс темные очки — терпеть не могу пижонов в темных очках. Я действую в рамках закона, и ты, дружок, это знаешь.
— Вообще оборзели, — попробовал заикнуться лысоватый «деятель» казино, все еще держась за низ живота.
— А ты заткнись, тебя пока, не спрашивают, — отрезал омоновец.
Едва уловимым движением головы Слепой напомнил подчиненным, что «великолепную пятерку» нельзя выпускать из виду. Лена Ричи уже вернулась к своим традиционным рыжим волосам, черная майка так обтягивает, что даже плоская грудь отчетливо выпирает. В брючном костюме, со скрещенными на груди руками — Вероника. Высокая, со стройными ножками — стерва Маша. Чуть пониже ее и ближе всех к лестнице — «виновник торжества». Стоит бочком, стараясь не попасть в фокус. И еще Денис — словно старинный портрет в полный рост.
— Уважаю тех, кто следует правилам, — признался омоновцу Глеб. — В Москве такие в дефиците. Давай так: забираешь оружие, надеваешь мне наручники. Но звоню я прямо сейчас, отсюда.
Командир в камуфляже, похоже, поверил в принадлежность клану ФСБ широкоплечего русоволосого человека с тонкими губами и серо-стальными глазами. Защелкивая наручники, он не стал заводить Слепому руки за спину, чтобы тому не составило проблем позвонить. Глеб набрал звонаревский номер, но не застал никого на месте — ни самого подполковника, ни сотрудников рангом ниже.
— Это шулер и вор, — лысоватый показал на Мирона ближайшему к себе рядовому омоновцу. — А они с ним в доле, они за него вступились.
— Молчи, урод, — огрызнулась на него Лена Ричи. — Чем ты занимаешься, когда не торгуешь краденым?
На всякий случай Слепой подождал четвертого гудка и дал отбой. ;
— Все, пошли, — командир в камуфляже легонько потянул за цепочку наручников.
— Сейчас. Еще один номер.
— Нет уж, извини. Разговор шел об одном звонке, на десять я не соглашался.
— Ты мне все до копейки выплатишь, — тем временем пообещал лысоватому Митрохин. — Не выплатишь — под суд пойдешь. Думаешь, я мало знаю про ваше заведение? Как вы тут наводки даете, едва только от вас выходит человек с выигрышем.
— Они трое в доле, на прикрытии, — лысоватый попытался внушить свою версию командиру в камуфляже. — А эти для скандала.
— Как ты мне надоел, — вздохнул омоновец. — Садись и молча пиши заявление.
Бросив удивленный взгляд на компанию молодежи, он поинтересовался:
— А вы чего здесь торчите? Здесь не цирк, по-моему. Идите, мне массовость не нужна. Если понадобится, вызовем как свидетелей.
Персонал казино не протестовал. Они смирились, надеясь получить моральное удовлетворение от неприятностей троицы во главе со Слепым.
Зато Каланцова перекосило:
— Потише, начальник. Этим ребятам пока нельзя без нас ходить.
Коротко стриженный, подтянутый командир ОМОНа взглянул на него скептически. Всклокоченные соломенные пряди до плеч лично для него никак не соответствовали облику представителя спецслужбы.
— Да ради бога, валяйте следом. Лично вас никто не держит.
— Вам это дорого обойдется, — Каланцов оскалил свои лошадиные зубы.
— Успокойся, — одернул его Глеб.
Он прекрасно знал, чем кончатся взаимные выяснения между ведомствами. МВД выразит сожаление с некоторыми оговорками, перекладывающими часть вины на сотрудников службы безопасности. Командир ОМОНа получит для вида «строгача», а устно его похвалят: «Молодчина, утер им нос. Так держать!»
Компания уже спустилась вниз в фойе, нисколько не озабоченная судьбой охраны. Вряд ли они попытаются надолго исчезнуть из виду, но сорваться на пару часов с поводка — за это проголосуют быстро и единогласно.
— Выполняйте свои обязанности, — приказал своим Слепой. — Я уж как-нибудь сам справлюсь.
Смольский молча поспешил вниз по витой лестнице, а Каланцов не смог промолчать.
— Сейчас дозвонимся, — пообещал он Глебу. — А вас, товарищ омоновец, мы отлично запомнили.
Мы не злопамятные, мы просто злые, и память у нас хорошая.
— Иди уже! — прикрикнул Слепой.
Вдруг снизу донесся сдавленный окрик Смольского. Потом выстрел, звон бьющегося стекла, короткий визг. Слепой рванулся в сторону окна, Каланцов за ним. Омоновцы разделились: большинство кинулось вниз по лестнице и только двое — к окну, откуда они, возможно, смогли бы быстрей вмешаться.
Слепого никто специально не держал. Сразу стало ясно, что весь прессинг был чистой игрой на нервах, попыткой унизить «дружественное» ведомство.
(Отдернув штору, Глеб слегка поморщился от ударившего в глаза потока солнечного света. Для его обожженной роговицы даже защитные стекла не смогли смягчить удар.
Вглядываться сверху не имело смысла — оружие Глеб отдал в надежде получить обратно через несколько минут. Он был уверен, что ОМОН не станет доставлять его в отделение. Вполне удовлетворятся, препроводив вниз в наручниках. Позволят позвонить из своей припаркованной машины столько раз, сколько потребуется. Вернут оружие и даже извинятся с довольной улыбкой.
Он решил побыстрей доставить им удовольствие, чтобы не затягивать процесс. Но Веденеев успел вклиниться даже в узкую «форточку»…
Ничего еще не разобрав, Глеб прыгнул со второго этажа в наручниках. Следом выпрыгнул Каланцов, едва не свалившись на шею — приземлился буквально в метре от старшего. Смольского нигде не было видно. Зато Глеб различил в щели между автомобилями слегка пригнувшегося человека. Взмахами дула пистолета с насадкой-глушителем он молча подгонял «великолепную пятерку» к микроавтобусу с занавешенными окнами.
Парный прыжок из окна второго этажа, конечно же, не остался для него незамеченным. Он дважды выстрелил — звук выстрела, будто обернутый мягким войлоком, был тише, чем звук удара пуль о стену и визг рикошета. Веденеев не стрелял на убой — он всего лишь хотел, чтобы оба противника не высовывались.
— Пушку, — тихо потребовал Слепой, прячась за ближайшую машину.
Каланцов, присевший на корточки, беспрекословно отдал ему свой пистолет.
— Тормозни ОМОН, чтоб не гремели здесь очередями. Это наше дело, и возиться нам. Глянь, где Смольский, боюсь ему нужна помощь.
Заметив охрану, «пятерка» приостановила покорное продвижение. Веденеев крикнул им что-то неразборчивое и выстрелил поверх голов. Цепочка снова сдвинулась в нужную сторону. От Дениса Воротынцева до распахнутых дверей микроавтобуса оставалось всего метра три.
От глазных капель зрение немного улучшилось, но контуры все равно расплывались. Звякнув цепочкой наручников, Слепой трижды выстрелил, «причесывая» противника. Он пытался заставить Веденеева пригнуться еще ниже и отодвинуться дальше. В таком случае бывший сотрудник резко ограничил бы свой обзор.
Капитан ответил такой же серией выстрелов, рассчитанной на оттеснение, на выигрыш в пространстве и влиянии на ситуацию. Потом откровенно перенацелился на своих пленников, продвигающихся по асфальту со скоростью гусениц, — давал понять Глебу, что загнать его глубже в щель не удастся, при попытке стрельбы на поражение он успеет нажать на спусковой крючок и унести с собой хотя бы одного.
Краем глаза Глеб заметил неспешный отъезд омоновцев. Убедившись, что у ФСБ здесь в самом деле серьезная работа, они предпочли не мешать.
Каланцова и Смольского по-прежнему не было видно. Это могло означать что угодно.
Выстрелить по колесам микроавтобуса? Но лишать Веденеева всяких шансов чересчур опасно.
Для начала следует застраховать молодняк. Неужели они сами не соображают, что нужно разом упасть на асфальт? И все будет кончено в течение одной секунды.
Все надо подсказать. Да еще помолиться, чтоб послушали.
— Лечь!
Среагировали только Лена и Мирон. Остальные продолжали ползти на карачках к распахнутой двери, как в пасть к удаву. Тут вдруг раздался визг детища российского автопрома, вынужденного стартовать с места в карьер. Каланцов на всех парах пронесся на служебной «девятке», задевая правой стороной бамперы выстроившихся на стоянке машин. Сам «жигуль» накренился, поскольку левыми колесами ехал по широкому бордюру.
Веденеев не ожидал такого оборота и запоздал с реакцией. «Девятка» с разгона ударила микроавтобус, ожидавший отъезда с заведенным движком, завалила его на бок. Теперь и оставшиеся трое сиверовских подопечных попадали на асфальт, пытаясь заползти под ближайшие иномарки.
Глеб по инерции выпустил еще несколько пуль, чтобы сковать активность противника. И только потом обнаружил отсутствие на прежнем месте мутных контуров плеча и ноги, согнутой в колене.
Ретировался бывший сослуживец или просто сменил позицию?
Лена Ричи ползла по открытому участку в сторону казино, и нужно было ее прикрыть. Денис вытряхивал осколки стекла из своих роскошных волос, не обращая внимания на то, что ладони и пальцы кровоточат от мелких порезов.
Сиверов рывком преодолел разделяющие его и «девятку» метры. Увидел перепачканное в крови лицо Каланцова — бледное, но с осмысленным выражением. Похоже, ничего серьезного… Главное — Веденеев. Где он притаился?
Интуиция подсказывала, что бывший сослуживец признал свою временную неудачу и скрылся с места. И все-таки Слепой с большой осторожностью осмотрел стоянку. Бронежилет его не сильно грел. Он знал, с кем имеет дело — Веденеев в совершенстве владел техникой мгновенной стрельбы. Правая резко и быстро выбрасывается вперед, в направлении головы, одновременно подкручиваясь большим пальцем вниз, как в рукопашном бою.
Наконец Слепой уверенно выпрямился в полный рост и осознал, что пытается донести до его внимания подчиненный:
— Смольскому досталось по ногам, я уже вызвал «скорую». Можете снять наручники: менты перед отъездом бросили мне ключи.
У него, как у сотрудника за штатом, удостоверения не было. Звонарев при встрече обещал выдать временно на другую фамилию, но курьера пока еще не прислал. Каланцов и Смольский выступили вперед, держа документы в раскрытом виде. В противном случае омоновцы могли с места в карьер начать работать прикладами.
Офицер омоновцев не порывался изъять удостоверения для проверки, но переписал себе в блокнот данные и велел обоим эфэсбэшникам оставаться на местах до окончательного подтверждения их принадлежности названному ведомству.
От Глеба он потребовал сдать оружие и проехать в наручниках в отделение. Настояния Смольского и Каланцова не помогали.
— Не вам за кого-то ручаться, — заявил омоновец. — В лучшем случае я вас отпущу на все четыре стороны. Дальше пусть начальство разбирается между собой. У нас людей не посылают решать вопросы без документов. Надо и вам приучаться к порядку.
— Я только позвоню, — предложил Сиверов.
— Заберем оружие, наденем браслеты. Из отделения звони куда угодно.
Омоновцев было человек восемь. Они окружили Глеба и его подопечных, отделили их от компании, которую приняли за обычных посетителей, примороженных страхом. Никто из «великолепной пятерки» не спешил рассеивать это заблуждение.
— Я не шучу, — не разжимая губ, произнес офицер-омоновец в камуфляже без знаков различий. — Нет разрешения на оружие, нет служебного удостоверения. Плюс вызов от лица потерпевших, плюс факт насилия. Плюс темные очки — терпеть не могу пижонов в темных очках. Я действую в рамках закона, и ты, дружок, это знаешь.
— Вообще оборзели, — попробовал заикнуться лысоватый «деятель» казино, все еще держась за низ живота.
— А ты заткнись, тебя пока, не спрашивают, — отрезал омоновец.
Едва уловимым движением головы Слепой напомнил подчиненным, что «великолепную пятерку» нельзя выпускать из виду. Лена Ричи уже вернулась к своим традиционным рыжим волосам, черная майка так обтягивает, что даже плоская грудь отчетливо выпирает. В брючном костюме, со скрещенными на груди руками — Вероника. Высокая, со стройными ножками — стерва Маша. Чуть пониже ее и ближе всех к лестнице — «виновник торжества». Стоит бочком, стараясь не попасть в фокус. И еще Денис — словно старинный портрет в полный рост.
— Уважаю тех, кто следует правилам, — признался омоновцу Глеб. — В Москве такие в дефиците. Давай так: забираешь оружие, надеваешь мне наручники. Но звоню я прямо сейчас, отсюда.
Командир в камуфляже, похоже, поверил в принадлежность клану ФСБ широкоплечего русоволосого человека с тонкими губами и серо-стальными глазами. Защелкивая наручники, он не стал заводить Слепому руки за спину, чтобы тому не составило проблем позвонить. Глеб набрал звонаревский номер, но не застал никого на месте — ни самого подполковника, ни сотрудников рангом ниже.
— Это шулер и вор, — лысоватый показал на Мирона ближайшему к себе рядовому омоновцу. — А они с ним в доле, они за него вступились.
— Молчи, урод, — огрызнулась на него Лена Ричи. — Чем ты занимаешься, когда не торгуешь краденым?
На всякий случай Слепой подождал четвертого гудка и дал отбой. ;
— Все, пошли, — командир в камуфляже легонько потянул за цепочку наручников.
— Сейчас. Еще один номер.
— Нет уж, извини. Разговор шел об одном звонке, на десять я не соглашался.
— Ты мне все до копейки выплатишь, — тем временем пообещал лысоватому Митрохин. — Не выплатишь — под суд пойдешь. Думаешь, я мало знаю про ваше заведение? Как вы тут наводки даете, едва только от вас выходит человек с выигрышем.
— Они трое в доле, на прикрытии, — лысоватый попытался внушить свою версию командиру в камуфляже. — А эти для скандала.
— Как ты мне надоел, — вздохнул омоновец. — Садись и молча пиши заявление.
Бросив удивленный взгляд на компанию молодежи, он поинтересовался:
— А вы чего здесь торчите? Здесь не цирк, по-моему. Идите, мне массовость не нужна. Если понадобится, вызовем как свидетелей.
Персонал казино не протестовал. Они смирились, надеясь получить моральное удовлетворение от неприятностей троицы во главе со Слепым.
Зато Каланцова перекосило:
— Потише, начальник. Этим ребятам пока нельзя без нас ходить.
Коротко стриженный, подтянутый командир ОМОНа взглянул на него скептически. Всклокоченные соломенные пряди до плеч лично для него никак не соответствовали облику представителя спецслужбы.
— Да ради бога, валяйте следом. Лично вас никто не держит.
— Вам это дорого обойдется, — Каланцов оскалил свои лошадиные зубы.
— Успокойся, — одернул его Глеб.
Он прекрасно знал, чем кончатся взаимные выяснения между ведомствами. МВД выразит сожаление с некоторыми оговорками, перекладывающими часть вины на сотрудников службы безопасности. Командир ОМОНа получит для вида «строгача», а устно его похвалят: «Молодчина, утер им нос. Так держать!»
Компания уже спустилась вниз в фойе, нисколько не озабоченная судьбой охраны. Вряд ли они попытаются надолго исчезнуть из виду, но сорваться на пару часов с поводка — за это проголосуют быстро и единогласно.
— Выполняйте свои обязанности, — приказал своим Слепой. — Я уж как-нибудь сам справлюсь.
Смольский молча поспешил вниз по витой лестнице, а Каланцов не смог промолчать.
— Сейчас дозвонимся, — пообещал он Глебу. — А вас, товарищ омоновец, мы отлично запомнили.
Мы не злопамятные, мы просто злые, и память у нас хорошая.
— Иди уже! — прикрикнул Слепой.
Вдруг снизу донесся сдавленный окрик Смольского. Потом выстрел, звон бьющегося стекла, короткий визг. Слепой рванулся в сторону окна, Каланцов за ним. Омоновцы разделились: большинство кинулось вниз по лестнице и только двое — к окну, откуда они, возможно, смогли бы быстрей вмешаться.
Слепого никто специально не держал. Сразу стало ясно, что весь прессинг был чистой игрой на нервах, попыткой унизить «дружественное» ведомство.
(Отдернув штору, Глеб слегка поморщился от ударившего в глаза потока солнечного света. Для его обожженной роговицы даже защитные стекла не смогли смягчить удар.
Вглядываться сверху не имело смысла — оружие Глеб отдал в надежде получить обратно через несколько минут. Он был уверен, что ОМОН не станет доставлять его в отделение. Вполне удовлетворятся, препроводив вниз в наручниках. Позволят позвонить из своей припаркованной машины столько раз, сколько потребуется. Вернут оружие и даже извинятся с довольной улыбкой.
Он решил побыстрей доставить им удовольствие, чтобы не затягивать процесс. Но Веденеев успел вклиниться даже в узкую «форточку»…
Ничего еще не разобрав, Глеб прыгнул со второго этажа в наручниках. Следом выпрыгнул Каланцов, едва не свалившись на шею — приземлился буквально в метре от старшего. Смольского нигде не было видно. Зато Глеб различил в щели между автомобилями слегка пригнувшегося человека. Взмахами дула пистолета с насадкой-глушителем он молча подгонял «великолепную пятерку» к микроавтобусу с занавешенными окнами.
Парный прыжок из окна второго этажа, конечно же, не остался для него незамеченным. Он дважды выстрелил — звук выстрела, будто обернутый мягким войлоком, был тише, чем звук удара пуль о стену и визг рикошета. Веденеев не стрелял на убой — он всего лишь хотел, чтобы оба противника не высовывались.
— Пушку, — тихо потребовал Слепой, прячась за ближайшую машину.
Каланцов, присевший на корточки, беспрекословно отдал ему свой пистолет.
— Тормозни ОМОН, чтоб не гремели здесь очередями. Это наше дело, и возиться нам. Глянь, где Смольский, боюсь ему нужна помощь.
Заметив охрану, «пятерка» приостановила покорное продвижение. Веденеев крикнул им что-то неразборчивое и выстрелил поверх голов. Цепочка снова сдвинулась в нужную сторону. От Дениса Воротынцева до распахнутых дверей микроавтобуса оставалось всего метра три.
От глазных капель зрение немного улучшилось, но контуры все равно расплывались. Звякнув цепочкой наручников, Слепой трижды выстрелил, «причесывая» противника. Он пытался заставить Веденеева пригнуться еще ниже и отодвинуться дальше. В таком случае бывший сотрудник резко ограничил бы свой обзор.
Капитан ответил такой же серией выстрелов, рассчитанной на оттеснение, на выигрыш в пространстве и влиянии на ситуацию. Потом откровенно перенацелился на своих пленников, продвигающихся по асфальту со скоростью гусениц, — давал понять Глебу, что загнать его глубже в щель не удастся, при попытке стрельбы на поражение он успеет нажать на спусковой крючок и унести с собой хотя бы одного.
Краем глаза Глеб заметил неспешный отъезд омоновцев. Убедившись, что у ФСБ здесь в самом деле серьезная работа, они предпочли не мешать.
Каланцова и Смольского по-прежнему не было видно. Это могло означать что угодно.
Выстрелить по колесам микроавтобуса? Но лишать Веденеева всяких шансов чересчур опасно.
Для начала следует застраховать молодняк. Неужели они сами не соображают, что нужно разом упасть на асфальт? И все будет кончено в течение одной секунды.
Все надо подсказать. Да еще помолиться, чтоб послушали.
— Лечь!
Среагировали только Лена и Мирон. Остальные продолжали ползти на карачках к распахнутой двери, как в пасть к удаву. Тут вдруг раздался визг детища российского автопрома, вынужденного стартовать с места в карьер. Каланцов на всех парах пронесся на служебной «девятке», задевая правой стороной бамперы выстроившихся на стоянке машин. Сам «жигуль» накренился, поскольку левыми колесами ехал по широкому бордюру.
Веденеев не ожидал такого оборота и запоздал с реакцией. «Девятка» с разгона ударила микроавтобус, ожидавший отъезда с заведенным движком, завалила его на бок. Теперь и оставшиеся трое сиверовских подопечных попадали на асфальт, пытаясь заползти под ближайшие иномарки.
Глеб по инерции выпустил еще несколько пуль, чтобы сковать активность противника. И только потом обнаружил отсутствие на прежнем месте мутных контуров плеча и ноги, согнутой в колене.
Ретировался бывший сослуживец или просто сменил позицию?
Лена Ричи ползла по открытому участку в сторону казино, и нужно было ее прикрыть. Денис вытряхивал осколки стекла из своих роскошных волос, не обращая внимания на то, что ладони и пальцы кровоточат от мелких порезов.
Сиверов рывком преодолел разделяющие его и «девятку» метры. Увидел перепачканное в крови лицо Каланцова — бледное, но с осмысленным выражением. Похоже, ничего серьезного… Главное — Веденеев. Где он притаился?
Интуиция подсказывала, что бывший сослуживец признал свою временную неудачу и скрылся с места. И все-таки Слепой с большой осторожностью осмотрел стоянку. Бронежилет его не сильно грел. Он знал, с кем имеет дело — Веденеев в совершенстве владел техникой мгновенной стрельбы. Правая резко и быстро выбрасывается вперед, в направлении головы, одновременно подкручиваясь большим пальцем вниз, как в рукопашном бою.
Наконец Слепой уверенно выпрямился в полный рост и осознал, что пытается донести до его внимания подчиненный:
— Смольскому досталось по ногам, я уже вызвал «скорую». Можете снять наручники: менты перед отъездом бросили мне ключи.
Глава 21
Противник мог застрелить Смольского, но выстрелил по ногам. Рана получилась неопасной, но сиверовского подчиненного тем не менее увезли в больницу.
«Для охраны в любой момент может потребоваться недюжинная резвость. Даже если его там быстро поставят на ноги, в ближайшую пару недель рассчитывать на него нельзя», — решил Слепой. Зато Каланцов был как огурчик, если не считать легкого сотрясения мозга и пореза на щеке.
Глубокий порез от осколка стекла зашили за час под местной анестезией, и Каланцов вернулся на боевой пост, залепив щеку пластырем. Все это время Глеб просидел один с мидовскими отпрысками в подсобном помещении, которое предоставила перепуганная стрельбой дирекция казино.
Заведение срочно закрылось, в здании было тихо. В комнате тоже висела гнетущая тишина.
Сиверов не видел смысла читать подопечным мораль и ругать за безответственность. Глазные капли избавили его от острого жжения, боль уже не мешала думать, и следовало быстро осмыслить случившееся.
Ему было совестно за подозрения — Смольский и Каланцов рисковали здоровьем и жизнью, без них ему пришлось бы гораздо трудней. Но его по-прежнему не оставляло чувство, что проблемы в казино не могли свалиться на голову случайно, как кирпич.
Скандал с Мироном вполне объясним. Но вот наглость командира ОМОНа, чрезмерная даже для ментов, безответные гудки по номеру Звонарева, очередное появление противника в нужное время и на нужном месте…
Подполковник уже сам перезвонил очевидно, телефонный аппарат записал вызов. Глеб поблагодарил за совет насчет капель — положительный эффект уже чувствуется. Отчитался о всех перипетиях с момента появления компании в казино.
— Стрелял в Смольского? Его обиды нам дорого обходятся. Сейчас пришлю двух на замену.
— Присылайте пока одного. У Каланцова все должно обойтись.
— Одного так одного. Передам с ним твое удостоверение на имя капитана Шаронова.
— И я, значит, капитаном буду?
— В чем дело? Звание не подходит?
— Никак нет, товарищ подполковник. Просто все говорят, что мы с Веденеевым внешне слегка похожи. Теперь вот и звание у нас будет одинаковое.
— Ты же у нас товарищ не суеверный. Но если желаешь, можно исправить. Генерала, конечно, не дам, но майора запросто.
— Нет, что вы? Мне лишь бы было что предъявить.
— Ас ОМОНом мы разберемся. Не формально, а по существу. Напиши подробный рапорт по части ихних безобразий.
— И еще одно. Служебную машину пришлось помять.
— «Девятку»? На ходу она или нет?
— Не было времени проверить. Ребят забрали, я пока один.
— Как проверишь, звони. Если надо, пришлем эвакуатор.
Появившегося Каланцова Глеб встретил тепло, крепко пожал ему руку, внимательно рассмотрев свежий шов.
— Нормально. Мужика шрамы украшают. Главное, голова не болит?
— Я же не с размаху. Нежно чмокнул стекло.
Неизрасходованное возбуждение Каланцова свидетельствовало о том, что он не так часто попадал в подобные переделки.
— Шефу докладывали? — поинтересовался он.
— Пока устно, надо будет еще и письменно.
Твои подвиги расписал в лучшем виде.
— Не ругался, что упустили?
— Да нет.
Сиверов сам удивился, что у подполковника не возникло претензий. Понятное дело, омоновцы создали кучу осложнений. Но потом омоновцы убрались, они с Каланцовым остались вдвоем против одного. Или Звонарев не ждет слишком многого, не в курсе всех заданий, которые он, Глеб Сиверов, успешно провернул? Или слишком уж высокого мнения о Веденееве?
«Для охраны в любой момент может потребоваться недюжинная резвость. Даже если его там быстро поставят на ноги, в ближайшую пару недель рассчитывать на него нельзя», — решил Слепой. Зато Каланцов был как огурчик, если не считать легкого сотрясения мозга и пореза на щеке.
Глубокий порез от осколка стекла зашили за час под местной анестезией, и Каланцов вернулся на боевой пост, залепив щеку пластырем. Все это время Глеб просидел один с мидовскими отпрысками в подсобном помещении, которое предоставила перепуганная стрельбой дирекция казино.
Заведение срочно закрылось, в здании было тихо. В комнате тоже висела гнетущая тишина.
Сиверов не видел смысла читать подопечным мораль и ругать за безответственность. Глазные капли избавили его от острого жжения, боль уже не мешала думать, и следовало быстро осмыслить случившееся.
Ему было совестно за подозрения — Смольский и Каланцов рисковали здоровьем и жизнью, без них ему пришлось бы гораздо трудней. Но его по-прежнему не оставляло чувство, что проблемы в казино не могли свалиться на голову случайно, как кирпич.
Скандал с Мироном вполне объясним. Но вот наглость командира ОМОНа, чрезмерная даже для ментов, безответные гудки по номеру Звонарева, очередное появление противника в нужное время и на нужном месте…
Подполковник уже сам перезвонил очевидно, телефонный аппарат записал вызов. Глеб поблагодарил за совет насчет капель — положительный эффект уже чувствуется. Отчитался о всех перипетиях с момента появления компании в казино.
— Стрелял в Смольского? Его обиды нам дорого обходятся. Сейчас пришлю двух на замену.
— Присылайте пока одного. У Каланцова все должно обойтись.
— Одного так одного. Передам с ним твое удостоверение на имя капитана Шаронова.
— И я, значит, капитаном буду?
— В чем дело? Звание не подходит?
— Никак нет, товарищ подполковник. Просто все говорят, что мы с Веденеевым внешне слегка похожи. Теперь вот и звание у нас будет одинаковое.
— Ты же у нас товарищ не суеверный. Но если желаешь, можно исправить. Генерала, конечно, не дам, но майора запросто.
— Нет, что вы? Мне лишь бы было что предъявить.
— Ас ОМОНом мы разберемся. Не формально, а по существу. Напиши подробный рапорт по части ихних безобразий.
— И еще одно. Служебную машину пришлось помять.
— «Девятку»? На ходу она или нет?
— Не было времени проверить. Ребят забрали, я пока один.
— Как проверишь, звони. Если надо, пришлем эвакуатор.
Появившегося Каланцова Глеб встретил тепло, крепко пожал ему руку, внимательно рассмотрев свежий шов.
— Нормально. Мужика шрамы украшают. Главное, голова не болит?
— Я же не с размаху. Нежно чмокнул стекло.
Неизрасходованное возбуждение Каланцова свидетельствовало о том, что он не так часто попадал в подобные переделки.
— Шефу докладывали? — поинтересовался он.
— Пока устно, надо будет еще и письменно.
Твои подвиги расписал в лучшем виде.
— Не ругался, что упустили?
— Да нет.
Сиверов сам удивился, что у подполковника не возникло претензий. Понятное дело, омоновцы создали кучу осложнений. Но потом омоновцы убрались, они с Каланцовым остались вдвоем против одного. Или Звонарев не ждет слишком многого, не в курсе всех заданий, которые он, Глеб Сиверов, успешно провернул? Или слишком уж высокого мнения о Веденееве?