Владимир Александрович выматерился про себя, поклялся мысленно с завтрашнего же дня покончить со всяческим редакционным либерализмом и даже прикинул, как будет по утрам проводить строевой смотр для личного состава. А кому не нравится – пусть валят на все четыре стороны, газета, в конце концов, наполовину милицейская!
Вслух же пришлось ограничиться строгим:
– Федеральная аккредитация! Спецгруппа по экстренной подготовке эфира.
Обычно такие невразумительные фразы производили впечатление посильнее пропусков-«вездеходов», но на этот раз постовой оказался не робкого десятка.
– Не положено. Сейчас, подождите, старший подойдет.
– Да брось ты…
– Не положено! – Сержант категорически не желал оставаться в дураках. Поправив съехавшую набок каску, он загораживал проход, как все триста спартанцев одновременно.
– Хорошо, как скажешь.
Наблюдавшие издали за этой сценкой многочисленные корреспонденты встретили неудачу собратьев по перу одобрительными аплодисментами.
– Эй, Виноградов! И тебя развернули?
– Топайте сюда, коллеги!
– Это возмутительно… Нарушают свободу печати, верно?
– Мы будем жаловаться генералу! Я его лично знаю.
Оставалось только скрипеть зубами и сулить своим спутникам близкие дисциплинарные взыскания.
– А я чего? Я не обязан! – вяло огрызался фотокорреспондент. Пахло от него вчерашним пивом.
– Я тебе покажу – «не обязан»! В твоем виде только репортажи из жизни педерастов делать… Тоже мне, акулы пера.
– Товарищ майор, – посочувствовал постовой, – вы-то можете пройти, пожалуйста! А эти – пусть обратно, за барьерчик вернутся. Начальство ругается…
– Поняли? – Все-таки погоны на плечах изредка давали определенные преимущества. Даже если ты в штатском…
Пространство перед Юго-Восточным рынком надвое рассекала желтая линия металлических секций. Вдоль образованного ими барьера выстроились хмурые мальчишки в милицейской форме – внешнее оцепление. Тут и там то и дело возникши офицеры: ротные и взводные командиры с прокуренными голосами и лицами деревенских педагогов. Виноградов знал: местная войсковая часть Министерства внутренних дел только недавно с потерями вернулась с Кавказа, и теперь ею затыкали все дыры на массовых мероприятиях. По одну, внешнюю сторону ограждения город жил своей обыденной, суматошной жизнью: с мельканием светофоров, потоками транспорта, яростными гудками и ревом двигателей. Неоновый кубик рекламы, вращаясь, выхватывал из наседающих сумерек то озабоченные лица спешащих в метро горожан, то случайных зевак на противоположном тротуаре. Впрочем, разглядеть оттуда все равно ничего не удавалось, поэтому даже самые любопытные пенсионеры вскоре отправлялись восвояси – рассчитывая узнать обо всем из вечернего выпуска новостей.
Только в одном месте, у единственного оставленного с этой стороны ограждения прохода, образовалось некое подобие постоянной аудитории: дюжины полторы журналистов, в основном – дежурные репортеры или молодежь из отделов городской хроники. G появлением Виноградова и его коллег по «Криминальному обозрению» количество страждущих попасть внутрь, естественно, увеличилось.
Внутрь не пускали… Зубры прессы из начинающих грязно ругали ментов, кто постарше – покуривал в ожидании неминуемого, а девица с блокнотиком нервно пыталась кокетничать. Плечистый стажер из Эн-би-си улыбался окружающим – искренне, но несколько недоуменно: вчера у него из машины украли телекамеру и кроссовки.
– Давно началось?
– Почти час уже! Я к выпуску не успею.
– Выходил тут какой-то… Обещал разобраться.
– Жди, как же! Найдешь, бля, край него.
Отсеченная от остального пространства часть площади перед рынком казалась вымершей. Широкая полоса асфальта за спинами милиционеров была сплошь покрыта беспорядочно разбросанными обломками каких-то ящиков, коробок и алюминиевых конструкций. Уткнувшись капотом в один из ларьков, раскорячилась бежевая «девятка» – с помятым боком и осыпавшимися внутрь остатками стекол. Номера на машине угадывались дагестанские.
Дальше, до самого входа в здание торгового павильона, обзор закрывали шеренги стандартных киосков. Даже по стыдливо повернутым к зрителю тыльным сторонам этих коммерческих точек можно было сделать вывод, что самое интересное, увы, позади: кое-где сорванные с петель двери давали возможность полюбоваться результатами штурма.
– Черт побери, сколько же можно ждать!
– Ну я им сделаю сюжетик…
– Вон, кажется, идет, нет?
Но это опять оказался не представитель пресс-службы. Видимо, капитан-участковый с огромной стопкой протоколов под мышкой просто заблудился – и, увидев направленные на него объективы фото – и кинокамер, поспешил юркнуть обратно, в спасительные лабиринты ларьков. Почти вслед за ним из ворот павильона медленно выкатилась зарешеченная машина ОМОНа.
– Чего вызывал? Что случилось? – Рядом с постовым неизвестно откуда возник обветренный и злой офицер.
– Вот, товарищ командир… – кивнул в сторону Виноградова автоматчик. Владимир Александрович представился. Старший лейтенант, не торопясь, изучил его удостоверение.
– Какая проблема?
– Надо пройти внутрь. Работать.
– Проходите! – пожал плечами офицер.
– Нас трое, – вздохнул Виноградов, демонстрируя своих спутников. Собственно, одному ему внутри делать было нечего.
– Эти тоже… с вами?
– Увы! – Владимир Александрович протянул редакционные документы своих спутников.
Вкладыш за подписью начальника ГУВД особого впечатления не произвел, но старший лейтенант решил не искать лишних приключений:
– Проходите! Только смотрите там…
– За этим и идем! – не удержался от демонстрации собственного остроумия фотограф.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил успевший перелезть через барьерчик третий сотрудник Виноградова. Его растрепанная шевелюра победно устремилась в глубь запретной территории.
– Эй, а мы как же?
– Бросаете!
– Это не по-товарищески, Виноградов…
Владимир Александрович обернулся на возмущенный гомон журналистской братии:
– Извините, ребята! Служба. Но я пришлю за вами… кого-нибудь. Из пресс-службы. Если встречу.
– Во, глянь-ка! – Поравнявшийся с останками автомашины фотокор уже щелкал первые кадры. – Кровь…
Действительно, приборная панель и чехлы матово отсвечивали не успевшими подсохнуть пятнами. В левой стойке чернело – пулевое отверстие.
– Не задерживайся, – потянул коллегу за рукав волосатый напарник. – Там еще будет что наснимать, пока не прибрали!
– И от меня не отставайте, – на ходу добавил Виноградов, – а то не ровен час… Потом вытаскивай вас из клетки! Хорошо, если пленку не засветят.
…Самое удивительное, что подготовку операции по «зачистке» Юго-Восточного рынка удалось сохранить в тайне. Даже первые лица задействованных подразделений – ОМОНа, «голубой дивизии» МВД и отдельного спецбатальона ГАИ – до последней минуты не были в курсе предстоящих задач: подразумевалось, что личный состав вывезут на Карельский перешеек для плановых тактических учений. И людей действительно отправили за город – утром, колоннами мощных грузовиков, с сиренами и проблесками световых сигналов.
А потом вернули с половины дорога. Покормили обедом – и назад, в соответствии со вскрытым в назначенный час казенным конвертом. Группами по три-четыре машины, не привлекая внимания. Под присмотром «кураторов» из РУОПа.
Это и само по себе впечатляло. Как правило, инициатором массовых «профилактических мероприятий в местах концентрации преступных элементов», или, в просторечии, облав, выступало Управление охраны общественного порядка. Готовиться начинали за неделю, согласовывали планы и ведомости, утверждали ответственных лиц… Естественно, о дате, времени и месте предстоящего «внезапного» удара своевременно узнавали все, кого это касалось, – от участкового милиционера до уборщицы в общественном туалете.
На этот раз готовило операцию Региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Что говорить о местных, полупродажных оперативниках и постовых, если даже пресс-служба главка использовалась втемную? Получалось, что сам первый заместитель генерала добросовестно выполнял отведенную ему без спросу роль. Отвечая на многочисленные звонки из различных инстанций, он клятвенно заверял собеседников, что речь не идет о попытке военного переворота, просто готовится очередная отправка в Чечню, вот и… Звучало вполне правдоподобно.
Удар нанесли незадолго до сумерек. Первыми шли «захватчики» из Специального отряда быстрого реагирования. Обезоружив охрану у входов на рыночную площадь, автоматчики в масках прорвались в торговый павильон. Опережая волну истерических воплей и паники, заняли «контрольные» точки. В следующее мгновение ожила трансляция, поддержанная динамиками подкативших к воротам машин:
– Внимание! Работает РУОП. Повторяю… Работает РУОП!
И после этого:
– Граждане! Проводится милицейская профилактическая операция. Просьба соблюдать спокойствие, четко и быстро выполнять указания и требования сотрудников органов внутренних дел.
Голос у микрофона сделал паузу, но тишины она не принесла.
– Стоять, с-сука!
– Лежать, я сказал!
– Триста пятый, быстро сюда!
– А-а-а! Ох-х-х…
– Ой, мамочки-и… Уби-или-и!
Тут и там, в лабиринте ларьков и катакомбах подсобных помещений, вспыхивали перестрелки. Перекрывая мешанину команд и стонов, они заставляли посетителей беспрекословно вжиматься в заплеванный асфальт… Шальная пуля осыпала главный витраж под потолком. Впрочем, это вряд ли уместно было назвать боем: пара выстрелов и одна-две автоматные очереди.
Опять ожили динамики:
– Граждане! Соблюдайте спокойствие. Оказывайте содействие сотрудникам милиции в выявлении и задержании лиц, совершающих, а также пытающихся совершить противоправные действия…
Со стороны могло показаться, что широкие массы трудящихся с энтузиазмом откликнулись на призыв. Повсеместно пропойного вида работяги крутили руки растерянным наркоманам, некто в бейсбольной шапочке защелкнул металлические браслеты на запястье обезоруженного кавказца… Домохозяйка лет тридцати демонстрировала подоспевшему наряду мешочек гранат под прилавком – владелец взрывоопасного товара тихо постанывал рядом, баюкая сломанное ребро.
В действительности мирные граждане в этот момент думали только о том, чтобы не угодить под случайный выстрел или сапог рассерженного спецназовца. И кляли судьбу, затащившую их именно сейчас именно сюда… Активность народных масс воплощалась в жизнь многочисленными оперработниками, просочившимися в стан «противника» несколько ранее. По видом случайных покупателей, мелких продавцов, просто зевак офицеры в штатском теперь корректировали действия групп захвата, что называется, изнутри.
– В машину, падла! Пошел…
– А ты чего тут башкой вертишь? Н-на!
– Ой, мальчики, миленькие…
– Эксперта сюда, быстро! Смотри, чего нашел.
– Собачку вызовите по рации, а то травка подозрительная какая-то… Табак, говоришь? Проверим.
Кто-то пытался прорваться через пустырь к проспекту – но территорию намертво стискивали сужающимся кольцом сводные роты Отряда милиции особого назначения. Дальние подступы торопливо блокировала войсковая часть – мальчишки из «голубой дивизии» уже выгрузили металлические секции и теперь монтировали из них традиционный барьер. Часть экипажей ГАИ хозяйничала на прилегающих улицах, остальные разбирались с брошенными на площади автомобилями.
Для полноты картины не хватало только вертолета – но и он вскоре появился в быстро темнеющем небе. И только после этого начали подтягиваться к месту событий газетчики и «горячие» радио – и телевизионные бригады…
– Опоздали, – уныло констатировал один из виноградовских спутников. – Снимать толком нечего.
– Да уж конечно! – Владимир Александрович злился на судьбу, на организаторов мероприятия и на собственную нерасторопность. К искренней своей досаде и удивлению, он не застал уже никого из знакомых – так, пару раз поздоровался с проходившими мимо омоновцами да кивнул рассеянному эксперту.
Нужные люди отсутствовали.
Вообще, рынок стремительно пустел. Личный состав специальных подразделений, сбиваясь в некоторое подобие строя, отправлялся к заждавшимся ЗИЛам и «уазикам». Шли шумно, довольные – хрустя трофейными яблоками и капая сочной хурмой на ботинки… Задержанных распихали по машинам, и опера торопились отписаться по многочисленным вещественным доказательствам. Рыночная обслуга, те, кого по недоразумению или с определенной целью не вывезли в следственные кабинеты, – так вот, рыночная обслуга застенчиво жалась вдоль стенок, покуривая в рукав и вздрагивая при каждом внезапном звуке.
Словом, специфика «Криминального обозрения» предоставила Виноградову и его команде определенные преимущества перед коллегами из других средств массовой информации, но воспользоваться форой в пространстве и времени им не довелось.
– Ты хоть сработал что-то?
– Да строк на тридцать… Мало! – Патлатый репортер продемонстрировал Владимиру Александровичу исписанный листок блокнота.
– Остальное наврешь, – ухмыльнулся фотограф. – А мне что делать? Нету картинок… Нету!
Одной из сильных сторон газеты считались уникальные, недоступные другим изданиям снимки с «милицейской натуры», И Виноградов понимал профессиональное недовольство коллеги.
– Ну-ка… пошли туда, быстро!
Неподалеку, в служебном крыле павильона, открылась фанерная дверца. Под аккомпанемент старческих причитаний в торговый зал спустилась процессия: двое санитаров с носилками, врач и сержант в мятом кителе. На носилках, задрав к потолку грушеобразный нос, громоздилась опрятно одетая бабушка – лет восьмидесяти, не меньше. Весу в ней было под центнер, а голос чуть-чуть отдавал хрипотцой.
Оказавшись перед широкой аудиторией, бабка прибавила громкости:
– Ой, чего натворили, изверги! Замучили пенсионерку! Ой, нет больше моей моченьки – помираю… Ох, мамочка родненькая, пресвятые угодники!
– Да уж, нашли с кем воевать, – покачал головой оказавшийся рядом с Виноградовым шофер «скорой помощи». – Под горячую руку!
– Бывает… – пожал плечами Владимир Александрович. Что-то в этой сцене ему не нравилось. Не убеждало. – Может, просто перенервничала!
– Случайные жертвы, – они самые страшные, – поддержал дискуссию о «ментовском беспределе» виноградовский фотограф. – Помню, в Первомайском…
– Ошибаетесь, молодой человек! Ни какая она не случайная. – Прокуренный мужчина с лицом районного сыскаря вслед за процессией поравнялся с беседующими. – Здорово, Саныч!
– Привет, Паша. – Наконец появился хоть кто-то по-настоящему знакомый. Виноградов не помнил фамилии этого человека, но года четыре назад их свела судьба в Минеральных Водах. Вместе пили, вместе трясли коменданта на билетную «бронь» домой… – Ты где теперь?
– В УНОНе. У Голубчина.
– Где-где? – переспросил подоспевший с раскрытым блокнотом напарник Владимира Александровича.
– В Управлении. По контролю. За незаконным. Оборотом наркотиков, – отчеканил мужчина. Потом, оглядев шевелюру одного и серьгу другого собеседника, вновь повернулся к Виноградову: – Эти с тобой?
– Да. – Очень хотелось ответить отрицательно, но чувство долга возобладало, – Из «Криминального обозрения»!
– Ясно… Никакая она не жертва. И не случайная. – Это вновь адресовывалось фотокору.
– Цветочками, что ли, спекулировала?
– Читай! Если грамотный… – Оперативник протянул протокол изъятия. – Ладно, сам прочту, чтоб быстрее… Вот: «…шприцы одноразовые – восемь штук, раствор спиртовой – два полных флакона стандартной емкостью по пятьдесят миллилитров каждый, димедрол – три упаковки, одна из которых нарушена, отсутствуют две таблетки… вата медицинская белая, сухое горючее – семь таблеток». Понял?
– Нет! – честно признался журналист. Тем не менее он с некоторой опаской покосился на выход из павильона, за которым только что скрылись санитары с носилками.
– Ну и дурак, – констатировал собеседник, пряча протокол обратно в папку. – Потому и пишете вечно всякую хер… чепуху!
– Я не пишу. Я снимки делаю, между прочим, – обиделся обладатель серьги. Не смотря на пикантную внешность, он успел после университета побывать в армии и получить премию МВД за «кавказские» фотографии.
– Как ты с ними служишь, Саныч… Все, пока! Ладно, не обижайтесь, ребята. Слушайтесь Виноградова, он объяснит, что к чему. – И прокуренный оперативник, запаливая на ходу очередную папиросу, помчался вслед за опекаемой процессией.
– Итак, сэр? Растолкуйте неразумным.
– Да уж, хотелось бы…
Они опять стояли втроем, посреди практически пустого торгового зала. Прислуга смелела – повсюду слышались ленивые поначалу звуки необходимой уборки.
– Это не бабуська была. Это было просто – бюро добрых услуг! Что-то вроде самоходного магазина «Тысяча мелочей». Только для наркоманов. – Виноградов хмыкнул. – Представь… «Баян» нужен, то есть шприц, – пожалуйста! Есть деньги – купи, экономишь – можно напрокат попользоваться, хоть он и одноразовый. Для гигиены – ватка на протирку, даже растворчик имеется. Димедрольчик – это для…
– Я знаю! Читал в какой-то газете.
– Вот, теперь сам имеешь удовольствие лицезреть.
– И что теперь ей будет? Это же получается соучастие в распространении наркотиков! – Патлатый репортер оторвался от своих записей и почесал переносицу. Он учился на юридическом факультете, и это несколько искажало все представления о реальности.
– Да брось… Ничего ей не будет. Объяснит, что слаба здоровьем, держит с собой аптечку для личных нужд. Отпустят, да еще Пашке извиняться придется! – Виноградов некультурно сплюнул под ноги и продолжил: – Тем более – «закосит» сейчас под сердечный приступ, так ее и опрашивать не станут. Кому нужно, чтобы она в кабинете копыта откинула? Потом устанешь отписываться.
– И ничего не сделать?
– Ничего! Если по закону… Пойдемте-ка на улицу, все равно здесь ловить больше нечего.
Они вновь оказались на площади. Накрапывал дождик. Фонари еще не зажигали – поэтому казалось, что в город пришла ночь.
– Вообще, пенсионерки эти – интересный народ! – Виноградов любил вспоминать эпизоды из собственной сыщицкой практики. – Взяли тут на квартире мужика, из крутых – классический «новый русский», дверь только динамитом снесли… Дома – только он да прислуга, которая мыла-стирала. Тысяча девятьсот семнадцатого года рождения, как сейчас помню! Начали шмонать – находим под подушкой ствол, боевой, с патронами. Гляжу, клиент закис – все-таки двести восемнадцатая в чистом виде, не отвертеться. Откуда – спрашиваю? Он уже начинает что-то лепетать, а тут, как назло, – бабка: мой, говорит, пистолет! Прямо мать партизана с известного живописного полотна. Купила, говорит. Вчера, на всякий случай – вдруг в цене вырастет… тогда и продам, говорит, подороже. А с собой его, идя в хозяйской квартире прибираться, прихватила, потому что дома зять-пьяница, еще подстрелит кого сдуру. Я бабку и так, и сяк – ни в какую! Стоит на своем. И мужик сообразил, возмущается: ай-яй-яй, Марфа Капитоновна, как же вы меня чуть не подвели… Принесли с собой пистолетик и не сказали даже…
– Она что – дура? Это же статья уголовная! Тюрьмой пахнет.
– Какой тюрьмой, ты что? Это нас с тобой за патрон от «Макарова» на срок законопатят, а ее? В семьдесят восемь лет! Даже дело возбуждать не станут, откажут в дознании. В худшем случае передадут на поруки коллектива. В жилконтору, по месту жительства… Зато хозяин добра не забудет. И денег даст маленько побольше, чем пенсия, и вообще… В обиде не оставит! Потому что ему-то как раз без ее показаний сидеть бы по полной программе.
– Эх, слов нет – одни буквы…
– Какие лю-юди! Давно не виделись. – Из-за угла павильона навстречу виноградовской команде вынесло целеустремленную толпу журналистов. Их наконец пропустили на заповедную территорию, и теперь корреспонденты жадно обшаривали окружающее пространство в поисках сенсаций. – Как там на воле?
– Сочтемся… – прошипел маститый обозреватель из «Невских берегов», не снижая темпа. Остальные пишущие и снимающие, а также рассказывающие и показывающие только молча испепеляли Владимира Александровича и его спутников взглядами. Каждый считал себя лично обиженным.
– Побьют! Ей-богу, побьют когда-нибудь. – Виноградов прихватил за рукав плаща парня из пресс-службы главка: – Слушай, куда это они?
– Через двадцать минут пресс-конференция. Прямо здесь, сейчас генерал прибудет. Уже собровцев с полдороги вернули, – охотно пояснил румяный капитан. Ему до смерти надоело оправдываться перед злыми и нервными корреспондентами – пусть теперь удар на себя принимает начальство. – Закурить нету?
– Держи! – Фотограф протянул пачку. – И в запас отложи…
– Ты же вроде не баловался раньше? – наморщил лоб Виноградов, когда вслед за подопечной братией офицер скрылся за воротами павильона.
– А я и сейчас не курю! – сверкнул серьгой лауреат милицейской премии. – Просто специально для подобных случаев, неприкосновенный запас.
– Учитесь, мой юный волосатый друг! – повернулся Владимир Александрович к Василию. – Вот что значит школа «горячих точек»… Однако здесь несколько сыровато. Не пойти ли нам под крышу? Послушаем, что хотят поведать суровые дяди в золотых погонах…
Кабинет директора акционерного общества «Юго-Восточный рынок» оформлен был в соответствии с европейскими стандартами: легкая мебель, светлые панели из Швеции, жалюзи и несколько авторских литографий Шемякина. Вместе с тем помещение казалось по-азиатски огромным: вдоль бесконечного полированного стола запросто разместились почти все представители прессы. Те, кто подтянулся попозже, рассаживались у стен, и свободных стульев еще хватало.
Истомившиеся журналисты шелестели записными книжками, в очередной раз поправляли проводочки микрофонов и с брезгливой надеждой рассматривали отсутствующую физиономию румяного представителя пресс-службы. По углам расползлись операторы с чемоданообразными телекамерами.
– Скоро там? Свинство какое-то…
– Сколько ждать еще можно! Настроение приглашенных приближалось к точке кипения.
В следующую секунду отворилась дверь, и на пороге возник улыбающийся начальник главка. Его плотно сбитая фигура и генеральские погоны традиционно внушали гражданам твердую уверенность в завтрашнем дне.
– Здравствуйте! Простите за некоторую задержку.
Народ у нас отходчивый, поэтому журналисты отреагировали достаточно дружелюбно.
Вслед за генералом во главу стола прошел загорелый не по сезону господин в клетчатом пиджаке. Он уже второй год возглавлял Региональное управление по борьбе с организованной преступностью и нечасто общался со средствами массовой информации. Третьим был напрягшийся от обилия чужих глаз полковник – заместитель командира милицейского спецназа. Румяный капитан расставил перед прибывшими заранее приготовленные таблички: только фамилия, имя, отчество.
– Начнем… – Голос у начальника Главного управления внутренних дел оказался под стать внешности. – Сегодня, в соответствии с совместным планом ГУВД и Регионального управления по борьбе с оргпреступностью, органами внутренних дел проведена комплексная профилактическая операция под условным наименованием «Пирамида»… Основной целью мероприятия являлось выявление и пресечение преступной деятельности лиц, осуществляющих транспортировку и сбыт в нашем городе наркотических веществ, фальсифицированных спиртных напитков и даже оружия. Не секрет, что Юго-Восточный рынок давно уже стал притчей во языцех – о неблагоприятной криминогенной обстановке, сложившейся здесь, не раз сообщали газеты, даже центральная пресса… Доставалось нам по этому вопросу и от телевидения! – Генерал по-доброму кивнул очаровательной ведущей «Информ-ТВ», показывая, что больше не сердится и все прощает. Продолжил: – Поверьте, мы не хуже вас знали, что этот рынок фактически превратился в некую бандитскую империю, со своими законами, авторитетами и даже достаточно жестким режимом охраны границ. И нельзя сказать, что не принимались меры! Однако в силу ряда причин эффективность милицейских проверок до сегодняшнего дня оказывалась практически ничтожной…
Заметив поднятую руку корреспондента «Невских берегов», начальник ГУВД отрицательно покачал головой:
– Нет, давайте все вопросы… потом. Закончу – пожалуйста, терзайте! Итак… Для проведения операции был сформирован сводный отряд из элитных, наиболее подготовленных подразделений главка и РУОПа. Конкретные данные по задействованному личному составу можно будет найти в пресс-релизе.
Он положил перед собой рабочий вариант официального сообщения и зачитал:
– «Сотрудниками милиции задержано триста семьдесят шесть человек, в том числе по подозрению в совершении преступления – пятьдесят восемь, за административные правонарушения – двести три. Выявлено более сорока лиц, находящихся в розыске, как в федеральном, так и в региональном… Возбуждено более шестидесяти уголовных дел – цифры сейчас уточняются. Изъято порядка восьмисот граммов наркотических веществ как растительного, так и синтетического происхождения, в том числе зарубежного производства. Огнестрельного оружия – сто четыре единицы, включая партию автоматов Калашникова». Эта партия находилась прямо в складской смазке, преступники даже не удосужились перегрузить ее из стандартных армейских ящиков… Тут еще указаны боеприпасы, холодное оружие – впечатляет, поверьте! Между прочим, даже три авиабомбы хранились в рефрижераторной секции, среди туш и консервных банок. Можно себе представить последствия случайного взрыва. Далее… Изъято денег и ценностей на сумму не менее трех миллиардов рублей. Согласитесь, впечатляет! Обнаружено одних только числящихся в угоне автомобилей иностранных марок двенадцать, еще у семи транспортных средств имеются разного рода расхождения с данными, указанными в документах…
Вслух же пришлось ограничиться строгим:
– Федеральная аккредитация! Спецгруппа по экстренной подготовке эфира.
Обычно такие невразумительные фразы производили впечатление посильнее пропусков-«вездеходов», но на этот раз постовой оказался не робкого десятка.
– Не положено. Сейчас, подождите, старший подойдет.
– Да брось ты…
– Не положено! – Сержант категорически не желал оставаться в дураках. Поправив съехавшую набок каску, он загораживал проход, как все триста спартанцев одновременно.
– Хорошо, как скажешь.
Наблюдавшие издали за этой сценкой многочисленные корреспонденты встретили неудачу собратьев по перу одобрительными аплодисментами.
– Эй, Виноградов! И тебя развернули?
– Топайте сюда, коллеги!
– Это возмутительно… Нарушают свободу печати, верно?
– Мы будем жаловаться генералу! Я его лично знаю.
Оставалось только скрипеть зубами и сулить своим спутникам близкие дисциплинарные взыскания.
– А я чего? Я не обязан! – вяло огрызался фотокорреспондент. Пахло от него вчерашним пивом.
– Я тебе покажу – «не обязан»! В твоем виде только репортажи из жизни педерастов делать… Тоже мне, акулы пера.
– Товарищ майор, – посочувствовал постовой, – вы-то можете пройти, пожалуйста! А эти – пусть обратно, за барьерчик вернутся. Начальство ругается…
– Поняли? – Все-таки погоны на плечах изредка давали определенные преимущества. Даже если ты в штатском…
Пространство перед Юго-Восточным рынком надвое рассекала желтая линия металлических секций. Вдоль образованного ими барьера выстроились хмурые мальчишки в милицейской форме – внешнее оцепление. Тут и там то и дело возникши офицеры: ротные и взводные командиры с прокуренными голосами и лицами деревенских педагогов. Виноградов знал: местная войсковая часть Министерства внутренних дел только недавно с потерями вернулась с Кавказа, и теперь ею затыкали все дыры на массовых мероприятиях. По одну, внешнюю сторону ограждения город жил своей обыденной, суматошной жизнью: с мельканием светофоров, потоками транспорта, яростными гудками и ревом двигателей. Неоновый кубик рекламы, вращаясь, выхватывал из наседающих сумерек то озабоченные лица спешащих в метро горожан, то случайных зевак на противоположном тротуаре. Впрочем, разглядеть оттуда все равно ничего не удавалось, поэтому даже самые любопытные пенсионеры вскоре отправлялись восвояси – рассчитывая узнать обо всем из вечернего выпуска новостей.
Только в одном месте, у единственного оставленного с этой стороны ограждения прохода, образовалось некое подобие постоянной аудитории: дюжины полторы журналистов, в основном – дежурные репортеры или молодежь из отделов городской хроники. G появлением Виноградова и его коллег по «Криминальному обозрению» количество страждущих попасть внутрь, естественно, увеличилось.
Внутрь не пускали… Зубры прессы из начинающих грязно ругали ментов, кто постарше – покуривал в ожидании неминуемого, а девица с блокнотиком нервно пыталась кокетничать. Плечистый стажер из Эн-би-си улыбался окружающим – искренне, но несколько недоуменно: вчера у него из машины украли телекамеру и кроссовки.
– Давно началось?
– Почти час уже! Я к выпуску не успею.
– Выходил тут какой-то… Обещал разобраться.
– Жди, как же! Найдешь, бля, край него.
Отсеченная от остального пространства часть площади перед рынком казалась вымершей. Широкая полоса асфальта за спинами милиционеров была сплошь покрыта беспорядочно разбросанными обломками каких-то ящиков, коробок и алюминиевых конструкций. Уткнувшись капотом в один из ларьков, раскорячилась бежевая «девятка» – с помятым боком и осыпавшимися внутрь остатками стекол. Номера на машине угадывались дагестанские.
Дальше, до самого входа в здание торгового павильона, обзор закрывали шеренги стандартных киосков. Даже по стыдливо повернутым к зрителю тыльным сторонам этих коммерческих точек можно было сделать вывод, что самое интересное, увы, позади: кое-где сорванные с петель двери давали возможность полюбоваться результатами штурма.
– Черт побери, сколько же можно ждать!
– Ну я им сделаю сюжетик…
– Вон, кажется, идет, нет?
Но это опять оказался не представитель пресс-службы. Видимо, капитан-участковый с огромной стопкой протоколов под мышкой просто заблудился – и, увидев направленные на него объективы фото – и кинокамер, поспешил юркнуть обратно, в спасительные лабиринты ларьков. Почти вслед за ним из ворот павильона медленно выкатилась зарешеченная машина ОМОНа.
– Чего вызывал? Что случилось? – Рядом с постовым неизвестно откуда возник обветренный и злой офицер.
– Вот, товарищ командир… – кивнул в сторону Виноградова автоматчик. Владимир Александрович представился. Старший лейтенант, не торопясь, изучил его удостоверение.
– Какая проблема?
– Надо пройти внутрь. Работать.
– Проходите! – пожал плечами офицер.
– Нас трое, – вздохнул Виноградов, демонстрируя своих спутников. Собственно, одному ему внутри делать было нечего.
– Эти тоже… с вами?
– Увы! – Владимир Александрович протянул редакционные документы своих спутников.
Вкладыш за подписью начальника ГУВД особого впечатления не произвел, но старший лейтенант решил не искать лишних приключений:
– Проходите! Только смотрите там…
– За этим и идем! – не удержался от демонстрации собственного остроумия фотограф.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил успевший перелезть через барьерчик третий сотрудник Виноградова. Его растрепанная шевелюра победно устремилась в глубь запретной территории.
– Эй, а мы как же?
– Бросаете!
– Это не по-товарищески, Виноградов…
Владимир Александрович обернулся на возмущенный гомон журналистской братии:
– Извините, ребята! Служба. Но я пришлю за вами… кого-нибудь. Из пресс-службы. Если встречу.
– Во, глянь-ка! – Поравнявшийся с останками автомашины фотокор уже щелкал первые кадры. – Кровь…
Действительно, приборная панель и чехлы матово отсвечивали не успевшими подсохнуть пятнами. В левой стойке чернело – пулевое отверстие.
– Не задерживайся, – потянул коллегу за рукав волосатый напарник. – Там еще будет что наснимать, пока не прибрали!
– И от меня не отставайте, – на ходу добавил Виноградов, – а то не ровен час… Потом вытаскивай вас из клетки! Хорошо, если пленку не засветят.
…Самое удивительное, что подготовку операции по «зачистке» Юго-Восточного рынка удалось сохранить в тайне. Даже первые лица задействованных подразделений – ОМОНа, «голубой дивизии» МВД и отдельного спецбатальона ГАИ – до последней минуты не были в курсе предстоящих задач: подразумевалось, что личный состав вывезут на Карельский перешеек для плановых тактических учений. И людей действительно отправили за город – утром, колоннами мощных грузовиков, с сиренами и проблесками световых сигналов.
А потом вернули с половины дорога. Покормили обедом – и назад, в соответствии со вскрытым в назначенный час казенным конвертом. Группами по три-четыре машины, не привлекая внимания. Под присмотром «кураторов» из РУОПа.
Это и само по себе впечатляло. Как правило, инициатором массовых «профилактических мероприятий в местах концентрации преступных элементов», или, в просторечии, облав, выступало Управление охраны общественного порядка. Готовиться начинали за неделю, согласовывали планы и ведомости, утверждали ответственных лиц… Естественно, о дате, времени и месте предстоящего «внезапного» удара своевременно узнавали все, кого это касалось, – от участкового милиционера до уборщицы в общественном туалете.
На этот раз готовило операцию Региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Что говорить о местных, полупродажных оперативниках и постовых, если даже пресс-служба главка использовалась втемную? Получалось, что сам первый заместитель генерала добросовестно выполнял отведенную ему без спросу роль. Отвечая на многочисленные звонки из различных инстанций, он клятвенно заверял собеседников, что речь не идет о попытке военного переворота, просто готовится очередная отправка в Чечню, вот и… Звучало вполне правдоподобно.
Удар нанесли незадолго до сумерек. Первыми шли «захватчики» из Специального отряда быстрого реагирования. Обезоружив охрану у входов на рыночную площадь, автоматчики в масках прорвались в торговый павильон. Опережая волну истерических воплей и паники, заняли «контрольные» точки. В следующее мгновение ожила трансляция, поддержанная динамиками подкативших к воротам машин:
– Внимание! Работает РУОП. Повторяю… Работает РУОП!
И после этого:
– Граждане! Проводится милицейская профилактическая операция. Просьба соблюдать спокойствие, четко и быстро выполнять указания и требования сотрудников органов внутренних дел.
Голос у микрофона сделал паузу, но тишины она не принесла.
– Стоять, с-сука!
– Лежать, я сказал!
– Триста пятый, быстро сюда!
– А-а-а! Ох-х-х…
– Ой, мамочки-и… Уби-или-и!
Тут и там, в лабиринте ларьков и катакомбах подсобных помещений, вспыхивали перестрелки. Перекрывая мешанину команд и стонов, они заставляли посетителей беспрекословно вжиматься в заплеванный асфальт… Шальная пуля осыпала главный витраж под потолком. Впрочем, это вряд ли уместно было назвать боем: пара выстрелов и одна-две автоматные очереди.
Опять ожили динамики:
– Граждане! Соблюдайте спокойствие. Оказывайте содействие сотрудникам милиции в выявлении и задержании лиц, совершающих, а также пытающихся совершить противоправные действия…
Со стороны могло показаться, что широкие массы трудящихся с энтузиазмом откликнулись на призыв. Повсеместно пропойного вида работяги крутили руки растерянным наркоманам, некто в бейсбольной шапочке защелкнул металлические браслеты на запястье обезоруженного кавказца… Домохозяйка лет тридцати демонстрировала подоспевшему наряду мешочек гранат под прилавком – владелец взрывоопасного товара тихо постанывал рядом, баюкая сломанное ребро.
В действительности мирные граждане в этот момент думали только о том, чтобы не угодить под случайный выстрел или сапог рассерженного спецназовца. И кляли судьбу, затащившую их именно сейчас именно сюда… Активность народных масс воплощалась в жизнь многочисленными оперработниками, просочившимися в стан «противника» несколько ранее. По видом случайных покупателей, мелких продавцов, просто зевак офицеры в штатском теперь корректировали действия групп захвата, что называется, изнутри.
– В машину, падла! Пошел…
– А ты чего тут башкой вертишь? Н-на!
– Ой, мальчики, миленькие…
– Эксперта сюда, быстро! Смотри, чего нашел.
– Собачку вызовите по рации, а то травка подозрительная какая-то… Табак, говоришь? Проверим.
Кто-то пытался прорваться через пустырь к проспекту – но территорию намертво стискивали сужающимся кольцом сводные роты Отряда милиции особого назначения. Дальние подступы торопливо блокировала войсковая часть – мальчишки из «голубой дивизии» уже выгрузили металлические секции и теперь монтировали из них традиционный барьер. Часть экипажей ГАИ хозяйничала на прилегающих улицах, остальные разбирались с брошенными на площади автомобилями.
Для полноты картины не хватало только вертолета – но и он вскоре появился в быстро темнеющем небе. И только после этого начали подтягиваться к месту событий газетчики и «горячие» радио – и телевизионные бригады…
– Опоздали, – уныло констатировал один из виноградовских спутников. – Снимать толком нечего.
– Да уж конечно! – Владимир Александрович злился на судьбу, на организаторов мероприятия и на собственную нерасторопность. К искренней своей досаде и удивлению, он не застал уже никого из знакомых – так, пару раз поздоровался с проходившими мимо омоновцами да кивнул рассеянному эксперту.
Нужные люди отсутствовали.
Вообще, рынок стремительно пустел. Личный состав специальных подразделений, сбиваясь в некоторое подобие строя, отправлялся к заждавшимся ЗИЛам и «уазикам». Шли шумно, довольные – хрустя трофейными яблоками и капая сочной хурмой на ботинки… Задержанных распихали по машинам, и опера торопились отписаться по многочисленным вещественным доказательствам. Рыночная обслуга, те, кого по недоразумению или с определенной целью не вывезли в следственные кабинеты, – так вот, рыночная обслуга застенчиво жалась вдоль стенок, покуривая в рукав и вздрагивая при каждом внезапном звуке.
Словом, специфика «Криминального обозрения» предоставила Виноградову и его команде определенные преимущества перед коллегами из других средств массовой информации, но воспользоваться форой в пространстве и времени им не довелось.
– Ты хоть сработал что-то?
– Да строк на тридцать… Мало! – Патлатый репортер продемонстрировал Владимиру Александровичу исписанный листок блокнота.
– Остальное наврешь, – ухмыльнулся фотограф. – А мне что делать? Нету картинок… Нету!
Одной из сильных сторон газеты считались уникальные, недоступные другим изданиям снимки с «милицейской натуры», И Виноградов понимал профессиональное недовольство коллеги.
– Ну-ка… пошли туда, быстро!
Неподалеку, в служебном крыле павильона, открылась фанерная дверца. Под аккомпанемент старческих причитаний в торговый зал спустилась процессия: двое санитаров с носилками, врач и сержант в мятом кителе. На носилках, задрав к потолку грушеобразный нос, громоздилась опрятно одетая бабушка – лет восьмидесяти, не меньше. Весу в ней было под центнер, а голос чуть-чуть отдавал хрипотцой.
Оказавшись перед широкой аудиторией, бабка прибавила громкости:
– Ой, чего натворили, изверги! Замучили пенсионерку! Ой, нет больше моей моченьки – помираю… Ох, мамочка родненькая, пресвятые угодники!
– Да уж, нашли с кем воевать, – покачал головой оказавшийся рядом с Виноградовым шофер «скорой помощи». – Под горячую руку!
– Бывает… – пожал плечами Владимир Александрович. Что-то в этой сцене ему не нравилось. Не убеждало. – Может, просто перенервничала!
– Случайные жертвы, – они самые страшные, – поддержал дискуссию о «ментовском беспределе» виноградовский фотограф. – Помню, в Первомайском…
– Ошибаетесь, молодой человек! Ни какая она не случайная. – Прокуренный мужчина с лицом районного сыскаря вслед за процессией поравнялся с беседующими. – Здорово, Саныч!
– Привет, Паша. – Наконец появился хоть кто-то по-настоящему знакомый. Виноградов не помнил фамилии этого человека, но года четыре назад их свела судьба в Минеральных Водах. Вместе пили, вместе трясли коменданта на билетную «бронь» домой… – Ты где теперь?
– В УНОНе. У Голубчина.
– Где-где? – переспросил подоспевший с раскрытым блокнотом напарник Владимира Александровича.
– В Управлении. По контролю. За незаконным. Оборотом наркотиков, – отчеканил мужчина. Потом, оглядев шевелюру одного и серьгу другого собеседника, вновь повернулся к Виноградову: – Эти с тобой?
– Да. – Очень хотелось ответить отрицательно, но чувство долга возобладало, – Из «Криминального обозрения»!
– Ясно… Никакая она не жертва. И не случайная. – Это вновь адресовывалось фотокору.
– Цветочками, что ли, спекулировала?
– Читай! Если грамотный… – Оперативник протянул протокол изъятия. – Ладно, сам прочту, чтоб быстрее… Вот: «…шприцы одноразовые – восемь штук, раствор спиртовой – два полных флакона стандартной емкостью по пятьдесят миллилитров каждый, димедрол – три упаковки, одна из которых нарушена, отсутствуют две таблетки… вата медицинская белая, сухое горючее – семь таблеток». Понял?
– Нет! – честно признался журналист. Тем не менее он с некоторой опаской покосился на выход из павильона, за которым только что скрылись санитары с носилками.
– Ну и дурак, – констатировал собеседник, пряча протокол обратно в папку. – Потому и пишете вечно всякую хер… чепуху!
– Я не пишу. Я снимки делаю, между прочим, – обиделся обладатель серьги. Не смотря на пикантную внешность, он успел после университета побывать в армии и получить премию МВД за «кавказские» фотографии.
– Как ты с ними служишь, Саныч… Все, пока! Ладно, не обижайтесь, ребята. Слушайтесь Виноградова, он объяснит, что к чему. – И прокуренный оперативник, запаливая на ходу очередную папиросу, помчался вслед за опекаемой процессией.
– Итак, сэр? Растолкуйте неразумным.
– Да уж, хотелось бы…
Они опять стояли втроем, посреди практически пустого торгового зала. Прислуга смелела – повсюду слышались ленивые поначалу звуки необходимой уборки.
– Это не бабуська была. Это было просто – бюро добрых услуг! Что-то вроде самоходного магазина «Тысяча мелочей». Только для наркоманов. – Виноградов хмыкнул. – Представь… «Баян» нужен, то есть шприц, – пожалуйста! Есть деньги – купи, экономишь – можно напрокат попользоваться, хоть он и одноразовый. Для гигиены – ватка на протирку, даже растворчик имеется. Димедрольчик – это для…
– Я знаю! Читал в какой-то газете.
– Вот, теперь сам имеешь удовольствие лицезреть.
– И что теперь ей будет? Это же получается соучастие в распространении наркотиков! – Патлатый репортер оторвался от своих записей и почесал переносицу. Он учился на юридическом факультете, и это несколько искажало все представления о реальности.
– Да брось… Ничего ей не будет. Объяснит, что слаба здоровьем, держит с собой аптечку для личных нужд. Отпустят, да еще Пашке извиняться придется! – Виноградов некультурно сплюнул под ноги и продолжил: – Тем более – «закосит» сейчас под сердечный приступ, так ее и опрашивать не станут. Кому нужно, чтобы она в кабинете копыта откинула? Потом устанешь отписываться.
– И ничего не сделать?
– Ничего! Если по закону… Пойдемте-ка на улицу, все равно здесь ловить больше нечего.
Они вновь оказались на площади. Накрапывал дождик. Фонари еще не зажигали – поэтому казалось, что в город пришла ночь.
– Вообще, пенсионерки эти – интересный народ! – Виноградов любил вспоминать эпизоды из собственной сыщицкой практики. – Взяли тут на квартире мужика, из крутых – классический «новый русский», дверь только динамитом снесли… Дома – только он да прислуга, которая мыла-стирала. Тысяча девятьсот семнадцатого года рождения, как сейчас помню! Начали шмонать – находим под подушкой ствол, боевой, с патронами. Гляжу, клиент закис – все-таки двести восемнадцатая в чистом виде, не отвертеться. Откуда – спрашиваю? Он уже начинает что-то лепетать, а тут, как назло, – бабка: мой, говорит, пистолет! Прямо мать партизана с известного живописного полотна. Купила, говорит. Вчера, на всякий случай – вдруг в цене вырастет… тогда и продам, говорит, подороже. А с собой его, идя в хозяйской квартире прибираться, прихватила, потому что дома зять-пьяница, еще подстрелит кого сдуру. Я бабку и так, и сяк – ни в какую! Стоит на своем. И мужик сообразил, возмущается: ай-яй-яй, Марфа Капитоновна, как же вы меня чуть не подвели… Принесли с собой пистолетик и не сказали даже…
– Она что – дура? Это же статья уголовная! Тюрьмой пахнет.
– Какой тюрьмой, ты что? Это нас с тобой за патрон от «Макарова» на срок законопатят, а ее? В семьдесят восемь лет! Даже дело возбуждать не станут, откажут в дознании. В худшем случае передадут на поруки коллектива. В жилконтору, по месту жительства… Зато хозяин добра не забудет. И денег даст маленько побольше, чем пенсия, и вообще… В обиде не оставит! Потому что ему-то как раз без ее показаний сидеть бы по полной программе.
– Эх, слов нет – одни буквы…
– Какие лю-юди! Давно не виделись. – Из-за угла павильона навстречу виноградовской команде вынесло целеустремленную толпу журналистов. Их наконец пропустили на заповедную территорию, и теперь корреспонденты жадно обшаривали окружающее пространство в поисках сенсаций. – Как там на воле?
– Сочтемся… – прошипел маститый обозреватель из «Невских берегов», не снижая темпа. Остальные пишущие и снимающие, а также рассказывающие и показывающие только молча испепеляли Владимира Александровича и его спутников взглядами. Каждый считал себя лично обиженным.
– Побьют! Ей-богу, побьют когда-нибудь. – Виноградов прихватил за рукав плаща парня из пресс-службы главка: – Слушай, куда это они?
– Через двадцать минут пресс-конференция. Прямо здесь, сейчас генерал прибудет. Уже собровцев с полдороги вернули, – охотно пояснил румяный капитан. Ему до смерти надоело оправдываться перед злыми и нервными корреспондентами – пусть теперь удар на себя принимает начальство. – Закурить нету?
– Держи! – Фотограф протянул пачку. – И в запас отложи…
– Ты же вроде не баловался раньше? – наморщил лоб Виноградов, когда вслед за подопечной братией офицер скрылся за воротами павильона.
– А я и сейчас не курю! – сверкнул серьгой лауреат милицейской премии. – Просто специально для подобных случаев, неприкосновенный запас.
– Учитесь, мой юный волосатый друг! – повернулся Владимир Александрович к Василию. – Вот что значит школа «горячих точек»… Однако здесь несколько сыровато. Не пойти ли нам под крышу? Послушаем, что хотят поведать суровые дяди в золотых погонах…
Кабинет директора акционерного общества «Юго-Восточный рынок» оформлен был в соответствии с европейскими стандартами: легкая мебель, светлые панели из Швеции, жалюзи и несколько авторских литографий Шемякина. Вместе с тем помещение казалось по-азиатски огромным: вдоль бесконечного полированного стола запросто разместились почти все представители прессы. Те, кто подтянулся попозже, рассаживались у стен, и свободных стульев еще хватало.
Истомившиеся журналисты шелестели записными книжками, в очередной раз поправляли проводочки микрофонов и с брезгливой надеждой рассматривали отсутствующую физиономию румяного представителя пресс-службы. По углам расползлись операторы с чемоданообразными телекамерами.
– Скоро там? Свинство какое-то…
– Сколько ждать еще можно! Настроение приглашенных приближалось к точке кипения.
В следующую секунду отворилась дверь, и на пороге возник улыбающийся начальник главка. Его плотно сбитая фигура и генеральские погоны традиционно внушали гражданам твердую уверенность в завтрашнем дне.
– Здравствуйте! Простите за некоторую задержку.
Народ у нас отходчивый, поэтому журналисты отреагировали достаточно дружелюбно.
Вслед за генералом во главу стола прошел загорелый не по сезону господин в клетчатом пиджаке. Он уже второй год возглавлял Региональное управление по борьбе с организованной преступностью и нечасто общался со средствами массовой информации. Третьим был напрягшийся от обилия чужих глаз полковник – заместитель командира милицейского спецназа. Румяный капитан расставил перед прибывшими заранее приготовленные таблички: только фамилия, имя, отчество.
– Начнем… – Голос у начальника Главного управления внутренних дел оказался под стать внешности. – Сегодня, в соответствии с совместным планом ГУВД и Регионального управления по борьбе с оргпреступностью, органами внутренних дел проведена комплексная профилактическая операция под условным наименованием «Пирамида»… Основной целью мероприятия являлось выявление и пресечение преступной деятельности лиц, осуществляющих транспортировку и сбыт в нашем городе наркотических веществ, фальсифицированных спиртных напитков и даже оружия. Не секрет, что Юго-Восточный рынок давно уже стал притчей во языцех – о неблагоприятной криминогенной обстановке, сложившейся здесь, не раз сообщали газеты, даже центральная пресса… Доставалось нам по этому вопросу и от телевидения! – Генерал по-доброму кивнул очаровательной ведущей «Информ-ТВ», показывая, что больше не сердится и все прощает. Продолжил: – Поверьте, мы не хуже вас знали, что этот рынок фактически превратился в некую бандитскую империю, со своими законами, авторитетами и даже достаточно жестким режимом охраны границ. И нельзя сказать, что не принимались меры! Однако в силу ряда причин эффективность милицейских проверок до сегодняшнего дня оказывалась практически ничтожной…
Заметив поднятую руку корреспондента «Невских берегов», начальник ГУВД отрицательно покачал головой:
– Нет, давайте все вопросы… потом. Закончу – пожалуйста, терзайте! Итак… Для проведения операции был сформирован сводный отряд из элитных, наиболее подготовленных подразделений главка и РУОПа. Конкретные данные по задействованному личному составу можно будет найти в пресс-релизе.
Он положил перед собой рабочий вариант официального сообщения и зачитал:
– «Сотрудниками милиции задержано триста семьдесят шесть человек, в том числе по подозрению в совершении преступления – пятьдесят восемь, за административные правонарушения – двести три. Выявлено более сорока лиц, находящихся в розыске, как в федеральном, так и в региональном… Возбуждено более шестидесяти уголовных дел – цифры сейчас уточняются. Изъято порядка восьмисот граммов наркотических веществ как растительного, так и синтетического происхождения, в том числе зарубежного производства. Огнестрельного оружия – сто четыре единицы, включая партию автоматов Калашникова». Эта партия находилась прямо в складской смазке, преступники даже не удосужились перегрузить ее из стандартных армейских ящиков… Тут еще указаны боеприпасы, холодное оружие – впечатляет, поверьте! Между прочим, даже три авиабомбы хранились в рефрижераторной секции, среди туш и консервных банок. Можно себе представить последствия случайного взрыва. Далее… Изъято денег и ценностей на сумму не менее трех миллиардов рублей. Согласитесь, впечатляет! Обнаружено одних только числящихся в угоне автомобилей иностранных марок двенадцать, еще у семи транспортных средств имеются разного рода расхождения с данными, указанными в документах…