РАССКАЗЫВАЕТ АЛЕКСАНДР АЛАБЯН...
Эпиграфом к этой главе я мог бы привести любимое высказывание мамы цитату из Кафки, которая могла бы служить эпиграфом ко всей книге о маме.
"Стой под дождем, пусть пронизывают тебя его стальные стрелы. Стой, несмотря ни на что. Жди солнца. Оно зальет тебя сразу и беспредельно".
Мама пела по утрам. В наш тяжелый для России век трудно себе представить человека, который вставал бы по утрам и напевал, просто потому что было хорошее настроение.
"Мне постоянно было легко и радостно жить. Трудности, проблемы, горести как-то пролетали, ранки мгновенно затягивались. Помните у Арсения Тарковского: "Мир промыт, как стекло. Только этого мало". Так вот мой мир был впрямь промыт, как стекло, и мне этого было вполне достаточно. Я всегда слыла неисправимой оптимисткой, и не напрасно мама, бывало, говорит знакомым: "Ой, с Люськой так легко жить, она встает утром и поет, как птичка".
Природы праздный соглядатай,
Люблю, забывши все кругом,
Следить за ласточкой стрельчатой
Над вечереющим прудом.
Вот понеслась и зачертила
И страшно, чтобы гладь стекла
Стихией чуждой не схватила
Молниевидного крыла.
И снова то же дерзновенье
И та же темная струя
Не таково ли вдохновенье
И человеческого Я!
Не так ли я, сосуд скудельный,
Дерзаю на запретный путь
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть.
А. Фет
Можно долго рассуждать, как все плохо: мало ролей в театре, не хватает денег, течет кран на кухне, у внука не ладится с учебой, сын стукнул машину и нужно ее ремонтировать, обстановка в стране не радует и т.д. и т.п. Что греха таить, все мы в той или иной степени страдаем этаким "жалобным" синдромом. Это, видимо, характерная черта русского народа - все время жаловаться и спрашивать "что делать?" и "кто виноват?". Причем эта черта характера может иногда довести человека до полного самоуничижения. Теряется смысл жизни, человек не ощущает радостей жизни, ему неинтересно и бессмысленно становится жить. Это самый настоящий порок нашего общества. По себе знаю, что нельзя позволить затянуть себя в этот омут и нужно бороться самому с собой, не ожидая помощи извне. Мама в этом смысле была наименее подвержена этому пороку. Она умела ценить жизнь с ее мелкими и очень редко крупными радостями, с ее трудностями, мелочами, заботами.
"Любовь к жизни при любых ситуациях - вот что двигало и движет моими мыслями, поступками и делами. Я принимаю все, что входит в течение жизни: и горе, и радость, и удачи (а их ох как немного было), и любовь, и ненависть, и злость, и потери, и находки. Каждый момент в жизни содержит для меня тайну счастья, надо только вникнуть, разгадать, увидеть, почувствовать, что-то отвергнуть, что-то принять, словом, прожить!"
В этих словах и есть секрет характера мамы. Она любила цитировать строки И. Северянина:
Счастье жизни в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.
Горе в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.
Мама умела бороться с плохим настроением, с невзгодами и неудачами и радоваться жизни и искоркам радости, которых на самом деле много в жизни у каждого, нужно лишь замечать и ценить их. У нее еще на эту тему были любимые строки из поэмы "Возмездие" А. Блока.
Когда ты загнан и забит
Людьми, заботой, иль тоскою;
Когда под гробовой доскою
Все, что тебя пленяло, спит;
Когда по городской пустыне
Отчаявшийся и больной
Ты возвращаешься домой,
И тяжелит ресницы иней,
Тогда остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днем ты не постиг;
По-новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушенным садом,
И небо - книгу между книг;
Найдешь в душе опустошенной
Вновь образ матери склоненный,
И в этот несравненный миг
Узоры на столбе фонарном,
Мороз, оледенивший кровь,
Твоя угасшая любовь
Все вспыхнет в сердце благодарном,
Ты все благословишь тогда,
Поняв, что жизнь - безмерно боле,
Чем quantum satis Бранда воли,
И мир прекрасен как всегда.
И такое оптимистичное отношение к жизни было в ее натуре. Она находила радость и в хорошей погоде, и в пятерке на экзамене внука, и в удачной покупке, и в победе в преферансе. Даже самые трудные минуты жизни расставание с любимым человеком или тяжелая болезнь - не могли поколебать ее жизнерадостности, интереса к жизни, к общению с друзьями. Хотя трудности у нее в жизни были немалые, как у всех российских людей. Любому иностранцу трудно себе представить знаменитую актрису - звезду экрана и театра, которая экономит на продуктах, чтобы починить машину или купить туфли взамен изношенных. А эти поездки по Подмосковью за дешевыми продуктами или стройматериалами для ремонта сарая! Или мотания по станциям техобслуживания в поисках деталей для замены сцепления! Надо понимать, что это были 70-80 годы, когда не было в нормальном достатке ни денег, ни продуктов, ни товаров. Я уже не говорю про военные или послевоенные годы, на которые приходятся самые лучшие молодые годы мамы. Мама разделила со всем нашим народом все трудности и тяготы жизни, оставаясь при этом не только на экране, но в жизни светлой, веселой, жизнерадостной женщиной. Такой ее запомнили многочисленные зрители и мы, близкие и друзья.
Легкомыслие - милый грех,
Милый спутник, и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнуло смех
И мазурку вбрызнуло в жилы.
Научив не хранить кольца
С кем бы жизнь меня не венчала,
Начинать наугад, с конца
И кончать - еще до начала.
Быть, как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем.
Шоколадом лечить печаль
И смеяться в глаза прохожим.
М. Цветаева
Мама никогда и ничего не боялась. Ни в творчестве, ни в жизни, ни трудностей, ни бедности, ни сильных мира сего. Мама рассказывала такую историю.
Ее и еще одну актрису (мама не назвала ее фамилию) после спектакля пригласили в особняк Л. Берии, якобы посмотреть кино. "И мы, дурочки, пошли",- рассказывала мама. После кино их стали зажимать - ясно же, для чего пригласили. И мама изо всей силы врезала одному мужику "по оливковой роже" - врезала и побежала к выходу. Бежала и думала, что сейчас ее из пистолета пристрелят. Но ее никто не остановил и не тронул. Вторая актриса осталась и позже попала в лагерь. А к маме после этого случая никто больше не подходил, видимо, думали, что раз посмела такого человека ударить (похоже, это был один из помощников Л. Берии), значит, тут что-то нечисто. А вдруг Сам покровительствует? Так что лучше ее не трогать.
Кстати, многие до сих пор считают, что мама была любимой актрисой И. Сталина. А И. Сталин ее как раз и не любил. Когда он посмотрел фильм "Иван Грозный", то сказал: "Такими царицы не бывают". У мамы была слишком живая красота, она не вписывалась в сталинский тоталитарный стиль в искусстве. Живая и игривая девочка, такой она предстала и царицей Анастасией. Она и снималась не в сталинских патриотических фильмах, где пьют за здоровье вождя, показывают "замечательную" советскую колхозную жизнь, поют патриотические песни и кричат "ура!". Это были музыкальные, лирические комедии. Мама не стала любимицей вождей ни тогда, ни после, но и в тюрьму не угодила, так как никогда не увлекалась политикой. У нее был твердый характер. Она не давала спуску никому и никогда не лебезила перед партийным начальством. Она играла в театре, снималась в кино, иногда ходила на правительственные приемы, но никакой приближенности к власти не существовало.
Можно подумать, что, ну, конечно, сын будет хвалить и превозносить свою маму, применять только превосходные степени и всячески "лакировать" близкого человека после смерти. Хочу сразу сказать, что у мамы, как у всякого человека, были свои недостатки - вспыльчивость, зачастую резкость в суждениях, некоторая нетерпимость к людским слабостям, которая зачастую вредила ей и в карьере, и во взаимоотношениях с людьми. Но это все подчас компенсировалось человеческим теплом и изначальным доброжелательством. Все, кто с мамой общались, могут подтвердить ту энергию, которой она заряжала людей.
Для того чтобы представить обстановку, в которой мы жили, я бы хотел немного рассказать о нашей семье и о некоторых эпизодах, которые мне запомнились, чтобы читатель мог представить Людмилу Васильевну Целиковскую не портретно, как известную артистку, не лубочно, а как живого человека в быту со своими сильными сторонами, слабостями, отношением к друзьям, к тому, что вокруг нас происходит.
Каро Семенович Алабян - мой отец
Отец родился в бедной армянской семье в селе близ азербайджанского города Ганджа. С детства он, как и я, рано потерял отца и жил с мамой, которая зарабатывала стиркой белья богатых людей. Отец обожал мать и с юности старался быть ей мужской опорой. Известен случай, о котором мне рассказал Анастас Иванович Микоян. Один лавочник оскорбил мать Каро. Тогда он, будучи с юности физически сильным человеком, выкинул его со третьего этажа, и тот сильно покалечился. Уже было хотели возбудить уголовное дело, но соседи вступились - он защищал мать, и власти не рискнули - настолько сильным было в то время у кавказцев почитание матери. Очень жаль, когда видишь сейчас примеры отсутствия уважения родителей у сегодняшнего молодого поколения. Мне кажется, нельзя успешно воспитывать своих детей, не подавая им пример в уважении и почитании своих родителей. Хотя, наверное, это естественно - молодежь идет вперед, обгоняет на каком-то этапе своих родителей, начинает раздражаться излишними нравоучениями "предков", их излишней заботой, советами, примерами. Хочется верить, что наши с мамулей отношения были очень дружескими и мне не в чем себя упрекнуть. Я стараюсь вести себя с моим сыном так же дружески, как мама вела себя со мной, и быть для него не столько отцом, сколько старшим другом. Мне кажется, что в основном это получается.
Когда я слышу об отношениях детей и родителей, о взаимоотношениях прошлого, настоящего и будущего, мне приходят на ум строки Н. Гумилева:
Солнце свирепое, солнце грозящее,
Бога в пространствах идущего
Лицо сумасшедшее.
Солнце, сожги настоящее
Во имя грядущего,
Но помилуй прошедшее.
В 1932 г. архитектурные организации СССР объединились в единый Союз архитекторов. Отец был одним из его создателей. У меня сохранился его членский билет под номером 1! Долгие годы он был ответственным секретарем Союза архитекторов. В 1939 г. Каро Алабян вошел в первый состав действительных членов Академии архитектуры СССР и был избран его вице-президентом. По его инициативе и при непосредственном участии были организованы Дом архитектора, дом отдыха "Суханово", создан архитектурный фонд для помощи малоимущим семьям архитекторов. В 1931-1934 гг. он выполнил ряд планировочных работ в Москве - проекты Новой Дмитровки, Пушкинской площади. ЦПКиО, в Киеве - проект площади правительственного центра. В 1934 г. был принят его проект Центрального театра Советской армии, который по прямому указанию И. Сталина был построен в виде пятиконечной звезды. Ясно, что вписать театральные залы и кулисы в эту форму было очень трудно. По признанию специалистов К. Алабян блестяще справился с этой задачей. В 1939 г. он руководил строительством Советского павильона на Международной выставке и вскоре был удостоен звания почетного гражданина Нью-Йорка. Был избран членом Британского Королевского института архитектуры. Во время Великой Отечественной войны отец руководил маскировочными работами по Москве, эвакуацией жен и детей архитекторов. После войны мастерской К. Алабяна была поручена разработка генерального плана восстановления Сталинграда. В 1944 г. К. Алабян выполнил проект морского вокзала в Сочи, который признан одним из красивейших зданий данного типа. С 1949 г. К. Алабян возглавил Мастерскую-2 в Моспроекте-1. В этой мастерской под его руководством были созданы такие заметные работы, как общежитие Высшей партийной школы в Москве, комплекс правительственного центра во Фрунзе. Много времени он уделял планировочным решениям и застройке Ленинградского проспекта в Москве, начал воплощать в жизнь проект застройки Химки-Ховрино (1957-1958 гг.). За его заслуги одна из улиц в Москве на Соколе названа его именем. Отец много занимался общественной деятельностью, будучи депутатом Верховного Совета СССР нескольких созывов, участвовал в работе соответствующих комитетов в области строительства и архитектуры, отстаивал постановления по массовому жилому строительству и новым строительным технологиям, занимался делами осужденных архитекторов и членов их семей. Вся его биография - это служение делу, которому он посвятил свою жизнь.
Вначале мы жили в папиной мастерской на улице Горького. Это были 1950-1951годы. Отца тогда сняли с работы и всех ответственных постов, обвинив в том, что он японский шпион. А дело было так. Отец как вице-президент Академии архитектуры много раз представлял советскую архитектуру за рубежом и даже строил советский павильон на международной выставке в Нью-Йорке. Он тщательно изучил передовой американский и европейский опыт рационального строительства и горячо возражал против строительства сталинских высотных домов в Москве, к строительству которых советская строительная промышленность была технологически не готова. Напротив, он отстаивал развитие типового строительства для скорейшего решения насущной проблемы - выселение людей из клоповников и расселения коммуналок. Но как же можно было спорить с сильными мира сего, для которых гигантские проекты, прославляющие Советский Союз, были гораздо дороже условий жизни простых людей. К. С. Алабяна взял на заметку товарищ Л. Берия. Отца спас его друг и побратим А. И. Микоян, который вызвал его к себе, вручил авиабилет и отправил прямо со своей дачи в Ереван - "укреплять национальные кадры". "Нет человека, нет проблемы". И дело против отца завяло, хотя после возвращения в Москву он целый год был без работы, а потом ему лишь вернули мастерскую в Моспроекте-1, лишив всех остальных постов. Вот так началось мое детство.
К счастью, за работы по восстановлению Сталинграда и за работы по мемориальному Сталинградскому комплексу папе выделили квартиру на Садовом кольце, в которой наша семья живет уже без малого 50 лет. К сожалению, папа рано ушел из жизни (в 1959 году в возрасте 62 лет) от страшной болезни легких - очень много курил.
С курением связано еще одно мое воспоминание детства. Я учился в первом классе и уже немного умел писать. Папа заканчивал крупный проект застройки Ленинградского проспекта и поэтому много работал над планшетами дома. Наконец работа была закончена и было назначено ее обсуждение на заседании правительства. Папа на радостях пошел с мамой в театр, а я остался с бабушкой. И вот бабушка не досмотрела, и, когда папа с мамой пришли домой, они с ужасом увидели, что на двух основных планшетах нарисованы человечки и сигаретами в зубах и корявой надписью "Папа курит". Так я инстинктивно боролся с пагубным пристрастием папы. Мама была сильно возмущена и требовала меня разбудить и примерно наказать, на что папа, будучи чрезвычайно мягким и любящим человеком, сказал: "Маймунчик ("обезьянка" по-армянски), Сашенька будет художником - не надо его ругать". И пришлось отцу в спешном порядке нанимать людей и вместе с ними переделывать ночами планшеты.
Вообще отец насколько был "орлом" в делах, настолько был человеком довольно часто беспомощным в бытовых вопросах. Однажды мама пришла со спектакля и увидела, что вся квартира залита водой:
- Что же вы, фашисты, наделали?
А в ответ:
- Мы кораблики пускали, но ты не волнуйся, Сашенька не простудится вода же теплая.
Обустройством городской квартиры мама занималась сама. Советовалась иногда с подругами, со мной, но всегда имела свое собственное мнение по каждому вопросу. Свою спальню она сделала в любимых синих тонах. Теперь там живет ее любимый внук Каро с женой. До сих пор наша квартира, даже после капитального ремонта, сохраняется в том же виде, какой она была при маме.
Воспоминания об отце у меня отрывочные - мне было всего 10 лет, когда его не стало. Помню, как мы играли в шахматы и нарды. Отец очень смешно радовался своим победам и шутовски изображал переживания от неудачных ходов. Помню его изумительное пение по утрам, когда он брился в ванной. У него был прекрасный бас, и его друзья говорили, что если бы он не стал архитектором, то у него могла быть неплохая карьера певца. Помню наши нечастые молчаливые прогулки. Помню его бурные споры на кухне с другими архитекторами о направлениях развития архитектуры и о текущих строительных проблемах. Иногда приходили армяне, и они, быстро жестикулируя, говорили на не знакомом мне языке. Отец был горячий человек, как все восточные люди. Однако быстро отходил и тогда старался примирить спорящих. Вообще, как я помню и как рассказывают немногочисленные оставшиеся в живых друзья, слово отца много значило - он говорил мало, но веско. Отец вообще у меня ассоциируется с неким мощным положительным благородным началом, влияние которого на меня не иссякло до сих пор. Да и мама всю жизнь культивировала у меня образ отца, будучи сама по характеру если не противоположностью со своими артистическими эмоциями, то его прекрасным дополнением.
Моя бабушка всегда говорила, что она в жизни не встречала мужчины красивее, благороднее Каро Семеновича Алабяна. Его голос, походка, неторопливая манера разговора настолько покоряли, завораживали, что от него невозможно было отвести глаз. "Это был настоящий царь!" - восклицала бабушка.
В 1997 году в Москве и Ереване праздновалось столетие со дня рождения отца. Юбилейные мероприятия прошли в Москве в Союзе архитекторов России и в Ереване. И я был по-настоящему счастлив, когда по инициативе замечательных людей из Союза архитекторов Армении и при поддержки Союза архитекторов России на одной из центральных улиц Еревана 19 декабря был открыт прекрасный памятник моему отцу. Мы с сыном Каро были приглашены на открытие памятника и на юбилейные торжества в Ереван. Много замечательных слов мы услышали про моего отца и его деяния. Сто раз прославится тот народ, который несмотря на тяжелейшие условия жизни и упадок экономики на забывает своих верных сынов. Да благословит Бог Армению!
Я же не пошел ни по стопам отца, ни по стопам матери. Будучи всегда силен в математике и физике, я поступил в Московское высшее техническое училище им. Н. Э Баумана, которое окончил в 1972 году. Работал на кафедре, преподавал, защитил диссертацию. Однако жизнь распорядилась так, что, несмотря на диплом инженера-электромеханика, я уже много лет работаю в строительном бизнесе, создал свою компанию и строю дома и коттеджи. Вот как гены отца перетянули в конце концов.
Екатерина Лукинична Отдельнова
моя бабушка
Бабушка окончила церковно-приходское училище (4 класса) в Астрахани. Ее мать в детстве застала крепостное право и помнила момент, когда помещик объявлял об освобождении его крепостных. Все плакали и просили помещика не оставлять их. Трудности протекания этого процесса в России теперь общеизвестны. Бабушка мамы, Анна Павловна, все это застала и пережила. Жили бедно. Кормились рыбой, которой в те времена было в Волге - хоть ложку ставь. Потом старший брат бабушки Александр вырос, стал егерем и приносил всякую живность. Я его помню - он приезжал к нам в Москву и обязательно привозил вкуснейших уток, икру и рыбу. Приглашал побывать в Астрахани, но мне так и не удалось, а жаль - очень любопытно посмотреть на родину бабушки и мамы. У бабушки был чудный природный голос - лирическое сопрано с очень нежным тембром. Она пела сначала в церковном хоре, где регентом был ее будущий муж Василий Васильевич Целиковский. После переезда в Москву дед дирижировал оркестром, а бабушка пела в опере. Ее коронной арией была Снегурочка. Вся семья была музыкальной, и Люсина карьера неизбежно была связана с музыкой. Бабушка в юности изучала систему Станиславского и на протяжении всей жизни в быту иногда играла то роль оскорбленной добродетели, то блестящей дамы, то униженной сиротки. И мама в шутку ее тогда называла "нашей великой актрисой". Бабушка не обижалась на шутку, и сама умела ловко пошутить.
Бабушка была моим основным воспитателем в детстве. Учила со мной уроки, наставляла меня, защищала от мамы, когда та хотела меня наказать за прегрешения. Мама, надо сказать, достаточно сурово меня воспитывала и никогда не прощала проступки. Она считала, что человек должен полностью нести ответ за свои деяния и
приучала меня к этому с детства. Ну а бабушка давала слабину для любимого внучка, за что не раз ссорилась с мамой. Хотя бывали случаи, когда бабушка меня наказывала и один раз даже выпорола проводами, уж не помню сейчас за что, но, наверное, за дело. Бабушка, несмотря на начальное образование, обладала природной абсолютной грамотностью, имела красивый почерк и любила писать письма мне и маме, когда мы отсутствовали. Письма всегда были с юмором и очень обстоятельные. Начитанность бабушки поражала даже таких эрудированных людей, как Б. Пастернак, Н. Эрдман, Б. Можаев, которые к нам приходили. Бабушка вообще мне вспоминается в основном в двух основных ипостасях: на кровати в очках, читающей книгу (особенно любила Л. Толстого и Ч. Диккенса) и ведущей умные воспитательные речи, или на кухне, готовящей чего-нибудь вкусненькое. Я часто ей помогал, особенно при приготовлении пирогов, на которые бабушка была мастерица. Но я не стал большим любителем готовить, зато мой сын, который застал бабушкину готовку, обожает кулинарию, знает в этом толк, читает соответствующую литературу и вообще говорит, что готовка - самый лучший способ для него снять плохое настроение. Это его любимое хобби. Вот как талант передался через поколение.
Все творческие встречи, переговоры, праздники, политические заседания у нас дома проходили под знаменем бабушкиного стола. Она его заранее готовила, любила, чтобы было не только вкусно, но и чтобы красиво накрыт стол. А потом, когда гости собирались, тихонько приходила, и, чтобы не беспокоить именитых гостей, осторожно подглядывала, как едят, насколько хвалят готовку, что понравилось больше.
Бабушка была человеком остроумным. От ее языка часто страдали и мы, ее близкие. От ее взгляда не укрывалось ничто. Как-то однажды, когда моя жена Лида что-то не так постирала и хотела срыть это от зоркого взгляда, бабушка, конечно, все заметила и сделала ставшее уже для крылатым заявление: "Все вижу, все слышу!" Это было сказано с большой долей юмора, но, как говорится, в каждой шутке есть доля истины. Когда в 1983 году ей дома стало плохо, мы подумали, что это инфаркт. Стали выносить на одеялах с шестого этажа, чтобы отправить на машине "скорой помощи" в больницу. Она и тут по дороге шутила, как тяжело "старую корову нести" и просила маму не забыть, что она поставила тесто для пирогов. К сожалению, тромб попал ей в сердце. Она умерла на следующий день в больнице. Счастливая смерть, без сильных мучений, без тяжелых испытаний для близких. Говорят, Бог отмечает праведных людей и легко забирает их к себе, когда время приходит. Бабушка прожила 83 года и примерно половину своей сознательной жизни жила заботами сначала о дочке Люсе, а потом и обо мне. Я помню бабушку, как моего сурового наставника и подругу в моих детских играх.
Юрий Петрович Любимов - мой отчим
Мне довольно трудно писать об этом человеке. Чувства мои противоречивы. Нельзя выбросить бесследно из жизни 20 лет, которые мы прожили совместно. С одной стороны, это человек высочайших гражданских позиций. В годы застоя он со всем сердцем и мастерством боролся за правду в искусстве и за судьбу замечательных спектаклей, которые практически все закрывали. Это человек талантливый, с юмором, с определенным, как сейчас говорят, шармом. С другой стороны, по жизни это был достаточно эгоистичный человек, который не терпел чужих мнений, любил по-настоящему только себя, не проявлял нормального человеческого тепла не только ко мне, но и даже к Никите - своему сыну от первого брака, который к нам заходил. Известно, что Ю. Любимов разошелся с мамой, уйдя в 1977 году к молодой женщине. Вообще это банальная история, которая стара как мир, хотя когда это затрагивает тебя лично и твою мать, которую ты боготворишь, становится очень обидно. Наши отношения с ним не очень складывались, бывали довольно серьезные споры и даже ссоры.
Видимо, мы просто-напросто разные люди. Как сейчас говорят, биологически несовместимые. Маме было труднее всего "между молотом и наковальней", и она старалась судить по справедливости, хотя окончательного примирения у нас так до конца и не произошло.
На похороны мамы он не приехал, может быть, его не было в стране. Но и телеграммы от него тоже не было, о чем до сих пор с горечью вспоминают друзья нашей семьи.
Мои первые воспоминания о Ю. П. Любимове относятся к началу 60-х годов, когда мы после смерти папы и моей тяжелой болезни (коклюш) практически каждый год ездили летом отдыхать в Крым. Тогда все ездили, в основном "дикарями", в Прибалтику, на Валдай, в Крым, на Кавказ. Ярчайшие воспоминания детства - наши поездки на машине в Крым. Несколько лет подряд мы ездили в Новый Свет, где снимали комнату в домике недалеко от берега Черного моря. Там были замечательные пляжи, сосновые рощи, подводная охота с ружьем, сражения на волейбольной площадке, подвалы знаменитого завода шампанских вин и, конечно же, замечательный, лечебный крымский воздух. Время было заполнено до отказа, настроение было замечательное и основные заботы были - как настрелять рыбы для ухи или как поднять всех на утреннюю зарядку. Я был и остаюсь "жаворонком" и для меня ранний подъем был всегда делом простым, а мама, в частности, привыкнув к поздним возвращениям со спектаклей, любила утром поспать.
Эпиграфом к этой главе я мог бы привести любимое высказывание мамы цитату из Кафки, которая могла бы служить эпиграфом ко всей книге о маме.
"Стой под дождем, пусть пронизывают тебя его стальные стрелы. Стой, несмотря ни на что. Жди солнца. Оно зальет тебя сразу и беспредельно".
Мама пела по утрам. В наш тяжелый для России век трудно себе представить человека, который вставал бы по утрам и напевал, просто потому что было хорошее настроение.
"Мне постоянно было легко и радостно жить. Трудности, проблемы, горести как-то пролетали, ранки мгновенно затягивались. Помните у Арсения Тарковского: "Мир промыт, как стекло. Только этого мало". Так вот мой мир был впрямь промыт, как стекло, и мне этого было вполне достаточно. Я всегда слыла неисправимой оптимисткой, и не напрасно мама, бывало, говорит знакомым: "Ой, с Люськой так легко жить, она встает утром и поет, как птичка".
Природы праздный соглядатай,
Люблю, забывши все кругом,
Следить за ласточкой стрельчатой
Над вечереющим прудом.
Вот понеслась и зачертила
И страшно, чтобы гладь стекла
Стихией чуждой не схватила
Молниевидного крыла.
И снова то же дерзновенье
И та же темная струя
Не таково ли вдохновенье
И человеческого Я!
Не так ли я, сосуд скудельный,
Дерзаю на запретный путь
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть.
А. Фет
Можно долго рассуждать, как все плохо: мало ролей в театре, не хватает денег, течет кран на кухне, у внука не ладится с учебой, сын стукнул машину и нужно ее ремонтировать, обстановка в стране не радует и т.д. и т.п. Что греха таить, все мы в той или иной степени страдаем этаким "жалобным" синдромом. Это, видимо, характерная черта русского народа - все время жаловаться и спрашивать "что делать?" и "кто виноват?". Причем эта черта характера может иногда довести человека до полного самоуничижения. Теряется смысл жизни, человек не ощущает радостей жизни, ему неинтересно и бессмысленно становится жить. Это самый настоящий порок нашего общества. По себе знаю, что нельзя позволить затянуть себя в этот омут и нужно бороться самому с собой, не ожидая помощи извне. Мама в этом смысле была наименее подвержена этому пороку. Она умела ценить жизнь с ее мелкими и очень редко крупными радостями, с ее трудностями, мелочами, заботами.
"Любовь к жизни при любых ситуациях - вот что двигало и движет моими мыслями, поступками и делами. Я принимаю все, что входит в течение жизни: и горе, и радость, и удачи (а их ох как немного было), и любовь, и ненависть, и злость, и потери, и находки. Каждый момент в жизни содержит для меня тайну счастья, надо только вникнуть, разгадать, увидеть, почувствовать, что-то отвергнуть, что-то принять, словом, прожить!"
В этих словах и есть секрет характера мамы. Она любила цитировать строки И. Северянина:
Счастье жизни в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.
Горе в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.
Мама умела бороться с плохим настроением, с невзгодами и неудачами и радоваться жизни и искоркам радости, которых на самом деле много в жизни у каждого, нужно лишь замечать и ценить их. У нее еще на эту тему были любимые строки из поэмы "Возмездие" А. Блока.
Когда ты загнан и забит
Людьми, заботой, иль тоскою;
Когда под гробовой доскою
Все, что тебя пленяло, спит;
Когда по городской пустыне
Отчаявшийся и больной
Ты возвращаешься домой,
И тяжелит ресницы иней,
Тогда остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днем ты не постиг;
По-новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушенным садом,
И небо - книгу между книг;
Найдешь в душе опустошенной
Вновь образ матери склоненный,
И в этот несравненный миг
Узоры на столбе фонарном,
Мороз, оледенивший кровь,
Твоя угасшая любовь
Все вспыхнет в сердце благодарном,
Ты все благословишь тогда,
Поняв, что жизнь - безмерно боле,
Чем quantum satis Бранда воли,
И мир прекрасен как всегда.
И такое оптимистичное отношение к жизни было в ее натуре. Она находила радость и в хорошей погоде, и в пятерке на экзамене внука, и в удачной покупке, и в победе в преферансе. Даже самые трудные минуты жизни расставание с любимым человеком или тяжелая болезнь - не могли поколебать ее жизнерадостности, интереса к жизни, к общению с друзьями. Хотя трудности у нее в жизни были немалые, как у всех российских людей. Любому иностранцу трудно себе представить знаменитую актрису - звезду экрана и театра, которая экономит на продуктах, чтобы починить машину или купить туфли взамен изношенных. А эти поездки по Подмосковью за дешевыми продуктами или стройматериалами для ремонта сарая! Или мотания по станциям техобслуживания в поисках деталей для замены сцепления! Надо понимать, что это были 70-80 годы, когда не было в нормальном достатке ни денег, ни продуктов, ни товаров. Я уже не говорю про военные или послевоенные годы, на которые приходятся самые лучшие молодые годы мамы. Мама разделила со всем нашим народом все трудности и тяготы жизни, оставаясь при этом не только на экране, но в жизни светлой, веселой, жизнерадостной женщиной. Такой ее запомнили многочисленные зрители и мы, близкие и друзья.
Легкомыслие - милый грех,
Милый спутник, и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнуло смех
И мазурку вбрызнуло в жилы.
Научив не хранить кольца
С кем бы жизнь меня не венчала,
Начинать наугад, с конца
И кончать - еще до начала.
Быть, как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем.
Шоколадом лечить печаль
И смеяться в глаза прохожим.
М. Цветаева
Мама никогда и ничего не боялась. Ни в творчестве, ни в жизни, ни трудностей, ни бедности, ни сильных мира сего. Мама рассказывала такую историю.
Ее и еще одну актрису (мама не назвала ее фамилию) после спектакля пригласили в особняк Л. Берии, якобы посмотреть кино. "И мы, дурочки, пошли",- рассказывала мама. После кино их стали зажимать - ясно же, для чего пригласили. И мама изо всей силы врезала одному мужику "по оливковой роже" - врезала и побежала к выходу. Бежала и думала, что сейчас ее из пистолета пристрелят. Но ее никто не остановил и не тронул. Вторая актриса осталась и позже попала в лагерь. А к маме после этого случая никто больше не подходил, видимо, думали, что раз посмела такого человека ударить (похоже, это был один из помощников Л. Берии), значит, тут что-то нечисто. А вдруг Сам покровительствует? Так что лучше ее не трогать.
Кстати, многие до сих пор считают, что мама была любимой актрисой И. Сталина. А И. Сталин ее как раз и не любил. Когда он посмотрел фильм "Иван Грозный", то сказал: "Такими царицы не бывают". У мамы была слишком живая красота, она не вписывалась в сталинский тоталитарный стиль в искусстве. Живая и игривая девочка, такой она предстала и царицей Анастасией. Она и снималась не в сталинских патриотических фильмах, где пьют за здоровье вождя, показывают "замечательную" советскую колхозную жизнь, поют патриотические песни и кричат "ура!". Это были музыкальные, лирические комедии. Мама не стала любимицей вождей ни тогда, ни после, но и в тюрьму не угодила, так как никогда не увлекалась политикой. У нее был твердый характер. Она не давала спуску никому и никогда не лебезила перед партийным начальством. Она играла в театре, снималась в кино, иногда ходила на правительственные приемы, но никакой приближенности к власти не существовало.
Можно подумать, что, ну, конечно, сын будет хвалить и превозносить свою маму, применять только превосходные степени и всячески "лакировать" близкого человека после смерти. Хочу сразу сказать, что у мамы, как у всякого человека, были свои недостатки - вспыльчивость, зачастую резкость в суждениях, некоторая нетерпимость к людским слабостям, которая зачастую вредила ей и в карьере, и во взаимоотношениях с людьми. Но это все подчас компенсировалось человеческим теплом и изначальным доброжелательством. Все, кто с мамой общались, могут подтвердить ту энергию, которой она заряжала людей.
Для того чтобы представить обстановку, в которой мы жили, я бы хотел немного рассказать о нашей семье и о некоторых эпизодах, которые мне запомнились, чтобы читатель мог представить Людмилу Васильевну Целиковскую не портретно, как известную артистку, не лубочно, а как живого человека в быту со своими сильными сторонами, слабостями, отношением к друзьям, к тому, что вокруг нас происходит.
Каро Семенович Алабян - мой отец
Отец родился в бедной армянской семье в селе близ азербайджанского города Ганджа. С детства он, как и я, рано потерял отца и жил с мамой, которая зарабатывала стиркой белья богатых людей. Отец обожал мать и с юности старался быть ей мужской опорой. Известен случай, о котором мне рассказал Анастас Иванович Микоян. Один лавочник оскорбил мать Каро. Тогда он, будучи с юности физически сильным человеком, выкинул его со третьего этажа, и тот сильно покалечился. Уже было хотели возбудить уголовное дело, но соседи вступились - он защищал мать, и власти не рискнули - настолько сильным было в то время у кавказцев почитание матери. Очень жаль, когда видишь сейчас примеры отсутствия уважения родителей у сегодняшнего молодого поколения. Мне кажется, нельзя успешно воспитывать своих детей, не подавая им пример в уважении и почитании своих родителей. Хотя, наверное, это естественно - молодежь идет вперед, обгоняет на каком-то этапе своих родителей, начинает раздражаться излишними нравоучениями "предков", их излишней заботой, советами, примерами. Хочется верить, что наши с мамулей отношения были очень дружескими и мне не в чем себя упрекнуть. Я стараюсь вести себя с моим сыном так же дружески, как мама вела себя со мной, и быть для него не столько отцом, сколько старшим другом. Мне кажется, что в основном это получается.
Когда я слышу об отношениях детей и родителей, о взаимоотношениях прошлого, настоящего и будущего, мне приходят на ум строки Н. Гумилева:
Солнце свирепое, солнце грозящее,
Бога в пространствах идущего
Лицо сумасшедшее.
Солнце, сожги настоящее
Во имя грядущего,
Но помилуй прошедшее.
В 1932 г. архитектурные организации СССР объединились в единый Союз архитекторов. Отец был одним из его создателей. У меня сохранился его членский билет под номером 1! Долгие годы он был ответственным секретарем Союза архитекторов. В 1939 г. Каро Алабян вошел в первый состав действительных членов Академии архитектуры СССР и был избран его вице-президентом. По его инициативе и при непосредственном участии были организованы Дом архитектора, дом отдыха "Суханово", создан архитектурный фонд для помощи малоимущим семьям архитекторов. В 1931-1934 гг. он выполнил ряд планировочных работ в Москве - проекты Новой Дмитровки, Пушкинской площади. ЦПКиО, в Киеве - проект площади правительственного центра. В 1934 г. был принят его проект Центрального театра Советской армии, который по прямому указанию И. Сталина был построен в виде пятиконечной звезды. Ясно, что вписать театральные залы и кулисы в эту форму было очень трудно. По признанию специалистов К. Алабян блестяще справился с этой задачей. В 1939 г. он руководил строительством Советского павильона на Международной выставке и вскоре был удостоен звания почетного гражданина Нью-Йорка. Был избран членом Британского Королевского института архитектуры. Во время Великой Отечественной войны отец руководил маскировочными работами по Москве, эвакуацией жен и детей архитекторов. После войны мастерской К. Алабяна была поручена разработка генерального плана восстановления Сталинграда. В 1944 г. К. Алабян выполнил проект морского вокзала в Сочи, который признан одним из красивейших зданий данного типа. С 1949 г. К. Алабян возглавил Мастерскую-2 в Моспроекте-1. В этой мастерской под его руководством были созданы такие заметные работы, как общежитие Высшей партийной школы в Москве, комплекс правительственного центра во Фрунзе. Много времени он уделял планировочным решениям и застройке Ленинградского проспекта в Москве, начал воплощать в жизнь проект застройки Химки-Ховрино (1957-1958 гг.). За его заслуги одна из улиц в Москве на Соколе названа его именем. Отец много занимался общественной деятельностью, будучи депутатом Верховного Совета СССР нескольких созывов, участвовал в работе соответствующих комитетов в области строительства и архитектуры, отстаивал постановления по массовому жилому строительству и новым строительным технологиям, занимался делами осужденных архитекторов и членов их семей. Вся его биография - это служение делу, которому он посвятил свою жизнь.
Вначале мы жили в папиной мастерской на улице Горького. Это были 1950-1951годы. Отца тогда сняли с работы и всех ответственных постов, обвинив в том, что он японский шпион. А дело было так. Отец как вице-президент Академии архитектуры много раз представлял советскую архитектуру за рубежом и даже строил советский павильон на международной выставке в Нью-Йорке. Он тщательно изучил передовой американский и европейский опыт рационального строительства и горячо возражал против строительства сталинских высотных домов в Москве, к строительству которых советская строительная промышленность была технологически не готова. Напротив, он отстаивал развитие типового строительства для скорейшего решения насущной проблемы - выселение людей из клоповников и расселения коммуналок. Но как же можно было спорить с сильными мира сего, для которых гигантские проекты, прославляющие Советский Союз, были гораздо дороже условий жизни простых людей. К. С. Алабяна взял на заметку товарищ Л. Берия. Отца спас его друг и побратим А. И. Микоян, который вызвал его к себе, вручил авиабилет и отправил прямо со своей дачи в Ереван - "укреплять национальные кадры". "Нет человека, нет проблемы". И дело против отца завяло, хотя после возвращения в Москву он целый год был без работы, а потом ему лишь вернули мастерскую в Моспроекте-1, лишив всех остальных постов. Вот так началось мое детство.
К счастью, за работы по восстановлению Сталинграда и за работы по мемориальному Сталинградскому комплексу папе выделили квартиру на Садовом кольце, в которой наша семья живет уже без малого 50 лет. К сожалению, папа рано ушел из жизни (в 1959 году в возрасте 62 лет) от страшной болезни легких - очень много курил.
С курением связано еще одно мое воспоминание детства. Я учился в первом классе и уже немного умел писать. Папа заканчивал крупный проект застройки Ленинградского проспекта и поэтому много работал над планшетами дома. Наконец работа была закончена и было назначено ее обсуждение на заседании правительства. Папа на радостях пошел с мамой в театр, а я остался с бабушкой. И вот бабушка не досмотрела, и, когда папа с мамой пришли домой, они с ужасом увидели, что на двух основных планшетах нарисованы человечки и сигаретами в зубах и корявой надписью "Папа курит". Так я инстинктивно боролся с пагубным пристрастием папы. Мама была сильно возмущена и требовала меня разбудить и примерно наказать, на что папа, будучи чрезвычайно мягким и любящим человеком, сказал: "Маймунчик ("обезьянка" по-армянски), Сашенька будет художником - не надо его ругать". И пришлось отцу в спешном порядке нанимать людей и вместе с ними переделывать ночами планшеты.
Вообще отец насколько был "орлом" в делах, настолько был человеком довольно часто беспомощным в бытовых вопросах. Однажды мама пришла со спектакля и увидела, что вся квартира залита водой:
- Что же вы, фашисты, наделали?
А в ответ:
- Мы кораблики пускали, но ты не волнуйся, Сашенька не простудится вода же теплая.
Обустройством городской квартиры мама занималась сама. Советовалась иногда с подругами, со мной, но всегда имела свое собственное мнение по каждому вопросу. Свою спальню она сделала в любимых синих тонах. Теперь там живет ее любимый внук Каро с женой. До сих пор наша квартира, даже после капитального ремонта, сохраняется в том же виде, какой она была при маме.
Воспоминания об отце у меня отрывочные - мне было всего 10 лет, когда его не стало. Помню, как мы играли в шахматы и нарды. Отец очень смешно радовался своим победам и шутовски изображал переживания от неудачных ходов. Помню его изумительное пение по утрам, когда он брился в ванной. У него был прекрасный бас, и его друзья говорили, что если бы он не стал архитектором, то у него могла быть неплохая карьера певца. Помню наши нечастые молчаливые прогулки. Помню его бурные споры на кухне с другими архитекторами о направлениях развития архитектуры и о текущих строительных проблемах. Иногда приходили армяне, и они, быстро жестикулируя, говорили на не знакомом мне языке. Отец был горячий человек, как все восточные люди. Однако быстро отходил и тогда старался примирить спорящих. Вообще, как я помню и как рассказывают немногочисленные оставшиеся в живых друзья, слово отца много значило - он говорил мало, но веско. Отец вообще у меня ассоциируется с неким мощным положительным благородным началом, влияние которого на меня не иссякло до сих пор. Да и мама всю жизнь культивировала у меня образ отца, будучи сама по характеру если не противоположностью со своими артистическими эмоциями, то его прекрасным дополнением.
Моя бабушка всегда говорила, что она в жизни не встречала мужчины красивее, благороднее Каро Семеновича Алабяна. Его голос, походка, неторопливая манера разговора настолько покоряли, завораживали, что от него невозможно было отвести глаз. "Это был настоящий царь!" - восклицала бабушка.
В 1997 году в Москве и Ереване праздновалось столетие со дня рождения отца. Юбилейные мероприятия прошли в Москве в Союзе архитекторов России и в Ереване. И я был по-настоящему счастлив, когда по инициативе замечательных людей из Союза архитекторов Армении и при поддержки Союза архитекторов России на одной из центральных улиц Еревана 19 декабря был открыт прекрасный памятник моему отцу. Мы с сыном Каро были приглашены на открытие памятника и на юбилейные торжества в Ереван. Много замечательных слов мы услышали про моего отца и его деяния. Сто раз прославится тот народ, который несмотря на тяжелейшие условия жизни и упадок экономики на забывает своих верных сынов. Да благословит Бог Армению!
Я же не пошел ни по стопам отца, ни по стопам матери. Будучи всегда силен в математике и физике, я поступил в Московское высшее техническое училище им. Н. Э Баумана, которое окончил в 1972 году. Работал на кафедре, преподавал, защитил диссертацию. Однако жизнь распорядилась так, что, несмотря на диплом инженера-электромеханика, я уже много лет работаю в строительном бизнесе, создал свою компанию и строю дома и коттеджи. Вот как гены отца перетянули в конце концов.
Екатерина Лукинична Отдельнова
моя бабушка
Бабушка окончила церковно-приходское училище (4 класса) в Астрахани. Ее мать в детстве застала крепостное право и помнила момент, когда помещик объявлял об освобождении его крепостных. Все плакали и просили помещика не оставлять их. Трудности протекания этого процесса в России теперь общеизвестны. Бабушка мамы, Анна Павловна, все это застала и пережила. Жили бедно. Кормились рыбой, которой в те времена было в Волге - хоть ложку ставь. Потом старший брат бабушки Александр вырос, стал егерем и приносил всякую живность. Я его помню - он приезжал к нам в Москву и обязательно привозил вкуснейших уток, икру и рыбу. Приглашал побывать в Астрахани, но мне так и не удалось, а жаль - очень любопытно посмотреть на родину бабушки и мамы. У бабушки был чудный природный голос - лирическое сопрано с очень нежным тембром. Она пела сначала в церковном хоре, где регентом был ее будущий муж Василий Васильевич Целиковский. После переезда в Москву дед дирижировал оркестром, а бабушка пела в опере. Ее коронной арией была Снегурочка. Вся семья была музыкальной, и Люсина карьера неизбежно была связана с музыкой. Бабушка в юности изучала систему Станиславского и на протяжении всей жизни в быту иногда играла то роль оскорбленной добродетели, то блестящей дамы, то униженной сиротки. И мама в шутку ее тогда называла "нашей великой актрисой". Бабушка не обижалась на шутку, и сама умела ловко пошутить.
Бабушка была моим основным воспитателем в детстве. Учила со мной уроки, наставляла меня, защищала от мамы, когда та хотела меня наказать за прегрешения. Мама, надо сказать, достаточно сурово меня воспитывала и никогда не прощала проступки. Она считала, что человек должен полностью нести ответ за свои деяния и
приучала меня к этому с детства. Ну а бабушка давала слабину для любимого внучка, за что не раз ссорилась с мамой. Хотя бывали случаи, когда бабушка меня наказывала и один раз даже выпорола проводами, уж не помню сейчас за что, но, наверное, за дело. Бабушка, несмотря на начальное образование, обладала природной абсолютной грамотностью, имела красивый почерк и любила писать письма мне и маме, когда мы отсутствовали. Письма всегда были с юмором и очень обстоятельные. Начитанность бабушки поражала даже таких эрудированных людей, как Б. Пастернак, Н. Эрдман, Б. Можаев, которые к нам приходили. Бабушка вообще мне вспоминается в основном в двух основных ипостасях: на кровати в очках, читающей книгу (особенно любила Л. Толстого и Ч. Диккенса) и ведущей умные воспитательные речи, или на кухне, готовящей чего-нибудь вкусненькое. Я часто ей помогал, особенно при приготовлении пирогов, на которые бабушка была мастерица. Но я не стал большим любителем готовить, зато мой сын, который застал бабушкину готовку, обожает кулинарию, знает в этом толк, читает соответствующую литературу и вообще говорит, что готовка - самый лучший способ для него снять плохое настроение. Это его любимое хобби. Вот как талант передался через поколение.
Все творческие встречи, переговоры, праздники, политические заседания у нас дома проходили под знаменем бабушкиного стола. Она его заранее готовила, любила, чтобы было не только вкусно, но и чтобы красиво накрыт стол. А потом, когда гости собирались, тихонько приходила, и, чтобы не беспокоить именитых гостей, осторожно подглядывала, как едят, насколько хвалят готовку, что понравилось больше.
Бабушка была человеком остроумным. От ее языка часто страдали и мы, ее близкие. От ее взгляда не укрывалось ничто. Как-то однажды, когда моя жена Лида что-то не так постирала и хотела срыть это от зоркого взгляда, бабушка, конечно, все заметила и сделала ставшее уже для крылатым заявление: "Все вижу, все слышу!" Это было сказано с большой долей юмора, но, как говорится, в каждой шутке есть доля истины. Когда в 1983 году ей дома стало плохо, мы подумали, что это инфаркт. Стали выносить на одеялах с шестого этажа, чтобы отправить на машине "скорой помощи" в больницу. Она и тут по дороге шутила, как тяжело "старую корову нести" и просила маму не забыть, что она поставила тесто для пирогов. К сожалению, тромб попал ей в сердце. Она умерла на следующий день в больнице. Счастливая смерть, без сильных мучений, без тяжелых испытаний для близких. Говорят, Бог отмечает праведных людей и легко забирает их к себе, когда время приходит. Бабушка прожила 83 года и примерно половину своей сознательной жизни жила заботами сначала о дочке Люсе, а потом и обо мне. Я помню бабушку, как моего сурового наставника и подругу в моих детских играх.
Юрий Петрович Любимов - мой отчим
Мне довольно трудно писать об этом человеке. Чувства мои противоречивы. Нельзя выбросить бесследно из жизни 20 лет, которые мы прожили совместно. С одной стороны, это человек высочайших гражданских позиций. В годы застоя он со всем сердцем и мастерством боролся за правду в искусстве и за судьбу замечательных спектаклей, которые практически все закрывали. Это человек талантливый, с юмором, с определенным, как сейчас говорят, шармом. С другой стороны, по жизни это был достаточно эгоистичный человек, который не терпел чужих мнений, любил по-настоящему только себя, не проявлял нормального человеческого тепла не только ко мне, но и даже к Никите - своему сыну от первого брака, который к нам заходил. Известно, что Ю. Любимов разошелся с мамой, уйдя в 1977 году к молодой женщине. Вообще это банальная история, которая стара как мир, хотя когда это затрагивает тебя лично и твою мать, которую ты боготворишь, становится очень обидно. Наши отношения с ним не очень складывались, бывали довольно серьезные споры и даже ссоры.
Видимо, мы просто-напросто разные люди. Как сейчас говорят, биологически несовместимые. Маме было труднее всего "между молотом и наковальней", и она старалась судить по справедливости, хотя окончательного примирения у нас так до конца и не произошло.
На похороны мамы он не приехал, может быть, его не было в стране. Но и телеграммы от него тоже не было, о чем до сих пор с горечью вспоминают друзья нашей семьи.
Мои первые воспоминания о Ю. П. Любимове относятся к началу 60-х годов, когда мы после смерти папы и моей тяжелой болезни (коклюш) практически каждый год ездили летом отдыхать в Крым. Тогда все ездили, в основном "дикарями", в Прибалтику, на Валдай, в Крым, на Кавказ. Ярчайшие воспоминания детства - наши поездки на машине в Крым. Несколько лет подряд мы ездили в Новый Свет, где снимали комнату в домике недалеко от берега Черного моря. Там были замечательные пляжи, сосновые рощи, подводная охота с ружьем, сражения на волейбольной площадке, подвалы знаменитого завода шампанских вин и, конечно же, замечательный, лечебный крымский воздух. Время было заполнено до отказа, настроение было замечательное и основные заботы были - как настрелять рыбы для ухи или как поднять всех на утреннюю зарядку. Я был и остаюсь "жаворонком" и для меня ранний подъем был всегда делом простым, а мама, в частности, привыкнув к поздним возвращениям со спектаклей, любила утром поспать.