Страница:
4. Тиля - тактика ближнего и дальнего боя.
Мудреной тактику Тили не назовешь, но у этой тактики есть одно несомненное достоинство - она срабатывает, как выстрел снайпера по неподвижной мишени, или любителя - из обреза в упор. Промахов не было, или я о них не знаю. Итак, тактика боя дальнего - посредством Интернет и телефона - невинный голос и беспомощные письмена хрупкой, одинокой, затерянной в джунглях девочки. Каждое слово, каждая мысль, эмоция отдаются ему и только ему, тому то есть, кто там в данный момент на связи. Тиля никогда никому не говорила, что у нее нет никого - и вот он появился. Тиля в упор лепила всем, пробивая любые бронежилеты, что да, что у нее есть! Есть один друг, еще один - приятель, но ведь это все не ты! Иногда, впрочем, чувствуя, что рыба основательно на крючке, Тиля зарывалась и говорила пооткровеннее - но когда негодующая рыба начинала слишком сильно дергаться и могла соскочить, Тиля отрабатывала назад и что-нибудь придумывала. Как уже и писал, каждый должен был думать, и думал, что он не один - между прочим, это тоже важно, этакий дух состязаний, чтобы не расслаблялись - но каждый-же и думал, что он все равно занимает некое особое место в силу своих особых качеств. Когда контакты переходили из виртуальной реальности в реальность живую, Тиля становилась уже совершенно неотразимой. Ее глаза, при каждом удобном случае, да и неудобном тоже, окунались в глаза контактера - его глаза! Неослабное, искреннее, глубочайшее внимание ко всем его словам и мыслям. Это было единственное, что для нее в данный момент существовало - между прочим, не так уж и неискренне. Новый человек, новые возможности, масса чего-то, чего она не знала и могла упустить - новичка необходимо было ошарашить так, чтобы он потерял способность что-то там про себя соображать и вообще оглядываться по сторонам - без команды. Без искренней игры такая глушиловка была-бы невозможна. Наблюдать все это было истинно наслаждением.
Меня, впрочем, всегда одно ставило в тупик - ее игральный набор, вся ее игра были отнюдь не Большим Театром или МХАТ. Относясь к ней мало-мальски нейтрально, человек не мог не замечать игры - расчетливой и направленной на одно, всегда и только на одно - выгоду сейчас или в будущем, пусть не ближайшем. Но ловились все! Даже умные, не в том дело умные - тертые, битые мужики! Это как понять? Я понимал, и понимаю, так - ослепленный ею заранее виртуально или сразу визуально, человек напрочь терял способность к анализу, т. е. впадал в то состояние, в котором любой недостаток обьекта страсти становится дороже, чем несомненные этого обьекта достоинства. Но! Все те, кого она бросила - походя или с даже некоторыми переживаниями - все готовы да что там готовы, воют от готовности! - принять ее обратно. Обвинив во всем себя, а не ее. Каково, а?
Тиля, повторяюсь, предпочитала никого не терять, при любых обстоятельствах. Тилин принцип - полностью отработанного обьекта, ни на что уже негодного, не бывает. Кто-нибудь, когда-нибудь, зачем-нибудь, да пригодится, а потому связь надо, по возможности, поддерживать со всеми. Она и не теряет. Обьекты, как я только что писал, ждут. Тиля тоже. Обьект ведь может и подпрыгнуть - перейти, то есть, в связи со своим резко изменившимся материальным и не только статусом, из разряда отработанных в разряд требущих уточнения, или даже требующих немедленной разработки.
Просила ли Тиля, у новой жертвы, материальную помощь напрямую? Да нет конечно! Уже во втором письме претендент, обычно, взволнованно спрашивал - а как ты, стебелек, живешь? Стебелек умирающе шептал, что чьими-то молитвами. Ищет работу, перебивается от случая к случаю, но все это неважно, она просто очень рада возможности пообщаться и не хочет ни на что жаловаться, и так тяжело. Разрывная пуля причинила-бы меньше страданий чуткому сердцу! Опять-же, статистики не вел, но через пару недель маскимум стебелек мчался в банк - получать подкормку. Кроме стандартных схем, Тиля очень любила импровизации, позволяющие откусить что-нибудь незапланированное. Так, Тиля единственный человек в Таиланде, которого я знаю, - и единственный случай, про который я слышал - у которого украли деньги. Крали у нее эти деньги или нет, для меня это навсегда останется такой-же загадкой, как например, тайна партийного золота или в чем они там хранили добычу. Факт тот, что немедля после этой самой кражи Тиля кинулась оповещать о том всех своих опекунов, и ответ не замедлил себя ждать. Мне кажется, за неделю после кражи Тиля собрала больший урожай, чем за пару месяцев спокойной трудовой своей жизни. Затем была эпопея с компьютером - в силу одной черты своего характера, о которой я подробно еще напишу, Тиля представить себе не могла, как это она на свои кровные - а для нее кровным становилось все, попавшее в ее руки, неважно как, - так вот как это она может что-то купить на свои, если есть возможность получить в подарок. Требуется одно - довести до подсознания имевшихся в ее распоряжении обьектов необходимость такого рода подарка. Компьютер и Интернет были для Тили орудием производства, немногим менее важным, чем таковые являются для меня. Зная, что деньги у нее есть и никаких таких материальных потрясений у нее нет и не предвидится, я предлагал ей, не раз, сходить со мной в компьютерный супермаркет и купить комп б\у, более, чем достаточный, по характеристикам, для ее промысла. Ведь она в состоянии была проводить за компом в Инете сутки напролет, а между тем ограничивалась парой часов, тройкой от силы, упуская, быть может, немалые возможности. Быть может, шанс ее жизни! Тиля уперлась - комп ей нужен был либо подаренный, либо никакой - т. е. наш. И Тиля начала кампанию по получению в подарок компьютера, беспрерывно всем жалуясь, как она ограничена в общении, как ее только и делают, что от компьютера отгоняют, как муху какую. Я не знаю, что конкретно она говорила и писала своим подопечным, но через пару недель, или три, компьютер примчался в джамбо-боксе, службой ДиЭйчЭл, прямиком с компьютерной родины, из Калифорнии. Мне с этим компьютером пришлось столько повозиться, что я вот сейчас пишу и содрогаюсь, его вспоминая, но это уже другая история.
Другой Тилин принцип, свято ею хранимый - ни с кем не ссориться! Ни по какому поводу! Любой человек, попавший в сферу Тилиного влияния или Тилиной жизнедеятельности, рассматривался ею, как потенциальный источник чего-нибудь, а чего и зачем, жизнь покажет. Тиля все делала, и делает, или не делает, невинно. Прямо ее ни в чем не упрекнешь. А если, доведенный, соберешь в кучу все факты и продемонстрируешь, Тиля девственно хлопнет ресницами и стандартно мяукнет - так надо-ж было мне сказать! Так мне-ж и в голову не пришло! Стоит-ли говорить, что в голову ей не приходило и не приходит только то, что требует отдачи. А не наоборот. Тиля может со всем подряд соглашаться, или наоборот, в зависимости от того, как она оценивает ситуацию и возможные последствия. Установленными для себя правилами игры, вбившись в броню прикрытой невинностью и непониманием непрошибаемости, Тиля напрочь лишилась возможности искренне что-то сделать или на что-то отреагировать. Достучаться до нее невозможно, и насколько я понял, такая игра, рано или поздно, лишает человека видения - он распространяет свою игру на всех, без разбора, будучи уже не в состоянии ни остановиться в игре, ни как-то вырваться из того стойла, в которое он сам себя загнал. Единственный способ лишить себя Тилиного общества - ну, все-таки, при условии, что Тиле ты зачем-то, да нужен - это прямо, бесповортно и - ввернем любимое словечко нашего гиганта - однозначно, послать ее. Другого не существует. Можно как угодно жестко говорить ей о сомнительности ее поведения или там странностях, мягко говоря, характера, но если за этим не последует отлучения от дома, ровным счетом ничего и не произойдет. Тиля будет недоумевать, хлопать себя по бедрам, Тиля даже не преминет запустить слезой и потребовать фактов! Но Тиля не обидится. Себе дороже, как говорится. Кстати о фактах - я еще напишу и про факты, но повторяю - Тиля нашла идеальную, или практически идеальную, линию поведения, не дающую возможности упрекнуть ее или поймать в чем-то прямо. Все копится, копится, и становится, в конце-концов, невыносимым - а ничего конкретного вроде и нет. Понятно, когда речь идет о покоренных ею но вот когда речь идет о тех, кто не пылает к ней страстью, но для нее необходим, то тут наблюдаем следующее - те, кто достаточно прям и груб, чтобы, разобравшись, послать ее, ее не интересуют - так сказать, неоперабельные. Тиля умеет находить тех, кто будет стесняться и деликатничать до конца, кому проще терпеть, чем послать, и доить таких до упора. Достаточно недальновидно для нее, но что-то изменить она не в силах. Об этом подробнее потом, впрочем.
Еще одна забавность, проистекающая из этого Тилиного кодекса поведения - невозможно не смеяться, когда Тиля, например, желает откушать не просто так, а максимально бесплатно. Отыскав подходящего придурка, Тиля способна разыграть с ним целый спектакль - Тиля внезапно увлеклась! Придурок, скорее всего, впервые в жизни стоял рядом и тем более общался с такой красоткой, а потому следовал согласно намеченному Тилей плану, совершенно сам себя не контролируя, как мешком хлопнутый.
Пишу, и самому нехорошо становится - страстей напустил! Ищу в Тиле что-то положительное. Не знаю, но на всякий случай при последней нашей встрече я ей пару тестов подкинул. С одного ей может что-нибудь и отгрызться, а вот другой - чисто для души ее. Посмотрим.
5. Тиля и анатомия одной патологии.
Тиля бесконечна в доблестях своих. Тиля приходила, поедала, что подвернется, не особо на нас при том оглядываясь, и быстренько падала за компьютер, если он был свободен. Тиля никогда, ни разу не спросила, сидя за компьютером - ребята, а может, я мешаю? Ни разу! Тиля сидела, пока ее не сгоняли. Причем, по первости, если сгонять пыталась моя партнерша, Тиля могла и весьма по-хамски ей ответить. В конце-концов, я вынужден был прямо ей сказать о желательности, о принятости, наконец, среди нормальных людей, не только мойки за собой посуды, но и вежливости по отношению к хозяевам самой элементарной. Тиля не утруждала себя предварительными звонками по телефону перед визитом к нам - мало того, она и стук в дверь считала излишеством. Тут редко кто запирается, как-то не принято. Тиля правильно расчитала - а вдруг мы заняты и нам не до нее? А ей теперь что, ждать, пока мы там освободимся? Не проще-ли войти и заняться своим, Тилиным делом?
Дальше - больше. Тиля упорно столовалась у нас и со свойственной ей чуткостью напрочь не замечала наши финансовые затруднения. Кто-б что говорил, если-б она бедствовала! Так отнюдь - она <зарабатывала> не меньше, чем мы оба, вместе взятые, при вчетверо меньших расходах. Ну, получив деньги - ты хоть коробку молока-то купи! Нет, это было выше Тили. Как-то раз, будучи вместе с моей партнершей в магазине, Тиля, правда, купила рыбу самую дешевую, сказав при этом, что ей хочется попробовать, что же это за такая самая дешевая у них рыба? Она ее и приготовила. Попробав кусочек, я эту рыбу есть отказался. Для безопасного употребления такой рыбы надо было быть сапером или часовых дел мастером - рыба оказалась невероятно костлявой, хуже наших карасей или что там у нас самое костлявое.
Тиля оказалась элементарным жлобом, дальнейшее показало патологическим жлобом, хотя собственно, жлобство и есть уже патология. Жлоб - это такое существо, которое уже неспособно различать разницу между, скажем, бумажкой в одну условно-зеленую единицу, и бумажкой в сотню. Поясняю - если жлобу поставить задачу - вот, кладем на стол перед тобой две бумажки, впереди - стоимостью в одну условную единицу, сзади за ней другую - в сто. Твоя задача - отодвинуть бумажку единичку, и взять бумажку сотню. Берешь единичку - теряешь сотню. Жлоб довольно хихикает и потирает руки. Но когда он видит перед бумажку с задачей ее отодвинуть - все его умственные способности полностью теряются и в силу вступает могучий жлобский инстинкт жлоб не в состоянии откинуть бумажку! Денежку! Жлоб хвататет эту самую несчастную единичку, чтобы уже через мгновение жалобно завывать и рвать на себе волосы - сотню то он потерял! Жлоб не может соразмерять усилия, с одинаковым отчаянием он бьется как за доллар, так и за тысячу - очень часто на такой несоразмерности и проигрывая. У жлоба, впрочем, есть и положительное качество - он предсказуем. Его просчитать так же легко, как например, очередную пламенную речь товарища, скажем, зюганова. Между ними вообще много сходства.
Так вот еще одним источником нашегос партнершей веселья стала эта Тилина неуемная страсть к денежкам - ну, вообразите:
Тиля и тазик.
Когда мы переехали, а Тиля осталась в нашей студии, мы забрал с собой свой таз. Для стирки. В Таиланде, как и везде, есть вещи дорогие - вот, ювелирка например, коей Таиланд славится, а есть и не очень дорогие, в том числе тазики. Тазик можно купить за что-то там порядка 80 центов, что-ли. Тиля долго ходила к нам и заимствовала наш тазик. Возвращать его она не любила - или, по ее выражению, ей как-то и в голову не приходило - в общем, Тиля устала от нас и наших к ней визитов за тазиком, и наладилась для стирки всяких мелких вещей использовать тридцатилитровую бутыль из-под питьевой воды, обрезав ей верх, используя наш таз только для стратегических стирок постельного белья, полотенец. Бутыль оскорбилась и резала ей руки. Тиля долго и упорно терпела. Затем Тиля подселила к себе одну таечку, не преминув прочно завладеть ее сотовым телефоном. Таечка руки резать отказалась, и тазик, наконец, был куплен.
Тиля и подружка.
Таечку Тиля подселила, потому что, как она нам говорила, она одна жить не может. Ей скучно. Т. е. инициатива исходила от Тили. Таечка работала в центре, а жила далеко на окраине, да и условия были хуже - она жила в доме типа хрущевки - т. е. никаких там излишеств с бассейнами и спортзалом. Через неделю, или меньше, посчитав, что таечке уж слишком хорошо и добродетель должна вознаграждаться, Тиля сказала ей, что вообще-то коли они живут вдвоем, то и платить надо поровну. Месячная стоимость Тилиной студии равнялась месячной зарплате таечки. Таечка пригорюнилась и платить - столько - отказалась, она была просто не в состоянии. Тиля за таечку долго все вычисляла и наконец определила сумму, которую та могла платить без риска умереть с голоду. Одним словом, платить таечка стала. Затем, через некоторое время безмятежности и благолепия, Тиля примчалась к нам в слезах и почти что с приступом - у нее пропали деньги! Кроме таечки, некому! Что делать? Попросить таечку вон? Так она уже деньги отдала, за жилье. Неужто возвращать? Тиля страдала. Тиля пошла к таечке и спросила ее, не она ли украла у Тили денежку? Таечка, естественно, возрыдала и сказала, что не она. Рыдали обе, но как-то поладили. Потом денежки пропали у таечки. Потом Тиле пошла массированная гуманитарная помощь - через банк, с нескольких концов света сразу, и мы окончательно плюнули на попытки понять, что-же произошло на самом деле. Потому что уж больно выгодной оказалась для Тили эта кража.
Тиля и Тилин день рождения.
Я уже писал, что Тиля познакомилась и подружилась с солистом гастролирующей в самой ударной дискотеке Бангкока рок-группы. Дни рождений у них совпадали. У Тили, как у многих, насчет дня рождения был бзик - день рождения надо торжественно отметить, по возможности - необычно, чтобы было, что вспомнить в разговорах с подругами. Сам по себе сценарий дня рождения уже утрясался - день рождения солиста этой, ставшей в Бангкоке популярной, рок-группы, обещал быть бурным. Никакие расходы Тиле не угрожали. Но была одна вещь, которую Тиля почитала за святую на день рождения - торт от именинницы. Не помню, по какой причине, но выпечка торта вручную отпадала. Торт надо было заказывать. Вот тут-то и начались терзания. Тиля настолько уже отвыкла за что-либо платить, что даже мысль о оплате казалась ей нелепой. День близился, а выхода не намечалось. Тиля обегала все пекарни везде можно было заказать что-то дешевое, такое, чтобы навсегда отпугнуть гостей, а что-то приличное прилично и стоило. Не знаю, собственно, что для Тили был приличной стоимостью - насколько я понимаю, все то, за что надо было платить. И при чем тут цена?
Некоторое время Тиля носилась с романтической идеей, которую я ей, насмотревшись на муки ее, в шутку подбросил. У Тили и моей партнерши был друг по переписке в Москве - вернее, завела-то его партнерша, а потом Тиля с ним, еще в Москве будучи, лично познакомилась, с нашей подачи, и даже пару дней пожила. Так вот - он возглавлял компанию, занимающуюся, помимо прочего, еще и выпечкой тортов. Тиля затеяла с ним переговоры на предмет высылки ей торта. Бесплатно и романтично. Не получилось, тоже уж не помню, почему. А день - все ближе. Тиле оставалось одно - она решила взять торт штурмом. Тиля начала ходить по кафе - тем, что имели свою выпечку, и сквозь слезы рассматривать произведения кулинарного искусства. За два дня до празднеств сработало. К ней, беззвучно рыдающей в ресторане известной в мире сети ресторанов и выпечки, подошел глава этой сети в Таиланде и участливо спросил, в чем дело. Тиля доходчиво обьяснила. На день рождения она пришла с пышным тортом.
Жлобство, на мой взгляд, сродни врожденной болезни - алкоголизму, например. Т. е. такая штука, с которой, в принципе, можно бороться, обладая склонностью к самоанализу и хотя-бы зачатками силы воли. Тиля и сестры ее от самоанализа бегут, как черт от ладана. Сила воли - все их силы направлены на одно, и это одно прямо противоположно тому, что мы называем борьбой человека с самим собой - за право оставаться человеком. А потому жлобство, в данном случае, иссушает окончательно. Кроме того - это мое личное мнение - жлобство человека очень сильно ограничивает, сужает. Жлоб взлететь не может, жлоб может только подпрыгнуть. Наблюдать жлоба, иметь с ним дело - иногда забавно, иногда мерзко, иногда опасно, но чаще всего - грустно. Грустно смотреть, что человек сам с собой вытворяет - ради чего? Об этом ниже.
Тиля и сестры ее.
Итак, Тиля и сестры ее по духу и устремлениям - как описать это явление? Сразу хочу сказать, они не проститутки. Каждую свою жертву, спонсора там, любовника или, наконец, мужа, они тщательно выбирают. Если обьект противен им физически или в силу иных критериев, они, скорее всего, физической близости не допустят. Их потенции - физические и интеллектуальные - дают им возможность выбора, и заметим, выбора неплохого. То есть они, скорее, подходят под определение - стерва. На мой взгляд, проститука куда честнее. Дело в том, что проститутка работает телом и только телом кратковременная сделка. Ни проститутка не лезет в душу клиенту, ни он к ней. Заплатил, получил, и до свидания.
Иное дело мои героини. Им денег, как это может ни странно показаться, мало. Им надо душу. Они изо всех сил стараются, намеренно и ненамеренно - то есть, уже просто подсознательно, обьект именно покорить - собой. Им частенько обьекты, с которыми они физической близости не допускали, важнее не менее обьектов, так сказать, окончательных. Те, кого они бросили, им тоже нужны - покоренные, ждущие, страдающие. На мой взгляд, они таким образом самоутверждаются, и такая отдающая вампирством подкормка им - как мне кажется - физически необходима, не меньше, чем деньги. В этом смысле их идеал - бесконечно ждущий, беспрерывно страдающий, всегда готовый прибежать обратно, будет в нем нужда, брошенный ими поклонник.
Их истые устремления им самим известны менее, чем кому-либо. Или, вернее, они сами себе в этом боятся признаться. Ничего там возвышенного или достойного пера Достоевского - все тот-же, набивший оскомину, набор красивая жизнь и прочее, а принц достойно эту кучку венчает.
Кстати принцы есть их самое слабое место - сколько я за ними ни наблюдал, исключений не было - они исключительно падки на таких-же, как они, рыцарей красивой жизни, которых они и принимают за принцев. То, что мы привыкли называть плейбоем. Их идеал - плейбой с деньгами и положением, страстно в них влюбляющийся. Плейбоев с деньгами не так уж много в этом мире, а если таковой и подвернется, то тут нашла коса на камень - плейбой способен на любовь не более, чем голодный крокодил - на спасение утопающего. Поигрался, бросил, и поскакал себе на своем белом меринке дальше. Хорошо, если ничем не наградил на прощание. Так вот таким - они могут всерьез увлечься.
Родственные души, кто кого. Кроме того, от любви тут очень мало чего это все то-же чувство собственности и необходимости покорять. А так, как покорять там нечего, то и получаются страдания. Потому что покорять что-то, души не имеющее, так же сложно, как ловить черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. В таких сложных случаях нашим героиням необходима определенная сила воли - те, кого я знаю, такой волей обладали, и серьезных последствий избегали.
Что такое любовь в их понимании? Коню понятно, что очень многое - они этим живут. Я так грубо, потому что все это, любовь там, романтика, ответственность у них поставлены с ног на голову. Все эти возвышенности - от любви до ответственности и заботы о ближнем, уж как минимум требуют, чтобы всуе их не упоминали. Как максимум - они требуют того, что требует, собственно, вся жизнь и все в ней, если говорить о жизни человека, а не растения или мелкого хищника. Так вот - требуются тяжкие вещи - труд, самоотдача, самоотверженность даже. Они и только они делают из увлеченности чувство, а не мелкую страсть, похоть или удовлетворение инстинкта охотника. Любовь, на мой взгляд, это такое двухстороннее движение - оба, по возможности, равны, оба дают, оба берут. Оба должны быть достойны друг друга. Если один только берет, то это уже немножко не любовь, и даже не потребительская кооперация - это оккупационный режим с коменданстким часом и карточным распределением. Вот почему все мои героини предпочитают одну формулу любви - <любовь зла, полюбишь и козла>. Или, если обмазать для удобоваримости чем-нибудь романтическим - <люби меня, какая я есть>. На мой взгляд, для того, чтобы полюбить козла, надо либо быть козлом, либо в него превратиться - как-бы там любовь зла ни была. Инстинктивное желание именно слепой, нерассуждающей любви свойственно вообще многим слабым людям, а уж моим героиням тем более - им по статусу такая любовь необходима. Как-бы их не тянуло на плейбоев, их добычей становятся другие - те, кто их питает, и не только материально. Добыча может и встрепенуться, очнуться, наконец, и задаться вопросом - а как это меня угораздило? И даже сбежать может, не отдав положенное. Что может быть лучшим парализатором, чем ослепление, страсть? Техника такой общей анестезии тоже достаточно проста, почти один к одному - из многочисленной любовно-киношной классики - от беспрерывных поцелуйчиков и сжатий в обьятиях до пикничков на животах. Если за день обьект обнял и поцеловал 15 раз - все в порядке, если 10 - необходимый срочный укол. Любовь, таким образом, приобретает явно выраженное сходство с Уставом, предположим, караульной службы - определенный набор жестов, команд, выражения лица, реакции и поведения. Что там за этим выражением лица или жестом скрывается - наших героинь не интересует вовсе - постольку, поскольку выпоняются команды и все вообще происходит согласно Уставу и очередному любовному шедевру киноэкрана.
Про романтику вообще помолчать-бы - настолько она уже забита, но не могу не затронуть - хотя скорее всего, я тут несколько и преувеличиваю. Недавно я был в Лаосе, его столица Вьентьян буквально набита туристами, за исключением российских и эсэнгэшных. Народ прет за романтикой - в Лаосе девственные джунгли, нетронутые цивилизацией племена и деревни, первобытный быт и практически полное отсутствие 5-ти звездочных отелей. Экстремальный туризм - идущие в джунгли без сопровождения, очень часто в джунглях и остаются. Наши героини такой туризм не понимают. Лезущие в горы тоже искренне им не нравятся, пока они в горах - только когда они внизу, в лучах горней славы. Яхты их привлекают, когда они грациозно скользят по глади безопасной бухты, желательно в пределах видимости тех, кому яхты не по карману. И так далее. Однако-ж на словах наши героини - сама романтика, хотя что это такое, они не понимают и никогда не поймут, для них романтика - это нечто, поддающееся конкретному измерению, как то - количество звезд отеля, название дорогого курорта, стоимость внезапно купленного подарка. Меня искренне забавила и забавит страсть ужинать при свечах - насколько я знаю жизнь и людей, те из них, кто действительно что-то в этой жизни значит, еде вообще мало значения придают (постольку, разумеется, поскольку вопрос еды разрешен в принципе и не стоит насущной проблемой) - заглотил калории, и пошел себе дальше. Можно устроить редкий праздник, но и не более. Но наши героини искусству поглощения еды придают огромное значение, со всем его, также киношным, антуражем. Процесс романтического поглощения котлеты растягивается на часы, трещат и чадят свечи, побулькивает вино, сверкают ножи, зубы, вилки и глаза любимой... Для меня, сколько я ни попадал на такие священнодействия, все это было невыразимо скучным и тягостным делом - я или выбегал из-за стола каждые 10 минут, дабы отдохнуть в сторонке, куря и матерясь, либо начинал пить водку. Водка примиряла, и даже несчастная эта котлета, действительно, начинала вызывать умиление. Повторяю, моя точка зрения достаточно спорна - но я считал и считаю, что высочайшее наслаждение проистекает из души, из разума - следствием предварительной тяжелой работы, напряжения.
Мудреной тактику Тили не назовешь, но у этой тактики есть одно несомненное достоинство - она срабатывает, как выстрел снайпера по неподвижной мишени, или любителя - из обреза в упор. Промахов не было, или я о них не знаю. Итак, тактика боя дальнего - посредством Интернет и телефона - невинный голос и беспомощные письмена хрупкой, одинокой, затерянной в джунглях девочки. Каждое слово, каждая мысль, эмоция отдаются ему и только ему, тому то есть, кто там в данный момент на связи. Тиля никогда никому не говорила, что у нее нет никого - и вот он появился. Тиля в упор лепила всем, пробивая любые бронежилеты, что да, что у нее есть! Есть один друг, еще один - приятель, но ведь это все не ты! Иногда, впрочем, чувствуя, что рыба основательно на крючке, Тиля зарывалась и говорила пооткровеннее - но когда негодующая рыба начинала слишком сильно дергаться и могла соскочить, Тиля отрабатывала назад и что-нибудь придумывала. Как уже и писал, каждый должен был думать, и думал, что он не один - между прочим, это тоже важно, этакий дух состязаний, чтобы не расслаблялись - но каждый-же и думал, что он все равно занимает некое особое место в силу своих особых качеств. Когда контакты переходили из виртуальной реальности в реальность живую, Тиля становилась уже совершенно неотразимой. Ее глаза, при каждом удобном случае, да и неудобном тоже, окунались в глаза контактера - его глаза! Неослабное, искреннее, глубочайшее внимание ко всем его словам и мыслям. Это было единственное, что для нее в данный момент существовало - между прочим, не так уж и неискренне. Новый человек, новые возможности, масса чего-то, чего она не знала и могла упустить - новичка необходимо было ошарашить так, чтобы он потерял способность что-то там про себя соображать и вообще оглядываться по сторонам - без команды. Без искренней игры такая глушиловка была-бы невозможна. Наблюдать все это было истинно наслаждением.
Меня, впрочем, всегда одно ставило в тупик - ее игральный набор, вся ее игра были отнюдь не Большим Театром или МХАТ. Относясь к ней мало-мальски нейтрально, человек не мог не замечать игры - расчетливой и направленной на одно, всегда и только на одно - выгоду сейчас или в будущем, пусть не ближайшем. Но ловились все! Даже умные, не в том дело умные - тертые, битые мужики! Это как понять? Я понимал, и понимаю, так - ослепленный ею заранее виртуально или сразу визуально, человек напрочь терял способность к анализу, т. е. впадал в то состояние, в котором любой недостаток обьекта страсти становится дороже, чем несомненные этого обьекта достоинства. Но! Все те, кого она бросила - походя или с даже некоторыми переживаниями - все готовы да что там готовы, воют от готовности! - принять ее обратно. Обвинив во всем себя, а не ее. Каково, а?
Тиля, повторяюсь, предпочитала никого не терять, при любых обстоятельствах. Тилин принцип - полностью отработанного обьекта, ни на что уже негодного, не бывает. Кто-нибудь, когда-нибудь, зачем-нибудь, да пригодится, а потому связь надо, по возможности, поддерживать со всеми. Она и не теряет. Обьекты, как я только что писал, ждут. Тиля тоже. Обьект ведь может и подпрыгнуть - перейти, то есть, в связи со своим резко изменившимся материальным и не только статусом, из разряда отработанных в разряд требущих уточнения, или даже требующих немедленной разработки.
Просила ли Тиля, у новой жертвы, материальную помощь напрямую? Да нет конечно! Уже во втором письме претендент, обычно, взволнованно спрашивал - а как ты, стебелек, живешь? Стебелек умирающе шептал, что чьими-то молитвами. Ищет работу, перебивается от случая к случаю, но все это неважно, она просто очень рада возможности пообщаться и не хочет ни на что жаловаться, и так тяжело. Разрывная пуля причинила-бы меньше страданий чуткому сердцу! Опять-же, статистики не вел, но через пару недель маскимум стебелек мчался в банк - получать подкормку. Кроме стандартных схем, Тиля очень любила импровизации, позволяющие откусить что-нибудь незапланированное. Так, Тиля единственный человек в Таиланде, которого я знаю, - и единственный случай, про который я слышал - у которого украли деньги. Крали у нее эти деньги или нет, для меня это навсегда останется такой-же загадкой, как например, тайна партийного золота или в чем они там хранили добычу. Факт тот, что немедля после этой самой кражи Тиля кинулась оповещать о том всех своих опекунов, и ответ не замедлил себя ждать. Мне кажется, за неделю после кражи Тиля собрала больший урожай, чем за пару месяцев спокойной трудовой своей жизни. Затем была эпопея с компьютером - в силу одной черты своего характера, о которой я подробно еще напишу, Тиля представить себе не могла, как это она на свои кровные - а для нее кровным становилось все, попавшее в ее руки, неважно как, - так вот как это она может что-то купить на свои, если есть возможность получить в подарок. Требуется одно - довести до подсознания имевшихся в ее распоряжении обьектов необходимость такого рода подарка. Компьютер и Интернет были для Тили орудием производства, немногим менее важным, чем таковые являются для меня. Зная, что деньги у нее есть и никаких таких материальных потрясений у нее нет и не предвидится, я предлагал ей, не раз, сходить со мной в компьютерный супермаркет и купить комп б\у, более, чем достаточный, по характеристикам, для ее промысла. Ведь она в состоянии была проводить за компом в Инете сутки напролет, а между тем ограничивалась парой часов, тройкой от силы, упуская, быть может, немалые возможности. Быть может, шанс ее жизни! Тиля уперлась - комп ей нужен был либо подаренный, либо никакой - т. е. наш. И Тиля начала кампанию по получению в подарок компьютера, беспрерывно всем жалуясь, как она ограничена в общении, как ее только и делают, что от компьютера отгоняют, как муху какую. Я не знаю, что конкретно она говорила и писала своим подопечным, но через пару недель, или три, компьютер примчался в джамбо-боксе, службой ДиЭйчЭл, прямиком с компьютерной родины, из Калифорнии. Мне с этим компьютером пришлось столько повозиться, что я вот сейчас пишу и содрогаюсь, его вспоминая, но это уже другая история.
Другой Тилин принцип, свято ею хранимый - ни с кем не ссориться! Ни по какому поводу! Любой человек, попавший в сферу Тилиного влияния или Тилиной жизнедеятельности, рассматривался ею, как потенциальный источник чего-нибудь, а чего и зачем, жизнь покажет. Тиля все делала, и делает, или не делает, невинно. Прямо ее ни в чем не упрекнешь. А если, доведенный, соберешь в кучу все факты и продемонстрируешь, Тиля девственно хлопнет ресницами и стандартно мяукнет - так надо-ж было мне сказать! Так мне-ж и в голову не пришло! Стоит-ли говорить, что в голову ей не приходило и не приходит только то, что требует отдачи. А не наоборот. Тиля может со всем подряд соглашаться, или наоборот, в зависимости от того, как она оценивает ситуацию и возможные последствия. Установленными для себя правилами игры, вбившись в броню прикрытой невинностью и непониманием непрошибаемости, Тиля напрочь лишилась возможности искренне что-то сделать или на что-то отреагировать. Достучаться до нее невозможно, и насколько я понял, такая игра, рано или поздно, лишает человека видения - он распространяет свою игру на всех, без разбора, будучи уже не в состоянии ни остановиться в игре, ни как-то вырваться из того стойла, в которое он сам себя загнал. Единственный способ лишить себя Тилиного общества - ну, все-таки, при условии, что Тиле ты зачем-то, да нужен - это прямо, бесповортно и - ввернем любимое словечко нашего гиганта - однозначно, послать ее. Другого не существует. Можно как угодно жестко говорить ей о сомнительности ее поведения или там странностях, мягко говоря, характера, но если за этим не последует отлучения от дома, ровным счетом ничего и не произойдет. Тиля будет недоумевать, хлопать себя по бедрам, Тиля даже не преминет запустить слезой и потребовать фактов! Но Тиля не обидится. Себе дороже, как говорится. Кстати о фактах - я еще напишу и про факты, но повторяю - Тиля нашла идеальную, или практически идеальную, линию поведения, не дающую возможности упрекнуть ее или поймать в чем-то прямо. Все копится, копится, и становится, в конце-концов, невыносимым - а ничего конкретного вроде и нет. Понятно, когда речь идет о покоренных ею но вот когда речь идет о тех, кто не пылает к ней страстью, но для нее необходим, то тут наблюдаем следующее - те, кто достаточно прям и груб, чтобы, разобравшись, послать ее, ее не интересуют - так сказать, неоперабельные. Тиля умеет находить тех, кто будет стесняться и деликатничать до конца, кому проще терпеть, чем послать, и доить таких до упора. Достаточно недальновидно для нее, но что-то изменить она не в силах. Об этом подробнее потом, впрочем.
Еще одна забавность, проистекающая из этого Тилиного кодекса поведения - невозможно не смеяться, когда Тиля, например, желает откушать не просто так, а максимально бесплатно. Отыскав подходящего придурка, Тиля способна разыграть с ним целый спектакль - Тиля внезапно увлеклась! Придурок, скорее всего, впервые в жизни стоял рядом и тем более общался с такой красоткой, а потому следовал согласно намеченному Тилей плану, совершенно сам себя не контролируя, как мешком хлопнутый.
Пишу, и самому нехорошо становится - страстей напустил! Ищу в Тиле что-то положительное. Не знаю, но на всякий случай при последней нашей встрече я ей пару тестов подкинул. С одного ей может что-нибудь и отгрызться, а вот другой - чисто для души ее. Посмотрим.
5. Тиля и анатомия одной патологии.
Тиля бесконечна в доблестях своих. Тиля приходила, поедала, что подвернется, не особо на нас при том оглядываясь, и быстренько падала за компьютер, если он был свободен. Тиля никогда, ни разу не спросила, сидя за компьютером - ребята, а может, я мешаю? Ни разу! Тиля сидела, пока ее не сгоняли. Причем, по первости, если сгонять пыталась моя партнерша, Тиля могла и весьма по-хамски ей ответить. В конце-концов, я вынужден был прямо ей сказать о желательности, о принятости, наконец, среди нормальных людей, не только мойки за собой посуды, но и вежливости по отношению к хозяевам самой элементарной. Тиля не утруждала себя предварительными звонками по телефону перед визитом к нам - мало того, она и стук в дверь считала излишеством. Тут редко кто запирается, как-то не принято. Тиля правильно расчитала - а вдруг мы заняты и нам не до нее? А ей теперь что, ждать, пока мы там освободимся? Не проще-ли войти и заняться своим, Тилиным делом?
Дальше - больше. Тиля упорно столовалась у нас и со свойственной ей чуткостью напрочь не замечала наши финансовые затруднения. Кто-б что говорил, если-б она бедствовала! Так отнюдь - она <зарабатывала> не меньше, чем мы оба, вместе взятые, при вчетверо меньших расходах. Ну, получив деньги - ты хоть коробку молока-то купи! Нет, это было выше Тили. Как-то раз, будучи вместе с моей партнершей в магазине, Тиля, правда, купила рыбу самую дешевую, сказав при этом, что ей хочется попробовать, что же это за такая самая дешевая у них рыба? Она ее и приготовила. Попробав кусочек, я эту рыбу есть отказался. Для безопасного употребления такой рыбы надо было быть сапером или часовых дел мастером - рыба оказалась невероятно костлявой, хуже наших карасей или что там у нас самое костлявое.
Тиля оказалась элементарным жлобом, дальнейшее показало патологическим жлобом, хотя собственно, жлобство и есть уже патология. Жлоб - это такое существо, которое уже неспособно различать разницу между, скажем, бумажкой в одну условно-зеленую единицу, и бумажкой в сотню. Поясняю - если жлобу поставить задачу - вот, кладем на стол перед тобой две бумажки, впереди - стоимостью в одну условную единицу, сзади за ней другую - в сто. Твоя задача - отодвинуть бумажку единичку, и взять бумажку сотню. Берешь единичку - теряешь сотню. Жлоб довольно хихикает и потирает руки. Но когда он видит перед бумажку с задачей ее отодвинуть - все его умственные способности полностью теряются и в силу вступает могучий жлобский инстинкт жлоб не в состоянии откинуть бумажку! Денежку! Жлоб хвататет эту самую несчастную единичку, чтобы уже через мгновение жалобно завывать и рвать на себе волосы - сотню то он потерял! Жлоб не может соразмерять усилия, с одинаковым отчаянием он бьется как за доллар, так и за тысячу - очень часто на такой несоразмерности и проигрывая. У жлоба, впрочем, есть и положительное качество - он предсказуем. Его просчитать так же легко, как например, очередную пламенную речь товарища, скажем, зюганова. Между ними вообще много сходства.
Так вот еще одним источником нашегос партнершей веселья стала эта Тилина неуемная страсть к денежкам - ну, вообразите:
Тиля и тазик.
Когда мы переехали, а Тиля осталась в нашей студии, мы забрал с собой свой таз. Для стирки. В Таиланде, как и везде, есть вещи дорогие - вот, ювелирка например, коей Таиланд славится, а есть и не очень дорогие, в том числе тазики. Тазик можно купить за что-то там порядка 80 центов, что-ли. Тиля долго ходила к нам и заимствовала наш тазик. Возвращать его она не любила - или, по ее выражению, ей как-то и в голову не приходило - в общем, Тиля устала от нас и наших к ней визитов за тазиком, и наладилась для стирки всяких мелких вещей использовать тридцатилитровую бутыль из-под питьевой воды, обрезав ей верх, используя наш таз только для стратегических стирок постельного белья, полотенец. Бутыль оскорбилась и резала ей руки. Тиля долго и упорно терпела. Затем Тиля подселила к себе одну таечку, не преминув прочно завладеть ее сотовым телефоном. Таечка руки резать отказалась, и тазик, наконец, был куплен.
Тиля и подружка.
Таечку Тиля подселила, потому что, как она нам говорила, она одна жить не может. Ей скучно. Т. е. инициатива исходила от Тили. Таечка работала в центре, а жила далеко на окраине, да и условия были хуже - она жила в доме типа хрущевки - т. е. никаких там излишеств с бассейнами и спортзалом. Через неделю, или меньше, посчитав, что таечке уж слишком хорошо и добродетель должна вознаграждаться, Тиля сказала ей, что вообще-то коли они живут вдвоем, то и платить надо поровну. Месячная стоимость Тилиной студии равнялась месячной зарплате таечки. Таечка пригорюнилась и платить - столько - отказалась, она была просто не в состоянии. Тиля за таечку долго все вычисляла и наконец определила сумму, которую та могла платить без риска умереть с голоду. Одним словом, платить таечка стала. Затем, через некоторое время безмятежности и благолепия, Тиля примчалась к нам в слезах и почти что с приступом - у нее пропали деньги! Кроме таечки, некому! Что делать? Попросить таечку вон? Так она уже деньги отдала, за жилье. Неужто возвращать? Тиля страдала. Тиля пошла к таечке и спросила ее, не она ли украла у Тили денежку? Таечка, естественно, возрыдала и сказала, что не она. Рыдали обе, но как-то поладили. Потом денежки пропали у таечки. Потом Тиле пошла массированная гуманитарная помощь - через банк, с нескольких концов света сразу, и мы окончательно плюнули на попытки понять, что-же произошло на самом деле. Потому что уж больно выгодной оказалась для Тили эта кража.
Тиля и Тилин день рождения.
Я уже писал, что Тиля познакомилась и подружилась с солистом гастролирующей в самой ударной дискотеке Бангкока рок-группы. Дни рождений у них совпадали. У Тили, как у многих, насчет дня рождения был бзик - день рождения надо торжественно отметить, по возможности - необычно, чтобы было, что вспомнить в разговорах с подругами. Сам по себе сценарий дня рождения уже утрясался - день рождения солиста этой, ставшей в Бангкоке популярной, рок-группы, обещал быть бурным. Никакие расходы Тиле не угрожали. Но была одна вещь, которую Тиля почитала за святую на день рождения - торт от именинницы. Не помню, по какой причине, но выпечка торта вручную отпадала. Торт надо было заказывать. Вот тут-то и начались терзания. Тиля настолько уже отвыкла за что-либо платить, что даже мысль о оплате казалась ей нелепой. День близился, а выхода не намечалось. Тиля обегала все пекарни везде можно было заказать что-то дешевое, такое, чтобы навсегда отпугнуть гостей, а что-то приличное прилично и стоило. Не знаю, собственно, что для Тили был приличной стоимостью - насколько я понимаю, все то, за что надо было платить. И при чем тут цена?
Некоторое время Тиля носилась с романтической идеей, которую я ей, насмотревшись на муки ее, в шутку подбросил. У Тили и моей партнерши был друг по переписке в Москве - вернее, завела-то его партнерша, а потом Тиля с ним, еще в Москве будучи, лично познакомилась, с нашей подачи, и даже пару дней пожила. Так вот - он возглавлял компанию, занимающуюся, помимо прочего, еще и выпечкой тортов. Тиля затеяла с ним переговоры на предмет высылки ей торта. Бесплатно и романтично. Не получилось, тоже уж не помню, почему. А день - все ближе. Тиле оставалось одно - она решила взять торт штурмом. Тиля начала ходить по кафе - тем, что имели свою выпечку, и сквозь слезы рассматривать произведения кулинарного искусства. За два дня до празднеств сработало. К ней, беззвучно рыдающей в ресторане известной в мире сети ресторанов и выпечки, подошел глава этой сети в Таиланде и участливо спросил, в чем дело. Тиля доходчиво обьяснила. На день рождения она пришла с пышным тортом.
Жлобство, на мой взгляд, сродни врожденной болезни - алкоголизму, например. Т. е. такая штука, с которой, в принципе, можно бороться, обладая склонностью к самоанализу и хотя-бы зачатками силы воли. Тиля и сестры ее от самоанализа бегут, как черт от ладана. Сила воли - все их силы направлены на одно, и это одно прямо противоположно тому, что мы называем борьбой человека с самим собой - за право оставаться человеком. А потому жлобство, в данном случае, иссушает окончательно. Кроме того - это мое личное мнение - жлобство человека очень сильно ограничивает, сужает. Жлоб взлететь не может, жлоб может только подпрыгнуть. Наблюдать жлоба, иметь с ним дело - иногда забавно, иногда мерзко, иногда опасно, но чаще всего - грустно. Грустно смотреть, что человек сам с собой вытворяет - ради чего? Об этом ниже.
Тиля и сестры ее.
Итак, Тиля и сестры ее по духу и устремлениям - как описать это явление? Сразу хочу сказать, они не проститутки. Каждую свою жертву, спонсора там, любовника или, наконец, мужа, они тщательно выбирают. Если обьект противен им физически или в силу иных критериев, они, скорее всего, физической близости не допустят. Их потенции - физические и интеллектуальные - дают им возможность выбора, и заметим, выбора неплохого. То есть они, скорее, подходят под определение - стерва. На мой взгляд, проститука куда честнее. Дело в том, что проститутка работает телом и только телом кратковременная сделка. Ни проститутка не лезет в душу клиенту, ни он к ней. Заплатил, получил, и до свидания.
Иное дело мои героини. Им денег, как это может ни странно показаться, мало. Им надо душу. Они изо всех сил стараются, намеренно и ненамеренно - то есть, уже просто подсознательно, обьект именно покорить - собой. Им частенько обьекты, с которыми они физической близости не допускали, важнее не менее обьектов, так сказать, окончательных. Те, кого они бросили, им тоже нужны - покоренные, ждущие, страдающие. На мой взгляд, они таким образом самоутверждаются, и такая отдающая вампирством подкормка им - как мне кажется - физически необходима, не меньше, чем деньги. В этом смысле их идеал - бесконечно ждущий, беспрерывно страдающий, всегда готовый прибежать обратно, будет в нем нужда, брошенный ими поклонник.
Их истые устремления им самим известны менее, чем кому-либо. Или, вернее, они сами себе в этом боятся признаться. Ничего там возвышенного или достойного пера Достоевского - все тот-же, набивший оскомину, набор красивая жизнь и прочее, а принц достойно эту кучку венчает.
Кстати принцы есть их самое слабое место - сколько я за ними ни наблюдал, исключений не было - они исключительно падки на таких-же, как они, рыцарей красивой жизни, которых они и принимают за принцев. То, что мы привыкли называть плейбоем. Их идеал - плейбой с деньгами и положением, страстно в них влюбляющийся. Плейбоев с деньгами не так уж много в этом мире, а если таковой и подвернется, то тут нашла коса на камень - плейбой способен на любовь не более, чем голодный крокодил - на спасение утопающего. Поигрался, бросил, и поскакал себе на своем белом меринке дальше. Хорошо, если ничем не наградил на прощание. Так вот таким - они могут всерьез увлечься.
Родственные души, кто кого. Кроме того, от любви тут очень мало чего это все то-же чувство собственности и необходимости покорять. А так, как покорять там нечего, то и получаются страдания. Потому что покорять что-то, души не имеющее, так же сложно, как ловить черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. В таких сложных случаях нашим героиням необходима определенная сила воли - те, кого я знаю, такой волей обладали, и серьезных последствий избегали.
Что такое любовь в их понимании? Коню понятно, что очень многое - они этим живут. Я так грубо, потому что все это, любовь там, романтика, ответственность у них поставлены с ног на голову. Все эти возвышенности - от любви до ответственности и заботы о ближнем, уж как минимум требуют, чтобы всуе их не упоминали. Как максимум - они требуют того, что требует, собственно, вся жизнь и все в ней, если говорить о жизни человека, а не растения или мелкого хищника. Так вот - требуются тяжкие вещи - труд, самоотдача, самоотверженность даже. Они и только они делают из увлеченности чувство, а не мелкую страсть, похоть или удовлетворение инстинкта охотника. Любовь, на мой взгляд, это такое двухстороннее движение - оба, по возможности, равны, оба дают, оба берут. Оба должны быть достойны друг друга. Если один только берет, то это уже немножко не любовь, и даже не потребительская кооперация - это оккупационный режим с коменданстким часом и карточным распределением. Вот почему все мои героини предпочитают одну формулу любви - <любовь зла, полюбишь и козла>. Или, если обмазать для удобоваримости чем-нибудь романтическим - <люби меня, какая я есть>. На мой взгляд, для того, чтобы полюбить козла, надо либо быть козлом, либо в него превратиться - как-бы там любовь зла ни была. Инстинктивное желание именно слепой, нерассуждающей любви свойственно вообще многим слабым людям, а уж моим героиням тем более - им по статусу такая любовь необходима. Как-бы их не тянуло на плейбоев, их добычей становятся другие - те, кто их питает, и не только материально. Добыча может и встрепенуться, очнуться, наконец, и задаться вопросом - а как это меня угораздило? И даже сбежать может, не отдав положенное. Что может быть лучшим парализатором, чем ослепление, страсть? Техника такой общей анестезии тоже достаточно проста, почти один к одному - из многочисленной любовно-киношной классики - от беспрерывных поцелуйчиков и сжатий в обьятиях до пикничков на животах. Если за день обьект обнял и поцеловал 15 раз - все в порядке, если 10 - необходимый срочный укол. Любовь, таким образом, приобретает явно выраженное сходство с Уставом, предположим, караульной службы - определенный набор жестов, команд, выражения лица, реакции и поведения. Что там за этим выражением лица или жестом скрывается - наших героинь не интересует вовсе - постольку, поскольку выпоняются команды и все вообще происходит согласно Уставу и очередному любовному шедевру киноэкрана.
Про романтику вообще помолчать-бы - настолько она уже забита, но не могу не затронуть - хотя скорее всего, я тут несколько и преувеличиваю. Недавно я был в Лаосе, его столица Вьентьян буквально набита туристами, за исключением российских и эсэнгэшных. Народ прет за романтикой - в Лаосе девственные джунгли, нетронутые цивилизацией племена и деревни, первобытный быт и практически полное отсутствие 5-ти звездочных отелей. Экстремальный туризм - идущие в джунгли без сопровождения, очень часто в джунглях и остаются. Наши героини такой туризм не понимают. Лезущие в горы тоже искренне им не нравятся, пока они в горах - только когда они внизу, в лучах горней славы. Яхты их привлекают, когда они грациозно скользят по глади безопасной бухты, желательно в пределах видимости тех, кому яхты не по карману. И так далее. Однако-ж на словах наши героини - сама романтика, хотя что это такое, они не понимают и никогда не поймут, для них романтика - это нечто, поддающееся конкретному измерению, как то - количество звезд отеля, название дорогого курорта, стоимость внезапно купленного подарка. Меня искренне забавила и забавит страсть ужинать при свечах - насколько я знаю жизнь и людей, те из них, кто действительно что-то в этой жизни значит, еде вообще мало значения придают (постольку, разумеется, поскольку вопрос еды разрешен в принципе и не стоит насущной проблемой) - заглотил калории, и пошел себе дальше. Можно устроить редкий праздник, но и не более. Но наши героини искусству поглощения еды придают огромное значение, со всем его, также киношным, антуражем. Процесс романтического поглощения котлеты растягивается на часы, трещат и чадят свечи, побулькивает вино, сверкают ножи, зубы, вилки и глаза любимой... Для меня, сколько я ни попадал на такие священнодействия, все это было невыразимо скучным и тягостным делом - я или выбегал из-за стола каждые 10 минут, дабы отдохнуть в сторонке, куря и матерясь, либо начинал пить водку. Водка примиряла, и даже несчастная эта котлета, действительно, начинала вызывать умиление. Повторяю, моя точка зрения достаточно спорна - но я считал и считаю, что высочайшее наслаждение проистекает из души, из разума - следствием предварительной тяжелой работы, напряжения.