- Ну, как у нас получилось? - спросила Юлька.
- Уморительно! Если б Жанна вас увидела, она бы тебя, Юлька, растерзала на месте, не прекращая танцевать!
Но Жанна ничего не заметила, а улыбки и смех гостей приняла за знаки восхищения и одобрения, адресованные исключительно ее красоте и танцевальному мастерству.
Оркестр заиграл вальс. Мишин оставил Жанну и пересек зал по диагонали, направляясь к дочерям.
- Давай ты начнешь танцевать с папой, а потом я тебя сменю! - предложила Аннушка. - Мне надо немного отдышаться. Я, знаешь, все-таки ужасно волновалась!
- Так и сделаем! - сказала Юлька и уже подняла руку, чтобы положить ее на рукав отца - до плеча ему она не доставала, но Дмитрий Сергеевич, подойдя к ним, вдруг сказал:
- Прошу вас, Александра, на тур вальса!
Александра, ничуть не смутившись, благосклонно склонила голову и протянула Дмитрию Сергеевичу руку. Они медленно вышли на середину зала и начали вальсировать. Танец их был плавный и совсем не такой, как только что исполненное хозяином дома и Жанной танго. Они как будто плыли не по залу, а по воздуху, спокойно и серьезно глядя в глаза друг другу.
Юлька тут же подхватила Аннушку со словами «Не время сейчас отдыхать!», и они пошли радостно кружиться вокруг вальсирующей пары.
- Слушай, Юленька, а папа с Александрой случайно не поссорились? - спросила вдруг Аннушка, замедляя танец.
- Нет, конечно! А с чего ты это взяла, Аннушка?
- Они же совсем не разговаривают друг с другом!
- Ой, сестрица, похоже, что из нас старшая все-таки я! Неужели ты не понимаешь, почему они танцуют молча?
- Нет.
- Да потому, что они - танцуют!- вдвоем! - первый раз! - в жизни!
- Надо же… А ведь ты, наверное, права, сестренка!
И девочки закружились еще быстрее, вращаясь вокруг взрослой пары с такой скоростью и с такими замысловатыми фигурами, что все гости смотрели только на девочек, почти не обращая внимания на медленно вальсирующую пару в центре зала. Для того-то девочки и старались!
Когда танец кончился, Дмитрий Сергеевич сказал Александре:
- У меня к вам большая просьба, Александра! Проводите девочек наверх, уложите, а потом спускайтесь вниз и мы еще потанцуем.
- Я думаю, что останусь с ними, Дмитрий Сергеевич.
- Ладно, я попозже поднимусь наверх, попрощаюсь с дочками и попробую вас уговорить. Пичуги, по веткам и спать! - скомандовал он. Юлианны нехотя, стараясь идти помедленней, пошли к лестнице.
В это время певица вновь взяла микрофон и страдальчески затянула:
Бесами!
Бесами му-у-чим!
Гостям уже надоело любоваться чужими танцами, и они ринулись танцевать сами под заунывное пение мучимой бесами певицы, а сестры в сопровождении Александры поднялись на второй этаж и скрылись. Дмитрий Сергеевич постоял внизу, но танцевать больше не захотел и в зал не вернулся, а свернул от лестницы в другую сторону и прошел в темную библиотеку. Там он сел в кресло и глубоко задумался, подперев кулаком щеку. И сидел он так очень долго.
А в зале теперь танцевали уже все гости. Кроме тех, конечно, кому после ужина потребовалось зайти в туалет. Из туалета гости, все как один, возвращались, давясь от смеха. И все при этом они насмешливо, сочувственно, злорадно или соболезнующе поглядывали на Жанну.
Вскоре Жанна заметила, что с гостями происходит что-то странное, и никак не могла понять, почему, взглядывая на нее, одни отводят глаза и кусают губы, а другие просто изнемогают от еле сдерживаемого смеха. Она недоумевала и нервничала все больше и больше. Ей захотелось немного передохнуть, принять успокоительное, и она поднялась в свои апартаменты.
- Жан, ты здесь?
Жан проявился: он лежал на ее кровати среди черных подушек.
- Ты знаешь, Жан, - сказала Жанна, сбрасывая туфли и присаживаясь рядом с ним, - что-то мне сегодня не по себе. Вроде бы все идет как надо - а радости нет. Даже какое-то нехорошее чувство появилось, будто предчувствие катастрофы.
- А чего ее предчувствовать, если она уже произошла.
- Что произошло?
- Катастрофа. Я тебе говорил, что надо было шить зеленое платье с черными змеями? - Говорил. Ты послушалась? - Нет. Вот теперь пожинай плоды своего упрямства.
- Ты считаешь, что платье надо было шить из зеленой парчи, а это платье - катастрофа? Ну, не знаю… Не уверена…
Жан отвернулся к стене.
Жанна поднялась и подошла к зеркалу.
- А по-моему, платье - люкс! Да нет, с платьем определенно все в порядке. Это просто у меня в душе какая-то тревога.
- Ну ты мне еще про свою бессмертную душу поговори! - проворчал Жан, отворачиваясь к стене.
Жанна глубоко задумалась.
- Хозяйка, а хозяйка! - раздался из угла мерзкий голосок Михрютки. - Ты бы спустилась вниз и заглянула в туалет для гостей.
- Это еще зачем? Что за ерунда?
- Загляни, загляни, хозяюшка! Там тебя хорошенький сюрпризик ждет!
Жанна пожала плечами, но все-таки пошла вниз.
- Зачем ты ее предупредил, придурок ты наш домашний? - спросил Михрютку Жан.
- Я не домашний, а домовой! - оскорбился Михрютка. - Ну и предупредил! А что такого? Или ты боишься, что она скандал устроит и все погубит окончательно?
- А ты что, еще не понял, что все и так уже погибло? Что в этом доме нам с тобой УЖЕ делать нечего?
- А хозяйке?
- А хозяйке - тем более. В этом доме скоро другая хозяйка появится.
- Бабушка?
- Девушка!
- Дедушка? Какой такой дедушка?
- Не ДЕДУШКА, а ДЕВУШКА, ослиная голова!
- Не ослиная, а кошачья… - поправил его Михрютка. - Что за девушка такая, откуда?
- Девушка по имени Санька-Встанька, дурак!
- Ну ни-че-го не понимаю! Дедушка, девушка, Ванька, Встанька… Ты скажи проще, а?
- А проще - выметаться нам пора отсюда, друг Михрютка!
- Вон оно как! А может, оно и к лучшему, Жан? Это же не дом, а просто церковь какая-то: утром молятся, за обедом молятся, вечером молятся… Иконы во всех комнатах висят зачем-то! Что мы с тобой, места себе получше не найдем, без икон и ладана? Вот на Бычьем острове новый комплекс построят, туда и приткнемся. А пока можно в Клубном доме квартирку с приличными хозяевами подыскать…
- Отстань, дурень! Тебе кроме теплого да вонючего угла ничего не надо. А у нас с Жанной такие планы были, такие грандиозные планы! Первая в России школа для девочек-ведьм! - И бес скорбно и глухо завыл, роняя зеленые слезы на черную постель. А потом поднял голову и с надеждой спросил:
- А может, еще не все потеряно?
Михрютка пожал колючими плечами, махнул Жану волосатой лапой и удалился: он забрался в дымоход, через него вылез на крышу, сел у трубы и, глядя на луну, тоже принялся тосковать да подвывать, параллельно строя планы переселения на новое место жительства.
А тем временем Жанна вошла в туалет для гостей. Вошла и обомлела. Так вот почему так веселились сегодня гости, вот над чем они так издевательски смеялись! На окне туалетной комнаты висели новые занавески - из той же самой парчи, из которой было сшито вечернее платье Жанны, но только глумливо «обратной» расцветки - не зеленые змеи на черном фоне, а черные на зеленом! И даже глаза у змеюк были из камешков, только не прозрачных, а красных. Но занавески - это еще что! В углу просторного туалета стояла стеклянная душевая кабина, и перед нею на синем мраморном полу лежал квадратный коврик - из той же ткани! Она перевела глаза и задохнулась от ярости: точно такой же коврик, но только полуовальный и с соответствующим вырезом, лежал перед… унитазом! И даже крышка на унитазе была аккуратно обтянута той же самой «змеиной» тканью! Потемнев лицом и глазами, Жанна подошла к унитазу, ухватилась за его крышку, взвыла, рванула - и вырвала крышку прямо с корнями, то есть с шурупами.
- Мерзкие девчонки, да я вас сейчас убью! - прорычала она и бросилась вон из туалета с крышкой от унитаза в руках. Она пронеслась мимо стоявших в коридоре гостей - те очень удивились и расступились перед нею, а увидев в руках Жанны оторванную крышку от унитаза, принялись смеяться уже не скрываясь. Некоторые прямо-таки давились от хохота. Жанна этот смех услышала и, как ошпаренная, выскочила в холл! По дороге она завернула к стойке с зонтами и выхватила один из них: по злополучной случайности зонт ей попался зеленый с черными клетками - как раз в тон унитазной крышке! Прыгая через две ступеньки, что-то рыча, тряся зонтом и крышкой, Жанна бросилась наверх - разить и убивать!
Мишин еще долго сидел бы в библиотеке, но в конце концов он вспомнил про обязанности хозяина, поднялся и пошел к гостям. Проходя мимо лестницы, он услышал наверху какой-то шум: сквозь грохотавший в зале оркестр и вопли певицы про какой-то там теплоход, на котором музыка играет, сверху доносились угрожающие крики и визг на несколько голосов. Мишин подумал, что дочери, возбужденные праздником, никак не могут угомониться и озорничают, не давая покоя и отдыха бедной Александре. Он стал тихонько подниматься по лестнице, чтобы застать их врасплох, учинить разнос и выручить бедную гувернантку. Но, поднявшись наверх и пройдя в коридор, он увидел, что Александра стоит, упершись руками в косяки, спиной придерживая трясущуюся дверь, из-за которой доносятся плач Аннушки и визг Юльки. При этом гувернантка, набычившись и сверкая глазами сквозь кудри, твердит Жанне:
- Ты не пройдешь, ведьма! Ты не пройдешь к ним!
- Я тебя убью, мерзавка! Сначала тебя, а потом их! - шипит Жанна и раз за разом бросается на Александру, пытаясь проткнуть ее зеленым зонтом и размахивая каким-то щитом, тоже зеленым. Но ей никак не удается коснуться острием зонта не только Александры, но даже двери - все ее удары почему-то приходятся мимо! А гувернантка стоит неподвижная, гневная, совершенно невредимая - и ослепительно прекрасная!
Еще бы Александре не показаться Мишину «ослепительно прекрасной», когда перед ней и рядом с нею, защищая ее сверкающими огненными мечами от уколов зеленого зонта, стояли сразу трое Ангелов - Александрос, Юлиус и Иоанн. Это их сияние и сверкание огненных мечей слепило Жанну и делало прекрасной Александру. Ах, нет, простите, Ангелов стало уже четверо! Это Димитриус, Ангел Хранитель Мишина, тоже встал рядом с Александросом и обнажил свой меч.
Ну а что же вражья сила? А ее и не было на этом маленьком поле боя. Жан был зол на Жанну и, услышав ее яростные вопли, даже с боку на бок не повернулся. А Михрютка сидел на трубе и выл на луну. Другие же бесы, которые явились в мишинский дом по приглашению Жанны со своими подопечными, чтобы повеселиться на празднике Бельтайн, тоже были далеко от схватки, но только не над нею, как домовой, а под схваткой - в подвале дома. Им в доме настолько не нравилось, что они все по одному сбежали в подвал и там потихонечку тусовались, не осмеливаясь, как это бывало в прежние времена, вертеться между людьми.
Остолбеневший Мишин разобрал крики дочерей из-за двери:
- Александра, откройте! Александра, зовите на помощь папу!
- Ну, что ж ты не зовешь на помощь Мишина? Ведь ты это устроила, чтобы сорвать мою помолвку! - прошипела Жанна.
- Точно! Конечно, это я устроила, а не девочки!
- Так ты не боишься признаться, что сама влюблена в Мишина?
- Я признаю все, что ты хочешь, Жанна, но девочек я тебе в обиду не дам!
- Неужели ты думаешь, лахудра нечесаная, лимита московская, что Мишин на тебя посмотрит? Знаешь, как он тебя зовет, ничтожество? Пигалицей! Он тебя выгонит завтра же, так и знай, дурища самоотверженная!
- Александра, зовите же папу! Да что ж это он на звонки не отвечает? Наверное, телефон выключил… Что же нам делать? - слышал Мишин голоса дочерей за дверью.
- Ну, так что ж ты не зовешь папочку, Александра? - засмеялась Жанна.
- А зачем его звать? Он уже здесь, - раздался спокойный голос Мишина. Такой спокойный, что даже Александра поняла - Мишин в страшном гневе.
Он подошел к Жанне, вырвал у нее из руки зонт и переломил его о колено. А это, между прочим, не так просто: вот найдите где-нибудь старый зонт и попробуйте - там же распорки железные! Щит он тоже вырвал и отбросил в сторону - тот пролетел аж до самого конца коридора, едва не вылетел в окно и приземлился с грохотом на пол. Мишин схватил Жанну за плечи и спросил:
- Что тебе нужно от моих дочерей в такое время, Жанна?
- Я их ненавижу! Я их убью! - кричала Жанна, не помня себя от ярости. Она попыталась вырваться из рук Мишина и даже исхитрилась царапнуть его разок по щеке. Тогда Мишин скрутил ей руки и сказал холодно и тихо:
- Я запрещаю тебе приближаться к моим дочерям, Жанна, отныне и навеки запрещаю!
Слышишь? А сейчас тебе лучше пойти к себе и лечь спать. Чтобы завтра с утра пораньше собрать вещи и покинуть этот дом. - И он отбросил ее руки.
- Что-о?! Мне - покинуть дом?! Ну, Митенька, ты об этом пожалеешь! - Жанна развернулась и помчалась в свою берлогу, а вместе с нею летели по воздуху все ее зеленые змеи с бриллиантовыми глазами.
- Пропустите меня, Александра! - требовательно сказал Мишин. Он все еще был бледен от гнева.
Александра молча выполнила его просьбу и пропустила его в комнату девочек.
- Папочка! Папка! - зареванные и перепутанные Юлианны бросились к нему в объятия.
- Ну, теперь ты видишь, какая она, эта Жанна? - спросила Юлька, когда все успокоились.
- Я это давно вижу, дочери мои милые, дочери мои любимые. Мне просто было неловко выставить ее на улицу без причины, ведь она так прижилась в этом доме.
- Да уж, слишком прижилась! Целый год терпели ее из-за тебя!
Мишин легонько щелкнул ее по носу:
- По-твоему, взрослые не имеют право на ошибки?
- Не имеют! Только все равно они совершают их даже чаще, чем дети.
- Не чаще, Юленька, просто их ошибки имеют более серьезные последствия. А теперь, Юлианны, спать и немедленно! Идите, милые, идите. Дверь вашу я снаружи на ключ закрою, чтобы вас никто больше не беспокоил, а ключ с собой унесу.
- А как же Александра, папочка? - спросила Аннушка, с тревогой глядя на него. - Она что, тоже не сможет к нам зайти?
- А зачем ей ночью к вам заходить? Вы большие девочки, можете ночью и без няньки спать. Разве не так?
- Ну, так…
- Вот и спите! Хватит на сегодня разговоров и переживаний! Дайте-ка я вас на сон грядущий еще разок поцелую и перекрещу!
Девочки еще немножко повздыхали и отправились в постель, а Дмитрий Сергеевич действительно запер за ними дверь и ключ опустил в карман. Потом он посмотрел в один конец коридора, где лежала крышка от унитаза, потом в другой - там валялся сломанный клетчатый зонт, после этого поглядел на Александру и покачал головой: теперь ничего ослепительного в гувернантке он уже не видел.
- Да, Александра, праздник Жанне вы хорошо подпортили!
- Уж как сумела, так и подпортила!
- Ну и к чему такая жестокость? Все-таки это ее день рожденья. Зачем вы это сделали?
Я ведь тоже заглянул в туалет для гостей, но подумал, что это какая-то дурацкая фантазия самой Жанны. А это, оказывается, вы потрудились…
Александра молчала. Вот уж теперь-то, если даже она сейчас и расскажет ему всю правду о готовящемся покушении, Мишин ей точно не поверит! Ну так она ничего ему и не скажет!
- Ладно, идемте вниз, к гостям. Девочки заперты, им больше ничего не грозит.
- Лучше бы вы свою невесту Жанну заперли в ее норе, - сердито пробормотала Александра.
- Что? - не расслышал Мишин.
- Ничего. Проехали.
- Ну, так вы идете вниз?
- Нет, Дмитрий Сергеевич, вы меня простите, но вниз я не пойду.
- Почему, Александра?
- Это ведь не мой праздник, а Жаннин.
- Да. Но она больше на нем не покажется, так что вам нечего бояться.
- Я и не боюсь. Просто… Просто я себя чувствую виноватой.
- В чем?
- Я не предвидела, что она может подумать на девочек и напасть на них. Из-за этого я и не хочу идти вниз, сторожить буду. А вы уж идите… Да идите же скорей вниз, не стойте тут!
- Почему?
- Потому что мне очень, очень хочется танцевать, если хотите знать! - в голосе Александры задрожали слезы. - Но я не могу туда пойти! Идите, Дмитрий Сергеевич, идите!
- Может, ей все-таки пойти вместе с Митенькой? - спросил Ангел Димитриус у Александроса. - Они так хорошо танцевали вдвоем!
- Пусть идет, мы посторожим! - сказал и Ангел Юлиус.
- Нет, братие! - сурово возразил Ангел Александрос. - Не дело моей Александре торжествовать над поверженной соперницей - это не послужит ей на пользу. Прав я, брат Иван?
- Совершенно прав, брат Димитриус! -сказал Ангел Иоанн. - Душевный мир наших подопечных нам дороже, чем все их победы. Кроме победы над собой, разумеется.
- Ну что ж, - сказал Димитриус, - будь по-вашему, братие.
И Ангелы попрощались и разошлись: Димитриус спустился вниз за Мишиным, а Юлиус с Иоанном отправились сквозь запертую дверь детской сторожить сестер.
- Да, мне лучше идти, а вам - остаться, - сказал Мишин Александре после недолгого раздумья и пошел к лестнице. Он даже ни разу не оглянулся и не поглядел на нее!
Мишин вернулся к гостям и объявил, что у Жанны разболелась голова и она ушла к себе - чему никто не удивился, потому что все уже хоть разок да побывали в туалете. Он предложил гостям продолжать веселиться. И они продолжали веселиться кто как мог, втихомолку обсуждая необычный туалет хозяйки и интерьер туалета для гостей и гадая, кто же это и за что так жестоко над нею подшутил?
- Ты чем-то расстроен, Митя? - спросил Мишина Павел Иванович.
- Да.
- А что, случилось что-нибудь?
- Случилось. Александра фактически выставила из дому Жанну.
- Да ну?! Так это ж здорово!
- Здорово-то оно здорово, но я не хотел, чтобы Александра начинала хозяйничать в доме именно с этого. Знаешь, я ведь собирался немедленно сделать ей предложение, как только Жанна покинет этот дом.
- Так если она его покинула, за чем же дело стало?
- Дело не в Жанне, а в самой Александре.
- Так… Понимаю… А давай, Митя, прихватим какую-нибудь бутылку, пяток бутербродов, Акопчика и пошли в библиотеку - поговорим!
А Жанна в это время бушевала в своих апартаментах. Сначала она сорвала свое осмеянное гостями платье со змеями и «брюликами» и зашвырнула его в угол, а потом вытащила чемодан и принялась метать в него наряды, драгоценности и колдовские причиндалы.
С крыши, почуяв неладное, вернулся домовой, и теперь оба беса наблюдали за хозяйкой.
- Что, Жанна, это конец? Неужели ты вот просто так возьмешь и уйдешь? - спросил томным и больным голосом бес Жан, поднимая черную голову с черной подушки.
- Да! Придется все начинать сначала и в другом месте!
- А помолвка? А фейерверк? - робко спросил Михрютка, переминаясь на волосатых лапах.
- Помолвки не будет! Вышла полная размолвка, а не помолвка. А фейерверк… А вот фейерверк я им все-таки устрою!
Она бросила собирать вещи и принялась натягивать на себя спортивный костюм.
Наблюдавший за ее действиями Жан задумчиво почесал когтями безобразную голову.
- Жанна! Я знаю, что ты задумала! Дело хорошее, пакостное. Но тебе понадобятся помощники, и я знаю, где их найти.
- Где?
- На балу у Кактуса - вот где!
- А меня туда пустят?
- Со мной - пустят!
- Так едем скорей!
Александра лежала в постели и плакала. И злилась. То на Жанну, то на саму себя. В конце концов, она поняла, что уснуть не сможет: в комнате душно, в кровати неуютно. Она встала, накинула халат и пошла послушать, спокойно ли спят Юлианны? Убедившись, что из комнаты девочек не доносится ни звука, она постояла в коридоре, слушая доносящуюся снизу музыку. После ухода Жанны оркестр сразу же отправился ужинать, и теперь там звучала более привычная музыка с дисков.
В комнату возвращаться не хотелось. Она увидела, что на третьем этаже выключен свет и на лестнице между этажами тоже темно. Она поднялась наверх и села на ступеньку, поближе к стене, чтобы ее даже случайно никто не увидел снизу. Сидела и плакала, жалея и себя, и девочек, и Мишина, и даже Жанну… Она тихонечко поскуливала, в промежутках шепча: «Ну а что, что я могла сделать, если мне никто-никто не поверил?»
- Бедная ты моя, бедная! - говорил Ангел, стоя рядом с нею и гладя ее по голове. - А ведь я тебя предупреждал!
Вдруг Александра услышала, что кто-то поднимается снизу на второй этаж. Она замерла и еще плотней прижалась к стенке. Ей показалось, что она узнает шаги Дмитрия Сергеевича. Да, это был он.
- Александра! Я уверен, что вы не спите, так что выходите, нам надо поговорить, - сказал он, постучав сначала в дверь. - Даю вам три минуты - одевайтесь и выходите!
«Вот оно, начинается!» - подумала Александра. Надо бы встать и гордо спуститься к нему и выслушать все, что он ей скажет. А утром собрать вещи и выехать из этого дома. Вслед за Жанной. Ничего, ведь к девочкам скоро приедет бабушка… Уж как-нибудь они побудут одни до ее приезда… Зато Жанна обезврежена!
- Александра, я вас очень прошу, выйдите на несколько минут. Я же знаю, что вы не спите!
«Не выйду!» - мысленно ответила ему Александра, осторожно натягивая полы халата на озябшие босые ноги.
- Ну, хорошо, я прошу у вас прощенья, Александра! Я же ничего не знал о планах Жанны! А вы не знали, что ничего из этих планов у Жанны не выйдет, потому что никакой нашей с ней свадьбы и никаких пикников после свадьбы не будет и не должно было быть. Мне Павлуша с Акопчиком все сейчас рассказали. Глупенькая ты, Санька-Встанька, надо было просто прийти ко мне и все мне рассказать! Между прочим, Акоп с Павлом после разговора с тобой приняли все меры предосторожности и даже нашли этих отморозков, с которыми Жанна договаривалась о ДТП! Ну, выходи же, глупая!
«Ни за что! А вот теперь уж точно не выйду! - подумала Александра, от счастья осторожно приплясывая босыми ногами на холодной ступеньке. - С распухшим-то носом и красными глазами? Да ни за что на свете!»
- Ну ладно… Не хотите, как хотите, Александра Николаевна! - сказал Мишин. - Завтра утром поговорим на свежую голову. Спокойной ночи, Санька-Встанька! - и он быстро прошел по коридору, а потом спустился по лестнице.
Александра тут же поднялась и побежала в постель - отогреваться! И, забравшись под одеяло, мгновенно уснула.
Глава крестовских бесов демон Кактус, как всегда накануне 1 мая, давал бал в честь Вальпургиевой ночи. Место для бала было выбрано уединенное и жуткое: подвалы заброшенного Кировского стадиона. Когда Жанна и Жан подъехали к покосившимся и запертым на большой висячий замок воротам стадиона, бал был в самом разгаре. Выйдя из машины и двигаясь вдоль стены в поисках пролома - Жанна, в отличие от Жана, сквозь запертые ворота и глухие стены проходить не умела, - они слышали грохочущую откуда-то снизу страшную музыку. Наконец они нашли пролом, прошли к раздевалкам под трибунами и через них спустились в полутемный подвал, освещаемый редкими огоньками свечек.
Музыка вблизи звучала оглушающе. Играл оркестр бесенят, два бесенка пели пронзительными визгливыми голосами, а взрослые бесы танцевали. Между прочим, солистами оркестра были те самые два мелких беса из «ореха зависти» матушки Ахинеи: после ужаса, пережитого в гнилом орехе, они решили к «православной ведьме» не возвращаться и устроились на службу к демону Кактусу - развлекали его, сея между крестовскими жителями зависть и раздор. Оправившись от шока, они даже собрали инструментально-вокальную бесовскую группу под названием «Отвязные бесенята». Они пели для гостей Кактуса песенку собственного сочинения:
Бес Сердечный выпьет сердце, а бес Совестный - убьет! Никуда от них не деться, погибай, честной народ!
Бес Пардонный учит хама, бес Пробудный учить пить, бес Законный учить прямо в ад дорогу находить!
Бес Покойный растревожит
людям душу навсегда,
бес Полезный спать уложит
средь учебы и труда,
бес Принципный совесть свяжет,
а бес Путный путь укажет
прямо в адские врата!
Бесы зависти вопили в микрофон, оркестр грохотал, а бесы лапами топали и черными крыльями хлопали в такт этой бессовестной песенке. Посреди подвала горел и дымил костер из старых автомобильных покрышек, раздуваемый бесовскими крыльями, и в этом красном дыму танцующие бесы казались особенно страшными. Даже у ведьмы Жанны мороз пошел по коже, когда Жан повел ее сквозь толпу пляшущих и подвывающих бесов к хозяину бала. Страшный демон Кактус сидел на высоком штабеле старых автомобильных покрышек, как на троне и принимал приветствия гостей.
- Рад вас видеть, Жанна, с вашим хозяином! - проскрипел он ведьме.
Жанна немного удивилась такому приветствию, ведь она-то привыкла считать хозяйкой себя, но виду не подала - не до того ей было! Какой бы ведьмой она ни была, но, увидев такое скопище бесов, она слегка оробела.
- Что, Жан, прахом пошли все ваши планы? - усмехнулся Кактус. - Да, противники вам попались сильные и опытные. Ну, ничего! Еще не утро! К утру поглядим, что еще можно исправить. А пока - веселитесь!
И Жан с Жанной смешались с толпой гостей.
- Смотрите, кто к нам пришел! Это же наша Жанна! - прозвучал восторженный визг. Перед ними, подпрыгивая от восторга, завертелся Прыгун, зеленый бес, похожий на помесь козла с кузнечиком: Прыгун много лет донимал Юльку - до тех пор, пока она не стала причащаться.
- Уморительно! Если б Жанна вас увидела, она бы тебя, Юлька, растерзала на месте, не прекращая танцевать!
Но Жанна ничего не заметила, а улыбки и смех гостей приняла за знаки восхищения и одобрения, адресованные исключительно ее красоте и танцевальному мастерству.
Оркестр заиграл вальс. Мишин оставил Жанну и пересек зал по диагонали, направляясь к дочерям.
- Давай ты начнешь танцевать с папой, а потом я тебя сменю! - предложила Аннушка. - Мне надо немного отдышаться. Я, знаешь, все-таки ужасно волновалась!
- Так и сделаем! - сказала Юлька и уже подняла руку, чтобы положить ее на рукав отца - до плеча ему она не доставала, но Дмитрий Сергеевич, подойдя к ним, вдруг сказал:
- Прошу вас, Александра, на тур вальса!
Александра, ничуть не смутившись, благосклонно склонила голову и протянула Дмитрию Сергеевичу руку. Они медленно вышли на середину зала и начали вальсировать. Танец их был плавный и совсем не такой, как только что исполненное хозяином дома и Жанной танго. Они как будто плыли не по залу, а по воздуху, спокойно и серьезно глядя в глаза друг другу.
Юлька тут же подхватила Аннушку со словами «Не время сейчас отдыхать!», и они пошли радостно кружиться вокруг вальсирующей пары.
- Слушай, Юленька, а папа с Александрой случайно не поссорились? - спросила вдруг Аннушка, замедляя танец.
- Нет, конечно! А с чего ты это взяла, Аннушка?
- Они же совсем не разговаривают друг с другом!
- Ой, сестрица, похоже, что из нас старшая все-таки я! Неужели ты не понимаешь, почему они танцуют молча?
- Нет.
- Да потому, что они - танцуют!- вдвоем! - первый раз! - в жизни!
- Надо же… А ведь ты, наверное, права, сестренка!
И девочки закружились еще быстрее, вращаясь вокруг взрослой пары с такой скоростью и с такими замысловатыми фигурами, что все гости смотрели только на девочек, почти не обращая внимания на медленно вальсирующую пару в центре зала. Для того-то девочки и старались!
Когда танец кончился, Дмитрий Сергеевич сказал Александре:
- У меня к вам большая просьба, Александра! Проводите девочек наверх, уложите, а потом спускайтесь вниз и мы еще потанцуем.
- Я думаю, что останусь с ними, Дмитрий Сергеевич.
- Ладно, я попозже поднимусь наверх, попрощаюсь с дочками и попробую вас уговорить. Пичуги, по веткам и спать! - скомандовал он. Юлианны нехотя, стараясь идти помедленней, пошли к лестнице.
В это время певица вновь взяла микрофон и страдальчески затянула:
Бесами!
Бесами му-у-чим!
Гостям уже надоело любоваться чужими танцами, и они ринулись танцевать сами под заунывное пение мучимой бесами певицы, а сестры в сопровождении Александры поднялись на второй этаж и скрылись. Дмитрий Сергеевич постоял внизу, но танцевать больше не захотел и в зал не вернулся, а свернул от лестницы в другую сторону и прошел в темную библиотеку. Там он сел в кресло и глубоко задумался, подперев кулаком щеку. И сидел он так очень долго.
А в зале теперь танцевали уже все гости. Кроме тех, конечно, кому после ужина потребовалось зайти в туалет. Из туалета гости, все как один, возвращались, давясь от смеха. И все при этом они насмешливо, сочувственно, злорадно или соболезнующе поглядывали на Жанну.
Вскоре Жанна заметила, что с гостями происходит что-то странное, и никак не могла понять, почему, взглядывая на нее, одни отводят глаза и кусают губы, а другие просто изнемогают от еле сдерживаемого смеха. Она недоумевала и нервничала все больше и больше. Ей захотелось немного передохнуть, принять успокоительное, и она поднялась в свои апартаменты.
- Жан, ты здесь?
Жан проявился: он лежал на ее кровати среди черных подушек.
- Ты знаешь, Жан, - сказала Жанна, сбрасывая туфли и присаживаясь рядом с ним, - что-то мне сегодня не по себе. Вроде бы все идет как надо - а радости нет. Даже какое-то нехорошее чувство появилось, будто предчувствие катастрофы.
- А чего ее предчувствовать, если она уже произошла.
- Что произошло?
- Катастрофа. Я тебе говорил, что надо было шить зеленое платье с черными змеями? - Говорил. Ты послушалась? - Нет. Вот теперь пожинай плоды своего упрямства.
- Ты считаешь, что платье надо было шить из зеленой парчи, а это платье - катастрофа? Ну, не знаю… Не уверена…
Жан отвернулся к стене.
Жанна поднялась и подошла к зеркалу.
- А по-моему, платье - люкс! Да нет, с платьем определенно все в порядке. Это просто у меня в душе какая-то тревога.
- Ну ты мне еще про свою бессмертную душу поговори! - проворчал Жан, отворачиваясь к стене.
Жанна глубоко задумалась.
- Хозяйка, а хозяйка! - раздался из угла мерзкий голосок Михрютки. - Ты бы спустилась вниз и заглянула в туалет для гостей.
- Это еще зачем? Что за ерунда?
- Загляни, загляни, хозяюшка! Там тебя хорошенький сюрпризик ждет!
Жанна пожала плечами, но все-таки пошла вниз.
- Зачем ты ее предупредил, придурок ты наш домашний? - спросил Михрютку Жан.
- Я не домашний, а домовой! - оскорбился Михрютка. - Ну и предупредил! А что такого? Или ты боишься, что она скандал устроит и все погубит окончательно?
- А ты что, еще не понял, что все и так уже погибло? Что в этом доме нам с тобой УЖЕ делать нечего?
- А хозяйке?
- А хозяйке - тем более. В этом доме скоро другая хозяйка появится.
- Бабушка?
- Девушка!
- Дедушка? Какой такой дедушка?
- Не ДЕДУШКА, а ДЕВУШКА, ослиная голова!
- Не ослиная, а кошачья… - поправил его Михрютка. - Что за девушка такая, откуда?
- Девушка по имени Санька-Встанька, дурак!
- Ну ни-че-го не понимаю! Дедушка, девушка, Ванька, Встанька… Ты скажи проще, а?
- А проще - выметаться нам пора отсюда, друг Михрютка!
- Вон оно как! А может, оно и к лучшему, Жан? Это же не дом, а просто церковь какая-то: утром молятся, за обедом молятся, вечером молятся… Иконы во всех комнатах висят зачем-то! Что мы с тобой, места себе получше не найдем, без икон и ладана? Вот на Бычьем острове новый комплекс построят, туда и приткнемся. А пока можно в Клубном доме квартирку с приличными хозяевами подыскать…
- Отстань, дурень! Тебе кроме теплого да вонючего угла ничего не надо. А у нас с Жанной такие планы были, такие грандиозные планы! Первая в России школа для девочек-ведьм! - И бес скорбно и глухо завыл, роняя зеленые слезы на черную постель. А потом поднял голову и с надеждой спросил:
- А может, еще не все потеряно?
Михрютка пожал колючими плечами, махнул Жану волосатой лапой и удалился: он забрался в дымоход, через него вылез на крышу, сел у трубы и, глядя на луну, тоже принялся тосковать да подвывать, параллельно строя планы переселения на новое место жительства.
А тем временем Жанна вошла в туалет для гостей. Вошла и обомлела. Так вот почему так веселились сегодня гости, вот над чем они так издевательски смеялись! На окне туалетной комнаты висели новые занавески - из той же самой парчи, из которой было сшито вечернее платье Жанны, но только глумливо «обратной» расцветки - не зеленые змеи на черном фоне, а черные на зеленом! И даже глаза у змеюк были из камешков, только не прозрачных, а красных. Но занавески - это еще что! В углу просторного туалета стояла стеклянная душевая кабина, и перед нею на синем мраморном полу лежал квадратный коврик - из той же ткани! Она перевела глаза и задохнулась от ярости: точно такой же коврик, но только полуовальный и с соответствующим вырезом, лежал перед… унитазом! И даже крышка на унитазе была аккуратно обтянута той же самой «змеиной» тканью! Потемнев лицом и глазами, Жанна подошла к унитазу, ухватилась за его крышку, взвыла, рванула - и вырвала крышку прямо с корнями, то есть с шурупами.
- Мерзкие девчонки, да я вас сейчас убью! - прорычала она и бросилась вон из туалета с крышкой от унитаза в руках. Она пронеслась мимо стоявших в коридоре гостей - те очень удивились и расступились перед нею, а увидев в руках Жанны оторванную крышку от унитаза, принялись смеяться уже не скрываясь. Некоторые прямо-таки давились от хохота. Жанна этот смех услышала и, как ошпаренная, выскочила в холл! По дороге она завернула к стойке с зонтами и выхватила один из них: по злополучной случайности зонт ей попался зеленый с черными клетками - как раз в тон унитазной крышке! Прыгая через две ступеньки, что-то рыча, тряся зонтом и крышкой, Жанна бросилась наверх - разить и убивать!
Мишин еще долго сидел бы в библиотеке, но в конце концов он вспомнил про обязанности хозяина, поднялся и пошел к гостям. Проходя мимо лестницы, он услышал наверху какой-то шум: сквозь грохотавший в зале оркестр и вопли певицы про какой-то там теплоход, на котором музыка играет, сверху доносились угрожающие крики и визг на несколько голосов. Мишин подумал, что дочери, возбужденные праздником, никак не могут угомониться и озорничают, не давая покоя и отдыха бедной Александре. Он стал тихонько подниматься по лестнице, чтобы застать их врасплох, учинить разнос и выручить бедную гувернантку. Но, поднявшись наверх и пройдя в коридор, он увидел, что Александра стоит, упершись руками в косяки, спиной придерживая трясущуюся дверь, из-за которой доносятся плач Аннушки и визг Юльки. При этом гувернантка, набычившись и сверкая глазами сквозь кудри, твердит Жанне:
- Ты не пройдешь, ведьма! Ты не пройдешь к ним!
- Я тебя убью, мерзавка! Сначала тебя, а потом их! - шипит Жанна и раз за разом бросается на Александру, пытаясь проткнуть ее зеленым зонтом и размахивая каким-то щитом, тоже зеленым. Но ей никак не удается коснуться острием зонта не только Александры, но даже двери - все ее удары почему-то приходятся мимо! А гувернантка стоит неподвижная, гневная, совершенно невредимая - и ослепительно прекрасная!
Еще бы Александре не показаться Мишину «ослепительно прекрасной», когда перед ней и рядом с нею, защищая ее сверкающими огненными мечами от уколов зеленого зонта, стояли сразу трое Ангелов - Александрос, Юлиус и Иоанн. Это их сияние и сверкание огненных мечей слепило Жанну и делало прекрасной Александру. Ах, нет, простите, Ангелов стало уже четверо! Это Димитриус, Ангел Хранитель Мишина, тоже встал рядом с Александросом и обнажил свой меч.
Ну а что же вражья сила? А ее и не было на этом маленьком поле боя. Жан был зол на Жанну и, услышав ее яростные вопли, даже с боку на бок не повернулся. А Михрютка сидел на трубе и выл на луну. Другие же бесы, которые явились в мишинский дом по приглашению Жанны со своими подопечными, чтобы повеселиться на празднике Бельтайн, тоже были далеко от схватки, но только не над нею, как домовой, а под схваткой - в подвале дома. Им в доме настолько не нравилось, что они все по одному сбежали в подвал и там потихонечку тусовались, не осмеливаясь, как это бывало в прежние времена, вертеться между людьми.
Остолбеневший Мишин разобрал крики дочерей из-за двери:
- Александра, откройте! Александра, зовите на помощь папу!
- Ну, что ж ты не зовешь на помощь Мишина? Ведь ты это устроила, чтобы сорвать мою помолвку! - прошипела Жанна.
- Точно! Конечно, это я устроила, а не девочки!
- Так ты не боишься признаться, что сама влюблена в Мишина?
- Я признаю все, что ты хочешь, Жанна, но девочек я тебе в обиду не дам!
- Неужели ты думаешь, лахудра нечесаная, лимита московская, что Мишин на тебя посмотрит? Знаешь, как он тебя зовет, ничтожество? Пигалицей! Он тебя выгонит завтра же, так и знай, дурища самоотверженная!
- Александра, зовите же папу! Да что ж это он на звонки не отвечает? Наверное, телефон выключил… Что же нам делать? - слышал Мишин голоса дочерей за дверью.
- Ну, так что ж ты не зовешь папочку, Александра? - засмеялась Жанна.
- А зачем его звать? Он уже здесь, - раздался спокойный голос Мишина. Такой спокойный, что даже Александра поняла - Мишин в страшном гневе.
Он подошел к Жанне, вырвал у нее из руки зонт и переломил его о колено. А это, между прочим, не так просто: вот найдите где-нибудь старый зонт и попробуйте - там же распорки железные! Щит он тоже вырвал и отбросил в сторону - тот пролетел аж до самого конца коридора, едва не вылетел в окно и приземлился с грохотом на пол. Мишин схватил Жанну за плечи и спросил:
- Что тебе нужно от моих дочерей в такое время, Жанна?
- Я их ненавижу! Я их убью! - кричала Жанна, не помня себя от ярости. Она попыталась вырваться из рук Мишина и даже исхитрилась царапнуть его разок по щеке. Тогда Мишин скрутил ей руки и сказал холодно и тихо:
- Я запрещаю тебе приближаться к моим дочерям, Жанна, отныне и навеки запрещаю!
Слышишь? А сейчас тебе лучше пойти к себе и лечь спать. Чтобы завтра с утра пораньше собрать вещи и покинуть этот дом. - И он отбросил ее руки.
- Что-о?! Мне - покинуть дом?! Ну, Митенька, ты об этом пожалеешь! - Жанна развернулась и помчалась в свою берлогу, а вместе с нею летели по воздуху все ее зеленые змеи с бриллиантовыми глазами.
- Пропустите меня, Александра! - требовательно сказал Мишин. Он все еще был бледен от гнева.
Александра молча выполнила его просьбу и пропустила его в комнату девочек.
- Папочка! Папка! - зареванные и перепутанные Юлианны бросились к нему в объятия.
- Ну, теперь ты видишь, какая она, эта Жанна? - спросила Юлька, когда все успокоились.
- Я это давно вижу, дочери мои милые, дочери мои любимые. Мне просто было неловко выставить ее на улицу без причины, ведь она так прижилась в этом доме.
- Да уж, слишком прижилась! Целый год терпели ее из-за тебя!
Мишин легонько щелкнул ее по носу:
- По-твоему, взрослые не имеют право на ошибки?
- Не имеют! Только все равно они совершают их даже чаще, чем дети.
- Не чаще, Юленька, просто их ошибки имеют более серьезные последствия. А теперь, Юлианны, спать и немедленно! Идите, милые, идите. Дверь вашу я снаружи на ключ закрою, чтобы вас никто больше не беспокоил, а ключ с собой унесу.
- А как же Александра, папочка? - спросила Аннушка, с тревогой глядя на него. - Она что, тоже не сможет к нам зайти?
- А зачем ей ночью к вам заходить? Вы большие девочки, можете ночью и без няньки спать. Разве не так?
- Ну, так…
- Вот и спите! Хватит на сегодня разговоров и переживаний! Дайте-ка я вас на сон грядущий еще разок поцелую и перекрещу!
Девочки еще немножко повздыхали и отправились в постель, а Дмитрий Сергеевич действительно запер за ними дверь и ключ опустил в карман. Потом он посмотрел в один конец коридора, где лежала крышка от унитаза, потом в другой - там валялся сломанный клетчатый зонт, после этого поглядел на Александру и покачал головой: теперь ничего ослепительного в гувернантке он уже не видел.
- Да, Александра, праздник Жанне вы хорошо подпортили!
- Уж как сумела, так и подпортила!
- Ну и к чему такая жестокость? Все-таки это ее день рожденья. Зачем вы это сделали?
Я ведь тоже заглянул в туалет для гостей, но подумал, что это какая-то дурацкая фантазия самой Жанны. А это, оказывается, вы потрудились…
Александра молчала. Вот уж теперь-то, если даже она сейчас и расскажет ему всю правду о готовящемся покушении, Мишин ей точно не поверит! Ну так она ничего ему и не скажет!
- Ладно, идемте вниз, к гостям. Девочки заперты, им больше ничего не грозит.
- Лучше бы вы свою невесту Жанну заперли в ее норе, - сердито пробормотала Александра.
- Что? - не расслышал Мишин.
- Ничего. Проехали.
- Ну, так вы идете вниз?
- Нет, Дмитрий Сергеевич, вы меня простите, но вниз я не пойду.
- Почему, Александра?
- Это ведь не мой праздник, а Жаннин.
- Да. Но она больше на нем не покажется, так что вам нечего бояться.
- Я и не боюсь. Просто… Просто я себя чувствую виноватой.
- В чем?
- Я не предвидела, что она может подумать на девочек и напасть на них. Из-за этого я и не хочу идти вниз, сторожить буду. А вы уж идите… Да идите же скорей вниз, не стойте тут!
- Почему?
- Потому что мне очень, очень хочется танцевать, если хотите знать! - в голосе Александры задрожали слезы. - Но я не могу туда пойти! Идите, Дмитрий Сергеевич, идите!
- Может, ей все-таки пойти вместе с Митенькой? - спросил Ангел Димитриус у Александроса. - Они так хорошо танцевали вдвоем!
- Пусть идет, мы посторожим! - сказал и Ангел Юлиус.
- Нет, братие! - сурово возразил Ангел Александрос. - Не дело моей Александре торжествовать над поверженной соперницей - это не послужит ей на пользу. Прав я, брат Иван?
- Совершенно прав, брат Димитриус! -сказал Ангел Иоанн. - Душевный мир наших подопечных нам дороже, чем все их победы. Кроме победы над собой, разумеется.
- Ну что ж, - сказал Димитриус, - будь по-вашему, братие.
И Ангелы попрощались и разошлись: Димитриус спустился вниз за Мишиным, а Юлиус с Иоанном отправились сквозь запертую дверь детской сторожить сестер.
- Да, мне лучше идти, а вам - остаться, - сказал Мишин Александре после недолгого раздумья и пошел к лестнице. Он даже ни разу не оглянулся и не поглядел на нее!
Мишин вернулся к гостям и объявил, что у Жанны разболелась голова и она ушла к себе - чему никто не удивился, потому что все уже хоть разок да побывали в туалете. Он предложил гостям продолжать веселиться. И они продолжали веселиться кто как мог, втихомолку обсуждая необычный туалет хозяйки и интерьер туалета для гостей и гадая, кто же это и за что так жестоко над нею подшутил?
- Ты чем-то расстроен, Митя? - спросил Мишина Павел Иванович.
- Да.
- А что, случилось что-нибудь?
- Случилось. Александра фактически выставила из дому Жанну.
- Да ну?! Так это ж здорово!
- Здорово-то оно здорово, но я не хотел, чтобы Александра начинала хозяйничать в доме именно с этого. Знаешь, я ведь собирался немедленно сделать ей предложение, как только Жанна покинет этот дом.
- Так если она его покинула, за чем же дело стало?
- Дело не в Жанне, а в самой Александре.
- Так… Понимаю… А давай, Митя, прихватим какую-нибудь бутылку, пяток бутербродов, Акопчика и пошли в библиотеку - поговорим!
А Жанна в это время бушевала в своих апартаментах. Сначала она сорвала свое осмеянное гостями платье со змеями и «брюликами» и зашвырнула его в угол, а потом вытащила чемодан и принялась метать в него наряды, драгоценности и колдовские причиндалы.
С крыши, почуяв неладное, вернулся домовой, и теперь оба беса наблюдали за хозяйкой.
- Что, Жанна, это конец? Неужели ты вот просто так возьмешь и уйдешь? - спросил томным и больным голосом бес Жан, поднимая черную голову с черной подушки.
- Да! Придется все начинать сначала и в другом месте!
- А помолвка? А фейерверк? - робко спросил Михрютка, переминаясь на волосатых лапах.
- Помолвки не будет! Вышла полная размолвка, а не помолвка. А фейерверк… А вот фейерверк я им все-таки устрою!
Она бросила собирать вещи и принялась натягивать на себя спортивный костюм.
Наблюдавший за ее действиями Жан задумчиво почесал когтями безобразную голову.
- Жанна! Я знаю, что ты задумала! Дело хорошее, пакостное. Но тебе понадобятся помощники, и я знаю, где их найти.
- Где?
- На балу у Кактуса - вот где!
- А меня туда пустят?
- Со мной - пустят!
- Так едем скорей!
Александра лежала в постели и плакала. И злилась. То на Жанну, то на саму себя. В конце концов, она поняла, что уснуть не сможет: в комнате душно, в кровати неуютно. Она встала, накинула халат и пошла послушать, спокойно ли спят Юлианны? Убедившись, что из комнаты девочек не доносится ни звука, она постояла в коридоре, слушая доносящуюся снизу музыку. После ухода Жанны оркестр сразу же отправился ужинать, и теперь там звучала более привычная музыка с дисков.
В комнату возвращаться не хотелось. Она увидела, что на третьем этаже выключен свет и на лестнице между этажами тоже темно. Она поднялась наверх и села на ступеньку, поближе к стене, чтобы ее даже случайно никто не увидел снизу. Сидела и плакала, жалея и себя, и девочек, и Мишина, и даже Жанну… Она тихонечко поскуливала, в промежутках шепча: «Ну а что, что я могла сделать, если мне никто-никто не поверил?»
- Бедная ты моя, бедная! - говорил Ангел, стоя рядом с нею и гладя ее по голове. - А ведь я тебя предупреждал!
Вдруг Александра услышала, что кто-то поднимается снизу на второй этаж. Она замерла и еще плотней прижалась к стенке. Ей показалось, что она узнает шаги Дмитрия Сергеевича. Да, это был он.
- Александра! Я уверен, что вы не спите, так что выходите, нам надо поговорить, - сказал он, постучав сначала в дверь. - Даю вам три минуты - одевайтесь и выходите!
«Вот оно, начинается!» - подумала Александра. Надо бы встать и гордо спуститься к нему и выслушать все, что он ей скажет. А утром собрать вещи и выехать из этого дома. Вслед за Жанной. Ничего, ведь к девочкам скоро приедет бабушка… Уж как-нибудь они побудут одни до ее приезда… Зато Жанна обезврежена!
- Александра, я вас очень прошу, выйдите на несколько минут. Я же знаю, что вы не спите!
«Не выйду!» - мысленно ответила ему Александра, осторожно натягивая полы халата на озябшие босые ноги.
- Ну, хорошо, я прошу у вас прощенья, Александра! Я же ничего не знал о планах Жанны! А вы не знали, что ничего из этих планов у Жанны не выйдет, потому что никакой нашей с ней свадьбы и никаких пикников после свадьбы не будет и не должно было быть. Мне Павлуша с Акопчиком все сейчас рассказали. Глупенькая ты, Санька-Встанька, надо было просто прийти ко мне и все мне рассказать! Между прочим, Акоп с Павлом после разговора с тобой приняли все меры предосторожности и даже нашли этих отморозков, с которыми Жанна договаривалась о ДТП! Ну, выходи же, глупая!
«Ни за что! А вот теперь уж точно не выйду! - подумала Александра, от счастья осторожно приплясывая босыми ногами на холодной ступеньке. - С распухшим-то носом и красными глазами? Да ни за что на свете!»
- Ну ладно… Не хотите, как хотите, Александра Николаевна! - сказал Мишин. - Завтра утром поговорим на свежую голову. Спокойной ночи, Санька-Встанька! - и он быстро прошел по коридору, а потом спустился по лестнице.
Александра тут же поднялась и побежала в постель - отогреваться! И, забравшись под одеяло, мгновенно уснула.
Глава крестовских бесов демон Кактус, как всегда накануне 1 мая, давал бал в честь Вальпургиевой ночи. Место для бала было выбрано уединенное и жуткое: подвалы заброшенного Кировского стадиона. Когда Жанна и Жан подъехали к покосившимся и запертым на большой висячий замок воротам стадиона, бал был в самом разгаре. Выйдя из машины и двигаясь вдоль стены в поисках пролома - Жанна, в отличие от Жана, сквозь запертые ворота и глухие стены проходить не умела, - они слышали грохочущую откуда-то снизу страшную музыку. Наконец они нашли пролом, прошли к раздевалкам под трибунами и через них спустились в полутемный подвал, освещаемый редкими огоньками свечек.
Музыка вблизи звучала оглушающе. Играл оркестр бесенят, два бесенка пели пронзительными визгливыми голосами, а взрослые бесы танцевали. Между прочим, солистами оркестра были те самые два мелких беса из «ореха зависти» матушки Ахинеи: после ужаса, пережитого в гнилом орехе, они решили к «православной ведьме» не возвращаться и устроились на службу к демону Кактусу - развлекали его, сея между крестовскими жителями зависть и раздор. Оправившись от шока, они даже собрали инструментально-вокальную бесовскую группу под названием «Отвязные бесенята». Они пели для гостей Кактуса песенку собственного сочинения:
Бес Сердечный выпьет сердце, а бес Совестный - убьет! Никуда от них не деться, погибай, честной народ!
Бес Пардонный учит хама, бес Пробудный учить пить, бес Законный учить прямо в ад дорогу находить!
Бес Покойный растревожит
людям душу навсегда,
бес Полезный спать уложит
средь учебы и труда,
бес Принципный совесть свяжет,
а бес Путный путь укажет
прямо в адские врата!
Бесы зависти вопили в микрофон, оркестр грохотал, а бесы лапами топали и черными крыльями хлопали в такт этой бессовестной песенке. Посреди подвала горел и дымил костер из старых автомобильных покрышек, раздуваемый бесовскими крыльями, и в этом красном дыму танцующие бесы казались особенно страшными. Даже у ведьмы Жанны мороз пошел по коже, когда Жан повел ее сквозь толпу пляшущих и подвывающих бесов к хозяину бала. Страшный демон Кактус сидел на высоком штабеле старых автомобильных покрышек, как на троне и принимал приветствия гостей.
- Рад вас видеть, Жанна, с вашим хозяином! - проскрипел он ведьме.
Жанна немного удивилась такому приветствию, ведь она-то привыкла считать хозяйкой себя, но виду не подала - не до того ей было! Какой бы ведьмой она ни была, но, увидев такое скопище бесов, она слегка оробела.
- Что, Жан, прахом пошли все ваши планы? - усмехнулся Кактус. - Да, противники вам попались сильные и опытные. Ну, ничего! Еще не утро! К утру поглядим, что еще можно исправить. А пока - веселитесь!
И Жан с Жанной смешались с толпой гостей.
- Смотрите, кто к нам пришел! Это же наша Жанна! - прозвучал восторженный визг. Перед ними, подпрыгивая от восторга, завертелся Прыгун, зеленый бес, похожий на помесь козла с кузнечиком: Прыгун много лет донимал Юльку - до тех пор, пока она не стала причащаться.