Вячеслав Шалыгин. Агрессия

   – Расслабьтесь, мужики, – усмехнулся Андрей. – На кого охотитесь?
   – Так, на кого придется, – пробурчал один. – Тут заповедник, много всякого зверья вольготно живет.
   – Даже чересчур вольготно, как я погляжу, – Андрей коротко взмахнул трофеем. – Добыли кого?
   Хоть одну тушу?
   – Швыдкие больно, – признал второй «охотник».
   – Надо на номера загонять, – Андрей сунул тесак сзади за пояс. – Есть номера-то? Вижу, что есть. А значит, и лагерь есть. Ведите. Мне связь нужна.
   Я вам за это трофей подарю.
   – Предложение заманчивое, – первый вздохнул, – только со связью тут беда. И трофей твой из зоны не вынесешь. А так… пошли, чего ж не пойти. Тут недалеко. Только тебе сапоги надо бы. Болотные, как у нас. В твоих говномесах шнурованных мокро будет.
   – Уже и так промок, – Андрей вновь усмехнулся. – А зачем сапоги-то по яйца? Тетерев вброд переходить?
   – Навроде того, – второй мужик указал на островки. – Вон тудой. Там наши номера сидят.
   – На островах? – удивился Андрей.
   – Так, – кивнул второй. – Самое безопасное место. Твари бродов не знают, а плавать не умеют.
   Ты не знал?..
   Болотные сапоги вряд ли могли принести пользу. Брод оказался условным. Какое-то время гость и проводники брели в воде по колено, затем погрузились по пояс, а когда до ближайшего островка осталось метров десять, и вовсе поплыли. Хорошо хотя бы, что дно у берега было песчаным, не пришлось скользить по илу или по грязи. Без проблем обошелся и переход с первого островка на второй. Здесь брод оказался настоящим, не выше щиколотки. Здесь же и закончился маршрут.
   Лагерь охотников был хорошо замаскирован. Заросли тальника покрывали островки очень густо, а дождь быстро смывал все следы, поэтому спрятаться здесь не составляло труда. Главное было не ломать кусты. А состоял лагерь из трех палаток и кострища. Все уместилось на площади в полста квадратов. И охотников здесь было всего десять человек, вместе с разведчиками.
   Тем не менее, командующий этим партизанским отрядом гражданин выглядел в лучших традициях предков, пускавших под откос фашистские поезда. Был одет в кожаную куртку, подпоясанную старым офицерским ремнем с портупеей. Он же был единственным, кто имел нормальное оружие, потертый АКМ. Почти все остальные довольствовались дробовиками. Только один, хмурый бородатый громила, был вооружен карабином. В общем, отряд выглядел грозно только для себя самого. Наверное, поэтому и не высовывался из своего островного партизанского рая.
   Андрея партизаны встретили с настороженным интересом, но когда он без всяких разговоров отдал командиру отряда трофейный клинок, настороженность почти улетучилась. Партизаны сгрудились, разглядывая диковинное оружие, а командир снизошел до скупой похвалы и соизволил представиться: – Грищенко, Герман, но для своих просто Комиссар. А вас, товарищ, как зовут?
   – Товарищи зовут Старым, – Андрей сдержал усмешку.
   «Комиссар» Грищенко и впрямь вошел в роль отважного партизана. Вот только духу для подвигов ему не хватало. Забраться в опасные места (наверняка безопасным путем по воде) он еще смог, а дальше смелость закончилась. Вот и застрял на островках. И вернуться без трофеев нельзя, засмеют, и добыть их боязно. И вдруг такая удача, трофей сам пришел в руки. Судя по лицам партизан, а в первую очередь – самого Комиссара, именно на такую удачу они и рассчитывали.
   – Если поможете со связью, забирайте клинок себе, – сказал Андрей.
   – Спасибо, – Комиссар вновь приклеил к физиономии слегка надменное выражение. – Мы и сами собирались провести операцию. Дождь помешал. Но… все равно спасибо. А вот со связью не помогу. В зоне не работает никакая связь. Разве что проводная. Но это надо идти в крупные поселки, вроде Дымера. Сами понимаете, по суше – самоубийство.
   – Интересно. И спутниковая не работает?
   – Никакая. Это одна из характерных особенностей всех зон, вы разве не слышали?
   – Всех зон? – такой неожиданный поворот Андрея заинтриговал. – А сколько их? И какие еще характерные особенности имеются?
   – Вы это серьезно? – Комиссар даже слегка растерялся и вновь забыл о своей роли. – Вы не слышали о зонах разломов? Вы недавно с Луны?
   – Получается, вроде того, – Старый кивком указал в направлении Чернобыля.
   – А-а, вы из зоны отчуждения? – догадался Комиссар. – Заработались так, что за внешним миром перестали следить? Вы на строительстве нового саркофага трудились? Что-то затянулась ваша вахта.
   – Так получилось, – Андрей на всякий случай не стал возражать.
   Мало ли. Если Комиссар сумасшедший, лучше его не провоцировать на обострение, от греха подальше. А если он говорит правду… тем более, лучше не перебивать.
   – На сегодняшний день аномальных зон тридцать четыре или тридцать пять, и все имеют три главных признака. Не работает связь, есть центр – разлом, и ничто, появившееся в зоне после ее образования, нельзя вынести за пределы. Вернее, можно, но надо изолировать, поместив в герметичный контейнер.
   – Постойте, – не выдержал Андрей. – Разлом чего?
   – Ученые говорят, что это разломы пространства и времени. Но, по-моему, они сами не знают, с чем имеют дело. Знают только, что из этих разломов выползают всякие напасти. У нас это твари с тесаками.
   В других зонах что-то еще.
   – И как называется наша зона?
   – Двадцать девятая, Киевская. Центр примерно в Дымере, радиус почти сорок километров. И ваш Чернобыль прихватывает, и окраины Киева, и кусок Гомельской области.
   – Очень интересно.
   Андрей не знал, что и думать. При всей своей экстравагантности, на сумасшедшего Комиссар не походил. Да и все остальные суровые дядьки не тянули на пациентов дурдома. А между тем, раз они все здесь собрались, для этого имелась веская причина. Нет, могло быть и так, что Комиссар чокнутый, а остальные в норме и знают об истинном положении дел. То есть знают, что Зона в мире лишь одна и не ведают ни о каких разломах. Но почему никто не возражал Комиссару или хотя бы косился на него иронично, либо сочувственно? Все отлично слышали политинформацию Грищенко, но никто даже ухом не вел. Почему? Потому, что Комиссар говорил чистую правду? И как ее состыковать с правдой, которую знал он, Андрей?
   – Вы и о тварях не слышали? – спросил Комиссар.
   – Как раз о тварях я слышал, – Андрей задумчиво посмотрел на клинок. – И в этом главная загвоздка. А вы слышали о сталкерах и чернобыльских мутантах?
   – Конечно, – кивнул Комиссар. – Мой сын до сих пор любит эту игру. И книжки по этой теме читает.
   – Игру? Вы о какой-то компьютерной игре?
   – А вы о чем?
   – Выходит, о том же, – недолго подумав, сказал Андрей.
   Если честно, Старый пребывал в полном недоумении. С одной стороны, он готов был отнести все нестыковки на счет своей оторванности в последний год от мировых событий (касательно и Чернобыля, и сталкеров) и на счет успешной промывки мозгов чиновниками местному населению. Ведь Остапенко так и говорил: в Киеве сильно хотят, чтобы все забыли о сталкерской Зоне и помнили только о первой чернобыльской трагедии. Но в эту теорию никак не укладывались еще тридцать с лишним аномальных зон, полных собственных причуд, ловушек и ужастиков. Откуда они вдруг взялись? Какая промывка мозгов может дать такой странный эффект? Какая спецслужба способна на такой масштабный вброс дезинформации?
   «Что-то здесь не то, – Андрей оглянулся. – И, кстати, острова откуда-то появились, и Горностайполь возродился из пепла. Трижды – не то».
   Сформулировать бесформенные догадки Лунев не успел. Партизанский повар, уходивший за топляком для костра, вломился на территорию лагеря и сообщил, что твари вышли на берег. И что теперь «просвечивают» какими-то сканерами воду, явно выискивая брод.
   Не поверив повару, на первый островок перебрался бородач с карабином. Минут через пять он вернулся и подтвердил слова дежурного по кухне. Твари сновали по берегу (кстати сказать, с нормальной скоростью), в воду пока не лезли, но и уматывать тоже не собирались.
   – Придется уходить, – заявил Комиссар, настороженно озираясь. – Если найдут брод, окажемся в ловушке.
   – Лодки-то на дальнем острове, – заметил бородач. – Твоя была идея там их оставить.
   – Правильно, для подстраховки, – Комиссар оглянулся. – Снимаемся! А ты иди, Макар, следи за тварями.
   – Куда снимаемся-то? – бородатый Макар возмущенно фыркнул. – Глянь на небо. Туча заходит. Сейчас гроза заново начнется. Нельзя в воду соваться, жахнет молнией и амба.
   – Так, может, и твари не сунутся? – с надеждой спросил один из разведчиков.
   – Разумнее иметь в виду худший вариант, – подсказал Андрей. – Дайте тесак, помогу Макару, если что.
   – Вы уже помогли, – раздраженно заявил Комиссар. – По вашим следам твари сюда вышли.
   – Мне показалось, выше по реке еще и «серые» мелькали, – сказал Макар.
   – Еще и «серые»! – Комиссар всплеснул руками. – Только их нам для полного счастья не хватало!
   – А «серые» это кто? – в очередной раз озадачился Лунев.
   – Да отстаньте вы! – Комиссар отвернулся. – Федор, брось палатку! Вещи берите! Уходим! Макар, что стоишь?
   – Пошел, – бородач пожал плечами и смерил взглядом Андрея. – Так ты со мной?
   – С тобой, – Андрей понял, что тесак ему никто не вернет, но настаивать не собирался.
   В зарослях на первом островке куцая группа прикрытия появилась как раз в тот момент, когда в небе оглушительно загрохотало, и на землю вновь обрушился ливень. Теперь еще и в сопровождении молний. Ветвистые разряды проскакивали между тучами и лесом, и двигался грозовой фронт явно в сторону реки. Макар угадал. Минут через пять-семь вода могла стать источником смертельной опасности. Если отряд не успеет перебраться на дальний остров, то на какое-то время окажется в ловушке. И тогда все будет зависеть от двух вещей: решимости тварей и надежности прикрытия.
   Очень скоро выяснилось, что кроме решимости, чужаки имеют в распоряжении такое качество, как изобретательность. Андрей выглянул из зарослей, мгновенно оценил обстановку в районе первого брода и сдал назад. Макар не пожелал слушать его объяснения, тоже высунулся и тоже сразу же попятился.
   Твари с пользой расходовали минуты, оставшиеся до начала грозы. Они строили мост. Их тесаки отлично справлялись с ролью топоров, и в воде лежали уже три достаточно толстые и длинные сосны.
   Еще три-четыре дерева, и переправа будет налажена. – Дай карабин и уходи! – потребовал Андрей.
   – Шиш тебе с маслом, – помотал головой Макар. – Не дам!
   – Тогда сам стреляй!
   – Их пули не берут!
   – Просто надо целиться получше! Стреляй!
   – Сам стреляй, если найдешь из чего, – Макар попятился. – Ты привел, тебе и кувыркаться!
   – Вот ты жлоб, – Лунев махнул рукой. – Вали отсюда! И скажи Комиссару, чтоб все бросал, три минуты у вас на отход!
   Макар снова попятился, но почему-то так и не ушел. Несколько секунд помявшись, он вернулся и присел рядом с Андреем:
   – Хер с тобой, золотая рыбка. В кого стрелять?
   – Лучше дай…
   – Я сам! – отрезал Макар. – Я жлоб, забыл?
   Моську свою никому не доверяю!
   – Клади лесорубов. Сколько успеешь. И сразу галопом назад.
   – А ты?
   – Я ближе к броду подберусь. На случай, если кто прыгнет. Считай до десяти и открывай огонь.
   Андрей успел подобраться к сооружаемой тварями переправе ровно в тот момент, когда Макар сделал первый выстрел.
   «Моська» у партизана была неплохо пристреляна, да и сам он, видимо, имел немалый браконьерский опыт. Первая же пуля пригвоздила одну из тварей к сосне. И никакие пластинчатые доспехи, в которые был облачен чужак, от тяжелой винтовочной пули не спасли. А вот следующие четыре выстрела пропали даром. Твари перешли в «ускоренный режим», начали хаотично метаться по берегу, словно крупные мухи, и стрелять в ответ.
   Причем в случае чужаков, слово «стрелять» следовало понимать буквально. То есть, если Макар на самом деле «пулял», то эти именно стреляли. Их дальнобойное оружие отправляло во врага острые черные стрелы длиной сантиметров двадцать пять. Но летели эти стрелы почти со скоростью пули и прошивали насквозь любые посильные для тех же пуль препятствия. Но хуже всего, что стреляло оружие врага не только последовательно, а еще и залпом.
   Из тальниковых зарослей послышался тихий вскрик. Похоже, Макар не внял рекомендациям Андрея и не успел отойти.
   Лунев сдал назад, прополз до дальнего края островка, поднялся на ноги и с чистой совестью припустил ко второму броду. Все, что возможно, группа прикрытия сделала. Твари задержались на большом берегу до подхода грозы. Теперь, даже если они воспользуются переправой, отряд им было не догнать. Даже в ускоренном режиме. Ведь партизаны по всем раскладам должны уже перебраться на третий островок и выйти к припрятанным в его зарослях лодкам.
   Поскольку Андрей не знал, где находится третий брод, ему пришлось проложить маршрут через бывший партизанский лагерь. Уходя к противоположному берегу второго острова, отряд наверняка наследил, и Лунев был намерен двинуться именно по этим следам. Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что никто никуда не ушел! Прижимисто-хозяйственные партизаны до сих пор собирали вещи и снимали палатки.
   – Да вы чокнулись! – заорал Андрей. – Бросайте все! Через минуту здесь будут твари!
   – Вы же прикрываете! – Комиссар строго уставился на Лунева. – Почему покинули пост? Где Макар?
   – Бегом отсюда! – Андрей бесцеремонно схватил Комиссара за воротник кожанки, развернул и дал ему коленом под зад. – Все бегом!
   Комиссар нервно дернулся, резко обернулся, и схватился за автомат. Но что-либо существенное сделать он не успел. Островок содрогнулся от оглушительного громового раската, и между черной тучей и верхушкой самой высокой сосны на том берегу проскочила здоровенная молния. Ее отсвет разорвал грозовые сумерки и прописал очертания нескольких фигур на первом островке. А в следующий миг сквозь шум ливня и отголоски грома пробились новые звуки: треск расколотой в щепки верхушки сосны и свист летящих стрел. Сразу трое партизан повалились на землю, утыканные стрелами, как подушечки для иголок.
   Комиссар застыл с раскрытым ртом.
   Андрей снова его развернул, подтолкнул в спину, и при этом ухитрился снять с шеи у Комиссара автомат.
   – Бегом!
   На этот раз команду Лунева выполнили все без исключения.
   Андрей тем временем упал, откатился далеко влево, и быстро прополз к самой воде. С этой позиции он хорошо видел и первый островок, и второй брод. Андрей прицелился и короткой очередью срезал двух мелькнувших над бродом тварей авангарда. Потертый АКМ работал без былой четкости, но по-прежнему безотказно. И пробивной силы патрона оказалось вполне достаточно. Если врагов и не брали какие-то пули, так это из охотничьего оружия с дальней дистанции.
   Лунев снова откатился, вскочил на ноги и быстро двинулся к дальнему берегу второго островка. Партизан к тому моменту простыл и след, но Андрей без труда рассмотрел место, где они входили в воду. Начало брода было обозначено проломленными напротив него кустами, а на середине торчала в качестве ориентира большая коряга. Последний ориентир был зеркальным отражением первого – тальник на третьем островке тоже был поломан.
   Андрей на миг поднял взгляд к черным небесам. Молнии лупили настолько часто, что вспышки последующих накладывались на отсветы предыдущих. И какие-то удары наверняка приходились в воду. Риск был очень велик, но не меньше рисковал Андрей и оставаясь в зоне поражения залповой стрельбой противника.
   Лунев вскинул АКМ на спину, и побежал, высоко поднимая ноги, словно изображая легкоатлета-барьериста. Только вместо барьеров у него на пути была метровая толща воды.
   Громкий плеск, шум ливня и раскатистый гром не позволяли услышать топот преследователей, но Андрей буквально спиной почувствовал, что они выбежали из тальника на берег. Луневу в тот момент оставалось форсировать последние десять метров водной преграды. Андрей невольно пригнулся, ожидая выстрелов в спину, однако твари почему-то не выстрелили.
   Он чуть повернул голову и увидел, что враги бросились за ним следом. Неужели получили приказ взять особо опасного человека живым? Вряд ли. Скорее они хотели изрубить его на куски. Вероятно, этого требовал их «кодекс мести».
   Уровень воды упал до колен, потом до щиколоток, Андрей сильно оттолкнулся и прыгнул…
   Он только-только успел выскочить из воды и находился в коротком полете к берегу, когда в обозначившую центр брода корягу ударила молния.
   Приземлившись на берегу, Старый кувыркнулся, одним движением снял автомат, развернулся и занял позицию для стрельбы лежа. Но стрелять оказалось не в кого. Из пятерых преследователей лишь один метался по берегу второго островка, словно разъяренный тигр по клетке. Остальные, не подавая признаков жизни, медленно уплывали по течению к большой воде.
   Враг на том берегу вдруг остановился и вытянул в сторону Андрея обе руки. В правой у него был тот самый залповый игломет – непривычного вида оружие, отдаленно напоминающее большую, утыканную иглами перчатку, а в левой – стандартный для всех тварей тесак с дополнительными лезвиями. Все это оружие тварь нацелила на Андрея, но стрелять не спешила. Просто скалилась и рычала, словно бросала вызов на поединок. Так сказать, как мужчина с мужчиной, один на один, лицом к лицу.
   Лунев воспользовался этой благородной, но глупой паузой врага и влепил пулю ему прямо в лоб.
   – Извини, как-нибудь в другой раз, – проронил Андрей напоследок и быстро скрылся в кустах…
   Честно говоря, он не рассчитывал, что выжившие партизаны дождутся его на другом берегу третьего островка – самого крупного в архипелаге и поросшего, кроме прибрежного тальника, невысокими елями в центре. Наверное, будь на то воля Комиссара, обе деревянные лодки с навесными моторами давно отчалили бы в серую пелену дождя, вновь сменившего ливень. Но воле Комиссара неожиданно воспротивились разведчики.
   В чем суть их претензий, Андрей понял не сразу. Разведчики обвиняли Комиссара в присвоении какого-то ценного трофея и грозили оставить его на берегу, если он не сдаст упомянутый предмет в фонд отряда. Без автомата Комиссар выглядел не слишком уверенным в себе, поэтому разведчики имели все шансы добиться желаемого результата.
   – Не за хлопцем твари пришли, – грозя Комиссару пальцем, заявил второй разведчик. – Это ты виноват! Выкладывай!
   – Нет у меня ничего! – из последних сил сопротивлялся Комиссар.
   – Я видел! Ты когда споткнулся, выронил его и снова в карман сунул. Доставай, пока я не помог!
   Разведчик замахнулся, целя прикладом ружья Комиссару в лоб.
   – Что за шум, мужики? – Андрей встал между спорщиками.
   – Ты, Старый, отойди, – потребовал первый разведчик. – Мы сами разберемся.
   – Вы пока разбираетесь, твари и сюда перепрыгнут.
   – Их ведь не осталось, – покачал головой разведчик. – Я видел, как ты последнего укокошил. Кстати, спасибо. И отойди.
   – Не за что, – Андрей не двинулся с места. – В чем проблема, объясни.
   – В его заначке проблема, – неохотно ответил первый разведчик. – В пакале. Этот сукин сын, оказывается, нашел пакаль там, на турбазе, и прикарманил.
   – А мы теперь страдаем, – добавил второй разведчик.
   – А что такое пакаль?
   – Куча денег, – коротко пояснил первый. – Местная драгоценность. Всего по пять штук в каждой зоне можно найти. Да и то… если крупно повезет. – Артефакт? – перевел для себя Андрей.
   – Вроде того.
   – Да при чем тут деньги! – ожил Комиссар. – Не собирался я его продавать! В первую очередь, это научная ценность!
   – Ага, значит, признаешь, что пакаль у тебя?!
   – Вот он! – Комиссар достал вещицу из кармана.
   – Ишь ты, красный, – разведчик протянул руку. – Дай-ка…
   – Нет! – Комиссар отдернул руку и сделал шаг в сторону, прячась за спину Луневу. – Вот вы-то его точно продадите каким-нибудь барыгам! А я в Академию наук его сдам!
   – Слышь, ты, академик, – второй разведчик перехватил поудобнее ружье. – Ты кому тут баки заливаешь? Сдаст он его, халтурист нашелся!
   – Альтруист, – невольно поправил Андрей. – Что это за вещица?
   – Ценная, сказано же! И этот соловей наверняка заранее нашел покупателей. Чего бы он сейчас ни насвистывал. То-то, думаю, он так в зону рвется. Тему придумал – про партизанское движение, Комиссаром отряда заставил его называть. Сука.
   – Да, на святой теме спекулировать нехорошо, – Андрей покосился на Комиссара.
   – Я не спекулирую! Я, между прочим, в компартии состою! Имею право! А пакаль… случайно нашел. И показывать никому не стал, потому что вы все волки мелкобуржуазные! Только бы чего урвать, нажиться на чем угодно! Продадите пакаль, а его изучать надо. В Академии наук!
   – Снова завел свою шарманку, – поморщился первый разведчик.
   – Дай, я ему все-таки… – второй опять поднял ружье.
   – Постойте, – вмешался один из троицы молчавших до сих пор партизан. – Если твари из-за пакаля нас преследуют, пусть Комиссар его выкинет и все дела.
   – Стоп! Тайм-аут! – потребовал Андрей. – Или вы объясните, что такое этот пакаль, или я сваливаю, и дальше разбирайтесь с тварями сами. Они, кстати, уже мастерят второй мост. Слышите?
   – У нас лодки, вообще-то, – первый разведчик смерил Андрея недовольным взглядом.
   – А у них иглометы. Слушаю. Коротко и внятно.
   – Я и говорю, – сдался первый разведчик. – В каждой зоне есть разлом, из которого кроме всяких непонятных напастей и диковинных зверей появляются эти вот пакали. В зависимости от цвета и рисунка, они могут управлять зоной. Одни слабее, другие сильнее.
   – И, возможно, есть такие, которые могут ее вообще закрыть, как было с Зоной номер пять под Новосибирском, – вмешался Комиссар. – Поэтому пакаль выкидывать нельзя! Надо его изучить! Или просто дойти до разлома и попытать счастья. А вдруг получится закрыть?
   – Покажи еще раз, – обернулся Андрей к Комиссару. – Что это за рисунок?
   – Вроде тигра, – Комиссар повертел пакаль и вдруг вздрогнул.
   Вещица исчезла. Не выпала из рук, не выскользнула из пальцев и не улетела, на манер вишневой косточки. Просто исчезла.
   Правда, тотчас возникла уже в руке у Андрея. Лунев изучил рисунок, пожал плечами и сунул пакаль в карман. И никто не возразил, даже Комиссар. Наверное, потому, что всем стало наконец-то понятно, насколько глупо спорить с человеком, который умеет так быстро двигаться, мочит на раз грозных тварей и вооружен «калашом».
   – Значит, так, товарищи и господа партизаны, – Андрей строго взглянул на притихших мужичков. – Если тварям нужна именно эта штука, а не вы, как пищевая масса, считайте, что проблема решена. Я уведу противника на другой край островка, а вы отчаливайте и газуйте в открытое море. Вопросы есть? Вопросов нет. Погнали!
   – Ты… Старый, погоди… – растерянно пробормотал Комиссар. – Тебе это зачем?
   – Долго объяснять. Считай, я тоже коммунист в душе. По вашим понятиям, человек человеку брат, правильно? Вот и валите, братишки. Я прикрою.
   – Я с тобой! – Комиссар вдруг вытащил из-за пояса трофейный тесак, гордо выпрямился и окинул торжественным взглядом остальных. – Есть еще смелые?
   – Мы беспартийные, – первый разведчик махнул рукой, и партизаны начали усаживаться в лодки.
   Толку от Комиссара Андрей не предвидел. Он годился разве что в качестве ложной цели. Но заставлять его уйти вместе со всеми было некогда. Твари наверняка успели наладить обе переправы. Лунев взмахом указал Комиссару, где тот должен находиться, а сам двинулся обратно к броду, но теперь в обход, по левому краю острова.
   До брода Андрей не дошел. На полпути он обнаружил противника и притаился в зарослях. Авангард перебравшихся на третий остров тварей выглядел теперь более чем внушительно. Десятка два бойцов и офицер. Лунев определил это сразу. Командир чужаков был гораздо крупнее сородичей, облачен в более удобную броню (и не роговую, а металлическую), и вооружен красивым тесаком, который отличался от солдатских, как парадная сабля отличается от мясницкого ножа.
   Весь этот авангард относительно медленно, даже по человеческим меркам, двигался точно по следам партизан. Более того, прямиком на застывшего в кустах Комиссара.
   Лунев прицелился и выстрелил в офицера. Пули звякнули по броне, и ушли в заросли. Твари тут же ускорились и ринулись к Андрею.
   Лунев сдал назад и помчался вдоль берега, стараясь увести тварей и от Комиссара, и от места старта лодок.
   К сожалению, никто не отменял и никогда не отменит «фактор дурака». И этот фактор вечно будет срывать даже тщательно продуманные планы. Неизвестно, какая жидкость ударила в голову рулевым партизанских лодок, но оба почему-то решили провести суденышки именно вдоль левого берега. Хотя они могли спокойно уйти прямиком на фарватер и уже там маневрировать.
   Андрей даже остановился, понимая, что ровно через секунду, когда орда чужаков вывалится на берег, наступит кирдык всему и всем.
   Старый приготовил автомат для последнего боя, но произошло вовсе не то, что он ожидал. Точнее – не произошло ничего. Где-то вдалеке раздался отчаянный вопль Комиссара, а затем наступила тишина, которую нарушали только шум дождя и плеск воды.