Йохансен Рой. Детектор лжи

   – Ясное дело. Иначе прокурор не стал бы полагаться на полиграф.
   – Я тоже так думаю. Если Сабини пройдет этот тест, с него могут снять все обвинения. Мы выиграем процесс.
   – Да, но если результаты будут отрицательные, обвинение использует их против вас в суде. Глупо идти на такой риск.
   – Я не собираюсь рисковать. – Миф сняла очки. – В шестидесятые годы в университете Чикаго проводился один эксперимент. Исследователи пытались выяснить, можно ли обмануть детектор лжи.
   – И что?
   – Думаю, вы знаете ответ, даже если никогда не слышали о таком опыте. Разумеется, можно.
   – Это сказали вы, а не я.
   – Мой клиент невиновен, но мы должны быть уверены, что полиграф покажет правильные результаты. Мы не станем связываться с этим тестом, пока не будем иметь гарантии, что пройдем его в десяти случаях из десяти.
   – В таком случае лучше откажитесь. Вероятность ошибки очень велика.
   – Мне нравится наш разговор, – сказала Миф. – На вашем месте большинство операторов превознесли бы детектор до небес, но вы поступаете не так. Признаете, что это неточный инструмент.
   – Я просто смотрю в глаза фактам.
   – Да, и относитесь к ним беспристрастно. Если вы не можете определить виновность испытуемого, то честно говорите об этом своему клиенту, верно?
   – Так должен поступать каждый оператор.
   – Но мы оба знаем, что часто бывает по-другому. Клиентам нужен результат. И в большинстве случаев операторы подтверждают подозрения в обмане, даже если прибор не показывает это абсолютно точно. Вот почему фирмы такого рода держатся на плаву. Операторы выдают нужный результат и поддерживают полезные связи. А вы просто признаете, что не смогли уличить объект во лжи. Поэтому у вас так плохо идут дела.
   – Ирония судьбы.
   – Может быть, пора использовать недостатки полиграфа в вашу пользу?
   – Каким образом?
   Миф улыбнулась.
   – Вы могли бы научить Сабини, как обмануть машину. Кто сделает это лучше, чем оператор-профессионал?
   Кен уставился на Миф. Она соображает, что говорит?
   – Это приведет к заведомому искажению результатов теста. Меня могут лишить лицензии, а вас – адвокатской практики.
   Сабини выступил вперед.
   – Мы-то уж точно об этом никому не скажем. – Он протянул Кену тугую пачку банкнот. – Здесь десять тысяч долларов. Если я пройду тест на детекторе лжи, вы получите еще сорок тысяч.
   Похоже, они знали, о чем говорят.
   Кен потрогал купюры. Пятьдесят тысяч долларов. Он правильно расслышал? Пятьдесят?
   – Мы платим и за ваше молчание. Никто не должен об этом знать, – сказала Миф.
   Пятьдесят тысяч долларов.
   Кен не хотел, чтобы его не подвергали такому искушению. Он чувствовал, что не так уж зол на Миф, заманившую его в ловушку.
   – Почему вы решили, что я соглашусь? – спросил он. – Из-за ваших красивых глаз?
   – Нет, конечно. Деньги. Я знаю, они вам нужны. Конечно, нужны. Пятьдесят тысяч долларов.
   Сабини слегка помялся.
   – Я… ничего не украл. Клянусь Богом. Просто сейчас компания в трудной ситуации, поэтому владельцы хотят устроить показательный процесс и показать всем, что все под контролем. Но для меня это катастрофа, Кен. Вся моя жизнь рухнет. Я знаю, что могу выиграть дело в суде, но если тест поможет мне поскорее добиться оправдания, я хочу попробовать.
   Пятьдесят тысяч долларов.
   – У вас есть две недели, чтобы научить его, как обмануть машину, – сказала Миф. – По истечении этого срока мы должны дать свое согласие на тест. Если вы поработаете с Сабини и решите, что он не справится, десять тысяч останется вам.
   – Прошу вас, – сказал Сабини. – Мне нужна ваша помощь.
   Пятьдесят тысяч долларов. Деньги, которые помогут ему подняться на ноги.
   Они ему действительно нужны. Но не настолько.
   Кен вернул пачку Сабини.
   – Простите. Я отказываюсь.
   – Почему? – спросил Сабини. Миф нахмурилась.
   – Мало денег?
   – Больше чем достаточно. Будь я человеком, способным на такие вещи, согласился бы и на половину суммы. Но вы предлагаете мне лжесвидетельство.
   – Это не лжесвидетельство, если он не лжет.
   Кен посмотрел на Сабини. Тот не был похож на человека, который обкрадывал свою фирму. Такому подошло бы коллекционировать бабочек или смотреть фильмы о путешествиях, а не запускать руки в карман работодателя.
   Возможно, компания действительно хотела его подставить.
   Не важно. Он не мог пойти на обман.
   – Послушайте, – сказала Миф. – Я понимаю, мы на вас слишком надавили. У вас есть время подумать. Завтра вечером мы с Сабини будем в Пидмонт-парке. Там в западной части есть спортивная площадка. Можем встретиться в семь часов.
   – Я не приду.
   – Если вы не придете, мы расценим это, как окончательный отказ.
   Кен кивнул. Они говорили так спокойно, словно собирались нанять его для чистки бассейна. Он вышел из дома. На ступеньках крыльца Кен обернулся. В дверях стояла Миф, ее лицо было скрыто тенью.
   – Вечер прошел не совсем так, как я ожидал, – сказал Кен.
   – В жизни много сюрпризов.
   – В вас тоже.
   – Окажите мне услугу. Подумайте о нашем предложении. Эти деньги могут изменить вашу жизнь.
   – Знаю.
   – Спокойной ночи, мистер Паркер.
   Она вернулась в дом и закрыла дверь. Кен покачал головой. Пятьдесят тысяч долларов.
   Он думал об этом всю дорогу до «Элвудса», где была припаркована его машина.
   А может, и не была.
   Он уже три месяца не платил за свой кабриолет «эм-джи» 1977 года, и люди из банка вышли на его след. До сих пор Кену удавалось откупаться двадцаткой-другой долларов, чтобы те делали вид, будто его не нашли, но в последний раз ему дали понять – номер больше не пройдет. Теперь он прятал свой автомобиль в разных укромных местах между домом и работой.
   Пятьдесят тысяч долларов.
   Почему он отказался от этих денег?
   Потому что не мог поступить по-другому. Кен знал, что ему ничего не стоило бы обучить Сабини работать с полиграфом: несколько специальных упражнений, пара трюков, побольше практики – и дело в шляпе. Но даже если бы ему предложили намного больше, он все равно отказался бы.
   Его положение не настолько скверное. Разве не так?
 
   – Боже, как хорошо, что ты приехал. Я уже не знаю, что с ним делать.
   Из «Элвудса» Кен отправился в загородный домик, где жил его брат Бобби.
   – Что случилось? – спросил Кен.
   Жена Бобби Тина нервно потирала руки. Это была миниатюрная уроженка Азии, говорившая с сильным французским акцентом. Бобби познакомился с ней во время своих военных странствий.
   – Он получил плохие новости, – понизила она голос.
   – Что на этот раз?
   – Врачи в «Уолтер Рид» поставили другой диагноз. Теперь в администрации отказываются платить.
   – Не может быть.
   Из спальни донесся грохот разбитого стакана. Приглушенная ругань.
   – Я не могу с ним говорить, – пожаловалась Тина. – Он меня не слушает. Швыряет о стену все, что попадает под руку.
   Добро пожаловать в реальность, подумал Кен. Миф, Сабини и их сказочное предложение остались где-то в другом мире. Он постучал в спальню:
   – Бобби?
   – К черту этих ублюдков! Будь все проклято!
   Кен осторожно открыл дверь. В комнате стоял почти полный мрак, только от валявшейся на полу лампы тянулась яркая дорожка света. Повсюду были разбросаны перевернутые и разбитые вещи. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел сидевшего на кровати брата.
   – Проезжал мимо и решил заглянуть, – сказал Кен.
   – Чушь.
   – Ладно, просто заехал узнать, как у тебя дела.
   Он шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. В комнате пахло перегаром и потом, так же, как в спальне умиравшего отца. Кена тошнило от этого запаха.
   – Что сказали врачи в «Уолтер Рид»?
   – Что у меня другая болезнь. Меня выворачивает наизнанку от любой еды, по ночам бросает в жар, сердце выпрыгивает из груди… Раньше они говорили, это синдром войны. Когда иммунная система разрушает собственное тело.
   – Знаю. А что говорят сейчас?
   – Похоже, они подумали, что я обхожусь им слишком дорого. И решили все переиграть. Теперь у меня соматоформные нарушения.
   – Что это такое?
   – Ипохондрия. Психология и прочее дерьмо. Чертовы ублюдки! – Бобби швырнул в стену пластмассовый кувшин.
   – Перестань.
   Кен поправил лампу и взглянул на брата. Бобби всегда был довольно щуплым, но сейчас от него остался почти скелет. Волосы поредели, половину лица закрывала неряшливая борода.
   – И что мне теперь делать? Я с постели едва могу подняться. Тина вкалывает на двух работах, чтобы платить хотя бы за жилье!
   – Не волнуйся.
   – Как я могу не волноваться?
   – Я помогу.
   – Ты уже помогал отцу, Кенни. Не надо теперь взваливать на шею меня.
   – Заткнись и слушай. – Кен сел в изножье кровати. – Администрация должна заплатить. Неужели нельзя на них надавить?
   – Есть общество ветеранов войны в Персидском заливе. Они пытаются решить мою проблему, но это долгая история. Боже мой, Кенни…
   – Тихо, тихо. Не надо нервничать. Тебе станет хуже.
   Бобби отвернулся в сторону и зашелся в глубоком кашле. Он вытер губы и снова посмотрел на Кена:
   – Ты еще встречаешься с Марго?
   – Да, только сегодня виделся с ней и Биллом.
   – Зря ты с ней расстался.
   – Это не от меня зависело.
   – Конечно, от тебя.
   Кен поспешил переменить тему:
   – «Вивьен» по тебе скучает.
   «Вивьен» называлась четырнадцатифутовая лодка, которую Билл унаследовал от своих родителей. Но поскольку ни у него, ни у Марго не было на нее времени, судно доверили Кену. Тот часто брал с собой брата и путешествовал с ним по озеру Ланье.
   – Как-нибудь выберемся на прогулку.
   Бобби глубоко вздохнул.
   – Господи, как мне жаль.
   – Ты о чем?
   – Тебе не следовало в это ввязываться. Ты был здесь, с папой и мамой, пока я путешествовал по свету. Теперь я должен справляться сам.
   Кен покачал головой:
   – Мы справимся вместе.
   Перед уходом Кен дал Тине шестьдесят долларов, оставив себе немного денег на еду. Он надеялся, что его новый клиент в ближайшие пару дней оплатит счет.
   Кен ехал по темным улочкам предместья, где жил его брат. Он выругался вслух. Кругом сплошная ложь. Министерство обороны по-прежнему уверяло, что в Персидском заливе не применялся нервно-паралитический газ, хотя тысячи свидетельств говорили об обратном. Взять хоть Бобби, подумал Кен. Молодой парень, не знавший, что такое болеть, отправился на войну и вернулся с какой-то хворью, которая разрушала его тело.
   Тина вела себя, как настоящая героиня. Она никогда не жаловалась и была единственным лучом света в жизни Бобби.
   Оба заслуживали лучшего.
   Кен мысленно вернулся к своей встрече с Миф и Сабини. Пятьдесят тысяч долларов за пару недель работы? Он бы легко нашел применение деньгам. Болезнь Бобби вытягивала все больше средств, и положение явно не собиралось меняться к лучшему.
   Но он должен найти какой-то другой выход.
 
   Миф сбросила туфли и посмотрела в окно на Бартона Сабини. Тот медленно прошел в конец аллеи, сел в машину и уехал. Когда Кен ушел, клиент сказал, что «быстро пропустит рюмочку», но проторчал у нее еще целый час. Миф показалось, что Сабини хочется с кем-нибудь поговорить. Ему было одиноко.
   Миф понимала его чувства.
   Она вернулась в кабинет, взяла трубку и набрала номер.
   На другом конце ответили:
   – Да?
   – У нас был оператор полиграфа, – сказала Миф. – Думаю, он сможет это сделать.
   – Вы получили его согласие? – сухо спросил голос.
   – Пока нет. Вопрос времени.
   – Может, надо его немного подтолкнуть?
   – Ни в коем случае, – сказала Миф. – Я сумею его убедить.

Глава 2

   Кен опаздывал на работу.
   На Розуэлл-роуд, как обычно, была пробка. Меньше чем в миле от своего офиса, к северу от шоссе Ай-285, Кен обратил внимание на автомобилистку, которой явно была нужна помощь. Девушка в белой майке в обтяжку, черных шортах и высоких ботинках стояла перед своим «мустангом», неуверенно глядя под капот. Когда Кен остановился рядом, та бросила на него умоляющий взгляд.
   Какого черта.
   Он вылез из машины и быстро подошел к «мустангу».
   – Какие проблемы?
   Девушка взмахнула рукой:
   – Понятия не имею. Заглох прямо на дороге и теперь не заводится.
   Кен заглянул под капот, подумав, что вряд ли сумеет определить поломку с одного взгляда. Потрогал контакты батареи. Девушка наклонилась рядом, предоставив обзору аппетитный бюст.
   Она улыбнулась.
   – Спасибо, что остановились. Я просто не знала, что делать.
   Кен ответил улыбкой.
   – Боюсь, я и сам не знаю, что делать. Но здесь неподалеку есть автомастерская. Если хотите, чтобы вас кто-нибудь подбросил…
   В этот момент мимо с ревом пролетел тягач, потом сделал резкий разворот и ринулся обратно. Он мчался прямо к ним. Кен повернулся к девушке.
   – Вы вызвали техпомощь?
   Она покачала головой. Тягач уже стоял рядом. Водитель выскочил из кабины, и Кен мгновенно его узнал. Это был Стью, представитель банка, которому он задолжал за машину. Стью начал быстро привязывать трос к переднему мосту его автомобиля.
   Кен попытался его остановить.
   – Постой, Стью! Не надо!
   Мужчина продолжал работать, словно ничего не слышал. Он действовал ловко и уверенно, с видом человека, давно набившего руку на таких делах.
   Кен крикнул:
   – Подожди, я как раз собирался заплатить завтра! Завтра, слышишь, Стью?
   Тот по-прежнему не отвечал. Он вернулся назад к грузовику, по пути кинув девушке:
   – Спасибо, Донна!
   Кен с удивлением посмотрел на хозяйку кабриолета, которая захлопнула капот, прыгнула в «мустанг» и завела мотор. Двигатель работал, как часы. Девушка послала Кену воздушный поцелуй и укатила прочь.
   Это была подстава.
   Стью залез в свой грузовик, рассмеялся. Он высунулся из окна.
   – Донна только один раз не смогла вернуть мне машину – тот парень оказался геем. А ты всего лишь человек, Кен.
   Он завел тягач.
   Кен бросился к своей машине и начал собирать бумаги с переднего сиденья. Едва успел вытащить последний документ, как «эм-джи» потащился за буксиром и исчез в потоке транспорта.
   Класс. Просто восторг.
   Кен сунул бумаги под мышку и зашагал к своему офису. Случилось то, чего он боялся уже много месяцев, зато теперь не придется играть в прятки с людьми из банка. На это уходило почти столько же времени и сил, как на поездки в общественном транспорте. Кен ничего не имел против общественного транспорта, но в Атланте было трудно вести бизнес без машины.
   Обливаясь потом, Кен подошел к зданию своего офиса, которое помещалось позади одного из популярных комедийных клубов. Двухэтажное сооружение построили в конце шестидесятых, когда в моду вошел «космический» стиль. Но стильная архитектура не пошла впрок: псевдомодернистские наружные лестницы, закругленные углы и голубая лепнина больше годились для фантастического фильма, чем для серьезной работы. Единственным плюсом этого строения была его низкая арендная плата.
   Кен рывком открыл стеклянную дверь подъезда, взлетел на второй этаж и поспешил к стойке администратора. Как, бишь, зовут эту секретаршу? Он не мог вспомнить имя. Они без конца менялись. Теперь это была симпатичная женщина лет двадцати пяти с намертво приклеенной к лицу улыбкой. Она сидела за своей стойкой и слегка крутилась из стороны в сторону на вращающемся стуле.
   – Есть сообщения? – спросил Кен.
   – Да. – Женщина протянула ему розовый листок, выдернутый из блокнота. – Звонила Лиз Бентон из Паккард-Хилл. Хотела узнать результаты теста.
   Кен кивнул.
   Секретарша отхлебнула диет-колу.
   – Вы разоблачили мошенника?
   – Возможно.
   – Возможно? Разве люди платят вам за «возможно»?
   – Очень редко.
   Ее улыбка стала чуть шире.
   – Вас искал какой-то старик.
   Старик? Ах да – Дауни, местный управдом. Приходил за двухмесячным долгом по аренде офиса. До сих пор Кену удавалось избегать встречи с ним: он заглядывал в его в кабинет только в те часы, когда старика там заведомо не было, и оставлял записки.
   Кен пожал плечами. Секретарша продолжала улыбаться. Он ответил улыбкой и пошел в свой кабинет.
   Кен собирался позвонить в банк и выяснить, в какую сумму ему обойдется возврат машины, но прежде хотел разобраться со старыми делами. Вчера он провел пять тестов. По шестьдесят долларов за каждый: на продукты вполне хватит, но он не получит ни цента, пока не отправит отчет работодателю.
   Жалкие гроши по сравнению с той суммой, которую он мог бы получить от Миф и Бартона Сабини. С такими деньгами можно вернуть себе машину. Расплатиться по всем счетам. И позаботиться о Бобби.
   Забудь, сказал он себе. Это не выход.
   Громоздкая электрическая пишущая машинка неуверенно загудела, когда Кен щелкнул выключателем. Он купил ее на распродаже в местной школе, когда учебные классы перевели на компьютеры. Сбоку на металлической пластинке были выгравированы буквы: «Школьный округ Кобб», – дальше следовал длинный серийный номер.
   Кен просмотрел результаты вчерашних тестов. Трое из пяти испытуемых были явно невиновны. Они ни о чем не волновались, вели себя расслабленно, и кривые на их графиках выглядели четко и стабильно. С двумя другими все было иначе. Эти люди явно нервничали, хотя их нервозность могла быть вызвана и тем, что их подключили к какой-то странной машине и обвинили в преступлении.
   Пришло время отрабатывать свою зарплату.
   Кен изучил график в тех местах, где двое подозреваемых отвечали правду. Когда речь идет о фамилии, месте работы или дате рождения, врать особенно не приходится.
   У каждого из испытуемых линии «правдивости» имели разные узоры. Один сначала делал вдох и потом отвечал на вопросы. Другой, наоборот, начинал с выдоха. У первого перед каждым ответом слегка повышалось артериальное давление. У второго оно оставалось более или менее стабильным.
   Оба во время допроса сильно потели, но то же самое делали трое невиновных. В следующий раз надо будет включить кондиционер, подумал Кен.
   Во время ключевых вопросов у одного из мужчин учащался пульс. При этом он всегда задерживал дыхание.
   В графике второго мужчины тоже присутствовали отклонения, но они были равномерно распределены по ключевым и контрольным вопросам. Кен был уверен, что этот человек не лжет.
   Кен взял трубку и позвонил представителю фирмы.
   – Лиз Бентон.
   – Мисс Бентон, это Кен Паркер. Я по поводу тестов на детекторе лжи. Вчера я допросил пять ваших сотрудников.
   – Я надеялась, что вы позвоните раньше.
   – Прошу прощения. Мне пришлось очень тщательно изучить все диаграммы. Я считаю, что Карлос Валес говорил неправду.
   На другой стороне линии повисло молчание.
   – Мисс Бентон? – спросил он.
   – Да, – ответила она наконец. – Значит, я не зря в нем сомневалась. Спасибо, мистер Паркер. Пришлите моей заместительнице результаты и счет, она позаботится об оплате.
   Полчаса спустя – Кен уже почти закончил писать отчет для Лиз Бентон – из коридора донесся какой-то невнятный звук. Не то чтобы кто-то стучал, но…
   Ну вот, опять.
   Кен встал и распахнул дверь. Бах! В лицо ему ударила вспышка.
   На пороге стоял управдом Дауни и делал снимок своим «Полароидом». Правда, он хотел сфотографировать не Кена, а уведомление о выселении, приклеенное к его двери.
   Кен сорвал бумажку.
   – Бросьте, Дауни. Разве вы не получили мои записки?
   Старик вытащил из аппарата непроявленную карточку и помахал ею в воздухе:
   – Записки-то я получил, а вот деньги – нет. У тебя тридцать дней, приятель.
   – Тридцать дней?
   – Будь моя воля, я бы выставил тебя уже завтра. Но закон есть закон. Тридцать дней.
   – Я заплачу. Обещаю. У меня как раз наметились крупные заказы.
   Но старик не слушал. Он развернулся и пошел по коридору, все еще помахивая снимком.
   Кен вернулся в кабинет и хлопнул дверью. Господи, что за день.
   Сначала машина, теперь офис. Что происходит? Может быть, судьба дает ему знак? Надо принять предложение Миф и Сабини?
   Будь реалистом, сказал он себе. Это ничего не значит, кроме того, что ты испоганил собственную жизнь.
   Кен попытался вспомнить, когда у него все пошло не так. После поездки на Аляску? Возможно. Правда, кроме него там работало много других парней, и вряд ли все они сейчас сидят в таком же дерьме.
   Нет, решил он. Дело не в этом. Просто у него не хватало решимости работать так, как следует. Миф была права. Другие фирмы держались на плаву за счет результатов тестов, не важно, хороших или плохих.
   Когда Кену не удавалось определить мошенника, клиенты часто благодарили его за честность, но больше не обращались к его услугам. А успешные операторы всегда давали четкие ответы, даже если экспертиза не показывала ничего определенного.
   Но он не собирался играть в такие игры.
   Кен взял трубку и быстро набрал номер. Ему ответили после первого же сигнала:
   – Марго Аронсон.
   Марго работала в химической лаборатории, конструировала фильтры для очистки бензина. Судя по ее голосу, у нее было «рабочее настроение», как называл его Кен. Оно проявлялось в ее интонациях не только в офисе, но и когда она просто говорила о делах.
   – Привет, Марго, это я.
   – Что случилось?
   – Разве я сказал, что что-то случилось?
   – Конечно. Это слышно по твоему голосу.
   Кен поморщился, чувствуя во рту горький привкус. Он сам не верил, что решился на такой шаг.
   – У меня проблемы, Марго.
   – Какие?
   Он вздохнул.
   – Банк отобрал машину, я вот-вот потеряю офис, выплаты по кредитам просрочены на четыре месяца и… очень скоро мне будет нечем платить за квартиру.
   Похоже, Марго это сообщение застало врасплох.
   – Господи, я никогда не думала…
   – Я и не хотел, чтобы ты была в курсе. Ни ты, ни кто-нибудь другой. Тут нечем гордиться.
   – Конечно, я догадывалась, что у тебя проблемы с финансами, но…
   – На полиграфе много не заработаешь, а у Бобби дела идут все хуже. Лечение требует много денег. Я даю все, что могу, иногда даже больше, чем могу. Заодно старался понемногу расплачиваться с кредиторами, но, похоже, их это больше не устраивает.
   – О, Кен…
   В ее голосе послышалось сочувствие. Нет, только не это. Меньше всего ему хотелось вызвать у нее жалость.
   – Марго, мне нужно немного взаймы. Я сразу верну, самое большее – через две недели. Жаль, что приходится просить тебя, но у меня нет выбора.
   На другом конце трубки наступила долгая пауза. Проклятие. Не надо было звонить.
   – Кен, я не могу…
   – Ладно, – сказал он быстро, пытаясь замять разговор. Но она хотела объяснить.
   – Мы сами едва сводим концы с концами. Оба по уши в долгах. Платим за дом, за машины, по кредитам, ничего не остается.
   – Я понимаю.
   – Билл слишком много тратит. Он работает с утра до ночи. Конечно, он заслуживает большего, но мы живем не по средствам. Я все время твержу ему, что мне ничего не надо, но он не слушает.
   Кен рассчитывал на совсем другой ответ и в то же время почувствовал странное облегчение. Он не хотел брать у нее деньги.
   – Я могу дать тебе пятьдесят долларов на текущие расходы, – предложила она. – У меня с собой кредитка, только сбегаю вниз и возьму наличные в банкомате.
   – Не стоит.
   – Слушай, я правда хочу…
   – Нет, – сказал он твердо. – Неужели ты думаешь, я стал бы тебя просить, если бы знал о ваших проблемах? Забудь.
   – Прости, Кен.
   – Не извиняйся. Созвонимся позже.
 
   – Доброе утро, мисс Дэниелс.
   Миф не стала оборачиваться, узнав голос Дерека Роджерса. Роджерс, считавшийся одним из лучших прокуроров в городе, из кожи вон лез, стараясь привлечь к себе ее внимание. Этот крепкий худощавый мужчина имел репутацию дамского угодника. Миф со школьных лет отличала людей такого сорта и знала, что лучшая тактика в подобных случаях – проявлять полное безразличие. Прокурор был ее оппонентом в деле Бартона Сабини.
   – Доброе утро, Роджерс.
   Она продолжала стремительно идти по коридору муниципального суда.
   Он быстро догнал ее.
   – Может, немного задержитесь?
   – Простите, не могу. Работа ждет.
   – Вы подумали о моем предложении?
   – О каком именно? Чтобы я прошлась босиком по вашей спине? Или чтобы мы голышом отправились путешествовать на велосипедах по горам северной Джорджии?
   – А, вы все помните!
   – К сожалению. Но я полагаю, вы хотели побеседовать со мной о тесте на детекторе лжи?
   – К сожалению.
   – Дело находится на рассмотрении.
   – В каком смысле?
   – В том, что я об этом думаю. Сам факт, что вы согласились на этот тест, говорит о шаткости позиции обвинения.
   – Думайте как хотите. Но через две недели я должен получить ответ.
   – Получите.
   – До встречи, уважаемый защитник.
   Роджерс исчез в судебном зале.
   Миф направилась дальше по коридору. Она надеялась, что сможет ответить Роджерсу гораздо раньше. Хотя она заработала свою репутацию на громких судебных процессах, это дело хотелось поскорее спустить на тормозах. Зато Роджерс, наоборот, старался поднять как можно больше шуму, хотя подобная тактика могла выйти ему боком, если бы обвинение потерпело неудачу.
   Роджерс был амбициозен. Самоуверен. Напорист. Как многие мужчины, которых она знала. Как Тим.
   Стоп. С Тимом давно покончено.
   Миф заметила кончик конверта, торчавшего из ее портфеля. Она чуть не забыла. Ей вручили его уже по дороге в суд.
   Она огляделась, чтобы проверить, нет ли кого поблизости. Все было чисто.