Страница:
Во всем мире улучшилась не только продовольственная ситуация; в два раза увеличились доступные объемы качественной питьевой воды – для развивающихся стран это очень важно, поскольку позволяет снизить уровень заболеваемости и не допускать эпидемий. Сегодня 80 % населения
Земли имеют доступ к чистой питьевой воде – на миллиард больше, чем в 1990 году. Еще тридцать лет назад 90 % сельских жителей планеты не имели чистой воды. Сейчас эта цифра составляет менее 20 %. В начале 1980-х годов меньше половины индийцев могли пить чистую воду, а уже через десять лет их число возросло до 80 %. Для Индонезии аналогичные показатели составляют соответственно 39 и 62 %. Некоторые страны, например, Кувейт и Саудовская Аравия, сегодня в значительной мере удовлетворяют свои потребности в питьевой воде за счет опреснения морской воды, запасы которой фактически неисчерпаемы. Опреснение – процесс дорогостоящий, однако опыт этих государств показывает, что экономическое благосостояние позволяет решить и проблемы, связанные с дефицитом природных ресурсов.
www.gaogenxie.com. Само название сайта – в переводе с китайского «высокие каблуки» – символизирует свободу, связанную прежде всего с отказом от традиции перевязывать девочкам ноги. Когда женщины самостоятельно принимают решения в сферах потребления и занятости, они начинают активнее требовать равных прав с мужчинами и во всем остальном.
Земли имеют доступ к чистой питьевой воде – на миллиард больше, чем в 1990 году. Еще тридцать лет назад 90 % сельских жителей планеты не имели чистой воды. Сейчас эта цифра составляет менее 20 %. В начале 1980-х годов меньше половины индийцев могли пить чистую воду, а уже через десять лет их число возросло до 80 %. Для Индонезии аналогичные показатели составляют соответственно 39 и 62 %. Некоторые страны, например, Кувейт и Саудовская Аравия, сегодня в значительной мере удовлетворяют свои потребности в питьевой воде за счет опреснения морской воды, запасы которой фактически неисчерпаемы. Опреснение – процесс дорогостоящий, однако опыт этих государств показывает, что экономическое благосостояние позволяет решить и проблемы, связанные с дефицитом природных ресурсов.
www.gaogenxie.com. Само название сайта – в переводе с китайского «высокие каблуки» – символизирует свободу, связанную прежде всего с отказом от традиции перевязывать девочкам ноги. Когда женщины самостоятельно принимают решения в сферах потребления и занятости, они начинают активнее требовать равных прав с мужчинами и во всем остальном.
«Родители училименя быть ухоженной и воспитанной. Я должна была быть послушной и учтивой, во всем подчиняться им или моим учителям… Когда у меня будут собственные дети, я хочу, чтобы в моей семье существовало равноправие между мужем и женой, между родителями и детьми. У нас все было не так. Поколение моих родителей принимало как должное, что замужней женщине предстоит прожить жизнь в четырех стенах, делая все дела по дому, даже если у нее есть работа. Думаю, скоро эта эпоха безвозвратно уйдет в прошлое»
(Шань Инь, двадцатиоднолетняя китаянка, работающая в одном из шанхайских банков)15.
С ростом материального благосостояния в мире у женщин появляется больше независимости и возможностей зарабатывать на жизнь. Опыт Африки и других регионов показывает, что женщины проявляют недюжинные предпринимательские способности в рамках кустарного производства и товарообмена в неформальном секторе. Это позволяет предположить, что свободный рынок без дискриминации и государственного регулирования позволил бы им максимально реализовать свои способности. О том же свидетельствуют и факты: чем больше распространяется в мире свобода в сфере занятости и рыночная экономика, тем труднее становится лишать женщин возможности участвовать в хозяйственной деятельности. Сегодня женщины составляют 42 % всех работников в мире (двадцать лет назад – 36 %). В капиталистической экономике неважно, кто изготовил товар – мужчина или женщина: главное, чтобы он был конкурентоспособным. Более того, любая дискриминация убыточна, поскольку она не позволяет задействовать в производстве способности и труд определенных категорий рабочей силы. Все научные исследования показывают, что соблюдение прав женщин и их способность занимать подобающее положение в семье напрямую связаны с наличием у них возможностей устроиться на работу и обеспечивать себя материально.
Технический прогресс часто способствует прогрессу социальному. Так, в Саудовской Аравии женщины могут появляться на публике, только если их тело и лицо – за исключением рук, ступней и глаз – полностью скрыто одеждой. Кроме того, ряд занятий – например, вождение автомобиля – им просто запрещен. На практике это приводило к тому, что любая экономическая деятельность оказывалась для женщин недоступной. Однако сегодня, с распространением телефонной связи и Интернета, женщины получили возможность заниматься бизнесом, не выходя из дома, – с помощью компьютера. За короткое время в стране появилось множество малых предприятий, принадлежащих женщинам, – в таких областях, как индустрия моды, организация турпоездок, конференций и банкетов. Именно в этом заключается одна из причин, по которой две трети пользователей Интернета в Саудовской Аравии составляют женщины. Естественно, когда сразу несколько тысяч женщин делом доказывают, что способны не хуже мужчин конкурировать на рынке даже в условиях дискриминации, абсурдность запретов, которыми обставлена их жизнь, становится еще очевиднее. В результате в стране нарастает критика дискриминации по гендерному признаку16.
Другим следствием демократизации становится активное участие женщин в политике, и число стран, где законодательство, устанавливающее неравенство между полами, подвергается пересмотру, постоянно растет. Перекосы в законах о разводе и наследовании имущества постепенно ликвидируются. Принцип равенства всех перед законом распространяется в мире вместе с демократией и капитализмом. Идея равного человеческого достоинства наносит удар по дискриминации женщин.
Рост материального благосостояния также способствует гендерному равенству. Изучив ситуацию с образованием в Индии, специалисты Всемирного банка пришли к такому выводу: хотя мальчики чаще девочек получают школьное образование во всех группах населения, независимо от дохода семьи, масштаб этого диспаритета напрямую зависит от уровня обеспеченности. По данным этого исследования, в самых зажиточных семьях разница между числом девочек и мальчиков, посещающих школу, составляет всего 2,5 процентных пункта. В беднейших семьях эта разница достигает уже 34 процентных пунктов17. Даже в тех регионах мира, где существует наибольшее неравенство, – в Южной Азии, Африке, на Ближнем Востоке, – доля девочек, посещающих школу, за последние четверть века удвоилась. Разница между долями мужчин и женщин, получивших школьное образование, по всему миру за последние два десятилетия сократилась более чем наполовину. Если брать общемировые показатели, то сегодня девочки составляют 46 % от общего числа школьников.
Эта статистика сулит важные перемены к лучшему не только для самих женщин, но и для их детей. Рост образовательного уровня и заработка матери быстро приводит к улучшению питания и образования ее детей, тогда как связь между доходами отца и благосостоянием детей не столь ярко выражена. В Южной Азии, где бесчеловечное отношение к женщине как человеку «второго сорта» приводило – и до сих пор приводит – к высокому уровню смертности среди девочек в первые годы жизни, сегодня показатель ожидаемой продолжительности жизни у детей женского пола в среднем выше, чем у их сверстников-мальчиков. Что же касается развивающихся стран в целом, то за последние полвека средняя ожидаемая продолжительность жизни женщин третьего мира увеличилась на двадцать лет. Кроме того, повышается влияние женщин и в вопросах деторождения. Улучшение ситуации с правами женщин в бедных странах, наряду с распространением контрацепции, сопровождается снижением рождаемости.
Хелен Рахман из организации Shoishab (эта группа, получающая финансовую поддержку от Oxfam, действует в столице Бангладеш Дакке, помогая обездоленным и бездомным детям, а также работающим женщинам) утверждает, что развитие текстильной промышленности в стране за последние двадцать лет способствовало повышению социального статуса женщин: «Производство одежды стало катализатором незаметной революции в обществе. Раньше считалось неприемлемым, чтобы женщина работала за пределами квартала, где она живет.
В прошлом каждая женщина, переехавшая из деревни в город, подвергалась остракизму: все думали, что там она занимается проституцией. Теперь, если пять девушек вместе снимают дом, на них никто не смотрит косо». Хелен подметила и перемены в поведении людей: «Тот факт, что женщина сама зарабатывает деньги, повышает ее социальный статус и расширяет возможности жизненного выбора. Одним из самых позитивных результатов этого стало увеличение среднего возраста вступления девушек в брак»18.
(Шань Инь, двадцатиоднолетняя китаянка, работающая в одном из шанхайских банков)15.
В прошлом каждая женщина, переехавшая из деревни в город, подвергалась остракизму: все думали, что там она занимается проституцией. Теперь, если пять девушек вместе снимают дом, на них никто не смотрит косо». Хелен подметила и перемены в поведении людей: «Тот факт, что женщина сама зарабатывает деньги, повышает ее социальный статус и расширяет возможности жизненного выбора. Одним из самых позитивных результатов этого стало увеличение среднего возраста вступления девушек в брак»18.
Китай
Примерно половина всех бедняков мира живут в двух крупнейших по численности населения странах – Китае и Индии, поэтому развитие событий в этих государствах имеет особое значение. Последние двадцать лет Китай и Индия переживают масштабную экономическую либерализацию. В конце 1970-х годов вожди коммунистического диктаторского режима в Пекине осознали, что коллективизация сельского хозяйства препятствует развитию страны. Централизованный контроль над производством – в частности, требование, чтобы крестьяне сдавали всю продукцию государству, – приводил к истощению земель и снижению урожайности. Правитель Китая Дэн Сяопин не желал расставаться с социалистическими принципами перераспределения. Однако он понимал, что лучше «распределять» богатство, чем нищету, а богатеть страна может, только если предоставить людям больше свободы. Поэтому в декабре 1978 года, через два года после смерти Председателя Мао, Дэн Сяопин приступил к осуществлению программы либерализации экономики. Крестьянским семьям, которых прежде принудительно объединяли в сельскохозяйственные «коммуны», теперь было разрешено оставлять часть продукции себе и продавать ее по рыночным ценам; со временем эта система становилась все более либеральной. Таким образом, у китайцев появился стимул для инвестиций в сельскохозяйственное производство и повышения его эффективности. Желающих воспользоваться предоставленной возможностью выйти из коммуны и официально арендовать землю у государства оказалось столько, что в стране произошла, вероятно, самая масштабная приватизация в истории – почти все сельскохозяйственные земли перешли в частные руки. Реформа полностью оправдала себя: с 1978 по 1984 год урожаи росли невероятными темпами – на 7,7 % ежегодно. В стране, которая всего двадцатью годами раньше пережила самый страшный голод в истории человечества, возникло перепроизводство продуктов питания.
Вскоре аналогичные рыночные стимулы стали вводиться и в других секторах экономики. На первом этапе были созданы свободные экономические зоны, где не действовали принципы административно-командной системы. Китайские предприниматели смогли самостоятельно выходить на международный рынок, потрясающий успех этого нововведения повлек за собой либерализацию «по всему фронту». Была разрешена торговля в сельской местности, а также товарообмен между городом и деревней. В результате прежде замкнутые, самодостаточные деревни интегрировались в региональные и даже общенациональный рынки. Возросшая производительность труда, а с нею и покупательная способность крестьян побуждала многих из них вкладывать деньги в создание частных или кооперативных промышленных предприятий. С тех пор прежде немыслимые явления – либерализация рынка труда и внешней торговли, иностранные прямые инвестиции – все больше становятся неотъемлемой частью повседневной жизни страны.
Информация об этих преобразованиях носит несколько противоречивый характер: в условиях всевластной диктатуры получить надежные статистические данные непросто. Однако все наблюдатели сходятся в одном – экономический рост и повышение уровня жизни в Китае не имеют прецедентов в истории. Считают, что в течение двадцати лет после начала первых реформ темпы роста экономики составляли почти 10 % в год, а объем ВВП страны за этот период увеличился более чем в четыре раза. За два десятилетия Китай по размерам ВВП сначала сравнялся с Германией, а затем превзошел Германию, Италию, Францию и страны Северной Европы, вместе взятые. Благодаря либерализации сельского хозяйства в 1978 году доходы 800 миллионов китайских крестьян удвоились всего за шесть лет. Экономист Шучжэ Яо утверждает, что за эти годы полмиллиарда китайцев сумели вырваться из абсолютной нищеты (хотя само наличие такой проблемы официальная статистика долго скрывала). Всемирный банк назвал этот феномен «самым масштабным и быстрым сокращением бедности в истории»19.
Конечно, у Китая еще могут возникнуть серьезнейшие экономические проблемы. Поскольку государство регулирует потоки капитала, гигантские кредиты предоставляются неэффективным предприятиям госсектора или фирмам, находящимся под «покровительством» чиновников, а малые и средние предприятия испытывают острый дефицит капитала. Власти защищают банки и корпорации от независимой экспертизы, что может спровоцировать масштабный кризис. Однако преобразования в экономике носят настолько фундаментальный характер, что возврат к ситуации, существовавшей до 1978 года, как с точки зрения экономической политики, так и в плане благосостояния граждан, уже невозможен.
Бойня на площади Тяньаньмэнь, действующий во многих регионах запрет иметь в семье больше одного ребенка, репрессии в Тибете и Синьцзяне, преследование движения «Фа-лунь Гун», политзаключенные, томящиеся в лагерях, – все это показывает, что перемены, увы, затронули не все аспекты жизни Китая. Коммунистическая партия продолжает репрессивную политику, но все меньше остается тех, кто считает, что в условиях экономической либерализации нынешний режим продержится долго. Уже благодаря самому этому процессу граждане получили ряд важнейших прав. Если раньше китайцы были вынуждены работать там, где предписывало государство, то теперь они сами решают, чем заняться. В свое время поездки по стране и переселение в другой регион были практически невозможны, а переезд из деревни в город полностью исключался. Теперь китайцы получили почти полную свободу передвижения, носят ту одежду, какую хотят, и тратят деньги в основном по собственному усмотрению.
Вскоре аналогичные рыночные стимулы стали вводиться и в других секторах экономики. На первом этапе были созданы свободные экономические зоны, где не действовали принципы административно-командной системы. Китайские предприниматели смогли самостоятельно выходить на международный рынок, потрясающий успех этого нововведения повлек за собой либерализацию «по всему фронту». Была разрешена торговля в сельской местности, а также товарообмен между городом и деревней. В результате прежде замкнутые, самодостаточные деревни интегрировались в региональные и даже общенациональный рынки. Возросшая производительность труда, а с нею и покупательная способность крестьян побуждала многих из них вкладывать деньги в создание частных или кооперативных промышленных предприятий. С тех пор прежде немыслимые явления – либерализация рынка труда и внешней торговли, иностранные прямые инвестиции – все больше становятся неотъемлемой частью повседневной жизни страны.
Информация об этих преобразованиях носит несколько противоречивый характер: в условиях всевластной диктатуры получить надежные статистические данные непросто. Однако все наблюдатели сходятся в одном – экономический рост и повышение уровня жизни в Китае не имеют прецедентов в истории. Считают, что в течение двадцати лет после начала первых реформ темпы роста экономики составляли почти 10 % в год, а объем ВВП страны за этот период увеличился более чем в четыре раза. За два десятилетия Китай по размерам ВВП сначала сравнялся с Германией, а затем превзошел Германию, Италию, Францию и страны Северной Европы, вместе взятые. Благодаря либерализации сельского хозяйства в 1978 году доходы 800 миллионов китайских крестьян удвоились всего за шесть лет. Экономист Шучжэ Яо утверждает, что за эти годы полмиллиарда китайцев сумели вырваться из абсолютной нищеты (хотя само наличие такой проблемы официальная статистика долго скрывала). Всемирный банк назвал этот феномен «самым масштабным и быстрым сокращением бедности в истории»19.
Конечно, у Китая еще могут возникнуть серьезнейшие экономические проблемы. Поскольку государство регулирует потоки капитала, гигантские кредиты предоставляются неэффективным предприятиям госсектора или фирмам, находящимся под «покровительством» чиновников, а малые и средние предприятия испытывают острый дефицит капитала. Власти защищают банки и корпорации от независимой экспертизы, что может спровоцировать масштабный кризис. Однако преобразования в экономике носят настолько фундаментальный характер, что возврат к ситуации, существовавшей до 1978 года, как с точки зрения экономической политики, так и в плане благосостояния граждан, уже невозможен.
Бойня на площади Тяньаньмэнь, действующий во многих регионах запрет иметь в семье больше одного ребенка, репрессии в Тибете и Синьцзяне, преследование движения «Фа-лунь Гун», политзаключенные, томящиеся в лагерях, – все это показывает, что перемены, увы, затронули не все аспекты жизни Китая. Коммунистическая партия продолжает репрессивную политику, но все меньше остается тех, кто считает, что в условиях экономической либерализации нынешний режим продержится долго. Уже благодаря самому этому процессу граждане получили ряд важнейших прав. Если раньше китайцы были вынуждены работать там, где предписывало государство, то теперь они сами решают, чем заняться. В свое время поездки по стране и переселение в другой регион были практически невозможны, а переезд из деревни в город полностью исключался. Теперь китайцы получили почти полную свободу передвижения, носят ту одежду, какую хотят, и тратят деньги в основном по собственному усмотрению.