Страница:
Разработка коренных вопросов славянской этнической антропологии в 20–40-е гг. неразрывно связана с именами Г.Ф. Дебеца, В.В. Бунака, Т.А. Трофимовой, Н.Н. Чебоксарова[23]. В эти годы усиливается интерес к палеоантропологии, что было связано как с размахом археологических работ, так и с поставленной перед советскими учеными задачей создать на основе марксистско-ленинской методологии основные схемы исторического развития народов нашей страны, которые должны были отразить и проблемы этногенеза и этнических связей. В 1955 г. силами Института этнографии АН СССР и Антропологического научно-исследовательского института МГУ была организована Русская антропологическая экспедиция, результаты пятилетней работы которой были обобщены в коллективном труде «Происхождение и этническая история русского народа (по антропологическим данным)»[24]. Исследования, проведенные комиссией, подтвердили, что в основе русских антропологических вариантов лежит один антропологический пласт, который восходит к эпохам неолита и мезолита (древний восточноевропейский тип) и входит в круг разновидностей европейской группы как особая раса. Большой вклад в дальнейшее изучение антропологического состава восточнославянских народов и проблемы их происхождения внесла Т.И. Алексеева[25]. Крупнейшей работой по этнической антропологии населения европейской части СССР стала монография В.П. Алексеева[26], в которой был фактически исчерпан весь краниологический материал, накопленный за столетие антропологических и археологических исследований. Однако ее автор был вынужден заявить, что вопрос о происхождении собственно славянского типа он считает неразрешенным из-за отсутствия соответствующих материалов.
Немалый вклад в изучение проблемы происхождения восточных славян и их языков внесли советские лингвисты Ф.П. Филин[27], О.Н. Трубачев[28], Б.В. Горнунг[29], Г.А. Хабургаев[30] и др.
Опираясь на достижения смежных дисциплин, а также используя новые подходы к интерпретации уже известных источников, историческая наука в советское время достигла больших успехов в изучении славянского этногенеза. Однако на фоне исторических судеб прото– и праславян проблема древнейшей истории росов как бы нивелируется. Чаще всего эта проблема решается не как самостоятельная, а всплывает в том или ином аспекте в связи с некоторыми спорными вопросами образования Древнерусского государства.
Привлекая довольно широкий, но, в основном, один и тот же круг источников, отечественные и зарубежные историки обосновывают свои гипотезы начала Русской земли и Древнерусского государства, исходя, главным образом, из двух вариантов: северного (новгородского) и южного (киевского). Соответственно к этим двум вариантам тяготеют и существующие научные исследования древнейших корней росов.
Так, академик М.Н. Тихомиров, анализируя летописные известия, приходит к выводу, что «название «Русь» было древним для Киевской Руси и возникло значительно ранее Х в.»[31] Этот вывод ученый подтверждает и иностранными свидетельствами. В частности, он убедительно доказывает, что западноевропейские авторы знали о Руси уже в IX в., а сочинение Ибн-Хордадбе (арабский автор IX в.) «настолько красноречиво говорит в пользу славянского происхождения Руси, что не требует комментария»[32]. «Название «Русь», – подытоживает свое исследование Тихомиров, – древнее прозвище Киевской земли, страны полян, известное уже в первой половине IX в., задолго до завоевания Киева северными князьями»[33]. На южном варианте происхождения Руси настаивал академик Б.Д. Греков, ссылаясь, в частности, на свидетельство Псевдо-Захарии, писавшего в 555 г. о жившем на северо-западе от Нижнего Дона народе Рус (Рос). Подвергая критике «излишне тонкие, но неверные филологические построения» В.А. Брима, который старался доказать, что слово «русь» происходит от скандинавского корня «drôt», означавшего «дружина» (или, вернее, от «drôtsmenn» – «дружинники»), и гипотеза которого имела хождение в советской науке в 20-е и 30-е годы, Греков писал, что термин «русь» как название народа на юге и юго-востоке нашей страны вошел в употребление задолго до IX в. и без всякого участия варягов[34].
Одной из наиболее авторитетных в советской исторической науке стала концепция академика Б.А. Рыбакова, согласно которой должно различать Русскую землю в узком смысле, представляющую собой союз лесостепных славянских племен VI–VII вв., и Русскую землю в широком смысле, охватившую все восточнославянские племена от Балтики до Черного моря и от бассейна Вислы до Волги. Между ними хронологически лежит промежуточный этап процесса превращения Руси из союза племен в суперсоюз и из суперсоюза в восточнославянское государство, в течение которого Русь поглощала другие славянские племенные союзы. Ядром Русской земли было Среднее Поднепровье от бассейна Роси до Тясмина на правом берегу Днепра и часть Левобережья с Переяславлем Русским и нижним течением Сулы, Псла и Воркслы. То есть первоначально это была небольшая территория (около 180 км по течению Днепра и 400 км в широтном направлении), которая располагалась на южном краю плодородной лесостепи, где еще во времена Геродота (V в. до н. э.) и несколько позже располагались земледельческие «царства» сколотов («скифов-пахарей»), являвшихся славянами или, точнее, праславянами. Во II–IV вв. н. э. эта область была сердцевиной славянской лесостепной части так называемой черняховской культуры. Племя росов, или русов было частью славянского массива в первые века нашей эры. Имя росов Рыбаков связывает с рекой Росью, правым притоком Среднего Днепра, а первым письменным свидетельством о росах считает рассказ Иордана (VI в.) о росомонах, враждовавших в IV в. с Германарихом готским. В VI–VII вв. в Среднем Поднепровье сложился мощный союз славянских племен, который иноземцы назвали «Рос», или «Рус»; к середине X в. Русью стали называть как все восточнославянские земли, платившие дань Руси, так и наемные отряды варягов, принимавшие участие в делах Руси[35]. Эту концепцию Рыбакова воспринял целый ряд советских историков[36], она вошла в вузовские и школьные учебники.
Мнение советских ученых М.Н. Тихомирова и Б.А. Рыбакова было принято и польским ученым Х. Ловмяньским, считающим термин «русь» географическим понятием, которое первоначально было местным, среднеднепровским, а затем, с образованием Древнерусского государства приобрело общее значение. Книга Ловмяньского появилась в 1957 г. в Варшаве и лишь значительно позже была опубликована в русском переводе в Москве[37]. В целом, она была посвящена роли норманнов в становлении государственности на Руси. Не отрицая, что русский престол заняла династия скандинавского происхождения, автор в то же время не считает, что это обстоятельство предопределило образование Древнерусского государства. «Топонимика, – отмечает он, – не дает тех свидетельств, которые в ней хотели бы найти норманисты», но она может быть использована как источник, прежде всего отрицающий широкую скандинавскую колонизацию на русских землях[38]. По мнению Ловмяньского, ни сравнительно-исторические, ни ономастические, ни археологические источники не дают оснований говорить о завоевании Руси норманнами и создании ими русского государства.
Другим историкам подобная точка зрения кажется неубедительной. Например, Г.С. Лебедев, решительно опровергая идею первичности Южной Руси, отстаивает северный вариант. Отвергая как несостоятельные любые попытки возвести летописную Русь к росомонам или даже к реке Рось в Среднем Поднепровье, он связывает ее с северными, новгородскими землями, исходя, прежде всего, из данных топонимики: Руса, Поруса, Околорусье в южном Приильменье, Руса на Волхове, Русыня на Луге, Русська на Воложбе, Рускиево в низовьях Свири (Приладожье). В вопросе происхождения названия «Русь» Лебедев примыкает к устаревшей филологической точке зрения, связывавшей его этимологию с финским «Ruotsi» со значением «Швеция», считая, что тем же словом называли и русских[39].
В 70-е гг. вышла в свет книга ленинградского ученого В.В. Мавродина[40], которая долгое время оставалась единственным монографическим исследованием, специально посвященным происхождению русского народа. Автор привлекает широкий круг письменных источников, данные археологии и лингвистики, чтобы доказать самобытность и славянскую принадлежность русского народа и его имени. Однако, считая, что термин «народ» применим лишь к племенам, уже объединенным в рамках государства, Мавродин лишь в самых общих чертах характеризует этнические процессы, происходившие в Восточной Европе в древнейшую эпоху. Историко-этнические корни русского народа, история древнейших росов остались, к сожалению, за рамками его исследования.
Таким образом, в советской исторической науке вопрос о глубокой древности русского народа даже не ставился. Попытка продолжить традицию, заложенную Ломоносовым и опиравшуюся на исторические знания древней Руси, была предпринята в 1940-е гг. за рубежом русским ученым-эмигрантом Г.В. Вернадским. Будучи глубоко убежденным, что «исторические корни русского народа уходят в глубокое прошлое», что процесс консолидации русских племен начался еще в скифский период[41], он в то же время не смог освободиться от тенет норманнской теории. Очень подробно рассматривая, по его собственному выражению, «подоснову русской истории»[42], Вернадский поначалу отстаивает южный вариант происхождения руси, но создает очень громоздкую гипотезу, в которой, на наш взгляд, сам запутался. Так, он пишет: «Несомненно, что анты были наиболее сильным из проторусских племен, и столь же несомненно, что они были тесно связаны с причерноморскими землями, как экономически, так и политически»[43]. В другом месте он утверждает: «Поскольку (по нашему мнению) анты были славянами, организованными иранцами (аланами), правящий род антов должен был быть иранского происхождения»[44]. Впоследствии в Азовском регионе основали свое государство скандинавы, «со временем они приняли название русов», и это государство «стало известно как Русский каганат»[45]. Но поскольку, по мнению Вернадского, Рюрик, пришедший на Русь с севера, был тоже скандинавом, пришлось допустить «существование двух русей»: старой шведской руси Русского каганата и новой фрисландской руси Рюрика[46]. Неслучайно советские историки назвали гипотезу Вернадского «новым изданием норманнской теории»[47].
Что касается западной исторической науки в целом, то в ней вопрос о древних корнях русского народа и не может рассматриваться уже в силу того, что западные историки, как правило, продолжают подходить к проблеме древнейшей истории Руси с позиций норманнской теории.
Пример тому – западногерманский профессор Г. Ротте, который в 1982 г. на международной конференции «Славянские культуры и мировой культурный прогресс» выступил с идеей о том, что славяне на протяжении всей своей истории имели в качестве «поводырей» сначала византийцев, потом скандинавов, хазар, а еще позднее – немцев; восточные славяне вышли на историческую арену поздно и без собственных культурных традиций; культура же Киевской Руси представляла собой простой симбиоз культурных элементов Византии, Хазарии, Скандинавии, и ее дальнейшее развитие зависело от того, насколько русскому народу удавалось сохранить и развить те пласты европейских культур, которые он сделал своими собственными[48]. Новые импульсы норманизм получил в работах западных историков Г. Арбмана, Э. Оксенстиерны, Т. Капелле, Г. Штокля и др. При помощи манипулирования археологическими и письменными источниками они вновь объявляют скандинавов-варягов одной из ведущих сил в создании Древнерусского государства[49].
Близкая по духу к норманнской теории, хотя и с несколько иным содержанием, – идея хазарского происхождения русов, настойчиво пропагандируемая за рубежом профессором Гарвардского университета О. Прицаком. В начале 70-х гг. он рекомендовал историкам «наконец освободиться от пристрастий автора ПВЛ [ «Повести временных лет». – Ю.А.] и не идентифицировать Русь с полянами для середины X в., а вместе с тем проститься с концепцией славянского (полянского) происхождения Руси»[50]. Впоследствии он и полян объявит тоже хазарами. Несостоятельность и нелепость этой версии хорошо аргументировал П.П. Толочко[51].
Наряду со шведско-датским, иранским, хазарским вариантами происхождения русов имеются еще и египетский, и скифо-сарматский, и др. Американский ученый-востоковед А.А. Кур (Куренков, русский по происхождению), пытаясь воссоздать древнейшую историю русского народа, утверждает, что его этнические корни восходят к киммерийцам, с которыми с течением времени слились скифы, «к ним прибавились потомки Суроматов; проходящие мимо Кривичи, Северяне и другие оставили также свой след. Вот это все, – пишет Кур, – наше начало, наша Начальная История»[52].
Подобные версии и их вариации появляются и в новейшей отечественной исторической литературе. Так, вновь до невероятных масштабов раздута роль «заморских скандинавов» и хазар на начальной стадии этнокультурной истории Руси В.Я. Петрухиным. «Варяги и хазары, – утверждает он, – целиком «реализовали» себя в ранней русской истории, приняв участие в этнокультурном синтезе, который привел к становлению Русского государства и культуры»[53]. При этом автор под варягами однозначно подразумевает скандинавов, а начало этнокультурной истории Руси относит к IX–XI векам.
В то же время следует отметить, что в 80-е и особенно 90е годы усилился интерес к предыстории русского народа, к его истокам, корням. В немалой степени этому способствует переворот, произошедший в эти десятилетия в ряде гуманитарных наук: археологии, сравнительном языкознании, сравнительной мифологии и др. Появилась новая наука семиология, предназначенная для изучения «жизни знаков в рамках жизни общества», в котором язык является лишь частью в более широкой совокупности семиологических систем[54]. Была накоплена солидная теоретическая база наукой этнологией. «Новые факты, научные гипотезы, – отмечается в совместной монографии двух известных археологов В.А. Сафронова и Н.А. Николаевой, – совершенно меняют картину истории человечества, начиная от прародины человека до сложения государств и цивилизаций»[55]. Сами указанные авторы в целом ряде научных статей и монографий проводят мысль о том, что «отсчет собственно индоевропейской истории начинается с VIII тыс. до н. э.» и что «с этого времени начинаем свою праисторию и мы, славяне»[56].
Разработка целого ряда вопросов, связанных с древнейшей русской историей, предпринималась А.Г. Кузьминым[57]. Признавая, что «тема начала славянства и Руси практически неисчерпаема, и знания наши в этой области все еще весьма ограничены»[58], он по-новому высвечивает некоторые стороны этой проблемы, заостряет внимание на некоторых важных, но нерешенных вопросах. Идеи, заложенные в работах Кузьмина, продолжают развивать его ученики. Так, в 2004 г. в Московском педагогическом государственном университете Я.Л. Радомским была защищена кандидатская диссертация, посвященная этнической истории Причерноморской Руси в период со второй половины V по Х в.[59].
В 1995 г. в Арзамасе вышло первое издание исторических очерков Е.В. Кузнецова «Этногенез восточных славян»[60], которые впоследствии дополнялись и переиздавались. Автор, прекрасный знаток источников, сосредоточил свое внимание на решении некоторых конкретно-исторических вопросов этногенеза восточного славянства в IV–IX вв. и предыстории Древнерусского государства.
Также следует отметить интересные и чрезвычайно важные наблюдения одного из самых авторитетных лингвистов нашего времени О.Н. Трубачева, изучавшего проблему Причерноморской (Приазовской) Руси, в которой он видел реликт индоарийских племен, населявших Северное Причерноморье во II тысячелетии до н. э. и отчасти позднее[61].
То, что корни русского народа уходят в глубь тысячелетий, настойчиво утверждала и аргументированно доказывала в своих книгах и статьях хорошо известная как в нашей стране, так и за рубежом ученый-индонолог Н.Р. Гусева, которая выявила общие и сходные черты в языке и культуре древнейших предков славян (в том числе и русских) и предков древнеарийских племен[62].
Древнейшей истории русов посвящены книги научного сотрудника Института славяноведения и балканистики РАН В.М. Гобарева, в которых он рассказывает о борьбе за независимость древних народов и племен Центральной и Восточной Европы во II–I тысячелетиях до н. э[63]. Однако предыстория Руси им фактически представлена военной историей праславян, а проблема происхождения русского народа, его историко-этнических корней в его книгах вообще не рассматривается. К тому же, автор не претендует на строгую научность и книги свои относит к произведениям историко-художественного жанра.
Важность проблемы и необходимость ее дальнейшего изучения нашли подтверждение в статьях, опубликованных в 2000 г. двумя ведущими историческими журналами: «Отечественная история» и «Вопросы истории». Автор первой из них, крупный историк, член-корреспондент РАН Л.В. Милов[64] свою статью посвятил, казалось бы, частному вопросу, а именно – происхождению термина Ruzzi как аллографа этнонима «русь». Однако его наблюдения позволили сделать очень важный вывод, касающийся проблемы образования государства у восточных славян: «восточнославянская государственность, несомненно, зарождалась задолго до появления варяжских «находников»«[65]. Автор подтверждает факт раннего присутствия славян в Поднепровье, а под росами, которые, по свидетельству Константина Багрянородного, живут «в верховьях реки Днепр», под народом Rhos, упоминаемом Людовиком Благочестивым, и русьцами (Ruzzi «Баварского географа») следует понимать один и тот же народ.
В другой статье, написанной кандидатом исторических наук Г.И. Анохиным, излагается новая гипотеза происхождения государства на Руси и в большей мере речь идет о соотношении терминов «варяги» и «русы»[66]. Но в ней косвенным образом также решается вопрос и об этнической принадлежности русов. Из статьи следует, что русы – это славяне, издревле проживавшие в районе Приильменья.
Повышенный интерес к проблеме происхождения русского народа, с одной стороны, и, с другой, ее недостаточная изученность академической наукой служат благодатной почвой для некоторых любителей сенсаций, дискредитирующих свои ученые степени и звания. Пример тому – книга двух петербургских докторов наук и академиков «многих академий» В.М. Кандыбы и П.М. Золина «Реальная история России»[67]. Большое место в этой книге отведено происхождению и древнейшей истории русов, а главная идея заключается в том, что русская цивилизация – одна из древнейших и уникальных на всей планете. Однако авторам явно изменяет чувство меры и научного такта, и если в первой, чисто исторической части книги древние русы представлены «многообразием этносов: русы-словаки, русы-скиты (скифы), роксо-ланы» [так у авторов. – Ю.А.], то во второй части («Священная история русов») на ошарашенного читателя сваливаются «первые тонкотелые люди-орусы», которые «своей внешностью во время полетов напоминали летающих змей», а «спустя миллионы лет они сумели соединиться с появившимися в Ориане архантропами и превратились в плотнотелых людей, образовав Народ Русов», «и произошло это ровно 10 млн. лет тому назад»[68].
Итак, несмотря на обилие исторической литературы, в той или иной степени затрагивающей проблему происхождения и древнейшей истории росов, она по-прежнему остается весьма актуальной. Приходится констатировать, что время формирования русского народа в исторической науке практически совпадает со временем образования древнерусского государства, что соответствует сложившемуся в советские времена представлению о древнерусской народности. Имеется большое количество исследований, посвященных славянскому этногенезу, но древнейшие росы в них чаще всего вообще не фигурируют, а на определенном этапе славянской истории как бы всплывают на поверхность в виде восточных славян, и в дальнейшем восточнославянские племена начинают ассоциироваться с русским народом.
Немалый вклад в изучение проблемы происхождения восточных славян и их языков внесли советские лингвисты Ф.П. Филин[27], О.Н. Трубачев[28], Б.В. Горнунг[29], Г.А. Хабургаев[30] и др.
Опираясь на достижения смежных дисциплин, а также используя новые подходы к интерпретации уже известных источников, историческая наука в советское время достигла больших успехов в изучении славянского этногенеза. Однако на фоне исторических судеб прото– и праславян проблема древнейшей истории росов как бы нивелируется. Чаще всего эта проблема решается не как самостоятельная, а всплывает в том или ином аспекте в связи с некоторыми спорными вопросами образования Древнерусского государства.
Привлекая довольно широкий, но, в основном, один и тот же круг источников, отечественные и зарубежные историки обосновывают свои гипотезы начала Русской земли и Древнерусского государства, исходя, главным образом, из двух вариантов: северного (новгородского) и южного (киевского). Соответственно к этим двум вариантам тяготеют и существующие научные исследования древнейших корней росов.
Так, академик М.Н. Тихомиров, анализируя летописные известия, приходит к выводу, что «название «Русь» было древним для Киевской Руси и возникло значительно ранее Х в.»[31] Этот вывод ученый подтверждает и иностранными свидетельствами. В частности, он убедительно доказывает, что западноевропейские авторы знали о Руси уже в IX в., а сочинение Ибн-Хордадбе (арабский автор IX в.) «настолько красноречиво говорит в пользу славянского происхождения Руси, что не требует комментария»[32]. «Название «Русь», – подытоживает свое исследование Тихомиров, – древнее прозвище Киевской земли, страны полян, известное уже в первой половине IX в., задолго до завоевания Киева северными князьями»[33]. На южном варианте происхождения Руси настаивал академик Б.Д. Греков, ссылаясь, в частности, на свидетельство Псевдо-Захарии, писавшего в 555 г. о жившем на северо-западе от Нижнего Дона народе Рус (Рос). Подвергая критике «излишне тонкие, но неверные филологические построения» В.А. Брима, который старался доказать, что слово «русь» происходит от скандинавского корня «drôt», означавшего «дружина» (или, вернее, от «drôtsmenn» – «дружинники»), и гипотеза которого имела хождение в советской науке в 20-е и 30-е годы, Греков писал, что термин «русь» как название народа на юге и юго-востоке нашей страны вошел в употребление задолго до IX в. и без всякого участия варягов[34].
Одной из наиболее авторитетных в советской исторической науке стала концепция академика Б.А. Рыбакова, согласно которой должно различать Русскую землю в узком смысле, представляющую собой союз лесостепных славянских племен VI–VII вв., и Русскую землю в широком смысле, охватившую все восточнославянские племена от Балтики до Черного моря и от бассейна Вислы до Волги. Между ними хронологически лежит промежуточный этап процесса превращения Руси из союза племен в суперсоюз и из суперсоюза в восточнославянское государство, в течение которого Русь поглощала другие славянские племенные союзы. Ядром Русской земли было Среднее Поднепровье от бассейна Роси до Тясмина на правом берегу Днепра и часть Левобережья с Переяславлем Русским и нижним течением Сулы, Псла и Воркслы. То есть первоначально это была небольшая территория (около 180 км по течению Днепра и 400 км в широтном направлении), которая располагалась на южном краю плодородной лесостепи, где еще во времена Геродота (V в. до н. э.) и несколько позже располагались земледельческие «царства» сколотов («скифов-пахарей»), являвшихся славянами или, точнее, праславянами. Во II–IV вв. н. э. эта область была сердцевиной славянской лесостепной части так называемой черняховской культуры. Племя росов, или русов было частью славянского массива в первые века нашей эры. Имя росов Рыбаков связывает с рекой Росью, правым притоком Среднего Днепра, а первым письменным свидетельством о росах считает рассказ Иордана (VI в.) о росомонах, враждовавших в IV в. с Германарихом готским. В VI–VII вв. в Среднем Поднепровье сложился мощный союз славянских племен, который иноземцы назвали «Рос», или «Рус»; к середине X в. Русью стали называть как все восточнославянские земли, платившие дань Руси, так и наемные отряды варягов, принимавшие участие в делах Руси[35]. Эту концепцию Рыбакова воспринял целый ряд советских историков[36], она вошла в вузовские и школьные учебники.
Мнение советских ученых М.Н. Тихомирова и Б.А. Рыбакова было принято и польским ученым Х. Ловмяньским, считающим термин «русь» географическим понятием, которое первоначально было местным, среднеднепровским, а затем, с образованием Древнерусского государства приобрело общее значение. Книга Ловмяньского появилась в 1957 г. в Варшаве и лишь значительно позже была опубликована в русском переводе в Москве[37]. В целом, она была посвящена роли норманнов в становлении государственности на Руси. Не отрицая, что русский престол заняла династия скандинавского происхождения, автор в то же время не считает, что это обстоятельство предопределило образование Древнерусского государства. «Топонимика, – отмечает он, – не дает тех свидетельств, которые в ней хотели бы найти норманисты», но она может быть использована как источник, прежде всего отрицающий широкую скандинавскую колонизацию на русских землях[38]. По мнению Ловмяньского, ни сравнительно-исторические, ни ономастические, ни археологические источники не дают оснований говорить о завоевании Руси норманнами и создании ими русского государства.
Другим историкам подобная точка зрения кажется неубедительной. Например, Г.С. Лебедев, решительно опровергая идею первичности Южной Руси, отстаивает северный вариант. Отвергая как несостоятельные любые попытки возвести летописную Русь к росомонам или даже к реке Рось в Среднем Поднепровье, он связывает ее с северными, новгородскими землями, исходя, прежде всего, из данных топонимики: Руса, Поруса, Околорусье в южном Приильменье, Руса на Волхове, Русыня на Луге, Русська на Воложбе, Рускиево в низовьях Свири (Приладожье). В вопросе происхождения названия «Русь» Лебедев примыкает к устаревшей филологической точке зрения, связывавшей его этимологию с финским «Ruotsi» со значением «Швеция», считая, что тем же словом называли и русских[39].
В 70-е гг. вышла в свет книга ленинградского ученого В.В. Мавродина[40], которая долгое время оставалась единственным монографическим исследованием, специально посвященным происхождению русского народа. Автор привлекает широкий круг письменных источников, данные археологии и лингвистики, чтобы доказать самобытность и славянскую принадлежность русского народа и его имени. Однако, считая, что термин «народ» применим лишь к племенам, уже объединенным в рамках государства, Мавродин лишь в самых общих чертах характеризует этнические процессы, происходившие в Восточной Европе в древнейшую эпоху. Историко-этнические корни русского народа, история древнейших росов остались, к сожалению, за рамками его исследования.
Таким образом, в советской исторической науке вопрос о глубокой древности русского народа даже не ставился. Попытка продолжить традицию, заложенную Ломоносовым и опиравшуюся на исторические знания древней Руси, была предпринята в 1940-е гг. за рубежом русским ученым-эмигрантом Г.В. Вернадским. Будучи глубоко убежденным, что «исторические корни русского народа уходят в глубокое прошлое», что процесс консолидации русских племен начался еще в скифский период[41], он в то же время не смог освободиться от тенет норманнской теории. Очень подробно рассматривая, по его собственному выражению, «подоснову русской истории»[42], Вернадский поначалу отстаивает южный вариант происхождения руси, но создает очень громоздкую гипотезу, в которой, на наш взгляд, сам запутался. Так, он пишет: «Несомненно, что анты были наиболее сильным из проторусских племен, и столь же несомненно, что они были тесно связаны с причерноморскими землями, как экономически, так и политически»[43]. В другом месте он утверждает: «Поскольку (по нашему мнению) анты были славянами, организованными иранцами (аланами), правящий род антов должен был быть иранского происхождения»[44]. Впоследствии в Азовском регионе основали свое государство скандинавы, «со временем они приняли название русов», и это государство «стало известно как Русский каганат»[45]. Но поскольку, по мнению Вернадского, Рюрик, пришедший на Русь с севера, был тоже скандинавом, пришлось допустить «существование двух русей»: старой шведской руси Русского каганата и новой фрисландской руси Рюрика[46]. Неслучайно советские историки назвали гипотезу Вернадского «новым изданием норманнской теории»[47].
Что касается западной исторической науки в целом, то в ней вопрос о древних корнях русского народа и не может рассматриваться уже в силу того, что западные историки, как правило, продолжают подходить к проблеме древнейшей истории Руси с позиций норманнской теории.
Пример тому – западногерманский профессор Г. Ротте, который в 1982 г. на международной конференции «Славянские культуры и мировой культурный прогресс» выступил с идеей о том, что славяне на протяжении всей своей истории имели в качестве «поводырей» сначала византийцев, потом скандинавов, хазар, а еще позднее – немцев; восточные славяне вышли на историческую арену поздно и без собственных культурных традиций; культура же Киевской Руси представляла собой простой симбиоз культурных элементов Византии, Хазарии, Скандинавии, и ее дальнейшее развитие зависело от того, насколько русскому народу удавалось сохранить и развить те пласты европейских культур, которые он сделал своими собственными[48]. Новые импульсы норманизм получил в работах западных историков Г. Арбмана, Э. Оксенстиерны, Т. Капелле, Г. Штокля и др. При помощи манипулирования археологическими и письменными источниками они вновь объявляют скандинавов-варягов одной из ведущих сил в создании Древнерусского государства[49].
Близкая по духу к норманнской теории, хотя и с несколько иным содержанием, – идея хазарского происхождения русов, настойчиво пропагандируемая за рубежом профессором Гарвардского университета О. Прицаком. В начале 70-х гг. он рекомендовал историкам «наконец освободиться от пристрастий автора ПВЛ [ «Повести временных лет». – Ю.А.] и не идентифицировать Русь с полянами для середины X в., а вместе с тем проститься с концепцией славянского (полянского) происхождения Руси»[50]. Впоследствии он и полян объявит тоже хазарами. Несостоятельность и нелепость этой версии хорошо аргументировал П.П. Толочко[51].
Наряду со шведско-датским, иранским, хазарским вариантами происхождения русов имеются еще и египетский, и скифо-сарматский, и др. Американский ученый-востоковед А.А. Кур (Куренков, русский по происхождению), пытаясь воссоздать древнейшую историю русского народа, утверждает, что его этнические корни восходят к киммерийцам, с которыми с течением времени слились скифы, «к ним прибавились потомки Суроматов; проходящие мимо Кривичи, Северяне и другие оставили также свой след. Вот это все, – пишет Кур, – наше начало, наша Начальная История»[52].
Подобные версии и их вариации появляются и в новейшей отечественной исторической литературе. Так, вновь до невероятных масштабов раздута роль «заморских скандинавов» и хазар на начальной стадии этнокультурной истории Руси В.Я. Петрухиным. «Варяги и хазары, – утверждает он, – целиком «реализовали» себя в ранней русской истории, приняв участие в этнокультурном синтезе, который привел к становлению Русского государства и культуры»[53]. При этом автор под варягами однозначно подразумевает скандинавов, а начало этнокультурной истории Руси относит к IX–XI векам.
В то же время следует отметить, что в 80-е и особенно 90е годы усилился интерес к предыстории русского народа, к его истокам, корням. В немалой степени этому способствует переворот, произошедший в эти десятилетия в ряде гуманитарных наук: археологии, сравнительном языкознании, сравнительной мифологии и др. Появилась новая наука семиология, предназначенная для изучения «жизни знаков в рамках жизни общества», в котором язык является лишь частью в более широкой совокупности семиологических систем[54]. Была накоплена солидная теоретическая база наукой этнологией. «Новые факты, научные гипотезы, – отмечается в совместной монографии двух известных археологов В.А. Сафронова и Н.А. Николаевой, – совершенно меняют картину истории человечества, начиная от прародины человека до сложения государств и цивилизаций»[55]. Сами указанные авторы в целом ряде научных статей и монографий проводят мысль о том, что «отсчет собственно индоевропейской истории начинается с VIII тыс. до н. э.» и что «с этого времени начинаем свою праисторию и мы, славяне»[56].
Разработка целого ряда вопросов, связанных с древнейшей русской историей, предпринималась А.Г. Кузьминым[57]. Признавая, что «тема начала славянства и Руси практически неисчерпаема, и знания наши в этой области все еще весьма ограничены»[58], он по-новому высвечивает некоторые стороны этой проблемы, заостряет внимание на некоторых важных, но нерешенных вопросах. Идеи, заложенные в работах Кузьмина, продолжают развивать его ученики. Так, в 2004 г. в Московском педагогическом государственном университете Я.Л. Радомским была защищена кандидатская диссертация, посвященная этнической истории Причерноморской Руси в период со второй половины V по Х в.[59].
В 1995 г. в Арзамасе вышло первое издание исторических очерков Е.В. Кузнецова «Этногенез восточных славян»[60], которые впоследствии дополнялись и переиздавались. Автор, прекрасный знаток источников, сосредоточил свое внимание на решении некоторых конкретно-исторических вопросов этногенеза восточного славянства в IV–IX вв. и предыстории Древнерусского государства.
Также следует отметить интересные и чрезвычайно важные наблюдения одного из самых авторитетных лингвистов нашего времени О.Н. Трубачева, изучавшего проблему Причерноморской (Приазовской) Руси, в которой он видел реликт индоарийских племен, населявших Северное Причерноморье во II тысячелетии до н. э. и отчасти позднее[61].
То, что корни русского народа уходят в глубь тысячелетий, настойчиво утверждала и аргументированно доказывала в своих книгах и статьях хорошо известная как в нашей стране, так и за рубежом ученый-индонолог Н.Р. Гусева, которая выявила общие и сходные черты в языке и культуре древнейших предков славян (в том числе и русских) и предков древнеарийских племен[62].
Древнейшей истории русов посвящены книги научного сотрудника Института славяноведения и балканистики РАН В.М. Гобарева, в которых он рассказывает о борьбе за независимость древних народов и племен Центральной и Восточной Европы во II–I тысячелетиях до н. э[63]. Однако предыстория Руси им фактически представлена военной историей праславян, а проблема происхождения русского народа, его историко-этнических корней в его книгах вообще не рассматривается. К тому же, автор не претендует на строгую научность и книги свои относит к произведениям историко-художественного жанра.
Важность проблемы и необходимость ее дальнейшего изучения нашли подтверждение в статьях, опубликованных в 2000 г. двумя ведущими историческими журналами: «Отечественная история» и «Вопросы истории». Автор первой из них, крупный историк, член-корреспондент РАН Л.В. Милов[64] свою статью посвятил, казалось бы, частному вопросу, а именно – происхождению термина Ruzzi как аллографа этнонима «русь». Однако его наблюдения позволили сделать очень важный вывод, касающийся проблемы образования государства у восточных славян: «восточнославянская государственность, несомненно, зарождалась задолго до появления варяжских «находников»«[65]. Автор подтверждает факт раннего присутствия славян в Поднепровье, а под росами, которые, по свидетельству Константина Багрянородного, живут «в верховьях реки Днепр», под народом Rhos, упоминаемом Людовиком Благочестивым, и русьцами (Ruzzi «Баварского географа») следует понимать один и тот же народ.
В другой статье, написанной кандидатом исторических наук Г.И. Анохиным, излагается новая гипотеза происхождения государства на Руси и в большей мере речь идет о соотношении терминов «варяги» и «русы»[66]. Но в ней косвенным образом также решается вопрос и об этнической принадлежности русов. Из статьи следует, что русы – это славяне, издревле проживавшие в районе Приильменья.
Повышенный интерес к проблеме происхождения русского народа, с одной стороны, и, с другой, ее недостаточная изученность академической наукой служат благодатной почвой для некоторых любителей сенсаций, дискредитирующих свои ученые степени и звания. Пример тому – книга двух петербургских докторов наук и академиков «многих академий» В.М. Кандыбы и П.М. Золина «Реальная история России»[67]. Большое место в этой книге отведено происхождению и древнейшей истории русов, а главная идея заключается в том, что русская цивилизация – одна из древнейших и уникальных на всей планете. Однако авторам явно изменяет чувство меры и научного такта, и если в первой, чисто исторической части книги древние русы представлены «многообразием этносов: русы-словаки, русы-скиты (скифы), роксо-ланы» [так у авторов. – Ю.А.], то во второй части («Священная история русов») на ошарашенного читателя сваливаются «первые тонкотелые люди-орусы», которые «своей внешностью во время полетов напоминали летающих змей», а «спустя миллионы лет они сумели соединиться с появившимися в Ориане архантропами и превратились в плотнотелых людей, образовав Народ Русов», «и произошло это ровно 10 млн. лет тому назад»[68].
Итак, несмотря на обилие исторической литературы, в той или иной степени затрагивающей проблему происхождения и древнейшей истории росов, она по-прежнему остается весьма актуальной. Приходится констатировать, что время формирования русского народа в исторической науке практически совпадает со временем образования древнерусского государства, что соответствует сложившемуся в советские времена представлению о древнерусской народности. Имеется большое количество исследований, посвященных славянскому этногенезу, но древнейшие росы в них чаще всего вообще не фигурируют, а на определенном этапе славянской истории как бы всплывают на поверхность в виде восточных славян, и в дальнейшем восточнославянские племена начинают ассоциироваться с русским народом.