Страница:
Из 52 слов кыпчакского диалекта 16 слов свойственны только кыпчакскому диалекту, т. е. отличные от других диалектов, 32 – общие с огузским, 6 – с йемекским, 6 – с суварским, 5 – с ягма (Курышжанов, 1974, 1, с. 52). Таким образом, к кыпчакскому диалекту наиболее близко по лексике был огузский, а не йемекский диалект, как можно предположить исходя из географии расселения и исторической общности этих племенных групп.
Хозяйство
Кочевали кыпчаки в кибитках «кюйме» (жилища из войлока или шкур животных), установленных на больших четырехколесных повозках и малых – двуколесных арбах. В больших кибитках ездили старики, дети, женщины, в малых – знатные старики или женщины (ханы, не способные ездить верхом, пожилые «хатун»).
Имея лошадь, «ятук» мог промышлять охотой, хотя это было опасным занятием – охотиться в одиночку. Кочевник, не имеющий коня, мог заняться рыболовством и стать рыбаком («балыкчи»), но оно было самым непрестижным занятием в степи. Известны оседлые поселения в Дешт-и Кипчаке, главным образом, в горных районах (в Улутау, например, найдены развалины поселений), на берегах рек Ишима, низовьев Нуры, на Иртыше и Яике; на Сыр-Дарье располагалось много городов, где развивалась торговля (среди купечества или в охране торговых караванов, несомненно, были и кыпчаки).
Ремесло было развито очень слабо: господствовало натуральное хозяйство; причем существовало жесткое распределение обязанностей: «Мужчины вовсе ничего не делают, за исключением стрел, а также имеют попечение о стадах… Они (мужчины) охотятся и упражняются в стрельбе, а жены их все делают: полушубки, платье, башмаки, сапоги и все изделия из кожи, также они правят повозками и чинят их, вьючат верблюдов…» (Плано Карпини). Но были и профессиональные специалисты по отдельным видам ремесла, напр., изготовители луков («йачи»), стрел («окчи») и копий («сунучи»), рудокопы и кузнецы («темирчи»). Очевидно, были и мастера по изготовлению каменных статуй, устанавливаемых на курганах, где погребались знатные покойники (см. религия).
Социальный состав кыпчаков
Этнический состав населения Дешт-и Кипчака
Верования
Половцы / куманы / куны
Введение
В поисках родины
Хозяйство
Скотоводство
Кыпчаки занимались скотоводством, разводили в основном овец, лошадей и верблюдов; крупный рогатый скот занимал в их хозяйстве незначительное место, так как он не приспособлен к условиям круглогодичного выпаса, к добыванию зимой корма из-под снега. Ведущее место занимали овцы, которые давали всё: мясо и молоко для пищи, кожу и шерсть для одежды и обуви, из сала изготавливали хозяйственное мыло. Кыпчакские овцы отличались выносливостью и крупными размерами. Очень многое в жизни кочевников значила лошадь. Служа ему как транспортное (под верх и в повозке) средство, лошадь давала кожу для одежды и гриву для производства веревок. А мясо и молоко (кумыс) служили лучшей едой и питьем. Охота верхом и конные состязания были спутниками многих праздников. Без боевого коня нельзя было представить себе воина. Степные лошади отличались большой выносливостью, неприхотливостью, легко переносили суровые условия круглогодичного выпаса на подножном корме – все это сказывалось на внешнем виде лошадей: они были невелики ростом, редко красивые статями. Породистые скакуны (аргамаки) были редкостью в Дешт-и Кипчаке, ими владели ханы и аристократия. Уже тогда славились туркменские лошади[1]. Значительное место, особенно на юге, занимало верблюдоводство: верблюды были незаменимы при перекочевках и перевозках грузов (напр., перевозки домов-кибиток, поставленных на колеса). Кроме того, верблюжью шерсть использовали в изготовлении одежды и ковров, а напиток из молока (шубат) ценился наравне с кумысом. Разводили (как и в Центральной Азии) двугорбых верблюдов, привычных к суровому климату Восточного Дешт-и Кипчака. Там, где позволяли природные условия и образ жизни, разводили крупный рогатый скот, помимо использования в пищу и приготовления одежды, быки использовались как гужевые животные. Кочевали с временным (сезонным) оседанием: зимой на юге (зимовки близ рек Сыр-Дарья, Чу и их притоков во владениях ханов из племени уран, в Приуралье, в низовьях Волги и Яика – владенье ханов – ильбари), а летом на севере (летовки – в верховьях Урала на Тоболе-Ишиме до низовьев Иртыша), весной и осенью кочевали по пути к летовкам или зимовкам, останавливаясь на время, пока скот не употребит всю траву. Пастбища на летовках и зимовках являлись собственностью родов и племен.Кочевали кыпчаки в кибитках «кюйме» (жилища из войлока или шкур животных), установленных на больших четырехколесных повозках и малых – двуколесных арбах. В больших кибитках ездили старики, дети, женщины, в малых – знатные старики или женщины (ханы, не способные ездить верхом, пожилые «хатун»).
Земледелие. Охота и рыболовство
Добровольно заниматься земледелием кочевник-скотовод не станет, лишь в случае потери скота или невозможности вести кочевой образ жизни (болезнь, физические недостатки и т. п.) вынудят такого «заброшенного» (ятук) судьбой перейти к оседлости и заняться выращиванием простейшей культуры – проса (ал Омари, XIV в.). Земледелием занималось соседнее с кочевниками население и колонисты с юга. Между кочевниками и оседлыми народами существовал обмен: земледельцы поставляли свои продукты питания в обмен на мясо, кожу, шерсть, молочную продукцию в определенных местах. Часто «ятуки» служили пастухами у своих богатых сородичей. Иногда они занимались конокрадством, хотя это преступление строго наказывалось: «тот, у кого найдут краденого коня, обязан возвратить его хозяину и дать ему девять таких же коней, если нет коней – забрать у него ребенка, а если и его не было – вора убивали» (Ибн-Баттута, XIV в.).Имея лошадь, «ятук» мог промышлять охотой, хотя это было опасным занятием – охотиться в одиночку. Кочевник, не имеющий коня, мог заняться рыболовством и стать рыбаком («балыкчи»), но оно было самым непрестижным занятием в степи. Известны оседлые поселения в Дешт-и Кипчаке, главным образом, в горных районах (в Улутау, например, найдены развалины поселений), на берегах рек Ишима, низовьев Нуры, на Иртыше и Яике; на Сыр-Дарье располагалось много городов, где развивалась торговля (среди купечества или в охране торговых караванов, несомненно, были и кыпчаки).
Ремесло было развито очень слабо: господствовало натуральное хозяйство; причем существовало жесткое распределение обязанностей: «Мужчины вовсе ничего не делают, за исключением стрел, а также имеют попечение о стадах… Они (мужчины) охотятся и упражняются в стрельбе, а жены их все делают: полушубки, платье, башмаки, сапоги и все изделия из кожи, также они правят повозками и чинят их, вьючат верблюдов…» (Плано Карпини). Но были и профессиональные специалисты по отдельным видам ремесла, напр., изготовители луков («йачи»), стрел («окчи») и копий («сунучи»), рудокопы и кузнецы («темирчи»). Очевидно, были и мастера по изготовлению каменных статуй, устанавливаемых на курганах, где погребались знатные покойники (см. религия).
Социальный состав кыпчаков
Дешт-и Кипчак, Степь Кыпчаков, по-тюркски Кум Кыпчак или Кыпчакстан, как называлась бы эта страна в настоящее время. Она, эта страна, никогда не была государством, вопреки мнению некоторых казахстанских историков[2]. По мнению С.М. Ахинжанова, в Дешт-и Кипчаке (на территории современного Казахстана) располагались в XII – нач. XIII вв. три основных владения: владение племени уран (из йемеков-каи) на востоке степи с центром в городе Сыгнак, владение династийного племени ильбари (в Центральном и Западном Казахстане) и некоего владения на Мангышлаке, где был «свой царь», но до сер. XII в., когда это владение упоминается в последний раз (Ахинжанов, 1989).
Эти владения управлялись ханами из определенных, т. н. «династийных», племен, следовательно, и ханские племена считались «знатными» среди других племен; на социальной лестнице ниже хана стояли беги (беки), ещё ниже были свободные общинники, ещё ниже – зависимые люди, невольники (рабы). Рабство было патриархальным. Главным источником пополнения рабов – набеги, межплеменные войны; в неволю обычно увозили женщин, девушек, иногда мальчиков и юношей, намного реже – взрослых мужчин, особенно воинов. Стремление кыпчаков захватить в плен, прежде всего, девушек и женщин явно указывает на преобладание в кыпчакском обществе домашнего рабства; они чаще оставались в пределах племени, их захвативших, в то время как юноши и немногочисленные мужчины из мирных жителей продавались или выпускались за выкуп (обычно знатные пленники). Рабы (кул) и рабыни (курнак, яланкуг) выполняли самую тяжелую и грязную работу; красивые невольницы становились наложницами хозяина (хана, бега и т. п.). Социальный статус детей от наложниц не определен (нет подобных сведений в нарративных источниках XII–XIII вв.).
Эти владения управлялись ханами из определенных, т. н. «династийных», племен, следовательно, и ханские племена считались «знатными» среди других племен; на социальной лестнице ниже хана стояли беги (беки), ещё ниже были свободные общинники, ещё ниже – зависимые люди, невольники (рабы). Рабство было патриархальным. Главным источником пополнения рабов – набеги, межплеменные войны; в неволю обычно увозили женщин, девушек, иногда мальчиков и юношей, намного реже – взрослых мужчин, особенно воинов. Стремление кыпчаков захватить в плен, прежде всего, девушек и женщин явно указывает на преобладание в кыпчакском обществе домашнего рабства; они чаще оставались в пределах племени, их захвативших, в то время как юноши и немногочисленные мужчины из мирных жителей продавались или выпускались за выкуп (обычно знатные пленники). Рабы (кул) и рабыни (курнак, яланкуг) выполняли самую тяжелую и грязную работу; красивые невольницы становились наложницами хозяина (хана, бега и т. п.). Социальный статус детей от наложниц не определен (нет подобных сведений в нарративных источниках XII–XIII вв.).
Этнический состав населения Дешт-и Кипчака
По сообщению мусульманских авторов XIV в. Ахмеда ат-Тани (1235–1318 гг.) и ад Димашки (1301–1349 гг.): в Дешт-и Кипчаке (современный Казахстан) кочевали эльбори (борили), барак, дортоба (дурут), бурджоглы, йемек, токсоба, йетиоба, манкуроглы, ал-арс, куманлу, башкурт, карабаглы, уз, джортан (шортан), баджанак и кара-берекли, из которых ханскими (династийными) были эльбори (иль-бари) и токсоба (племенной союз из 9 родов), т. е. токуз оба; в XII в. севернее Приуралья образовался новый племенной союз канглы, получивший в XIII в. широкую известность благодаря их политической активности в период монгольского нашествия. В перечне имен узнаваемы по разным источникам огузы (узы), печенеги (баджанак, возможно караберекли), аланы (ал-арс), известно, что тортоба («дурут» в источнике) были кыпчакского (Ибн Халдун) происхождения, а токсоба– монгольского, кыпчаксками очевидно были и эльбори (борили), так как они были ханским племенем. Племени с этнонимом «кыпчак» указанные авторы (как и другие авторы XII–XIII вв.) не знали. В восточных источниках кыпчаками называли все племена Дешт-и Кипчака: например, Ибн-Халдун, перечислив в своём труде «Книга поучительных примеров» (1400 г.) одиннадцать кипчакских племён, добавил, что «они не одного рода», т. е. этнического происхождения (Кумеков, 1993, с.72).
Верования
Кыпчаки XI–XII вв. исповедовали шаманизм, в его особой форме – тенгрианство. Владыкой Верхнего мира и верховным божеством является Тенгри, он определяет сроки жизни людей, но рождениями их «распоряжалась» Умай – богиня плодородия. Владыкой Среднего мира и верховным было божество «Священная Земля – Вода» (Ыдун Иер-Суб). Владыкой Нижнего мира был Эрклиг, ведающий смертью всех живых существ. Помимо главных существовало множество второстепенных божеств, в том числе Солнце (Кун) и Луна (Ай), а также вера в родство с некоторыми животными, тотемизм. Для большинства тюркских племен главным тотемом был сивый волк.
Особое место в верованиях кыпчакских племен занимал культ предков. Он выражался в установке каменных антропоморфных фигур (т. н. «каменных баб») вблизи погребений знатных, почитаемых мужчин и женщин (детских статуй нет). Статуи ставились на возвышенных местах лицом на восток. Статуи (X–XI вв.) были изготовлены примитивно, изображение (прорисовка) лица– схематично, более поздние стали выполняться художественнее и реалистичнее. В Дешт-и Кипчаке известны только ранние изваяния, в том числе 115 древнетюркского происхождения и 108 – кыпчакского. Кстати, сиры, предки кыпчаков, не ставили каменные изваяния, этот обычай очевидно появился позже.
Уже в конце XI века среди кыпчаков распространяется ислам: вначале среди выходцев из степи, поселившихся в мусульманских городах по берегам Сыр-Дарьи или переселившихся в Хорезм. В XII в. ислам принимают кипчаки: аристократия и воины, прежде всего династийного племени уран, в т. ч. хан Кыран (Кадыр-хан) и Алп-Дерек (Кайир-хан). Но в глубине Дешт-и Кипчака, вдали от границ Хорезма и мусульманских городов юга, кыпчакские племена строго придерживались религии предков, почитали своих шаманов («камов») и гадателей («ямгурчи»).
Особое место в верованиях кыпчакских племен занимал культ предков. Он выражался в установке каменных антропоморфных фигур (т. н. «каменных баб») вблизи погребений знатных, почитаемых мужчин и женщин (детских статуй нет). Статуи ставились на возвышенных местах лицом на восток. Статуи (X–XI вв.) были изготовлены примитивно, изображение (прорисовка) лица– схематично, более поздние стали выполняться художественнее и реалистичнее. В Дешт-и Кипчаке известны только ранние изваяния, в том числе 115 древнетюркского происхождения и 108 – кыпчакского. Кстати, сиры, предки кыпчаков, не ставили каменные изваяния, этот обычай очевидно появился позже.
Уже в конце XI века среди кыпчаков распространяется ислам: вначале среди выходцев из степи, поселившихся в мусульманских городах по берегам Сыр-Дарьи или переселившихся в Хорезм. В XII в. ислам принимают кипчаки: аристократия и воины, прежде всего династийного племени уран, в т. ч. хан Кыран (Кадыр-хан) и Алп-Дерек (Кайир-хан). Но в глубине Дешт-и Кипчака, вдали от границ Хорезма и мусульманских городов юга, кыпчакские племена строго придерживались религии предков, почитали своих шаманов («камов») и гадателей («ямгурчи»).
Половцы / куманы / куны
Источники: материалы археологии и палеоантропологии; древнерусские летописи («Повесть временных лет» и другие) и литературные памятники, византийские и венгерские хроники; сочинения мусульманских авторов – Шафара аз-Замана Тахира Марвази (XII в.), Абу Рейхана ал Бируни (XI в.), Абу Абдаллаха Мухаммада ибн Мухаммада ал Идриси (XII в.); сочинений грузинских авторов – Джуан-шера (конец XI в.), Леонтия Мровели (cep.XI века) и других, сведения которых связаны в хронику «Картлис Цховреба» («Жизнь Грузии»), а также Анонима, создателя древнерусской «Повести о полку Игореве» (конец XII века).
В качестве литературы использованы исследования Алексеюка М.И., Анчабадзе З.В., Баскакова Н.А., Вайнштейна С.И., Великановой М.С., Герасимовой М.М., Добродомова И.Г., Добролюбского А.С.,Жаворонкова П.И., Князький И.О., Кумекова Б.Е., Мургулия М.П., Плетневой А.С., Попова А.И., Толочко П.П., Федорова-Давыдова Г.А., Шевченко А.В., Шушарина В.П. и других авторов.
В качестве литературы использованы исследования Алексеюка М.И., Анчабадзе З.В., Баскакова Н.А., Вайнштейна С.И., Великановой М.С., Герасимовой М.М., Добродомова И.Г., Добролюбского А.С.,Жаворонкова П.И., Князький И.О., Кумекова Б.Е., Мургулия М.П., Плетневой А.С., Попова А.И., Толочко П.П., Федорова-Давыдова Г.А., Шевченко А.В., Шушарина В.П. и других авторов.
Введение
Степь от Волги (Итиля) до Алтая, получившая в сочинениях восточных авторов наименование Дешт-и Кипчак (т. е. Степь Кипчаков или Кипчакская степь), населялась многочисленными племенами кочевников, названных кыпчаками. Западнее же Итиля в то время господствовали в степи печенеги, изгнавшие из Северного Причерноморья мадьяр и подчинившие отдельные группы прежних обитателей степи – аланов и булгар, кое-где в Крыму и хазар.
И вдруг в 1050 г. на южных границах Руси русскими «сторожами» замечены новые в этих местах кочевые группы – торки, уже известные на Руси по совместному походу на волжских булгар в 985 г., но тогда они кочевали за Волгой. Что же привело торков к рубежам Руси?
Появление новых племен на границе обеспокоило переяславльского князя Всеволода Ярославича. Узнав, что торки обосновались близ русского городка Воин и занимаются грабежом пограничных сёл, князь в 1055 г. организовал на них поход. Разгромив и отогнав в степь торков, он встретил людей неизвестного досель на Руси народа;
заключив с их предводителем – ханом Болушем мир, очевидно князь захотел поближе познакомиться с новыми пришельцами и, прежде всего, узнать кто они, «какого роду-племени». Их ответ– «сары» (дословно – «желтые») был, вероятно, диковен для русин (так называли себя жители Южной Руси) – цветовое обозначение народа не было принято на Руси, потому и перевели слово «сары» – полова (солома, по цвету соответственно – «сары»), так назвали новых пришельцев и повстречавшихся вслед за ними другие племена кочевников – «половцы». В 1061 году произошло первое нападение половцев на Русь – и началась непростая история взаимоотношений кочевых племен – половцев с оседлой Русью.
С 1096 года стали известны на Руси и другие группы племен – куны и куманы, но всех их продолжали называть по первому встретившемуся племени – половцами («сарынями» как называет летописец их самоназвание в древнерусском произношении). Кто же такие эти племена: сары – половцы, куны, куманы? Откуда они? Почему пришли в степи Северного Причерноморья и Северного Кавказа?
И вдруг в 1050 г. на южных границах Руси русскими «сторожами» замечены новые в этих местах кочевые группы – торки, уже известные на Руси по совместному походу на волжских булгар в 985 г., но тогда они кочевали за Волгой. Что же привело торков к рубежам Руси?
Появление новых племен на границе обеспокоило переяславльского князя Всеволода Ярославича. Узнав, что торки обосновались близ русского городка Воин и занимаются грабежом пограничных сёл, князь в 1055 г. организовал на них поход. Разгромив и отогнав в степь торков, он встретил людей неизвестного досель на Руси народа;
заключив с их предводителем – ханом Болушем мир, очевидно князь захотел поближе познакомиться с новыми пришельцами и, прежде всего, узнать кто они, «какого роду-племени». Их ответ– «сары» (дословно – «желтые») был, вероятно, диковен для русин (так называли себя жители Южной Руси) – цветовое обозначение народа не было принято на Руси, потому и перевели слово «сары» – полова (солома, по цвету соответственно – «сары»), так назвали новых пришельцев и повстречавшихся вслед за ними другие племена кочевников – «половцы». В 1061 году произошло первое нападение половцев на Русь – и началась непростая история взаимоотношений кочевых племен – половцев с оседлой Русью.
С 1096 года стали известны на Руси и другие группы племен – куны и куманы, но всех их продолжали называть по первому встретившемуся племени – половцами («сарынями» как называет летописец их самоназвание в древнерусском произношении). Кто же такие эти племена: сары – половцы, куны, куманы? Откуда они? Почему пришли в степи Северного Причерноморья и Северного Кавказа?
В поисках родины
А началось движение этих племен далеко на востоке, у границ Китая, страны получившей свое название в некоторых языках, в т. ч. в русском, от этнонима «кидани» («кытаи» в тюркском произношении). В 907 г. кидани создали свое государство (названное Ляо, 947-1125 гг.), распространившее свою власть от Японского моря до восточных отрогов Тибета. Его возвышение означало, что в Центральной Азии господство тюркских племен, создавших Тюркский, Уйгурский и Кыргызский каганаты сменилось доминированием монгольских племен. Сложившаяся ситуация вынудила многие тюркские племена, оказавшиеся близ границ киданского государства откочевать на Запад. Об этом кратко сообщает придворный врач сельджукского султана Маликшаха Шараф аз Заман Тахир Марвази (т. е. уроженец Мерва) в своем трактате «Природа животных» (1120 г.), где нашлось место для сведений по истории и этнографии, сообщает: «среди них (тюрков) есть группа племен, которые называются кун, они прибыли из земли Кытай, боясь Кыта-хана. За кунами последовал народ, который называется каи. Они многочисленнее и сильнее их (кунов). Куны переселились на землю шары, а шары переселились на землю туркменов. Туркмены переселились на восточные земли огузов, а огузы переселились на земли печенегов, поблизости от Армянского (Чёрного) моря» (цитата из книги Кляшторный, Султанов, 2004, с. 133.). Страна Кытай – государство киданей с центром в бассейне реки Шара-Мурэн (ныне Внутренняя Монголия, КНР), туркменами в X–XII вв. восточные авторы называли тюрков, принявших ислам (в данном случае ими были карлуки Семиречья).
Таким образом, миграцию на запад начали куны, бежавшие от киданской угрозы покорения, на новом месте они подверглись нападению каи, «которые сильнее и многочисленнее их» (Марвази). Когда и откуда началось движение, каков был характер взаимоотношений между мигрантами и племенами, по территории которых они продвигались, в частности с кыпчаками, точно не известно. Можно лишь предположить следующее, рассмотрев этническую историю племён – участников этой миграции.
КУНЫ. Одно из древних тюркских племён, занимавших видное место в конфедерации теле. Упоминается в китайской хронике династии Суй (581–618 гг.) и Тан (618–906 гг.) под этнонимом хун наряду с племенами вэйхо (уйгуры) и сеяньто (будущие кыпчаки). В VII–VIII вв. куны входили в состав токуз-огузов, а в 745–840 гг. – Уйгурского каганата. После его падения они откочевали на восток, где в начале
X века оказались в сфере влияния киданей. Очевидно, в этом веке и произошёл первый этап миграции. В 1029 году Абу Рейхан Мухаммад ибн Ахмед ал Бируни (973-1048 гг.), находясь на службе при дворе султана Махмуда Газневи, упоминает в своём сочинение «Тафхиме» неизвестных дотоле мусульманскому миру кунов и их соседей – каи. Махмуд Кашгари в своём «Собрании тюркских наречий» (1074 г.) называет каи племенем, знающим «свой (не тюркский) язык», но хорошо говорящими по-тюркски и помещает их вблизи ябаку, чомулов и басмылов, обитавших на территории от Восточного Семиречья, через Джунгарию и Алтай до Оби. О кунах Махмуд Кашгари не пишет, не сообщают о них в составе племён Дешти-Кипчака и мусульманские авторы более позднего времени. Они известны на Руси, а в Венгрии их этноним стал наименованием всех тюркских кочевников с 1070 года до монголо-татарского нашествия на страну в 1241 году. Кунами же называют и потомков тех же половцев и куманов, бежавших от монголов и поселившихся в Венгрии. На Руси этноним «куны» (в древнерусских источниках – хины, чины) не вытеснил этникон «половцы», но в некоторых случаях оба названия сливаются, образуя новый – «сорочины» или «сорочинцы» (Добродомов, 1978 г.).
Среди некоторых исследователей бытует мнение, что куны и куманы – один этнос: этникон «куман» – производное от термина «кун». Мнение ошибочное: это разные племена, и географически, и исторически, и лингвистически (в пределах тюркского языка), как различна семантика их этнонима.
КАИ. Судя по этнониму (монгольск. – «змея») и по свидетельству М. Кашгари о двуязычности каи (имели свой язык, но хорошо говорили по-тюркски), сей этнос был монгольского происхождения и в XI в. процесс его тюркизации ещё не завершился. В мусульманских источниках каи впервые упоминаются в «Тафхиме» Бируни в 1029 г. вместе с кунами по соседству с племенами чомул, ябаку и басмыл, причём известно, что последние обитали в северной части современной Джунгарии (Синьцзян, КНР). Каи обычно отождествляются с монголоязычными племенами «си», родственными киданям, причём, по мнению С.Г. Кляшторного, часть их («белые си») упоминаются китайскими источниками VII в. в составе племён теле, но веком позже в составе токуз-огузов (уйгур, байырку, буку, киби, кун/хун, сёгир, тонра) их нет. Возможно, и были связи каи с тюрками, но во времена Махмуда ал Кашгари они ещё сохраняли монгольский язык и монгольский этноним. Мнение С.М. Ахинжанова о тождестве каи и кимаков, т. е. йемеков противоречит Махмуду Кашгари, который отделяет их друг от друга и сообщает о тюркоязычности йемеков и двуязычности каи.
Каи стали той внешней силой, которая вызвала миграционную волну: каи – куны – шары (сары) – куманы. Возможно, продвигаясь вслед за кунами каи по территории, известной в мусульманских источниках с 1030 г. как Дешт-и Кипчак, каи разделились. Часть их обосновалась на средней Сыр-Дарье, став известным (XII в.) племенем «уран» (тюркский эквивалент «каи») и оставив топонимы с уран-кай, в частности, урочище Урангай близ современного гор. Туркестана. Другая часть оказалась в составе огузов – племя кайы, из которого был Осман-бей, основатель династии султанов Османской империи. Третья часть продолжала движение в арьергарде миграции и оказалась в Восточной Европе, но их этноним не получил среди новых соседей такую известность, какую получили первые племена этой миграции – куманы, сары (половцы) и куны. Упоминаются они лишь в русской летописи довольно поздно– в 1160 г. половецким названием (кайопа) – каепичи, но в составе Чёрных Клобуков (печенегов, торков и других тюркских племён – вассалов русских князей). В конце XI века на Руси и в Византии половецкий (на Руси) или куманский (в Византии) был хорошо известен хан Тугоркан, ставший прототипом былинного Тугарина Змея. Вторая часть его былинного имени наводит на мысль: не был ли Тугоркан ханом каепичей? Тугоркан был тестем киевского князя Святополка и после гибели хана под Переяславлем (1096 г.), Святополк похоронил тестя, забрал к себе его семью и возможно часть сородичей хана – каепичей, поселив их в Поросье, среди своих тюркских вассалов. Один из сыновей Тугоркана стал родоначальником русских дворян Псковкой губернии Половцовых. Топонимы типа «змей, змий» известны во многих районах Украины, как например, к югу от Харькова, где располагались зимние становища половцев, был город Змиев (ныне Украина).
ШАРЫ/САРЫ. В отличие от кунов и каи этническая сущность шары, или сары вызывает много вопросов. Тюркоязычность их признаётся всеми исследователями, но в перечне племён в сочинении Махмуда Кашгари сары нет. По мнению С.Г. Кляшторного, в период жизни Махмуда аль Кашгари сары входили в состав басмылов (Кляшторный, Султанов, 2004, с. 136). Термин «сары» упоминается в качестве определения подразделений в составе многих этносов. Так, после распада первого Тюркского каганата (630 г.), китайские источники выделяют среди покорённых племён тюрков-ашина (кёк-тюрки, «голубые») и тюрков-шели (тюрков-сары «жёлтые»), о них же, т. е. тюрках-сары пишет в донесении императорскому двору китайский пограничный чиновник в 735 г. (Кляшторный, Султанов, 2004, с. 136–137). Были сары и в составе тюргешей, которые имели в Семиречье свой каганат (см.: «тюргеши» в приложении № 4). Наконец, Марвази сообщает о группе шары, бежавшей от мусульман к язычникам из-за нежелания принять ислам. Автор пишет: «Путник, идущий к китаям на расстоянии в полмесяца пути от Санджу, достигает группу шары, которая известна по имени их главы, называвшегося Басмыл. Они убежали в эти места от ислама, боясь обрезания» (Ахинжанов, 1989, с. 185). Правда, Басмыл– этноним, не имя. Басмылы– объединение из этнических групп разного происхождения, хорошо известны в орхоно-енисейских надписях (в памятнике Элетмиш Бильге-кагана они названы «сорокаплеменными басмылами», 760 г.) и в китайских источниках («басими») на территории Южной Джунгарии (см. «бас-мылы» в приложении № 4). Очевидно, это те шары, на которых, по сообщению того же Марвази, напали куны. Таким образом, имеется несколько вариантов этнической принадлежности сары. Возможны две версии происхождении: по одной версии сары происходят от тюрков-шели, которые после падения второго Тюркского каганата (744 г.), возможно бежали к басмылам, по другой (и наиболее доказательной) версии сары являются потомками части сары-тюргешей, бежавших «от ислама» и сохранивших свой древний (VIII век) этноним (потомки тюргешей, принявшие ислам, известны как тухси). Доказательства второй версии следующие: 1) судя по сообщению Марвази о миграции, которая шла с востока на запад («каи – куны – шары – туркмены»), территория шары находилась западнее территории каи и кунов, но восточнее территории, так называмых, туркмен, т. е. тюрков-мусульман (государство Караханидов) т. е. между Джунгарией и Семиречьем, это территория басмылов; 2) по его же сведению, шары известны по имени своего предводителя, а он – Басмыл, значит, и шары – «басмылы»; 3) по сообщению Ибн аль-Асира, в 1043 году 10 тысяч кочевников, чьи зимовки находились вблизи столицы государства Караханидов Баласагуна (город располагался на берегу реки Чу, в Семиречье) приняли ислам, не известно какое племя стало мусульманами, но вполне возможно, что это были сары и что именно из них была группа, бежавшая к басмылам, не желая принять ислам; 4) позы и детали каменных изваяний (фигуры мужчин, и главное, женщин с сосудом в обеих руках), характерные для половецких статуй, были характерны и для большого числа изваяний VIII–X вв., найденных в Семиречье (только у тюргешей и у половцев изваяли в большом числе женские статуи). Таким образом, версия происхождения «марвазинских» сары (шары) от сары-тюргешей находит большую аргументацию, чем другие версии. Правда, Марвази, определяя территорию сары, назвал её в половину месяца пути от Санджу (Шачжоу или Дун-хуан в провинции Ганьсу, Китай) «к китаям», т. е. государство киданей (Северный Китай), ещё существовавшее в год написания сочинения Марвази (1120 г.). И, исходя из данного сообщения, В.Ф.Минорский определил территорию этой группы сары близ Эдзин-гола (Ахинжанов, 1989, с. 185). Явное недоумение: не могли сары, живущие по соседству с Эдзин-голом (там жили тангуты, на этой реке сейчас находятся развалины их города Хара-Хото) быть под опекой басмылов (имея своим главой Басмыла), не могли на них напасть куны – далековато они были друг от друга. Здесь явная ошибка – или самого Марвази или переводчика его сочинения. Очевидно, следует не «к китаям», а «от китаев» и тогда все станет на место. Чтобы преодолеть это недоумение В.Ф.Минорский разделил сары на две группы: одну он поместил у Эдзин-гола, другую – у реки Сарысу в Центральном Казахстане (Дешт-и Кипчак в средневековье), что не соответствует порядку миграции (выпадают «туркмены», так как их территория оказалась восточнее сары).
Древнерусское название сары «половцами» (полова – т. е. солома) давно вызывало у исследователей различные мнения об этимологии этого термина. От «поле» и «полона» у А. Татищева (1744 г.) и А. Щекатова (1875 г.) до цвета их, мол, белокурых волос (А. Куник, 1875 г.). Когда выяснилось, что «половцы» – это калька тюркского «сары» (летописец пишет в 1096 году, что половцы «рекше: сарини есми», т. е. назвали себя «сары», их этноним был им ошибочно воспринят так, как будто бы половцы назвали себя сыновьями библейской Сары, что странно услышать это от язычников), мнение о светловолосости и европеоидности половцев/сары надолго утвердилось в исторической науке (подробнее об этом см.: И.Г. Добродомов, 1975).
Таким образом, миграцию на запад начали куны, бежавшие от киданской угрозы покорения, на новом месте они подверглись нападению каи, «которые сильнее и многочисленнее их» (Марвази). Когда и откуда началось движение, каков был характер взаимоотношений между мигрантами и племенами, по территории которых они продвигались, в частности с кыпчаками, точно не известно. Можно лишь предположить следующее, рассмотрев этническую историю племён – участников этой миграции.
КУНЫ. Одно из древних тюркских племён, занимавших видное место в конфедерации теле. Упоминается в китайской хронике династии Суй (581–618 гг.) и Тан (618–906 гг.) под этнонимом хун наряду с племенами вэйхо (уйгуры) и сеяньто (будущие кыпчаки). В VII–VIII вв. куны входили в состав токуз-огузов, а в 745–840 гг. – Уйгурского каганата. После его падения они откочевали на восток, где в начале
X века оказались в сфере влияния киданей. Очевидно, в этом веке и произошёл первый этап миграции. В 1029 году Абу Рейхан Мухаммад ибн Ахмед ал Бируни (973-1048 гг.), находясь на службе при дворе султана Махмуда Газневи, упоминает в своём сочинение «Тафхиме» неизвестных дотоле мусульманскому миру кунов и их соседей – каи. Махмуд Кашгари в своём «Собрании тюркских наречий» (1074 г.) называет каи племенем, знающим «свой (не тюркский) язык», но хорошо говорящими по-тюркски и помещает их вблизи ябаку, чомулов и басмылов, обитавших на территории от Восточного Семиречья, через Джунгарию и Алтай до Оби. О кунах Махмуд Кашгари не пишет, не сообщают о них в составе племён Дешти-Кипчака и мусульманские авторы более позднего времени. Они известны на Руси, а в Венгрии их этноним стал наименованием всех тюркских кочевников с 1070 года до монголо-татарского нашествия на страну в 1241 году. Кунами же называют и потомков тех же половцев и куманов, бежавших от монголов и поселившихся в Венгрии. На Руси этноним «куны» (в древнерусских источниках – хины, чины) не вытеснил этникон «половцы», но в некоторых случаях оба названия сливаются, образуя новый – «сорочины» или «сорочинцы» (Добродомов, 1978 г.).
Среди некоторых исследователей бытует мнение, что куны и куманы – один этнос: этникон «куман» – производное от термина «кун». Мнение ошибочное: это разные племена, и географически, и исторически, и лингвистически (в пределах тюркского языка), как различна семантика их этнонима.
КАИ. Судя по этнониму (монгольск. – «змея») и по свидетельству М. Кашгари о двуязычности каи (имели свой язык, но хорошо говорили по-тюркски), сей этнос был монгольского происхождения и в XI в. процесс его тюркизации ещё не завершился. В мусульманских источниках каи впервые упоминаются в «Тафхиме» Бируни в 1029 г. вместе с кунами по соседству с племенами чомул, ябаку и басмыл, причём известно, что последние обитали в северной части современной Джунгарии (Синьцзян, КНР). Каи обычно отождествляются с монголоязычными племенами «си», родственными киданям, причём, по мнению С.Г. Кляшторного, часть их («белые си») упоминаются китайскими источниками VII в. в составе племён теле, но веком позже в составе токуз-огузов (уйгур, байырку, буку, киби, кун/хун, сёгир, тонра) их нет. Возможно, и были связи каи с тюрками, но во времена Махмуда ал Кашгари они ещё сохраняли монгольский язык и монгольский этноним. Мнение С.М. Ахинжанова о тождестве каи и кимаков, т. е. йемеков противоречит Махмуду Кашгари, который отделяет их друг от друга и сообщает о тюркоязычности йемеков и двуязычности каи.
Каи стали той внешней силой, которая вызвала миграционную волну: каи – куны – шары (сары) – куманы. Возможно, продвигаясь вслед за кунами каи по территории, известной в мусульманских источниках с 1030 г. как Дешт-и Кипчак, каи разделились. Часть их обосновалась на средней Сыр-Дарье, став известным (XII в.) племенем «уран» (тюркский эквивалент «каи») и оставив топонимы с уран-кай, в частности, урочище Урангай близ современного гор. Туркестана. Другая часть оказалась в составе огузов – племя кайы, из которого был Осман-бей, основатель династии султанов Османской империи. Третья часть продолжала движение в арьергарде миграции и оказалась в Восточной Европе, но их этноним не получил среди новых соседей такую известность, какую получили первые племена этой миграции – куманы, сары (половцы) и куны. Упоминаются они лишь в русской летописи довольно поздно– в 1160 г. половецким названием (кайопа) – каепичи, но в составе Чёрных Клобуков (печенегов, торков и других тюркских племён – вассалов русских князей). В конце XI века на Руси и в Византии половецкий (на Руси) или куманский (в Византии) был хорошо известен хан Тугоркан, ставший прототипом былинного Тугарина Змея. Вторая часть его былинного имени наводит на мысль: не был ли Тугоркан ханом каепичей? Тугоркан был тестем киевского князя Святополка и после гибели хана под Переяславлем (1096 г.), Святополк похоронил тестя, забрал к себе его семью и возможно часть сородичей хана – каепичей, поселив их в Поросье, среди своих тюркских вассалов. Один из сыновей Тугоркана стал родоначальником русских дворян Псковкой губернии Половцовых. Топонимы типа «змей, змий» известны во многих районах Украины, как например, к югу от Харькова, где располагались зимние становища половцев, был город Змиев (ныне Украина).
ШАРЫ/САРЫ. В отличие от кунов и каи этническая сущность шары, или сары вызывает много вопросов. Тюркоязычность их признаётся всеми исследователями, но в перечне племён в сочинении Махмуда Кашгари сары нет. По мнению С.Г. Кляшторного, в период жизни Махмуда аль Кашгари сары входили в состав басмылов (Кляшторный, Султанов, 2004, с. 136). Термин «сары» упоминается в качестве определения подразделений в составе многих этносов. Так, после распада первого Тюркского каганата (630 г.), китайские источники выделяют среди покорённых племён тюрков-ашина (кёк-тюрки, «голубые») и тюрков-шели (тюрков-сары «жёлтые»), о них же, т. е. тюрках-сары пишет в донесении императорскому двору китайский пограничный чиновник в 735 г. (Кляшторный, Султанов, 2004, с. 136–137). Были сары и в составе тюргешей, которые имели в Семиречье свой каганат (см.: «тюргеши» в приложении № 4). Наконец, Марвази сообщает о группе шары, бежавшей от мусульман к язычникам из-за нежелания принять ислам. Автор пишет: «Путник, идущий к китаям на расстоянии в полмесяца пути от Санджу, достигает группу шары, которая известна по имени их главы, называвшегося Басмыл. Они убежали в эти места от ислама, боясь обрезания» (Ахинжанов, 1989, с. 185). Правда, Басмыл– этноним, не имя. Басмылы– объединение из этнических групп разного происхождения, хорошо известны в орхоно-енисейских надписях (в памятнике Элетмиш Бильге-кагана они названы «сорокаплеменными басмылами», 760 г.) и в китайских источниках («басими») на территории Южной Джунгарии (см. «бас-мылы» в приложении № 4). Очевидно, это те шары, на которых, по сообщению того же Марвази, напали куны. Таким образом, имеется несколько вариантов этнической принадлежности сары. Возможны две версии происхождении: по одной версии сары происходят от тюрков-шели, которые после падения второго Тюркского каганата (744 г.), возможно бежали к басмылам, по другой (и наиболее доказательной) версии сары являются потомками части сары-тюргешей, бежавших «от ислама» и сохранивших свой древний (VIII век) этноним (потомки тюргешей, принявшие ислам, известны как тухси). Доказательства второй версии следующие: 1) судя по сообщению Марвази о миграции, которая шла с востока на запад («каи – куны – шары – туркмены»), территория шары находилась западнее территории каи и кунов, но восточнее территории, так называмых, туркмен, т. е. тюрков-мусульман (государство Караханидов) т. е. между Джунгарией и Семиречьем, это территория басмылов; 2) по его же сведению, шары известны по имени своего предводителя, а он – Басмыл, значит, и шары – «басмылы»; 3) по сообщению Ибн аль-Асира, в 1043 году 10 тысяч кочевников, чьи зимовки находились вблизи столицы государства Караханидов Баласагуна (город располагался на берегу реки Чу, в Семиречье) приняли ислам, не известно какое племя стало мусульманами, но вполне возможно, что это были сары и что именно из них была группа, бежавшая к басмылам, не желая принять ислам; 4) позы и детали каменных изваяний (фигуры мужчин, и главное, женщин с сосудом в обеих руках), характерные для половецких статуй, были характерны и для большого числа изваяний VIII–X вв., найденных в Семиречье (только у тюргешей и у половцев изваяли в большом числе женские статуи). Таким образом, версия происхождения «марвазинских» сары (шары) от сары-тюргешей находит большую аргументацию, чем другие версии. Правда, Марвази, определяя территорию сары, назвал её в половину месяца пути от Санджу (Шачжоу или Дун-хуан в провинции Ганьсу, Китай) «к китаям», т. е. государство киданей (Северный Китай), ещё существовавшее в год написания сочинения Марвази (1120 г.). И, исходя из данного сообщения, В.Ф.Минорский определил территорию этой группы сары близ Эдзин-гола (Ахинжанов, 1989, с. 185). Явное недоумение: не могли сары, живущие по соседству с Эдзин-голом (там жили тангуты, на этой реке сейчас находятся развалины их города Хара-Хото) быть под опекой басмылов (имея своим главой Басмыла), не могли на них напасть куны – далековато они были друг от друга. Здесь явная ошибка – или самого Марвази или переводчика его сочинения. Очевидно, следует не «к китаям», а «от китаев» и тогда все станет на место. Чтобы преодолеть это недоумение В.Ф.Минорский разделил сары на две группы: одну он поместил у Эдзин-гола, другую – у реки Сарысу в Центральном Казахстане (Дешт-и Кипчак в средневековье), что не соответствует порядку миграции (выпадают «туркмены», так как их территория оказалась восточнее сары).
Древнерусское название сары «половцами» (полова – т. е. солома) давно вызывало у исследователей различные мнения об этимологии этого термина. От «поле» и «полона» у А. Татищева (1744 г.) и А. Щекатова (1875 г.) до цвета их, мол, белокурых волос (А. Куник, 1875 г.). Когда выяснилось, что «половцы» – это калька тюркского «сары» (летописец пишет в 1096 году, что половцы «рекше: сарини есми», т. е. назвали себя «сары», их этноним был им ошибочно воспринят так, как будто бы половцы назвали себя сыновьями библейской Сары, что странно услышать это от язычников), мнение о светловолосости и европеоидности половцев/сары надолго утвердилось в исторической науке (подробнее об этом см.: И.Г. Добродомов, 1975).