Страница:
Захарченко Василий
Загадка Вислинского залива
"ТМ" расследует
Василий ЗАХАРЧЕНКО,
писатель, руководитель международной поисковой экспедиции
Загадка Вислинского залива
В 4 ч дня 17 сентября 1941 года гитлеровцы вошли в город Пушкин (бывшее Царское Село). Во дворец, построенный по проекту архитектора Растрелли, где находилась знаменитая Янтарная комната, ринулись толпы солдат и офицеров вермахта, испанской Голубой дивизии, они принялись штыками выламывать куски янтарных панелей, обдирать уникальный паркет, запихивая добычу в ранцы. Прибывшие представители прусской администрации дворцов и парков, граф Солмс-Лаубах и капитан Поенсген, ответственные за "пополнение" военных музеев "третьего рейха", были вынуждены просить у командования охрану... от своих.
Потом шестеро солдат из 653-го резервного батальона аккуратно разобрали янтарные панели, сняли зеркала и люстры знаменитой комнаты, упаковали в ящики и на грузовиках вывезли на станцию Северная, а оттуда, на поезде, в Кенигсберг.
14 октября комнату доставили в королевский дворец и под руководством профессора Альфреда Роде смонтировали в одном из залов. По крайней мере, об этом сообщила 13 января 1943 года местная газета "Кенигсберг Альгемайне Цайтунг".
30 января 1945 года вокруг Кенигсберга замкнулось кольцо советских войск. С тех пор следы Янтарной комнаты теряются и все попытки разыскать ее в разных странах остаются тщетными. При этом поиск осложняют десятки гипотез, трактовок, предположений, зачастую противоречащих друг другу. На их основе вышли десятки книг, сотни статей о "тайне Янтарной комнаты", но, как говорится, "воз и ныне там".
Можно ли говорить о том, что надежда найти комнату, официальная стоимость которой (если эти слова применимы к исторической реликвии) составляет более 50 млн. долларов, погасла? Ведь дворец в Пушкине восстановлен, идет работа по возрождению Янтарной комнаты. Дело крайне сложное, ведь не сохранилось ни одного ее эскиза, проб янтаря, имеющего свыше 400 оттенков, от абсолютно черного до совершенно белого, а есть только черно-белые фотографии. Нет, энтузиасты действуют, проверяют старые и новые версии.
Наш журнал занялся выяснением судьбы Янтарной комнаты несколько лет назад. Представшие тогда перед нами факты складывались в такую стройную, вполне правдоподобную версию, что мы сочли необходимым тщательно проверить ее.
Младший лейтенант Д. ГРУБА с боевыми товарищами. Снимок военных лет.
Все началось с первого совещания аквалангистов в Севастополе, куда осенью 1980 года со всей страны слетелись отчаянные ребята, возглавлявшие клубы подводных искателей реликвий прошлого. Они встретились, чтобы обменяться опытом, обсудить перспективы, выслушать добрые советы адмирала Л. Н. Митина, тогда начальника Гидрографической службы Черноморского флота. Потом им устроили выход в море на гидрографическом катере, чтобы познакомить с современной техникой. Тогда-то председатель клуба аквалангистов Одесского медицинского института и проговорился:
- Это здорово, что мы живем на юге, у теплого моря. Но есть у нас один ветеран, мечтающий о холодной Балтике. И знаете почему? Говорит, имеет отношение к Янтарной комнате и мечтает достать ее!
- Достать? Да возможно ли такое?
- Еще бы, он утверждает, что потопил ее...
ЗАПОЗДАЛОЕ ОТКРОВЕНИЕ МАЙОРА ГРУБЫ
Так мы познакомились с майором в отставке Дмитрием Ефимовичем Грубой. И вот сидим у него на квартире, слушаем рассказ, подтверждаемый документами, которые этот пожилой человек о плотной колодкой наградных ленточек на груди извлекает из объемистой папки.
- Во время войны я служил в 5-й танковой армии Ротмистрова, в 249-м батальоне. Младшим лейтенантом командовал взводом тридцатьчетверок. Мы обходили Кенигсберг с юга, прорываясь к Фришгафскому, теперь Вислинскому заливу. Идем вдоль берега, справа лед залива, слева небольшая возвышенность. Мороз градусов двадцать, дело-то было в конце января 45-го.
Прошли Толкимид (ныне Толльмицко), глядим, километрах в двух по льду тянется обоз, 5 - 6 саней, в каждые впряжено по две лошади, рядом 2 - 3 охранника. Уходят на Фришгафскую косу, она километрах в восьми от берега, по ней немцы драпают из Кенигсберга на Данциг. Другого пути у них нет, Эльбинг-то мы уже взяли.
Командую: "А ну, ребята, огонь по гадам! Не дадим убежать!" Так, из трех танков, прямой наводкой мы этот обоз и потопили. Выпустили по 15 снарядов, били по площади. Сани заметались, а потом все потонули в ледяном крошеве.
Тем временем на берегу нам сдалось около 40 солдат и один штатский, лет 50, холеный, похожий на управляющего. Он мне и говорит на ломаном русском: "Если сохраните жизнь, большой секрет раскрою".
"Черт с тобой, говори, будешь жить".
"Вы знаете, что потопили в заливе? "Бернштайнциммер"!" - И тут же перевел - Янтарную комнату.
Бывшее имение принца Людвига-Фердинанда ныне отведено под конезавод.
"Не врешь?" - Я не знал тогда, что это такое, так он мне объяснил. И добавил, что сейчас докажет. После этого он повел нас уверенно в Кадыны, имение прусского принца Людвига-Фердинанда, внука кайзера Вильгельма II. Большой дворец - замок под черепичной крышей. Мне рассказали, что перед войной тут жил не только принц, но и "наследник" российского престола, великий князь Кирилл Владимирович, родня принца. Держал типографию газеты не то "Свободная Россия", не то "Русское слово", и действительно, в доме стояли печатные машины. Был здесь и эмигрантский банк, видим, на двухэтажном особняке надпись по-русски: "Банк". Вот те на, думаю, куда занесло...
В самом имении залы высоченные, в одном накрытый стол - говорят, хозяева сбежали за час до нашего прихода.
А немец приглашает: "Идем в подвал". Проходим через галерею и небольшую комнату. Немец показывает на стену: "Ломайте, здесь в один кирпич уложено!" Ломаем, кирпич красный, свежий, штукатурка не застыла, стена сама сыплется. Вот те секрет!
Через пролом увидели четыре огромных ящика, этак полтора на полтора и высотой метра два. Взломали, развернули несколько слоев плотной черной и коричневой бумаги, а там хрустальные люстры, меченные двуглавыми орлами размером 5 на 6 см. Открыли ящик поменьше, в нем зеркала в золоченой оправе, упакованы добротно,с мягкими прокладками и распорками.
Немец поясняет: "Вот все, что осталось от Янтарной комнаты. Панели погрузили на сани, а на это их не хватило. Машин лед не выдержит. Теперь вы поняли, что уничтожили?"
- Что же стало с немцем?
- Его вместе с пленными сдали в штаб батальона. О ценностях я доложил командиру батальона Кармеляну, а тот - генералу Полубоярову, заместителю командующего 5-й танковой армией. Он приезжал, смотрел... Кстати, нашли мы и еще один тайник. Километрах в двух от замка, у поляка, жила угнанная немцами русская женщина с ребенком, мы помогали ей. Она и сказала, что под лестницей, с боковой стороны, спрятано съестное. Там оказались бидоны с сахаром и разными продуктами, корзины со скатертями и салфетками и многое другое. Наверно, хозяева рассчитывали вернуться, да не вышло.
- А что было с вами потом?
- Немецкая танковая дивизия, вырвавшись из Данцига, нанесла нам увесистый удар. 17 апреля меня тяжело ранило - умирал и лечился долго, в четырех госпиталях, до конца 1945 года. Потом в армии служил. Не до Янтарной комнаты было. Как видите - жив.
А в 1973 году прочитал в "Известиях", что польские студенты ищут ее в районе Слуцка, и сразу вспомнил - так я же ее утопил в заливе! Сразу написал в самые верха, А. Н. Косыгину. Получил ответ. - Груба показывает бумагу со штампом:
"Ваше письмо от 12 февраля с. г. относительно организации поиска Янтарной комнаты направлено в Министерство культуры СССР (зам. министра тов. Попову В. И.), которое имеет непосредственное отношение к вопросам поиска Янтарной комнаты. Б. Бацанов, 27 февраля 1974 года".
Еще через два месяца ответили из министерства:
"Сообщаем, что ваше письмо в отношении организации поиска Янтарной комнаты направлено специальной правительственной комиссии под председательством заместителя министра культуры РСФСР тов. Стриганова В. М., занимающегося данной проблемой. В настоящее время ваше предложение изучается. О принятом решении вам будет сообщено. Заместитель начальника Управления изобразительных искусств и охраны памятников Д. Н. Кульчицкий".
- Так и не сообщили, - вздохнул Груба. - Тогда я обратился к бывшему тогда заместителем Председателя Совета Министров УССР П. Т. Тронько (живу-то на Украине!). Через год после первого письма получил ответ от Калининградской геолого-археологической экспедиции:
"Информация, содержащаяся в ваших письмах на имя заместителя Председателя Совета Министров УССР тов. Тронько П. Т. ив адрес Министерства культуры РСФСР, поступила для изучения в нашу организацию. Так как для проведения поисковых работ вне территории СССР нужны очень веские доказательства целесообразности таких работ, желательно было бы получить от вас возможно более полное описание места, откуда двигался обоз и схемы данного участка, а также возможно полное описание обстоятельств, при которых вы узнали о том, что в обозе эвакуировали ценности. С уважением. Начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции Е. Стороженко. 18 апреля 1975 года".
- Я сообщил им все, что знал, - продолжает Дмитрий Ефимович. - На этом моя переписка с учреждениями прервалась. Писал в КГБ Украины - результат: "Не наше дело". Добрался до ЦК КПСС, беседовал с инструктором отдела культуры, он все записал, обещал ответить.
Я слушаю взволнованный рассказ старого танкиста и поражаюсь безразличию "ответственных работников" к нашему национальному достоянию...
...В декабре 1980 года мы устроили в редакции совещание по Янтарной комнате. Пригласили представителя АН СССР профессора Е. А. Боярского, сотрудницу Калининградской геолого-археологической экспедиции И. И. Мирончук, майора в отставке Д. Е. Грубу. Мы хотели собрать воедино все сведения об исчезновении Янтарной комнаты, "наложить" их на версию Грубы, сопоставив даты и вероятные перемещения ее в условиях военного времени и многое другое. Привожу лишь заключительный вывод:
"В результате анализа фактов участники совещания пришли к единодушному выводу, что в потопленном 23 января 1945 года обозе находятся большие культурные ценности. Значительная вероятность, что в нем находилась демонтированная Янтарная комната. Но если ценности, имевшиеся в обозе, и не имеют отношения к ней, проведение поиска абсолютно целесообразно". Итак, нужна экспедиция в район Вислинского залива. Но ее организация оказалась непростым делом...
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Первое, с чего мы начали, так это попытались проследить нелегкую судьбу комнаты. Как известно, ее история началась в 1701 году, когда после коронации в Кенигсберге прусский король Фридрих I велел:
"Янтарь, восточнопрусское золото, использовать с пользой... для чего самые лучшие куски употребить на создание янтарного кабинета в Берлине". Работу поручили мастеру из Дании Готфриду Вольфраму и двум специалистам по янтарю из Гданьска. Они-то и создали уникальные панели "кабинета" площадью около 50 кв. м. Сначала кабинет разместили в королевской резиденции Шарлоттенбург, потом в берлинском городском замке, где его увидел Петр I. Он был восхищен... Заметив это, Фридрих 1, искавший союзников в войне со шведами, немедленно подарил кабинет, как он писал, "этому длинному парню из России". Везли на санях, с почетным эскортом.
При Екатерине 76 гвардейцев на руках, за две недели, перенесли его из Зимнего дворца в Царское Село. Там знаменитый архитектор Растрелли, резчик Мартелли и пять мастеров из Кенигсберга подогнали его к дворцу (его стены были высотой 6 м, а высота панелей - 4м), дополнив рисованными под янтарь панно, зеркальными колоннами, мозаикой из яшмы. Теперь Янтарная комната состояла из 22 панно, 24 зеркальных колонн, 4 мозаик из яшмы на тему "чувств", 180 мелких плиток, янтарных украшений - щитов с головами, 12 тюльпанов, 12 роз, 3 раковин с улитками. Добавим роскошные хрустальные люстры и настенные бра.
Гитлеровцы отлично понимали подлинную цену украденного - между главарями "третьего рейха" разгорелась война за право обладать им. Эрих Кох, гауляйтер Польши, стремясь прибрать Комнату к рукам, не выпускал ее из Кенигсберга, рейхсмаршал Герман Геринг тянул ее в свою "коллекцию", Альфред Розенберг считал Комнату козырем при переговорах с западными державами, военные мечтали поместить ее в музей армии. А что же Гитлер?
Для него в крепости Байен, близ Линца, создавался величайший музей награбленных произведений искусства. Этим занимался особый штаб, возглавляемый Карлом Хиберштоком и директором Дрезденской галереи Поссе последний охотился по всей Европе за экспонатами, а первый отбирал их. Они-то и взяли на учет Янтарную комнату.
Из этой высокопоставленной шайки уцелел только Кох. В 1952 году его выследили, арестовали англичане и передали полякам. В 1958 году те приговорили его к смерти, но потом заменили казнь пожизненным заключением в тюрьме города Барчев.
Первое время Кох отрицал, что знает, где спрятана Янтарная комната. Потом стал давать противоречивые показания: она осталась в Кенигсберге; нет, в одном из имений в бывшей Восточной Пруссии; вернее, целиком, а может, по частям вывезена через Пиллау вместе с саркофагами Гинденбурга и его жены в центральную Германию; или отправлена туда же по суше через Эльбинг (ныне Эльблонг) и Вислу... Ничего не добился от Коха польский журналист Славомир Орловский, вошедший к нему в доверие и беседовавший с ним в тюрьме в течение 5 лет. Телепат Труселевич, пытавшийся разгадать мысли Коха, утверждал, что Комната сгорела в подземелье Последского замка, завещанного гауляйтером жене и ныне полностью разрушенного.
Несколько лет назад Кох умер. Как нам сказали в Барчеве, ему устроили похороны одновременно в 17 местах, чтобы неонацисты не пытались почтить память нацистского преступника. А таких немало - мы с майором Грубой видели в Барчеве десятки западногерманских туристов, приезжающих в этот, в общем-то, не примечательный город.
Итак, точных сведений о "захоронении" где-то Янтарной комнаты нет. Что же, попробуем проследить ее кенигсбергский след.
В начале марта 1944 года, после пожара в королевском замке, ее переместили в его южное крыло, потом уложили в ящики и спустили в подвальные помещения. По непроверенным данным, зеркал это не касалось и они, возможно, сгорели в августе того же года.
В июле оберштурмбаннфюреры СС Прютсман и Эбрат предложили вывезти Янтарную комнату на запад Германии, куда продвигались англо-американские войска (лучше им, чем красным!), а профессор Роде съездил в Саксонию и Тюрингию, подыскивая для нее место. Но Кох оставил Комнату в Кенигсберге, несмотря на письмо Гитлера, подписанное в последний день 1944 года и отправленное через Бормана, с приказом вывезти ее из Кенигсберга.
3 января 1945 года к Роде заявился некий Герхард Штраус, который видел ящики с Янтарной комнатой во дворе горящего Королевского замка, 14 февраля, когда советская артиллерия обстреливала город-крепость, сын Роде встретил отца.
- Янтарная комната вывезена в безопасное место, - сказал тот.
"Да, типография была в том доме!" - подтверждает пан Кшиштоф.
Напомним, Кенигсберг окружили 30 января. Значит, для эвакуации Комнаты у Роде было 2 недели. По некоторым данным, тогда-то ее и отправили, но не по льду, через Самбию - там все было забито войсками и беженцами, а по железной дороге. Но позже и этот путь перерезали, эшелон с Комнатой вернули. Но куда именно? В Кенигсберг, судьба которого была предрешена? Или в Кадыны - имение Людвига-Фердинанда?
9 апреля в королевский дворец ворвались красноармейцы. Профессор Роде остался в городе, здесь его видел советский историк, профессор Виктор Брюсов, приехавший летом 1945 года для поисков национальных ценностей, увезенных гитлеровцами с Украины. В разговоре Роде умолчал о главном, а Брюсов тогда не занимался Янтарной комнатой. Спустя некоторое время Роде передал советскому представителю, что хочет сообщить ему что-то важное. Однако 16 декабря некий Эрдман известил Брюсова о скоропостижной смерти Роде и его жены от... дизентерии. Выяснилось, что квартира Роде перевернута вверх дном, прах профессора кем-то унесен, а Эрдман - лицо вымышленное.
"Мы заметили обоз на льду залива вон там, в створе с маяком". Дмитрий Ефимович на месте, с которого танки его взвода обстреляли уходящих на косу гитлеровцев.
"А где проходила ледовая дорога?" - уточняем мы у местных жителей.
Удалось найти дневник Роде "Моя исповедь". В нем рассказывалось наряду с другими событиями и о Янтарной комнате, которая не пострадала от бомбежек, которая в начале 1945 года была упакована в ящики и которая... последующие страницы кто-то вырвал.
ЧУДО УЗНАВАНИЯ
Итак, экспедиция. Мы решили, что в ней должны участвовать поляки, ведь работать придется на их территории. Нужны опытные аквалангисты - мы выбрали один из лучших клубов, воронежский "Риф". Он прекрасно оснащен, давно занимается подводными поисками, ребята отличные, знающие, к тому же общались с польскими ныряльщиками-"плетвонуреками". ЦК ВЛКСМ обещал поддержать экспедицию и выполнил свое обещание.
Таков город Фромборк с высоты птичьего полета.
А когда все было готово, в Польше начались известные "беспорядки". Потом в Москве состоялись Олимпийские игры - не до экспедиции, за ними Всемирный фестиваль молодежи и студентов ("Никаких расходов, в страну приезжает молодежь со всего света! Обождите годик...").
И вот наконец-то мы едем по обсаженной липами, узкой дороге, пересекающей Польшу с востока на запад. Мы - это разведчики экспедиции, член совета "Риф" Виталии Николаевич Латарцев, инженер-электронщик, Дмитрий Ефимович Груба, автор этих строк - представитель "ТМ" и жизнерадостный, моложавый подполковник Войска Польского Борис Вашкевич, один из руководителей харцерского движения. Аквалангисты-харцеры будут работать с нашими ребятами.
- Вы спрашиваете, кто такие харцеры? - говорит Борис. - Это молодежное движение родилось в 1911 году, когда львовский учитель Анжей Мальчевский создал организацию старшеклассников. За образец он взял скаутов с их военизированной формой, ритуалами, званиями, но придал новому движению национальный характер. Кстати, харцерами называли рыцарей-единоборцев, начинавших в старину сражения. В 1939 году харцеры ушли в подполье, воевали с партизанами против оккупантов, многие погибли... Сегодня Союз польских харцеров объединяет миллионы патриотов, от школьников до ветеранов второй мировой войны, ведь в этой организации состоят всю жизнь. Мы чтим героев войны, тех, кто сражался за нашу и вашу свободу, поэтому сразу согласились участвовать в экспедиции.
...Наш путь ведет к бывшему Растенбургу, рядом с которым было "Вольфшанце" ("Волчье логово") - ставка Гитлера. От бункеров фюрера, Геринг, других нацистов остались развороченные, как после землетрясения, глыбы бетона. Все сооружения взорваны осенью 1944 года по приказу Гитлера, когда стало ясно, что сюда вот-вот вой дет Красная Армия.
К руинам "Вольфшанце" то и дело подъезжают автобусы и легковые машины с западногерманскими номерами. из них выходят господа со следами военной выправки. Кто они?
Еще одна остановка в городе Бранево, у крупнейшего в Европе братского кладбища советских воинов. Справа и слева от главной аллеи ряды белых надгробий. Много их, ведь здесь покоится 31.236 красноармейцев и офицеров, павших в боях только в 1945 году и только в пяти восточных повятах (областях) Польши. Читаю: "Родин Николай Семенович, 1919 - 1945. Светлая память о тебе будет жить в наших сердцах". "Виктор Баумплас, 1924 - 1945", "Тарасенко Алексей Степанович - отцу от детей", "Котлобулатов Алим Хусейнович, 1908 - 1945. Отцу от дочерей", барельеф солдата с лихим чубом из-под казацкой фуражки: "Русак Александр Николаевич, 1899 - 1945". И неожиданное - "Энрико Вилар, 1925 - 1945" и фото офицера в советской форме. Каким ветром занесло сюда сына кубинского коммуниста?
...Вот и Тольмицко, маленький городок на берегу залива, рядом с Кадынами. Дмитрий Ефимович заметно волнуется. Узнает? Конечно, городок почти не разрушен, а послевоенных новостроек немного. Волнение буквально захлестывает майора, когда мы въезжаем в Кадыны. Он выскакивает из машины, начинает метаться у подъезда имения, на фронтоне которого виден герб Гогенцоллернов.
- Вот здесь, под этой лестницей, был тайник с продуктами! - торопится Груба. - Банк... банк был там, в двухэтажном здании справа, а типография в том, одноэтажном!
Тем временем к нам подходит хозяин дома - высокий усач в бриджах, сапогах с лакированными голенищами, представляется:
- Кшиштоф Томашевский, директор конного завода в Кадынах, - и сразу включается в разговор. - Да, до войны здесь действительно была летняя резиденция Гогенцоллернов. Да, здесь жил внук Вильгельма II, принц Людвиг-Фердинанд, не зря же к нам то и дело приезжают монархисты из ФРГ. Кстати, вернетесь в Москву, передайте привет моей хорошей знакомой...
- Кому, позвольте узнать?
- Елене Петушковой!
Томашевский приглашает нас в замок, майор спешит первым. Резко останавливается:
- Вот здесь был роскошно накрытый стол, - потом оглядывается и показывает. - А в той комнате я спал, ведь мы стояли в Кадынах несколько дней.
Идем дальше, опять остановка:
- А вот и подвал, о котором я рассказывал...
Кирпичную перегородку уже снесли, следов не осталось. Видимо, ремонтировали.
- Так и не раз, - подтверждает пан Кшиштоф.
Неужели за 43 года ничто не стерлось из памяти майора?
На берегу залива, вдоль которого тянется узкая бетонная дамба, мы отпускаем Грубу в "свободный поиск". Он долго, молча ходит взад и вперед, то всматриваясь в горизонт, где голубеет полоска косы, то поглядывает по сторонам, отыскивая знакомые ориентиры. Наконец решительно останавливается и говорит:
- Мой танк стоял тут. Помните, я говорил, что слева был кирпичный завод - вон он дымит. Справа водокачка, глядите, вот и она. Напротив, на косе, мы заметили маяк - обоз был как раз в створе с ним. Смотрите туда, он торчит, как палец!
Мы записываем каждое слово, фотографируем Дмитрия Ефимовича. Латарцев вынимает японский фломастер красного цвета, протягивает Грубе:
- Дмитрий Ефимович, отметьте точно на бетонке направление на ледяную дорогу, по которой шел обоз. Ничего, эта краска не стирается...
Груба долго прицеливается, переводя взгляд с береговых строений на маяк, затем склоняется с компасом и чертит красным по серому бетону:
- Тридцать градусов западнее направления север - юг. Отсюда до маяка, считайте, восемь километров. Наша цель была километрах в двух, в пределах видимости невооруженным глазом. Там...
Мы с Грубой и Вашкевичем молча ходим по дамбе. А Латарцев, скинув одежду, входит в воду. Мелко... Только в двухстах метрах от берега его фигура почти полностью скрывается в воде. Через несколько минут Латарцев возвращается:
- Дно плотное. Ил начинается далеко от берега, - рассказывает он. Боюсь, что дальше его до черта. Глядите.
Он разжимает кулак, и на ладони расплывается жирноватая, черно-белая масса.
Ветеран Великой Отечественной войны Д. Е. Груба поведал нам удивительную историю. В начале 1945 года его танковый взвод обстрелял и потопил обоз, шедший по льду Вислинского залива, у небольшого немецкого городка Толкимиц (ныне польский Толькмицко). Оказалось, что в обозе, по словам пленных солдат вермахта, находились огромные ценности, как будто даже знаменитая Янтарная комната...
"ТМ" приступил к расследованию этой версии. Представители редакции вместе с Д. Е. Грубой побывали на месте разыгравшихся событий. Продолжаем рассказ, начатый в № 2.
Полное совпадение того, что мы услышали от майора в отставке Д. Е. Грубы, с тем, что увидели в Кадынах, поражало. Даже не верилось, что за минувшие десятилетия ничто не исчезло из памяти ветерана - в Кадынах и на берегу залива он вел себя так, будто уехал отсюда полгода назад.
И все же мы искали дополнительные подтверждения его версии. По словам Дмитрия Ефимовича, зеркала и люстры, сложенные в подвале имения, видел генерал П. П. Полубояров. Попробовали отыскать его через Министерство обороны, но нам сообщили, что "маршал бронетанковых войск Полубояров Павел Павлович скончался год назад". Опоздали...
Через некоторое время мы почти случайно встретились с Константином Павловичем Щебетовым, преподавателем Академии общественных наук, а в недалеком прошлом - нашим консулом в Лейпциге. Вот что он рассказал:
- Помню, как в Лейпциг приезжала начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции Елена Евгеньевна Стороженко (это она отвечала на письма о Янтарной комнате, которые Груба посылал в различные официальные инстанции. - В. 3.). Она пыталась отыскать в ГДР бывших солдат вермахта, сопровождавших тот самый обоз, который расстреляли наши танкисты в Вислинском заливе. Ей назвали имена трех человек. При разговоре со Стороженко один из них сказал: "Что вы от меня хотите? Ведь это ваши солдаты сами утопили Янтарную комнату!" Однако через пару дней, при новой встрече, он уже угрюмо повторял: "Не знаю. Не помню, давно было..." В общем, то Ли передумал, то ли ему кто-то посоветовал помалкивать...
А потом сотрудница той же экспедиции Инна Ивановна Мирончук, участвовавшая в памятном обсуждении сообщения Грубы, показала нам письмо:
- Прочтите, это касается еще одного объекта в Польше. Наверно, оно заинтересует вас.
Вот оно:
"Начальнику геолого-археологической экспедиции, г. Калининград. По просьбе вашей сотрудницы Мирончук И. И. в этом своем послании опишу историю о затонувшем транспортном самолете немцев. В июле 1946 года приказом командующего Северной группой войск я был назначен командиром гвардейской воинской части, расквартированной в местечке Дьепп, в 14 км западнее Кольберга. До освобождения в военном городке этого местечка дислоцировалось подразделение гидроавиации немцев. Тогда в Дьеппе проживало много немцев. Один из них был истопником в военном городке. Вот от этого немца я услышал такую историю.
Василий ЗАХАРЧЕНКО,
писатель, руководитель международной поисковой экспедиции
Загадка Вислинского залива
В 4 ч дня 17 сентября 1941 года гитлеровцы вошли в город Пушкин (бывшее Царское Село). Во дворец, построенный по проекту архитектора Растрелли, где находилась знаменитая Янтарная комната, ринулись толпы солдат и офицеров вермахта, испанской Голубой дивизии, они принялись штыками выламывать куски янтарных панелей, обдирать уникальный паркет, запихивая добычу в ранцы. Прибывшие представители прусской администрации дворцов и парков, граф Солмс-Лаубах и капитан Поенсген, ответственные за "пополнение" военных музеев "третьего рейха", были вынуждены просить у командования охрану... от своих.
Потом шестеро солдат из 653-го резервного батальона аккуратно разобрали янтарные панели, сняли зеркала и люстры знаменитой комнаты, упаковали в ящики и на грузовиках вывезли на станцию Северная, а оттуда, на поезде, в Кенигсберг.
14 октября комнату доставили в королевский дворец и под руководством профессора Альфреда Роде смонтировали в одном из залов. По крайней мере, об этом сообщила 13 января 1943 года местная газета "Кенигсберг Альгемайне Цайтунг".
30 января 1945 года вокруг Кенигсберга замкнулось кольцо советских войск. С тех пор следы Янтарной комнаты теряются и все попытки разыскать ее в разных странах остаются тщетными. При этом поиск осложняют десятки гипотез, трактовок, предположений, зачастую противоречащих друг другу. На их основе вышли десятки книг, сотни статей о "тайне Янтарной комнаты", но, как говорится, "воз и ныне там".
Можно ли говорить о том, что надежда найти комнату, официальная стоимость которой (если эти слова применимы к исторической реликвии) составляет более 50 млн. долларов, погасла? Ведь дворец в Пушкине восстановлен, идет работа по возрождению Янтарной комнаты. Дело крайне сложное, ведь не сохранилось ни одного ее эскиза, проб янтаря, имеющего свыше 400 оттенков, от абсолютно черного до совершенно белого, а есть только черно-белые фотографии. Нет, энтузиасты действуют, проверяют старые и новые версии.
Наш журнал занялся выяснением судьбы Янтарной комнаты несколько лет назад. Представшие тогда перед нами факты складывались в такую стройную, вполне правдоподобную версию, что мы сочли необходимым тщательно проверить ее.
Младший лейтенант Д. ГРУБА с боевыми товарищами. Снимок военных лет.
Все началось с первого совещания аквалангистов в Севастополе, куда осенью 1980 года со всей страны слетелись отчаянные ребята, возглавлявшие клубы подводных искателей реликвий прошлого. Они встретились, чтобы обменяться опытом, обсудить перспективы, выслушать добрые советы адмирала Л. Н. Митина, тогда начальника Гидрографической службы Черноморского флота. Потом им устроили выход в море на гидрографическом катере, чтобы познакомить с современной техникой. Тогда-то председатель клуба аквалангистов Одесского медицинского института и проговорился:
- Это здорово, что мы живем на юге, у теплого моря. Но есть у нас один ветеран, мечтающий о холодной Балтике. И знаете почему? Говорит, имеет отношение к Янтарной комнате и мечтает достать ее!
- Достать? Да возможно ли такое?
- Еще бы, он утверждает, что потопил ее...
ЗАПОЗДАЛОЕ ОТКРОВЕНИЕ МАЙОРА ГРУБЫ
Так мы познакомились с майором в отставке Дмитрием Ефимовичем Грубой. И вот сидим у него на квартире, слушаем рассказ, подтверждаемый документами, которые этот пожилой человек о плотной колодкой наградных ленточек на груди извлекает из объемистой папки.
- Во время войны я служил в 5-й танковой армии Ротмистрова, в 249-м батальоне. Младшим лейтенантом командовал взводом тридцатьчетверок. Мы обходили Кенигсберг с юга, прорываясь к Фришгафскому, теперь Вислинскому заливу. Идем вдоль берега, справа лед залива, слева небольшая возвышенность. Мороз градусов двадцать, дело-то было в конце января 45-го.
Прошли Толкимид (ныне Толльмицко), глядим, километрах в двух по льду тянется обоз, 5 - 6 саней, в каждые впряжено по две лошади, рядом 2 - 3 охранника. Уходят на Фришгафскую косу, она километрах в восьми от берега, по ней немцы драпают из Кенигсберга на Данциг. Другого пути у них нет, Эльбинг-то мы уже взяли.
Командую: "А ну, ребята, огонь по гадам! Не дадим убежать!" Так, из трех танков, прямой наводкой мы этот обоз и потопили. Выпустили по 15 снарядов, били по площади. Сани заметались, а потом все потонули в ледяном крошеве.
Тем временем на берегу нам сдалось около 40 солдат и один штатский, лет 50, холеный, похожий на управляющего. Он мне и говорит на ломаном русском: "Если сохраните жизнь, большой секрет раскрою".
"Черт с тобой, говори, будешь жить".
"Вы знаете, что потопили в заливе? "Бернштайнциммер"!" - И тут же перевел - Янтарную комнату.
Бывшее имение принца Людвига-Фердинанда ныне отведено под конезавод.
"Не врешь?" - Я не знал тогда, что это такое, так он мне объяснил. И добавил, что сейчас докажет. После этого он повел нас уверенно в Кадыны, имение прусского принца Людвига-Фердинанда, внука кайзера Вильгельма II. Большой дворец - замок под черепичной крышей. Мне рассказали, что перед войной тут жил не только принц, но и "наследник" российского престола, великий князь Кирилл Владимирович, родня принца. Держал типографию газеты не то "Свободная Россия", не то "Русское слово", и действительно, в доме стояли печатные машины. Был здесь и эмигрантский банк, видим, на двухэтажном особняке надпись по-русски: "Банк". Вот те на, думаю, куда занесло...
В самом имении залы высоченные, в одном накрытый стол - говорят, хозяева сбежали за час до нашего прихода.
А немец приглашает: "Идем в подвал". Проходим через галерею и небольшую комнату. Немец показывает на стену: "Ломайте, здесь в один кирпич уложено!" Ломаем, кирпич красный, свежий, штукатурка не застыла, стена сама сыплется. Вот те секрет!
Через пролом увидели четыре огромных ящика, этак полтора на полтора и высотой метра два. Взломали, развернули несколько слоев плотной черной и коричневой бумаги, а там хрустальные люстры, меченные двуглавыми орлами размером 5 на 6 см. Открыли ящик поменьше, в нем зеркала в золоченой оправе, упакованы добротно,с мягкими прокладками и распорками.
Немец поясняет: "Вот все, что осталось от Янтарной комнаты. Панели погрузили на сани, а на это их не хватило. Машин лед не выдержит. Теперь вы поняли, что уничтожили?"
- Что же стало с немцем?
- Его вместе с пленными сдали в штаб батальона. О ценностях я доложил командиру батальона Кармеляну, а тот - генералу Полубоярову, заместителю командующего 5-й танковой армией. Он приезжал, смотрел... Кстати, нашли мы и еще один тайник. Километрах в двух от замка, у поляка, жила угнанная немцами русская женщина с ребенком, мы помогали ей. Она и сказала, что под лестницей, с боковой стороны, спрятано съестное. Там оказались бидоны с сахаром и разными продуктами, корзины со скатертями и салфетками и многое другое. Наверно, хозяева рассчитывали вернуться, да не вышло.
- А что было с вами потом?
- Немецкая танковая дивизия, вырвавшись из Данцига, нанесла нам увесистый удар. 17 апреля меня тяжело ранило - умирал и лечился долго, в четырех госпиталях, до конца 1945 года. Потом в армии служил. Не до Янтарной комнаты было. Как видите - жив.
А в 1973 году прочитал в "Известиях", что польские студенты ищут ее в районе Слуцка, и сразу вспомнил - так я же ее утопил в заливе! Сразу написал в самые верха, А. Н. Косыгину. Получил ответ. - Груба показывает бумагу со штампом:
"Ваше письмо от 12 февраля с. г. относительно организации поиска Янтарной комнаты направлено в Министерство культуры СССР (зам. министра тов. Попову В. И.), которое имеет непосредственное отношение к вопросам поиска Янтарной комнаты. Б. Бацанов, 27 февраля 1974 года".
Еще через два месяца ответили из министерства:
"Сообщаем, что ваше письмо в отношении организации поиска Янтарной комнаты направлено специальной правительственной комиссии под председательством заместителя министра культуры РСФСР тов. Стриганова В. М., занимающегося данной проблемой. В настоящее время ваше предложение изучается. О принятом решении вам будет сообщено. Заместитель начальника Управления изобразительных искусств и охраны памятников Д. Н. Кульчицкий".
- Так и не сообщили, - вздохнул Груба. - Тогда я обратился к бывшему тогда заместителем Председателя Совета Министров УССР П. Т. Тронько (живу-то на Украине!). Через год после первого письма получил ответ от Калининградской геолого-археологической экспедиции:
"Информация, содержащаяся в ваших письмах на имя заместителя Председателя Совета Министров УССР тов. Тронько П. Т. ив адрес Министерства культуры РСФСР, поступила для изучения в нашу организацию. Так как для проведения поисковых работ вне территории СССР нужны очень веские доказательства целесообразности таких работ, желательно было бы получить от вас возможно более полное описание места, откуда двигался обоз и схемы данного участка, а также возможно полное описание обстоятельств, при которых вы узнали о том, что в обозе эвакуировали ценности. С уважением. Начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции Е. Стороженко. 18 апреля 1975 года".
- Я сообщил им все, что знал, - продолжает Дмитрий Ефимович. - На этом моя переписка с учреждениями прервалась. Писал в КГБ Украины - результат: "Не наше дело". Добрался до ЦК КПСС, беседовал с инструктором отдела культуры, он все записал, обещал ответить.
Я слушаю взволнованный рассказ старого танкиста и поражаюсь безразличию "ответственных работников" к нашему национальному достоянию...
...В декабре 1980 года мы устроили в редакции совещание по Янтарной комнате. Пригласили представителя АН СССР профессора Е. А. Боярского, сотрудницу Калининградской геолого-археологической экспедиции И. И. Мирончук, майора в отставке Д. Е. Грубу. Мы хотели собрать воедино все сведения об исчезновении Янтарной комнаты, "наложить" их на версию Грубы, сопоставив даты и вероятные перемещения ее в условиях военного времени и многое другое. Привожу лишь заключительный вывод:
"В результате анализа фактов участники совещания пришли к единодушному выводу, что в потопленном 23 января 1945 года обозе находятся большие культурные ценности. Значительная вероятность, что в нем находилась демонтированная Янтарная комната. Но если ценности, имевшиеся в обозе, и не имеют отношения к ней, проведение поиска абсолютно целесообразно". Итак, нужна экспедиция в район Вислинского залива. Но ее организация оказалась непростым делом...
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Первое, с чего мы начали, так это попытались проследить нелегкую судьбу комнаты. Как известно, ее история началась в 1701 году, когда после коронации в Кенигсберге прусский король Фридрих I велел:
"Янтарь, восточнопрусское золото, использовать с пользой... для чего самые лучшие куски употребить на создание янтарного кабинета в Берлине". Работу поручили мастеру из Дании Готфриду Вольфраму и двум специалистам по янтарю из Гданьска. Они-то и создали уникальные панели "кабинета" площадью около 50 кв. м. Сначала кабинет разместили в королевской резиденции Шарлоттенбург, потом в берлинском городском замке, где его увидел Петр I. Он был восхищен... Заметив это, Фридрих 1, искавший союзников в войне со шведами, немедленно подарил кабинет, как он писал, "этому длинному парню из России". Везли на санях, с почетным эскортом.
При Екатерине 76 гвардейцев на руках, за две недели, перенесли его из Зимнего дворца в Царское Село. Там знаменитый архитектор Растрелли, резчик Мартелли и пять мастеров из Кенигсберга подогнали его к дворцу (его стены были высотой 6 м, а высота панелей - 4м), дополнив рисованными под янтарь панно, зеркальными колоннами, мозаикой из яшмы. Теперь Янтарная комната состояла из 22 панно, 24 зеркальных колонн, 4 мозаик из яшмы на тему "чувств", 180 мелких плиток, янтарных украшений - щитов с головами, 12 тюльпанов, 12 роз, 3 раковин с улитками. Добавим роскошные хрустальные люстры и настенные бра.
Гитлеровцы отлично понимали подлинную цену украденного - между главарями "третьего рейха" разгорелась война за право обладать им. Эрих Кох, гауляйтер Польши, стремясь прибрать Комнату к рукам, не выпускал ее из Кенигсберга, рейхсмаршал Герман Геринг тянул ее в свою "коллекцию", Альфред Розенберг считал Комнату козырем при переговорах с западными державами, военные мечтали поместить ее в музей армии. А что же Гитлер?
Для него в крепости Байен, близ Линца, создавался величайший музей награбленных произведений искусства. Этим занимался особый штаб, возглавляемый Карлом Хиберштоком и директором Дрезденской галереи Поссе последний охотился по всей Европе за экспонатами, а первый отбирал их. Они-то и взяли на учет Янтарную комнату.
Из этой высокопоставленной шайки уцелел только Кох. В 1952 году его выследили, арестовали англичане и передали полякам. В 1958 году те приговорили его к смерти, но потом заменили казнь пожизненным заключением в тюрьме города Барчев.
Первое время Кох отрицал, что знает, где спрятана Янтарная комната. Потом стал давать противоречивые показания: она осталась в Кенигсберге; нет, в одном из имений в бывшей Восточной Пруссии; вернее, целиком, а может, по частям вывезена через Пиллау вместе с саркофагами Гинденбурга и его жены в центральную Германию; или отправлена туда же по суше через Эльбинг (ныне Эльблонг) и Вислу... Ничего не добился от Коха польский журналист Славомир Орловский, вошедший к нему в доверие и беседовавший с ним в тюрьме в течение 5 лет. Телепат Труселевич, пытавшийся разгадать мысли Коха, утверждал, что Комната сгорела в подземелье Последского замка, завещанного гауляйтером жене и ныне полностью разрушенного.
Несколько лет назад Кох умер. Как нам сказали в Барчеве, ему устроили похороны одновременно в 17 местах, чтобы неонацисты не пытались почтить память нацистского преступника. А таких немало - мы с майором Грубой видели в Барчеве десятки западногерманских туристов, приезжающих в этот, в общем-то, не примечательный город.
Итак, точных сведений о "захоронении" где-то Янтарной комнаты нет. Что же, попробуем проследить ее кенигсбергский след.
В начале марта 1944 года, после пожара в королевском замке, ее переместили в его южное крыло, потом уложили в ящики и спустили в подвальные помещения. По непроверенным данным, зеркал это не касалось и они, возможно, сгорели в августе того же года.
В июле оберштурмбаннфюреры СС Прютсман и Эбрат предложили вывезти Янтарную комнату на запад Германии, куда продвигались англо-американские войска (лучше им, чем красным!), а профессор Роде съездил в Саксонию и Тюрингию, подыскивая для нее место. Но Кох оставил Комнату в Кенигсберге, несмотря на письмо Гитлера, подписанное в последний день 1944 года и отправленное через Бормана, с приказом вывезти ее из Кенигсберга.
3 января 1945 года к Роде заявился некий Герхард Штраус, который видел ящики с Янтарной комнатой во дворе горящего Королевского замка, 14 февраля, когда советская артиллерия обстреливала город-крепость, сын Роде встретил отца.
- Янтарная комната вывезена в безопасное место, - сказал тот.
"Да, типография была в том доме!" - подтверждает пан Кшиштоф.
Напомним, Кенигсберг окружили 30 января. Значит, для эвакуации Комнаты у Роде было 2 недели. По некоторым данным, тогда-то ее и отправили, но не по льду, через Самбию - там все было забито войсками и беженцами, а по железной дороге. Но позже и этот путь перерезали, эшелон с Комнатой вернули. Но куда именно? В Кенигсберг, судьба которого была предрешена? Или в Кадыны - имение Людвига-Фердинанда?
9 апреля в королевский дворец ворвались красноармейцы. Профессор Роде остался в городе, здесь его видел советский историк, профессор Виктор Брюсов, приехавший летом 1945 года для поисков национальных ценностей, увезенных гитлеровцами с Украины. В разговоре Роде умолчал о главном, а Брюсов тогда не занимался Янтарной комнатой. Спустя некоторое время Роде передал советскому представителю, что хочет сообщить ему что-то важное. Однако 16 декабря некий Эрдман известил Брюсова о скоропостижной смерти Роде и его жены от... дизентерии. Выяснилось, что квартира Роде перевернута вверх дном, прах профессора кем-то унесен, а Эрдман - лицо вымышленное.
"Мы заметили обоз на льду залива вон там, в створе с маяком". Дмитрий Ефимович на месте, с которого танки его взвода обстреляли уходящих на косу гитлеровцев.
"А где проходила ледовая дорога?" - уточняем мы у местных жителей.
Удалось найти дневник Роде "Моя исповедь". В нем рассказывалось наряду с другими событиями и о Янтарной комнате, которая не пострадала от бомбежек, которая в начале 1945 года была упакована в ящики и которая... последующие страницы кто-то вырвал.
ЧУДО УЗНАВАНИЯ
Итак, экспедиция. Мы решили, что в ней должны участвовать поляки, ведь работать придется на их территории. Нужны опытные аквалангисты - мы выбрали один из лучших клубов, воронежский "Риф". Он прекрасно оснащен, давно занимается подводными поисками, ребята отличные, знающие, к тому же общались с польскими ныряльщиками-"плетвонуреками". ЦК ВЛКСМ обещал поддержать экспедицию и выполнил свое обещание.
Таков город Фромборк с высоты птичьего полета.
А когда все было готово, в Польше начались известные "беспорядки". Потом в Москве состоялись Олимпийские игры - не до экспедиции, за ними Всемирный фестиваль молодежи и студентов ("Никаких расходов, в страну приезжает молодежь со всего света! Обождите годик...").
И вот наконец-то мы едем по обсаженной липами, узкой дороге, пересекающей Польшу с востока на запад. Мы - это разведчики экспедиции, член совета "Риф" Виталии Николаевич Латарцев, инженер-электронщик, Дмитрий Ефимович Груба, автор этих строк - представитель "ТМ" и жизнерадостный, моложавый подполковник Войска Польского Борис Вашкевич, один из руководителей харцерского движения. Аквалангисты-харцеры будут работать с нашими ребятами.
- Вы спрашиваете, кто такие харцеры? - говорит Борис. - Это молодежное движение родилось в 1911 году, когда львовский учитель Анжей Мальчевский создал организацию старшеклассников. За образец он взял скаутов с их военизированной формой, ритуалами, званиями, но придал новому движению национальный характер. Кстати, харцерами называли рыцарей-единоборцев, начинавших в старину сражения. В 1939 году харцеры ушли в подполье, воевали с партизанами против оккупантов, многие погибли... Сегодня Союз польских харцеров объединяет миллионы патриотов, от школьников до ветеранов второй мировой войны, ведь в этой организации состоят всю жизнь. Мы чтим героев войны, тех, кто сражался за нашу и вашу свободу, поэтому сразу согласились участвовать в экспедиции.
...Наш путь ведет к бывшему Растенбургу, рядом с которым было "Вольфшанце" ("Волчье логово") - ставка Гитлера. От бункеров фюрера, Геринг, других нацистов остались развороченные, как после землетрясения, глыбы бетона. Все сооружения взорваны осенью 1944 года по приказу Гитлера, когда стало ясно, что сюда вот-вот вой дет Красная Армия.
К руинам "Вольфшанце" то и дело подъезжают автобусы и легковые машины с западногерманскими номерами. из них выходят господа со следами военной выправки. Кто они?
Еще одна остановка в городе Бранево, у крупнейшего в Европе братского кладбища советских воинов. Справа и слева от главной аллеи ряды белых надгробий. Много их, ведь здесь покоится 31.236 красноармейцев и офицеров, павших в боях только в 1945 году и только в пяти восточных повятах (областях) Польши. Читаю: "Родин Николай Семенович, 1919 - 1945. Светлая память о тебе будет жить в наших сердцах". "Виктор Баумплас, 1924 - 1945", "Тарасенко Алексей Степанович - отцу от детей", "Котлобулатов Алим Хусейнович, 1908 - 1945. Отцу от дочерей", барельеф солдата с лихим чубом из-под казацкой фуражки: "Русак Александр Николаевич, 1899 - 1945". И неожиданное - "Энрико Вилар, 1925 - 1945" и фото офицера в советской форме. Каким ветром занесло сюда сына кубинского коммуниста?
...Вот и Тольмицко, маленький городок на берегу залива, рядом с Кадынами. Дмитрий Ефимович заметно волнуется. Узнает? Конечно, городок почти не разрушен, а послевоенных новостроек немного. Волнение буквально захлестывает майора, когда мы въезжаем в Кадыны. Он выскакивает из машины, начинает метаться у подъезда имения, на фронтоне которого виден герб Гогенцоллернов.
- Вот здесь, под этой лестницей, был тайник с продуктами! - торопится Груба. - Банк... банк был там, в двухэтажном здании справа, а типография в том, одноэтажном!
Тем временем к нам подходит хозяин дома - высокий усач в бриджах, сапогах с лакированными голенищами, представляется:
- Кшиштоф Томашевский, директор конного завода в Кадынах, - и сразу включается в разговор. - Да, до войны здесь действительно была летняя резиденция Гогенцоллернов. Да, здесь жил внук Вильгельма II, принц Людвиг-Фердинанд, не зря же к нам то и дело приезжают монархисты из ФРГ. Кстати, вернетесь в Москву, передайте привет моей хорошей знакомой...
- Кому, позвольте узнать?
- Елене Петушковой!
Томашевский приглашает нас в замок, майор спешит первым. Резко останавливается:
- Вот здесь был роскошно накрытый стол, - потом оглядывается и показывает. - А в той комнате я спал, ведь мы стояли в Кадынах несколько дней.
Идем дальше, опять остановка:
- А вот и подвал, о котором я рассказывал...
Кирпичную перегородку уже снесли, следов не осталось. Видимо, ремонтировали.
- Так и не раз, - подтверждает пан Кшиштоф.
Неужели за 43 года ничто не стерлось из памяти майора?
На берегу залива, вдоль которого тянется узкая бетонная дамба, мы отпускаем Грубу в "свободный поиск". Он долго, молча ходит взад и вперед, то всматриваясь в горизонт, где голубеет полоска косы, то поглядывает по сторонам, отыскивая знакомые ориентиры. Наконец решительно останавливается и говорит:
- Мой танк стоял тут. Помните, я говорил, что слева был кирпичный завод - вон он дымит. Справа водокачка, глядите, вот и она. Напротив, на косе, мы заметили маяк - обоз был как раз в створе с ним. Смотрите туда, он торчит, как палец!
Мы записываем каждое слово, фотографируем Дмитрия Ефимовича. Латарцев вынимает японский фломастер красного цвета, протягивает Грубе:
- Дмитрий Ефимович, отметьте точно на бетонке направление на ледяную дорогу, по которой шел обоз. Ничего, эта краска не стирается...
Груба долго прицеливается, переводя взгляд с береговых строений на маяк, затем склоняется с компасом и чертит красным по серому бетону:
- Тридцать градусов западнее направления север - юг. Отсюда до маяка, считайте, восемь километров. Наша цель была километрах в двух, в пределах видимости невооруженным глазом. Там...
Мы с Грубой и Вашкевичем молча ходим по дамбе. А Латарцев, скинув одежду, входит в воду. Мелко... Только в двухстах метрах от берега его фигура почти полностью скрывается в воде. Через несколько минут Латарцев возвращается:
- Дно плотное. Ил начинается далеко от берега, - рассказывает он. Боюсь, что дальше его до черта. Глядите.
Он разжимает кулак, и на ладони расплывается жирноватая, черно-белая масса.
Ветеран Великой Отечественной войны Д. Е. Груба поведал нам удивительную историю. В начале 1945 года его танковый взвод обстрелял и потопил обоз, шедший по льду Вислинского залива, у небольшого немецкого городка Толкимиц (ныне польский Толькмицко). Оказалось, что в обозе, по словам пленных солдат вермахта, находились огромные ценности, как будто даже знаменитая Янтарная комната...
"ТМ" приступил к расследованию этой версии. Представители редакции вместе с Д. Е. Грубой побывали на месте разыгравшихся событий. Продолжаем рассказ, начатый в № 2.
Полное совпадение того, что мы услышали от майора в отставке Д. Е. Грубы, с тем, что увидели в Кадынах, поражало. Даже не верилось, что за минувшие десятилетия ничто не исчезло из памяти ветерана - в Кадынах и на берегу залива он вел себя так, будто уехал отсюда полгода назад.
И все же мы искали дополнительные подтверждения его версии. По словам Дмитрия Ефимовича, зеркала и люстры, сложенные в подвале имения, видел генерал П. П. Полубояров. Попробовали отыскать его через Министерство обороны, но нам сообщили, что "маршал бронетанковых войск Полубояров Павел Павлович скончался год назад". Опоздали...
Через некоторое время мы почти случайно встретились с Константином Павловичем Щебетовым, преподавателем Академии общественных наук, а в недалеком прошлом - нашим консулом в Лейпциге. Вот что он рассказал:
- Помню, как в Лейпциг приезжала начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции Елена Евгеньевна Стороженко (это она отвечала на письма о Янтарной комнате, которые Груба посылал в различные официальные инстанции. - В. 3.). Она пыталась отыскать в ГДР бывших солдат вермахта, сопровождавших тот самый обоз, который расстреляли наши танкисты в Вислинском заливе. Ей назвали имена трех человек. При разговоре со Стороженко один из них сказал: "Что вы от меня хотите? Ведь это ваши солдаты сами утопили Янтарную комнату!" Однако через пару дней, при новой встрече, он уже угрюмо повторял: "Не знаю. Не помню, давно было..." В общем, то Ли передумал, то ли ему кто-то посоветовал помалкивать...
А потом сотрудница той же экспедиции Инна Ивановна Мирончук, участвовавшая в памятном обсуждении сообщения Грубы, показала нам письмо:
- Прочтите, это касается еще одного объекта в Польше. Наверно, оно заинтересует вас.
Вот оно:
"Начальнику геолого-археологической экспедиции, г. Калининград. По просьбе вашей сотрудницы Мирончук И. И. в этом своем послании опишу историю о затонувшем транспортном самолете немцев. В июле 1946 года приказом командующего Северной группой войск я был назначен командиром гвардейской воинской части, расквартированной в местечке Дьепп, в 14 км западнее Кольберга. До освобождения в военном городке этого местечка дислоцировалось подразделение гидроавиации немцев. Тогда в Дьеппе проживало много немцев. Один из них был истопником в военном городке. Вот от этого немца я услышал такую историю.