Зан Тимоти. Кобра

   Перс кивнул.
   — О'кей, — он помолчал, потом снова продолжил.
   — Видишь ли, Джонни, раз уж мы заговорили на эту тему… В письме, присланном нам из Армии, говорилось, что большая часть твоего оснащения Кобры будет удалена, когда ты вернешься домой. Что, они, то есть, я хотел сказать… Что в тебе еще осталось?
   Джонни вздохнул.
   — Лучше бы они честно обо всем написали, чем проявлять застенчивость. Теперь все выглядит так, словно я ходячий танк. На самом деле, кроме керамических пластин и сервомоторов у меня есть еще нано-компьютер, годящийся только для того, чтобы приводить в действие сервомоторы и два маленьких лазера, спрятанных в мизинцах, которые они не смогли удалить без ампутации. Ну и, конечно, источник энергии для сервомоторов. Все остальное, включая элетромет, бронебойный лазер и акустическое оружие, было удалено. Также был удален самодеструктор, но уж лучше бы они оставили его.
   — О'кей, — сказал Перс. — Извини, что пришлось говорить об этом, но мать и я немного нервничали.
   — Ничего, все в порядке.
   Наконец они вошли в дом и поднялись в комнату, которая в течение трех лет была в полном распоряжении Джейма.
   — Да, между прочим, а где Джейм? — спросил Джонни, укладывая чемоданы на свою старую постель.
   — Он в Новой Персии, выбирает в магазине новую лазерную трубку для кузовостроительного сварочного аппарата. У нас сейчас осталась только одна, но мы не можем рисковать. Вдруг она выйдет из строя. Последнее время так стало трудно доставать запчасти! Побочный эффект войны, знаешь ли, — он всплеснул руками.
   — Послушай, а те маленькие лазеры в твоих пальцах, ты можешь с их помощью осуществлять сварку?
   — Да, я могу накладывать заплаты. Они были специально разработаны для металла.
   — Замечательно. Возможно, ты сможешь нам помочь, пока мы не достанем запчастей к остальным лазерам. Что скажешь на это?
   Джони заколебался.
   — Хм… Честно говоря, папа, я бы предпочел не делать этого. Дело в том, что лазеры очень напоминают мне… о других вещах.
   — Не понимаю, — сказал Перс, и на лбу его появилась морщинка. — Ты что, стыдишься того, что делал?
   — Нет, конечно же, нет. Когда я вступал в отряд Кобр, я очень хорошо представлял себе, на что иду. Сейчас, оглядываясь назад, я твердо могу сказать, что хорошо делал свою работу. Дело в том, что эта война сильно отличалась от той, в которой сражался ты, папа. Это была совсем другая война. Все это время, пока я был на Адирондаке, я подвергался опасности и подвергал ей Других людей. Если бы тебе пришлось сражаться с Минтисти лицом к лицу и закапывать в землю тела своих погибших товарищей или невинных людей, погибших случайно в перестрелке… — он с трудом заставил себя расслабиться, — тогда бы ты понял, почему я хочу постараться как можно быстрее позабыть обо всем. Хотя бы на время.
   Некоторое время Перс молчал. Потом положил ладонь на плечо сына.
   — Ты прав, Джонни. Участвовать в войне на боевом корабле — это совсем другое дело. Я не уверен в том, что смогу понять через что тебе пришлось пройти, но я приложу максимум усилий, чтобы сделать это. О'кей?
   — О'кей, папа. Спасибо тебе.
   — Ладно. Пошли поздороваемся с матерью. А потом ты сможешь посмотреть на комнату Гвен.
   Обед в этот вечер был праздничный. Айрин Моро приготовила любимое кушанье своего сына — поджаренные изнутри дикие бали. За столом велась непринужденная беседа, часто прерываемая взрывами смеха. Джонни казалось, что комната была вся пронизана любовью и теплом, которые образовали вокруг них невидимый и непроницаемый для бед и напастей барьер. Впервые с тех пор, как он покинул Эсгард, пришло настоящее чувство безопасности. Джонни ощущал, как напряжение, с которым он успел свыкнуться, медленно оставляет его мышцы.
   Весь обед семья Моро была занята рассказами о новостях и о жителях Сидер Лейк. И только когда Айрин принесла каву, тема разговора изменилась и коснулась планов Джонни.
   — Я не совсем еще уверен, — признался Джонни, держа кружку кавы обеими руками и чувствуя, как тепло проникает в ладони, — но я полагаю, что мог бы вернуться в школу и получить наконец диплом компьютерного техника. Это займет еще целый год, а я еще не свихнулся, чтобы садиться за учебную парту. Во всяком случае, пока.
   Напротив него сидел Джейм, осторожно потягивая из кружки напиток.
   — Если ты пойдешь работать, то чем бы ты предпочел заняться? — спросил он.
   — Я подумывал о том, чтобы вернуться к отцу в мастерскую, но похоже, что ты там уже надежно обосновался.
   Джейм метнул взгляд на отца.
   — Послушай, Джонни, работы вполне достаточно для нас троих. Правда, папа?
   — Конечно, — ответил Перс, но в голосе его чувствовалась легкая неуверенность.
   — Спасибо, — сказал Джонни. — Но мне показалось, что у тебя не хватает инструментов, чтобы загрузить работой еще и меня. Я думаю, что в течение нескольких месяцев мне нужно будет поработать где-нибудь еще, пока мы не сможем оснастить мастерскую всем необходимым для троих. И тогда, если работы будет достаточно, я всегда смогу вернуться.
   Перс кивнул.
   — Я полагаю, что это было бы самым лучшим, что можно придумать.
   — Итак, мы снова вернулись к вопросу о том, чем бы тебе заняться, — сказал Джейм. — Чего бы тебе хотелось?
   Джонни поднес кружку к губам и вдохнул богатый мятный аромат напитка. У армейской кавы вкус был гораздо беднее и слишком много стимуляторов, а вот аромат, который делает этот напиток таким вкусным и приятным, практически отсутствовал.
   — Я многому научился по инженерной части за эти три года, особенно по части применения взрывчатых веществ и акустических режущих инструментов. Думаю, мне стоит обратиться в одну из дорожных или добывающих компаний, которые, как вы мне говорили, расположены где-то в южной части города.
   — Что ж, попробовать не повредит, — пожал плечами Перс. — А отдохнуть несколько дней для начала не собираешься?
   — Ну нет, я поеду туда завтра же утром. А сегодня вечером еще немного покатаюсь по городу, хочу вспомнить старые места. Помочь убрать со стола, пока я еще не уехал?
   — Не глупи, — улыбнулась в ответ Айрин. — Расслабься и отдыхай.
   — Сегодня вечером ты еще можешь это, — уточнил Джейм. — Завтра тебя уже опустят в соляные шахты вместе с другими рабами.
   Джонни погрозил ему пальцем.
   — Берегись ночной темноты, — сказал он с насмешливой серьезностью. — Наверное, где-нибудь есть подушка с твоим именем.
   Он снова повернулся к родителям.
   — Ну что ж, если не возражаете, я поехал. В городе вам ничего не нужно?
   — Я уже была там сегодня, — отозвалась Айрин.
   — Давай, двигай, сын, — сказал ему отец.
   — Я вернусь не слишком поздно, — Джонни допил остатки кавы и поднялся. — Обед был просто замечательным, мамочка, большое спасибо.
   Он вышел из комнаты и направился к входной двери. К его удивлению Джейм пошел за ним.
   — Ты едешь со мной? — спросил его Джонни.
   — Нет, провожу тебя до машины, — ответил Джейм. И пока они не вышли из дома, молчал.
   — Я хотел бы тебя предупредить о двух вещах, — начал он, когда они ступили на лужайку.
   — О'кей, вываливай.
   — Первое, мне кажется, тебе следует опасаться указывать на людей пальцами, как это ты только что проделал со мной. Особенно если ты рассержен или даже просто очень серьезен.
   Джонни удивленно заморгал глазами.
   — Эй, но я ведь ничего не подразумевал под этим, я просто шутил.
   — Я это знаю, и меня это ничуть не взволновало. Но другой человек, который не знает тебя так хорошо, как я, тотчас нырнул бы под стол.
   — Я что-то тебя не понимаю. Почему?
   Джейм пожал плечами и посмотрел брату в глаза.
   — Они все немного боятся тебя, — сказал он без обиняков. — Здесь все очень пристально следили за военными событиями. И все хорошо знают, что умеют делать Кобры.
   Джонни поморщился. Теперь это напоминало ему разговор, который у него состоялся с Илоной Линдер, и это сходство ему не понравилось.
   __ И что же мы могли делать? — спросил он несколько резко и специально сделал акцент на слове «могли». — Большая часть моего вооружения удалена, но и в том случае, если бы она уцелела, я бы никогда не стал применять его против людей. Меня тошнит от сражений.
   — Я-то это знаю, а они — нет. Во всяком случае, так будет первое время. Джонни, я не голословен. Я разговаривал со многими ребятами с тех пор, как война кончилась. Все они страшно нервничают в ожидании встречи с тобой. Ты не представляешь, сколько из них боятся, что ты вспомнишь старую школьную вражду и начнешь сводить счеты.
   — Ну, перестань, Джейми, это же нелепо!
   — Именно так я и ответил ребятам, когда они спросили меня об этом. Но похоже, это их не убедило, похоже даже, что такого же мнения придерживаются их родители. Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи. Я думаю, некоторое время тебе придется лезть из кожи вон, чтобы казаться таким же безобидным, как голубь с его тупыми коготками. Докажи им, что тебя нечего бояться.
   Джонни фыркнул.
   — Все это так глупо, но я буду хорошим маленьким мальчиком.
   — Вот и замечательно, — неуверенно произнес Джейм. — Теперь второе. Ты не собираешься сегодня заехать к Элис Карн?
   — Не скрою, что эта мысль посетила меня. — нахмурился Джонни, стараясь понять выражение лица брата. — А что? Она ведь не переехала?
   — Нет, она по-прежнему живет на Блейкли Стрит. Но может быть, прежде, чем отправляться туда, ты ей позвонишь? Чтобы удостовериться, что она… не занята.
   Джонни почувствовал, что брат что-то скрывает.
   — К чему ты клонишь? Она живет не одна?
   — Да нет, пока еще до этого не дошло, — быстро ответил Джеймс. — Но в последнее время она часто встречалась с Дуаном Эстериджем, и он называет ее своей подружкой.
   Джонни сжал губы и устремил свой взгляд на знакомый пейзаж за спиной брата. Едва ли у него были причины винить Элис в том, что за время его отсутствия она нашла себе еще кого-то. Когда он уехал из дома, мало кто знал о них. И прошедшие три года были бы довольно большим сроком даже в том случае, если бы их отношения были более серьезными. И все же Элис, как и семья, была для него тем психологическим якорем, который удерживал его, когда дела на Адирондаке обстояли совсем плохо. Там ему было о чем поразмышлять и что вспомнить, кроме крови и смерти. С ней ему было бы легче вернуться к нормальной штатской жизни. Кроме того, он не мог просто так отступиться от нее ради одной привязанности Дуана.
   — Я полагаю, мне придется с этим что-то сделать, — медленно произнес он. Поймав взгляд Джейма, он натянуто улыбнулся. — Не беспокойся, я верну ее вполне цивилизованным способом.
   — Что ж, хорошо. Желаю удачи. Но предупреждаю тебя, что он уже не та тряпка, которой был когда то.
   — Я постараюсь иметь это в виду, — руки Джонни лениво скользнули вдоль гладкого металлического бока машины.
   Все вокруг было ему знакомо и в то же время он чувствовал, что теперь что-то не так. Наверное, это военный инстинкт нашептывал ему, что было бы разумнее остаться дома сегодня вечером и для начала получше разобраться в ситуации.
   Джейм словно почувствовал его нерешительность.
   — Ты все же едешь? Джонни поджал губы.
   — Да, думаю, что быстренько осмотрюсь и вернусь обратно. — открыв дверь машины, он уселся на сидение и завел мотор.
   — Не жди меня, — добавил он, отъезжая.
   «В конце концов, — сказал он себе, — не для того я сражался с Трофтами, чтобы прятаться от людей, вернувшись домой».
   Поездка по Сидер Лейк оказалась скорее возобновлением знакомства, чем возвращением победителя, как это он часто воображал себе. Он объездил большую часть города, но оставался в машине и никак не привлекал к себе внимание людей, которых узнавал. Подъезжать к дому, в котором жила Элис Карн, он и вовсе не стал. Час спустя Джонни вернулся домой.

 
   На протяжении многих лет единственной дорогой, связывающей крошечное фермерское хозяйство Бойар, был узкий, ухабистый, глинистый проселок, на котором едва могли разъезжаться две машины. Параллельно ему с западной стороны возвышались навозные горы. Долгое время это считалось вполне нормальным, потому что в районе Бойара людям из Сидер Лейк делать было практически нечего. Урожай из Бойара поступал в Горайзон-Сити через Новую Персию. Все необходимое для фермеров поступало тем же путем в обратном направлении.
   Но теперь все изменилось. К северу от Бойара была открыта крупная жила руды с высоким содержанием цезия. Теперь там обосновались добывающие компании, а вместе с ними и дорожностроительные. Завод по извлечению цезия строился недалеко от Сидер Лейк, а чтобы доставлять руду к месту переработки потребовалось многорядное шоссе.
   Начальника дорожных работ Джонни обнаружил возле большого, вышедшего на поверхность пласта гранита, который как раз лежал на пути следования будущей дороги.
   — Вы Сэмсон Грэндж? — спросил он.
   — Да, а ты?
   — Джонни Моро. Мистер Оберленд посоветовал мне обратиться к вам насчет работы. Я умею обращаться с лазерами, взрывчатыми веществами и акустическим взрывным оборудованием.
   — Очень хорошо, малыш. Подожди-подожди, Джонни Моро — Кобра?
   — Да, бывший.
   Грэндж переместил во рту спичку, которую жевал, глаза его слегка сузились.
   — Да, думаю, что могу взять тебя. Оплата по восьмому разряду.
   Это было всего на два разряда выше минимума.
   — Прекрасно, большое спасибо. — Джонни кивнул в сторону гранитного пласта. — Вы хотите это убрать?
   — Да, но ее нужно сохранить целой. Ну-ка пойдем со мной на минуту.
   Он подвел Джонни к группе из восьми человек, которые занимались разгрузкой огромных рулонов рубероида. Они снимали его с кузова грузовика и ставили вдоль будущей дороги. Чтобы справиться с одним рулоном, требовались усилия трех-четырех человек. Люди уже тяжело дышали и обливались потом.
   — Ребята, это Джонни Моро. — сообщил им Грэндж. — Джонни, нам срочно нужно разгрузить этот грузовик, чтобы он мог немедленно отправляться за новым грузом. Ты можешь помочь им, а?
   Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь.
   Нехотя Джонни вскарабкался в грузовик. Ему хотелось заниматься вовсе не этим. Люди, разгружавшие рубероид, хмуро смотрели на него, и Джонни услышал, как несколько человек зашептали: «Кобра!» Решив не выпячиваться, он подошел к ближайшему рулону и сказал:
   — Кто-нибудь мне поможет? Никто не пошевелился.
   — Разве мы не будем тебе помехой? — язвительно спросил один из рабочих.
   Джонни старался говорить ровным голосом.
   — Послушайте, я ведь хочу вам помочь.
   — Что ж, справедливо, — саркастически отозвался кто-то. Во-первых, мы платили налоги, чтобы из тебя сделали супермена. Кроме того, Грэндж наверняка платит тебе за четверых. Так что все правильно. Мы сняли восемь рулонов, остальные пять — твои. Разве это не справедливо?
   Раздался шум одобрения. Джонни некоторое время изучал их лица, стараясь увидеть в них хоть какие-нибудь признаки сочувствия или поддержки. Но ничего, кроме усталости и враждебности не увидел.
   — Хорошо, — тихо сказал он.
   Слегка согнув ноги, он обхватил рулон руками и прижал к груди. Услышав, как взвыли сервомоторы, он выпрямился и осторожно понес его к краю кузова. Опустив его, он спрыгнул на землю, снова поднял и поставил у дороги рядом с остальными. Потом, запрыгнув на грузовик, он подошел к следующему рулону.
   Никто из рабочих не пошевелился, но выражения их лиц изменились. Теперь над всеми чувствами преобладал страх. Одно дело смотреть фильмы о Кобрах, расправляющихся с Трофтами, и совсем другое — наблюдать, как кто-то прямо перед твоими глазами без особого труда расправляется с двухсоткилограммовыми рулонами. Ругаясь про себя, Джонни постарался как можно быстрее покончить с разгрузкой. Потом, не говоря ни слова, отправился искать Сэмсона Грэнджа.
   Когда он нашел его, тот был занят инвентаризацией мешков со смесью отвердителя. Увидев Джонни, он немедленно заставил его отнести их рабочим. Эту работу сменила целая вереница подобных заданий, и так продолжалось на протяжении нескольких часов. Джонни старался быть благоразумным, но новость о нем распространилась быстрее, чем ему хотелось бы. Большинство рабочих не были так враждебны к нему, как первые, но все равно ему казалось, что он работает на сцене. От этого ощущения, настороженной вежливости и косых взглядов он внутренне начал дымиться.
   Наконец около полудня он почувствовал, что с него хватит, и еще раз пошел искать начальника участка.
   — Мне не нравится, когда мной помыкают другие, мистер Грэндж! — сердито заявил он. — Я пришел сюда, чтобы помочь с взрывными работами. Вместо этого вы заставляете меня таскать тяжести как вьючного мула.
   Грэндж переместил спичку в другой угол рта и холодно посмотрел на Джонни.
   — Я взял тебя на работу по восьмому разряду. Но я не сказал ни слова о том, что ты будешь делать.
   — Проклятье, вы же знали, чего я хочу.
   — Ну и что? Какого черта ты хочешь для себя особых привилегий или еще чего? Для взрывных работ я нанимаю ребят, у которых есть соответствующие дипломы. Что же, я должен заменить их малышом, который никогда не видел даже в записи, как это делается?
   Джонни открыл рот, но ни одно слово из тех, что он собирался сказать, произнесено не было. Грэндж пожал плечами.
   — Послушай, малыш! — сказал он, и в его голосе послышалась доброта. — Я ничего против тебя не имею. Черт, я и сам ветеран. Но у тебя нет специальной подготовки по дорожному строительству, нет также и опыта в этом деле. Конечно, мы можем использовать и других рабочих, но твое тело стоит двух. Именно поэтому я и собираюсь платить тебе по восьмому разряду. Кроме этого, честно говоря, ты не представляешь для нас особой ценности. Хочешь — принимай, а нет — твое дело. Решай сам.
   — Спасибо. Но так не пойдет, — выдавил из себя Джонни.
   — О'кей. — Грэндж достал карточку и что-то написал на ней. — Отвези это в главный офис в Сидер Лейк, и они заплатят тебе за работу. И возвращайся, если передумаешь.
   Джонни взял карту и вышел, чувствуя, как его спину сверлят глаза рабочих.
   Когда он вернулся домой, там никого не было. Это было очень кстати для него. Время остыть у него было, когда он вел машину, а теперь ему хотелось побыть одному. Будучи Коброй, он не привык к откровенным провалам. Когда Трофты отражали атаку, он отступал и вновь повторял ее. Но здесь игра шла по другим правилам, и он не мог принять их так быстро, как ему хотелось бы.
   Однако до поражения ему было пока далеко. Развернув вчерашнюю газету, он стал просматривать отдел найма на работу. Большую часть предложений составляли рабочие места с оплатой по десятому разряду. Но встречались и объявления, приглашающие более квалифицированных специалистов, как раз то, что он и искал. Устроившись поудобнее перед экраном, он взял блокнот и ручку, которые всегда лежали рядом с телефонным аппаратом, и принялся звонить по объявлениям. Список перспективных предложений занимал две страницы, так что большую часть дня он провел перед телефоном. Это была трезвая, но полная разочарований попытка. Под конец осталось два объявления, которые он оставил на следующее утро.
   Тем временем подоспело время обедать. Засунув исписанные листки в карман, он направился в кухню, чтобы предложить помощь матери.
   Айрин улыбнулась ему, когда он вошел.
   — Ну, как дела с поиском работы? Успешно? — спросила она.
   — Как сказать… — сказал он. Она пришла домой несколькими часами раньше и уже слышала короткий рассказ о его утреннем испытании на строительстве дороги. — Завтра у меня две встречи — Светланов Электронике и Аутуорлд Майнинг. Мне еще повезло, что нашел хотя бы эти.
   Она погладила его по руке.
   — Ты что-нибудь найдешь. Не огорчайся, — снаружи раздался звук, заставивший ее выглянуть в окно.;
   — Отец и Джейм вернулись. О, с ними еще кто-то.
   Джонни посмотрел на улицу. Вторая машина припарковалась у обочины дороги позади машины Перса и Джейма. Он видел, как из машины вышел несколько полноватый человек, который присоединился к отцу и брату. Все трое направились к дому.
   — Знакомая внешность, мама, но я никак не могу вспомнить, кто это.
   — Это Тиг Стиллман, мэр, — с изумлением в голосе сказала Айрин. — Интересно, зачем он приехал?
   Развязав фартук, она вытерла руки и поспешила в гостинную. Джонни последовал за ней, но менее решительно и непроизвольно занимая позицию подальше от входной двери.
   Дверь открылась в тот момент, когда Айрин подошла к ней.
   — Здравствуй, дорогая! — поприветствовал ее Перс, и трое мужчин вошли в комнату. — Тиг остановился у мастерской, когда мы уже закрывались, и я пригласил его подъехать к нам на несколько минут.
   — Как приятно! — сказала Айрин, придавая своему голосу как можно более гостеприимную интонацию.
   — Мы так давно не видели тебя, Тиг. Как поживает Шэрин?
   — Прекрасно, Айрин, — ответил Стиллман. — Она, правда, утверждает, что последнее время стала мало меня видеть. По правде говоря, я остановился, чтобы узнать, вернулся ли Джонни с работы.
   — Да, вернулся, — отозвался Джонни, выходя вперед, — Поздравляю вас с победой в прошлогодних выборах, мистер Стиллман. Но боюсь, мне не удалось внести свою лепту в вашу победу.
   Стиллман рассмеялся и протянул руку, чтобы обменяться с Джонни рукопожатием. Казалось, что мэр был спокоен и настроен вполне дружелюбно, но Джонни все же почувствовал в его поведении некоторую настороженность, которую уже наблюдал этим утром у дорожных рабочих.
   — Я бы направил тебе открепительный бюллетень, если бы точно знал, где ты, — пошутил мэр. — Добро пожаловать домой, Джонни.
   — Благодарю вас, сэр.
   — Почему бы нам не присесть? — предложила Айрин.
   Все прошли в комнату. Между Стиллманом и Моро завязалась на некоторое время светская беседа. Джонни заметил, что его младшему брату было что сказать, но он сел в стороне от остальных.
   — Причина, по которой я решил поговорить с тобой, Джонни, — начал Стиллман после того, как все расселись, — состоит в том, что городской совет и я хотели бы провести для тебя в парке церемонию, нечто вроде «Добро пожаловать домой». Ничего особенно зрелищного, так, короткий парад по городу, пара речей, тебе, если ты этого не хочешь, выступать не придется. Ну, еще небольшой фейерверк и, возможно, факельное шествие. Что скажешь на это?
   Джонни заколебался. Он не знал, как выразиться более или менее дипломатично.
   — Благодарю вас, но я не хочу чтобы вы вообще что-либо устраивали.
   Улыбка гордости на лице Перса растаяла.
   — Что ты этим хочешь сказать, Джонни? Почему бы и нет?
   — Потому что я не хочу становиться перед толпой народа и не хочу выслушивать здравицы в свой адрес. Меня это смущает, действительно смущает… Я не хочу никакой суеты вокруг своего имени.
   — Джонни, но город хочет почтить тебя за то, что ты сделал, — успокоительным тоном произнес Стиллман, словно боясь, что Джонни рассердится.
   Эта мысль вывела его из себя.
   — Самая большая честь, которую город мог бы мне оказать, это перестать обращаться со мной так, словно я балаганный уродец, — возразил он.
   — Сын… — угрожающе начал отец.
   — Пап, если Джонни не хочет никаких официальных церемоний, я думаю, не стоит обсуждать этот вопрос, — внезапно подал голос из своего угла Джейм.
   — Конечно, если вы все не задумали приковать его к трибуне цепями.
   За его словами последовало неловкое молчание. Стиллман слегка поерзал на месте.
   — Ладно, раз Джонни не хочет этого, нет смысла обсуждать этот вопрос дальше. — Он поднялся, его примеру последовали остальные. — Извините, но мне пора отправляться домой.
   — Передай Шэрин наши наилучшие пожелания, — сказала Айрин.
   — Непременно, — кивнул Стиллман. — Нам нужно будет как-нибудь собраться вместе. До свидания всем. Еще раз, Джонни, добро пожаловать домой.
   — Я провожу тебя до машины, — сказал Перс. Было видно, что он рассержен, но старается скрыть это.
   Мужчины вышли, и Айрин вопросительно посмотрела на Джонни. Но прежде чем скрыться за дверями кухни, сказала только одно:
   — Мальчики, вымойте руки и позовите Гвен, она у себя в комнате. Обед скоро будет готов.
   — Ты в порядке? — мягко спросил Джейм, когда мать вышла.
   — В порядке. Спасибо за поддержку. — Джонни покачал головой. — Они ничего не понимают.
   — Я не уверен, что сам что-нибудь понимаю. Неужели все из-за того, что я обмолвился, будто люди боятся тебя?
   — Нет, не из-за этого. Люди Адирондака тоже нас боялись, во всяком случае, некоторые. Но даже и тогда… — Джонни вздохнул. — Послушай, Горайзон находится по другую сторону Доминиона от того места, где была война. Вас от Трофтов даже при самом глубоком вторжении отделяло расстояние не менее пятидесяти световых лет. Как я могу принимать почести от людей, которые не имеют ни малейшего представления о том, почему они это делают? Это все равно, что обваляться в дерьме, — он повернул голову и уставился в окно. — На Адирондаке после того, как Трофтов окончательно разгромили, пошли праздничные торжества. В них не было ничего обязательного или принудительного. Когда люди приветствовали победителей, они знали, что делают и почему. Они знали, кого чествуют. Они чествовали не столько нас, которые стояли на сцене, сколько тех, кого не было с нами. И вместо факельного шествия они пели реквием. Как после этого я могу смотреть на фейерверк в Сидер Лейк?