Страница:
– Вот так уже лучше! – сказал я, заставляя его опуститься на колени. Хорошо, что Мелл не видит, чем я тут занимаюсь… Она бы очень удивилась. Она считает меня образцом респектабельности.
– Ты мне так руку сломаешь! – испуганно закричала моя жертва.
– Ну и что? У тебя останется еще одна. И еще две ноги. Это я тебя не пугаю, а просто напоминаю на всякий случай.
Веревки у меня с собой не было, поэтому связать его было нечем. Но маг я или не маг? Конечно, это заклинание запрещено применять без непосредственного риска для жизни, но всегда бывают исключения из правил… Тем более что здесь не было свидетелей.
– Баре номур, – прошептал я.
– Что ты делаешь, мерзавец! У меня онемело все тело!
– Не все тело, а только конечности. Теперь они подчиняются мне. Я же должен быть уверен, что ты не выкинешь какой-нибудь новый фокус!
– Ты не имеешь права…
– Тихо! – шикнул я на него. – Иди вперед и помалкивай. Что тут у нас?
Я наклонился, чтобы подобрать кинжал. Глаза черепа на его рукоятке блеснули, и мою руку обожгло огнем. Это было очень больно. Я выругался и подул на пальцы.
Передо мной прямо в уличной грязи лежал Уал. Ошибиться было невозможно, второго такого кинжала не существует. Это означало, что я только что нашел того, кто убил Перена и выкрал из шкатулки оружие короля демонов. Теперь ясно, почему я зашел именно в этот трактир. Меня позвал Уал. Видимо, он, как и многие другие волшебные предметы, любит часто менять хозяев.
– Какая удача, – пробормотал я. – Вот уж не думал, что это будет так просто.
Чтобы взять кинжал без риска быть еще раз обоженным, мне пришлось накинуть на него тряпку и завязать, потому что ножны я так и не нашел.
– Сейчас мы с тобой пойдем в одно место и побеседуем. Хочешь, отправимся на кладбище? Если там сейчас и слишком людно, то это только по твоей вине.
– Никуда я не пойду, – ответил человек, но его ноги, повинуясь моему приказу, решили иначе.
– Ты – настоящий идиот! Разве можно обращаться с Уалом как с простым ножом для резки мяса?
– С чем? – переспросил человек, поминутно спотыкаясь.
Он действительно не знает, с чем связался или притворяется в надежде потянуть время? Ни на какое кладбище я его, естественно, не повел. Не ровен час, действительно натолкнемся на первых умертвий. Пришлось ограничиться задворками двора неподалеку. Пустующий сарай мне показался подходящим местом для допроса, поэтому я втащил мужчину внутрь и усадил его прямо на пол, устланный соломой. Мысленно начертив вокруг него магический круг, я запер в нем убийцу Перена. Так мне было намного спокойнее.
В помещении не было стульев, поэтому мне пришлось довольствоваться перевернутой корзиной. Несколько блуждающих огней служили мне вместо лампы, давая неровное, но достаточно яркое освещение. Надеюсь, хозяева не станут интересоваться, что это так загадочно светится в их сарае?
– Твое имя? – спросил я пленника.
Мужчина промолчал, гордо отвернувшись в сторону.
– Это бесполезно, у меня есть приемы, которые заставят тебя говорить. К тому же я и так знаю о тебе многое. Об этом мне рассказал кинжал. Мне только непонятно, зачем ты убил Перена? Расскажи все, облегчи душу.
Он продолжал молчать.
– Уал очень интересное оружие… – пробормотал я, доставая его из сумки. – Я бы сказал – многофункциональное. Мало того, что оно убивает, так еще и делает со своей жертвой страшные вещи. Если кинжал попробует крови человека и тот не умрет, то его тело заберет себе демон, а если умрет, то станет умертвием. Бездушным куском разлагающейся плоти, которая, как говорят некоторые, очень страдает. Ты что больше предпочитаешь?
– Ты не посмеешь.
– А кто меня остановит? – Я обернулся. – Здесь, кроме нас, никого нет. Мыши не в счет. Так что выбирай, какая участь тебе предпочтительнее. Только поспеши, у меня немного времени.
– Фамил.
– Что?
– Меня зовут Фамил, – нехотя сказал человек.
– Уже лучше, – сказал я, пряча кинжал. – Надеюсь, ты говоришь правду. Ну рассказывай, где ты достал Уал и зачем убил Перена.
– Он заслужил смерть.
– Неужели? – Я скептически приподнял бровь. – Чем?
– Он негодяй.
– Если убивать всякого, кто заслуживает этого имени, то население мира сильно поредеет. Я согласен, Перен не был душой общества, но за это не убивают.
– Смерть за смерть. Он сам был убийцей.
– И кого же он убил? – Меня снова начала мучить жажда, ведь я так и не успел допить пиво.
– Меня.
– Хм, ты меня заинтриговал. Продолжай.
– Он думал, что убил меня, а это одно и то же. У меня до сих пор на затылке есть шрам, оставшийся от его удара. – Он мотнул головой.
– Где ты взял Уал?
– Он хранился у Перена, – твердо сказал Фамил таким тоном, что я сразу ему поверил.
Интересно, сколько еще владельцев кожевенных лавок прячут у себя оружие из других миров?
– Рассказывай все по порядку.
– Если я сделаю то, что ты требуешь, ты отпустишь меня?
– Об этом не может быть и речи. Ты убийца, по твоей вине заражено кладбище, и опять же из-за тебя к нам спешит король демонов во главе своей армии. Ты открыл им дверь.
– Я не знал…
– Какая разница? Теперь не только будущее Рамедии под угрозой, но и будущее всего человечества. Поверь, у меня есть причины быть недовольным тобой.
– Что же меня ждет?
– Нет, ну что за человек? – возмутился я. – Ему рассказываешь о возможной гибели человечества, а он волнуется только о своей жалкой шкуре! Но если тебе так интересно, то тебя будут судить. По всем правилам. И зачем тебе жизнь? Ты же не получаешь от нее никакого удовольствия. Ходишь ободранный, грязный, в лохмотьях…
– Всему этому виной Перен! Если бы не его предательство, я был бы сейчас богатым, у меня была бы семья, друзья и личный столик в трактире!
Впервые вижу, чтобы человек так четко очертил предел своих мечтаний. Я шумно вздохнул и многозначительно посмотрел на Фамила, призывая его продолжать.
– Это долгая история. Долгая и давняя. Перен – этот мерзавец – когда-то был моим другом. Это было лет тридцать тому назад. Тогда мы еще были молодыми парнями. Оба выходцы из одной деревни.
– Ее название?
– Не важно, – покачал головой Фамил, – ее уже нет. Ни деревни, ни названия. Так что это несущественно.
Я не настаивал.
– Мы оба мечтали о славе и подвигах, лезли в каждую щель в надежде отыскать там если не дракона, то его сокровища. Наша деревня стояла у самых гор, так что пещер в округе было предостаточно. И Перен и я работали пастухами. У нас было много свободного времени, и мы часто оставляли свои стада и отправлялись на вылазки. Это было интересно… – Он покачал головой. – Однажды наши поиски увенчались успехом. Мы забрели в незнакомый район и увидели необычный черный провал треугольной формы. Рядом, полускрытые деревьями, валялись разломанные створки каменных ворот. Нам стало понятно, что на этот раз мы нашли что-то стоящее. Я решил осмотреть провал, попросив Перена подождать меня наверху, но он отказался, и мы пошли вместе, – Фамил умолк и посмотрел на меня исподлобья.
– Очень интересно.
– Знал бы я тогда, чем это кончится, то ни за что бы туда не пошел! Это проклятое место.
– Так ты говоришь, провал был в виде треугольника? А на камнях где-нибудь были вырезаны вот такие продолговатые ромбики? – Я показал, какие именно. – Один за другим они могли составлять орнамент.
Фамил задумался.
– Ну сейчас сложно припомнить, – он наморщил лоб, – я тогда совсем не о том думал. Ромбики… Что-то такое на стенах было, определенно. Только не в виде орнамента, нет. Их было много: и на потолке, и на полу… но все они были не соединены между собой.
– Морессы, – прошептал я. – Точно они, больше некому.
– Что?
– Люди-змеи. Они раньше жили в Подземелье, но, не выдержав натиска соседей, полезли на поверхность. Это была большая ошибка. Влиятельные лорды и волшебники на какое-то время забыли свои распри, объединились и уничтожили морессов. Оставшиеся люди-змеи до сих пор скрываются в темных закоулках Подземелья. Правда, это довольно старые сведения, так что возможно, что сейчас их не осталось совсем. То, что вы нашли, был вход в один из их городов.
– Нет, ничего подобного. – Фамил отрицательно покачал головой. – Это не был город, эта была сокровищница. – Он мечтательно прикрыл глаза. – Золото, драгоценные камни лежали грудами, словно стекляшки. Они просто лежали, сваленные в огромные кучи. В той пещере драгоценные камни и оружие светились сами по себе, да так ярко, что все было видно как днем.
– Голубоватое свечение?
– Да.
– Первый признак самостоятельной магии у вещи. Вам нужно было уносить оттуда ноги.
– Твой совет опоздал на тридцать лет, – проворчал Фамил. – Как только мы вошли в сокровищницу, то потеряли дар речи. Мы были простыми пастухами, но золото есть золото, и его ценность знает каждый. Ни я, ни Перен не могли поверить в такое счастье. В один миг каждый из нас стал богаче любого короля. Это было невероятно…
– Верю, но описывать бурную радость не нужно. Мне и так понятно. Что было дальше?
– Пока мы стояли, ничего не трогая, все было нормально, но потом Перен кинулся к огромному яркому синему камню и, как только он взял его в руки, так прямо из золота… – он запнулся, – я не могу объяснить. Прямо из золота повалил едкий зеленоватый дым. Это случилось так быстро… Дым сгустился в одном месте и принял очертания чудовищного зверя. Наверное, зверь веками охранял эти сокровища, и прикосновение к камню разбудило его.
– Еще бы! Вам в детстве легенд не рассказывали, что ли?
– Чудовище бросилось к нам. И я понял, что его прикосновение несет смерть. А запах… От него несло тленом. Зверя больше интересовал Перен, наверное потому, что он первый тронул камень. Чтобы отвлечь его от Перена, я принялся кидать в чудовище разные предметы, но они не причиняли ему вреда. Мы уже и рады были убраться из пещеры, но он загораживал нам выход, не пуская обратно. Затем он прыгнул на нас обоих, но мы бросились в разные стороны, и чудовище упало на камни. Я уже не помню, как мы очутились снаружи…
– Страх придает силы.
– Верно. Так быстро я еще никогда не бегал. Все не мог остановиться, думал, что чудовище все еще гонится за нами.
– Охранники редко покидают свою территорию.
– Мы этого не знали, поэтому остановились, только когда очутились по другую сторону горной гряды. Это место пользовалось дурной славой, но мы оба были совсем без сил, поэтому решили больше никуда не идти. Неподалеку протекал ручей, и я с Переном остановились перевести дух. Тогда я и заметил, что держу в руке тот самый кинжал. Когда мне довелось кидать в зверя вещи, я хватал их не глядя. Кинжал был последним из того, что попало ко мне в руки.
Рассказ Фамила дал мне еще больше прав считать, что Уал попросту залежался в сокровищнице морессов и решил поменять свое месторасположение. Чтобы он вот так вот случайно попался под руку? Никогда в это не поверю. Ведь Фамил не выбросил его во время бегства в расщелину или еще куда-нибудь, где кинжал мог снова пролежать не одну тысячу лет, а взял с собой.
– Время шло, вокруг было тихо, никто не хотел нашей смерти, поэтому мы решили, что опасность миновала. – Губы Фамила скривились в горькой усмешке. – После посещения пещеры у нас остались две вещи – тот самый синий камень – сапфир, наверное, и кинжал. Кинжал не был из золота, поэтому я решил, что выручить за него много не получится, зато камень должен был сделать нас богачами. Он был очень большой, а внутри него пересекались лучи, складываясь в звезду.
– А какой он был формы? – спросил я, перебирая в уме различные драгоценности, за которыми тянулся длинный кровавый шлейф историй.
– Разве это важно? Камня-то у меня все равно нет…
– Я хочу знать, каких мне еще ожидать сюрпризов. Уал уже показал себя во всей красе.
– Он был продолговатый, размером с два мужских кулака. И цвета летнего неба в жаркий солнечный день.
– Если я не ошибаюсь, то вы были счастливыми обладателями сапфира под названием "Душа Бога". Кроме того что он невероятно ценный, более сапфир ничем не знаменит. Он безобиден. Просто очень большая и красивая драгоценность.
– Да? "Душа Бога"… А это точно он?
– Сомневаюсь, чтобы в мире был второй камень, подходящий под такое описание.
– И сколько он стоит?
Я развел руками:
– Его ценность трудно оценить. Но, несомненно, она велика.
– В тот вечер мы решили спуститься с гор, продать камень и честно разделить деньги поровну. Перен согласился с этим спокойно, и я, ничего не подозревая, лег спать. Откуда мне было знать, что он замыслил? Ведь Перен был моим другом, – Фамил вздохнул. – Мне трудно об этом говорить, но я скажу… Перен подождал, пока я крепко заснул, и размозжил мне голову камнем. Первый удар получился неудачным, он задел меня по касательной, и я сумел развернуться, чтобы посмотреть ему в глаза. Они были такие жестокие и холодные… Перен ударил меня снова, и больше я ничего не помню. Но он был уверен, что убил меня.
– Хладнокровное убийство?
– Да, ради денег этот человек был готов пойти на все.
– Мир очень жесток. Не верю, что даже среди пастухов еще остались идеалисты, которые не знают об этом.
– Я балансировал на грани жизни и смерти, но остался жить, к сожалению. Меня подобрали ватсу.
– Ватсу? Не может этого быть.
– Они выходили меня, чтобы сделать своим рабом. Я двадцать лет провел в их плену, – он замолчал, прикрыв глаза.
Ватсу, еще их называют бансу, – это народ, промышляющий исключительно разбоем. О них известно немного, потому что обычно ватсу не оставляют в живых свидетелей своего разбоя. Они появились в горах около шестисот лет тому назад. Внешне ватсу выглядели не как люди, а скорее как гигантские крысы, но обладали всеми человеческими пороками. Они были покрыты мехом и достигали взрослому человеку до пояса. Ватсу предпочитали оставаться загадкой для остальных, поэтому всякого чужака, попавшего на их территорию, ждала неминуемая смерть.
– Что им от тебя было нужно? Разве ватсу держат рабов?
– О да! – Фамил горько усмехнулся. – Держат. Им всегда нужен какой-нибудь чистокровный человек, чтобы добывать для них грибы, которые растут в шахтах. Наверное, тот, чье место я занял, неожиданно умер, и им проще было несколько дней провозиться со мной, чем тратить время для поиска подходящего кандидата. Шляпки грибов эти грязные животные сушат, измельчают в порошок и добавляют в мази, которые делают их невидимыми.
Я никогда не слышал о грибах с подобными свойствами, но в этом мире наверняка есть еще много чего, о чем я не имею ни малейшего понятия.
– Что не так с этими грибами? Они растут в Подземелье?
– Скорее где-то посередине. Испарения этих грибов ядовиты, и ватсу они убивают наповал. Человек может к ним привыкнуть, но бесследно для него это не проходит. Ты видишь, как я выгляжу? А ведь я не всегда был таким уродом. Но постепенно, год за годом я менялся, пока не стал жалкой копией прежнего себя.
– Сочувствую.
– Я спускался в шахты и дышал этой гадостью. А когда не выполнял положенную норму, меня били палками так, что на следующее утро я не мог подняться. На мне живого места не оставалось. Тогда мне давали выпить какую-то горькую настойку, которая давала прилив сил. Но это была лишь иллюзия.
– Это был наркотик?
– Да, и от его употребления у меня развились галлюцинации. Я слышал голоса, странные звуки, видел тварей, крадущихся ко мне… Я жил в постоянном страхе. И все по вине Перена. Странное дело, но, несмотря ни на что, я оказался очень живучим. В рабстве у ватсу никто не живет больше десяти лет, а я прожил целых двадцать.
– Чем же это объяснить?
– Жажда мести давала мне силы. Как только я думал, что Перен продал камень и теперь спокойно наслаждается богатством, как во мне закипала ярость. Я должен был выжить. За те двадцать лет, что я провел у ватсу, они ко мне так привыкли, что утратили былую бдительность, и мне удалось бежать. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я наконец-то спустился с гор, вернулся к людям. Это было замечательно, несмотря на то, что мне никто не верил. В лучшем случае меня считали обманщиком, в худшем – сумасшедшим. Ты тоже считаешь, что я все выдумал?
– Уал – это очень весомый аргумент в пользу того, что ты говоришь правду.
– Замечательно. Хоть кто-то мне верит. Моя жизнь была несладкой последние десять лет, но, по сравнению с той жизнью, которую я вел у ватсу, первое время она казалось мне раем. Я стал бродягой, ходил из города в город в надежде отыскать Перена, ведь я получил долгожданную возможность с ним рассчитаться. Но я нигде не находил его следов. Прошло слишком много времени. Однако я ни на минуту не забывал о мести.
– Да-да, это я уже понял. Ты очень мстительный тип.
– Я пришел в Рамедию неделю назад. Обычно я промышляю мелким воровством, срезаю кошельки у пьяных в таверне. Ничего особенного, но на хлеб хватает. Ни дома, ни семьи у меня нет, и никогда не будет, а один может довольствоваться самым малым. У моих старых сапог отвалились подошвы, и я решил купить себе новые. Я спросил, где находиться кожевенная лавка, и пошел туда. Ирония судьбы: ее владельцем оказался мой ненавистный враг. Как странно… Я никак не ожидал, что он станет простым лавочником, думал, что он, по меньшей мере, купец или даже влиятельный лорд. Ведь за деньги можно купить земли, а с ними и титул.
– Перен узнал тебя?
– Откуда? Раньше я был высоким крепким брюнетом, с бронзовой от загара кожей. Ничего общего с моим нынешним обликом. Тем более что он был уверен в моей смерти. Нет, Перен меня не узнал, – Фамил покачал головой. – Зато я его узнал сразу. Признаюсь, на какой-то миг я опешил, я не знал, что мне делать. Понятно, что Перен должен был умереть от моих рук, но как, когда? – Он закашлялся от волнения.
– Как ты попал в его спальню?
– О, это было очень просто… Дело в том, что я не смог придумать ничего другого, как назвать свое имя.
– Глупо, – не выдержал я.
– Так уж получилось… Сначала Перен мне не поверил, но после того, как я рассказал ему некоторые детали нашего общего приключения, у него не оставалось иного выбора. Вначале я вел себя миролюбиво, чтобы его не спугнуть. Я сделал вид, что не помню подробностей той ночи и просто пришел за своей половиной камня. Это было очень предусмотрительно, ты не находишь? Ведь если бы я убил его сразу, то никогда бы не узнал, где камень или деньги. Перен не захотел говорить о сапфире в лавке, опасаясь, что нас могут услышать, и сам проводил меня в спальню. На всякий случай он запер дверь на ключ.
– И тогда вы поругались.
– Да, когда я понял, что Перен не собирается говорить правду. Он рассказал мне сказочку о том, что его ограбили разбойники и отобрали камень, а на лавку он заработал тяжким трудом. Чушь! Перен всегда был лентяем. Даже когда мы в детстве…
– Это не важно, – поспешно прервал я его. – Ближе к делу. Откуда взялся Уал?
– Перен попробовал откупиться от меня кинжалом, сказав, что это все, что у него осталось от нашего приключения. Он достал его из-под матраса, завернутым в бумажный пакет, и отдал мне. Это была вторая самая большая ошибка в его жизни.
– А первая? – вырвалось у меня.
– Он не нанес удар, который добил бы меня, – Фамил усмехнулся. – Как только кинжал оказался в моих руках, я отбросил притворство и прыгнул на Перена. Он сумел увернуться и принялся швырять в меня вещи. Чтобы не дать ему уйти, я стал между ним и дверью, – Фамил рассказывал с явным удовольствием. – Наша игра длилась недолго. Я видел его глаза. В них поселился животный страх, он знал свою участь. Я всадил кинжал в его сердце, он вошел в него так легко, я даже не ожидал. Моя месть свершилась.
– Угрызения совести не мучили?
– С чего бы это? – удивится Фамил. – Это справедливо. Жизнь за жизнь.
– Принцип талиона… – тихо пробормотал я. – Зачем ты бросил кинжал?
– Мне было не до него. Я услышал шум внизу. В спальню был протянут шнурок, и всякий раз, когда дверь в лавке открывалась, звенел колокольчик. Перен еще хрипел, когда в лавке послышались мужские голоса. Я запаниковал, поняв, что оказался в ловушке. Меня в любой момент могли обнаружить. Я быстро обыскал комнату, но ни сапфира, ни других ценных вещей не обнаружил. Голоса раздавались все громче. Мне нужно было исчезнуть, и я воспользовался окном. При падении мой плащ зацепился за что-то острое, и я едва не повис на нем, словно ярмарочная кукла на ниточках. Но и старая ткань может сослужить хорошую службу. Плащ разорвался, и я благополучно скрылся, уйдя дворами. Вот, собственно, и все.
– Нет, не все. Как кинжал снова оказался у тебя?
– Ну мне стало жаль, что я его оставил этому негодяю… Нет, не так. В этом негодяе. Все-таки, посмотрев мир, я понял, что и за него можно было бы выручить неплохие денежки, если продать кому-нибудь из гильдии убийц или заезжему некроманту. Они любят вещи с подобной мрачной символикой. Когда в таверне смаковали подробности убийства, мне пришла в голову мысль, что кинжал неплохо было бы вернуть законному владельцу. То есть мне.
Услышав слова "законный владелец", я невольно усмехнулся. Хорошо, что король демонов не присутствует при разговоре.
– Это получилось случайно, – Фамил пожал плечами. – Я знал, что пока не найдут убийцу, оружие будет храниться у капитана стражи. Я все время крутился вокруг, выжидая удобный момент, и он настал.
– Зачем ты убил Литса?
– Я никого не убивал. – Мой пленник не на шутку рассердился. – Нечего на меня вешать все преступления. Стражник – тот молодой парень – уже был мертвым, когда я нашел его, а капитан был не в себе. Он ничего не видел и не слышал. В руках парня был мой кинжал, а рядом лежала раскрытая шкатулка. Я схватил кинжал и был таков. Остаток времени я провел то в одной таверне, то в другой, слушая новые сплетни о Перене и о чудовище, поселившемся в теле капитана.
– Обо мне что-нибудь говорили?
– Да, болтали о каком-то полоумном маге. Это о тебе?
Да, нечего было напрашиваться на комплименты… Я их еще не заслужил. Интересно, а кто это считает меня полоумным? Превратить бы этих умников в крысу…
– Больше мне нечего добавить, – буркнул мужчина и демонстративно закрыл глаза.
Я задумчиво посмотрел на него. Фамил говорил правду, его рассказ во многом подтверждал мои собственные догадки. Это означало, что дальнейший допрос этого бедолаги не имел никакого смысла. Во всяком случае, сейчас. Потом пусть им занимаются судьи, маги и дотошно выясняют все до мельчайших подробностей, а мне нет до них никакого дела. Зная, как в нашем мире вершится дознание, я искренне желал Фамилу не дожить до настоящего допроса. Он был обычный преступник, ничего не знал о силе Уала и не заслужил такого жестокого наказания.
– Отпусти меня, – попросил Фамил, угадав мое настроение, – я ведь не настоящий убийца, а всего лишь мелкий карманник. За это строго не наказывают. А смерть Перена – это была обычная месть.
– Я бы отпустил, но кто-то же должен за все это отвечать? Или ты считаешь, что когда все лорды и маги слетятся сюда, то здешний градоправитель посыплет голову пеплом и возьмет всю вину за происходящее на себя?
– Не думаю, – с сомнением отозвался Фамил. – Я его видел вместе с капитаном стражи. Это не тот человек.
– Расскажешь суду все как есть, и тогда, быть может, они отнесутся к тебе со снисхождением, – сказал я, зевая. – Приговорят к быстрой смерти.
– Куда ты уходишь? – заволновался Фамил.
– Ну не всю же ночь мне составлять тебе компанию. Меня ждут другие, не менее важные дела. Например, несколько часов сна.
– Ты оставляешь меня здесь? Но я не могу шевелиться!
– А значит, и убежать. Завтра я за тобой приду.
– А если сюда раньше тебя заглянут хозяева?
– Расскажешь им какую-нибудь небылицу.
Мною овладело редкое равнодушие, вызванное сильной усталостью. Я поднялся с корзины и отряхнул мантию от колючек и соломы. Если Мелл увидит, в каком я виде разгуливаю по городу, то мне не поздоровится. Демоны и умертвия по сравнению с ее нотациями покажутся сущей ерундой.
– А если придут мертвецы? – спросил Фамил со страхом. – Это правда, что они поедают плоть еще живого человека?
– Нет, неправда. Так делают вурдалаки. Но их здесь в ближайшее время не предвидится, так что спи спокойно. Я тебе даже один огонек оставлю, чтобы не было так страшно. И дверь сарая закрою. Умертвия глупые, поэтому дверь им ни за что не открыть.
– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил меня Фамил.
Я кивнул и вышел наружу. Дверь сарая, как и обещал, я закрыл. От полученной информации, а может, и от свежего воздуха, у меня закружилась голова. Уже наступила ночь, в небе светили красивейшие звезды, но в этот раз мне некогда было любоваться звездным небом. Мелл уже наверняка начала волноваться. Я знал, что она не ляжет спать, пока я не вернусь. Будет сидеть возле окна и смотреть на пустую улицу.
Спросив у несущего дежурство стражника дорогу к церкви, я уверенным шагом пошел по ней. Стражник, с которым я говорил, сидел на бочке возле трактира, и от него ощутимо несло пивом. Я уже давно заметил, что охрана Рамедии избегает плохо освещенных, малолюдных мест. В стражниках очень силен инстинкт самосохранения.
Дорога, по которой мне приходилось идти, побила все рекорды по количеству поворотов, петлей и тупиков. Создавалось впечатление, что она была проложена безмозглым гигантским червем, а не людьми. Теряя попусту время, я начал злится. А тут еще на меня попробовали напасть местные бандиты, но я запустил в них огненным шаром. Как только стихли крики, меня уже ждала новая, на этот раз более серьезная неприятность.
– Ты мне так руку сломаешь! – испуганно закричала моя жертва.
– Ну и что? У тебя останется еще одна. И еще две ноги. Это я тебя не пугаю, а просто напоминаю на всякий случай.
Веревки у меня с собой не было, поэтому связать его было нечем. Но маг я или не маг? Конечно, это заклинание запрещено применять без непосредственного риска для жизни, но всегда бывают исключения из правил… Тем более что здесь не было свидетелей.
– Баре номур, – прошептал я.
– Что ты делаешь, мерзавец! У меня онемело все тело!
– Не все тело, а только конечности. Теперь они подчиняются мне. Я же должен быть уверен, что ты не выкинешь какой-нибудь новый фокус!
– Ты не имеешь права…
– Тихо! – шикнул я на него. – Иди вперед и помалкивай. Что тут у нас?
Я наклонился, чтобы подобрать кинжал. Глаза черепа на его рукоятке блеснули, и мою руку обожгло огнем. Это было очень больно. Я выругался и подул на пальцы.
Передо мной прямо в уличной грязи лежал Уал. Ошибиться было невозможно, второго такого кинжала не существует. Это означало, что я только что нашел того, кто убил Перена и выкрал из шкатулки оружие короля демонов. Теперь ясно, почему я зашел именно в этот трактир. Меня позвал Уал. Видимо, он, как и многие другие волшебные предметы, любит часто менять хозяев.
– Какая удача, – пробормотал я. – Вот уж не думал, что это будет так просто.
Чтобы взять кинжал без риска быть еще раз обоженным, мне пришлось накинуть на него тряпку и завязать, потому что ножны я так и не нашел.
– Сейчас мы с тобой пойдем в одно место и побеседуем. Хочешь, отправимся на кладбище? Если там сейчас и слишком людно, то это только по твоей вине.
– Никуда я не пойду, – ответил человек, но его ноги, повинуясь моему приказу, решили иначе.
– Ты – настоящий идиот! Разве можно обращаться с Уалом как с простым ножом для резки мяса?
– С чем? – переспросил человек, поминутно спотыкаясь.
Он действительно не знает, с чем связался или притворяется в надежде потянуть время? Ни на какое кладбище я его, естественно, не повел. Не ровен час, действительно натолкнемся на первых умертвий. Пришлось ограничиться задворками двора неподалеку. Пустующий сарай мне показался подходящим местом для допроса, поэтому я втащил мужчину внутрь и усадил его прямо на пол, устланный соломой. Мысленно начертив вокруг него магический круг, я запер в нем убийцу Перена. Так мне было намного спокойнее.
В помещении не было стульев, поэтому мне пришлось довольствоваться перевернутой корзиной. Несколько блуждающих огней служили мне вместо лампы, давая неровное, но достаточно яркое освещение. Надеюсь, хозяева не станут интересоваться, что это так загадочно светится в их сарае?
– Твое имя? – спросил я пленника.
Мужчина промолчал, гордо отвернувшись в сторону.
– Это бесполезно, у меня есть приемы, которые заставят тебя говорить. К тому же я и так знаю о тебе многое. Об этом мне рассказал кинжал. Мне только непонятно, зачем ты убил Перена? Расскажи все, облегчи душу.
Он продолжал молчать.
– Уал очень интересное оружие… – пробормотал я, доставая его из сумки. – Я бы сказал – многофункциональное. Мало того, что оно убивает, так еще и делает со своей жертвой страшные вещи. Если кинжал попробует крови человека и тот не умрет, то его тело заберет себе демон, а если умрет, то станет умертвием. Бездушным куском разлагающейся плоти, которая, как говорят некоторые, очень страдает. Ты что больше предпочитаешь?
– Ты не посмеешь.
– А кто меня остановит? – Я обернулся. – Здесь, кроме нас, никого нет. Мыши не в счет. Так что выбирай, какая участь тебе предпочтительнее. Только поспеши, у меня немного времени.
– Фамил.
– Что?
– Меня зовут Фамил, – нехотя сказал человек.
– Уже лучше, – сказал я, пряча кинжал. – Надеюсь, ты говоришь правду. Ну рассказывай, где ты достал Уал и зачем убил Перена.
– Он заслужил смерть.
– Неужели? – Я скептически приподнял бровь. – Чем?
– Он негодяй.
– Если убивать всякого, кто заслуживает этого имени, то население мира сильно поредеет. Я согласен, Перен не был душой общества, но за это не убивают.
– Смерть за смерть. Он сам был убийцей.
– И кого же он убил? – Меня снова начала мучить жажда, ведь я так и не успел допить пиво.
– Меня.
– Хм, ты меня заинтриговал. Продолжай.
– Он думал, что убил меня, а это одно и то же. У меня до сих пор на затылке есть шрам, оставшийся от его удара. – Он мотнул головой.
– Где ты взял Уал?
– Он хранился у Перена, – твердо сказал Фамил таким тоном, что я сразу ему поверил.
Интересно, сколько еще владельцев кожевенных лавок прячут у себя оружие из других миров?
– Рассказывай все по порядку.
– Если я сделаю то, что ты требуешь, ты отпустишь меня?
– Об этом не может быть и речи. Ты убийца, по твоей вине заражено кладбище, и опять же из-за тебя к нам спешит король демонов во главе своей армии. Ты открыл им дверь.
– Я не знал…
– Какая разница? Теперь не только будущее Рамедии под угрозой, но и будущее всего человечества. Поверь, у меня есть причины быть недовольным тобой.
– Что же меня ждет?
– Нет, ну что за человек? – возмутился я. – Ему рассказываешь о возможной гибели человечества, а он волнуется только о своей жалкой шкуре! Но если тебе так интересно, то тебя будут судить. По всем правилам. И зачем тебе жизнь? Ты же не получаешь от нее никакого удовольствия. Ходишь ободранный, грязный, в лохмотьях…
– Всему этому виной Перен! Если бы не его предательство, я был бы сейчас богатым, у меня была бы семья, друзья и личный столик в трактире!
Впервые вижу, чтобы человек так четко очертил предел своих мечтаний. Я шумно вздохнул и многозначительно посмотрел на Фамила, призывая его продолжать.
– Это долгая история. Долгая и давняя. Перен – этот мерзавец – когда-то был моим другом. Это было лет тридцать тому назад. Тогда мы еще были молодыми парнями. Оба выходцы из одной деревни.
– Ее название?
– Не важно, – покачал головой Фамил, – ее уже нет. Ни деревни, ни названия. Так что это несущественно.
Я не настаивал.
– Мы оба мечтали о славе и подвигах, лезли в каждую щель в надежде отыскать там если не дракона, то его сокровища. Наша деревня стояла у самых гор, так что пещер в округе было предостаточно. И Перен и я работали пастухами. У нас было много свободного времени, и мы часто оставляли свои стада и отправлялись на вылазки. Это было интересно… – Он покачал головой. – Однажды наши поиски увенчались успехом. Мы забрели в незнакомый район и увидели необычный черный провал треугольной формы. Рядом, полускрытые деревьями, валялись разломанные створки каменных ворот. Нам стало понятно, что на этот раз мы нашли что-то стоящее. Я решил осмотреть провал, попросив Перена подождать меня наверху, но он отказался, и мы пошли вместе, – Фамил умолк и посмотрел на меня исподлобья.
– Очень интересно.
– Знал бы я тогда, чем это кончится, то ни за что бы туда не пошел! Это проклятое место.
– Так ты говоришь, провал был в виде треугольника? А на камнях где-нибудь были вырезаны вот такие продолговатые ромбики? – Я показал, какие именно. – Один за другим они могли составлять орнамент.
Фамил задумался.
– Ну сейчас сложно припомнить, – он наморщил лоб, – я тогда совсем не о том думал. Ромбики… Что-то такое на стенах было, определенно. Только не в виде орнамента, нет. Их было много: и на потолке, и на полу… но все они были не соединены между собой.
– Морессы, – прошептал я. – Точно они, больше некому.
– Что?
– Люди-змеи. Они раньше жили в Подземелье, но, не выдержав натиска соседей, полезли на поверхность. Это была большая ошибка. Влиятельные лорды и волшебники на какое-то время забыли свои распри, объединились и уничтожили морессов. Оставшиеся люди-змеи до сих пор скрываются в темных закоулках Подземелья. Правда, это довольно старые сведения, так что возможно, что сейчас их не осталось совсем. То, что вы нашли, был вход в один из их городов.
– Нет, ничего подобного. – Фамил отрицательно покачал головой. – Это не был город, эта была сокровищница. – Он мечтательно прикрыл глаза. – Золото, драгоценные камни лежали грудами, словно стекляшки. Они просто лежали, сваленные в огромные кучи. В той пещере драгоценные камни и оружие светились сами по себе, да так ярко, что все было видно как днем.
– Голубоватое свечение?
– Да.
– Первый признак самостоятельной магии у вещи. Вам нужно было уносить оттуда ноги.
– Твой совет опоздал на тридцать лет, – проворчал Фамил. – Как только мы вошли в сокровищницу, то потеряли дар речи. Мы были простыми пастухами, но золото есть золото, и его ценность знает каждый. Ни я, ни Перен не могли поверить в такое счастье. В один миг каждый из нас стал богаче любого короля. Это было невероятно…
– Верю, но описывать бурную радость не нужно. Мне и так понятно. Что было дальше?
– Пока мы стояли, ничего не трогая, все было нормально, но потом Перен кинулся к огромному яркому синему камню и, как только он взял его в руки, так прямо из золота… – он запнулся, – я не могу объяснить. Прямо из золота повалил едкий зеленоватый дым. Это случилось так быстро… Дым сгустился в одном месте и принял очертания чудовищного зверя. Наверное, зверь веками охранял эти сокровища, и прикосновение к камню разбудило его.
– Еще бы! Вам в детстве легенд не рассказывали, что ли?
– Чудовище бросилось к нам. И я понял, что его прикосновение несет смерть. А запах… От него несло тленом. Зверя больше интересовал Перен, наверное потому, что он первый тронул камень. Чтобы отвлечь его от Перена, я принялся кидать в чудовище разные предметы, но они не причиняли ему вреда. Мы уже и рады были убраться из пещеры, но он загораживал нам выход, не пуская обратно. Затем он прыгнул на нас обоих, но мы бросились в разные стороны, и чудовище упало на камни. Я уже не помню, как мы очутились снаружи…
– Страх придает силы.
– Верно. Так быстро я еще никогда не бегал. Все не мог остановиться, думал, что чудовище все еще гонится за нами.
– Охранники редко покидают свою территорию.
– Мы этого не знали, поэтому остановились, только когда очутились по другую сторону горной гряды. Это место пользовалось дурной славой, но мы оба были совсем без сил, поэтому решили больше никуда не идти. Неподалеку протекал ручей, и я с Переном остановились перевести дух. Тогда я и заметил, что держу в руке тот самый кинжал. Когда мне довелось кидать в зверя вещи, я хватал их не глядя. Кинжал был последним из того, что попало ко мне в руки.
Рассказ Фамила дал мне еще больше прав считать, что Уал попросту залежался в сокровищнице морессов и решил поменять свое месторасположение. Чтобы он вот так вот случайно попался под руку? Никогда в это не поверю. Ведь Фамил не выбросил его во время бегства в расщелину или еще куда-нибудь, где кинжал мог снова пролежать не одну тысячу лет, а взял с собой.
– Время шло, вокруг было тихо, никто не хотел нашей смерти, поэтому мы решили, что опасность миновала. – Губы Фамила скривились в горькой усмешке. – После посещения пещеры у нас остались две вещи – тот самый синий камень – сапфир, наверное, и кинжал. Кинжал не был из золота, поэтому я решил, что выручить за него много не получится, зато камень должен был сделать нас богачами. Он был очень большой, а внутри него пересекались лучи, складываясь в звезду.
– А какой он был формы? – спросил я, перебирая в уме различные драгоценности, за которыми тянулся длинный кровавый шлейф историй.
– Разве это важно? Камня-то у меня все равно нет…
– Я хочу знать, каких мне еще ожидать сюрпризов. Уал уже показал себя во всей красе.
– Он был продолговатый, размером с два мужских кулака. И цвета летнего неба в жаркий солнечный день.
– Если я не ошибаюсь, то вы были счастливыми обладателями сапфира под названием "Душа Бога". Кроме того что он невероятно ценный, более сапфир ничем не знаменит. Он безобиден. Просто очень большая и красивая драгоценность.
– Да? "Душа Бога"… А это точно он?
– Сомневаюсь, чтобы в мире был второй камень, подходящий под такое описание.
– И сколько он стоит?
Я развел руками:
– Его ценность трудно оценить. Но, несомненно, она велика.
– В тот вечер мы решили спуститься с гор, продать камень и честно разделить деньги поровну. Перен согласился с этим спокойно, и я, ничего не подозревая, лег спать. Откуда мне было знать, что он замыслил? Ведь Перен был моим другом, – Фамил вздохнул. – Мне трудно об этом говорить, но я скажу… Перен подождал, пока я крепко заснул, и размозжил мне голову камнем. Первый удар получился неудачным, он задел меня по касательной, и я сумел развернуться, чтобы посмотреть ему в глаза. Они были такие жестокие и холодные… Перен ударил меня снова, и больше я ничего не помню. Но он был уверен, что убил меня.
– Хладнокровное убийство?
– Да, ради денег этот человек был готов пойти на все.
– Мир очень жесток. Не верю, что даже среди пастухов еще остались идеалисты, которые не знают об этом.
– Я балансировал на грани жизни и смерти, но остался жить, к сожалению. Меня подобрали ватсу.
– Ватсу? Не может этого быть.
– Они выходили меня, чтобы сделать своим рабом. Я двадцать лет провел в их плену, – он замолчал, прикрыв глаза.
Ватсу, еще их называют бансу, – это народ, промышляющий исключительно разбоем. О них известно немного, потому что обычно ватсу не оставляют в живых свидетелей своего разбоя. Они появились в горах около шестисот лет тому назад. Внешне ватсу выглядели не как люди, а скорее как гигантские крысы, но обладали всеми человеческими пороками. Они были покрыты мехом и достигали взрослому человеку до пояса. Ватсу предпочитали оставаться загадкой для остальных, поэтому всякого чужака, попавшего на их территорию, ждала неминуемая смерть.
– Что им от тебя было нужно? Разве ватсу держат рабов?
– О да! – Фамил горько усмехнулся. – Держат. Им всегда нужен какой-нибудь чистокровный человек, чтобы добывать для них грибы, которые растут в шахтах. Наверное, тот, чье место я занял, неожиданно умер, и им проще было несколько дней провозиться со мной, чем тратить время для поиска подходящего кандидата. Шляпки грибов эти грязные животные сушат, измельчают в порошок и добавляют в мази, которые делают их невидимыми.
Я никогда не слышал о грибах с подобными свойствами, но в этом мире наверняка есть еще много чего, о чем я не имею ни малейшего понятия.
– Что не так с этими грибами? Они растут в Подземелье?
– Скорее где-то посередине. Испарения этих грибов ядовиты, и ватсу они убивают наповал. Человек может к ним привыкнуть, но бесследно для него это не проходит. Ты видишь, как я выгляжу? А ведь я не всегда был таким уродом. Но постепенно, год за годом я менялся, пока не стал жалкой копией прежнего себя.
– Сочувствую.
– Я спускался в шахты и дышал этой гадостью. А когда не выполнял положенную норму, меня били палками так, что на следующее утро я не мог подняться. На мне живого места не оставалось. Тогда мне давали выпить какую-то горькую настойку, которая давала прилив сил. Но это была лишь иллюзия.
– Это был наркотик?
– Да, и от его употребления у меня развились галлюцинации. Я слышал голоса, странные звуки, видел тварей, крадущихся ко мне… Я жил в постоянном страхе. И все по вине Перена. Странное дело, но, несмотря ни на что, я оказался очень живучим. В рабстве у ватсу никто не живет больше десяти лет, а я прожил целых двадцать.
– Чем же это объяснить?
– Жажда мести давала мне силы. Как только я думал, что Перен продал камень и теперь спокойно наслаждается богатством, как во мне закипала ярость. Я должен был выжить. За те двадцать лет, что я провел у ватсу, они ко мне так привыкли, что утратили былую бдительность, и мне удалось бежать. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я наконец-то спустился с гор, вернулся к людям. Это было замечательно, несмотря на то, что мне никто не верил. В лучшем случае меня считали обманщиком, в худшем – сумасшедшим. Ты тоже считаешь, что я все выдумал?
– Уал – это очень весомый аргумент в пользу того, что ты говоришь правду.
– Замечательно. Хоть кто-то мне верит. Моя жизнь была несладкой последние десять лет, но, по сравнению с той жизнью, которую я вел у ватсу, первое время она казалось мне раем. Я стал бродягой, ходил из города в город в надежде отыскать Перена, ведь я получил долгожданную возможность с ним рассчитаться. Но я нигде не находил его следов. Прошло слишком много времени. Однако я ни на минуту не забывал о мести.
– Да-да, это я уже понял. Ты очень мстительный тип.
– Я пришел в Рамедию неделю назад. Обычно я промышляю мелким воровством, срезаю кошельки у пьяных в таверне. Ничего особенного, но на хлеб хватает. Ни дома, ни семьи у меня нет, и никогда не будет, а один может довольствоваться самым малым. У моих старых сапог отвалились подошвы, и я решил купить себе новые. Я спросил, где находиться кожевенная лавка, и пошел туда. Ирония судьбы: ее владельцем оказался мой ненавистный враг. Как странно… Я никак не ожидал, что он станет простым лавочником, думал, что он, по меньшей мере, купец или даже влиятельный лорд. Ведь за деньги можно купить земли, а с ними и титул.
– Перен узнал тебя?
– Откуда? Раньше я был высоким крепким брюнетом, с бронзовой от загара кожей. Ничего общего с моим нынешним обликом. Тем более что он был уверен в моей смерти. Нет, Перен меня не узнал, – Фамил покачал головой. – Зато я его узнал сразу. Признаюсь, на какой-то миг я опешил, я не знал, что мне делать. Понятно, что Перен должен был умереть от моих рук, но как, когда? – Он закашлялся от волнения.
– Как ты попал в его спальню?
– О, это было очень просто… Дело в том, что я не смог придумать ничего другого, как назвать свое имя.
– Глупо, – не выдержал я.
– Так уж получилось… Сначала Перен мне не поверил, но после того, как я рассказал ему некоторые детали нашего общего приключения, у него не оставалось иного выбора. Вначале я вел себя миролюбиво, чтобы его не спугнуть. Я сделал вид, что не помню подробностей той ночи и просто пришел за своей половиной камня. Это было очень предусмотрительно, ты не находишь? Ведь если бы я убил его сразу, то никогда бы не узнал, где камень или деньги. Перен не захотел говорить о сапфире в лавке, опасаясь, что нас могут услышать, и сам проводил меня в спальню. На всякий случай он запер дверь на ключ.
– И тогда вы поругались.
– Да, когда я понял, что Перен не собирается говорить правду. Он рассказал мне сказочку о том, что его ограбили разбойники и отобрали камень, а на лавку он заработал тяжким трудом. Чушь! Перен всегда был лентяем. Даже когда мы в детстве…
– Это не важно, – поспешно прервал я его. – Ближе к делу. Откуда взялся Уал?
– Перен попробовал откупиться от меня кинжалом, сказав, что это все, что у него осталось от нашего приключения. Он достал его из-под матраса, завернутым в бумажный пакет, и отдал мне. Это была вторая самая большая ошибка в его жизни.
– А первая? – вырвалось у меня.
– Он не нанес удар, который добил бы меня, – Фамил усмехнулся. – Как только кинжал оказался в моих руках, я отбросил притворство и прыгнул на Перена. Он сумел увернуться и принялся швырять в меня вещи. Чтобы не дать ему уйти, я стал между ним и дверью, – Фамил рассказывал с явным удовольствием. – Наша игра длилась недолго. Я видел его глаза. В них поселился животный страх, он знал свою участь. Я всадил кинжал в его сердце, он вошел в него так легко, я даже не ожидал. Моя месть свершилась.
– Угрызения совести не мучили?
– С чего бы это? – удивится Фамил. – Это справедливо. Жизнь за жизнь.
– Принцип талиона… – тихо пробормотал я. – Зачем ты бросил кинжал?
– Мне было не до него. Я услышал шум внизу. В спальню был протянут шнурок, и всякий раз, когда дверь в лавке открывалась, звенел колокольчик. Перен еще хрипел, когда в лавке послышались мужские голоса. Я запаниковал, поняв, что оказался в ловушке. Меня в любой момент могли обнаружить. Я быстро обыскал комнату, но ни сапфира, ни других ценных вещей не обнаружил. Голоса раздавались все громче. Мне нужно было исчезнуть, и я воспользовался окном. При падении мой плащ зацепился за что-то острое, и я едва не повис на нем, словно ярмарочная кукла на ниточках. Но и старая ткань может сослужить хорошую службу. Плащ разорвался, и я благополучно скрылся, уйдя дворами. Вот, собственно, и все.
– Нет, не все. Как кинжал снова оказался у тебя?
– Ну мне стало жаль, что я его оставил этому негодяю… Нет, не так. В этом негодяе. Все-таки, посмотрев мир, я понял, что и за него можно было бы выручить неплохие денежки, если продать кому-нибудь из гильдии убийц или заезжему некроманту. Они любят вещи с подобной мрачной символикой. Когда в таверне смаковали подробности убийства, мне пришла в голову мысль, что кинжал неплохо было бы вернуть законному владельцу. То есть мне.
Услышав слова "законный владелец", я невольно усмехнулся. Хорошо, что король демонов не присутствует при разговоре.
– Это получилось случайно, – Фамил пожал плечами. – Я знал, что пока не найдут убийцу, оружие будет храниться у капитана стражи. Я все время крутился вокруг, выжидая удобный момент, и он настал.
– Зачем ты убил Литса?
– Я никого не убивал. – Мой пленник не на шутку рассердился. – Нечего на меня вешать все преступления. Стражник – тот молодой парень – уже был мертвым, когда я нашел его, а капитан был не в себе. Он ничего не видел и не слышал. В руках парня был мой кинжал, а рядом лежала раскрытая шкатулка. Я схватил кинжал и был таков. Остаток времени я провел то в одной таверне, то в другой, слушая новые сплетни о Перене и о чудовище, поселившемся в теле капитана.
– Обо мне что-нибудь говорили?
– Да, болтали о каком-то полоумном маге. Это о тебе?
Да, нечего было напрашиваться на комплименты… Я их еще не заслужил. Интересно, а кто это считает меня полоумным? Превратить бы этих умников в крысу…
– Больше мне нечего добавить, – буркнул мужчина и демонстративно закрыл глаза.
Я задумчиво посмотрел на него. Фамил говорил правду, его рассказ во многом подтверждал мои собственные догадки. Это означало, что дальнейший допрос этого бедолаги не имел никакого смысла. Во всяком случае, сейчас. Потом пусть им занимаются судьи, маги и дотошно выясняют все до мельчайших подробностей, а мне нет до них никакого дела. Зная, как в нашем мире вершится дознание, я искренне желал Фамилу не дожить до настоящего допроса. Он был обычный преступник, ничего не знал о силе Уала и не заслужил такого жестокого наказания.
– Отпусти меня, – попросил Фамил, угадав мое настроение, – я ведь не настоящий убийца, а всего лишь мелкий карманник. За это строго не наказывают. А смерть Перена – это была обычная месть.
– Я бы отпустил, но кто-то же должен за все это отвечать? Или ты считаешь, что когда все лорды и маги слетятся сюда, то здешний градоправитель посыплет голову пеплом и возьмет всю вину за происходящее на себя?
– Не думаю, – с сомнением отозвался Фамил. – Я его видел вместе с капитаном стражи. Это не тот человек.
– Расскажешь суду все как есть, и тогда, быть может, они отнесутся к тебе со снисхождением, – сказал я, зевая. – Приговорят к быстрой смерти.
– Куда ты уходишь? – заволновался Фамил.
– Ну не всю же ночь мне составлять тебе компанию. Меня ждут другие, не менее важные дела. Например, несколько часов сна.
– Ты оставляешь меня здесь? Но я не могу шевелиться!
– А значит, и убежать. Завтра я за тобой приду.
– А если сюда раньше тебя заглянут хозяева?
– Расскажешь им какую-нибудь небылицу.
Мною овладело редкое равнодушие, вызванное сильной усталостью. Я поднялся с корзины и отряхнул мантию от колючек и соломы. Если Мелл увидит, в каком я виде разгуливаю по городу, то мне не поздоровится. Демоны и умертвия по сравнению с ее нотациями покажутся сущей ерундой.
– А если придут мертвецы? – спросил Фамил со страхом. – Это правда, что они поедают плоть еще живого человека?
– Нет, неправда. Так делают вурдалаки. Но их здесь в ближайшее время не предвидится, так что спи спокойно. Я тебе даже один огонек оставлю, чтобы не было так страшно. И дверь сарая закрою. Умертвия глупые, поэтому дверь им ни за что не открыть.
– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил меня Фамил.
Я кивнул и вышел наружу. Дверь сарая, как и обещал, я закрыл. От полученной информации, а может, и от свежего воздуха, у меня закружилась голова. Уже наступила ночь, в небе светили красивейшие звезды, но в этот раз мне некогда было любоваться звездным небом. Мелл уже наверняка начала волноваться. Я знал, что она не ляжет спать, пока я не вернусь. Будет сидеть возле окна и смотреть на пустую улицу.
Спросив у несущего дежурство стражника дорогу к церкви, я уверенным шагом пошел по ней. Стражник, с которым я говорил, сидел на бочке возле трактира, и от него ощутимо несло пивом. Я уже давно заметил, что охрана Рамедии избегает плохо освещенных, малолюдных мест. В стражниках очень силен инстинкт самосохранения.
Дорога, по которой мне приходилось идти, побила все рекорды по количеству поворотов, петлей и тупиков. Создавалось впечатление, что она была проложена безмозглым гигантским червем, а не людьми. Теряя попусту время, я начал злится. А тут еще на меня попробовали напасть местные бандиты, но я запустил в них огненным шаром. Как только стихли крики, меня уже ждала новая, на этот раз более серьезная неприятность.