Зорич Анастасия. Тайна золотых актиний

   - Арсик, Арсик, ко мне! - подойдя, ласково запела хозяйка. Но пес и ухом не повел.
   - Намордник! - крикнул Валентин.
   Костя выхватил из рук хозяйки намордник и металлический поводок.
   Арс не давался, вертел головой... Глаза его были налиты кровью. Пока надели намордник, он все же успел зацепить своим огромным клыком Руслана.
   - Осторожно, осторожно! Собака восемьсот рублей стоит! возмущенно крикнула хозяйка, намотав на руку звенящий поводок.
   Всегда спокойный, добрый, сдержанный Валентин пришел в ярость. Он смотрел на хозяйку уже не голубыми, а какими-то побелевшими от ярости глазами.
   - Мы будем жаловаться, - поспешно ретируясь, выкрикнула хозяйка Арсика. - Мой муж призовет вас, хулиганов, к порядку! Арсик, не оборачиваясь, трусил за хозяйкой.
   - Пошли ребята! - Валентин крепко потер рубец над ухом. Руки у него дрожали.
   Жужа тоже дрожала. Костя молча взял ее на руки и прижал к себе. Собачонка, по обыкновению, ткнулась влажным носиком в его шею.
   ГЛАВА X
   Вечером трое друзей прибыли на Приморский бульвар. Валентин остался дома. Сказал, что надо к утру подготовить лекцию, да и борщ пора уже сварить. Словом, приготовить на завтра обед.
   Однако Костя подозревал, что Валентин хочет еще и отдохнуть. Непроизвольно он несколько раз касался ладонью виска - болит, наверное, рубец. Разнервничался из-за этой мерзкой Тейки. Чего ее в скалы понесло?! Не могла она что ли с Жужей, где-либо на бережку посидеть.
   Теперь, если б Руслан ее как следует проучил, он, Костя, не стал бы заступаться: "Разве можно так с девочкой?!" Можно и нужно.
   Хуже любого мальчишки. И если ведешь себя, как мальчишка, так и получи, что положено. Вдруг это был бы не Арсик, а какая-нибудь Нерочка, в клочки бы изорвала Жужу. И он, Костя, хорош, кому доверил собачку.
   - Ты чего? - спросил Руслан.
   Они переходили площадь Потемкинцев, и Тейка, конечно, вырвалась вперед.
   - Да так... - неопределенно протянул Костя.
   - Мне тоже не по себе, - признался Руслан. - Но все обошлось. И Валентин попьет лекарства, примет таблетки... С ним это бывало. Он потому нас и услал. Не любит, чтоб видели, когда ему плохо. Все скрывает. Он и в больнице, когда лежал, не хотел, чтоб его навещали, беспокоились. Наверное, мы потому тебя там никогда и не видели.
   Костя вдруг почувствовал, как что-то горячее заливает ему щеки, уши, шею. Ведь и впрямь, он ни разу не навестил своего родного дядю. Даже не знает, навещала ли его мама.
   "Мы" - Руслан с Тейкой, ходили, навещали. Какой же он, Костя... чистенький, гладенький воспитанный подонок. Еще и Тейку за ее всякие фокусы осуждает. Да он в тысячу раз хуже...
   При нем мама о "Нахимове" говорить не позволяла. Ну она не позволяла, а сам-то он разве ничего не знал? Валентина ведь сразу перевезли в Одессу. Нет, нет. Это не оправдание! Он должен был, обязан был все узнать. Разве так, как он, мог бы поступить Василь Карпенко?!
   Валентину бы в самый раз возненавидеть такого племянничка. А он с ним, Костей, возится, по-доброму расположен.
   И до сих пор даже в голову не приходило, что у них три комнаты, а Валентин коморку снимает... Кому бы он дома помешал?!
   - Хочу мороженого! - подойдя к Руслану, проныла Тейка.
   Костя рассмеялся. Нет, не над ней. Ведь он, здоровый лоб, совсем недавно, ничуть не стесняясь, так же ныл, что-либо выклянчивая у мамы.
   - Мороженого! - уже настойчиво повторила Тея. - Мама ведь дала тебе денег на мороженое.
   - Пока перебьешься! - строго ответил Руслан и обратился к Косте, который заворожено смотрел в море. - Может, немного посидим. Я тоже люблю смотреть на порт, угадывать, какое судно откуда пришло, какой привезло груз.
   - Сейчас главный груз идет в Ильичевск, - заметил Костя, усаживаясь на парапет, потому что все скамьи были заняты.
   - Это понятно. Но здесь в тыщу раз красивей. Сверху и порт, и рейд видно. И наша лестница, и морвокзал.
   Тейка толкнула брата под локоть, и он, наконец, сжалился: достал деньги.
   - Ладно, иди, покупай. И нам тоже.
   - Ага! - весело отозвалась Тея, побежала к киоску и чинно стала в очередь.
   - Ты на каком судне будешь плавать, на пассажире или сухогрузе? - деловито спросил Руслан.
   - Я? - Костя об этом никогда не думал. Впереди после школы еще институт. - На сухогрузе. - Иначе ответить он не мог. Тем более что и папа и дед плавали на грузовых судах.
   - Правильно!.. Папа не хотел идти на "Адмирале Нахимове"... Ни за что не хотел. Не привык, а может, чувствовал... - Руслан замолчал.
   Мимо них гуляющие проходили и парочками, и большими компаниями, громко смеялись, разговаривали. Возле памятника герцогу Ришелье, как обычно, стояла толпа туристов, и экскурсовод, указывая на дворец в конце бульвара, говорила обычные слова, как рождался город, порт, эти прекрасные здания. Толпы стояли здесь всегда - и зимой, и осенью, и летом, и весной. Можно было подумать, что они никуда и не уезжают отсюда.
   Тейка принесла мороженое. У Кости было столько всего за эти дни, что он даже не подумал о "респираторных заболеваниях", которыми его всегда пугали.
   С брикетиками пломбира они управились довольно быстро и решили начать опрос насчет "Жан Жореса" с первой же скамьи, где сидели несколько старых моряков.
   - Начнешь ты, - сказал Костя.
   - Почему я?! Мне не надо. Тебе удобнее, - возразил Руслан.
   - Почему это мне удобнее, а не тебе? - Костя не представлял себе, как он подойдет и заговорит с совершенно незнакомыми людьми.
   - Потому что на кораблях не любят рыжих!? - с серьезным видом сообщил Руслан.
   - Во-первых, ты не рыжий, а огненный, во-вторых, это предрассудки, - горячо затараторила Тея. - В-третьих, есть такие рыжие, что приносят счастье, в-четвертых, все эти деды уже давно не плавают.
   - Вместе будем говорить, - прервал ее многословие Костя. Но заговорил с моряками все же Руслан:
   - Мы хотели у вас спросить, - начал он, обращаясь к седоусому плотному старику в белоснежном кителе, которые носили, вероятно, в далекой древности. - Хотели спросить... - Руслан явно забуксовал.
   - Вы нас, конечно, извините за то, что побеспокоили, - пришел ему на выручку Костя. - Но нам надо узнать, есть ли... знаете ли вы кого-либо из плававших на "Жан Жоресе"?
   - Во время войны, - уточнил Руслан.
   Старик приподнял седые брови. Глаза у него были веселыми, живыми, и выражение улыбчивого лица не вязалось с древним кителем, аккуратно заштопанным на обшлагах и у ворота.
   Косте вспомнился рассказ отца о старике, который стирает и сам приводит в порядок свою одежду. Разве так не бывает: пока моряк плавает, - встречают на причале его и дети, и внуки. Все радостно настроены, все ждут подарков. А состарится, кончатся рейсы и где они, любящие дети и внуки. Вот такая моряцкая старость, сказал папа. Может, этот дед один из таких позабытых, списанных временем и многочисленной родней.
   Только не похоже, чтобы он сетовал, жаловался на судьбу, скорее всего принял свое новое положение спокойно, может, даже не без юмора.
   - Значит, "Жан Жорес", - произнес он и повернулся к своим соседям.
   Те тоже покачали головами. Но седоусый обернулся к худому жилистому моряку, на котором, как на вешалке, висела щегольская с погончиками адидасовская курточка.
   - Ты, Петя, во время войны ходил в Новороссийск, а "Жан Жорес" эвакуировал туда оборудование.
   - Все правильно, Виталик, ходил на "Рот Фронте", - подтвердил Петя, который был если не старше, то, вероятно, одних лет с седоусым Виталиком. - И потопили нас там. И "Жореса" торпедировали под Новороссийском. Но меня уже в сочинский госпиталь уволокли... так что ничего не припомню. Нет, не припомню.
   Задумчиво смотревший вдаль моряк в большущей, надвинутой на глаза фуражке с "крабом", с обветренным, в глубоких морщинах лицом, усмехнулся:
   - Помнишь - не помнишь, любишь - не любишь. Кто, где тонул. Вас салажата не об этом спрашивают. - Он достал платок, снял фуражку, вытер внутри ободок, снова водрузил ее на голову и веско произнес: - Кравчук ходил на "Жан Жоресе" - Василь Васильевич Кравчук. Штурманом был.
   - Кравчук Василь Васильевич, - повторил Руслан, чтобы лучше запомнить. - А где, где он живет?
   - Вы, Степан Прокофьевич, не помните? - осведомился седоусый Виталик у обладателя внушительной фуражки.
   - Пока что склерозом не страдаю, - чуть скривил губы Степан Прокофьевич. - Когда-то на новоселье у него гулял. - И старик назвал адрес.
   Долговязый Петя вдруг очень оживился, повел плечами под своей просторной модерновой курточкой и, крутнувшись длинным узким телом к ребятам, с улыбкой проговорил:
   - Кравчук обычно на второй скамье у памятника Пушкину сидит. И легко поднявшись, добавил: - Так уж и быть, отведу вас к нему. Если он, конечно, сегодня пришел.
   Вчетвером идти по аллее было невозможно. Старый моряк с Теей шли впереди, мальчики чуточку поотстав.
   - Странно, - негромко проговорил Костя. - Такие древние деды и друг другу: Петя, Виталик... - Он улыбнулся. Мамины сослуживцев даже очень молодые называли друг друга по имени и отчеству, прибавляя иногда еще "многоуважаемый".
   - Ничего странного в этом нет. Они молодыми были, когда начали морскую жизнь. А Степан Прокофьевич, вероятно, был капитаном. Они к нему и обращаются, как прежде. Вот капитану "Виталик" не скажешь, хоть прежде, чем подняться на капитанский мостик, его тоже звали Степа. Капитан есть капитан. Наверное, глядят уже с берега в море и кажется им, что они еще плавают, что им предстоят дальние рейсы... И когда-нибудь приходит тот дальний рейс из которого... еще никто не возвращался.
   - И мы с тобой когда-нибудь будем сидеть здесь на скамейке и называть друг друга на потеху мальчишкам: Костик и Руслан...
   Костя замолчал, представляя себе, какими когда-то были эти деды, сидящие на скамейках. И ведь приходят сюда без жен, без внуков, как когда-то, перед выходом в море.
   - Знаешь, Руслан, - продолжал он. - Мне иногда просто удивительно тебя слушать. Мы почти одних лет, а ты мне все объясняешь, как малому.
   Руслан только плечом пожал.
   Между тем старый моряк и Тейка дошли до крайней скамейки у памятника Пушкину и повернули по другой аллее назад. Руслан перевел взгляд на друга и улыбнулся чуточку печально:
   - Думаешь, прежде я был не таким, как ты?! Папа заработал, папа устроил, а потом сразу... другим стал... Вдруг увидел, сколько вокруг... всяких и всякого, чего раньше не замечал. Но все равно хороших больше, чем продажных тварей, как старший пассажирский помощник Просвирин. И эти капитаны-убийцы. - Губы Руслана побелели, сжались кулаки. Он угрюмо заключил: - Меня менты два раза почти что из зала суда выволакивали. Я бы в глотку вцепился гаду Маркову. Ведь обязан был при выходе из порта на мостике стоять, в оба смотреть. К тому же, столько женщин, детей на борту. А он вместо этого шампанское с нужным генералом жрал. Столько людей погубил. И одного и другого капитана повесить надо было. А они... срок за халатность получили. Ну пусть только Марков вернется!
   - Если здесь появится, никто из этих дедов не подвинется, чтоб рядом сел, никто руки не подаст, - убежденно проговорил Костя.
   - Не посмеет этот трус здесь появиться. Нет, не посмеет! Прятаться будет от матерей и отцов, у которых дети погибли, от вдов... Не посмеет!
   Вдруг шедшие впереди Тея и дед Петя прибавили шагу, направляясь к скамье.
   - Полный вперед! - скомандовал Руслан, и они почти побежали, проскальзывая между гуляющими.
   Тейка уже успела рассказать про находку, она бы и портсигар показала, если б был он у нее, а не у Кости.
   Моряк, с которым Тея беседовала, очевидно, здороваясь с дедом Петей, поднялся и теперь все трое стояли в стороне под огромным платаном.
   - Вот, ребята, это и есть Василь Васильевич Кравчук, - сказал дед Петя, обращаясь к Руслану и Косте. - Он у нас еще юноша. Плавает.
   - Иногда подменяю во время стоянки капитанов, - с напускной скромностью произнес Василий Васильевич. Морская форма плотно облегала его еще могучие плечи. Живые черные глаза, казалось, улыбались даже тогда, когда он говорил о серьезных вещах.
   Да, он плавал с Орестом Владимировичем Соколовым на "Жан Жоресе".
   - И к берегу вместе с Орестом плыли. Ноябрь месяц. Водичка бодрящая, три-четыре градуса, - рассказывал с нарочито серьезным видом капитан. - У напарника моего губы шевелятся. "Ты чего?"спрашиваю. "Кляну этих жаб фашистских, что нашего "Жореса" на дно пустили", - отвечает. Тут и я подключился. Ничего, даже согрелся. Все ругательства припомнили, пока до берега добрались.
   - А потом воспаления легких, - подсказал Костя. - Или острые респираторные заболевания.
   - Капельки в нос закапали, - все тем же серьезным тоном сообщил капитан. Тея фыркнула. Рассмеялся и Руслан, заметив:
   - Знаем, какие капельки.
   - Ну, вот доталапались до Новороссийска, - продолжал Кравчук. - Меня плавдок послали перегонять в Сочи, чтоб врагу не достался. А Орест в морскую пехоту подался. Геройский он был моряк. Потом видели его на Дунае. Говорят, с боями до самого Берлина дошел и уже там свою порцию свинца отхватил. Не знаю, остался ли жив, только вестей о нем больше никаких не было.
   - Ну а Иван, который портсигар подарил? - спросил Костя.
   - Вот того совсем не помню.
   - Может, Иван Коростень? - подсказал дед Петя.
   - Нет. Коростеня еще в августе отправили после бомбежки в госпиталь. Не мог он в ноябре Оресту делать подарки.
   И тут Кравчук и дядя Петя принялись перебирать всех известных им Иванов, вспоминали друзей и корабли, на которых плавали в далекие годы своей молодости. О кораблях говорили, словно о людях, о товарищах по оружию.
   Тея, воспользовалась удобной ситуацией, дважды бегала покупать мороженое - Руслан и Костя, естественно, от лакомства отказались.
   После воспоминаний моряки пришли к выводу, что Новороссийск был "несчастливым" портом. Вот и "Нахимов" там затонул.
   Руслан уставился в землю. Очевидно, от стариков не укрылась эта реакция: больше ни одного слова о погибшем лайнере не было сказано.
   Прощаясь, Руслан и Костя горячо благодарили за помощь. Ведь не исключалось, что Орест Владимирович жив, что вернулся в Одессу, и ребятам теперь еще больше хотелось разыскать его, будто стал он им за этот вечер родным человеком.
   Кравчук в свою очередь попросил, если они вдруг что-либо узнают об Оресте Владимировиче, непременно сообщить. Можно по телефону - он назвал номер, а можно и просто прийти сюда. Не будет его, будет Петя, он каждый вечер здесь, благо живет за углом в Воронцовском переулке. Петя передаст.
   Распрощавшись с моряками, ребята некоторое время шли в задумчивости. Тея то обгоняла их, то задерживалась у парапета, глядя на парочки, гуляющие по спускавшимся вниз аллеям. На уступах высокого замшелого грота, сложенного из глыб "дикаря" необтесанного камня-ракушняка, расположились целые группы экскурсантов, без устали щелкавших фотоаппаратами. Двое парней забрались даже на самую верхушку и были почти вровень с бульваром.
   - Смотрите на этих героев! Я туда сто раз лазила, - не преминула выкрикнуть Тея, хотя "герои" за воплями транзисторов ее слышать не могли.
   Постояв еще немного, Тейка стала догонять Руслана и Костю.
   А те уже вели оживленную беседу.
   - Ты заметил, Руслан, что старики почти ничего не говорили о себе, все о своих товарищах. Они, эти их друзья - товарищи и смелые, и ловкие, и мореходы отличные. А о своих капитанах как отзывались - герои и все тут, - помолчав, Костя добавил: - Ну, все они, без исключения, герои войны.
   - Все они были порядочными людьми, - не сразу ответил Руслан. - Папа говорил, что порядочный человек всегда и во всем, в каждой мелочи должен быть порядочным. Это самое важное, а не должности, деньги и всякая дребедень.
   Костя кивнул, потому что вспомнил Василя Карпенка. Кого он еще знает из таких вот порядочных людей? Ну, папа не в счет. Он - папа.
   - А как узнаешь, кто какой? - словно бы про себя произнес Костя.
   - Не знаю... Думаю, случайно. О себе не скажешь: я порядочный. Сказать так может или жулик, или дурак...
   - Наверное, ты забыл, - перебила брата подбежавшая Тея, - что вечером положено ужинать.
   - А кто четыре порции мороженого, как баклан, заглотал? напомнил сестре Руслан.
   - Мороженое не ужин, - рассудительно ответила та. - Сейчас бы картошечки жареной, даже пусть будет отварная. Можно с маслом.
   - Что-нибудь придумаем, - пообещал Костя. Ведь дома есть и картошка, и всякие консервы. - Конечно, пора перекусить. Даже не заметили, как время прошло.
   И в самом деле уже зажглись огни. Процеженный сквозь пышную зеленую листву свет не затенял блеска портовых огней.
   К белоснежной колонне маяка шел величественный, гигантский контейнеровоз. Деловито сновали по порту трудяги-буксиры, с прогулочных возвращавшихся из Черноморки суденышек звучала музыка. По широкой эстакаде, ведущей к морвокзалу, мчались автобусы, машины. У двух причалов, залитых огнями, пришвартовались два иностранных судна с туристами.
   - Красиво у нас, - сказал Костя.
   - А с моря порт и город еще красивее, - тихо досказал Руслан. Косте показалось, что другу уже видится, как он возвращается домой из дальнего рейса.
   ГЛАВА XI
   Как договорились накануне, Костя с утра должен был зайти в адресное бюро, справиться относительно Ореста Владимировича Соколова. Валентину надо было вовремя поспеть в морскую школу, а Руслан обещал своей маме сходить на базар за картошкой и овощами. Так что в адресное бюро Костя отправился один.
   Он долго стоял на остановке, дожидаясь нужный ему троллейбус, хотя мог бы уже давно уехать трамваем. Но торопиться не хотелось. Надо было заранее придумать, что и как спросить в адресном бюро. А вдруг ответят: несовершеннолетним справок не даем. Словом, без Руслана он чувствовал себя не очень уверенно. Еще не совсем привык к тому, как должен себя вести новый Костя, навсегда расставшийся со своими детскими привычками. Разве маме могло бы прийти в голову отправить сына куда-то что-то узнавать.
   Наконец показался одиннадцатый номер, который он ждал. И вдруг Костя, почуствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулся.
   В двух шагах от него стояла девушка с золотистыми волосами и темной родинкой над верхней губой. Она улыбнулась и вошла вслед за ним в троллейбус.
   - Давай здесь сядем, - проговорила девушка так, будто они были давно знакомы, и указала на два свободных места.
   Костя растерянно кивнул. Ее он видел только один раз, несколько дней тому назад. Что надо ей, такой красивой, взрослой?! На нее даже оборачивались.
   - Меня зовут Катя, и ты мне очень нужен, - сказала девушка и, приподнявшись, закомпостировала два билета - себе и ему.
   От такого вступления Костя еще больше растерялся и молчал, не зная, что отвечать.
   - Я тебя видала прошлый раз с одним человеком...
   Костя лишь склонил на бок голову: пока ничего не прояснялось.
   - У него русые волосы, пышные усы, - продолжала Катя, - скажи, как его зовут, где он живет?
   Теперь уже более-менее понятно, в чем дело. Втрескалась в Валентина. Но спросить: почему сама не подошла, неудобно. А ей удобно: красивой серьезной девушке самой допытываться у пацана, где живет Валентин, навязываться со своим знакомством.
   А она, не скрывая, что очень интересуется пышными усами, добавила:
   - Я должна его увидеть, сказать несколько слов. Костя назвал адрес, фамилию Валентина. Но увидев, что Катя собирается выходить, остановил ее:
   - Подождите. Дома вы его все равно не застанете.
   - Почему? - удивленно спросила она, снова усаживаясь на свое место.
   - Он живет сейчас у нас и будет жить, пока не вернется моя мама.
   Катя, казалось, была немного озадачена.
   - А когда твоя мама вернется?
   Костя ответил, что не знает, и объяснил почему.
   - Все равно, мне надо его видеть! Ты живешь в доме, рядом с остановкой? - спросила Катя.
   - Вторая парадная со двора, - буркнул Костя. "И это знает. Вот настырная! А вдруг Валентин рассердится, что он отвечал на Катины вопросы. Нет, скорей всего, не рассердится, очень уж она красивая. Да и не назвал он своей фамилии и номера квартиры".
   Ладно, там будет видно.
   - До вечера, - сказала Катя и пошла к выходу.
   - До вечера, - машинально повторил Костя, ошарашенно глядя ей вслед. "Интересное кино. Значит, она даже без приглашения в гости решила заявиться?!"
   Он чуть не проехал нужную остановку и, думая о странной встрече, подошел к адресному бюро, забыв заранее приготовленные фразы.
   - Год рождения? - спросила девушка в окне.
   - Не... не знаю. Очень-очень старый, - торопливо ответил Костя.
   - Очень старый - не ответ, - сердито заметила девушка.
   - Он в войну был уже взрослым. Тонул на "Жан Жоресе", заторопился Костя. Невозможно было возвращаться ничего не узнав, не выполнив такого простого поручения.
   - Это тоже дела не меняет, - сказала девушка, немного смягчившись. - Он кто тебе?
   - Никто. Мы нашли его вещь, должны отдать.
   - Отнеси в бюро находок
   - Нет! Невозможно, - твердо проговорил Костя.
   - Хочешь вознаграждение получить? - усмехнулась девушка.
   - Как вам не стыдно! - с такой горячностью, с такой обидой воскликнул Костя, что она, внимательно взглянув на него, проговорила.
   - Я полдня буду искать, а ты месяц ходить по адресам. Знаешь, сколько Соколовских в городе?
   - И все Оресты?
   - Да. Имя, действительно, редкое. Хорошо, иди, погуляй, я пока поищу.
   - Никуда не пойду. Вот там буду сидеть. - И Костя указал на табурет, стоявший в углу полутемной комнаты.
   - А что ты нашел? Кстати, как тебя зовут? - поинтересовалась девушка.
   - Константином зовут... И нашел я старый, старый самодельный портсигар...
   - Понятно, - сказала она, хотя и не поняла, зачем столько хлопот из-за ерунды.
   Сидя в углу, Костя с тревогой ждал ответа. Ведь такой старый человек, к тому же и тонул, и ранен был - давно, наверное, умер. Может, он, как сказал Василий Васильевич, к жене в Фастов уехал. А все же и Валентин, и Руслан с Тейкой так хотят с ним встретиться, даже непонятно почему.
   - Константин! Иди сюда, Константин! - позвала девушка и, когда он подошел, протянула листок. - Вот адрес! Здесь я написала номера трамвая и троллейбуса, идущих на Молдаванку.
   - Значит, он жив?! Он в Одессе! Как хорошо, что он здесь, что мы его увидим!
   - Увидите, увидите, - рассмеялась девушка.
   - Спасибо. Ой, какое вам спасибо! - радовался Костя. - Сколько я должен заплатить?
   - Ничего не должен. Мне тоже интересно узнать, как у тебя дальше получится. Если будешь проходить мимо, забеги, расскажешь.
   - Обязательно! Обязательно! Еще раз спасибо. - И Костя выскочил на улицу.
   Теперь он побежал, чтобы успеть вскочить в трамвай. Может, успеет еще на занятия. К тому же у него в кармане был адрес. Адрес Ореста Владимировича, которого и топили, и убивали, а он жив!
   Когда Костя вбежал на территорию морской школы, все ребята были в одних плавках. Подбежал Руслан, прежде всего спросил:
   - Нашел?
   - Нашел, - ответил Костя, приложив ладонь к карману. - А где Тейка?
   - С подружкой в кино собралась, да и по-хозяйству надо кое-что сделать. А то совсем хату запустили.
   - И ей заниматься здесь неинтересно, - вставил Костя.
   - Э-э, одно слово: девчонка! Давай, Костя, скорей раздевайся. Сегодня будем вот здесь тренироваться! - и Руслан указал на металлические сооружения, похожие на борт корабля.
   Костя едва успел сбросить с себя джинсы и рубашку, как раздалась команда строиться. Валентина не было видно.
   - Он в кабинете проводит занятия, - шепнул Руслан.
   - Всем все понятно? - спросил инструктор, человек уже в, возрасте, врач по профессии.
   Косте ничего не было понятно. Он опоздал и не слышал объяснения инструктора.
   - Обстановка будет приближенная к аварийной, - опять шепнул Руслан. - Нам действовать по обстоятельствам, в случае...
   Что будет "в случае" он не досказал, потому что вызвали первую пятерку, в которую вошли Костя и Руслан.
   Ребята бегом направились к борту "корабля", быстро вошли внутрь.
   Костя хотел было спросить у Руслана, о каком "случае" тот хотел сказать. Но неожиданно завыл, засвистел ветер. Очевидно, с моря налетел шквал, которого никто не заметил. Задрожала, завибрировала палуба, откуда-то полилась вода. И вдруг тяжелая струя ударила по головам, по плечам ребят. Они, захлебываясь, отбивались, пытаясь удержаться на ногах. Кто-то крикнул:
   - Пробоина!
   Вода стремительно поднималась к коленям.
   Наверное, что-то прорвало из-за чьей-то халатности. И они все здесь утонут. Ведь не выбраться на поверхность. Поверхности нет тяжелый металл над головой. Пока узнают, придут спасатели, никого не останется в живых!
   - Давай! Давай, Костя! - перекрикивая свист ветра и шум воды, кричал Руслан. Спиной он пытался закрыть пробоину, но мощная струя отталкивала его, вот-вот опрокинет. Костя рванулся к Руслану, всем телом прижимая его к отверстию в переборке. Приток воды уменьшился. Теперь она пробивалась лишь у плеча Кости.
   Кто-то из ребят уже подтаскивал тонкий лист железа, кто-то ухватил деревянный ящик.
   - Держись, Руслан! Держись! - кричал ему инструктор. Он с кемто из ребят забивал кувалдой чоп в другую брешь в обшивке.
   Руслан не удержался на ногах и увлекая за собой Костю, упал в клокочущую воду.
   Теперь струя ударила его по голове, и Костя, собрав все силы, обернулся, стараясь закрыть пробоину, как это сделал Руслан. Он уже не слышал грохота и свиста, главное - заменить Руслана. Но это ему не сразу удалось. Вода достигла уже колен и на ногах устоять было трудно.
   Отфыркиваясь, напрягая ноги, руки, плечи, чтоб не быть смятым водой, он, наконец, почувствовал, как за спиной, что-то твердое упругое ползет вверх, уменьшая давление воды. Это вскочивший Руслан с напарником подсовывали металлический лист, закрывая доступ воды. Пригодился и большой деревянный ящик.