Разгром испанской Непобедимой армады в 1588 году стал во многом возможен благодаря деятельности британской секретной службы, сумевшей еще до начала военных действий на море получить точные сведения о численности и составе боевого флота испанцев. Эта грандиозная победа способствовала превращению Англии в ведущую морскую державу.
И такими событиями наполнена история этой страны…
— Разрешите, сэр? — В дверях показался человек небольшого роста и неприметным лицом. Это был один из заместителей Райта — человек с интереснейшей судьбой и уникальными способностями. Недавно он вернулся из Египта, где руководил борьбой арабов с турками. Союзницу Германии необходимо было разложить изнутри, и это являлось одной из важных, насущных задач Великобритании, а значит, и разведки Ми-6.
ГЛАВА 8
И такими событиями наполнена история этой страны…
— Разрешите, сэр? — В дверях показался человек небольшого роста и неприметным лицом. Это был один из заместителей Райта — человек с интереснейшей судьбой и уникальными способностями. Недавно он вернулся из Египта, где руководил борьбой арабов с турками. Союзницу Германии необходимо было разложить изнутри, и это являлось одной из важных, насущных задач Великобритании, а значит, и разведки Ми-6.
ГЛАВА 8
Местом дислокации Третьей Особой пехотной бригады на Западном фронте являлась провинция Шампань, пожалуй, больше всего из всех французских областей известная в России. Роль в ее известности играли не географические, архитектурные или исторические достопримечательности. Их в Шампани в среднем не больше, не меньше, чем в каком-нибудь другом районе этой прекрасной страны. Причина известности — более прозаическая. Это, конечно же, небезызвестный напиток, ставший во многих кругах российского общества самым любимым. Кто из нас не знает, от какого слова произошло его название? Конечно же, от имени провинции, где он производится, — Шампани. В этом регионе, раскинувшемся к востоку от Парижа, стоят средневековые соборы, не подвластные времени замки, деревушки на берегах спокойных рек, крепости в Арденнах и нескончаемые виноградники, простирающиеся между Реймсом и Эперне, насколько хватает взора.
Сектор, занимаемый русскими войсками, находился к востоку от города Реймса. Он примыкал своим правым флангом к реке Сюипп, близ села Оберив. Третья бригада входила во французскую группу войск под командованием командира Второго кавалерийского корпуса генерала де Митри. Бригада, состоявшая по преимуществу из пехотных частей, включала в себя сборную группу конных разведчиков, сформированную из самых заслуженных драгун, улан и гусар маршевого эскадрона 14-й кавалерийской дивизии. Именно в эту группу и был определен поручик.
Позиционная война, ставшая реальностью в 1914 году, коренным образом отличалась от тех вооруженных конфликтов, которые вело человечество с момента своего возникновения. Лихие кавалерийские атаки, грандиозные сражения, решавшие судьбу всей кампании, казалось, теперь навсегда отошли в прошлое. Сидение в окопах, подчас месяцами, стало привычным и обыденным. Война сводилась к обоюдным позиционным обстрелам.
Прибывший из парижской командировки Голицын не испытывал ровно никакого удовольствия от подобного ведения войны. Ему, привыкшему к активным действиям, такое «болото» казалось пустой тратой времени.
Надо сказать, что отношение к войне и у союзников было разным. Прибывшие русские части от души удивлялись особенностям позиционной войны во Франции. На русско-германском фронте таких впечатляющих фортификационных сооружений не наблюдалось.
Глубокие, в пятьдесят-шестьдесят ступенек землянки, прочные деревянные перекрытия в шесть-семь накатов казались дворцами. В офицерских землянках имелись ванны, ломберные и бильярдные столы. Неподалеку от места дислокации находился военный лагерь Мурмелон Ле Гран с солдатским и офицерским борделями и винными погребами. В этот лагерь русских союзников иногда отводили на отдых.
— Не для того я прибыл во Францию, чтобы проводить время за ломберным столом! — обозленно сказал Голицын, сидя в землянке после ужина.
— Абсолютно согласен с вами, поручик, — поддержал Голицына командир его эскадрона, — я с самого начала придерживаюсь такого же мнения.
Эскадронный был личностью колоритной. Тучный ротмистр Кураев, из нижегородских драгун, с сочной контроктавой, шикарными бакенбардами и подусниками, шумный бретер, картежник и бабник, по виду и повадкам он очень напоминал гоголевского Ноздрева. Любителю авантюр тоже было тоскливо в уютных землянках.
— Эх, знал бы я, что меня здесь ожидает… — вздохнул Голицын.
— И что тогда? Приказы, дорогой мой, не обсуждают.
Вокруг шел неторопливый разговор. Чернявый штабс-капитан Сонгин рассказывал о своем посещении английских позиций, где ему привелось побывать недавно.
— Марать сапог в окопах не пришлось: шел я по аккуратно сбитым решетчатым деревянным мосткам, спускался в землянки по обитым деревом ступеням, любовался прочными, почти красивыми блиндажами из нескольких рядов толстых бревен, пересыпанных землей. Откуда и как завезли англичане столько леса в эту безлесную равнину? — удивлялся он. — Они отводят воду, поддерживают чистоту и хотя бы скромный, но все же комфорт. После посещения их позиций французские не идут ни в какое сравнение, хотя, казалось бы…
— Англия — страна богатая, и англичане умеют жить более удобно, чем люди на Европейском континенте, — сказал прапорщик Селицкий, бывавший на Британских островах еще до войны. — Сам Лондон меня очень впечатлил. Машины двигаются почти без гудков, толпы людей идут молча — никакого шума-гама. Все по правилам. Автобусы при остановках не скрипят тормозами на всю улицу, как на парижских бульварах. Зато люди безразличны ко всему, что их лично не касается. Французы из одной уже вежливости спросят вас при встрече о здоровье, а если хорошо с вами знакомы, поинтересуются, с кем вас вчера встретили. Между тем как англичане вообще не имеют обыкновения задавать вопросы при встречах.
— Что еще бросается в глаза: англичане свято хранят традиции даже переодевания к обеду. Представляете, господа? Они способны мужественно умереть, но умереть с комфортом, — продолжил Сонгин.
Сектор, занимаемый русскими войсками, находился к востоку от города Реймса. Он примыкал своим правым флангом к реке Сюипп, близ села Оберив. Третья бригада входила во французскую группу войск под командованием командира Второго кавалерийского корпуса генерала де Митри. Бригада, состоявшая по преимуществу из пехотных частей, включала в себя сборную группу конных разведчиков, сформированную из самых заслуженных драгун, улан и гусар маршевого эскадрона 14-й кавалерийской дивизии. Именно в эту группу и был определен поручик.
Позиционная война, ставшая реальностью в 1914 году, коренным образом отличалась от тех вооруженных конфликтов, которые вело человечество с момента своего возникновения. Лихие кавалерийские атаки, грандиозные сражения, решавшие судьбу всей кампании, казалось, теперь навсегда отошли в прошлое. Сидение в окопах, подчас месяцами, стало привычным и обыденным. Война сводилась к обоюдным позиционным обстрелам.
Прибывший из парижской командировки Голицын не испытывал ровно никакого удовольствия от подобного ведения войны. Ему, привыкшему к активным действиям, такое «болото» казалось пустой тратой времени.
Надо сказать, что отношение к войне и у союзников было разным. Прибывшие русские части от души удивлялись особенностям позиционной войны во Франции. На русско-германском фронте таких впечатляющих фортификационных сооружений не наблюдалось.
Глубокие, в пятьдесят-шестьдесят ступенек землянки, прочные деревянные перекрытия в шесть-семь накатов казались дворцами. В офицерских землянках имелись ванны, ломберные и бильярдные столы. Неподалеку от места дислокации находился военный лагерь Мурмелон Ле Гран с солдатским и офицерским борделями и винными погребами. В этот лагерь русских союзников иногда отводили на отдых.
— Не для того я прибыл во Францию, чтобы проводить время за ломберным столом! — обозленно сказал Голицын, сидя в землянке после ужина.
— Абсолютно согласен с вами, поручик, — поддержал Голицына командир его эскадрона, — я с самого начала придерживаюсь такого же мнения.
Эскадронный был личностью колоритной. Тучный ротмистр Кураев, из нижегородских драгун, с сочной контроктавой, шикарными бакенбардами и подусниками, шумный бретер, картежник и бабник, по виду и повадкам он очень напоминал гоголевского Ноздрева. Любителю авантюр тоже было тоскливо в уютных землянках.
— Эх, знал бы я, что меня здесь ожидает… — вздохнул Голицын.
— И что тогда? Приказы, дорогой мой, не обсуждают.
Вокруг шел неторопливый разговор. Чернявый штабс-капитан Сонгин рассказывал о своем посещении английских позиций, где ему привелось побывать недавно.
— Марать сапог в окопах не пришлось: шел я по аккуратно сбитым решетчатым деревянным мосткам, спускался в землянки по обитым деревом ступеням, любовался прочными, почти красивыми блиндажами из нескольких рядов толстых бревен, пересыпанных землей. Откуда и как завезли англичане столько леса в эту безлесную равнину? — удивлялся он. — Они отводят воду, поддерживают чистоту и хотя бы скромный, но все же комфорт. После посещения их позиций французские не идут ни в какое сравнение, хотя, казалось бы…
— Англия — страна богатая, и англичане умеют жить более удобно, чем люди на Европейском континенте, — сказал прапорщик Селицкий, бывавший на Британских островах еще до войны. — Сам Лондон меня очень впечатлил. Машины двигаются почти без гудков, толпы людей идут молча — никакого шума-гама. Все по правилам. Автобусы при остановках не скрипят тормозами на всю улицу, как на парижских бульварах. Зато люди безразличны ко всему, что их лично не касается. Французы из одной уже вежливости спросят вас при встрече о здоровье, а если хорошо с вами знакомы, поинтересуются, с кем вас вчера встретили. Между тем как англичане вообще не имеют обыкновения задавать вопросы при встречах.
— Что еще бросается в глаза: англичане свято хранят традиции даже переодевания к обеду. Представляете, господа? Они способны мужественно умереть, но умереть с комфортом, — продолжил Сонгин.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента