Зверев Сергей Иванович. Жиган: Русская рулетка

   Пока у Панфилова не было оснований для недовольства работой администратора казино.
   Едва Константин взял в руки ножницы, как гости шумно зааплодировали.
   – Речь! – послышались возгласы. – Речь!..
   Леня Мурашко подскочил к цыганам, продолжавшим изо всех сил горланить разудалую песню, и замахал руками. Песни и пляски тут же прекратились, звон гитар и бубнов затих.
   Панфилов почувствовал на себе внимание десятков людей. Надо было что-то сказать, но, как на грех, слова вылетели из головы. Пауза затягивалась до неприличия долго.
   Улыбаясь, Константин сделал радушный жест руками.
   – Добро пожаловать в казино «Золотой дукат»! Надеюсь, вам здесь понравится! – сказал он и, обернувшись, разрезал ленточку ножницами.
   – А как же речь? – удивленно протянула какая-то дамочка в платье кроваво-красного цвета с ослепительно глубоким вырезом на груди.
   – Речей не будет, – обезоруживающе улыбнулся Панфилов. – Прошу к столу...
   В большом, со вкусом отделанном зале под громадными хрустальными люстрами стояли покрытые зеленым и красным сукном столы для игры в карты, кости и рулетку. Рулетка, конечно, располагалась в центре.
   За столами стояли нервничающие крупье. По двое у каждого стола: молодой человек и девушка, оба в красных форменных жилетах с вышивкой на груди «Казино „Золотой дукат“, белоснежных рубашках или блузках, черных галстуках-бабочках.
   Правую сторону зала занимала барная стойка. За спиной двух барменов, которые деловито перетирали стаканы, и без того сверкающие чистотой, возвышались батареи разнокалиберных бутылок. Сегодня, по случаю открытия, у дальней стены зала был установлен шведский стол, ломившийся от закусок. Официанты разносили на подносах бокалы с шампанским, толстостенные стаканы с шотландским виски, маленькие пузатые рюмки с коньяком.
   Не успела разрезанная пополам ленточка упасть на покрытый ковролином пол «Золотого дуката», как гости шумной гурьбой рванули к шведскому столу. Одновременно грянул духовой оркестр и заголосили цыгане. Поднялся невообразимый гам.
   Панфилов остался стоять у входа, как одинокий островок посреди бурной реки.
   Неподалеку суетился администратор. Словно пытаясь догнать убегающий поезд, он кричал сзади, через спины гостей:
   – Угощайтесь, друзья, угощайтесь! Не надо торопиться, всем хватит!
   Бутерброды с черной икрой были сметены в мгновение ока. Та же участь, но с некоторым опозданием, постигла бутерброды и с красной икрой. Поглядывая на некоторых оригиналов, умудрявшихся за один присест затолкнуть в рот по три бутерброда, Панфилов грешным делом подумал, что они специально не ели целый день, чтобы как следует подкормиться на дармовщинку.
   И ведь не самые бедные граждане здесь собрались! Вон тот лысый толстяк, ниже пояса напоминающий колокол, – директор райпотребсоюза, по слухам вор первостатейный, разъезжает по городу на новеньком «СААБе». Вот этот маленький, коренастый – председатель одного очень хитрого кооператива. На вид – ничего особенного, а ворочает очень крупными деньгами. Или вот еще один... Директор местного отделения «Промстройбанка» Маркелов – солидный, представительный мужчина, одну рюмку коньяка за другой глотает. Впрочем, цену солидности Маркелова Константин знал хорошо – обычная кинелевская «шестерка», хоть и откормлен как боров.
   Опять кто-то повис на руке у Жигана. Он уж было подумал, что горбоносая цыганка снова будет просить его о поцелуе.
   Это была молодая особа, но вовсе не цыганка. Платиновая блондинка в черном брючном костюме с демонстративно преувеличенным вниманием заглядывала ему в глаза.
   Константин поднял свободную руку вверх.
   – Хорошо, сдаюсь.
   Она шутливо погрозила ему пальцем.
   – Вот так бы сразу.
   – Просто у меня от этих оркестров, фейерверков и цыган уже мозги набекрень. Надо сделать передышку.
   – Где мы можем поговорить?
   – Кабинет администратора подойдет?
   – А там можно поставить свет и камеру, чтобы объектив нормально брал?
   – Можно без камеры, хотя бы для первого раза? Я вообще это слово не люблю.
   – А почему? – Она широко раскрыла свои и без того громадные и – надо признать – очень красивые, глаза.
   – Есть такой грузинский анекдот: «Гиви, ты помидоры любишь?» – «Кушать лублу, а так нет...»
   – Я знаю этот анекдот, – криво улыбнулась блондинка. – Но вы мне не ответили. Хорошо, оставляю это на вашей совести. В первый раз мы действительно можем обойтись без видеокамеры. Пусть оператор пока поснимает общие планы.
   Кабинет администратора располагался на втором этаже. Пройдя по устилавшей широкую лестницу ковровой дорожке, Панфилов и его спутница свернули в узкий проход в стороне от зрительного зала и оказались в небольшой комнате с окном, выходившим на городской парк.
   Обстановка в кабинете была вполне представительной: дорогая офисная мебель, кожаный гарнитур, факс с автоответчиком, окно, закрытое жалюзи.
   Сам хозяин кабинета еще на лестнице настиг Панфилова и его гостью. Узнав, что они намереваются некоторое время провести в его кабинете, Мурашко деликатно потупил бегающие глазки.
   – Вам что-нибудь принести? – поинтересовался он.
   – Две чашки крепкого кофе.
   Пожелание было исполнено с завидной оперативностью и, не успел Панфилов занять место за столом, а телевизионная дама – на мягком кожаном диване – как в дверь постучали. Мурашко собственноручно принес на подносе две чашки кофе, две рюмки коньяка, две пачки «Мальборо», зажигалку «Зиппо» и пепельницу.
   Увидев этот набор, Панфилов подумал: «Видна официантская выучка».
   Вслух же спросил:
   – Почему пепельница только одна?
   – Вторая – у меня в столе, – льстиво улыбнулся Мурашко. – Откройте верхний ящик.
   Хмыкнув, Константин открыл стол и достал пепельницу.
   Администратор расставил напитки и удалился.
   – Я буду неподалеку, – сказал он, закрывая дверь. – Если понадоблюсь – зовите.
   Когда он ушел, Константин отпил из фарфоровой чашечки кофе, достал из кармана «Кэмел» и прикурил, щелкнув собственной зажигалкой.
   – А почему вы?.. – поинтересовалась тележурналистка.
   – Предпочитаю собственные, – не дожидаясь окончания вопроса, ответил Панфилов.
   – А... – неопределенно протянула Филатова и, немного поколебавшись, опрокинула в рот рюмку коньяка.
   – Надо согреться, – не глядя на Константина, сказала она. – Замерзла, пока на ступеньках стояла, на цыган ваших смотрела.
   – Они не мои, – спокойно сказал Панфилов и демонстративно отодвинул от себя рюмку.
   – А вы что же, не пьете? – поинтересовалась блондинка, прикуривая «Мальборо». – Я хотела сказать, совсем не пьете?
   – Сейчас не хочу. Вы собирались меня о чем-то расспросить.
   Блондинка глубоко затянулась и манерно откинула руку с зажатой между пальцами сигаретой.
   – Мне показалось, мы можем сразу перейти на «ты»... – полуутвердительно-полувопросительно сказала она.
   – Это что-то меняет?
   – Мне кажется, вы как-то излишне напряжены. – Она смотрела на новоиспеченного владельца казино, не сводя с него глаз.
   Панфилов промолчал.
   – Откуда у вас шрам на лице?
   – Это очень важно для телевизионного интервью?
   – Да, – твердо сказала она.
   – А который именно вас интересует? У меня не один...
   – Вот как? Я не заметила.
   – Плохо смотрели.
   Филатова чуть прищурила глаза.
   – Это враждебность или равнодушие?..
   Константин и сам не понимал, в чем причина его внезапно переменившегося настроения. Может быть, в какой-то момент ему показалось, что эта столичная особа, несомненно хорошо знающая себе цену, пытается за профессиональным интересом скрыть нечно другое.
   «Догадайся с трех раз», – подумал он, заполняя паузу глотком густого горячего напитка.
   – Ну что ж, не хотите сообщить мне подробности вашей биографии, не буду настаивать.
   Пожав плечами, она тоже взяла чашечку кофе.