Агазаде Алия
Реквием о себе
Алия Агазаде
РЕКВИЕМ О ТЕБЕ
Светало. В окнах девятиэтажного дома постепенно зажигался свет. В каждом окне своя жизнь, свой мир, своя история. В одном из окон стояла девушка, прислонившись лбом к запотевшему окну и теребила пуговицы на мужской сорочке, надетой на ней и казалось о чем-то напряжённо думала. Помедлив, она распахнула окно и вдохнула утренюю свежесть, закрыв глаза. Она молча и равнодушно смотрела на мир словно на неудавшуюся картину посредственного художника и вздыхала. Но в тоже время она думала о красоте мира и о том, как много открытий можно сделать, просто прислушиваясь к его шёпоту и о том, что это красота всегда будет существовать, но будет так далеко от неё. Ей хотелось украсть эту красоту, присвоить её, прижать к груди и никогда не отпускать. Она тихо подошла к широкой кровати в комнате и стянув с себя рубашку юркнула под одеяло. Она лежала неподвижно, прислушиваясь к дыханию спящего рядом парня. Он был похож на античную статую и его красота, застывшая во сне, словно бросала вызов всему живому. Он спал лицом вниз, положив согнутые в локте руки под подушку. Она любила смотреть на него спящего, казалось такого беззащитного и даже чуть нереального. Он лежал настолько неподвижно, что трудно было поверить в его существование. Она могла смотреть на него часами пока он не проснётся. Его расслабившееся лицо стало по-детски открытым, обнажив все его тревоги и печали. Светлые волосы слегка сбились на лбу. Она изучала каждую линию на его теле, хотя знала их наизусть. Даже закрыв глаза она могла представить его себе, не пропустив даже самую маленькую деталь. В глазах девушки появилась тревога. Она вдруг осознала, что именно он и есть её жалкая попытка украсть красоту. Он был так близко и одновременно так далеко. Её рука скользнула к нему и она опустила простыню, обнажив его спину. Девушка осторожно коснулась его, проведя рукой по линии позвоночника. Эта линия была самой совершенной на его теле. Линия спины была настолько идеальной, что ей захотелось расплакаться и она отняла руку словно его спина оставила на ладони ноющий ожёг. Он просыпался. Это было маленьким чудом в её жизни. Он по-кошачьи потянулся и перевернулся на спину. Его веки приоткрылись и он взглянул на неё, улыбнувшись. Лицо медленно менялось на глазах. Сначала веки задвигались очень медленно, показались глаза по-детски добрые, ранимые и такие печальные. Но через минуту они были уже совсем другие. На неё смотрел жёсткий, холодный, проницательный взгляд, взрослый и даже немного постаревший.
- Ты не спишь? - спросил он сонно. Голос казался совсем чужим и хрипловатым. Но она знала, что через полчаса он станет прежним.
- Нет. - ответила она, коснувшись тёплой ладонью его щеки.
Он внимательно посмотрел на неё пронизывающими тёмно-зелёными глазами. От этого ей стало холодно и она отвела взгляд. Она всегда его отводила. Ей тяжело было смотреть ему прямо в глаза, потому что казалось, что он знает всё и ничто не может ускользнуть или скрыться от его пытливого, сурового и коварного ума.
- Тебя что-то мучает? - снова спросил он, приподнявшись на локтях. Простыня сползла вниз, обнажив послеоперационный шрам на его животе. Он выделялся на его теле. Его трудно было не заметить. Это была тонкая, белая линия со следами от швов и надреза но отнюдь не портила красоты его тела.
Она не ответила и лишь мельком взглянув на него спросила:
- Будешь завтракать?
Он смотрел на неё ещё минуту, а потом стал одеваться ничего не ответив.
Она всё ещё лежала в постели когда он ушёл и звук захлопнувшейся двери отдавался в её голове ещё долго. Стало одиноко и угнетающе тихо. Она уже начинала скучать по нему. Так было всегда и так навсегда и останется, подумала она. Она лежала в кровати и думала о нём. Неожиданно она протянула руку и коснулась смятой простыни, на которой он спал. Она была ещё немного тёплой. Помедлив, она легла на его часть кровати, почему-то ощутив вину. Словно посягнула на что-то святое. Ему бы это совсем не понравилось - пронеслось в её голове. Ей вдруг показалось, что эта часть постели, его часть, хранила какой-то секрет, который он тщательно скрывает от неё. Словно именно здесь, на этих простынях можно почувствовать себя им.
Она думала о том, что он не принадлежит ей также как эта квартира и всё вокруг. Наверное я взяла его взаймы у мира и до сих пор не вернула - снова подумала она. Мысли путались в голове. То летели как скорый поезд, в окна которого никогда невозможно заглянуть, то оступались как новорожденный, слепой котёнок в поисках матери. На душе стало по-осеннему тоскливо. Впрочем у неё на душе всегда осень. Перевернувшись на живот она почувствовала его запах на подушке и зарылась в неё так, словно этот запах был последним, что от него осталось. Она пролежала так около часа и ей неожиданно стало страшно. Страшно от того, что его нет рядом сейчас и одновременно от его присутствия в её жизни. Она села на кровати, обхватив голову руками, тщетно пытаясь собраться с мыслями и решила пройтись.
Когда она вышла на улицу морозный воздух ударил в лицо отрезвляющим потоком. Была поздняя осень и в воздухе ясно чувствовался запах зимы. Погода снова хмурилась и было видно, что пойдёт дождь. Она бродила по улицам и всё ещё думала о нём. Эти мысли наводили тоску и приводили в отчаяние, но она сама себе напоминала бабочку, соблазнившуюся на огонь свечи и теперь когда её нежные крылышки начинали обгорать от огня она не хотела от него бежать и спасаться. Словно завороженная им она хотела сгореть. Бороться с ним не было сил. Загадочная пустота жила в ней и появлялась когда он был рядом, когда уходил и когда касался её. Глядя на него неизменно появлялась мысль, навязчивый вопрос о том, кто его создал, откуда он взялся и почему. Что там у него внутри и какой он.
Когда они стали жить вместе и она оказалась совсем в другом мире, где всё шло по каким-то непонятным и новым правилам игры, в которую её никто не учил играть. Они оба жили своей жизнью и когда оказывались вместе по ночам всё менялось, словно они играли в каком-то спектакле и каждый знал свою роль наизусть, не нуждаясь в суфлёре. Её маленький, бессмысленный мир рухнул в тот день когда он появился. Он был чересчур прост и примитивен для него. Их отношения были похожи на немое кино, в котором никто не разговаривает, но при этом всё предельно ясно. Она ничего не знала о нём, кроме того, что в нём есть что-то до боли пугающее и тревожащее душу, словно страх, нападающий неизвестно откуда.
Она даже не заметила как дошла до метро и вошла в него. Тёплый воздух резким потоком окатил её с ног до головы и она вошла в переполненную электричку. Ей нравилось ездить в метро. Это тоже был мир со своими правилами. Ей нравилось смотреть на людей и строить догадки об их жизни. Ей казалось, что она говорит с каждым из них и все рассказывают ей свои истории. Она слышала, как молодой парень рядом с ней шепчет на ухо своей спутнице ласковые слова, а она улыбается и краснеет. Её взгляд скользил дальше по людям и она увидела молодую женщину, нежно обнимавшую грудного ребёнка, боясь, что он проснётся, будто это маленький свёрток было единственным, что осталось у неё. Наверное так оно и было. Маленькая школьница с большим ранцем на спине сосредоточенно смотрела на мужчину, сжимавшего её руку в своей и нервно поглядывающего на часы. Вероятно он опаздывал, а девочку нужно было отвести в школу. Она вспомнила себя в таком возрасте. Как такие же походы в школу казались ей мучениями, особенно когда её тянули за руку родители, которые куда-то вечно опаздывали, приказывая идти быстрее. Она неподвижно сидела, положив ногу на ногу, думая о крошечном мирке в метро и о том, как много могут рассказать глаза людей, и о том, что этот мир совсем не создан для него и снова она ощутила страх и непонимание от того, что не знала, что он делает в этом мире.
На смену метро снова пришли мысли о нём. Впрочем они никуда и не уходили. Они были всегда, как навязчивая мысль о суициде. Но сейчас эти мысли почему-то ранили её и ей захотелось убежать от всего на свете, забыв обо всём. Она думала о нём, о его руках и глазах и о том, каким он бывает по утрам. Она вспомнила как провела рукой по его гладкой спине сегодня утром будто он был рядом в последний раз хотя каждый раз с ним казался ей последним. С ним она ни в чём не была уверена и не могла планировать свою жизнь.
Когда она вернулась домой, то без сил рухнула на диван. Она пролежала так до темноты и проснулась от внезапного ощущения холода. Она знала этот холод. Холод одиночества. Она закурила и продолжала лежать на спине, согнув ноги в коленях. Сигарета медленно пожирала её лёгкие и зная это она продолжала курить, будто дым мог спасти её от внезапно накатившей волны грусти. В замке щёлкнул ключ и в дверях показалась его фигура. Он изучающе посмотрел на неё, тем самым пронизывающим взглядом, который она так не любила и подойдя к ней опустился на корточки. С грустной улыбкой он отнял у неё сигарету и швырнул её в открытое окно. Он не любил видеть её курящей.
- Ты снова куришь? - недовольно произнёс он. - Ты же знаешь, что я этого не люблю.
Игра началась. Занавес вымышленного театра поднялся. Начался их маленький спектакль одного актёра, потому что роль знал только он, а ей оставалось лишь подыгрывать. Она жила в этом театре и, словно не понимая этого, продолжала жить, не подозревая, что это всего лишь игра в жизнь и в иллюзии, которая не имеет конца. У него был свой мир и для неё там больше не было места. Он говорил с ней всё с той же грустной улыбкой, говорившей о том, что она его не понимает. Они оба молчали, пытаясь понять друг друга и ни один из них не хотел обнаруживать перед другим свою слабость. Он сел на диван и провёл рукой по лбу. Он казался угнетённым и грустным и его глаза хотели сказать так много, но не могли. Тысячи мыслей вертелось у него в голове но он не знал, что сказать. Она казалась ему сейчас совсем чужой будто бы это совсем не с ней рядом он просыпается каждое утро последние полгода своей жизни. Он незаметно наблюдал за её движениями и мимикой. Она выглядела напуганной и удручённой как ребёнок, которого обидели и ему неожиданно стало ясно какие страдания он ей причиняет. С ним она всегда чувствовала вину. Она не понимала от чего это чувство, но оно преследовало её как мысль о неминуемой для человека смерти и ей приходилось жить с этим. Каждое утро просыпаясь раньше него от тревоги она удивлялась, что он рядом с ней и вина подступала комком к горлу словно рыдания.
- Хочешь поговорить? - спросил он серьёзно.
- Нет. - ответила она обиженно и еле слышно, будто бы знала, что ни к чему хорошему это ни приведёт.
Он почувствовал головную боль, от которой не мог избавиться уже несколько дней. Боль была сильной и не хотела отпускать его словно ревнивая женщина. А вместе с ней пришла безысходность. Она пришла ниоткуда и напоминала дурной сон. Она комком подступила к его горлу, заставив покраснеть. Он строго посмотрел на неё сдвинув брови. На лбу появилась тонкая складка, от которой ей стало совсем не по себе. Она приподнялась и села на диване недалеко от него словно в ожидании приговора. Она снова вспомнила линию его спины и то, как она лежала в его постели. Сейчас ей казалось, что он знает об этом. Временами ей казалось, что он знает всё. Её мозг был для него открытой книгой, которую даже не надо было перелистывать. Страницы книги её души мелькали перед его глазами и он с грустью читал слова её чувств и переживаний, даже самых сокровенных и тайных чувствуя лишь скуку. Она продолжала молчать, опустив голову перед ним словно ждала своей очереди на гильотину. Неожиданно он прикоснулся к её волосам, осторожно проведя по ним тёплой ладонью и приподняв её лицо за подбородок, сказал:
- Я отведу тебя туда где ещё никто не был. И ты всё поймёшь.
Она не удивилась будто бы ждала этого, словно это и было концом её страданий. А может быть и началом. Пока она этого не знала. Он посмотрела ему в глаза и не увидев привычной приграды, похожей на высокую кирпичную стену утонула в них.
Это было похоже на потерю сознания. На минуту всё исчезло и она оказалась в тёмном коридоре старинного замка. Тут было холодно и страшно, но она знала, что должна идти вперёд. Затаив дыхание она пошла по коридору неизвестно куда, доверясь своей интуиции. На многочисленных запертых дверях, сплошь покрытых паутиной виднелись неизвестные ей имена людей и надписи на непонятном ей языке. Они были похожи на какие-то иероглифы, но прочесть их казалось невозможным. Они жгли глаза и она торопилась пройти мимо них. До её слуха доносились шум стекающих откуда-то капель воды и чей-то шёпот. Она прислушалась. Шёпот тоже был на каком-то неизвестном ей языке. Она не поняла его, но почувствовала, что он указывает ей дорогу. Девушка двинулась дальше всё более уверенными шагами пока не добралась до полуоткрытой двери. Её странное путешествие походило на поиск пути в неведомом лабиринте, где можно остаться навсегда. На минуту ей этого захотелось и она подошла к двери ближе. На двери она увидела яркую надпись - Смотри, но помни иллюзия - это всё, что ты видишь. Затаив дыхание она вошла в комнату в ожидании чего-то ещё более ужасного, но к её удивлению перед её глазами была совсем иная комната. Она не была похожа на тёмный негостеприимный коридор, в котором только и ждёшь появления крыс. Это была светлая комната со множеством рамок на стене. Осмелев и успокоившись она подошла ближе. Рамки были одинаковыми. Когда она рассмотрела их её снова сковал холодный ужас от увиденного. Это были застеклённые рамки, в которых покоились ..... маски. Маски одного и того же лица. Его лица. Она узнавала некоторые из них, но некоторые из них казались ей совсем чужими. Под каждой из них она обнаружила надписи, которые объясняли их предназначение. Теперь она понимала их язык. Она начала медленно читать, стараясь поверить в это. Я сомневаюсь, - гласила первая надпись и дальше - я устал, я смущаюсь, я флиртую, я наслаждаюсь, я сосредоточен, мне интересно... и так далее. Голова начала кружиться от напряжения. И вдруг маски начали говорить и каждая из них начала шептать свою историю, говоря его голосом и рассказывая о его поступках, совершённых в этих масках. Сотни масок, они словно смеялись над ней олицетворяя этим её беспомощность перед ним. Неожиданно она заметила на стене другую маску. Маску, которую никогда не смогла бы забыть или же перепутать с чем-то другим. Это было его лицо, в момент когда он просыпался. Она видела его сотни раз и считала таким настоящим. И сейчас даже оно оказалось фальшивкой. Она даже не стала читать надпись под ней. Бес сил она опустилась на стул, стоявший посередине комнаты и закрыла лицо руками. Шёпот утих и она заметила на полу конверт. Она подняла его. Конверт оказался тяжёлым. Открыв его она обнаружила записку и револьвер. Прими правильное решение - говорилось в записке. Ни минуты не сомневаясь, девушка приставила дуло револьвера к виску и выстрелила. На минуту всё стихло. Пред глазами стало темно. Она не почувствовала никакой боли словно знала, что на этом жизнь ещё не закончилась, а только началась. Словно даже сам выстрел был той иллюзией, о которой говорилось в надписи на двери.
Неожиданно она открыла глаза в тёмном холодном зале. Она сидела на скамье и вокруг никого не было. Прикоснувшись к виску она ничего не почувствовала и поняла, что она не приняла того правильного решения, которое от неё требовалось. Его игра в жизнь продолжалась. Его непонятная, мистическая игра, на которую он её обрёк. Она была обречена на существование рядом с ним без права на другую жизнь, без права выбирать уйти или остаться. Наконец в зал вошёл он. Снова он. В мантии. Строгий и жестокий. Он сел перед ней на место судьи. Это был зал суда. И она оказалась теперь на скамье подсудимых. У неё сильно болела голова словно от удара чем-то тяжёлым. Она никак не могла понять почему не умерла и почему видит её перед собой. Он сидел перед ней в сверкающей мантии и она смотрела на его руки. Красивые, нежные, с тонкими пальцами и думала о том, что даже такими руками он мог задушить её, но почему-то не сделал этого. Он откашлялся и перелистав бумаги начал говорить стальным голосом.
- Подсудимая, знаете ли вы в чём вы обвиняетесь?
- Да. - еле слышно ответила она, хотя не понимала почему это сказала, не зная своей вины.
- Знаете ли вы, что преступления против себя являются самыми тяжкими? продолжал он чужим ей голосом. - Разве вы не знаете, что самоубийство - это грех?!
- Мне это известно. - снова чуть слышно ответила она.
- И почему же вы живы? - зло улыбаясь спросил он.
- Я...
- Громче, подсудимая. Я вас не слышу.
- Я... часть игры и не могу из неё выйти. - наконец произнесла она с отчаянием в голосе.
- Какой же игры, подсудимая?
- Твоей! - со слезами на глазах ответила девушка.
- Моей?! - мнимый судья захохотал, но сразу же осёкся.
- Нет. - грустно произнёс он. Это не моя игра. Это игра Бога. дт
Он снова начал перелистывать бумаги. Затем он встал, собираясь покинуть зал и окинул её беглым взглядом торжественно сказал:
- Суд объявляет вас невиновной.
Минуту она сидела не шевелясь. Затем направилась к выходу неуверенной, нескладной походкой, словно боялась кого-то разбудить. Она брела по коридору уже ничего не боясь. Она даже не пыталась найти выход из этого замка и просто шла вперёд. Наконец она остановилась перед какой-то дверью. Открыв её, она оказалась в тёмной комнате с опущёнными шторами и почувствовала себя странно. В комнате словно кто-то находился, наблюдая за ней. Она снова обнаружила загадочный конверт, а в нём - снова странную записку: Сочини реквием обо мне говорилось в ней. Вдруг чувство чьего-то присутствия начало тревожить её. Положив записку на стол она заметила ещё одну дверь. Она была заперта. Она стучалась и билась в неё, но тщетно. Почему-то ей казалось, что она не может уйти не открыв её. После нескольких часов усилий она её выломала, оказавшись в небольшой комнате, освещённой несколькими свечами. Он сидел на полу, скрестив ноги, положив локти на колени и обхватив голову руками, с опущенным лицом. Она подошла к нему и опустилась на корточки. Он был совсем другим. Совсем беззащитным.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она его.
- Я? - удивился он. - Не знаю. Наверное я потерялся, а может быть умер.
Она прикоснулась к его плечу и сказала:
- Нет не умер.
- Мне холодно. - вдруг сказал он глухим голосом. - Уходи!
- Я не могу. - тихо сказала она. Я останусь здесь. С тобой.
Они сидели на полу некоторое время и смотрели друг на друга. Его взгляд смягчился. Он смотрел на неё изредка отводя взгляд и выглядел таким потерянным и наверное теперь настоящим. Ни судья ни маски казалось теперь не имели с ним ничего общего.
- Пойдём, - снова сказала она - я отведу тебя домой.
Они поднялись с пола и пошли по тёмному коридору, который уже не казался ей страшным как раньше. Она держала его за руку и была так рада, что нашла его. Он шёл не оглядываясь, а за спиной рушился его маленький мир. Мир, который больше не был для неё секретом и который лишился смысла. Его маски исчезали одна за другой и мнимый суд перестал выносить приговоры. Всё кончилось. Они больше никогда не вернутся сюда. Выходя она увидела первую дверь в комнату с масками. Яркая надпись продолжала бросаться в глаза Иллюзии - это всё, что ты видишь. Она больше не казалась зловещей, а лишь напоминала о том, что сама жизнь и есть всего лишь иллюзия. Наверное он всё понял и улыбнулся ей. Он не умер. Умерла его игра в жизнь. Он крепко обнял её, а она удивилась, что снова сидит на диване в его квартире. Будто всего этого и не было. Его лицо было необычным. Таким же необычным, как тогда в тёмной комнате. Всё было кончено. И она это знала.
Она долго не могла уснуть, думая об этом дне и смотрела на него спящего и невинного как ребёнок, с бушующим океаном страстей внутри него, от которого он заключил себя в подземную тюрьму своей души. Она больше не была его пленницей как и он больше не был пленником своего воображения. И ей незачем было больше писать реквием о нём.
РЕКВИЕМ О ТЕБЕ
Светало. В окнах девятиэтажного дома постепенно зажигался свет. В каждом окне своя жизнь, свой мир, своя история. В одном из окон стояла девушка, прислонившись лбом к запотевшему окну и теребила пуговицы на мужской сорочке, надетой на ней и казалось о чем-то напряжённо думала. Помедлив, она распахнула окно и вдохнула утренюю свежесть, закрыв глаза. Она молча и равнодушно смотрела на мир словно на неудавшуюся картину посредственного художника и вздыхала. Но в тоже время она думала о красоте мира и о том, как много открытий можно сделать, просто прислушиваясь к его шёпоту и о том, что это красота всегда будет существовать, но будет так далеко от неё. Ей хотелось украсть эту красоту, присвоить её, прижать к груди и никогда не отпускать. Она тихо подошла к широкой кровати в комнате и стянув с себя рубашку юркнула под одеяло. Она лежала неподвижно, прислушиваясь к дыханию спящего рядом парня. Он был похож на античную статую и его красота, застывшая во сне, словно бросала вызов всему живому. Он спал лицом вниз, положив согнутые в локте руки под подушку. Она любила смотреть на него спящего, казалось такого беззащитного и даже чуть нереального. Он лежал настолько неподвижно, что трудно было поверить в его существование. Она могла смотреть на него часами пока он не проснётся. Его расслабившееся лицо стало по-детски открытым, обнажив все его тревоги и печали. Светлые волосы слегка сбились на лбу. Она изучала каждую линию на его теле, хотя знала их наизусть. Даже закрыв глаза она могла представить его себе, не пропустив даже самую маленькую деталь. В глазах девушки появилась тревога. Она вдруг осознала, что именно он и есть её жалкая попытка украсть красоту. Он был так близко и одновременно так далеко. Её рука скользнула к нему и она опустила простыню, обнажив его спину. Девушка осторожно коснулась его, проведя рукой по линии позвоночника. Эта линия была самой совершенной на его теле. Линия спины была настолько идеальной, что ей захотелось расплакаться и она отняла руку словно его спина оставила на ладони ноющий ожёг. Он просыпался. Это было маленьким чудом в её жизни. Он по-кошачьи потянулся и перевернулся на спину. Его веки приоткрылись и он взглянул на неё, улыбнувшись. Лицо медленно менялось на глазах. Сначала веки задвигались очень медленно, показались глаза по-детски добрые, ранимые и такие печальные. Но через минуту они были уже совсем другие. На неё смотрел жёсткий, холодный, проницательный взгляд, взрослый и даже немного постаревший.
- Ты не спишь? - спросил он сонно. Голос казался совсем чужим и хрипловатым. Но она знала, что через полчаса он станет прежним.
- Нет. - ответила она, коснувшись тёплой ладонью его щеки.
Он внимательно посмотрел на неё пронизывающими тёмно-зелёными глазами. От этого ей стало холодно и она отвела взгляд. Она всегда его отводила. Ей тяжело было смотреть ему прямо в глаза, потому что казалось, что он знает всё и ничто не может ускользнуть или скрыться от его пытливого, сурового и коварного ума.
- Тебя что-то мучает? - снова спросил он, приподнявшись на локтях. Простыня сползла вниз, обнажив послеоперационный шрам на его животе. Он выделялся на его теле. Его трудно было не заметить. Это была тонкая, белая линия со следами от швов и надреза но отнюдь не портила красоты его тела.
Она не ответила и лишь мельком взглянув на него спросила:
- Будешь завтракать?
Он смотрел на неё ещё минуту, а потом стал одеваться ничего не ответив.
Она всё ещё лежала в постели когда он ушёл и звук захлопнувшейся двери отдавался в её голове ещё долго. Стало одиноко и угнетающе тихо. Она уже начинала скучать по нему. Так было всегда и так навсегда и останется, подумала она. Она лежала в кровати и думала о нём. Неожиданно она протянула руку и коснулась смятой простыни, на которой он спал. Она была ещё немного тёплой. Помедлив, она легла на его часть кровати, почему-то ощутив вину. Словно посягнула на что-то святое. Ему бы это совсем не понравилось - пронеслось в её голове. Ей вдруг показалось, что эта часть постели, его часть, хранила какой-то секрет, который он тщательно скрывает от неё. Словно именно здесь, на этих простынях можно почувствовать себя им.
Она думала о том, что он не принадлежит ей также как эта квартира и всё вокруг. Наверное я взяла его взаймы у мира и до сих пор не вернула - снова подумала она. Мысли путались в голове. То летели как скорый поезд, в окна которого никогда невозможно заглянуть, то оступались как новорожденный, слепой котёнок в поисках матери. На душе стало по-осеннему тоскливо. Впрочем у неё на душе всегда осень. Перевернувшись на живот она почувствовала его запах на подушке и зарылась в неё так, словно этот запах был последним, что от него осталось. Она пролежала так около часа и ей неожиданно стало страшно. Страшно от того, что его нет рядом сейчас и одновременно от его присутствия в её жизни. Она села на кровати, обхватив голову руками, тщетно пытаясь собраться с мыслями и решила пройтись.
Когда она вышла на улицу морозный воздух ударил в лицо отрезвляющим потоком. Была поздняя осень и в воздухе ясно чувствовался запах зимы. Погода снова хмурилась и было видно, что пойдёт дождь. Она бродила по улицам и всё ещё думала о нём. Эти мысли наводили тоску и приводили в отчаяние, но она сама себе напоминала бабочку, соблазнившуюся на огонь свечи и теперь когда её нежные крылышки начинали обгорать от огня она не хотела от него бежать и спасаться. Словно завороженная им она хотела сгореть. Бороться с ним не было сил. Загадочная пустота жила в ней и появлялась когда он был рядом, когда уходил и когда касался её. Глядя на него неизменно появлялась мысль, навязчивый вопрос о том, кто его создал, откуда он взялся и почему. Что там у него внутри и какой он.
Когда они стали жить вместе и она оказалась совсем в другом мире, где всё шло по каким-то непонятным и новым правилам игры, в которую её никто не учил играть. Они оба жили своей жизнью и когда оказывались вместе по ночам всё менялось, словно они играли в каком-то спектакле и каждый знал свою роль наизусть, не нуждаясь в суфлёре. Её маленький, бессмысленный мир рухнул в тот день когда он появился. Он был чересчур прост и примитивен для него. Их отношения были похожи на немое кино, в котором никто не разговаривает, но при этом всё предельно ясно. Она ничего не знала о нём, кроме того, что в нём есть что-то до боли пугающее и тревожащее душу, словно страх, нападающий неизвестно откуда.
Она даже не заметила как дошла до метро и вошла в него. Тёплый воздух резким потоком окатил её с ног до головы и она вошла в переполненную электричку. Ей нравилось ездить в метро. Это тоже был мир со своими правилами. Ей нравилось смотреть на людей и строить догадки об их жизни. Ей казалось, что она говорит с каждым из них и все рассказывают ей свои истории. Она слышала, как молодой парень рядом с ней шепчет на ухо своей спутнице ласковые слова, а она улыбается и краснеет. Её взгляд скользил дальше по людям и она увидела молодую женщину, нежно обнимавшую грудного ребёнка, боясь, что он проснётся, будто это маленький свёрток было единственным, что осталось у неё. Наверное так оно и было. Маленькая школьница с большим ранцем на спине сосредоточенно смотрела на мужчину, сжимавшего её руку в своей и нервно поглядывающего на часы. Вероятно он опаздывал, а девочку нужно было отвести в школу. Она вспомнила себя в таком возрасте. Как такие же походы в школу казались ей мучениями, особенно когда её тянули за руку родители, которые куда-то вечно опаздывали, приказывая идти быстрее. Она неподвижно сидела, положив ногу на ногу, думая о крошечном мирке в метро и о том, как много могут рассказать глаза людей, и о том, что этот мир совсем не создан для него и снова она ощутила страх и непонимание от того, что не знала, что он делает в этом мире.
На смену метро снова пришли мысли о нём. Впрочем они никуда и не уходили. Они были всегда, как навязчивая мысль о суициде. Но сейчас эти мысли почему-то ранили её и ей захотелось убежать от всего на свете, забыв обо всём. Она думала о нём, о его руках и глазах и о том, каким он бывает по утрам. Она вспомнила как провела рукой по его гладкой спине сегодня утром будто он был рядом в последний раз хотя каждый раз с ним казался ей последним. С ним она ни в чём не была уверена и не могла планировать свою жизнь.
Когда она вернулась домой, то без сил рухнула на диван. Она пролежала так до темноты и проснулась от внезапного ощущения холода. Она знала этот холод. Холод одиночества. Она закурила и продолжала лежать на спине, согнув ноги в коленях. Сигарета медленно пожирала её лёгкие и зная это она продолжала курить, будто дым мог спасти её от внезапно накатившей волны грусти. В замке щёлкнул ключ и в дверях показалась его фигура. Он изучающе посмотрел на неё, тем самым пронизывающим взглядом, который она так не любила и подойдя к ней опустился на корточки. С грустной улыбкой он отнял у неё сигарету и швырнул её в открытое окно. Он не любил видеть её курящей.
- Ты снова куришь? - недовольно произнёс он. - Ты же знаешь, что я этого не люблю.
Игра началась. Занавес вымышленного театра поднялся. Начался их маленький спектакль одного актёра, потому что роль знал только он, а ей оставалось лишь подыгрывать. Она жила в этом театре и, словно не понимая этого, продолжала жить, не подозревая, что это всего лишь игра в жизнь и в иллюзии, которая не имеет конца. У него был свой мир и для неё там больше не было места. Он говорил с ней всё с той же грустной улыбкой, говорившей о том, что она его не понимает. Они оба молчали, пытаясь понять друг друга и ни один из них не хотел обнаруживать перед другим свою слабость. Он сел на диван и провёл рукой по лбу. Он казался угнетённым и грустным и его глаза хотели сказать так много, но не могли. Тысячи мыслей вертелось у него в голове но он не знал, что сказать. Она казалась ему сейчас совсем чужой будто бы это совсем не с ней рядом он просыпается каждое утро последние полгода своей жизни. Он незаметно наблюдал за её движениями и мимикой. Она выглядела напуганной и удручённой как ребёнок, которого обидели и ему неожиданно стало ясно какие страдания он ей причиняет. С ним она всегда чувствовала вину. Она не понимала от чего это чувство, но оно преследовало её как мысль о неминуемой для человека смерти и ей приходилось жить с этим. Каждое утро просыпаясь раньше него от тревоги она удивлялась, что он рядом с ней и вина подступала комком к горлу словно рыдания.
- Хочешь поговорить? - спросил он серьёзно.
- Нет. - ответила она обиженно и еле слышно, будто бы знала, что ни к чему хорошему это ни приведёт.
Он почувствовал головную боль, от которой не мог избавиться уже несколько дней. Боль была сильной и не хотела отпускать его словно ревнивая женщина. А вместе с ней пришла безысходность. Она пришла ниоткуда и напоминала дурной сон. Она комком подступила к его горлу, заставив покраснеть. Он строго посмотрел на неё сдвинув брови. На лбу появилась тонкая складка, от которой ей стало совсем не по себе. Она приподнялась и села на диване недалеко от него словно в ожидании приговора. Она снова вспомнила линию его спины и то, как она лежала в его постели. Сейчас ей казалось, что он знает об этом. Временами ей казалось, что он знает всё. Её мозг был для него открытой книгой, которую даже не надо было перелистывать. Страницы книги её души мелькали перед его глазами и он с грустью читал слова её чувств и переживаний, даже самых сокровенных и тайных чувствуя лишь скуку. Она продолжала молчать, опустив голову перед ним словно ждала своей очереди на гильотину. Неожиданно он прикоснулся к её волосам, осторожно проведя по ним тёплой ладонью и приподняв её лицо за подбородок, сказал:
- Я отведу тебя туда где ещё никто не был. И ты всё поймёшь.
Она не удивилась будто бы ждала этого, словно это и было концом её страданий. А может быть и началом. Пока она этого не знала. Он посмотрела ему в глаза и не увидев привычной приграды, похожей на высокую кирпичную стену утонула в них.
Это было похоже на потерю сознания. На минуту всё исчезло и она оказалась в тёмном коридоре старинного замка. Тут было холодно и страшно, но она знала, что должна идти вперёд. Затаив дыхание она пошла по коридору неизвестно куда, доверясь своей интуиции. На многочисленных запертых дверях, сплошь покрытых паутиной виднелись неизвестные ей имена людей и надписи на непонятном ей языке. Они были похожи на какие-то иероглифы, но прочесть их казалось невозможным. Они жгли глаза и она торопилась пройти мимо них. До её слуха доносились шум стекающих откуда-то капель воды и чей-то шёпот. Она прислушалась. Шёпот тоже был на каком-то неизвестном ей языке. Она не поняла его, но почувствовала, что он указывает ей дорогу. Девушка двинулась дальше всё более уверенными шагами пока не добралась до полуоткрытой двери. Её странное путешествие походило на поиск пути в неведомом лабиринте, где можно остаться навсегда. На минуту ей этого захотелось и она подошла к двери ближе. На двери она увидела яркую надпись - Смотри, но помни иллюзия - это всё, что ты видишь. Затаив дыхание она вошла в комнату в ожидании чего-то ещё более ужасного, но к её удивлению перед её глазами была совсем иная комната. Она не была похожа на тёмный негостеприимный коридор, в котором только и ждёшь появления крыс. Это была светлая комната со множеством рамок на стене. Осмелев и успокоившись она подошла ближе. Рамки были одинаковыми. Когда она рассмотрела их её снова сковал холодный ужас от увиденного. Это были застеклённые рамки, в которых покоились ..... маски. Маски одного и того же лица. Его лица. Она узнавала некоторые из них, но некоторые из них казались ей совсем чужими. Под каждой из них она обнаружила надписи, которые объясняли их предназначение. Теперь она понимала их язык. Она начала медленно читать, стараясь поверить в это. Я сомневаюсь, - гласила первая надпись и дальше - я устал, я смущаюсь, я флиртую, я наслаждаюсь, я сосредоточен, мне интересно... и так далее. Голова начала кружиться от напряжения. И вдруг маски начали говорить и каждая из них начала шептать свою историю, говоря его голосом и рассказывая о его поступках, совершённых в этих масках. Сотни масок, они словно смеялись над ней олицетворяя этим её беспомощность перед ним. Неожиданно она заметила на стене другую маску. Маску, которую никогда не смогла бы забыть или же перепутать с чем-то другим. Это было его лицо, в момент когда он просыпался. Она видела его сотни раз и считала таким настоящим. И сейчас даже оно оказалось фальшивкой. Она даже не стала читать надпись под ней. Бес сил она опустилась на стул, стоявший посередине комнаты и закрыла лицо руками. Шёпот утих и она заметила на полу конверт. Она подняла его. Конверт оказался тяжёлым. Открыв его она обнаружила записку и револьвер. Прими правильное решение - говорилось в записке. Ни минуты не сомневаясь, девушка приставила дуло револьвера к виску и выстрелила. На минуту всё стихло. Пред глазами стало темно. Она не почувствовала никакой боли словно знала, что на этом жизнь ещё не закончилась, а только началась. Словно даже сам выстрел был той иллюзией, о которой говорилось в надписи на двери.
Неожиданно она открыла глаза в тёмном холодном зале. Она сидела на скамье и вокруг никого не было. Прикоснувшись к виску она ничего не почувствовала и поняла, что она не приняла того правильного решения, которое от неё требовалось. Его игра в жизнь продолжалась. Его непонятная, мистическая игра, на которую он её обрёк. Она была обречена на существование рядом с ним без права на другую жизнь, без права выбирать уйти или остаться. Наконец в зал вошёл он. Снова он. В мантии. Строгий и жестокий. Он сел перед ней на место судьи. Это был зал суда. И она оказалась теперь на скамье подсудимых. У неё сильно болела голова словно от удара чем-то тяжёлым. Она никак не могла понять почему не умерла и почему видит её перед собой. Он сидел перед ней в сверкающей мантии и она смотрела на его руки. Красивые, нежные, с тонкими пальцами и думала о том, что даже такими руками он мог задушить её, но почему-то не сделал этого. Он откашлялся и перелистав бумаги начал говорить стальным голосом.
- Подсудимая, знаете ли вы в чём вы обвиняетесь?
- Да. - еле слышно ответила она, хотя не понимала почему это сказала, не зная своей вины.
- Знаете ли вы, что преступления против себя являются самыми тяжкими? продолжал он чужим ей голосом. - Разве вы не знаете, что самоубийство - это грех?!
- Мне это известно. - снова чуть слышно ответила она.
- И почему же вы живы? - зло улыбаясь спросил он.
- Я...
- Громче, подсудимая. Я вас не слышу.
- Я... часть игры и не могу из неё выйти. - наконец произнесла она с отчаянием в голосе.
- Какой же игры, подсудимая?
- Твоей! - со слезами на глазах ответила девушка.
- Моей?! - мнимый судья захохотал, но сразу же осёкся.
- Нет. - грустно произнёс он. Это не моя игра. Это игра Бога. дт
Он снова начал перелистывать бумаги. Затем он встал, собираясь покинуть зал и окинул её беглым взглядом торжественно сказал:
- Суд объявляет вас невиновной.
Минуту она сидела не шевелясь. Затем направилась к выходу неуверенной, нескладной походкой, словно боялась кого-то разбудить. Она брела по коридору уже ничего не боясь. Она даже не пыталась найти выход из этого замка и просто шла вперёд. Наконец она остановилась перед какой-то дверью. Открыв её, она оказалась в тёмной комнате с опущёнными шторами и почувствовала себя странно. В комнате словно кто-то находился, наблюдая за ней. Она снова обнаружила загадочный конверт, а в нём - снова странную записку: Сочини реквием обо мне говорилось в ней. Вдруг чувство чьего-то присутствия начало тревожить её. Положив записку на стол она заметила ещё одну дверь. Она была заперта. Она стучалась и билась в неё, но тщетно. Почему-то ей казалось, что она не может уйти не открыв её. После нескольких часов усилий она её выломала, оказавшись в небольшой комнате, освещённой несколькими свечами. Он сидел на полу, скрестив ноги, положив локти на колени и обхватив голову руками, с опущенным лицом. Она подошла к нему и опустилась на корточки. Он был совсем другим. Совсем беззащитным.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она его.
- Я? - удивился он. - Не знаю. Наверное я потерялся, а может быть умер.
Она прикоснулась к его плечу и сказала:
- Нет не умер.
- Мне холодно. - вдруг сказал он глухим голосом. - Уходи!
- Я не могу. - тихо сказала она. Я останусь здесь. С тобой.
Они сидели на полу некоторое время и смотрели друг на друга. Его взгляд смягчился. Он смотрел на неё изредка отводя взгляд и выглядел таким потерянным и наверное теперь настоящим. Ни судья ни маски казалось теперь не имели с ним ничего общего.
- Пойдём, - снова сказала она - я отведу тебя домой.
Они поднялись с пола и пошли по тёмному коридору, который уже не казался ей страшным как раньше. Она держала его за руку и была так рада, что нашла его. Он шёл не оглядываясь, а за спиной рушился его маленький мир. Мир, который больше не был для неё секретом и который лишился смысла. Его маски исчезали одна за другой и мнимый суд перестал выносить приговоры. Всё кончилось. Они больше никогда не вернутся сюда. Выходя она увидела первую дверь в комнату с масками. Яркая надпись продолжала бросаться в глаза Иллюзии - это всё, что ты видишь. Она больше не казалась зловещей, а лишь напоминала о том, что сама жизнь и есть всего лишь иллюзия. Наверное он всё понял и улыбнулся ей. Он не умер. Умерла его игра в жизнь. Он крепко обнял её, а она удивилась, что снова сидит на диване в его квартире. Будто всего этого и не было. Его лицо было необычным. Таким же необычным, как тогда в тёмной комнате. Всё было кончено. И она это знала.
Она долго не могла уснуть, думая об этом дне и смотрела на него спящего и невинного как ребёнок, с бушующим океаном страстей внутри него, от которого он заключил себя в подземную тюрьму своей души. Она больше не была его пленницей как и он больше не был пленником своего воображения. И ей незачем было больше писать реквием о нём.