Мустейкис Алекс
Миражи, Третье тысячелетие (часть 2)
Алекс МУСТЕЙКИС
Миражи. Третье тысячелетие.
2. Жизнь у костра.
Солнце - огромный красный диск, как будто остывший от дневного жара, уже касается нижним краем мохнатой щетки леса, что у самого горизонта. В воздухе, неподвижном и теплом, висит мягкая тишина, полная запахов земли и трав. Небо чисто и прозрачно, только у верхней кромки солнечного диска тянется еле заметная облачная ниточка. Спокойствие и умиротворение летнего вечера. Зеленый луг, скатываясь с вершины холма, обрывается у песчаного пляжа, на который лениво выплескивает редкие волны простершееся до тускнеющего горизонта море. У границы песка и травы горит костер. Искры с треском вырываются из пламени и улетают ввысь, словно стремясь стать звездами. Но еще слишком светло, и искорки растворяются в глубине предзакатного неба.
У костра - несколько человек. Один из них, широкоплечий, мускулистый, с коротко стрижеными светлыми волосами, присев на корточки, шевелит в костре палкой. Девочка сидит напротив, уперев подбородок в колени. В ее глазах отражаются языки пламени.
- Так как же тебя зовут? - обернувшись наполовину, слегка небрежно спрашивает широкоплечий.
- Не знаю, - отвечает девочка.
- Оригинально, - комментирует женщина, полулежащая на траве чуть в стороне от костра. - Она не знает. А откуда ты взялась, куда идешь?
- Я была в Городе. А откуда и куда - этого я тоже не знаю.
- Странно, - лениво говорит женщина. Рядом, по другую сторону костра,
на песке, сидит еще один человек, в очках и с короткой черной бородой. Он говорит негромко:
- У каждого должно быть имя. Его зовут Гор, ее - Марьяна, меня - Торин. И у тебя должно быть имя.
- Может быть, оно и есть. Но мне его никто не говорил.
- Врет она, - безразлично говорит женщина.
- Ты вспомни, как тебя называли раньше, - так же негромко предлагает бородач Торин.
- Меня везде называли по-разному. - Девочка поворачивает голову и внимательно смотрит на Торина. - Наверное, они тоже не знали, какое у меня имя.
- Как тебя называли в последнем месте, где ты была? - спрашивает широкоплечий Гор.
- Опасной преступницей. Но ведь они не знали, как меня зовут на самом деле.
- Чушь какая-то, - говорит Марьяна со вздохом.
Торин молча встает и уходит от костра. Он идет вдоль извивающейся линии прибоя в сторону мыса, далеко выступающего в море.
- Ну а кто тебя послал, и зачем, ты помнишь? - интересуется Гор.
- Никто, - отвечает девочка. - Я сама иду. То есть это я сейчас иду, а раньше ехала на автомобиле.
- Надо же, на автомобиле, - замечает Марьяна.
- А чей был автомобиль? - продолжает свой допрос Гор.
- Мой, - коротко отвечает девочка.
- С ума сойти. - Марьяна зевает, прикрыв рот ладошкой.
- А кто тебе дал автомобиль?
- Один хороший человек. Он его сам сделал, а потом подарил мне.
- А зачем?
- Что - зачем?
- Зачем он тебе его подарил? - разделяя слова, с легким раздражением говорит Гор.
- Он считал, что автомобиль мне нужен, - говорит девочка. - Только он не говорил, зачем. Он мне его просто подарил, и все.
- Ловко, - фыркает Марьяна. Она рассматривает свой перстень в свете костра, и камень сверкает багровым огнем.
- Значит, тебя никто никуда не посылал, никто не давал имени, ни за что ни про что тебе дарили автомобили, и еще называли опасной преступницей... так, что ли? - подводит итоги Гор.
- Мне только один тот человек подарил автомобиль.
- Какие же все это глупости, - говорит Марьяна. Она встает, подходит к девочке вплотную и смотрит на нее сверху вниз, уперев руки в бока. - Такого не бывает, чтобы никто никому не приказывал и не посылал. Тем более тебя.
- А почему меня тем более? - спрашивает девочка.
Марьяна презрительно хмыкает и пожимает плечами.
- А Торин? - вдруг вспоминает девочка. - Он ведь ушел безо всякого приказа.
- Он просто не стал его дожидаться - моего приказа, - самодовольно объясняет Гор. - И правильно сделал.
- Но ведь он мог не пойти? Мог?
- Разумеется, детка. Ведь он свободен. Мы все тут свободны. Правда ему было бы хуже - потом. Но он ушел и подтвердил, что свобода - это, так сказать, осознанная необходимость. Попробовал бы он не осознать!
- А какое ты имеешь право ему приказывать?
- Ишь ты - право, - качает головой Марьяна. - Слова-то какие.
- Мы все тут выбрали меня начальником, - снисходительно поясняет Гор.
- А почему?
- Что почему? - он вдруг раздражается. - А кого еще выбрать? Марьяну? Так она весь свой маникюр обломает при выборах. Торина, что ли? Этого хлюпика, заросшего бородой? Да и кто будет за него? Марьяна своим положением довольна. И потом, раньшето начальником тоже был я.
- Ничего не понимаю, - признается девочка.
- А тебе и понимать не надо, - медленно и раздельно говорит Марьяна. - Он начальник, он и должен понимать, кому быть начальником. А у тебя еще нос не дорос. - Она потягивается и глядит в сторону угасающего заката. Кончали бы треп, спать пора.
Из сгущающегося сумрака к костру выходит Торин. Он принес охапку темных, прогнивших досок и ссыпает их около костра. Несколько досок он подкладывает в костер. Вверх улетает горсть оранжевых искорок. Там, вверху, уже светятся звезды. Кажется, что они висят совсем близко к земле, и достаточно подняться на соседний холм, чтобы коснуться их своей рукой.
- Еще несколько лодок прибило к берегу, - нарушает молчание Торин.
- А что это за лодки? - спрашивает девочка. - Откуда они берутся?
- Их приносят волны, из-за моря, - как всегда, негромко и неторопливо говорит Торин. - Там, за морем, есть чудесная страна. Там живут счастливые люди, никогда не знающие сумерек. Там всегда полдень. - Он поворачивается к морю и смотрит на тонущий в темноте горизонт. Девочка тоже смотрит туда, где над невидимой границей воды и неба светятся дрожащие огоньки звезд. Торин продолжает: - Тем людям неизвестно страдание, там нет боли, там все смеются, и у всех сердце открыто настежь для других. Там свет пронизывает души людей, и не найдешь в них даже клочка ночи... Иногда над морем встают удивительные миражи той далекой чудесной страны...
- Опять запел, - говорит Марьяна. - Что-то мы никогда не видели твоих миражей.
- Для этого надо вставать рано утром, - отвечает Торин.
- Ну и пусть миражи, - говорит Марьяна. - Они далеко, в небе. Какое нам до них дело. Верно, Гор?
- Надо меньше глядеть по сторонам, - откликается Гор. - За этими миражами не увидишь ямы под ногами - потом опять вытаскивай тебя.
Торин отходит от костра и медленно идет в сторону берега. Девочка вскакивает и бежит следом.
- Торин, - просит она. - Ну пожалуйста, расскажи еще о той чудесной стране.
- Я о ней очень мало знаю, - говорит тот. - Много ли увидишь в двух-трех облачках на фоне зари? Но она есть, эта страна. Страна рассвета! Ее не может не быть. Ведь это оттуда приходит солнце в наш мир...
- Мне нужно попасть в ту страну, - задумчиво говорит девочка. Волны с тихим шелестом набегают на песок у ее ног.
- Я знаю, - отвечает Торин. - Мне кажется, ты пришла к нам оттуда. Ну, пусть, не оттуда, но твое место там, где солнце.
- Ты говорил, к берегу прибивает лодки. Почему вы не отправитесь на лодке в ту страну?
Торин усмехается, но это вряд ли можно заметить в сумраке позднего вечера.
- Лодки нам нужны для другого, - говорит он. - Мы их разбиваем на доски и жгем костер.
- Но ведь это глупо, да? Жечь лодки, на которых можно было бы попасть в страну рассвета!
- Эх, когда мы туда еще попадем! А свет и тепло нужны сейчас, без них плохо. Простой расчет.
- Простой, но неправильный. Торин! Ведь ты же так не думаешь, да? Это же не твои мысли!
- Не знаю... Но ведь и эти мысли верны. Хотя в общем-то, конечно, не думаю. Просто кому-то хватает и костра.
- Тогда плывем вместе, Торин! Плывем! Ты же говорил, что есть новые лодки, Торин!
Торин вдруг резко оборачивается.
- Да. Плывем. Я уже давно хотел сбежать отсюда. Когда-то надо решиться... Идем сюда. - Он берет девочку за руку и быстро идет прочь от берега. Девочка несколько раз спотыкается, но молча спешит за ним. Наконец Торин останавливается. Чиркает спичкой. Трепещущее пламя освещает какие-то странные развалины, беспорядочно наваленные бетонные глыбы. Спичка гаснет, и Торин отдает коробок девочке.
- Посвети мне. Я быстро.
- Что ты хочешь? Торин выволакивает из-под полурассыпавшейся бетонной
панели тяжелый мешок.
- Я знал, что он пригодится, - говорит он. - Я чувствовал, что когда-нибудь будет этот Час.
Он вынимает из мешка лодочный мотор, взваливает его на плечо.
За песчаным мысом, уходящим серой полосой в темноту, к берегу приткнулись две лодки. Девочка держит свечу, горящую ровным пламенем в неподвижном воздухе. К корме одной из лодок Торин прикручивает мотор. Нос лодки теряется во тьме. Негромко плещут в днище волны.
- Готово, - сообщает Торин.
Девочка прикрепляет свечу на лежащий у самой воды камень и направляется к лодке.
- Подожди, - говорит Торин. - Посмотрим еще раз на землю, которую мы оставляем.
Они поднимаются на холм невдалеке от берега. На западе небо еле различимо светится, и на его темно-фиолетовом фоне, у горизонта, можно различить черный прямоугольник. Это Город. Девочка смотрит на него и не может отвести взгляд.
- Уже темно, ничего не видно, - с сожалением говорит Торин. - Но ничего. Мы же все это помним... Пошли.
Он сбегает с холма. Девочка все еще смотрит в темную даль. Потом окрик Торина заставляет ее обернуться. В свете свечи видно, как Торин пытается столкнуть лодку в воду.
Девочка сходит с холма и подходит к свече. Вокруг крохотного огня вьется несколько белых ночных бабочек.
- Ну что, плывем? - весело спрашивает Торин. Он уже столкнул лодку на воду и стоит по колено в воде, еле различимый в темноте.
Девочка молчит и не двигается с места. Она смотрит на свечу и вьющихся бабочек.
Торин выходит из воды.
- Что такое? - спрашивает он. - Что случилось?
- Торин, там... Там, откуда я пришла... Там Город, люди... Там был один старик... Я совсем забыла - им надо помочь. Они там живут в вечной темноте...
Теперь девочка смотрит вниз. Торин садится рядом на корточки и берет девочку за руку. В глазах девочки светятся отражения свечи.
- Послушай, - говорит Торин. - Они там сами разберутся со своей жизнью. А нам надо спешить...
Он встает и тянет девочку за руку, но та не двигается с места.
- Мы же не можем помочь им, пойми. Не думай о глупостях. Садись скорее в лодку.
- Нет, это не глупости. Им надо помочь. Надо, значит, можно.
- Слушай, что я говорю. Они сами разберутся. И уйдут из Города. Мы же тоже ушли оттуда - через случайный пролом в стене. Успели прежде, чем его заложили.
Девочка поворачивается в сторону Торина.
- И вы не вернулись, чтобы помочь другим, - полувопросительно, полуутвердительно говорит она. - Так же, как и я.
- Каждый идет своей дорогой. Не надо мешать людям идти по своей дороге. Рано или поздно все поймут, что так жить нельзя.
- Нет, Торин... Ведь там убивают людей! Скольких убьют, пока все поймут... И потом, каждых - нет...
- Но мы же собрались плыть! И второй раз может не получиться. - Торин, уже теряя терпение, опять хватает девочку за руку. - Слушай, ну хватит. Забудем о том, что оставляем.
Девочка вырывает руку.
- Этого нельзя забывать! - кричит она. - Нельзя забывать, откуда мы ушли!
- И помнить вечно? - усмехнувшись, спрашивает Торин.
- Нет... Не вечно... - Девочка растерянно смотрит на Торина. Пока... пока существует Город...
Она в испуге закрывает ладонью рот, но поздно. Роковые слова произнесены. И ярчайшая вспышка освещает небо с неизвестно откуда взявшимися облаками. Несколько мгновений свет так силен, что видна каждая прожилка облаков, каждая травинка на ближнем холме, каждая песчинка на берегу. Торин прикрывает рукой глаза... Но вот свет угасает, становится не столь ярок, и можно взглянуть на небо. Облака пылают трепещущим, движущимся оранжевым светом.
Девочка стоит на вершине холма, откуда только что можно было видеть черный прямоугольник Города. Теперь над тем местом небо расколото светящимся сгустком пламени, медленно поднимающимся вверх. От этого клубка огня во все стороны расползается темное кольцо, тянущее за собой нити дыма. Клубок пламени пробивает облака, они сминаются и текут вверх вслед за ним. Вдалеке горит лес.
- Там были люди... - говорит девочка.
Она спускается к морю. Покров темноты содран с него, и видно, что на противоположном горизонте собираются темные тучи.
- Мне не надо было тогда бежать, - говорит девочка. - Может, я бы смогла им помочь.
Торин молчит.
- Теперь я поняла, что за огонь имел в виду тот старик... Торин молчит.
- Хотя вы, наверное, тогда не смогли бы уйти из Города... Торин молча
садится на песок у самой кромки прибоя. Со стороны мыса подходит Гор.
Он явно обрадован.
- Видели! - кричит он. - Конец той дыре! Мы победили, как я и предсказывал. Приказываю объявить всеобщее веселье и праздник. И помните, до чего доводит такое обращение с силами природы.
- Там были люди... - повторяет девочка.
- Люди? Эти летучие мыши, эти мракобесы, обитатели пещер, кроты, земляные черви, не желающие смотреть на свет - разве они люди? Люди - это мы, живущие свободно!
- Это были люди, упорно повторяет девочка. - Они не виноваты, что...
- Не виноваты? А кто же тогда виноват?
- Я, - отвечает девочка. Гор не находится, что ответить.
- Я не осталась, чтобы им помочь, - поясняет она.
- И правильно сделала, - отвечает, наконец, Гор. - Они были обречены. Это объективный закон природы. Они не имели права на будущее. Только мы имеем право на будущее. Потому что свободны.
- Свободны?
- Мы свободны, это так. Они жили в клетке, а мы свободны как вольные звери в лесу. А некоторое принуждение, как следствие объективных законов, необходимо, ведь иначе не будет стаи... то есть я хотел сказать - общества.
- Я не хочу жить стаей, - задумчиво произносит девочка.
Гор вдруг взрывается.
- А сама ты кто? Чем ты отличаешься от нас? Ты же тоже звереныш, детеныш человека, ты...
- Оставь ее, - неожиданно резко и уверенно обрывает его Торин. Есть то, что больше твоих слов, поступков и твоей силы.
- А мы сейчас посмотрим, что больше, - говорит Гор и делает шаг вперед. Торин встает у него на пути. Какое-то время Гор стоит перед ним, боясь посмотреть ему в глаза, потом отступает и уходит в сторону песчаного мыса. - Мы еще посмотрим, кто и как больше, - напоследок бросает он. Торин смотрит ему вслед, потом устало садится на песок.
Ночь снова вступает в свои права и укрывает темнотой море и прибрежные холмы. Вновь весь мир стягивается в круг света догоревшей до середины свечи. Только на западе небосклон еще горит тяжелым багровым отсветом. Откуда-то к свече вернулись две белые мохнатые ночные бабочки. Они вьются вокруг огня, пикируют к самому пламени, но в последний момент сворачивают и начинают все сначала.
Девочка заходит в воду, подходит к покачивающейся на воде лодке и перелезает через борт.
- Плывем, Торин, - говорит она. - Теперь нам нечего оставлять.
Тори сидит на песке рядом со свечой. Он встает, подходит к воде, останавливается.
- Нет, говорит он. - Я знаю, ты доплывешь одна. В этом море не бывает бурь. А у меня тут дела. Надо навести порядок. Кое-с-кем переговорить. Я остаюсь на этом берегу.
- Тогда я тоже останусь, Торин.
- Нет, нет, ты плыви. Это мое прошлое и мои дела. Он еще поймет, кто прав. И Марьяна. И мы догоним тебя.
- Думаешь, он признает, что ты прав? - спрашивает девочка.
- Нет, все совсем не так. На самом деле права ты... Счастливого пути.
- У тебя же нет еще одного мотора.
- Можно плыть и под парусом... Это легко, надо только успеть. Но я успею, не бойся.
- Я ничего не боюсь. Знаешь. Ты очень похож на одного человека. Того, что подарил мне автомобиль. Он тоже хотел успеть... Спасибо тебе. До свидания.
- Прощай.
Девочка дергает за шнур, и тишину разрывает треск мотора. Лодка отправляется в путь, в беспросветный мрак, но все-таки в сторону страны рассвета.
Тори снимает свечу с камня. Зажав ее в руке, он долго смотрит вслед, в темноту, откуда доносится затихающий треск. Он знает, - там девочка, сидя на корме лодки, смотрит назад, туда, где берег исчез и слился с ночью, туда, где среди темноты яркой искоркой еще горит свеча.
Миражи. Третье тысячелетие.
2. Жизнь у костра.
Солнце - огромный красный диск, как будто остывший от дневного жара, уже касается нижним краем мохнатой щетки леса, что у самого горизонта. В воздухе, неподвижном и теплом, висит мягкая тишина, полная запахов земли и трав. Небо чисто и прозрачно, только у верхней кромки солнечного диска тянется еле заметная облачная ниточка. Спокойствие и умиротворение летнего вечера. Зеленый луг, скатываясь с вершины холма, обрывается у песчаного пляжа, на который лениво выплескивает редкие волны простершееся до тускнеющего горизонта море. У границы песка и травы горит костер. Искры с треском вырываются из пламени и улетают ввысь, словно стремясь стать звездами. Но еще слишком светло, и искорки растворяются в глубине предзакатного неба.
У костра - несколько человек. Один из них, широкоплечий, мускулистый, с коротко стрижеными светлыми волосами, присев на корточки, шевелит в костре палкой. Девочка сидит напротив, уперев подбородок в колени. В ее глазах отражаются языки пламени.
- Так как же тебя зовут? - обернувшись наполовину, слегка небрежно спрашивает широкоплечий.
- Не знаю, - отвечает девочка.
- Оригинально, - комментирует женщина, полулежащая на траве чуть в стороне от костра. - Она не знает. А откуда ты взялась, куда идешь?
- Я была в Городе. А откуда и куда - этого я тоже не знаю.
- Странно, - лениво говорит женщина. Рядом, по другую сторону костра,
на песке, сидит еще один человек, в очках и с короткой черной бородой. Он говорит негромко:
- У каждого должно быть имя. Его зовут Гор, ее - Марьяна, меня - Торин. И у тебя должно быть имя.
- Может быть, оно и есть. Но мне его никто не говорил.
- Врет она, - безразлично говорит женщина.
- Ты вспомни, как тебя называли раньше, - так же негромко предлагает бородач Торин.
- Меня везде называли по-разному. - Девочка поворачивает голову и внимательно смотрит на Торина. - Наверное, они тоже не знали, какое у меня имя.
- Как тебя называли в последнем месте, где ты была? - спрашивает широкоплечий Гор.
- Опасной преступницей. Но ведь они не знали, как меня зовут на самом деле.
- Чушь какая-то, - говорит Марьяна со вздохом.
Торин молча встает и уходит от костра. Он идет вдоль извивающейся линии прибоя в сторону мыса, далеко выступающего в море.
- Ну а кто тебя послал, и зачем, ты помнишь? - интересуется Гор.
- Никто, - отвечает девочка. - Я сама иду. То есть это я сейчас иду, а раньше ехала на автомобиле.
- Надо же, на автомобиле, - замечает Марьяна.
- А чей был автомобиль? - продолжает свой допрос Гор.
- Мой, - коротко отвечает девочка.
- С ума сойти. - Марьяна зевает, прикрыв рот ладошкой.
- А кто тебе дал автомобиль?
- Один хороший человек. Он его сам сделал, а потом подарил мне.
- А зачем?
- Что - зачем?
- Зачем он тебе его подарил? - разделяя слова, с легким раздражением говорит Гор.
- Он считал, что автомобиль мне нужен, - говорит девочка. - Только он не говорил, зачем. Он мне его просто подарил, и все.
- Ловко, - фыркает Марьяна. Она рассматривает свой перстень в свете костра, и камень сверкает багровым огнем.
- Значит, тебя никто никуда не посылал, никто не давал имени, ни за что ни про что тебе дарили автомобили, и еще называли опасной преступницей... так, что ли? - подводит итоги Гор.
- Мне только один тот человек подарил автомобиль.
- Какие же все это глупости, - говорит Марьяна. Она встает, подходит к девочке вплотную и смотрит на нее сверху вниз, уперев руки в бока. - Такого не бывает, чтобы никто никому не приказывал и не посылал. Тем более тебя.
- А почему меня тем более? - спрашивает девочка.
Марьяна презрительно хмыкает и пожимает плечами.
- А Торин? - вдруг вспоминает девочка. - Он ведь ушел безо всякого приказа.
- Он просто не стал его дожидаться - моего приказа, - самодовольно объясняет Гор. - И правильно сделал.
- Но ведь он мог не пойти? Мог?
- Разумеется, детка. Ведь он свободен. Мы все тут свободны. Правда ему было бы хуже - потом. Но он ушел и подтвердил, что свобода - это, так сказать, осознанная необходимость. Попробовал бы он не осознать!
- А какое ты имеешь право ему приказывать?
- Ишь ты - право, - качает головой Марьяна. - Слова-то какие.
- Мы все тут выбрали меня начальником, - снисходительно поясняет Гор.
- А почему?
- Что почему? - он вдруг раздражается. - А кого еще выбрать? Марьяну? Так она весь свой маникюр обломает при выборах. Торина, что ли? Этого хлюпика, заросшего бородой? Да и кто будет за него? Марьяна своим положением довольна. И потом, раньшето начальником тоже был я.
- Ничего не понимаю, - признается девочка.
- А тебе и понимать не надо, - медленно и раздельно говорит Марьяна. - Он начальник, он и должен понимать, кому быть начальником. А у тебя еще нос не дорос. - Она потягивается и глядит в сторону угасающего заката. Кончали бы треп, спать пора.
Из сгущающегося сумрака к костру выходит Торин. Он принес охапку темных, прогнивших досок и ссыпает их около костра. Несколько досок он подкладывает в костер. Вверх улетает горсть оранжевых искорок. Там, вверху, уже светятся звезды. Кажется, что они висят совсем близко к земле, и достаточно подняться на соседний холм, чтобы коснуться их своей рукой.
- Еще несколько лодок прибило к берегу, - нарушает молчание Торин.
- А что это за лодки? - спрашивает девочка. - Откуда они берутся?
- Их приносят волны, из-за моря, - как всегда, негромко и неторопливо говорит Торин. - Там, за морем, есть чудесная страна. Там живут счастливые люди, никогда не знающие сумерек. Там всегда полдень. - Он поворачивается к морю и смотрит на тонущий в темноте горизонт. Девочка тоже смотрит туда, где над невидимой границей воды и неба светятся дрожащие огоньки звезд. Торин продолжает: - Тем людям неизвестно страдание, там нет боли, там все смеются, и у всех сердце открыто настежь для других. Там свет пронизывает души людей, и не найдешь в них даже клочка ночи... Иногда над морем встают удивительные миражи той далекой чудесной страны...
- Опять запел, - говорит Марьяна. - Что-то мы никогда не видели твоих миражей.
- Для этого надо вставать рано утром, - отвечает Торин.
- Ну и пусть миражи, - говорит Марьяна. - Они далеко, в небе. Какое нам до них дело. Верно, Гор?
- Надо меньше глядеть по сторонам, - откликается Гор. - За этими миражами не увидишь ямы под ногами - потом опять вытаскивай тебя.
Торин отходит от костра и медленно идет в сторону берега. Девочка вскакивает и бежит следом.
- Торин, - просит она. - Ну пожалуйста, расскажи еще о той чудесной стране.
- Я о ней очень мало знаю, - говорит тот. - Много ли увидишь в двух-трех облачках на фоне зари? Но она есть, эта страна. Страна рассвета! Ее не может не быть. Ведь это оттуда приходит солнце в наш мир...
- Мне нужно попасть в ту страну, - задумчиво говорит девочка. Волны с тихим шелестом набегают на песок у ее ног.
- Я знаю, - отвечает Торин. - Мне кажется, ты пришла к нам оттуда. Ну, пусть, не оттуда, но твое место там, где солнце.
- Ты говорил, к берегу прибивает лодки. Почему вы не отправитесь на лодке в ту страну?
Торин усмехается, но это вряд ли можно заметить в сумраке позднего вечера.
- Лодки нам нужны для другого, - говорит он. - Мы их разбиваем на доски и жгем костер.
- Но ведь это глупо, да? Жечь лодки, на которых можно было бы попасть в страну рассвета!
- Эх, когда мы туда еще попадем! А свет и тепло нужны сейчас, без них плохо. Простой расчет.
- Простой, но неправильный. Торин! Ведь ты же так не думаешь, да? Это же не твои мысли!
- Не знаю... Но ведь и эти мысли верны. Хотя в общем-то, конечно, не думаю. Просто кому-то хватает и костра.
- Тогда плывем вместе, Торин! Плывем! Ты же говорил, что есть новые лодки, Торин!
Торин вдруг резко оборачивается.
- Да. Плывем. Я уже давно хотел сбежать отсюда. Когда-то надо решиться... Идем сюда. - Он берет девочку за руку и быстро идет прочь от берега. Девочка несколько раз спотыкается, но молча спешит за ним. Наконец Торин останавливается. Чиркает спичкой. Трепещущее пламя освещает какие-то странные развалины, беспорядочно наваленные бетонные глыбы. Спичка гаснет, и Торин отдает коробок девочке.
- Посвети мне. Я быстро.
- Что ты хочешь? Торин выволакивает из-под полурассыпавшейся бетонной
панели тяжелый мешок.
- Я знал, что он пригодится, - говорит он. - Я чувствовал, что когда-нибудь будет этот Час.
Он вынимает из мешка лодочный мотор, взваливает его на плечо.
За песчаным мысом, уходящим серой полосой в темноту, к берегу приткнулись две лодки. Девочка держит свечу, горящую ровным пламенем в неподвижном воздухе. К корме одной из лодок Торин прикручивает мотор. Нос лодки теряется во тьме. Негромко плещут в днище волны.
- Готово, - сообщает Торин.
Девочка прикрепляет свечу на лежащий у самой воды камень и направляется к лодке.
- Подожди, - говорит Торин. - Посмотрим еще раз на землю, которую мы оставляем.
Они поднимаются на холм невдалеке от берега. На западе небо еле различимо светится, и на его темно-фиолетовом фоне, у горизонта, можно различить черный прямоугольник. Это Город. Девочка смотрит на него и не может отвести взгляд.
- Уже темно, ничего не видно, - с сожалением говорит Торин. - Но ничего. Мы же все это помним... Пошли.
Он сбегает с холма. Девочка все еще смотрит в темную даль. Потом окрик Торина заставляет ее обернуться. В свете свечи видно, как Торин пытается столкнуть лодку в воду.
Девочка сходит с холма и подходит к свече. Вокруг крохотного огня вьется несколько белых ночных бабочек.
- Ну что, плывем? - весело спрашивает Торин. Он уже столкнул лодку на воду и стоит по колено в воде, еле различимый в темноте.
Девочка молчит и не двигается с места. Она смотрит на свечу и вьющихся бабочек.
Торин выходит из воды.
- Что такое? - спрашивает он. - Что случилось?
- Торин, там... Там, откуда я пришла... Там Город, люди... Там был один старик... Я совсем забыла - им надо помочь. Они там живут в вечной темноте...
Теперь девочка смотрит вниз. Торин садится рядом на корточки и берет девочку за руку. В глазах девочки светятся отражения свечи.
- Послушай, - говорит Торин. - Они там сами разберутся со своей жизнью. А нам надо спешить...
Он встает и тянет девочку за руку, но та не двигается с места.
- Мы же не можем помочь им, пойми. Не думай о глупостях. Садись скорее в лодку.
- Нет, это не глупости. Им надо помочь. Надо, значит, можно.
- Слушай, что я говорю. Они сами разберутся. И уйдут из Города. Мы же тоже ушли оттуда - через случайный пролом в стене. Успели прежде, чем его заложили.
Девочка поворачивается в сторону Торина.
- И вы не вернулись, чтобы помочь другим, - полувопросительно, полуутвердительно говорит она. - Так же, как и я.
- Каждый идет своей дорогой. Не надо мешать людям идти по своей дороге. Рано или поздно все поймут, что так жить нельзя.
- Нет, Торин... Ведь там убивают людей! Скольких убьют, пока все поймут... И потом, каждых - нет...
- Но мы же собрались плыть! И второй раз может не получиться. - Торин, уже теряя терпение, опять хватает девочку за руку. - Слушай, ну хватит. Забудем о том, что оставляем.
Девочка вырывает руку.
- Этого нельзя забывать! - кричит она. - Нельзя забывать, откуда мы ушли!
- И помнить вечно? - усмехнувшись, спрашивает Торин.
- Нет... Не вечно... - Девочка растерянно смотрит на Торина. Пока... пока существует Город...
Она в испуге закрывает ладонью рот, но поздно. Роковые слова произнесены. И ярчайшая вспышка освещает небо с неизвестно откуда взявшимися облаками. Несколько мгновений свет так силен, что видна каждая прожилка облаков, каждая травинка на ближнем холме, каждая песчинка на берегу. Торин прикрывает рукой глаза... Но вот свет угасает, становится не столь ярок, и можно взглянуть на небо. Облака пылают трепещущим, движущимся оранжевым светом.
Девочка стоит на вершине холма, откуда только что можно было видеть черный прямоугольник Города. Теперь над тем местом небо расколото светящимся сгустком пламени, медленно поднимающимся вверх. От этого клубка огня во все стороны расползается темное кольцо, тянущее за собой нити дыма. Клубок пламени пробивает облака, они сминаются и текут вверх вслед за ним. Вдалеке горит лес.
- Там были люди... - говорит девочка.
Она спускается к морю. Покров темноты содран с него, и видно, что на противоположном горизонте собираются темные тучи.
- Мне не надо было тогда бежать, - говорит девочка. - Может, я бы смогла им помочь.
Торин молчит.
- Теперь я поняла, что за огонь имел в виду тот старик... Торин молчит.
- Хотя вы, наверное, тогда не смогли бы уйти из Города... Торин молча
садится на песок у самой кромки прибоя. Со стороны мыса подходит Гор.
Он явно обрадован.
- Видели! - кричит он. - Конец той дыре! Мы победили, как я и предсказывал. Приказываю объявить всеобщее веселье и праздник. И помните, до чего доводит такое обращение с силами природы.
- Там были люди... - повторяет девочка.
- Люди? Эти летучие мыши, эти мракобесы, обитатели пещер, кроты, земляные черви, не желающие смотреть на свет - разве они люди? Люди - это мы, живущие свободно!
- Это были люди, упорно повторяет девочка. - Они не виноваты, что...
- Не виноваты? А кто же тогда виноват?
- Я, - отвечает девочка. Гор не находится, что ответить.
- Я не осталась, чтобы им помочь, - поясняет она.
- И правильно сделала, - отвечает, наконец, Гор. - Они были обречены. Это объективный закон природы. Они не имели права на будущее. Только мы имеем право на будущее. Потому что свободны.
- Свободны?
- Мы свободны, это так. Они жили в клетке, а мы свободны как вольные звери в лесу. А некоторое принуждение, как следствие объективных законов, необходимо, ведь иначе не будет стаи... то есть я хотел сказать - общества.
- Я не хочу жить стаей, - задумчиво произносит девочка.
Гор вдруг взрывается.
- А сама ты кто? Чем ты отличаешься от нас? Ты же тоже звереныш, детеныш человека, ты...
- Оставь ее, - неожиданно резко и уверенно обрывает его Торин. Есть то, что больше твоих слов, поступков и твоей силы.
- А мы сейчас посмотрим, что больше, - говорит Гор и делает шаг вперед. Торин встает у него на пути. Какое-то время Гор стоит перед ним, боясь посмотреть ему в глаза, потом отступает и уходит в сторону песчаного мыса. - Мы еще посмотрим, кто и как больше, - напоследок бросает он. Торин смотрит ему вслед, потом устало садится на песок.
Ночь снова вступает в свои права и укрывает темнотой море и прибрежные холмы. Вновь весь мир стягивается в круг света догоревшей до середины свечи. Только на западе небосклон еще горит тяжелым багровым отсветом. Откуда-то к свече вернулись две белые мохнатые ночные бабочки. Они вьются вокруг огня, пикируют к самому пламени, но в последний момент сворачивают и начинают все сначала.
Девочка заходит в воду, подходит к покачивающейся на воде лодке и перелезает через борт.
- Плывем, Торин, - говорит она. - Теперь нам нечего оставлять.
Тори сидит на песке рядом со свечой. Он встает, подходит к воде, останавливается.
- Нет, говорит он. - Я знаю, ты доплывешь одна. В этом море не бывает бурь. А у меня тут дела. Надо навести порядок. Кое-с-кем переговорить. Я остаюсь на этом берегу.
- Тогда я тоже останусь, Торин.
- Нет, нет, ты плыви. Это мое прошлое и мои дела. Он еще поймет, кто прав. И Марьяна. И мы догоним тебя.
- Думаешь, он признает, что ты прав? - спрашивает девочка.
- Нет, все совсем не так. На самом деле права ты... Счастливого пути.
- У тебя же нет еще одного мотора.
- Можно плыть и под парусом... Это легко, надо только успеть. Но я успею, не бойся.
- Я ничего не боюсь. Знаешь. Ты очень похож на одного человека. Того, что подарил мне автомобиль. Он тоже хотел успеть... Спасибо тебе. До свидания.
- Прощай.
Девочка дергает за шнур, и тишину разрывает треск мотора. Лодка отправляется в путь, в беспросветный мрак, но все-таки в сторону страны рассвета.
Тори снимает свечу с камня. Зажав ее в руке, он долго смотрит вслед, в темноту, откуда доносится затихающий треск. Он знает, - там девочка, сидя на корме лодки, смотрит назад, туда, где берег исчез и слился с ночью, туда, где среди темноты яркой искоркой еще горит свеча.