Александр Иванович Куприн
Интервью
Двенадцать часов дня. Известный драматург Крапивин бегает взад и вперед по кабинету. Левой рукой он нервно крутит вихор над лбом, а правой делает жест, соответствующий тому месту в пьесе, которое ему никак не дается… Полы его старого татарского халата, зеленого, в белую продольную полоску, развеваются по сторонам. На ходу Крапивин сквозь стиснутые зубы напыщенно декламирует:
– «Нет! Не проклятие, не жажда мести останутся в моем сердце, а холодное, вечное презрение… Ты разрушила…»
Горничная Паша показывается в дверях.
– Барин…
– «Ты осквернила тот идеал… Нет. Тот пьедестал, который…»
– Барин, там какой-то человек пришодши. Крапивин останавливается и некоторое время смотрит на нее, точно спросонья, блуждающими глазами.
– Дура, – бросает он свирепо. – Если уж хочешь выражаться правильно, то надо говорить не пришодши, а пришодцы.
– Человек пришодцы.
– Никого не принимаю. Вон. Нет меня дома… Какой человек?
– Какой-то мужчина. Я ему докладывала…
– Вон. Я занят, заболел, умер…
– А они не слушают и лезут самосильно.
– Сорок раз тебе говорить, ворона псковская, что я принимаю только от… Что вам угодно, милостивый государь?
В комнату медленно вскользает очень молодой джентльмен. Смокинг, черный галстук, цветок ромашки в петлице, из бокового кармана торчит уголок фиолетового платка. Лицо бритое, с английским косым пробором. На губах очаровательная улыбка, в которой есть все: простосердечие, наивность, восхищение, застенчивость, – но также и одна искренняя тонкая черта – прирожденный лукавый комизм.
– Глубокочтимый… высокоталантливый… миллион извинений… Я сам знаю, как всем поклонникам вашего блестящего таланта дорога каждая минута вашего дивного, прелестного творчества…
– Да-с, – грубо прерывает его писатель. – И вы сами видите, что в настоящую минуту я занят, о чем вам только что сказала прислуга. И, наконец, кто вы такой, черт возьми?
Но гость не смущен. Голос его становится еще нежнее, произношение еще слаще, улыбка еще обаятельнее.
– Я сотрудник газеты «Сутки» – Бобкин… Вот моя карточка. Многочисленные читатели нашей газеты давно горят желанием узнать, над какой новой пьесой работает теперь ваше гениальное перо. Какие новые жгучие образы лежат в вашем неистощимом портфеле…
– «Нет! Не проклятие, не жажда мести останутся в моем сердце, а холодное, вечное презрение… Ты разрушила…»
Горничная Паша показывается в дверях.
– Барин…
– «Ты осквернила тот идеал… Нет. Тот пьедестал, который…»
– Барин, там какой-то человек пришодши. Крапивин останавливается и некоторое время смотрит на нее, точно спросонья, блуждающими глазами.
– Дура, – бросает он свирепо. – Если уж хочешь выражаться правильно, то надо говорить не пришодши, а пришодцы.
– Человек пришодцы.
– Никого не принимаю. Вон. Нет меня дома… Какой человек?
– Какой-то мужчина. Я ему докладывала…
– Вон. Я занят, заболел, умер…
– А они не слушают и лезут самосильно.
– Сорок раз тебе говорить, ворона псковская, что я принимаю только от… Что вам угодно, милостивый государь?
В комнату медленно вскользает очень молодой джентльмен. Смокинг, черный галстук, цветок ромашки в петлице, из бокового кармана торчит уголок фиолетового платка. Лицо бритое, с английским косым пробором. На губах очаровательная улыбка, в которой есть все: простосердечие, наивность, восхищение, застенчивость, – но также и одна искренняя тонкая черта – прирожденный лукавый комизм.
– Глубокочтимый… высокоталантливый… миллион извинений… Я сам знаю, как всем поклонникам вашего блестящего таланта дорога каждая минута вашего дивного, прелестного творчества…
– Да-с, – грубо прерывает его писатель. – И вы сами видите, что в настоящую минуту я занят, о чем вам только что сказала прислуга. И, наконец, кто вы такой, черт возьми?
Но гость не смущен. Голос его становится еще нежнее, произношение еще слаще, улыбка еще обаятельнее.
– Я сотрудник газеты «Сутки» – Бобкин… Вот моя карточка. Многочисленные читатели нашей газеты давно горят желанием узнать, над какой новой пьесой работает теперь ваше гениальное перо. Какие новые жгучие образы лежат в вашем неистощимом портфеле…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента