Алейхем Шолом
Шолом Алейхем !
Шолом АЛЕЙХЕМ
ИЗ КНИГИ
"ЕВРЕЙСКИЕ ПИСАТЕЛИ"
ШОЛОМ АЛЕЙХЕМ!
(Диалог)
- Шолом алейхем!1
- Алейхем шалом!2
- Откуда едете?
- Из Варшавы.
- Чем занимаетесь?
- Я - еврейская газета.
- Как вас звать?
- "Юдишес фолкс-цайтунг". А вы, откуда вы?
- Откуда мне быть? Из Егупца. - Чем вы занимаетесь?
- Чем мне заниматься? Я - еврейский писатель. - Как вас звать?
- Шолом-Алейхем.
- Шолом-Алейхем? Жить вам, значит, миром и ладом!
- Того же вам и вашим чадам!
- Что же вы поделываете, пане Шолом-Алейхем?
- Что же нам поделывать? Пишем.
- Что пишем?
- Что нам писать? Что видим, про то и пишем.
- Что же дают вам писания, которые вы пишете!
- Что они могут дать? Горести, колики, слезы, обиды, муки, страдания, тревоги...
- И это все?
- Чего вы еще хотите?
- Я имею в виду...
- Почет? Без меры, без счета! Ни один писатель в мире не имеет столько почета, как еврейский сочинитель. Шутка ли, у евреев писатель, человек, который пишет!
- Вы это всерьез?
- А то что же? Шучу, что ли? Посмотрите-ка сами, что творится на наших юбилеях. Наилучшие пожелания от почитателей, от горячих поклонников и просто от усердных читателей летят со всех концов света, - из Касриловки, из Тунеядовки, из Тетеревца, из Затрапезовки, из Галаганишка, из Стрища, отовсюду! А корреспонденции, которые сам юбиляр печатает в газетах?! А пиршества, банкеты, тосты?! Море разливанное! А стипендии, а пожертвования, которые вносятся в это время на благо трудящихся земли обетованной!.. Вы шутки шутите, - какой почет оказывают еврейскому сочинителю?
- Нет, я не о том; я имею в виду...
- Заработок? Полон рот! Только бы хватило свободного времени вдобавок к тому быть еще и меламедом, лавочником, маклером, сватом или просто человеком, не отказывающимся от подаяний, способным ходить по домам и собирать деньги на издание своей книги. Вы шутки шутите с еврейским сочинителем? Еврейский сочинитель - свободный человек!
- Что значит свободный человек?
- Он свободен от всех благ и на этом и на том свете; он свободен от куска хлеба, от здоровья, от друзей, от жены и детей, от всех радостей жизни...
- Мне кажется, пане Шолом-Алейхем, что тут в вас уже говорит желчь, вы даже залезаете в дебри нетерпимости. ...Нехорошо это. Не к лицу еврейскому писателю, который пишет для народа, так обрушиваться на евреев. Еврей обязан все в жизни принимать с любовью и три раза в день произносить...
- "Все к лучшему"?
- Конечно! Все к лучшему! А что было бы, если бы вы и того не имели? Какой вид мы имели бы среди народов, если бы сбросили с себя наш единственный кафтан? Разве есть у нас, кроме нашей литературы, иная одежда, чтобы покрасоваться в ней перед миром?
- Быть может, вы и правы.
- Как это "быть может"? Наверняка! Но давайте поговорим о чем-нибудь более веселом.
- О поминках?
- Не то. У меня к вам...
- Просьба? Пропечатать кого-нибудь в газетах?
- Боже сохрани! У меня к вам небольшое дело.
- По части сватовства?
- Нет... А впрочем, да, по части сватовства.
- Кто жених? Откуда невеста?
- Жених в Егупце, невеста в Варшаве.
- Далековато для сватовства. Как же их звать?
- Невесту звать "Юдишес фолкс-цайтунг", а жениха - Шолом-Алейхем. Нравится вам план?
- Недурно. Только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего...
- Не люблю недомолвок. Скажите, что вас смущает?
- Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Одним словом, чего вы хотите?
- Хочу я вот чего. Раз я еврейская газета, а вы еврейский писатель, я хочу, чтоб вы писали, а я печатал.
- Что же мне писать?
- Фельетоны... Чтоб смеялись.
- Смеяться? Ведь плакать хочется...
- Вы можете плакать, только бы публика смеялась. Понимаете?
- Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтоб я представился скоморохом, комедиантом, клоуном, шутом гороховым, словом забавлял публику...
- О! Только свяжись с еврейским сочинителем! Кто сказал - скоморох, комедиант, клоун, шут гороховый? Я только хочу, чтобы в ваших писаниях была и шутка, и прибаутка, и по плечу хлопок, и по заду шлепок. Словом, публике надо доставлять удовольствие...
- Чтобы все говорили: "Черт бы побрал этого Шолом-Алейхема! Ну и язычок - онеметь бы ему! Ну и рученька - отсохнуть бы ей!"
- И еще я хочу, чтобы вы толком поговорили с нашими евреями, и именно на их наречии, на их родном языке, чтобы вы так и сказали им: вы, мол, такие и сякие, вы, дескать, и растакие и рассякие!.. То есть вы должны разделать их под орех, но красиво, чинно и благородно. Вы меня понимаете?
- Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтобы мы с ними играли в ту игру, которая называется "кошки-мышки"?.. Так и быть... Только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего.
- Я же вам говорил - терпеть не могу недомолвок. Давайте прямо, что вас смущает?
- Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня. Одним словом, чего вы еще хотите?
- Еще давайте им сценки...
- Чтоб они зевали?
- Рассказывайте им истории...
- Чтоб они быстрее засыпали?
- Напишите большой роман, роман с любовью, с трогательными сценами, чтобы дух захватывало. Одним словом, чтоб был роман...
- В шести частях с прологом и эпилогом, а-ля Шомер? Ни с чем не сообразные, дикие, нелепые сцены, ни к селу ни к городу?.. Меламед из Несвижа заводит любовь со служанкой Ривкой; он пишет горячие письма, она поет чувствительные песни; потом он уезжает в Париж и спустя девять месяцев возвращается баронам или миллионером и застает свою возлюбленную на кухне у ростовщика Эфраима, бандита, убийцы, душегуба. Тут между ними разыгрывается дуэль: ростовщик Эфраим хочет расколоть пополам несвижского барона; тогда барон бежит к губернатору, будит его и возвращается вместе с ним и с тремя жандармами; видя такой оборот дела, ростовщик хватает нож и закалывается, служанка Ривка падает в обморок и поет при этом немецко-еврейскую песню, да такую душещипательную, что и камень может растаять...
- Все? Вы уже кончили? Не нужно, чтоб несвижские меламеды ездили в Париж, чтоб губернаторов будили среди ночи, чтоб ростовщики закалывались и служанки пели на кухне душещипательные немецко-еврейские песни. Я хочу, чтобы вы дали роман, но роман еврейский, любовь, но любовь еврейскую. Вы меня понимаете?
- Понимаю, почему не понять? Вы хотите, чтоб я писал о жизни, о подлинной еврейской жизни? Хотите, чтоб я писал кровью сердца, нервами, от глубины души, нечто такое, за что расплачиваешься здоровьем и старишься раньше времени, от чего лицо покрывается морщинами, а голова - сединой, вы этого хотите? Так и быть... Только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего.
- Опять недомолвки? Скажите же наконец, что вас смущает?
- Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Словом, чего вы еще хотите?
- Хочу, чтоб вы потрудились хоть раз в месяц просмотреть все те книги и книжонки, что пишут писатели...
- Изводят бумагу...
- Но печатники печатают...
- Как подмажешь, так и поедешь. Раз им платят, они печатают.
- Но книготорговцы берут.
- Меняют книгу на книгу, шило на швайку...
- Но народ читает...
- Что ему еще остается? Не дают скотинке отрубей, - она жует солому...
- Вот вы и потрудитесь все это просмотреть, прочесть, а потом вкратце пересказать читателю, хорошенько ему разжевать, объяснить, что хорошо, а что ни к черту не годится...
- Надо щадить его желудок...
- Словом, будете писать критику.
- Велико ли дело?! Стану той же скотинкой и подохну в том же стаде...
- Но что же? Попрошу, чтобы все это - без лишнего шума...
- К чему кричать?
- И без огня...
- И без воды...
- И без злости...
- Злиться - грех...
- Ваша критика должна быть и нескучной, и полезной, и серьезной, и шутливой... Вы меня понимаете?
- Понимаю! Почему не понять? Вы хотите, чтоб из хлама, которым завален наш литературный рынок, я состряпал вам настоящий цимес. Рыться в куче навоза, - авось "найдется когда-нибудь жемчужина, - легкая работа; от нее недолго посинеть - так полезна она и для тела и для души. Ну что ж, недурно... Я готов, только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего...
- Фу, пане Шолом-Алейхем! Я вам сколько раз говорил, что не терплю недомолвок. Со мной вы должны быть откровенны. Скажите, пожалуйста, что означает ваше "только бы"?.. Деньги?
- Кто говорит о деньгах?
- Что же? Почет?
- Кто говорит о почете?
- Что же? Здоровье?
- Что говорить о здоровье?
- Что же вы! все твердите "только бы"?
- Только бы читали!..
К О Н Е Ц
1 Мир вам! (еврейск.)
2 Вам мир! (еврейск.)
ИЗ КНИГИ
"ЕВРЕЙСКИЕ ПИСАТЕЛИ"
ШОЛОМ АЛЕЙХЕМ!
(Диалог)
- Шолом алейхем!1
- Алейхем шалом!2
- Откуда едете?
- Из Варшавы.
- Чем занимаетесь?
- Я - еврейская газета.
- Как вас звать?
- "Юдишес фолкс-цайтунг". А вы, откуда вы?
- Откуда мне быть? Из Егупца. - Чем вы занимаетесь?
- Чем мне заниматься? Я - еврейский писатель. - Как вас звать?
- Шолом-Алейхем.
- Шолом-Алейхем? Жить вам, значит, миром и ладом!
- Того же вам и вашим чадам!
- Что же вы поделываете, пане Шолом-Алейхем?
- Что же нам поделывать? Пишем.
- Что пишем?
- Что нам писать? Что видим, про то и пишем.
- Что же дают вам писания, которые вы пишете!
- Что они могут дать? Горести, колики, слезы, обиды, муки, страдания, тревоги...
- И это все?
- Чего вы еще хотите?
- Я имею в виду...
- Почет? Без меры, без счета! Ни один писатель в мире не имеет столько почета, как еврейский сочинитель. Шутка ли, у евреев писатель, человек, который пишет!
- Вы это всерьез?
- А то что же? Шучу, что ли? Посмотрите-ка сами, что творится на наших юбилеях. Наилучшие пожелания от почитателей, от горячих поклонников и просто от усердных читателей летят со всех концов света, - из Касриловки, из Тунеядовки, из Тетеревца, из Затрапезовки, из Галаганишка, из Стрища, отовсюду! А корреспонденции, которые сам юбиляр печатает в газетах?! А пиршества, банкеты, тосты?! Море разливанное! А стипендии, а пожертвования, которые вносятся в это время на благо трудящихся земли обетованной!.. Вы шутки шутите, - какой почет оказывают еврейскому сочинителю?
- Нет, я не о том; я имею в виду...
- Заработок? Полон рот! Только бы хватило свободного времени вдобавок к тому быть еще и меламедом, лавочником, маклером, сватом или просто человеком, не отказывающимся от подаяний, способным ходить по домам и собирать деньги на издание своей книги. Вы шутки шутите с еврейским сочинителем? Еврейский сочинитель - свободный человек!
- Что значит свободный человек?
- Он свободен от всех благ и на этом и на том свете; он свободен от куска хлеба, от здоровья, от друзей, от жены и детей, от всех радостей жизни...
- Мне кажется, пане Шолом-Алейхем, что тут в вас уже говорит желчь, вы даже залезаете в дебри нетерпимости. ...Нехорошо это. Не к лицу еврейскому писателю, который пишет для народа, так обрушиваться на евреев. Еврей обязан все в жизни принимать с любовью и три раза в день произносить...
- "Все к лучшему"?
- Конечно! Все к лучшему! А что было бы, если бы вы и того не имели? Какой вид мы имели бы среди народов, если бы сбросили с себя наш единственный кафтан? Разве есть у нас, кроме нашей литературы, иная одежда, чтобы покрасоваться в ней перед миром?
- Быть может, вы и правы.
- Как это "быть может"? Наверняка! Но давайте поговорим о чем-нибудь более веселом.
- О поминках?
- Не то. У меня к вам...
- Просьба? Пропечатать кого-нибудь в газетах?
- Боже сохрани! У меня к вам небольшое дело.
- По части сватовства?
- Нет... А впрочем, да, по части сватовства.
- Кто жених? Откуда невеста?
- Жених в Егупце, невеста в Варшаве.
- Далековато для сватовства. Как же их звать?
- Невесту звать "Юдишес фолкс-цайтунг", а жениха - Шолом-Алейхем. Нравится вам план?
- Недурно. Только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего...
- Не люблю недомолвок. Скажите, что вас смущает?
- Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Одним словом, чего вы хотите?
- Хочу я вот чего. Раз я еврейская газета, а вы еврейский писатель, я хочу, чтоб вы писали, а я печатал.
- Что же мне писать?
- Фельетоны... Чтоб смеялись.
- Смеяться? Ведь плакать хочется...
- Вы можете плакать, только бы публика смеялась. Понимаете?
- Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтоб я представился скоморохом, комедиантом, клоуном, шутом гороховым, словом забавлял публику...
- О! Только свяжись с еврейским сочинителем! Кто сказал - скоморох, комедиант, клоун, шут гороховый? Я только хочу, чтобы в ваших писаниях была и шутка, и прибаутка, и по плечу хлопок, и по заду шлепок. Словом, публике надо доставлять удовольствие...
- Чтобы все говорили: "Черт бы побрал этого Шолом-Алейхема! Ну и язычок - онеметь бы ему! Ну и рученька - отсохнуть бы ей!"
- И еще я хочу, чтобы вы толком поговорили с нашими евреями, и именно на их наречии, на их родном языке, чтобы вы так и сказали им: вы, мол, такие и сякие, вы, дескать, и растакие и рассякие!.. То есть вы должны разделать их под орех, но красиво, чинно и благородно. Вы меня понимаете?
- Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтобы мы с ними играли в ту игру, которая называется "кошки-мышки"?.. Так и быть... Только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего.
- Я же вам говорил - терпеть не могу недомолвок. Давайте прямо, что вас смущает?
- Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня. Одним словом, чего вы еще хотите?
- Еще давайте им сценки...
- Чтоб они зевали?
- Рассказывайте им истории...
- Чтоб они быстрее засыпали?
- Напишите большой роман, роман с любовью, с трогательными сценами, чтобы дух захватывало. Одним словом, чтоб был роман...
- В шести частях с прологом и эпилогом, а-ля Шомер? Ни с чем не сообразные, дикие, нелепые сцены, ни к селу ни к городу?.. Меламед из Несвижа заводит любовь со служанкой Ривкой; он пишет горячие письма, она поет чувствительные песни; потом он уезжает в Париж и спустя девять месяцев возвращается баронам или миллионером и застает свою возлюбленную на кухне у ростовщика Эфраима, бандита, убийцы, душегуба. Тут между ними разыгрывается дуэль: ростовщик Эфраим хочет расколоть пополам несвижского барона; тогда барон бежит к губернатору, будит его и возвращается вместе с ним и с тремя жандармами; видя такой оборот дела, ростовщик хватает нож и закалывается, служанка Ривка падает в обморок и поет при этом немецко-еврейскую песню, да такую душещипательную, что и камень может растаять...
- Все? Вы уже кончили? Не нужно, чтоб несвижские меламеды ездили в Париж, чтоб губернаторов будили среди ночи, чтоб ростовщики закалывались и служанки пели на кухне душещипательные немецко-еврейские песни. Я хочу, чтобы вы дали роман, но роман еврейский, любовь, но любовь еврейскую. Вы меня понимаете?
- Понимаю, почему не понять? Вы хотите, чтоб я писал о жизни, о подлинной еврейской жизни? Хотите, чтоб я писал кровью сердца, нервами, от глубины души, нечто такое, за что расплачиваешься здоровьем и старишься раньше времени, от чего лицо покрывается морщинами, а голова - сединой, вы этого хотите? Так и быть... Только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего.
- Опять недомолвки? Скажите же наконец, что вас смущает?
- Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Словом, чего вы еще хотите?
- Хочу, чтоб вы потрудились хоть раз в месяц просмотреть все те книги и книжонки, что пишут писатели...
- Изводят бумагу...
- Но печатники печатают...
- Как подмажешь, так и поедешь. Раз им платят, они печатают.
- Но книготорговцы берут.
- Меняют книгу на книгу, шило на швайку...
- Но народ читает...
- Что ему еще остается? Не дают скотинке отрубей, - она жует солому...
- Вот вы и потрудитесь все это просмотреть, прочесть, а потом вкратце пересказать читателю, хорошенько ему разжевать, объяснить, что хорошо, а что ни к черту не годится...
- Надо щадить его желудок...
- Словом, будете писать критику.
- Велико ли дело?! Стану той же скотинкой и подохну в том же стаде...
- Но что же? Попрошу, чтобы все это - без лишнего шума...
- К чему кричать?
- И без огня...
- И без воды...
- И без злости...
- Злиться - грех...
- Ваша критика должна быть и нескучной, и полезной, и серьезной, и шутливой... Вы меня понимаете?
- Понимаю! Почему не понять? Вы хотите, чтоб из хлама, которым завален наш литературный рынок, я состряпал вам настоящий цимес. Рыться в куче навоза, - авось "найдется когда-нибудь жемчужина, - легкая работа; от нее недолго посинеть - так полезна она и для тела и для души. Ну что ж, недурно... Я готов, только бы...
- Что "только бы"?
- Только бы... Ничего...
- Фу, пане Шолом-Алейхем! Я вам сколько раз говорил, что не терплю недомолвок. Со мной вы должны быть откровенны. Скажите, пожалуйста, что означает ваше "только бы"?.. Деньги?
- Кто говорит о деньгах?
- Что же? Почет?
- Кто говорит о почете?
- Что же? Здоровье?
- Что говорить о здоровье?
- Что же вы! все твердите "только бы"?
- Только бы читали!..
К О Н Е Ц
1 Мир вам! (еврейск.)
2 Вам мир! (еврейск.)