Андрей Бычков
Белая линия

   Их было двое или трое, может быть, четверо. Сколько же точно, никто не знал. Никто из тех, с кем я потом разговаривал и с кем произошло то же, что и со мной. Я пил пиво на «Речном», просто стоял на улице, глядя в осеннее небо, как серое кое-где наливается черным, а потом белеет. Ну а они вдруг подошли. Они все были в белых куртках. «Здравствуйте», – сказал один из них. Я удивленно передернул плечами, давая понять, что это какая-то ошибка. Он усмехнулся, а тот, который был слева от него, тоже сказал: «Здравствуйте». Тогда я еще не заметил, что у них одинаковые лица, но, видимо, подсознательно это как-то во мне отложилось, и когда со мной поздоровался третий, а потом четвертый, мне стало не по себе. «Вы что, ребята? – сказал я, сглатывая. – Вы чего?» «Ничего», – сказали они и пошли дальше, засунув руки в карманы черных брюк, а сверху были эти куртки, белые куртки, да-да, глянцевые такие, немного грязноватые, из кожзаменителя. Я смотрел в удаляющиеся спины этих парней, ничего не понимая. Розыгрыш, что ли, какой? Потом снова посмотрел на небо, потом на шоссе, которое какой-то человек пытался перейти и не мог из-за большого потока машин. Он беспомощно стоял на осевой. Я допил пиво и поставил бутылку на асфальт. «И чего им было надо?» Потом сел на автобус и уехал с этого места.
   Машины у меня нет, и мне всегда интересно, как это шоферы едут и не боятся, что правый бок их, то есть не их, а того, на чем они едут, может что-нибудь задеть, задавить кого-нибудь. То есть я понимаю, конечно, что надо только один раз попробовать, поводить самому и тогда возникнет то, что называют опытом, то, что почему-то повторяется, и это конечно же хорошо, что повторяется, по крайней мере в этой жизни есть чему доверять. Так или примерно так думал я, стоя уже в автобусе над пустым, освобожденным другим пассажиром местом. Садиться как-то не хотелось, хотя в то же время и хотелось. Почему бы и в самом деле не сесть? Но рядом стояла женщина. Я подумал, что, быть может, она тоже захочет сесть и вот-вот начнет садиться и тогда уже будет не важно, старше она или младше меня. Но это всё конечно же пустяки, какие крутятся и у каждого и на которые обращать внимание не принято.
   Я приехал домой и решил выпить кофе, потому что от пива клонило в сон. Кофе я не варю, а просто заливаю кипятком, как и многие другие, и пью. Так я пил и тогда, крутилась какая-то дурацкая мысль, что-то вроде того, что я пью ртом. «Ну и что, что ртом?» – как бы возражал я сам себе, представляя со стороны обнаженную кожную замкнутость своего тела и раскрытую красноватую влажную полость рта. «Это мое, мое», – думал я, когда вдруг раздался звонок в дверь. И была уже следующая новая мысль: «Кто бы это мог быть?» Отрываться от кофе не хотелось. Я вспомнил двух христианских дураков, которые распространяли какие-то календари церковных праздников, дураки звонили в дверь и елейно улыбались, предлагая мне эти календари, они звонили раза три, потому что были пьяны и забывали, что они уже мне звонили, и в конце концов я послал их на три буквы. Я так и сказал им: «Идите на три буквы, понимаете?» Они стали креститься и ушли. «Но этого не может быть, – думал я, ставя чашечку на свой пустой, с одной лишь сахарницей стол. – Не может быть, чтобы эти козлы пришли ко мне в четвертый раз!»
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента