Аркадий Тимофеевич Аверченко. Душа общества

Аркадий Аверченко
Душа общества

   Когда вошел в столовую маленький Жорж, супруги очень обрадовались.
   – Жоржик! – воскликнул Балтахин. – Душа общества! Очень рад вас видеть…
   – Миленький Жоржик! – захлопала в ладоши Елена Ивановна. – Вот-то прелесть, что вы пришли…
   Неизвестно почему Балтахин назвал Жоржа душой общества… Наоборот, Жоржик был маленький скромный человек, с вечно потупленным взором и застенчивостью в движениях. Весь он был эластичный, мягкий, деликатный, и, если на румяных устах его появлялась изредка улыбка, он сейчас же и гасил ее, пряча в нависших ярко-рыжих усах.
   Его все любили за эту мягкость и деликатность.
   Он уселся за стол, придвинул к себе стакан чаю, благожелательно взглянул из-под опущенных век на супругов Балтахиных.
   – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.
   – Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить?
   – Да ведь мне же скорей со стороны видно – ревнив он или не ревнив, – засмеялась Елена Ивановна.
   – Положим, это верно, – мягко сказал Жоржик. – Действительно, со стороны виднее…
   – Со стороны? Да позвольте… Если я в себе чувствую отсутствие ревности, если ее нет – вот, понимаете, – нет! Хоть ты что хочешь делай – нет ее, да и только… Как же меня хотят убедить в таком случае, что она есть?
   – Да, – сказал Жоржик, обращаясь к Елене Ивановне. – Как же так можно убеждать человека?
   – Он просто не отдает себе отчета!
   – Да что вы! Это нехорошо. Разве можно не отдавать себе отчета?
   – Кто, я? Я не отдаю себе отчета?
   – Можно, – сказала Елена Ивановна.
   Жоржик подтвердил:
   – Можно.
   Балтахин пожал плечами.
   – Какая чепуха! Это все равно, если бы у меня не болел зуб, а ты бы стала уверять, что у меня зуб болит… Это ведь одно и то же…