Виктор Петрович Астафьев
Мне сон приснился
(Из романа «Прокляты и убиты»)
Мне сон приснился, будто я мертвый. В какой-то склеп, в подвал ли, в яму ли вошел. Там в белье иль в тлелых гимнастерках, друзей-окопников всех в сборе я нашел...
Почувствовав шаги над головой, они зашевелились, хрустя костьми. Глаза их задрожали, поло, встречь дырами открылись, и дух их, остатки ль сгоревших словесов пустых над ними закружились. Они смотрели на меня с немым мучительным вопросом, смотрели долго, никуда не торопясь. На том собраньи, многолюдном, безголосом, среди друзей-соратников ложась, устало я вздохнул, меня не торопили. Подвинулись друзья, меня к себе пустив. Они не умерли, они отвоевались и на том свете память, братство сохранив.
с. Овсянка
Почувствовав шаги над головой, они зашевелились, хрустя костьми. Глаза их задрожали, поло, встречь дырами открылись, и дух их, остатки ль сгоревших словесов пустых над ними закружились. Они смотрели на меня с немым мучительным вопросом, смотрели долго, никуда не торопясь. На том собраньи, многолюдном, безголосом, среди друзей-соратников ложась, устало я вздохнул, меня не торопили. Подвинулись друзья, меня к себе пустив. Они не умерли, они отвоевались и на том свете память, братство сохранив.
Молчал я долго, мысли собирая,
И напрягалась память в голове,
И словно бы ту память согревая,
Друзья придвинулись ко мне.
1989
И дрогнула душа от встречи братской.
Их кости и покой оберегая от забот,
Я им сказал: спокойно спите, други.
Мир на земле, огонь повсюду вашей кровью залит,
И только тихие деревни по России,
Без вас осиротелые, все мрут и мрут.
С деревьев голых, старых и больных.
И долгим вздохом, затяжною непогодой
Их провожает русская земля,
Сама от зябкого сиротства ежась,
Лохмотья собирая на больной груди.
с. Овсянка