...ни одна наука не вправе отказаться от ответа на
вопросы: для чего она, какую ценность представляет она для
жизни, какие изменения произошли бы в судьбе человечества, если
бы эта наука вдруг перестала быть достоянием культуры.
В.Ф.Асмус. Философские задачи логики [3]
Слова, вынесенные в эпиграф статьи, принадлежат
В.Ф.Асмусу, отечественному философу, логику XX века, последнему
"буржуазному специалисту", который не оказался на "философском
пароходе" 1922 года, наверное, лишь в силу того, что только
начинал тогда свою научную и педагогическую деятельность. С
имени В.Ф.Асмуса, с его первого учебника логики, изданного в
1947 году [2], начинается история логики в России
послеоктябрьского периода (как долго - 30 лет - думали, нужна
ли логика в советской России!).
Центральные вопросы нашей статьи формулируются предельно
просто: "Что такое логика?", "Каковы ее функции в культуре?".
Намного сложнее представить ответы на каждый из этих вопросов.
Более чем двухтысячелетняя история логики предложила множество
вариантов ответов на эти вопросы, одно лишь перечисление их
заняло бы многие страницы. В данной статье мы этого делать не
будем.
Свою задачу мы видим в том, чтобы посмотреть на логику с
точки зрения ее возможностей для анализа рассуждений (главного
предмета логики), используемых в гуманитарном знании, а также в
различных сферах жизни общества и отдельного человека.
Несмотря на то, что логика возникла в тесной связи с
риторикой и "диалогичность" логики вполне просматривается уже у
Аристотеля, в дальнейшем она складывалась как наука, изучающая
рассуждения в "чистом виде", вне контекста и рассуждающего
субъекта.
С конца XIX века эту позицию в логике, как известно,
упрочил и закрепил, сделав ее фактически единственной,
антипсихологизм. В результате сегодня, в конце XX века
достаточно широко распространен взгляд о неэффективности
предлагаемых логикой моделей анализа знаний (прежде всего,
дедуктивных) даже в случае естественнонаучного знания, не
говоря уже о гуманитарном. Так, согласно Х.Перельману,
основателю так называемой "новой риторики" (противопоставляемой
им формальной логике), рассуждения, используемые в праве,
этике, философии, политике, повседневной жизни, не могут иметь
отношения к логике в строгом смысле этого слова. В свою
очередь, сами логики редко рискуют исследовать эти рассуждения
[19].
Не разделяя выводов о неэффективности и даже бесполезности
современной формальной логики, мы думаем, что они
свидетельствуют, тем не менее, о необходимости изменения ее
"облика" (что не раз происходило с логикой, особенно в
переходные периоды человеческой истории, от которой история
логики неотделима), изменения через переосмысление оснований,
задач, сложившихся стереотипов в оценках собственной истории,
своей роли в науке, культуре, повседневной жизни. Именно в
таком ракурсе предстает, с нашей точки зрения, проблема
гуманитарного обоснования логики. Необходимо "реформирование"
логики, в первую очередь, как теоретической дисциплины,
разработка концепции логики, ориентированной на анализ и
представление рассуждений в научном, социальном,
культурно-историческом контекстах, с учетом личностных
характеристик и коммуникативных намерений рассуждающего
субъекта.
Существующие зарубежные работы, в которых анализируются
рассуждения в гуманитарных науках, в обыденной жизни (новая
риторика, неформальная логика и т.д.) базируются, главным
образом, на противопоставлении формальной и неформальной,
дедуктивной и недедуктивной логик [18, 19]. Наш подход
предполагает разработку общей, целостной концепции логики.
Особую актуальность имеет сегодня, на наш взгляд, вопрос о
роли логики в жизни общества, о возможности ее влияния на
мышление и, как следствие, поведение человека. Этот вопрос
важен и в контексте общего поворота философской мысли XX века к
анализу повседневности.
В связи с усилением роли политики, массовых движений
соответственно встает вопрос о роли рациональных и
иррациональных моментов. Это особенно важно для современной
России, где вопрос о практической рациональности, "силе
аргумента" стоит как никогда остро. Именно поэтому, отвечая на
вопросы, вынесенные в начало статьи, мы и рассматриваем лишь
логику как теоретическую и практическую дисциплину, а также ее
роль в системе образования.
Традиция разделения логики на теоретическую и практическую
имеет свою долгую историю. Конституировавшись в науку в трудах
Аристотеля, логика играла существенную роль и в жизни
древнегреческого общества, претендуя на руководство
человеческим умом во всех сферах его деятельности, не только в
научных рассуждениях, но и в повседневных разговорах и спорах.
Так понимаемое практическое значение логика сохраняет и во
времена, на первый взгляд, несовместимые с логикой,
рациональностью, - времена западноевропейского средневековья, в
котором доминировала религия. Выступления против схоластики в
эпоху Возрождения выражались, главным образом, в борьбе с
аристотелевой логикой как таковой, поскольку именно логика
использовалась в качестве инструмента рассуждений в ходе
бесчисленных религиозных диспутов.
Однако, оставив себе из всего арсенала имевшихся уже у
Аристотеля методов анализа рассуждений лишь силлогистику,
логика, с нашей точки зрения, тем самым начинает суживать свои
практические возможности. В XVII веке благодаря Г.Лейбницу
начинается новый этап развития логики как теоретической
дисциплины, в результате чего, как отмечает Н.Я.Грот,
появляется "стремление к уравновешиванию теоретических и
практических задач логики" [5, с.10]. Такое "равновесие"
наступает в XVIII веке, в школе немецкого философа и логика
Х.Вольфа, который произвел детальное деление логики (как,
впрочем, и других наук) на теоретическую и практическую.
В том же XVIII веке это равновесие было нарушено в пользу
теоретической логики. И.Кант становится тем мыслителем,
который фактически начинает формировать образ логики как
"чистой" науки, не зависимой от практики реальных рассуждений
[9].
Кант как гигантское интеллектуальное пространство
впитывает в себя результаты, полученные его предшественниками,
и конструирует новые интеллектуальные сферы. В его критической
философии находит свое отражение сложившаяся к XVIII веку
европейская философская традиция поиска единственно истинной
методологии научного познания и трактовка логики как важнейшего
и обязательного условия ее построения.
По Канту, логика - это канон для оценки полученного
знания. Вместе с тем она должна обеспечить теоретические основы
науки и одновременно стать пропедевтикой любого употребления
рассудка. Логика, с точки зрения Канта, позволяет собрать
разрозненные сведения о предметах в единое целое. Для
построения "чистой" математики и "чистого" естествознания Канту
(а вслед за ним Гуссерлю) необходима была "чистая" логика.
Но все дело в том, что Кант стремился ответить не только
на вопросы о том, как возможны "чистая математика" и "чистое
естествознание". Основополагающим для себя Кант определил
вопрос: "Что такое человек?"
Весь Кантовский рационализм, с нашей точки зрения,
антропологически ориентирован. В силу этого ему нужна не только
"чистая" логика, но и практическая. Именно последняя "работает"
в обосновании необходимости мира, правового государственного
устройства, и т.д. Кант хочет привить человеку "мужество
пользоваться собственным умом". Рациональное использование
собственного ума вне логики невозможно. Но такая логика не
может быть "чистой", без учета познающего субъекта.
Кант утверждает необходимость формирования "класса
мыслителей", способных думать самостоятельно. В решении этой
задачи, с его точки зрения, важнейшая роль принадлежит системе
образования. Она, по Канту, должна развивать природные
способности человека, помочь ему достичь своего назначения в
жизни.
Мы не ставим перед собой задачу подробно проследить в этой
статье всю историю деления логики на практическую и
теоретическую. Вместе с тем уже проведенный анализ, как мы
думаем, представляет ее основные вехи. Адекватную, с нашей
точки зрения, характеристику взаимоотношений между выделенными
направлениями в логике можно найти у Н.Я.Грота в его работе
конца XIX века с примечательным названием "К вопросу о реформе
логики", где он пишет, что "...важнейшей чертой в развитии
логики является прогрессивно увеличивающееся преобладание
теоретического характера логических исследований над
практическими" [5, с.10].
Грот не дает здесь оценки этой тенденции. В конце же XX
века становится, как мы думаем, совершенно очевидно, что
объективная потребность общества в логике усилилась, что
существует определенная взаимосвязь между той ролью, которую в
обществе играет логика как научная и учебная дисциплина, и
состоянием культуры этого общества в ее различных сферах (в
частности, политической). Следствием этого должно стать, с
нашей точки зрения, если не преобладание, то, по крайней мере,
серьезная разработка практической логики.
В этом плане наш подход к практической логике, оценка ее
роли и веса в целом среди других логических исследований
отличается от представленных в отечественной логической
литературе. Так, В.Ф.Асмус говорит о необходимости "оправдания"
логики, ее ценности и полезности. Одновременно он же в уже
упомянутой лекции подчеркивает, что "в качестве науки Логика
должна быть обращена не к естественной стихии человеческого
мышления - в том виде, в каком оно непроизвольно вырастает и
беспрерывно осуществляется в теоретическом и практическом опыте
жизни, - но лишь к самым организованным и наиболее
дифференцированным формам научного знания, притом
знания теоретического" (курсив наш. - И.Г. и
Г.С. [3, с.236]). Аналогичную позицию отстаивает и
В.А.Смирнов: "...центральный путь развития логической науки не
в ее ориентации на обыденные рассуждения, а в ее ориентации на
более глубинные теоретические, философские основания науки и
мышления в целом" [14, с.55].
В исследовании, посвященном логическому анализу
практических рассуждений, А.Т.Ишмуратов [7] понимает
практическую логику как совокупность логических систем,
формализующих практические рассуждения (в этом смысле
существующие интенсиональные логики рассматриваются им как
фрагменты практической логики).
Методологической основой своего подхода к пониманию
практической логики и ее функций мы в значительной степени
можем считать позицию К.Поппера, который рассматривает логику
как теорию рациональной критики, а подлинно демократическое,
открытое (в его терминологии) общество как основанное на
возможности рационального обсуждения и рациональной критики
принимаемых решений всеми его членами.
В своем "Открытом обществе..." Поппер подчеркивает, что
"отказ от рационалистических позиций, от уважения к разуму,
логическим доказательствам, к мнениям коллег почти всегда
приводит к подходу, в котором вместо мыслей обращаются к
личности мыслителя... Как только мы начинаем поступать так,
политическое равенство становится невозможным" [12, с.272].
Это в широком смысле проблема практической рациональности,
которая, в свою очередь, невозможна вне логики. Такая позиция
Поппера неоднозначно была воспринята даже в научном сообществе.
Так, Р.Карнап, крупнейший логик XX века, в своем письме от
27.05.1947 г. К.Попперу сомневается, что "политические
движения, стремящиеся быть массовыми, могут быть основаны лишь
на рациональных доводах" (Архив К.Поппера, цит. по [11]). С
другой стороны, это сомнение Карнапа становится вполне
понятным, если вспомнить, что для него как крупнейшего
представителя логического позитивизма логика есть лишь средство
анализа научного знания, а никак не практическая дисциплина.
Мы же думаем, что развитие логики как практической
дисциплины оправдано ее ролью в культуре, в жизни общества. Мы
пришли к выводу, что "отсутствие-присутствие" логики в той или
иной области культуры во многом определяет тип культуры. Наши
исследования показали, что, например, в политической или -
более широко - социально-политической сфере, даже элементарные
логические процедуры: введение, определение понятий,
классификация - во многом лежат в основе принимаемой
политической платформы. Например, определение понятия "народ",
частота его употребления определяют онтологические основы
политической позиции [13]. В зависимости от определения понятия
"интеграция" складывается понимание приоритетов во внутренней и
внешней политике [1]. За определением понятия "пенсионный фонд"
скрывается социальная позиция в области пенсионного обеспечения
(исследования проводились нами) и так далее. Отсутствие в
российском законодательстве определений таких понятий, как
"фашизм", "организованная преступность" самым существенным
образом сказывалось на практике борьбы с явлениями,
обозначенными этими понятиями. Появление понятия "средний
класс" в лексиконе российских политиков коренным образом меняет
не только взгляды на общество, но иначе структурирует и
конституирует само это общество.
Осталось ответить только на, пожалуй, самый сложный
вопрос: каковы пути, механизмы влияния логики на мышление и
поведение человека, на жизнь общества в целом?
В отличие от ответов на вопросы, поставленные в начале
нашей статьи, этот ответ не вызывает у нас затруднений и
представляется довольно простым. Такой путь один - через
систему образования. Именно образование определяет, в конечном
счете, культуру общества в самых различных ее сферах. Не
случайно нынешний Генеральный Директор ЮНЕСКО Ф.Майор говорит,
что "давать образование - это значит править" [10, с.39].
Каково же положение логики в системе образования? С нашей
точки зрения, этот вопрос имеет смысл рассмотреть с
исторических позиций, особое место уделив истории логики в
России.
Место логики в истории западноевропейского образования
определяется ее эталонным характером для любой формы
интеллектуальной деятельности. Такой статус логики формировался
под влиянием того, что в разные исторические промежутки времени
в западной культуре проблемы знания в целом, вся
теоретико-познавательная проблематика ориентировались на
соответствующее понимание логики.
Фундамент системы образования базировался на трех
логических науках (тривии), в качестве которых выступали
грамматика, риторика и логика. В свою очередь, в основу их
изучения были положены интерпретации трудов Аристотеля. Логика
становится заметным, явно выраженным явлением в культуре во
многом благодаря Боэцию. Она приобретает статус пропедевтики,
то есть такой области знания, которая подготавливает,
предваряет, обучает тому, как правильно понимать и использовать
понятия и категории, способы рассуждений в конкретных областях
деятельности человека. В связи с этим она начинает занимать
особое положение по отношению ко всем другим наукам. Она, как
писал Кант, становится преддверием любой науки, ибо "когда речь
идет о знаниях, то логика ... предполагается для суждения о
них", правда, для приобретения знания "следует обращаться
собственно к наукам об объектах" [8, с.83].
Кроме того, с момента своего возникновения логика
становится необходимым инструментом проведения в жизнь
политических (начиная с эпохи полисной демократии), а затем и
теологических (начиная со средневековья) идей. Постепенно
происходит как бы сращивание и в каком-то смысле отождествление
строго построенных логических рассуждений с наукой логикой и с
теми областями жизнедеятельности общества, где требовалась
такая строгость в рассуждениях.
Понимание этого позволяет, в частности, объяснить тот
факт, что логика оказывалась в центре многих интеллектуальных
дискуссий последующих эпох. Так, становится понятным, почему
возрожденческая критика логики параллельно является неявной
формой критики государственной политики и теологии, важнейшим
инструментом которых она была. Ведь непосредственно критика
теологии и политики была просто опасна для жизни. Критика же
логики разрушала под ними фундамент, но внешне не направлялась
против них. Другим важнейшим объектом критики в этих дискуссиях
была соответствующая система образования. Это можно объяснить
целым рядом причин. В частности, именно система образования
стала той структурой, которая поддерживала сформировавшийся
образ логики в культуре. Она постоянно репродуцировала базисное
положение логики в культуре. Программы обучения в школах, а
затем и в университетах как Средневековья, так и Возрождения, а
затем во многом и последующих эпох ориентировались на
Античность. Меняющиеся общественные структуры радикально не
меняли норм образования.
Как в Античности, так и в последующие эпохи "культура ума"
реально была зависимой от принимаемого типа логики. Сложившаяся
в Европе система образования закрепляла в культуре образ
мыслителя, который обязан был строить все свои рассуждения,
постоянно сверяя их с логикой и авторитетами. Такая ориентация
определяла фундамент всей интеллектуальной европейской
культуры.
В истории мировой культуры отношение к логике в целом, ее
отдельным направлениям все время менялось. Оно никогда не было
однозначным. Но даже в периоды полного отвержения логики как
науки она оставалась инструментом для доказательства и
опровержения, формой для "публичного использования разума".
Любые изменения статуса и образа логики в культуре оказывались
связанными с изменениями в системе образования. Особенно
концентрированно это прослеживается в творчестве Петра Рамуса,
французского логика, философа, математика, педагога XVI века,
который через отрицание аристотелевской логики стремился
реформировать всю систему образования.
Похожую линию критики логики можно найти и в философии
Нового времени в философских концепциях Д.Бруно, М.Монтеня,
Ф.Бэкона, Р.Декарта, П.Гассенди, Т.Гоббса, Г.Лейбница, других
мыслителей.
Но критика не мешает прежней идейной установке: логика
является средством обоснования любых теоретических рассуждений.
Правда, изменение области рассуждений ведет и к изменению
логики, реформе системы образования.
Эталонный характер логики в системе культуры и, следует
добавить, в таком ее важнейшем элементе, как образование,
наиболее ярко выразил, на наш взгляд, Э.Фромм. Он выделяет два
типа логики: аристотелевскую логику, характеризующую западную
культуру, и ее противоположность - парадоксальную логику,
которая преобладала в восточных культурах Индии и Китая, а в
западной мысли свое раннее выражение нашла в философии
Гераклита. По Фромму, "парадоксальная мысль ведет к терпимости
и усилию в направлении самоизменения. Аристотелевская точка
зрения ведет к догме и науке, к католической церкви и к
открытию атомной энергии" [15, с.48].
XX век, возникновение множества новых неклассических,
неаристотелевских логик меняет прежний статус логики в системе
культуры. Но не отменяет ее значения как основы любых процедур
рассуждения. Логика в явной или неявной форме присутствует в
любом систематизированном знании, представляющем европейскую
науку и культуру. В силу этого искусственное изъятие ее из
образовательных структур школ и вузов в нашей стране ничего,
кроме вреда, всей системе образования и культуры не принесло.
Тем более что и введение, и существование логики в российской
системе образования были непростыми.
В отличие от западноевропейской история логики в России
сосредоточена, главным образом, в двух веках - XIX и XX, хотя
интерес к ней пробуждается во 2-й половине XVIII века и связан
с деятельностью просветителей. Логика в Россию пришла из
Германии, через Х.Вольфа, в творчестве которого ярко выражена
парадигма века Просвещения - века Разума и который почти все
свои сочинения начинал со слов "Разумные мысли о ..." [4].
Известно, что просветительские идеи в значительной степени
распространялись через обмен учеными, книгами, переписку, что,
несомненно, сближало народы, культуры. М.В.Ломоносов, который
слушал Х.Вольфа в Марбурге, в своих двух трактатах "Краткое
руководство к риторике" (1744) и "Краткое руководство к
красноречию" (1748), с одной стороны, развивает логические идеи
Вольфа, с другой, разрабатывает логическую терминологию на
русском языке и вносит собственный вклад в классификацию
умозаключений.
Первым же учебником логики, по которому довольно долго
учились в России, был учебник "Логика Баумейстера",
последователя Х.Вольфа, переведенный на русский язык с
немецкого. На этот же учебник и на трактат по логике самого
Вольфа опирались и русские профессора XVIII века при написании
собственных трудов по логике. Например, известный русский
просветитель, профессор философии и математики Московского
университета Дмитрий Аничков (правда, писал он на латинском
языке). Одним из первых учебников по логике на русском языке
была "Детская логика, сочиненная для употребления российского
юношества", в которой автор специально подчеркивает, что "во
всех почти народах тогда начали процветать науки, когда их
стали учить и учиться на своих природных языках... Однако в
России сего еще очень мало приметно, и мы при множестве тысячах
бесплодных романов имеем из философических книг токмо одну
переведенную Баумейстерову Логику и Метафизику, которых также
почти никто не удостаивает своего чтения" [6, с.3].
Заключительная фраза приведенной цитаты звучит достаточно
грустно и, к сожалению, актуальна и по сей день.
Дело в том - и здесь как раз встает вопрос о статусе и
характере логики в России, - что особенностью развития логики в
России, с нашей точки зрения, является ее исключительно
теоретический характер, отсутствие влияния на практическую
сторону жизни российского общества. Слишком много в России
существовало "аргументов против" логики вообще, связанных с
рядом особенностей русской культуры, в частности, религиозной.
Еще в XIX веке известный русский философ Петр Чаадаев в своем
первом "Философическом письме" пишет, что "всем нам не хватает
какой-то устойчивости, какой-то последовательности в уме,
какой-то логики. Силлогизм Запада нам чужд" [16, с.23]. Но даже
развивающаяся как чисто теоретическая дисциплина, не влияющая
на жизнь общества логика (или, как ее называли, умственная
философия) периодически объявлялась официальными лицами
российской системы образования вредной и ненужной. Так, в одном
из доносов на учебник логики Ивана Давыдова в Министерство
духовных дел и просвещения представитель министерства Магницкий
умоляет Его Сиятельство министра "поразить сие страшное
чудовище, спокойно подрывающее у нас алтари и трон..." (цит. по
[17, с.227]). Парадоксально, но веком раньше в уже упомянутой
"Детской логике..." именно изучение логики называется в
качестве одного из средств, препятствующих совращению юношества
с пути истины и добродетели. Но то был век Просвещения!
В конце XIX - первой половине XX века произошел взлет
логики в России, связанный с именами П.С.Порецкого,
Е.Л.Буницкого, С.О.Шатуновского и особенно Н.А.Васильева,
однако связан он был с развитием идей символической
(математической) логики, в первую очередь, алгебры логики.
Исключение составляет, пожалуй, лишь С.И.Поварнин,
который, отмечая односторонность традиционной логики, выступил
с идеей построить общую теорию несиллогистических
умозаключений. Даже в наши дни пользуется достаточно большой
популярностью его работа "Спор. О теории и практике спора" (Пг,
1918), в которой он выдвинул задачу систематического изучения с
позиций логики правил, ошибок и заблуждений в споре и создания
на этой основе "практической логики". К сожалению, эта идея не
нашла отклика и дальнейшего развития в отечественных логических
исследованиях.
Что касается развития логики в России после 1917 года, то
ее история начинается фактически с создания только в 1947 году
кафедры логики на философском факультете МГУ и появления, как
уже отмечалось, учебника логики В.Ф.Асмуса. До этого времени
она не входила в советскую систему образования, так как была
элементом никому не нужного классического образования. Не нужна
была логика в качестве инструмента анализа текстов, правильной
постановки вопросов, корректного ведения дискуссии и спора и
т.д. и после 1947 года.
Таким образом, логика в России не сумела стать
необходимым, практически значимым элементом образования, что,
как мы думаем, самым непосредственным образом сказывается на
нашей повседневной жизни: у нас крайне низок уровень культуры в
сфере политики, управления, ведения переговоров, разрешения
конфликтов и так далее. Эта ситуация, несомненно, требует
своего изменения. Начать можно с введения практически
ориентированной логики в российские образовательные структуры и
соответственно разработки концепции такой логики, что мы и
делаем в своих лекционных курсах по логике, в
научно-исследовательской работе по проекту "Гуманитарное
обоснование логики. Бытие логики в науке, культуре,
повседневности..."
1. Арбатов А.Г. Реальная интеграция: с кем и какая?
//Независимая газета. N 117. 24.06.94.
2. Асмус В.Ф. Логика. М.: Гос. изд-во политич.
лит-ры, 1947.
3. Асмус В.Ф. Философские задачи логики (лекция pro
venia legendi, 7.III,1922) // Путь. N 7. 1995.
4. Вольф Х. Разумные мысли о силах человеческого
разума и их исправном употреблении в познании правды, любителям
оной. СПб, 1765.
5. Грот Н.Я. К вопросу о реформе логики. Опыт новой
теории умственных процессов. Лейпциг, 1882.
6. Детская логика, сочиненная для употребления российского
юношества. М.,1787.
7. Ишмуратов А.Т. Логический анализ практических
рассуждений. Киев: Наукова Думка, 1987.
8. Кант И. Сочинения в 6 т. Т. 3. М.: Мысль,
1963-1966.
9. Кант И. Трактаты и письма. М.: Мысль, 1980.
10. Майор Ф. Новая страница. М.: АО Прогресс, 1995.
11. Ноттурно М.А. Попперовская критика научного
социализма // Вопросы философии, в печати (ожидается в N 10,
1995).
12. Поппер К. Открытое общество и его враги, т.II.
М., 1992.
13. Сергеев В.М. Становление демократии в России и
традиции соборности: источниковедческий анализ материалов
Съездов народных депутатов СССР. М.: МГУ, 1993.
14. Смирнов В.А. Иммануил Кант и современная логика
// Кантовский сборник. Вып. 14. Калининград, 1989.
15. Фромм Э. Искусство любви. Минск: Полифакт,
1991.
16. Чаадаев П.Я. Сочинения. М.: Правда, 1989.
17. Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989.
18. J.E.Nolt. Informal Logic. Possible Worlds and
Imagination. N.Y, 1984.
19. Ch. Perelman. The New Rhetoric and the Humaniґ
ties. Dordrecht, 1979.
вопросы: для чего она, какую ценность представляет она для
жизни, какие изменения произошли бы в судьбе человечества, если
бы эта наука вдруг перестала быть достоянием культуры.
В.Ф.Асмус. Философские задачи логики [3]
Слова, вынесенные в эпиграф статьи, принадлежат
В.Ф.Асмусу, отечественному философу, логику XX века, последнему
"буржуазному специалисту", который не оказался на "философском
пароходе" 1922 года, наверное, лишь в силу того, что только
начинал тогда свою научную и педагогическую деятельность. С
имени В.Ф.Асмуса, с его первого учебника логики, изданного в
1947 году [2], начинается история логики в России
послеоктябрьского периода (как долго - 30 лет - думали, нужна
ли логика в советской России!).
Центральные вопросы нашей статьи формулируются предельно
просто: "Что такое логика?", "Каковы ее функции в культуре?".
Намного сложнее представить ответы на каждый из этих вопросов.
Более чем двухтысячелетняя история логики предложила множество
вариантов ответов на эти вопросы, одно лишь перечисление их
заняло бы многие страницы. В данной статье мы этого делать не
будем.
Свою задачу мы видим в том, чтобы посмотреть на логику с
точки зрения ее возможностей для анализа рассуждений (главного
предмета логики), используемых в гуманитарном знании, а также в
различных сферах жизни общества и отдельного человека.
Несмотря на то, что логика возникла в тесной связи с
риторикой и "диалогичность" логики вполне просматривается уже у
Аристотеля, в дальнейшем она складывалась как наука, изучающая
рассуждения в "чистом виде", вне контекста и рассуждающего
субъекта.
С конца XIX века эту позицию в логике, как известно,
упрочил и закрепил, сделав ее фактически единственной,
антипсихологизм. В результате сегодня, в конце XX века
достаточно широко распространен взгляд о неэффективности
предлагаемых логикой моделей анализа знаний (прежде всего,
дедуктивных) даже в случае естественнонаучного знания, не
говоря уже о гуманитарном. Так, согласно Х.Перельману,
основателю так называемой "новой риторики" (противопоставляемой
им формальной логике), рассуждения, используемые в праве,
этике, философии, политике, повседневной жизни, не могут иметь
отношения к логике в строгом смысле этого слова. В свою
очередь, сами логики редко рискуют исследовать эти рассуждения
[19].
Не разделяя выводов о неэффективности и даже бесполезности
современной формальной логики, мы думаем, что они
свидетельствуют, тем не менее, о необходимости изменения ее
"облика" (что не раз происходило с логикой, особенно в
переходные периоды человеческой истории, от которой история
логики неотделима), изменения через переосмысление оснований,
задач, сложившихся стереотипов в оценках собственной истории,
своей роли в науке, культуре, повседневной жизни. Именно в
таком ракурсе предстает, с нашей точки зрения, проблема
гуманитарного обоснования логики. Необходимо "реформирование"
логики, в первую очередь, как теоретической дисциплины,
разработка концепции логики, ориентированной на анализ и
представление рассуждений в научном, социальном,
культурно-историческом контекстах, с учетом личностных
характеристик и коммуникативных намерений рассуждающего
субъекта.
Существующие зарубежные работы, в которых анализируются
рассуждения в гуманитарных науках, в обыденной жизни (новая
риторика, неформальная логика и т.д.) базируются, главным
образом, на противопоставлении формальной и неформальной,
дедуктивной и недедуктивной логик [18, 19]. Наш подход
предполагает разработку общей, целостной концепции логики.
Особую актуальность имеет сегодня, на наш взгляд, вопрос о
роли логики в жизни общества, о возможности ее влияния на
мышление и, как следствие, поведение человека. Этот вопрос
важен и в контексте общего поворота философской мысли XX века к
анализу повседневности.
В связи с усилением роли политики, массовых движений
соответственно встает вопрос о роли рациональных и
иррациональных моментов. Это особенно важно для современной
России, где вопрос о практической рациональности, "силе
аргумента" стоит как никогда остро. Именно поэтому, отвечая на
вопросы, вынесенные в начало статьи, мы и рассматриваем лишь
логику как теоретическую и практическую дисциплину, а также ее
роль в системе образования.
Традиция разделения логики на теоретическую и практическую
имеет свою долгую историю. Конституировавшись в науку в трудах
Аристотеля, логика играла существенную роль и в жизни
древнегреческого общества, претендуя на руководство
человеческим умом во всех сферах его деятельности, не только в
научных рассуждениях, но и в повседневных разговорах и спорах.
Так понимаемое практическое значение логика сохраняет и во
времена, на первый взгляд, несовместимые с логикой,
рациональностью, - времена западноевропейского средневековья, в
котором доминировала религия. Выступления против схоластики в
эпоху Возрождения выражались, главным образом, в борьбе с
аристотелевой логикой как таковой, поскольку именно логика
использовалась в качестве инструмента рассуждений в ходе
бесчисленных религиозных диспутов.
Однако, оставив себе из всего арсенала имевшихся уже у
Аристотеля методов анализа рассуждений лишь силлогистику,
логика, с нашей точки зрения, тем самым начинает суживать свои
практические возможности. В XVII веке благодаря Г.Лейбницу
начинается новый этап развития логики как теоретической
дисциплины, в результате чего, как отмечает Н.Я.Грот,
появляется "стремление к уравновешиванию теоретических и
практических задач логики" [5, с.10]. Такое "равновесие"
наступает в XVIII веке, в школе немецкого философа и логика
Х.Вольфа, который произвел детальное деление логики (как,
впрочем, и других наук) на теоретическую и практическую.
В том же XVIII веке это равновесие было нарушено в пользу
теоретической логики. И.Кант становится тем мыслителем,
который фактически начинает формировать образ логики как
"чистой" науки, не зависимой от практики реальных рассуждений
[9].
Кант как гигантское интеллектуальное пространство
впитывает в себя результаты, полученные его предшественниками,
и конструирует новые интеллектуальные сферы. В его критической
философии находит свое отражение сложившаяся к XVIII веку
европейская философская традиция поиска единственно истинной
методологии научного познания и трактовка логики как важнейшего
и обязательного условия ее построения.
По Канту, логика - это канон для оценки полученного
знания. Вместе с тем она должна обеспечить теоретические основы
науки и одновременно стать пропедевтикой любого употребления
рассудка. Логика, с точки зрения Канта, позволяет собрать
разрозненные сведения о предметах в единое целое. Для
построения "чистой" математики и "чистого" естествознания Канту
(а вслед за ним Гуссерлю) необходима была "чистая" логика.
Но все дело в том, что Кант стремился ответить не только
на вопросы о том, как возможны "чистая математика" и "чистое
естествознание". Основополагающим для себя Кант определил
вопрос: "Что такое человек?"
Весь Кантовский рационализм, с нашей точки зрения,
антропологически ориентирован. В силу этого ему нужна не только
"чистая" логика, но и практическая. Именно последняя "работает"
в обосновании необходимости мира, правового государственного
устройства, и т.д. Кант хочет привить человеку "мужество
пользоваться собственным умом". Рациональное использование
собственного ума вне логики невозможно. Но такая логика не
может быть "чистой", без учета познающего субъекта.
Кант утверждает необходимость формирования "класса
мыслителей", способных думать самостоятельно. В решении этой
задачи, с его точки зрения, важнейшая роль принадлежит системе
образования. Она, по Канту, должна развивать природные
способности человека, помочь ему достичь своего назначения в
жизни.
Мы не ставим перед собой задачу подробно проследить в этой
статье всю историю деления логики на практическую и
теоретическую. Вместе с тем уже проведенный анализ, как мы
думаем, представляет ее основные вехи. Адекватную, с нашей
точки зрения, характеристику взаимоотношений между выделенными
направлениями в логике можно найти у Н.Я.Грота в его работе
конца XIX века с примечательным названием "К вопросу о реформе
логики", где он пишет, что "...важнейшей чертой в развитии
логики является прогрессивно увеличивающееся преобладание
теоретического характера логических исследований над
практическими" [5, с.10].
Грот не дает здесь оценки этой тенденции. В конце же XX
века становится, как мы думаем, совершенно очевидно, что
объективная потребность общества в логике усилилась, что
существует определенная взаимосвязь между той ролью, которую в
обществе играет логика как научная и учебная дисциплина, и
состоянием культуры этого общества в ее различных сферах (в
частности, политической). Следствием этого должно стать, с
нашей точки зрения, если не преобладание, то, по крайней мере,
серьезная разработка практической логики.
В этом плане наш подход к практической логике, оценка ее
роли и веса в целом среди других логических исследований
отличается от представленных в отечественной логической
литературе. Так, В.Ф.Асмус говорит о необходимости "оправдания"
логики, ее ценности и полезности. Одновременно он же в уже
упомянутой лекции подчеркивает, что "в качестве науки Логика
должна быть обращена не к естественной стихии человеческого
мышления - в том виде, в каком оно непроизвольно вырастает и
беспрерывно осуществляется в теоретическом и практическом опыте
жизни, - но лишь к самым организованным и наиболее
дифференцированным формам научного знания, притом
знания теоретического" (курсив наш. - И.Г. и
Г.С. [3, с.236]). Аналогичную позицию отстаивает и
В.А.Смирнов: "...центральный путь развития логической науки не
в ее ориентации на обыденные рассуждения, а в ее ориентации на
более глубинные теоретические, философские основания науки и
мышления в целом" [14, с.55].
В исследовании, посвященном логическому анализу
практических рассуждений, А.Т.Ишмуратов [7] понимает
практическую логику как совокупность логических систем,
формализующих практические рассуждения (в этом смысле
существующие интенсиональные логики рассматриваются им как
фрагменты практической логики).
Методологической основой своего подхода к пониманию
практической логики и ее функций мы в значительной степени
можем считать позицию К.Поппера, который рассматривает логику
как теорию рациональной критики, а подлинно демократическое,
открытое (в его терминологии) общество как основанное на
возможности рационального обсуждения и рациональной критики
принимаемых решений всеми его членами.
В своем "Открытом обществе..." Поппер подчеркивает, что
"отказ от рационалистических позиций, от уважения к разуму,
логическим доказательствам, к мнениям коллег почти всегда
приводит к подходу, в котором вместо мыслей обращаются к
личности мыслителя... Как только мы начинаем поступать так,
политическое равенство становится невозможным" [12, с.272].
Это в широком смысле проблема практической рациональности,
которая, в свою очередь, невозможна вне логики. Такая позиция
Поппера неоднозначно была воспринята даже в научном сообществе.
Так, Р.Карнап, крупнейший логик XX века, в своем письме от
27.05.1947 г. К.Попперу сомневается, что "политические
движения, стремящиеся быть массовыми, могут быть основаны лишь
на рациональных доводах" (Архив К.Поппера, цит. по [11]). С
другой стороны, это сомнение Карнапа становится вполне
понятным, если вспомнить, что для него как крупнейшего
представителя логического позитивизма логика есть лишь средство
анализа научного знания, а никак не практическая дисциплина.
Мы же думаем, что развитие логики как практической
дисциплины оправдано ее ролью в культуре, в жизни общества. Мы
пришли к выводу, что "отсутствие-присутствие" логики в той или
иной области культуры во многом определяет тип культуры. Наши
исследования показали, что, например, в политической или -
более широко - социально-политической сфере, даже элементарные
логические процедуры: введение, определение понятий,
классификация - во многом лежат в основе принимаемой
политической платформы. Например, определение понятия "народ",
частота его употребления определяют онтологические основы
политической позиции [13]. В зависимости от определения понятия
"интеграция" складывается понимание приоритетов во внутренней и
внешней политике [1]. За определением понятия "пенсионный фонд"
скрывается социальная позиция в области пенсионного обеспечения
(исследования проводились нами) и так далее. Отсутствие в
российском законодательстве определений таких понятий, как
"фашизм", "организованная преступность" самым существенным
образом сказывалось на практике борьбы с явлениями,
обозначенными этими понятиями. Появление понятия "средний
класс" в лексиконе российских политиков коренным образом меняет
не только взгляды на общество, но иначе структурирует и
конституирует само это общество.
Осталось ответить только на, пожалуй, самый сложный
вопрос: каковы пути, механизмы влияния логики на мышление и
поведение человека, на жизнь общества в целом?
В отличие от ответов на вопросы, поставленные в начале
нашей статьи, этот ответ не вызывает у нас затруднений и
представляется довольно простым. Такой путь один - через
систему образования. Именно образование определяет, в конечном
счете, культуру общества в самых различных ее сферах. Не
случайно нынешний Генеральный Директор ЮНЕСКО Ф.Майор говорит,
что "давать образование - это значит править" [10, с.39].
Каково же положение логики в системе образования? С нашей
точки зрения, этот вопрос имеет смысл рассмотреть с
исторических позиций, особое место уделив истории логики в
России.
Место логики в истории западноевропейского образования
определяется ее эталонным характером для любой формы
интеллектуальной деятельности. Такой статус логики формировался
под влиянием того, что в разные исторические промежутки времени
в западной культуре проблемы знания в целом, вся
теоретико-познавательная проблематика ориентировались на
соответствующее понимание логики.
Фундамент системы образования базировался на трех
логических науках (тривии), в качестве которых выступали
грамматика, риторика и логика. В свою очередь, в основу их
изучения были положены интерпретации трудов Аристотеля. Логика
становится заметным, явно выраженным явлением в культуре во
многом благодаря Боэцию. Она приобретает статус пропедевтики,
то есть такой области знания, которая подготавливает,
предваряет, обучает тому, как правильно понимать и использовать
понятия и категории, способы рассуждений в конкретных областях
деятельности человека. В связи с этим она начинает занимать
особое положение по отношению ко всем другим наукам. Она, как
писал Кант, становится преддверием любой науки, ибо "когда речь
идет о знаниях, то логика ... предполагается для суждения о
них", правда, для приобретения знания "следует обращаться
собственно к наукам об объектах" [8, с.83].
Кроме того, с момента своего возникновения логика
становится необходимым инструментом проведения в жизнь
политических (начиная с эпохи полисной демократии), а затем и
теологических (начиная со средневековья) идей. Постепенно
происходит как бы сращивание и в каком-то смысле отождествление
строго построенных логических рассуждений с наукой логикой и с
теми областями жизнедеятельности общества, где требовалась
такая строгость в рассуждениях.
Понимание этого позволяет, в частности, объяснить тот
факт, что логика оказывалась в центре многих интеллектуальных
дискуссий последующих эпох. Так, становится понятным, почему
возрожденческая критика логики параллельно является неявной
формой критики государственной политики и теологии, важнейшим
инструментом которых она была. Ведь непосредственно критика
теологии и политики была просто опасна для жизни. Критика же
логики разрушала под ними фундамент, но внешне не направлялась
против них. Другим важнейшим объектом критики в этих дискуссиях
была соответствующая система образования. Это можно объяснить
целым рядом причин. В частности, именно система образования
стала той структурой, которая поддерживала сформировавшийся
образ логики в культуре. Она постоянно репродуцировала базисное
положение логики в культуре. Программы обучения в школах, а
затем и в университетах как Средневековья, так и Возрождения, а
затем во многом и последующих эпох ориентировались на
Античность. Меняющиеся общественные структуры радикально не
меняли норм образования.
Как в Античности, так и в последующие эпохи "культура ума"
реально была зависимой от принимаемого типа логики. Сложившаяся
в Европе система образования закрепляла в культуре образ
мыслителя, который обязан был строить все свои рассуждения,
постоянно сверяя их с логикой и авторитетами. Такая ориентация
определяла фундамент всей интеллектуальной европейской
культуры.
В истории мировой культуры отношение к логике в целом, ее
отдельным направлениям все время менялось. Оно никогда не было
однозначным. Но даже в периоды полного отвержения логики как
науки она оставалась инструментом для доказательства и
опровержения, формой для "публичного использования разума".
Любые изменения статуса и образа логики в культуре оказывались
связанными с изменениями в системе образования. Особенно
концентрированно это прослеживается в творчестве Петра Рамуса,
французского логика, философа, математика, педагога XVI века,
который через отрицание аристотелевской логики стремился
реформировать всю систему образования.
Похожую линию критики логики можно найти и в философии
Нового времени в философских концепциях Д.Бруно, М.Монтеня,
Ф.Бэкона, Р.Декарта, П.Гассенди, Т.Гоббса, Г.Лейбница, других
мыслителей.
Но критика не мешает прежней идейной установке: логика
является средством обоснования любых теоретических рассуждений.
Правда, изменение области рассуждений ведет и к изменению
логики, реформе системы образования.
Эталонный характер логики в системе культуры и, следует
добавить, в таком ее важнейшем элементе, как образование,
наиболее ярко выразил, на наш взгляд, Э.Фромм. Он выделяет два
типа логики: аристотелевскую логику, характеризующую западную
культуру, и ее противоположность - парадоксальную логику,
которая преобладала в восточных культурах Индии и Китая, а в
западной мысли свое раннее выражение нашла в философии
Гераклита. По Фромму, "парадоксальная мысль ведет к терпимости
и усилию в направлении самоизменения. Аристотелевская точка
зрения ведет к догме и науке, к католической церкви и к
открытию атомной энергии" [15, с.48].
XX век, возникновение множества новых неклассических,
неаристотелевских логик меняет прежний статус логики в системе
культуры. Но не отменяет ее значения как основы любых процедур
рассуждения. Логика в явной или неявной форме присутствует в
любом систематизированном знании, представляющем европейскую
науку и культуру. В силу этого искусственное изъятие ее из
образовательных структур школ и вузов в нашей стране ничего,
кроме вреда, всей системе образования и культуры не принесло.
Тем более что и введение, и существование логики в российской
системе образования были непростыми.
В отличие от западноевропейской история логики в России
сосредоточена, главным образом, в двух веках - XIX и XX, хотя
интерес к ней пробуждается во 2-й половине XVIII века и связан
с деятельностью просветителей. Логика в Россию пришла из
Германии, через Х.Вольфа, в творчестве которого ярко выражена
парадигма века Просвещения - века Разума и который почти все
свои сочинения начинал со слов "Разумные мысли о ..." [4].
Известно, что просветительские идеи в значительной степени
распространялись через обмен учеными, книгами, переписку, что,
несомненно, сближало народы, культуры. М.В.Ломоносов, который
слушал Х.Вольфа в Марбурге, в своих двух трактатах "Краткое
руководство к риторике" (1744) и "Краткое руководство к
красноречию" (1748), с одной стороны, развивает логические идеи
Вольфа, с другой, разрабатывает логическую терминологию на
русском языке и вносит собственный вклад в классификацию
умозаключений.
Первым же учебником логики, по которому довольно долго
учились в России, был учебник "Логика Баумейстера",
последователя Х.Вольфа, переведенный на русский язык с
немецкого. На этот же учебник и на трактат по логике самого
Вольфа опирались и русские профессора XVIII века при написании
собственных трудов по логике. Например, известный русский
просветитель, профессор философии и математики Московского
университета Дмитрий Аничков (правда, писал он на латинском
языке). Одним из первых учебников по логике на русском языке
была "Детская логика, сочиненная для употребления российского
юношества", в которой автор специально подчеркивает, что "во
всех почти народах тогда начали процветать науки, когда их
стали учить и учиться на своих природных языках... Однако в
России сего еще очень мало приметно, и мы при множестве тысячах
бесплодных романов имеем из философических книг токмо одну
переведенную Баумейстерову Логику и Метафизику, которых также
почти никто не удостаивает своего чтения" [6, с.3].
Заключительная фраза приведенной цитаты звучит достаточно
грустно и, к сожалению, актуальна и по сей день.
Дело в том - и здесь как раз встает вопрос о статусе и
характере логики в России, - что особенностью развития логики в
России, с нашей точки зрения, является ее исключительно
теоретический характер, отсутствие влияния на практическую
сторону жизни российского общества. Слишком много в России
существовало "аргументов против" логики вообще, связанных с
рядом особенностей русской культуры, в частности, религиозной.
Еще в XIX веке известный русский философ Петр Чаадаев в своем
первом "Философическом письме" пишет, что "всем нам не хватает
какой-то устойчивости, какой-то последовательности в уме,
какой-то логики. Силлогизм Запада нам чужд" [16, с.23]. Но даже
развивающаяся как чисто теоретическая дисциплина, не влияющая
на жизнь общества логика (или, как ее называли, умственная
философия) периодически объявлялась официальными лицами
российской системы образования вредной и ненужной. Так, в одном
из доносов на учебник логики Ивана Давыдова в Министерство
духовных дел и просвещения представитель министерства Магницкий
умоляет Его Сиятельство министра "поразить сие страшное
чудовище, спокойно подрывающее у нас алтари и трон..." (цит. по
[17, с.227]). Парадоксально, но веком раньше в уже упомянутой
"Детской логике..." именно изучение логики называется в
качестве одного из средств, препятствующих совращению юношества
с пути истины и добродетели. Но то был век Просвещения!
В конце XIX - первой половине XX века произошел взлет
логики в России, связанный с именами П.С.Порецкого,
Е.Л.Буницкого, С.О.Шатуновского и особенно Н.А.Васильева,
однако связан он был с развитием идей символической
(математической) логики, в первую очередь, алгебры логики.
Исключение составляет, пожалуй, лишь С.И.Поварнин,
который, отмечая односторонность традиционной логики, выступил
с идеей построить общую теорию несиллогистических
умозаключений. Даже в наши дни пользуется достаточно большой
популярностью его работа "Спор. О теории и практике спора" (Пг,
1918), в которой он выдвинул задачу систематического изучения с
позиций логики правил, ошибок и заблуждений в споре и создания
на этой основе "практической логики". К сожалению, эта идея не
нашла отклика и дальнейшего развития в отечественных логических
исследованиях.
Что касается развития логики в России после 1917 года, то
ее история начинается фактически с создания только в 1947 году
кафедры логики на философском факультете МГУ и появления, как
уже отмечалось, учебника логики В.Ф.Асмуса. До этого времени
она не входила в советскую систему образования, так как была
элементом никому не нужного классического образования. Не нужна
была логика в качестве инструмента анализа текстов, правильной
постановки вопросов, корректного ведения дискуссии и спора и
т.д. и после 1947 года.
Таким образом, логика в России не сумела стать
необходимым, практически значимым элементом образования, что,
как мы думаем, самым непосредственным образом сказывается на
нашей повседневной жизни: у нас крайне низок уровень культуры в
сфере политики, управления, ведения переговоров, разрешения
конфликтов и так далее. Эта ситуация, несомненно, требует
своего изменения. Начать можно с введения практически
ориентированной логики в российские образовательные структуры и
соответственно разработки концепции такой логики, что мы и
делаем в своих лекционных курсах по логике, в
научно-исследовательской работе по проекту "Гуманитарное
обоснование логики. Бытие логики в науке, культуре,
повседневности..."
1. Арбатов А.Г. Реальная интеграция: с кем и какая?
//Независимая газета. N 117. 24.06.94.
2. Асмус В.Ф. Логика. М.: Гос. изд-во политич.
лит-ры, 1947.
3. Асмус В.Ф. Философские задачи логики (лекция pro
venia legendi, 7.III,1922) // Путь. N 7. 1995.
4. Вольф Х. Разумные мысли о силах человеческого
разума и их исправном употреблении в познании правды, любителям
оной. СПб, 1765.
5. Грот Н.Я. К вопросу о реформе логики. Опыт новой
теории умственных процессов. Лейпциг, 1882.
6. Детская логика, сочиненная для употребления российского
юношества. М.,1787.
7. Ишмуратов А.Т. Логический анализ практических
рассуждений. Киев: Наукова Думка, 1987.
8. Кант И. Сочинения в 6 т. Т. 3. М.: Мысль,
1963-1966.
9. Кант И. Трактаты и письма. М.: Мысль, 1980.
10. Майор Ф. Новая страница. М.: АО Прогресс, 1995.
11. Ноттурно М.А. Попперовская критика научного
социализма // Вопросы философии, в печати (ожидается в N 10,
1995).
12. Поппер К. Открытое общество и его враги, т.II.
М., 1992.
13. Сергеев В.М. Становление демократии в России и
традиции соборности: источниковедческий анализ материалов
Съездов народных депутатов СССР. М.: МГУ, 1993.
14. Смирнов В.А. Иммануил Кант и современная логика
// Кантовский сборник. Вып. 14. Калининград, 1989.
15. Фромм Э. Искусство любви. Минск: Полифакт,
1991.
16. Чаадаев П.Я. Сочинения. М.: Правда, 1989.
17. Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989.
18. J.E.Nolt. Informal Logic. Possible Worlds and
Imagination. N.Y, 1984.
19. Ch. Perelman. The New Rhetoric and the Humaniґ
ties. Dordrecht, 1979.